- Рогатку сколдовала, а теперь тренируюсь. Давай усмарил!
Подобрав круглый как яйцо камень, Тина обмакнула его в черную маслянистую жидкость. Тщательно прицелившись в Пита, она произнесла: "ЭЛЬМАХ ЭРИОР ЧАР!" и выстрелила. "Хлоп!" камень попал в цель, рикошетом задев одну из сорок. Репейник дернулся, перестал вертеться и... заискрился. Только теперь можно было разглядеть подобие крыльев и утиный клюв вместо носа.
- Ой, у него еще и ласты! - Пина так и села на землю.
Тем временем Пит прекратил быть прозрачным, но выглядеть приличней от этого не стал. Местами у него росли перья, отчего он напоминал жирного полуощипанного гуся. Глаза съехали к переносице, а пунцовые щеки раздулись так, как будто в рот набралось с полведра воды.
- Питти, Питти! - запищали двойняшки. - Что с тобой?
В ответ гусеподобный невысоклик завращал глазами и растопырил руки, словно пытаясь ухватиться за верхушки деревьев.
Тина лихорадочно листала трактат "О способах передвижений".
- Вот оно... вот, - вдруг вскрикнула она. - Так я и знала!
И водя пальцем по строчкам, прочитала нужное заклинание.
Репейник вытянул руки по швам, громко крякнул и, не расправляя крыльев, как петарда взмыл в небо. Вскоре о его существовании напоминала только маленькая точка в лазурной выси.
- Совсем улетел! Неблагодарный! - разревелась Пина - Где Олли? Пусть он его вернет!
Но тот уже торопился со всех ног. Его что-то подтолкнуло к выходу из пещеры. Олли почувствовал, что именно сейчас может понадобиться своим друзьям. Интуиция Виндибура не подвела.
Первое, что увидел Олли, выйдя на полянку - стремительно взлетающего Пита, за которым тянулся искристый хвост. "Похоже, ему совсем не нравится быть ракетой, - подумал невысоклик. - Ого, а видок-то у него, еще тот..."
- Это вы его запустили? - закричал он, подбегая к растерянным девчонкам. - И куда? На Луну?
- Он сам виноват! - размазывала слезы Пина.
- Он, похоже, запутался в заклинаниях, а когда мы его закрепили, как рванул... - Тина указала рогаткой в небо.
- Дайте книгу!
Пока Олли изучал нужную страницу, точка на небосводе начала увеличиваться. Репейник вовсю пытался махать крыльями, замедляя падение.
- Ой! У него, наверное, завод кончился, - уголки Пининых губ опять поползли вниз. - Щас как бахнется!
Тина погрозила сестре кулачком:
- Не каркай!
- Да тише вы! - Виндибур лихорадочно соображал, что же делать.
Он прикидывал, что если произнесет снимающее колдовство заклинание, то Пит наверняка разобьется. Вдруг Олли осенило.
"...ЭЛЬМАХ БОР!"
Только и расслышали двойняшки.
Откуда ни возьмись, между деревьев появился огромный паук и стал со страшной скоростью плести паутину. Выплевывая золотистую нить толщиной с палец, он носился от дерева к дереву так быстро перебирая лапами, что их практически не было видно.
Девчонки взвизгнули и попрятались. Олли, недоуменно поглядывая то на паука, то на падающего Репейника, растерянно бормотал: "Я же хотел только паутину... только паутину".
Тем временем, отчаянно машущий крыльями Пит издал истошный не то крик, не то "кряк" и хлопнулся на паука. Тот, как раз, заканчивал плести середину сети.
Паук от неожиданности хрюкнул, паутина спружинила, и оба: и Пит, и ужасное рассерженное насекомое, подпрыгнули вверх. Паук шипел и дрыгал лапами, пытаясь ухватить невысоклика, а Репейник отчаянно верещал, отбиваясь крыльями. Подлетев до верхушек сосен, они уже начали падать вниз, как вдруг воздух вокруг Пита вспыхнул зеленым и бабахнуло так, что половина сорок попадала с веток. Это Олли, спохватившись, прочитал заклинание.
Пока ослепленный и оглушенный паук лежал вверх тормашками, Виндибур освободил товарища от липких пут. Питти, наконец, перестал быть гусем, хотя его внешность оставляла желать лучшего. Вздыбленный, дымящийся и поклеванный сороками, Репейник пребывал с гримасой полного удивления на лице. Ноги и руки его не слушались, а слова не получались. Он бессмысленно мычал и озирался по сторонам, в то время как Олли волок его подальше от опасного места.
И правильно. Великанский паук очухался, перевернулся и стал внимательно изучать поляну. Олли готов был поклясться, что монстр принюхивается словно пес. "Чего доброго, еще найдет девчонок", - от этой мысли Виндибуру стало плохо.
Но все обошлось. Паук попыхтел, потоптался, повращал многочисленными глазами и убрался в лес. "Он даже не подозревает, что исчезнет через пару часов. Так ему, гаду, и надо", - весело подумал Олли.
Глянув на друга, невысоклик расхохотался.
- Ну что, брат, получил камзол с крыльями? Осторожней надо, колдовство - оно точность любит.
Несмотря на дневное происшествие, вечерний пир удался. Уютное местечко над водопадом было устелено коврами и обрамлено разноцветными фонариками, горевшими ровным загадочным светом. В воздухе среди сплетенных из благоухающих цветочных гирлянд парили золотые подносы со снедью и напитками. Стоило лишь поманить еду пальцем, и услужливый поднос подплывал к расположившимся в креслах-качалках невысокликам, укрытым теплыми пледами. В каменной чаше источника, питающего водопад, журчала вода, отражая дрожащие на рябистой глади звезды. Пина постаралась на славу, и все, включая постоянно удивленного Пита, нахваливали ее.
- Я тоже приготовила вам сюрприз, - произнесла Тина, победно посмотрев на сестру.
Она трижды хлопнула в ладоши, и в круг света на столике с колесами въехал грандиозный многоэтажный торт. Изобилие съедобных украшений в виде деревьев, цветов, фигурок птиц и животных поражало воображение, а каждый ярус чудесного торта-сада имел собственный вкус.
- Да здравствует спасительница питов, Тина Уткинс! - провозгласил Олли, хлопая в ладоши.
Тина с достоинством поклонилась присутствующим.
Торт ели ходя вокруг, сопровождая процесс восхищенными охами и смачным причмокиванием. А когда силы кончились, повалились в качалки с блаженными физиономиями. Даже Репейник рискнул изобразить подобие улыбки, после чего Пина попросила больше ее не смешить.
- Не делай так, - давясь хохотом, сказала она, - особенно когда у твоих соседей полные желудки.
Олли, не в силах смеяться, только тихо постанывал.
Наконец, подождав когда все утихомирятся, Виндибур перешел к делу.
- Настал момент и мне кое-чем похвастаться. Я тут покопался немного и кое-что обнаружил.
Он извлек из-за пазухи небольшую книжицу в затертом, покрытом налетом плесени, переплете.
- Знаете, что это такое? Это дневник.
- Подумаешь, большое дело - дневник, - прокомментировала Пина. - Вести дневники не модно. Это Тинка только там всякие глупости пишет. Да, да, дорогуша, я все видела! - съехидничала она.
Тина занервничала и покраснела.
- Помолчи, балаболка! Какое твое дело?
Но Олли, словно не замечая, продолжал:
- Здесь, по всей видимости, то, что мы хотели узнать. Дневник написан тем, кто пятьсот лет назад устроил на острове колдовской тайник. Я только начал разбирать записи - время обошлось с ними сурово, но кое-что понять все-таки можно. Давайте по порядку, - он выдержал эффектную паузу. - Итак, мага звали Стратус Кронлерон. И...
- Подождите... Вы ничего не слышали? - подал голос Пит. Он вдруг заерзал. Его и без того далекое от безмятежности лицо приняло крайне встревоженный вид. - Вот, опять!
Вскоре и другие путешественники различили какой-то смутный шум со стороны пролива, отделявшего материк от Безымянного острова.
Тина первая забралась на скалу у водопада и теперь, показывая на восток, звала остальных. В ночи на воде, недалеко от берега, горел огонь. Какое-то неуклюжее плавучее сооружение пыталось пристать к острову. Несколько фигур на палубе суетились, кричали и во что-то звонили.
Невысоклики, схватив по волшебному фонарику, стали спускаться вниз, к бухточке, в которую впадал ручей-водопад.
Когда друзья выбежали на берег, они глазам своим не поверили. К острову причаливал старый добрый хойбилонский паром под командованием самого старого Брю. Только без навеса и с парусом.
Экипаж состоял из доктора Четырбока, младшего Хрюкла и какого-то молодого гнома.
- Ущипни меня краб! Да это ж Олли Виндибур, цел и невредим! - раздался хриплый голос паромщика. - А это кто, двойняшки Уткинс, что ли? Что-то я не верю, чтобы папаша Уткинс разрешал своим дочкам разгуливать так далеко от дома! Питти, протухни твоя селедка, что у тебя с лицом? Вам тут, случайно, доктор не нужен?
Услышав такое и увидев пыхтящего и слезающего в воду эскулапа, Тина и Пина спрятались за Оллину спину.
От удивления и радости Виндибур не нашелся, что сказать. Обнявшись с Брю, он поклонился в ответ на поклон гнома, поприветствовал Четырбока и, наконец, обратился к Болто.
- Здорово, Хрюкл. Это ты так звенел?
- Ага, - весело кивнул тот, посмотрев на сковородки в своих руках.
Радость встречи постепенно сменилась тревогой. Олли понимал, для того, чтобы старый Брю поплыл по морю на своем пароме да еще в такой странной компании, должно произойти что-то странное или, скорее, страшное.
- Хойбилона больше нет, - упреждая его вопрос, грустно сообщил Брю. - Смыло.
Он даже забыл ругнуться.
У Олли подкосились ноги.
- Так вот что за грохот мы недавно слышали...
На следующий день совет, прерванный чудесным прибытием команды парома, продолжился в новом составе. Для начала Олли показал потрясенным землякам и гному хранилище, продемонстрировал несколько колдовских опытов. Затем, достав половинки карты и дневник Кронлерона, начал объяснять.
- Вот. Здесь изображена земля, откуда прибыл тот самый Стратус, маг. Жители этой земли, назвали ее Эль-Бурегас. Для них сведения о материке не являлись открытием, так как они сами, а вернее, их предки были родом отсюда. Я пока не понял, почему в незапамятные времена они перебрались на архипелаг. Может, война или голод заставили пуститься скитальцев в плавание, а может, что-то еще... Хорошо бы когда-нибудь выяснить. Эти почти невысоклики, или, как их называет Кронлерон в своем дневнике, хойбы, очень хорошо знакомы с мореплаванием. Да и ростом они повыше нашего. Вон, гляньте на статуэтку, кто не видел.
Четырбок с интересом осмотрел фигурку воина.
- Вот что значит рыбная диета! Я всегда говорил...
Чувствуя, что доктора сейчас занесет в дебри рассуждений о радостях желудка, Брю оборвал его:
- Эй, повелитель лишаев, вечером с тебя лекция, а пока - не мешай, медуза тебе под мышку!
- Так вот, - продолжал Олли, - выходит, что Кронлерон вынужден был покинуть Эль-Бурегас, сохраняя свое тайное знание, непонятно откуда ему доставшееся. Я бы даже сказал, оберегая и пряча его от кого-то. Дальше не прочитал - медленно пока получается. Ну, ничего, вместе быстрее пойдет. Маг писал на наречии, которое, в общем-то, понятно, но вот отдельные слова мне не ясны. Они из какого-то совсем не знакомого языка.
Самым обалдевшим из присутствующих выглядел Болто Хрюкл. Он с восхищением взирал то на Олли, то на Пита.
- Можно я тоже с вами, ну пожалуйста? Я с детства верил в волшебников, хотя мне и запрещали. Папаша даже лупил меня за это. Говорил, чтоб не забивал голову всякой чушью и небылицами. А оно, вон как... Взаправду!
- Ты и так уже с нами, Хрюкл, - Олли хлопнул его по плечу. - Или прыгнешь в воду и поплывешь к Черед-Бегасу?
- Ну, уж нет, - ответил за всех старый Брю, - раз мы здесь, то этот ребус должны разгадать. Я по старости не хотел ввязываться, да видно, у меня на роду написано за мелюзгой присматривать, чтоб не потонули, подавись вами морж! К тому ж, навряд ли нашим магистрам, - Брю выразительно посмотрел на гнома, - в Черед-Бегасе понадобится паром.
Нури ничего не ответил, он внимательно разглядывал записи Кронлерона.
- Эй, подземный житель, - не отставал от него паромщик, - ты что примолк?
- Ты когда-нибудь строил корабли? - вопросом на вопрос ответил гном, ткнув пальцем в чертеж на странице дневника. - Здесь говорится, что маг прибыл на остров именно на этом... гм... судне.
- А ты-то откуда знаешь?
- Мне тоже понятен этот язык, хотя над смыслом некоторых выражений стоит еще поразмышлять.
- Ты прямо как наш архивариус Пью Клюкл, колоти его тунец! Тот тоже, когда налакается, писать может, а говорить - нет.
- Ну что ты пристал к Нури, Брю, - вступился Олли. - Всем ведь известно, что лучше гномов в чертежах и древних письменах никто не разбирается.
- Да ладно, это я так, ехидничаю по-стариковски, - миролюбиво пробурчал Брю.
Остаток дня Виндибур и гном провели вдвоем, изучая записи Кронлерона. Никто из присутствующих не стал их беспокоить, согласившись, что так будет лучше для дела.
Тина и Пина занялись готовкой, Репейник, Болто и Четырбок отправились за дровами, а старый Брю пошел чинить свой паром.
К вечеру, когда все вновь собрались при свете волшебных фонариков, рассказ о Стратусе Кронлероне был продолжен.
Оказывается, маг действительно оказался на острове неспроста. Один из абзацев дневника гласил: "...И тогда я решил начать все заново на новом месте. Эти глупые существа больше не хотят созидать. Они забыли даже, что означает слово труд в подлинном его смысле. Мазлус Горх остановил время и получил неограниченную власть. Он все равно не оставит меня в покое. Кроме него и меня уже никто не владеет "секретом". Становится очень опасно. Вчера погиб мой ученик Мурс. Удалось собрать две тысячи бойцовых ежей. Завтра я тайно отплываю".
- Бойцовых ежей? Это что еще за чудища? - удивился Пит, постепенно приходя в себя. - А они, того, не клюются?
- Если я ничего не путаю, - вставил Нури, - то в древних подземных легендах встречаются упоминания о подобном. Когда-то гномы умели договариваться с ежами, барсуками, белками, и те крутили барабаны механизмов, откачивающих воду из шахт. Но это было очень давно. В общем, наверное, ежи как ежи, только покрупнее нынешних.
- Ничего себе, - Олли приблизил чертеж к свету, - так эти колеса с лопастями, что, крутили ежи? А я-то ломал голову, почему корабль Кронлерона так на водяную мельницу смахивает...
- Хм, интересно, - старый Брю задумался. - Конечно, я сомневаюсь насчет ежей, но что-то в этом есть, хрястни мое весло. Если присобачить по такому колесу по обеим сторонам парома... Да еще парус!
- Тут написано, - продолжил Олли, - что ежи собираются специальным заклинанием, вызывающим их вожака, с которым еще надо договориться. Тут оно не приводится, но есть сноска на "Советы странствующим воинам", которые где-то среди книг.
Тут Репейник запротестовал.
- Я что-то никак в толк не возьму: вы вроде как куда-то плыть собираетесь. А других спросили? Да и вообще, какое мне дело до того, что стряслось у этого Кронлерона, ведь все и так здесь, у нас?
- Да, - горячо поддержала Пина, - какое нам дело?
- Ну а вдруг там нуждаются в нашей помощи? - возразила Тина.
- Так это ж пятьсот лет назад было. Там, небось, и нет никого, - не унимался Пит.
- А ты не слышал разве про остановленное время? - Олли еще рот не открыл, а Тина Уткинс уже защищала его позицию, словно читая мысли.
Старый Брю, не вмешиваясь в спор, разглядывал чертеж. Доктор Четырбок удалился невесть куда. Только Нури ловил каждое слово, сверкая время от времени глазами.
- Я думаю, хоть гномы народ совсем не водоплавающий, стоит потратить месяц-другой, дабы увидеть, на что похоже остановленное время. Может, все это пригодится нашим, в Черед-Бегасе. Рано или поздно морки и туда доберутся.
- Эк ты хватил, подземный житель, "месяц-другой"! - Брю отложил дневник и взял карту, проведя по ней корявым закопченным пальцем. Сразу видно, что ты не моряк. Тут по воде дней пятнадцать, не больше, проглоти меня кит. Но знаете что, насчет Черед-Бегаса гном прав. А, Питти, медуза тебе под мышку? И почему я совсем не узнаю тебя, парень? Нет, все-таки надо нашему эскулапу заняться тобой. Куда он запропастился?
Сия мысль совсем не понравилась Питу. Он даже поежился.
Однажды Четырбок по рассеянности смазал ему горло мазью от радикулита, и Репейник с неделю судорожно хватался за любую посудину, где хоть что-то плескалось. А когда его тетка попыталась предъявить доктору счет за разоренный пивной погреб, тот попытался вылечить ее от пьянства. Пришлось тетку лечить от нервного приступа. На том и сошлись: не вашим, не нашим.
Неожиданно упомянувшему о морках, Нури пришлось вновь пересказать свою историю. Под конец он вопросительно посмотрел на Олли.
- Ну, ерш вам в брюхо, что вы еще не договариваете? - Брю видел молодежь насквозь.
- Да, мы еще кое-что прочли в записях, - сказал Олли. - Жалко, что Кронлерон писал так, будто нам все должно быть хорошо известно. Речь в его дневнике идет о Черном Враге, с которым уже сражались предки наших трех народов. Магу стало ясно: он вынужден бороться с тем же злом. Кронлерон признает, что сам совершил какую-то роковую ошибку. Когда Стратус приплыл на остров, здесь, в нашей пещере, открылась ему страшная тайна попавшего в руки знания... Он что-то упоминает про завещание некоего Хранителя, про его предупреждение, про новые напасти... Но все очень неразборчиво, почти не читаемо.
И вот что интересно: все свое добро старик намеренно запер здесь перед уходом на материк. Он собирался удалиться в леса неподалеку от Расшира. Написано буквально следующее: "Я нашел противоядие, но применить его не в силах - я слишком долго обманывал смерть. Все в руках обычных смертных. Но тот, кто сделает за меня последний шаг, обязан пройти весь путь сначала".
Дело меняло оборот. Все становилось намного серьезней. Невысоклики слушали нахмурившись и не задавали вопросов.
- Надеюсь, теперь понимаете, - подытожил Виндибур, - мы не вправе разбрасываться тем, что попало к нам в руки в такое время. Себя можно обезопасить, только прощупав все досконально. Все подводные камни.
- Лучше бы и я не сказал, - довольно крякнул старый паромщик, - провалиться мне в трюм!
Глава 8. Мой дом - моя крепость!
В предгорьях Черед-Бегаса никогда еще не было такого столпотворения.
Сотни повозок, оставленных внизу, у подножий массивных, со сглаженными очертаниями вершин, походили на заснувшую змею. От них на склоны, как муравьи, ползли цепочки беженцев из затопленного Хойбилона.
- Эй, невысоклики, размечайте склон и приступайте к рытью нор! Выше этого откоса, и за дело! - командовал Рыжий Эрл, подгоняя переселенцев. - Пью Клюкл, остаешься старшим! Гномы, кузнецов определяйте строить кузню! Пограничники - за мной!
С Эрлом не спорили. Если б не его опыт и неослабное внимание, караван находился еще в полудне пути отсюда. Только гномы, как всегда, поругивались себе под нос. Но это так, для порядка.
Люди-пастухи, издалека наблюдавшие за массовым прибытием, были сильно озадачены. Раньше они спускались в Расшир изредка, чтобы сменять шерсть, мясо и шкуры на утварь или вино, особенно не торгуясь и не навязываясь в друзья местному населению. А сегодня это самое население прибыло почти в полном составе на их пастбища вместе с другими чужаками и начало устраиваться, роясь в земле.
Старейшины пастушьих родов пришли к своему вождю - Клейту, и попросили устроить Совет. "Клейт, - сказали они, - мы не звали невысокликов на наши земли, а они пришли. Мы не договаривались с гномами бить в Черед-Бегасе штольни, а они здесь. Нам не нужны пограничники, но они спрашивают тебя. Что нам делать?"
"Не делайте ничего, что может обидеть пришельцев, - сказал Клейт. - Кто хочет со мной говорить, да увидит меня".
Встреча на высшем уровне состоялась в большой пещере, где испокон веков скотоводы молились своим богам и проводили Советы старейшин. Никто уже не помнил, когда род Клейта первый раз собрался здесь, чтобы объявить себя хозяевами местных пастбищ и угодий. Но с тех самых пор это место стало священно.
Магистр гномов Амид Будинрев, Магистр невысокликов Алебас Кротл, командир пограничников Ланстрон Бьорг вошли в гулкую тишину святилища и поклонились.
- Приветствуем тебя, Клейт, сын Клейрона! - произнес Будинрев. - Мы пришли просить тебя о помощи. Ураган, воды Хрустального озера и небесные хляби не оставили нам выбора. Теперь мы здесь. Мы твои гости поневоле, но мы и твоя опора. Наш древний враг снова дал о себе знать. Стихия выгнала морков из-за Черных Скал, и они убили Магистра людей. Поверь: недалек тот час, когда черный народ появится у подножий Черед-Бегаса.
Седовласый и мощный вождь пастухов встал, опираясь на длинный посох, и подошел к горящему у алтаря огню. Помолчав немного, он жестом пригласил подойти поближе. Указав металлическим острием посоха на пламя, Клейт произнес:
- Говорят, вода сильнее огня, но и огонь испаряет воду. Мы уважаем законы Коалиции и дадим вам все, что будет нужно. Наши жрецы давно предрекали великие потрясения, вот они и грянули... Ты, Амид, сын Трона, сообщил нам скорбные вести. Но кому как не тебе знать, что горы Черед-Бегаса могут стать надежной крепостью, и чем больше у этой крепости защитников, тем она будет неприступней. Так что вы - у себя дома. А теперь пойдемте, посмотрим на прибывших и решим, как быть дальше.
Разбуди невысоклика и спроси, как рыть подземные убежища, он скороговоркой выдаст вам все основные правила сего благородного дела. И хоть жизнь в обычных домах немного изменила уклад небольшого народца, кровные навыки остались.
Земля любит невысокликов и с удовольствием носит. Никто так не уважает и не понимает ее язык, как эти мохноногие существа. Да и животные, по правде сказать, так и мечтают попасть в заботливые руки какого-нибудь невысоклика и поселиться на его уютном скотном дворе. Даже последний поросенок знает: прежде чем стать беконом на столе у хозяина, он проживет счастливую жизнь.
Разметив Южный склон Бочковой горы на отдельные норы и накрыв входы в тоннели тентами от дождя, переселенцы принялись за дело. Гора называлась так потому, что была и впрямь похожа на пивную бочку. Пологие травянистые склоны венчала плоская как крышка вершина, а у подножия из каменного грота, словно из крана, лил небольшой водопадик. Неподалеку от него гномы занялись строительством кузницы и сооружением загонов для скота. Последнее у них не очень получалось, поэтому их сменили пастухи Клейта.
Пастухов привел посланник Гуго Грейзмогл, назначенный Объединенным Советом инспектором работ по благоустройству поселения. Скотоводы выполняли своевременное распоряжение Совета, с недоумением посматривая на напыщенного гнома, по их мнению, не отличавшего быка от коровы.
Гуго важно обходил окрестности, выслушивая доклады десятников и придирчиво осматривая участки работ. Гнома на эту должность назначили не зря. Почти все люди, какие были, включая беженцев из Красной долины, отправились с пограничниками Бьорга определять позиции для возможной обороны, расставлять дозоры, оборудовать наблюдательные посты. Невысоклики же под руководством деятельного, но ненадежного архивариуса могли расслабиться.
Годо Виндибур вытолкал из туннеля очередную тачку с землей, глотнул свежего воздуха и, усевшись под защищающим от дождя навесом, кликнул своего брата. Мэд вылез, весь перепачканный глиной.
- Давай передохнем, что ли, пока этот гном подался куда-то.
- Слава богу, в нашей норе хоть одни хойбилонские будут, - вздохнул Мэд. - Лучше уж Модлы со своим выводком, чем чужаки. У тебя там не осталось ли чего?
- Немного еще есть, - Годо вытащил зубами бутылочную пробку и сплюнул ее себе под ноги. - Эх, перезимовать бы, да как - непонятно.
Он покачал головой и тоже вздохнул.
- Да еще Олли куда-то запропал... И Пит с ним....
- И девчонки Уткинс, - продолжил Мэд. - Бедный старик вон как убивается. Хотел сам на розыски отправиться, да куда ему... Пограничники сказали, что поищут. Следы вроде как вправо от дороги, на перевал ведут. И чего только они там забыли? А тут еще морки...
- Типун тебе на язык.
- А еще Клюкл говорил, что Четырбока и Брю забыли.
- Час от часу не легче! А я-то все думал: "Чегой-то не так?", а это доктора с его проповедями нет. Ай-яй-яй! Как же это?
- Да так. Видно, они на пароме остались, когда вал налетел. Только старина Брю не из таких. Его ничто не берет.
Легок на помине, появился архивариус.
- Слушай, Пью, - хихикнул Мэд, - ты нас что, по запаху нашел?
Клюкл, как ни в чем не бывало, уселся рядом с братьями.
- Я, между прочим, тут живу, - важно сказал он, сверля глазами бутылку, - а вы казенное лицо так и без угла оставите.
- Эдак мы и вовсе без запасов останемся, - пробурчал Годо, протягивая на две трети опорожненный сосуд Клюклу. - На, только не нуди.
Архивариус утробно забулькал, затем вытер рот рукавом и сказал:
- Слыхали, младший Хрюкл тоже куда-то испарился: родичи найти не могут парня. Боятся, утоп. Пограничники собираются обшарить окрестности - может, хоть девчонки обнаружатся. И что за молодежь нынче пошла, так и норовит куда-то подеваться!
Годо внимательно посмотрел на сизый нос Клюкла и, словно размышляя вслух, предположил:
- Слышь, братец, а это не наш ли архивариус списки проверял, когда Четырбока и Брю позабыли?
Клюкла словно ветром сдуло. А братья, увидев приближающегося Грейзмогла, чертыхаясь, полезли в тоннель. Они решили вырыть еще одну комнату на всякий случай: а вдруг непутевый племяш объявится, или еще кто-нибудь.
В Черед-Бегас раньше можно было попасть двумя путями. Первый, которым пришли переселенцы, вел мимо Столбовых холмов, а второй лежал через равнину. Но ранее и без того болотистую равнину окончательно затопило, так что оставалось перекрыть только северный, возвышенный участок.
Подобрав круглый как яйцо камень, Тина обмакнула его в черную маслянистую жидкость. Тщательно прицелившись в Пита, она произнесла: "ЭЛЬМАХ ЭРИОР ЧАР!" и выстрелила. "Хлоп!" камень попал в цель, рикошетом задев одну из сорок. Репейник дернулся, перестал вертеться и... заискрился. Только теперь можно было разглядеть подобие крыльев и утиный клюв вместо носа.
- Ой, у него еще и ласты! - Пина так и села на землю.
Тем временем Пит прекратил быть прозрачным, но выглядеть приличней от этого не стал. Местами у него росли перья, отчего он напоминал жирного полуощипанного гуся. Глаза съехали к переносице, а пунцовые щеки раздулись так, как будто в рот набралось с полведра воды.
- Питти, Питти! - запищали двойняшки. - Что с тобой?
В ответ гусеподобный невысоклик завращал глазами и растопырил руки, словно пытаясь ухватиться за верхушки деревьев.
Тина лихорадочно листала трактат "О способах передвижений".
- Вот оно... вот, - вдруг вскрикнула она. - Так я и знала!
И водя пальцем по строчкам, прочитала нужное заклинание.
Репейник вытянул руки по швам, громко крякнул и, не расправляя крыльев, как петарда взмыл в небо. Вскоре о его существовании напоминала только маленькая точка в лазурной выси.
- Совсем улетел! Неблагодарный! - разревелась Пина - Где Олли? Пусть он его вернет!
Но тот уже торопился со всех ног. Его что-то подтолкнуло к выходу из пещеры. Олли почувствовал, что именно сейчас может понадобиться своим друзьям. Интуиция Виндибура не подвела.
Первое, что увидел Олли, выйдя на полянку - стремительно взлетающего Пита, за которым тянулся искристый хвост. "Похоже, ему совсем не нравится быть ракетой, - подумал невысоклик. - Ого, а видок-то у него, еще тот..."
- Это вы его запустили? - закричал он, подбегая к растерянным девчонкам. - И куда? На Луну?
- Он сам виноват! - размазывала слезы Пина.
- Он, похоже, запутался в заклинаниях, а когда мы его закрепили, как рванул... - Тина указала рогаткой в небо.
- Дайте книгу!
Пока Олли изучал нужную страницу, точка на небосводе начала увеличиваться. Репейник вовсю пытался махать крыльями, замедляя падение.
- Ой! У него, наверное, завод кончился, - уголки Пининых губ опять поползли вниз. - Щас как бахнется!
Тина погрозила сестре кулачком:
- Не каркай!
- Да тише вы! - Виндибур лихорадочно соображал, что же делать.
Он прикидывал, что если произнесет снимающее колдовство заклинание, то Пит наверняка разобьется. Вдруг Олли осенило.
"...ЭЛЬМАХ БОР!"
Только и расслышали двойняшки.
Откуда ни возьмись, между деревьев появился огромный паук и стал со страшной скоростью плести паутину. Выплевывая золотистую нить толщиной с палец, он носился от дерева к дереву так быстро перебирая лапами, что их практически не было видно.
Девчонки взвизгнули и попрятались. Олли, недоуменно поглядывая то на паука, то на падающего Репейника, растерянно бормотал: "Я же хотел только паутину... только паутину".
Тем временем, отчаянно машущий крыльями Пит издал истошный не то крик, не то "кряк" и хлопнулся на паука. Тот, как раз, заканчивал плести середину сети.
Паук от неожиданности хрюкнул, паутина спружинила, и оба: и Пит, и ужасное рассерженное насекомое, подпрыгнули вверх. Паук шипел и дрыгал лапами, пытаясь ухватить невысоклика, а Репейник отчаянно верещал, отбиваясь крыльями. Подлетев до верхушек сосен, они уже начали падать вниз, как вдруг воздух вокруг Пита вспыхнул зеленым и бабахнуло так, что половина сорок попадала с веток. Это Олли, спохватившись, прочитал заклинание.
Пока ослепленный и оглушенный паук лежал вверх тормашками, Виндибур освободил товарища от липких пут. Питти, наконец, перестал быть гусем, хотя его внешность оставляла желать лучшего. Вздыбленный, дымящийся и поклеванный сороками, Репейник пребывал с гримасой полного удивления на лице. Ноги и руки его не слушались, а слова не получались. Он бессмысленно мычал и озирался по сторонам, в то время как Олли волок его подальше от опасного места.
И правильно. Великанский паук очухался, перевернулся и стал внимательно изучать поляну. Олли готов был поклясться, что монстр принюхивается словно пес. "Чего доброго, еще найдет девчонок", - от этой мысли Виндибуру стало плохо.
Но все обошлось. Паук попыхтел, потоптался, повращал многочисленными глазами и убрался в лес. "Он даже не подозревает, что исчезнет через пару часов. Так ему, гаду, и надо", - весело подумал Олли.
Глянув на друга, невысоклик расхохотался.
- Ну что, брат, получил камзол с крыльями? Осторожней надо, колдовство - оно точность любит.
Несмотря на дневное происшествие, вечерний пир удался. Уютное местечко над водопадом было устелено коврами и обрамлено разноцветными фонариками, горевшими ровным загадочным светом. В воздухе среди сплетенных из благоухающих цветочных гирлянд парили золотые подносы со снедью и напитками. Стоило лишь поманить еду пальцем, и услужливый поднос подплывал к расположившимся в креслах-качалках невысокликам, укрытым теплыми пледами. В каменной чаше источника, питающего водопад, журчала вода, отражая дрожащие на рябистой глади звезды. Пина постаралась на славу, и все, включая постоянно удивленного Пита, нахваливали ее.
- Я тоже приготовила вам сюрприз, - произнесла Тина, победно посмотрев на сестру.
Она трижды хлопнула в ладоши, и в круг света на столике с колесами въехал грандиозный многоэтажный торт. Изобилие съедобных украшений в виде деревьев, цветов, фигурок птиц и животных поражало воображение, а каждый ярус чудесного торта-сада имел собственный вкус.
- Да здравствует спасительница питов, Тина Уткинс! - провозгласил Олли, хлопая в ладоши.
Тина с достоинством поклонилась присутствующим.
Торт ели ходя вокруг, сопровождая процесс восхищенными охами и смачным причмокиванием. А когда силы кончились, повалились в качалки с блаженными физиономиями. Даже Репейник рискнул изобразить подобие улыбки, после чего Пина попросила больше ее не смешить.
- Не делай так, - давясь хохотом, сказала она, - особенно когда у твоих соседей полные желудки.
Олли, не в силах смеяться, только тихо постанывал.
Наконец, подождав когда все утихомирятся, Виндибур перешел к делу.
- Настал момент и мне кое-чем похвастаться. Я тут покопался немного и кое-что обнаружил.
Он извлек из-за пазухи небольшую книжицу в затертом, покрытом налетом плесени, переплете.
- Знаете, что это такое? Это дневник.
- Подумаешь, большое дело - дневник, - прокомментировала Пина. - Вести дневники не модно. Это Тинка только там всякие глупости пишет. Да, да, дорогуша, я все видела! - съехидничала она.
Тина занервничала и покраснела.
- Помолчи, балаболка! Какое твое дело?
Но Олли, словно не замечая, продолжал:
- Здесь, по всей видимости, то, что мы хотели узнать. Дневник написан тем, кто пятьсот лет назад устроил на острове колдовской тайник. Я только начал разбирать записи - время обошлось с ними сурово, но кое-что понять все-таки можно. Давайте по порядку, - он выдержал эффектную паузу. - Итак, мага звали Стратус Кронлерон. И...
- Подождите... Вы ничего не слышали? - подал голос Пит. Он вдруг заерзал. Его и без того далекое от безмятежности лицо приняло крайне встревоженный вид. - Вот, опять!
Вскоре и другие путешественники различили какой-то смутный шум со стороны пролива, отделявшего материк от Безымянного острова.
Тина первая забралась на скалу у водопада и теперь, показывая на восток, звала остальных. В ночи на воде, недалеко от берега, горел огонь. Какое-то неуклюжее плавучее сооружение пыталось пристать к острову. Несколько фигур на палубе суетились, кричали и во что-то звонили.
Невысоклики, схватив по волшебному фонарику, стали спускаться вниз, к бухточке, в которую впадал ручей-водопад.
Когда друзья выбежали на берег, они глазам своим не поверили. К острову причаливал старый добрый хойбилонский паром под командованием самого старого Брю. Только без навеса и с парусом.
Экипаж состоял из доктора Четырбока, младшего Хрюкла и какого-то молодого гнома.
- Ущипни меня краб! Да это ж Олли Виндибур, цел и невредим! - раздался хриплый голос паромщика. - А это кто, двойняшки Уткинс, что ли? Что-то я не верю, чтобы папаша Уткинс разрешал своим дочкам разгуливать так далеко от дома! Питти, протухни твоя селедка, что у тебя с лицом? Вам тут, случайно, доктор не нужен?
Услышав такое и увидев пыхтящего и слезающего в воду эскулапа, Тина и Пина спрятались за Оллину спину.
От удивления и радости Виндибур не нашелся, что сказать. Обнявшись с Брю, он поклонился в ответ на поклон гнома, поприветствовал Четырбока и, наконец, обратился к Болто.
- Здорово, Хрюкл. Это ты так звенел?
- Ага, - весело кивнул тот, посмотрев на сковородки в своих руках.
Радость встречи постепенно сменилась тревогой. Олли понимал, для того, чтобы старый Брю поплыл по морю на своем пароме да еще в такой странной компании, должно произойти что-то странное или, скорее, страшное.
- Хойбилона больше нет, - упреждая его вопрос, грустно сообщил Брю. - Смыло.
Он даже забыл ругнуться.
У Олли подкосились ноги.
- Так вот что за грохот мы недавно слышали...
На следующий день совет, прерванный чудесным прибытием команды парома, продолжился в новом составе. Для начала Олли показал потрясенным землякам и гному хранилище, продемонстрировал несколько колдовских опытов. Затем, достав половинки карты и дневник Кронлерона, начал объяснять.
- Вот. Здесь изображена земля, откуда прибыл тот самый Стратус, маг. Жители этой земли, назвали ее Эль-Бурегас. Для них сведения о материке не являлись открытием, так как они сами, а вернее, их предки были родом отсюда. Я пока не понял, почему в незапамятные времена они перебрались на архипелаг. Может, война или голод заставили пуститься скитальцев в плавание, а может, что-то еще... Хорошо бы когда-нибудь выяснить. Эти почти невысоклики, или, как их называет Кронлерон в своем дневнике, хойбы, очень хорошо знакомы с мореплаванием. Да и ростом они повыше нашего. Вон, гляньте на статуэтку, кто не видел.
Четырбок с интересом осмотрел фигурку воина.
- Вот что значит рыбная диета! Я всегда говорил...
Чувствуя, что доктора сейчас занесет в дебри рассуждений о радостях желудка, Брю оборвал его:
- Эй, повелитель лишаев, вечером с тебя лекция, а пока - не мешай, медуза тебе под мышку!
- Так вот, - продолжал Олли, - выходит, что Кронлерон вынужден был покинуть Эль-Бурегас, сохраняя свое тайное знание, непонятно откуда ему доставшееся. Я бы даже сказал, оберегая и пряча его от кого-то. Дальше не прочитал - медленно пока получается. Ну, ничего, вместе быстрее пойдет. Маг писал на наречии, которое, в общем-то, понятно, но вот отдельные слова мне не ясны. Они из какого-то совсем не знакомого языка.
Самым обалдевшим из присутствующих выглядел Болто Хрюкл. Он с восхищением взирал то на Олли, то на Пита.
- Можно я тоже с вами, ну пожалуйста? Я с детства верил в волшебников, хотя мне и запрещали. Папаша даже лупил меня за это. Говорил, чтоб не забивал голову всякой чушью и небылицами. А оно, вон как... Взаправду!
- Ты и так уже с нами, Хрюкл, - Олли хлопнул его по плечу. - Или прыгнешь в воду и поплывешь к Черед-Бегасу?
- Ну, уж нет, - ответил за всех старый Брю, - раз мы здесь, то этот ребус должны разгадать. Я по старости не хотел ввязываться, да видно, у меня на роду написано за мелюзгой присматривать, чтоб не потонули, подавись вами морж! К тому ж, навряд ли нашим магистрам, - Брю выразительно посмотрел на гнома, - в Черед-Бегасе понадобится паром.
Нури ничего не ответил, он внимательно разглядывал записи Кронлерона.
- Эй, подземный житель, - не отставал от него паромщик, - ты что примолк?
- Ты когда-нибудь строил корабли? - вопросом на вопрос ответил гном, ткнув пальцем в чертеж на странице дневника. - Здесь говорится, что маг прибыл на остров именно на этом... гм... судне.
- А ты-то откуда знаешь?
- Мне тоже понятен этот язык, хотя над смыслом некоторых выражений стоит еще поразмышлять.
- Ты прямо как наш архивариус Пью Клюкл, колоти его тунец! Тот тоже, когда налакается, писать может, а говорить - нет.
- Ну что ты пристал к Нури, Брю, - вступился Олли. - Всем ведь известно, что лучше гномов в чертежах и древних письменах никто не разбирается.
- Да ладно, это я так, ехидничаю по-стариковски, - миролюбиво пробурчал Брю.
Остаток дня Виндибур и гном провели вдвоем, изучая записи Кронлерона. Никто из присутствующих не стал их беспокоить, согласившись, что так будет лучше для дела.
Тина и Пина занялись готовкой, Репейник, Болто и Четырбок отправились за дровами, а старый Брю пошел чинить свой паром.
К вечеру, когда все вновь собрались при свете волшебных фонариков, рассказ о Стратусе Кронлероне был продолжен.
Оказывается, маг действительно оказался на острове неспроста. Один из абзацев дневника гласил: "...И тогда я решил начать все заново на новом месте. Эти глупые существа больше не хотят созидать. Они забыли даже, что означает слово труд в подлинном его смысле. Мазлус Горх остановил время и получил неограниченную власть. Он все равно не оставит меня в покое. Кроме него и меня уже никто не владеет "секретом". Становится очень опасно. Вчера погиб мой ученик Мурс. Удалось собрать две тысячи бойцовых ежей. Завтра я тайно отплываю".
- Бойцовых ежей? Это что еще за чудища? - удивился Пит, постепенно приходя в себя. - А они, того, не клюются?
- Если я ничего не путаю, - вставил Нури, - то в древних подземных легендах встречаются упоминания о подобном. Когда-то гномы умели договариваться с ежами, барсуками, белками, и те крутили барабаны механизмов, откачивающих воду из шахт. Но это было очень давно. В общем, наверное, ежи как ежи, только покрупнее нынешних.
- Ничего себе, - Олли приблизил чертеж к свету, - так эти колеса с лопастями, что, крутили ежи? А я-то ломал голову, почему корабль Кронлерона так на водяную мельницу смахивает...
- Хм, интересно, - старый Брю задумался. - Конечно, я сомневаюсь насчет ежей, но что-то в этом есть, хрястни мое весло. Если присобачить по такому колесу по обеим сторонам парома... Да еще парус!
- Тут написано, - продолжил Олли, - что ежи собираются специальным заклинанием, вызывающим их вожака, с которым еще надо договориться. Тут оно не приводится, но есть сноска на "Советы странствующим воинам", которые где-то среди книг.
Тут Репейник запротестовал.
- Я что-то никак в толк не возьму: вы вроде как куда-то плыть собираетесь. А других спросили? Да и вообще, какое мне дело до того, что стряслось у этого Кронлерона, ведь все и так здесь, у нас?
- Да, - горячо поддержала Пина, - какое нам дело?
- Ну а вдруг там нуждаются в нашей помощи? - возразила Тина.
- Так это ж пятьсот лет назад было. Там, небось, и нет никого, - не унимался Пит.
- А ты не слышал разве про остановленное время? - Олли еще рот не открыл, а Тина Уткинс уже защищала его позицию, словно читая мысли.
Старый Брю, не вмешиваясь в спор, разглядывал чертеж. Доктор Четырбок удалился невесть куда. Только Нури ловил каждое слово, сверкая время от времени глазами.
- Я думаю, хоть гномы народ совсем не водоплавающий, стоит потратить месяц-другой, дабы увидеть, на что похоже остановленное время. Может, все это пригодится нашим, в Черед-Бегасе. Рано или поздно морки и туда доберутся.
- Эк ты хватил, подземный житель, "месяц-другой"! - Брю отложил дневник и взял карту, проведя по ней корявым закопченным пальцем. Сразу видно, что ты не моряк. Тут по воде дней пятнадцать, не больше, проглоти меня кит. Но знаете что, насчет Черед-Бегаса гном прав. А, Питти, медуза тебе под мышку? И почему я совсем не узнаю тебя, парень? Нет, все-таки надо нашему эскулапу заняться тобой. Куда он запропастился?
Сия мысль совсем не понравилась Питу. Он даже поежился.
Однажды Четырбок по рассеянности смазал ему горло мазью от радикулита, и Репейник с неделю судорожно хватался за любую посудину, где хоть что-то плескалось. А когда его тетка попыталась предъявить доктору счет за разоренный пивной погреб, тот попытался вылечить ее от пьянства. Пришлось тетку лечить от нервного приступа. На том и сошлись: не вашим, не нашим.
Неожиданно упомянувшему о морках, Нури пришлось вновь пересказать свою историю. Под конец он вопросительно посмотрел на Олли.
- Ну, ерш вам в брюхо, что вы еще не договариваете? - Брю видел молодежь насквозь.
- Да, мы еще кое-что прочли в записях, - сказал Олли. - Жалко, что Кронлерон писал так, будто нам все должно быть хорошо известно. Речь в его дневнике идет о Черном Враге, с которым уже сражались предки наших трех народов. Магу стало ясно: он вынужден бороться с тем же злом. Кронлерон признает, что сам совершил какую-то роковую ошибку. Когда Стратус приплыл на остров, здесь, в нашей пещере, открылась ему страшная тайна попавшего в руки знания... Он что-то упоминает про завещание некоего Хранителя, про его предупреждение, про новые напасти... Но все очень неразборчиво, почти не читаемо.
И вот что интересно: все свое добро старик намеренно запер здесь перед уходом на материк. Он собирался удалиться в леса неподалеку от Расшира. Написано буквально следующее: "Я нашел противоядие, но применить его не в силах - я слишком долго обманывал смерть. Все в руках обычных смертных. Но тот, кто сделает за меня последний шаг, обязан пройти весь путь сначала".
Дело меняло оборот. Все становилось намного серьезней. Невысоклики слушали нахмурившись и не задавали вопросов.
- Надеюсь, теперь понимаете, - подытожил Виндибур, - мы не вправе разбрасываться тем, что попало к нам в руки в такое время. Себя можно обезопасить, только прощупав все досконально. Все подводные камни.
- Лучше бы и я не сказал, - довольно крякнул старый паромщик, - провалиться мне в трюм!
Глава 8. Мой дом - моя крепость!
В предгорьях Черед-Бегаса никогда еще не было такого столпотворения.
Сотни повозок, оставленных внизу, у подножий массивных, со сглаженными очертаниями вершин, походили на заснувшую змею. От них на склоны, как муравьи, ползли цепочки беженцев из затопленного Хойбилона.
- Эй, невысоклики, размечайте склон и приступайте к рытью нор! Выше этого откоса, и за дело! - командовал Рыжий Эрл, подгоняя переселенцев. - Пью Клюкл, остаешься старшим! Гномы, кузнецов определяйте строить кузню! Пограничники - за мной!
С Эрлом не спорили. Если б не его опыт и неослабное внимание, караван находился еще в полудне пути отсюда. Только гномы, как всегда, поругивались себе под нос. Но это так, для порядка.
Люди-пастухи, издалека наблюдавшие за массовым прибытием, были сильно озадачены. Раньше они спускались в Расшир изредка, чтобы сменять шерсть, мясо и шкуры на утварь или вино, особенно не торгуясь и не навязываясь в друзья местному населению. А сегодня это самое население прибыло почти в полном составе на их пастбища вместе с другими чужаками и начало устраиваться, роясь в земле.
Старейшины пастушьих родов пришли к своему вождю - Клейту, и попросили устроить Совет. "Клейт, - сказали они, - мы не звали невысокликов на наши земли, а они пришли. Мы не договаривались с гномами бить в Черед-Бегасе штольни, а они здесь. Нам не нужны пограничники, но они спрашивают тебя. Что нам делать?"
"Не делайте ничего, что может обидеть пришельцев, - сказал Клейт. - Кто хочет со мной говорить, да увидит меня".
Встреча на высшем уровне состоялась в большой пещере, где испокон веков скотоводы молились своим богам и проводили Советы старейшин. Никто уже не помнил, когда род Клейта первый раз собрался здесь, чтобы объявить себя хозяевами местных пастбищ и угодий. Но с тех самых пор это место стало священно.
Магистр гномов Амид Будинрев, Магистр невысокликов Алебас Кротл, командир пограничников Ланстрон Бьорг вошли в гулкую тишину святилища и поклонились.
- Приветствуем тебя, Клейт, сын Клейрона! - произнес Будинрев. - Мы пришли просить тебя о помощи. Ураган, воды Хрустального озера и небесные хляби не оставили нам выбора. Теперь мы здесь. Мы твои гости поневоле, но мы и твоя опора. Наш древний враг снова дал о себе знать. Стихия выгнала морков из-за Черных Скал, и они убили Магистра людей. Поверь: недалек тот час, когда черный народ появится у подножий Черед-Бегаса.
Седовласый и мощный вождь пастухов встал, опираясь на длинный посох, и подошел к горящему у алтаря огню. Помолчав немного, он жестом пригласил подойти поближе. Указав металлическим острием посоха на пламя, Клейт произнес:
- Говорят, вода сильнее огня, но и огонь испаряет воду. Мы уважаем законы Коалиции и дадим вам все, что будет нужно. Наши жрецы давно предрекали великие потрясения, вот они и грянули... Ты, Амид, сын Трона, сообщил нам скорбные вести. Но кому как не тебе знать, что горы Черед-Бегаса могут стать надежной крепостью, и чем больше у этой крепости защитников, тем она будет неприступней. Так что вы - у себя дома. А теперь пойдемте, посмотрим на прибывших и решим, как быть дальше.
Разбуди невысоклика и спроси, как рыть подземные убежища, он скороговоркой выдаст вам все основные правила сего благородного дела. И хоть жизнь в обычных домах немного изменила уклад небольшого народца, кровные навыки остались.
Земля любит невысокликов и с удовольствием носит. Никто так не уважает и не понимает ее язык, как эти мохноногие существа. Да и животные, по правде сказать, так и мечтают попасть в заботливые руки какого-нибудь невысоклика и поселиться на его уютном скотном дворе. Даже последний поросенок знает: прежде чем стать беконом на столе у хозяина, он проживет счастливую жизнь.
Разметив Южный склон Бочковой горы на отдельные норы и накрыв входы в тоннели тентами от дождя, переселенцы принялись за дело. Гора называлась так потому, что была и впрямь похожа на пивную бочку. Пологие травянистые склоны венчала плоская как крышка вершина, а у подножия из каменного грота, словно из крана, лил небольшой водопадик. Неподалеку от него гномы занялись строительством кузницы и сооружением загонов для скота. Последнее у них не очень получалось, поэтому их сменили пастухи Клейта.
Пастухов привел посланник Гуго Грейзмогл, назначенный Объединенным Советом инспектором работ по благоустройству поселения. Скотоводы выполняли своевременное распоряжение Совета, с недоумением посматривая на напыщенного гнома, по их мнению, не отличавшего быка от коровы.
Гуго важно обходил окрестности, выслушивая доклады десятников и придирчиво осматривая участки работ. Гнома на эту должность назначили не зря. Почти все люди, какие были, включая беженцев из Красной долины, отправились с пограничниками Бьорга определять позиции для возможной обороны, расставлять дозоры, оборудовать наблюдательные посты. Невысоклики же под руководством деятельного, но ненадежного архивариуса могли расслабиться.
Годо Виндибур вытолкал из туннеля очередную тачку с землей, глотнул свежего воздуха и, усевшись под защищающим от дождя навесом, кликнул своего брата. Мэд вылез, весь перепачканный глиной.
- Давай передохнем, что ли, пока этот гном подался куда-то.
- Слава богу, в нашей норе хоть одни хойбилонские будут, - вздохнул Мэд. - Лучше уж Модлы со своим выводком, чем чужаки. У тебя там не осталось ли чего?
- Немного еще есть, - Годо вытащил зубами бутылочную пробку и сплюнул ее себе под ноги. - Эх, перезимовать бы, да как - непонятно.
Он покачал головой и тоже вздохнул.
- Да еще Олли куда-то запропал... И Пит с ним....
- И девчонки Уткинс, - продолжил Мэд. - Бедный старик вон как убивается. Хотел сам на розыски отправиться, да куда ему... Пограничники сказали, что поищут. Следы вроде как вправо от дороги, на перевал ведут. И чего только они там забыли? А тут еще морки...
- Типун тебе на язык.
- А еще Клюкл говорил, что Четырбока и Брю забыли.
- Час от часу не легче! А я-то все думал: "Чегой-то не так?", а это доктора с его проповедями нет. Ай-яй-яй! Как же это?
- Да так. Видно, они на пароме остались, когда вал налетел. Только старина Брю не из таких. Его ничто не берет.
Легок на помине, появился архивариус.
- Слушай, Пью, - хихикнул Мэд, - ты нас что, по запаху нашел?
Клюкл, как ни в чем не бывало, уселся рядом с братьями.
- Я, между прочим, тут живу, - важно сказал он, сверля глазами бутылку, - а вы казенное лицо так и без угла оставите.
- Эдак мы и вовсе без запасов останемся, - пробурчал Годо, протягивая на две трети опорожненный сосуд Клюклу. - На, только не нуди.
Архивариус утробно забулькал, затем вытер рот рукавом и сказал:
- Слыхали, младший Хрюкл тоже куда-то испарился: родичи найти не могут парня. Боятся, утоп. Пограничники собираются обшарить окрестности - может, хоть девчонки обнаружатся. И что за молодежь нынче пошла, так и норовит куда-то подеваться!
Годо внимательно посмотрел на сизый нос Клюкла и, словно размышляя вслух, предположил:
- Слышь, братец, а это не наш ли архивариус списки проверял, когда Четырбока и Брю позабыли?
Клюкла словно ветром сдуло. А братья, увидев приближающегося Грейзмогла, чертыхаясь, полезли в тоннель. Они решили вырыть еще одну комнату на всякий случай: а вдруг непутевый племяш объявится, или еще кто-нибудь.
В Черед-Бегас раньше можно было попасть двумя путями. Первый, которым пришли переселенцы, вел мимо Столбовых холмов, а второй лежал через равнину. Но ранее и без того болотистую равнину окончательно затопило, так что оставалось перекрыть только северный, возвышенный участок.