Ветер Анна. Тайна Третьего мира

   – У-у-у! – услышали мы сбоку и повернули туда свои головы.
   Перед нами стояла наша знакомая гукули – Витика!
   – Привет! – улыбнулся я. – Я – Прогресс, помнишь?
   – Конечно, я вас помню, – спокойно сказала девочка, заставив нас снова раскрыть рты. – Спасибо, что спасли наш Гукурлок от заточения и вернули гукули в нормальное русло жизни.
   – Э... а... – начал я.
   – Пожалуйста! – тут же нашелся джинн.
   – Э... Вы умеете говорить? – все же выдавил я.
   – Конечно! Просто когда был пленен кристалл нашего мира, гукули выбросило в другой временной поток. И у нас как у хранительниц пропало нормальное восприятие жизни.
   – В смысле?
   – В смысле, мы стали воспринимать мир и вести себя, как маленькие дети: разучились говорить, стали много спать... Хорошо еще, что гукули мужского пола не утратили этой способности, так как не были «привязаны» к кристаллу. Благодаря их заботе мы и выжили.
   Джинн сглотнул. Своим вмешательством он чуть не угробил то, благодаря чему жили представители этого народа!
   – Да, спасибо тебе, Джураб, за помощь по хозяйству. – Джинн покраснел.
   – Что такое Гукурлок, спасенный нами от заточения? – решил я перевести разговор в другое русло, хотя уже знал ответ.
   – Это название нашего кристалла.
   – А как такое случилось, что к охраняемому камню так легко смог пробраться Тиреус? Который, кстати, совсем не стремился к нему проникнуть...
   – Ошибка, – вздохнула Витика, – за которую мы и поплатились. Наша защита была рассчитана на любое проникновение с поверхности. Мы даже подумать не могли, что кто-то может попасть туда, прорыв огромный подземный тоннель! Эту оплошность мы уже ликвидировали. – Она помолчала. – О, и спасибо, что спасли клеер. Еще немного – и они бы перестали существовать вообще!
   – Витика, а ты не знаешь, почему они рождаются таким странным способом?
   – Знаю, – просто ответила она. – Клееры издревле были слишком легкомысленны и беспечны, вот и погибали от разной ерунды. Много пропадало их и при самом рождении. Поэтому кристалл подарил им защитную оболочку.
   – Но как это могло сделать их более ответственными?
   – Чтобы как-то призвать клеер к порядку и заставить их заботиться хотя бы о вновь рожденных, эта оболочка выглядела как смертоносный паук, которого в определенный момент было необходимо усыпить. Для чего им был дален Тинэр. Это делало клеер более организованными – они становились одной командой.
   – А кто стырил у них Тинэр, вам тоже известно? – решил подключиться к разговору Джураб.
   – Конечно. Это произошло опять же из-за беспечности клеер. Одна из них забыла Тинэр на поляне. Пролетающий мимо шилек позарился на красивую безделушку, не представляя ее важности. Но Тинэр имеет одно свойство – если он попадает на длительное время в чужие руки, то становится блеклым и старым. Шилек, увидев такую метаморфозу, просто выбросил его.
   – А как тогда Тинэр попал в тот колодец? – пришла очередь удивляться мне.
   – А вот этого не знаем даже мы. Может быть, кристалл пожалел клеер? – Гукули пожала плечами и поправила складки юбки. Что-то мы потеряли счет времени. У нас накопилось много дел... Полагаю, у вас тоже. – Мы хотели возразить и предложить свою помощь, но Витика нас опередила: – Разгадывание различных тайн отнимает много времени у жизни, – многозначительно сказала она.
   – Ну. Я думал, что больше всего загадок таит в себе мир Зубар. Но вы... Вы точно его перещеголяли!
   – Вы очень помогли нам. Тебе, Александр, – я удивленно поднял брови, – или может быть, тебе больше нравится имя Прогресс? – хитро прищурилась она. Я отрицательно покачал головой. – Так вот, тебе за это наш мир подарит нить к твоей судьбе. Но это произойдет, когда вы сможете помочь свершиться еще одному чуду.
   – Какому? Как? – Совершать чудеса и не пользоваться при этом волшебством мне очень нравилось.
   – Просто иногда все принимают вещи такими, какими их видят, а не какими они могут быть, – снова последовал завуалированный ответ.
   – А поподробнее нельзя? – заговорил Джураб.
   – Вы все поймете сами. Завтра.
   – Завтра? Почему не сегодня? Чем завтра лучше сегодня? – стал возмущаться джинн.
   Витика улыбнулась.
   – Утро вечера мудренее, – спокойно сказала она.
   – Да-да, знаю, – скривился Джураб.
   – А мы точно завтра это поймем? – заинтересовался я.
   Она снова улыбнулась.
   – Вам пора.
   Мы попрощались и покинули деревню. Когда отошли достаточно далеко, то снова обернулись, чтобы посмотреть на чудо, летящее на облаке, но ничего не увидели. Росший по окраинам горы лес неожиданно стал выше и гуще, заслонив прекрасное видение от праздно прогуливающихся зевак. Дело было к вечеру, делать было нечего... Мы остановились около небольшого ручейка, разбили лагерь и, не найдя достойной темы для обсуждения, отошли ко сну.
 
   Утро было ярким и безоблачным. Едва проснувшись, мы снова порадовались за преображенный мир и, испытывая при этом невероятную легкость, сразу отправились в путь. Конечно, конкретного направления у нас не было, но нам было все равно. В нашем состоянии и приподнятом настроении мы могли горы свернуть! Море нам было по колено, а солнце светило исключительно для нас.
   – Слушай, давай двинем на Зубар, расскажем там всем об изменениях в Третьем мире? – предложил Джураб.
   – Нужно...
   – Или на Второй материк! Вот они-то уж точно об этой новости не знают! Мать твою порадуем, узнаем, как там дела амурные у Фильды?
   – Обязательно, но...
   – А Совет, про который ты говорил, своими колпаками подавятся, узнав про это!
   – Джураб! – не выдержал я.
   – А? Что? О чем речь?
   – Речь о том, что неплохо, если ты прекратишь перебивать и немного просто послушаешь.
   – Да пожалуйста...
   – Я лишь хочу сказать, что все на Зубаре и Фабсе уже, скорее всего, обо всем знают. Во всяком случае, об изменениях мира. Второй материк, безусловно, посетим. Мы же теперь своего рода свахи... Но сперва необходимо передать историю Тиреуса, пока она не выветрилась из наших голов. И сделать это лучше там, где все запишут, чтобы потом не пересказывать несколько раз. Нам надо сообщить кратко всю историю, в том числе и о нашем в ней участии, и лишь тогда уже отправляться гулять, притом как можно дольше, чтобы не попасть к Совету на допрос с пристрастием.
   – Резонно, – согласился со мной джинн. – Кому будем вещать?
   – Сначала я хотел пойти в столицу и рассказать все там, но потом подумал, что они нас возведут в ранг спасителей отечества и устроят по этому поводу пир на весь мир. Вот тут-то нас и схватят тепленькими и доставят к Совету.
   – Альтернатива?
   – Я уже вызвал Кибла с парой самых быстрых писарей, которых он сможет достать. Одну копию нан передаст местному правительству, а вторую Совету. И пока то да се, мы слиняем!
   – Дельно мыслишь, – услышал я за спиной и оглянулся.
   – Привет, Кибл! Знакомься, это Джураб.
   – Доброе утро. Рад знакомству. Это Сток – придворный писарь, а это Здорел. Просто очень быстро пишет, – представил мой телохранитель сидящих рядом с ним, и те отвесили неспешные поклоны.
   Первым оказался очень тощий – по сравнению со своими собратьями – кошепус (размером с нашу овчарку серая кошатина), вторым – гном.
   – Ты хочешь написать автобиографию? – решил уточнить он.
   – Не угадал. Только ее фрагмент. Хочу сделать бессмертной историю о том, как этот мир стал Третьим, а потом снова превратился в Гукул. – Я обвел вокруг себя руками, и все оппоненты стали смотреть по сторонам, каждый увеличив свои глаза как минимум вдвое.
   Недоумение длилось минут десять. Потом нан резко прервал это занятие, потряс головой и снова уставился на меня.
   – Ну хорошо, диктуй! А я с удовольствием послушаю. – Он кивнул писарям, удобно разлегся на травке, и мы с Джурабом попеременно начали рассказывать о наших похождениях за последние дни.
 
   Закончили уже после полудня. Мы с джинном совсем выдохлись, писари же выглядели свежими и бодрыми, словно написали коротенькое приветственное послание. Кибл сидел широко открыв глаза и пасть, будто смотрел по широкому экрану нашумевший блокбастер.
   – Все! – проговорил я осипшим голосом. – Наконец-то все.
   – Ни фига! – молвил нан.
   – Где ты учился разговаривать? – делано возмутился я.
   – С кем поведешься... – парировал он и добавил: – Совет точно захочет с тобой поговорить.
   – Это я предоставляю тебе! Ты узнал все, так сказать, из первых уст. А нам уже пора. Счастливо оставаться. – И я, схватив джинна, поспешил ретироваться, чтобы Киблу не пришло на ум меня останавливать.
   – Ты чего так быстро умчался? – удивился джинн, как только мы покинули «опасную» зону. – Мы даже не попрощались!
   – Ничего страшного. Зато нам не придется здороваться с Советом.
   – А-а. Ну да.
   – Сейчас быстро договоримся с драконом – и сразу перемещаемся на Второй материк. Там уж нас не достанут.
   – Точно! Повидаем красавицу Фильду, узнаем, как да что...
   Мы продолжили свое тактическое отступление.
   – Вот дурак! – Я резко остановился и хлопнул себя ладонью по лбу, а летевший с отсутствующим видом рядом джинн удивленно замер. – Забыл такую простую вещь, а еще сказка про Аладдина одна из любимых! Вот о чем пыталась мне сказать гукули! Ты же должен выполнить мои желания.
   – Я тебе это еще при нашей первой встрече сказал, – обиженно проговорил Джураб.
   – Нет, ты не понял. Я хочу... Нет, не так. Мое желание: ты свободен! – ликовал я.
   – Ты хочешь своим желанием дать мне свободу?!– немного опешил джинн.
   – Ну да, ведь так освобождают джиннов? Ты против?
   – Да нет. Просто не ожидал как-то... Тогда произнеси так: ты больше не раб лампы, ты – свободный джинн.
   Я повторил за ним и услышал какое-то «дзинь», словно в воздухе лопнула гитарная струна.
   – Ну как? – Мне не терпелось узнать, действует ли магия желания.
   – Пока не знаю. – Джураб как заправский спортсмен покрутил руками, несколько раз присел. – Ощущения какие-то новые. Ну-ка потри лампу.
   Я схватил лампу и потер ее несколько раз. Джинн стоял, к чему-то прислушиваясь. Ничего не услышав, он немного удивленно сказал:
   – Ничего. Давай сделаем так. Я сейчас улечу подальше, а ты через пару минут снова потри лампу. Хорошо? – и не дожидаясь ответа, улетучился. Вернулся минут через десять.
   – Ты сделал, как я тебя просил? – были его первые слова.
   – Конечно.
   – Ура! Я свободен, свободен! Ты понимаешь, что это значит?
   – Что ты свободен.
   – Нет, ты не понимаешь. Это значит, что я не буду больше сидеть в этой вонючей лампе! Спроси, когда ее мыли последний раз? Не буду выполнять идиотские желания типа: сделай, чтоб эта красотка была моей... А снова увижу своих братьев и буду летать где хочу, когда хочу и делать что хочу... Как прекрасно. Прямо сейчас и полечу. Ты не обидишься?
   – Нет, конечно, нет. Я тебя понимаю.
   – Спасибо! Пока! Пиши письма! Еще увидимся! – быстро протараторил Джураб и тут же скрылся из вида, оставив за собой небольшое завихрение на дороге.
   Мне сразу стало как-то одиноко. За последнюю неделю уже вошли в привычку чудачества и проделки неугомонного джинна, поэтому его отсутствие сразу стало ощутимым. Я поднял покинутую лампу, поставил ее на пенек прямо перед собой, сел на траву и забылся.
 
   Неожиданно я переместился в мир своего детства. Меня тут же подхватил под руку и поволок куда-то Лешка. Я недоуменно посмотрел вокруг – мы находились во дворе института! Переведя взгляд на своего товарища, я спросил:
   – Мы спешим?
   Алексей приостановился и удивленно взглянул на меня.
   – Ты что? Хочешь пропустить вечеринку выпускников этого года?!!
   – Вечеринку? – тупо переспросил я. – Впервые слышу!
   – Ну ты даешь! Я ему уже не одно послание отправил во все три мира... Чем ты, интересно, был там так занят, что не получил ни одно из них?
   – Да были кое-какие дела... Ну хорошо – вечеринка, а куда мы так несемся-то?
   – Ну ты прямо как с луны свалился! А про Кибла забыл?
   – Он тут? Опять?
   – Не опять, а снова! Пока я тебе тут прописные истины объясняю, он, наверное, уже напал на наш след!
   Я легко поспешил вперед. Перед тем как завернуть за очередной угол, быстро кинул взгляд назад. Там, как раз в поле зрения, показалась клыкастая морда нана и принялась осматриваться. Мы быстро скрылись за зданием.
   – Что-нибудь придумал, как от него скрыться? – на ходу спросил я.
   – Слушай, ты, наверное, о тот турник сильнее головой ударился, чем я думал! – снова удивился Леха. – Ты же сам предложил забраться на крышу. Мол, он зондирует периметр по земле, а мы поднимемся вверх и собьем его со следу.
   – Что-то вылетело из головы, – промолвил я и поспешил за Лешкой, который уже преодолел входную дверь и, перепрыгивая через ступеньку, несся вверх.
   Миновав бесчисленное количество ступеней, мы все-таки достигли выхода на крышу. Подперев тяжелый люк спинами, с трудом откинули его вверх. И тут прямо передо мной появилась ухмыляющаяся морда нана. Я дернулся и полетел вниз, сгребая под себя своего товарища.
   – Ты что, белены объелся? – удивился он, потирая колено и поднимаясь на ноги.
   – Прости. Мне показалось, что Кибл уже на крыше.
   – У тебя температуры нет случаем? Хорошо себя чувствуешь? – снова начал Леха и, легко преодолев маленькую железную лесенку, быстро взобрался на крышу. – Нан, конечно, многое может, в том числе и перемещаться, но чтобы летать, да в этом мире... Это уже слишком! Лезь скорее.
   Я взялся за перекладины лестницы и через мгновение был уже рядом с Алексеем. Быстро окинув взглядом периметр, я понял, что именно принял за морду нана. Зацепившись за какой-то кусок проволоки и раздуваясь от ветра, прямо на меня смотрела физиономия заколдованного принца из диснеевской «Красавицы и чудовища». Ну ни дать ни взять – нан!
   Люк мы тут же закрыли и, осторожно приблизившись к краю крыши, принялись обозревать окрестности. И совсем не зря мы это сделали! Внизу стоял Кибл. Держа нос по ветру, нан явно направлялся к входу в здание, на крыше которого мы сейчас и сидели.
   – Нам надо срочно как-то спуститься! – запаниковал Лешка и забегал по краю, выискивая пути отступления.
   – Вот, смотри, – позвал его я, осматривая свою находку. – Тут есть водосточная труба. Она без всяких внешних креплений. Если тормозить руками и ногами, то можно вполне прилично спуститься вниз.
   Леха тут же подскочил ко мне и, быстро оценив мое ноу-хау, стал сползать по трубе.
   – Джинсы, конечно, придется новые покупать, – кряхтел он. – Но что не сделаешь ради вечеринки с друзьями?
   Я дождался, пока он не спустится немного, и тоже стал цепляться за водосток. Это оказалось не так уж и легко. Но, как сказал Лешка, что не сделаешь ради вечеринки! Съезд по трубе тоже никаких приятных ощущений не принес. Если руки в рукавах еще как-то терпели постоянное трение, то ноги, точнее колени, обтирающие шершавую известку стены, просто горели. Казалось, что джинсы давно уже истерлись, кожа содралась, а по водосточной трубе понемногу развешивается кусками мое мясо. Поэтому, когда мои ноги коснулись долгожданной земли, я чуть ли не закричал от радости.
   – Куда теперь? – спросил я у Алексея, чувствуя пожар на коленях и стараясь на них не смотреть.
   – Я тут, пока катился вниз, вот что подумал. Может, его поисковые волны отразятся об элементарное толстое железо?
   – А где вы возьмем столько железа, чтобы в него залезть?
   – Вон, – просто ответил он и указал на мусорные баки, стоящие за двором.
   Я поднял брови, а мой друг только развел руками и пожал плечами.
   – Стоит ведь попробовать? А?
   – Хорошо, – согласился я. – Давай попробуем.
   Мы взяли резкий старт. И через пару минут, выбрав бак почище, под недоуменные взгляды немногочисленных прохожих залазили внутрь. В этой антисанитарии мы сидели минут десять. Мои колени разве что еще лаву не извергали, хотя... я же на них не смотрел.
   Неожиданно сверху раздалось едва слышное поскребывание. Потом еще, чуть погромче, а за ним – хорошо различимое громыхание от попытки открыть крышку бака. Мы с Алексеем переглянулись, и я... проснулся.
 
   Яркое вечернее солнце, опустившись ниже листвы дерева, которое так хорошо защищало меня от палящих лучей, теперь от души отрывалось на коленях, нещадно прогрев их уже чуть ли не до костей. От многострадальных ног меня отвлекло движение у лампы. Я поднял глаза и увидел, как какой-то любопытный шилек засунул туда свой нос, пытаясь отскрести что-то на дне, периодически гремя бортами сосуда.
   – Эй! – окрикнул я его.
   Шилек вздрогнул и в попытке быстро достать голову стукнулся о горлышко, да так и свалился всей своей массой в сосуд, смешно задрав кверху ноги. Он начал бурно трепыхаться, подрыгивая конечностями, вероятно желая перевернуться. Но лампа была довольно мала для успешного осуществления его планов... В результате этих кульбитов покинутая джинном посудина сильно раскачалась и со всем, что было внутри, рухнула на землю. Оттуда раздалось несколько резких коротких фраз, не предназначенных для детских ушей. Ноги все-таки исчезли в лампе, и все затихло.
   Я подождал пару минут, но лампа по-прежнему не шевелилась.
   – Эй, ты жив? – спросил я и, взяв ее в руки, заглянул вовнутрь.
   В сосуде раздалась возня, и на меня уставились два глаза. Они внимательно меня изучили, и только после этого на свет вынырнула голова.
   – Ты кто? – нахально осведомилась она. – И вообще, опусти меня уже вниз!
   Положив лампу обратно на пенек, я сел на свое место и скрестил руки на груди. Небольшой опыт, как надо вести разговор с этими маленькими хамами, я уже приобрел. Чем грознее голос, тем больше шансов, что они тебя послушают, а чем вежливее, тем они становятся равными примерно нулю, а то и еще меньше. Памятуя об этом, я грозно спросил:
   – Как смеешь ты своим нечистым рылом мутить мне мысли...
   – У кого это рыло? – уточнил тоненький голос из лампы. – Это ты, вообще, ко мне обращаешься? – Наглости в голосе звучало меньше, но была сделана последняя попытка повернуть разговор в свою пользу.
   – Ну-ка быстро, пока хозяин лампы не вернулся, вылазь и чисть ее! Вымарал всю...
   – Неправда, она была такой! – пискнул шилек и уточнил: – А кто хозяин лампы?
   – Могущественный джинн Джураб!
   – Сильно могущественный?
   – Конечно. А ты как хотел?
   – Я вообще хотел только в эту посудину заглянуть. Смотрю – стоит. Ну, думаю, может, на что сгодится? А тут хозяин... Могущественный... Нет в жизни счастья!
   – Что же ты такой несчастный-то?
   Шилек сел на край пенька, подпер подбородок кулаком и тяжело вздохнул.
   Неожиданно между нами появился Джураб.
   – О! А вот и он! – прокомментировал я его появление.
   Спрятавшийся было за лампу шилек выглянул оттуда одним глазом.
   – Ну вы теперь тут без меня. Есть о чем поговорить, что вспомнить. А я пошел! – скороговоркой проговорил он и быстро-быстро скрылся в кустах. Я с удивлением посмотрел на джинна.
   – Неужели уже со всеми повидался?
   – Ну... – Джинн засомневался. – Со многими. Со всеми не успел.
   – Неужто по мне так быстро соскучился?
   – Не совсем. У меня тут небольшая проблема. – Джинн замялся.
   – Валяй. Решим твою проблему. На что еще нужны друзья? – приободрил я, видя его сомнения.
   – Я оказался предпоследним. Нас осталось только двое, представляешь... – горестно проговорил он.
   – То есть? – Я был просто поражен. – Ведь мы совсем ненадолго расстались! Что за покойник гробит джиннов?! – Ярость во мне уже буквально закипала.
   – Нет, нет! – замотал головой мой собеседник. – Ты не так меня понял. Я предпоследний подневольный джинн! – поспешил объяснить он.
   В мое возмущенное сознание с трудом пробились эти слова, и я начал остывать, осмысливая все сказанное.
   – Постой, ну я же тебе дал свободу! Что-то не вышло? Да и если у джиннов такой учет, почему они до сих пор не освободят всех своих братьев?! – пытаясь вникнуть с суть, закидал я его вопросами.
   – Начну с последнего твоего вопроса. Они просто не могут. Где был я до этого времени, они даже не знали – заклинание отвода глаз. Где мой брат по несчастью – знают, но ничего сделать не могут, там задействовано старинное заклятие – о-го-го! А насчет меня... Ты дал мне свободу от выполнения чужих желаний, а вот привязка к этой чертовой лампе, – он со злостью пнул мой памятный сувенир, – осталась! Я как только прилетел к своим, – Джураб закатил глаза и улыбнулся своим воспоминаниям, – там все просто обалдели от радости! Праздник закатили... Но у меня неожиданно появилось чувство какой-то пустоты, и как будто леска меня тянет обратно. Обратились к Совету – да, повидал я ваш занудный Совет, – те изучили меня, мою ауру и постановили: мой мозг свободен, а вот тело и его оболочки – нет. Привязка к лампе была тройная! Мать его!.. Этого шамана... Скотина, блин! – Джинн немного отвлекся, воскрешая в памяти давно ушедшее время. – Ну так вот, – резко начал он снова, – ты разорвал одну нить... Нужно найти еще двоих, чтобы они пожелали мне свободы, тем самым обрубив все остальные концы. Вот... – Джураб тяжело вздохнул.
   – Тоже мне проблема! Прямо сейчас найдем двух добровольцев, страстно желающих тебе свободы, и вежливо, – я потер свой кулак, – попросим озвучить это их жгучее желание.
   – Нет, не пойдет! Желания необходимы по собственной воле, так сказать, добровольно. К тому же объяснять суть проблемы им нельзя. Такие вот загвоздки.
   Подобные жесткие условия требовали посильнее раскинуть мозгами.
   – Ну тогда предложим двум добрым людям произнести «сия желания» в обмен на что-нибудь! – Я был просто генератор идей.
   – Опять промашка. Это может быть только действительно доброе и бескорыстное пожелание. Некто, всей душой жалеючи несчастного меня, должен пожелать мне освободиться от многолетнего плена. – Джинн горестно улыбнулся.
   Я снова задумался.
   – Знаю! В мире моей матери, где я учился, много сердобольных старушек. Мы вместе расскажем, какой ты несчастный, они и освободят тебя!
   На том и порешили. Переместились в тот мир, и я занялся поисками подходящей старушки. Мое внимание привлекла церковь – вот где кладезь добродетели! Побродив немного недалеко от ворот, я приметил маленькую щуплую бабушку в чистеньком платочке, шагавшую с палочкой в мою сторону. «Это она! То что надо!» – решил я и подошел поближе.
   – Бабушка, можно попросить вас помочь мне спасти друга?
   – А что ты хотел, милок? – Бабуля мне понравилась еще больше: в ее голосе сквозила доброта и искреннее желание творить добро ближним.
   – Понимаете... – И я, идя медленно рядом с ней, рассказал печальную историю сильно измученного долгим заключением джинна. Бабуля охала, ахала и негодующе всплескивала морщинистыми руками. Когда я закончил, она остановилась, внимательно посмотрела мне в глаза, а затем спросила:
   – Не врешь ли ты, милок, бабушке? Неужто такое быть может? Сколько лет по землице-матушке хаживаю, а окромя как в сказках, про такое не слыхивала.
   – Чистая правда! Вот и лампа волшебная. – Я достал из-за пазухи лампу с Джурабом. Старушка внимательно посмотрела на нее.
   – А потереть дашь? – спросила она, заглядывая в глаза. – Али брешешь-таки?..
   – Дам, бабушка, дам. Вот, можете и в руках подержать, и потереть, чтобы посмотреть на джинна из этой лампы и воочию убедиться в моей правдивости.
   Я аккуратно передал лампу старушке. Та сперва засомневалась, но любопытство пересилило, и она осторожно взяла ее. Повертела ее в руках, осмотрела, еще раз взглянула на меня и тихохонько потерла. Джураб не преминул вылететь, но, как мы с ним договорились заранее, без спецэффектов, дабы не вводить претендентов на роль освободителей в шоковое состояние. Вопреки моим опасениям, бабуля оказалась не робкого десятка – лишь тихохонько ахнула, перекрестилась и отошла с лампой в сторонку. Джинн сложил руки вместе и поклонился. Я оглянулся вокруг – пока никого не было.
   – Эй, а ты и правда джинн, как в сказке?
   – Да, я – раб этой лампы, – театрально промолвил Джураб – ему бы в этот самый театральный...
   Старушка мельком посмотрела в мою сторону и покрепче прижала к себе лампу.
   – Выполняй тоды мое жолание! – заявила бабуля.
   – А что бы вы хотели? – вежливо осведомился Джураб ради интереса.
   – Во-первых, помолодеть лет эдак на двадцать. Во-вторых, денег мне на счет в банк поболе – миллиона, думаю, пока хватит. А в-третьих... – Старушка задумалась, не в силах справиться с выпавшей на ее долю удачей. – А третье я опосля загадаю. Када помолодею, глядишь, и жолания появятся, – противно хихикнула она, наконец определившись.
   – Ну ты, бабуля, даешь! – невольно вырвалось у меня. – Ты ж его, – я показал на джинна, – только что спасать хотела. А теперь эксплуатируешь, как все!
   – Дык пущай выполнит мои жолания да идет себе с миром. Я ж его не неволю.
   – Бабка, да у тебя крыша съехала! – Я просто обалдел от ее наглости. – Давай лампу обратно, не получится из тебя спаситель!
   Бабка не только не собиралась ничего мне возвращать, но вдобавок и громко заорала, засунув ее под кофту: