Вейнбаум Стенли. Лотофаги

   Однако мороз был здесь не таким пронзительным; по мере подъема становилось теплее, а не холоднее, как на Земле, поскольку температура повышалась по мере приближения к зоне верховых ветров. Кроме того, здесь меньше докучал низовой ветер, разбитый могучими вершинами на слабые дуновения.
   Растительность тоже стала богаче. Повсюду виднелись жилковатые и клубневидные массы, и Хэму пришлось ступать осторожно, чтобы не повторить неприятного опыта, когда он наступил на одно из них и услышал стон боли. Пат со своей стороны не испытывала никаких угрызений совести, уверяя, что это всего лишь тропизм, что образцы, которые она вырвала и препарировала, испытывали не больше боли, чем яблоко, когда его едят, и что в конце концов биолог должен быть биологом.
   Где-то среди пиков раздался скрежещущий, язвительный смех трехглазых, и Хэму несколько раз казалось, что на границе досягаемости света шлемов он замечает фигуры этих демонов тьмы. Но даже если так оно и было, свет удерживал их на безопасном расстоянии и ни один камень не пролетел рядом с людьми.
   И все же было довольно жутковато идти вперед посреди движущегося пятна света; все время казалось, что за пределами видимости таятся Бог знает какие странные и невероятные создания, хотя рассудок убеждал, что такие монстры не остались бы незамеченными.
   Лучи прожекторов остановились на ледяном вале, насыпи или нависи, тянувшемся вправо и влево поперек их пути.
   Пат вдруг указала в ту сторону.
   - Смотри! - воскликнула она, удерживая свет прожектора в одном месте. - Пещеры во льду или, скорее, норы. Видишь?
   Хэм заметил черные отверстия размером с клапан водосточной трубы, целый ряд которых находился у основания ледяного вала. Что-то темное со смехом промчалось вверх по скользкому склону и исчезло - трехглазый. Неужели это их жилища? Хэм пригляделся внимательнее.
   - Там что-то есть! - шепнул он Пат. - Смотри! Перед половиной отверстий что-то лежит - может, просто камни, блокирующие вход?
   Они осторожно приблизились, держа в руках оружие. Ничто больше не шевелилось, но в усиливающемся свете эти предметы все меньше напоминали камни, и скоро стали видны жилки и мясистая клубневидность живых существ.
   Впрочем, эти создания были каким-то новым видом. Хэм разглядел ряд похожих на глаза пятен, а под ними клубок ног. Существа походили на перевернутые корзины, примерно того же размера и формы, покрытые жилами, дряблые и без особых примет, если не считать глазных пятен. Теперь можно было даже заметить полупрозрачные веки, которые закрывались явно для того, чтобы защитить глаза от болезненного света.
   Люди находились всего в двадцати футах от одного из существ. Поколебавшись, Пат двинулась прямо к неподвижной фигуре.
   - Ого! - сказала она. - Это что-то новое, Хэм. Привет, старик!
   В следующую секунду оба остановились как вкопанные, удивленные, совершенно ничего не понимающие. Высокий, клекочущий голос, идущий как будто от пленки, расположенной наверху создания, произнес:
   - Привет, старик!
   Воцарилась тревожная тишина. Хэм держал в руке свой пистолет, но даже если бы потребовалось им воспользоваться, не сумел бы ничего сделать, забыв об оружии. Вообще, его словно парализовало. Пат наконец заговорила.
   - Это... это невозможно, - сказала она слабым голосом. Это тропизм. Эта создание просто отражает звуки, которые до него доходят. Разве не так, Хэм? Разве не так?
   - Я... я... ну, разумеется! - Он разглядывал глаза, закрытые веками. - Так и должно быть. Слушай! - Он наклонился вперед и крикнул "Привет!" прямо в сторону создания. - Сейчас оно ответит.
   И существо ответило.
   - Это не тропизм, - заклекотало оно пискливым, но идеальным английским языком.
   - Это не эхо! - Пат говорила с трудом и пятилась все дальше. - Я боюсь! - пискнула она, таща Хэма за руку. - Бежим, быстро!
   Хэм задвинул ее за себя.
   - Может, я и боязливый янки, - буркнул он, - но собираюсь допросить этот живой граммофон, чтобы узнать, что или кто приводит его в движение.
   - Нет! Нет, Хэм! Я боюсь!
   - Он не выглядит опасным, - заметил он.
   - Опасности нет, - согласилось существо на льду.
   Хэм сглотнул слюну, а Пат испуганно вскрикнула.
   - Кто... кто ты? - спросил Хэм дрожащим голосом.
   Ответа не было. Глаза с веками неподвижно смотрели на него.
   - Кто ты? - попробовал он еще раз.
   И снова нет ответа.
   - Откуда ты знаешь английский? - продолжал спрашивать Хэм.
   - Не знаешь английский, - заклекотал голос.
   - Тогда... гм... почему ты говоришь по-английски?
   - Ты говоришь по-английски, - логично объяснило создание.
   - Я спрашиваю не почему, а каким образом?
   К этому времени Пат уже частично справилась со своим испугом, и ее мозг нашел решение.
   - Хэм, - прошептала она, - это существо использует слова, которыми пользуемся мы. А значение их узнает от нас.
   - Значение узнает от вас, - подтвердило существо.
   Хэма вдруг осенило.
   - О Боже! - воскликнул он. - Значит, мы можем расширить его словарь.
   - Вы говорить, я говорить, - предложило существо.
   - Ну конечно! Понимаешь, Пат? Мы можем говорить, что угодно... - Он задумался. - Что бы ему... "Когда в теченье наших дел..."
   - Умолкни, янки! - оборвала его Пат. - Мы на британской территории! "Быть или не быть - вот в чем вопрос..."
   Хэм улыбнулся и замолчал, а когда Пат умолкла, не зная, что говорить дальше, принял от нее эстафету: "Жили однажды три Медведя..." .
   Так они говорили по очереди, и вдруг до Хэма дошло, что вся ситуация фантастически абсурдна - Пат рассказывает сказку о Красной Шапочке лишенному чувства юмора существу с ночной стороны Венеры! Он внезапно расхохотался, и девушка удивленно уставилась на него.
   - Расскажи ему сказку о бродяге и дочке крестьянина! сказал он, задыхаясь от смеха. - Посмотрим, улыбнется ли он хоть раз!
   Пат подхватила его смех.
   - Однако вопрос действительно серьезен, - сказала она наконец. - Представь себе, Хэм! Разумная жизнь на темной стороне. А ты действительно разумен? - обратилась она к созданию на льду.
   - Я разумен, - заверило оно. - Я разумно разумен.
   - По крайней мере, ты превосходный лингвист, - сказала девушка. - Хэм, ты когда-нибудь слышал, чтобы английский изучали за полчаса? Подумай об этом! - Страх ее совсем прошел.
   - Что ж, воспользуемся этим, - предложил Хэм. - Как тебя зовут, дружище?
   Ответа не было.
   - Разумеется, - вставила Пат. - Он не может сказать нам свое имя, пока мы не произнесем его по-английски, а мы не можем этого сделать, потому что... Ну, хорошо, в таком случае назовем его Оскар, этого хватит.
   - Пусть будет так. Кто ты, Оскар?
   - Я человек.
   - Что? Разрази меня гром, если это правда!
   - Такие слова ты сказал мне. Для меня я человек для тебя.
   - Подожди-ка. "Для меня я..." Я понял. Пат. Он хочет сказать, что единственные слова, которые у нас есть для определения того, кем он себя считает, это "человек". Ну, хорошо, в таком случае как называется твой народ?
   - Люди.
   - Я имею в виду твою расу. К какой расе ты относишься?
   - К расе людей.
   - Уф! - тяжело вздохнул Хэм. - Попробуй ты, Пат.
   - Оскар, - сказала девушка, - ты человек. Ты млекопитающее?
   - Для меня человек млекопитающее для тебя.
   - О Боже! - Она попыталась еще раз. - Оскар, как размножается твоя раса?
   - У меня нет подходящих слов.
   - Вы рождаетесь?
   Странное лицо или же тело существа без лица слегка изменилось. Полупрозрачные веки, защищающие его многочисленные глаза, покрылись еще более толстыми заслонками; это выглядело так, словно существо задумчиво сморщило лоб.
   - Не рождаемся, - заклекотало оно.
   - Тогда, может... семена, споры, партеногенез? Или же деление?
   - Споры, - пропищало таинственное создание, - и деление.
   - Но ведь... - Она умолкла, и в тишине они услышали зловещий вой трехглазого где-то далеко слева. Люди повернулись, взглянули и в ужасе отступили. Там, куда едва доставал сноп света, один из хохочущих дьяволов подхватил и уносил что-то, несомненно, бывшее одним из пещерных созданий. Остальные же, еще более усиливая ужас положения, продолжали все так же сидеть перед своими ямами.
   - Оскар! - крикнула Пат. - Одного из вас схватили!
   Она умолкла на полуслове, прерванная громом револьвера, но выстрел оказался неудачным.
   - О-о! - простонала девушка. - Это дьяволы! Они схватили одного! - Существо, находившееся перед ней, молчало. - Оскар! - крикнула Пат. - Неужели это тебе безразлично? Они убили одного из вас, ты понимаешь это?
   - Да.
   - Но... неужели это не имеет для тебя никакого значения? - Пат испытывала что-то вроде человеческого сочувствия к этим существам. - Тебя это вообще не касается?
   - Да.
   - Но что эти дьяволы делают с вами? Почему вы позволяете им убивать себя?
   - Они едят нас, - спокойно сказал Оскар.
   - О! - От ужаса у Пат перехватило дыхание. - Но... почему вы не... - Она замолчала, потому что существо начало медленно и методически отползать к своей норе.
   - Подожди! - крикнула девушка. - Они сюда не придут. Наши фонари...
   - Холодно, - донесся до нее ответ. - Я ухожу из-за холода.
   Стало тихо.
   Действительно стало холоднее, участились порывы морозного ветра. Оглядевшись вокруг, Пат заметила, что нее жители пещер забираются в свои норы. Девушка беспомощно посмотрела на Хэма.
   - Это... это был сон? - прошептала она.
   - В таком случае мы спали вместе, Пат. - Он взял ее за руку и повел обратно к ракете, иллюминаторы которой приглашающе светились в темноте.
   Когда они оказались в теплом помещении и скинули неуклюжую верхнюю одежду, Пат поджала свои стройные ноги, закурила и принялась довольно рационально взвешивать происшедшее.
   - Во всем этом есть что-то непонятное, Хэм. Ты заметил странности в разуме Оскара?
   - Он дьявольски быстро соображает!
   - Да, он весьма умен. Уровень его интеллекта равняется человеческому или даже... - она заколебалась, - выше его. Однако это не человеческий разум. Он какой-то другой... чужой, странный. Я не могу выразить свои чувства, но заметил ли ты, что Оскар не задал ни одного вопроса? Ни одного!
   - Погоди-ка... а ведь точно! Это странно!
   - Это чертовски странно. Каждый разум человеческого типа, встречая иную мыслящую форму жизни, задал бы множество вопросов. Мы задавали их. - Она задумчиво выпустила клуб дыма. - Но это еще не все. Это равнодушие, когда трехглазый атаковал его соплеменника... разве это по-человечески или хотя бы по-земному? Я видела, как охотящийся паук схватил одну муху из роя, не беспокоя других, но может ли такое быть с разумными существами? Не может, даже в случае мозгов, развитых так слабо, как у оленей или воробьев. Убей одно животное, и остальные испугаются.
   - Это верно, Пат. Чертовски странные создания эти соплеменники Оскара. Странные зверушки.
   - Зверушки? Только не говори, что не заметил, Хэм.
   - Не заметил чего?
   - Оскар не животное. Он растение - теплокровное, движущееся растение. Все время, что мы разговаривали, он укоренялся своим... своим корнем. А то, что выглядело как ноги - это стручки. Он не ходил на них, передвигался на корне. Более того...
   - Что?
   - Более того, Хэм, эти стручки такие же, как те, которыми трехглазые закидали нас в ущелье Гор Вечности, те, от которых мы чуть не задохнулись...
   - Ты хочешь сказать, от которых ты потеряла сознание?
   - Во всяком случае я успела их заметить! - ответила она, покраснев. - Это часть тайны, Хэм. Разум Оскара - это разум растения! Не кажется ли тебе, - спросила вдруг девушка, что присутствие Оскара и его соплеменников представляет угрозу людям, живущим на Венере? Я знаю, что эти существа с темной стороны, но что будет, если здесь откроют ценные месторождения? Если именно здесь начнется промышленная эксплуатация? Люди не могут жить совсем без солнечного света, я это знаю, но может возникнуть потребность основания здесь временных колоний - и что тогда?
   - Вот именно, что тогда? - повторил Хэм.
   - Что тогда? Разве хватит на одной планете места для двух разумных рас? Разве рано или поздно не наступит конфликт интересов?
   - И что с того? - буркнул он. - Это примитивные существа, Пат. Они живут в пещерах, не создали культуры, не имеют оружия. Для человека они не опасны.
   - Но они так великолепно разумны! Откуда ты знаешь, не являются ли встреченные нами всего лишь варварами и что где-то в глубине темной стороны не существует цивилизация растений? Ты же знаешь, что цивилизация не является привилегией исключительно человека. Взгляни на могучую, хоть и клонящуюся к закату культуру Марса и на мертвые ее остатки на Титане. Человек просто стал ее самой сильной версией, по крайней мере пока.
   - Это правда, Пат, - согласился Хэм. - Но если соплеменники Оскара воинственны не более, чем в отношении того кровожадного трехглазого, они не представляют особой опасности.
   - Этого я вообще не могу понять. - Она вздрогнула. - Интересно... - Пат замолчала, хмуря брови.
   - Что интересно?
   - Я... не знаю. Мне кое-что пришло в голову... - Она подняла взгляд. - Хэм, завтра я хочу точно установить, на каком уровне интеллект Оскара. Если удастся.
   Однако с этим возникли некоторые трудности. Когда Хэм и Пат приблизились к краю ледяного вала, с трудом преодолев фантастически смятый район, оказалось, что они понятия не имеют, перед которой пещерой разговаривали с Оскаром. В мерцающем свете ламп каждое отверстие казалось им похожим на другие, а существа, находящиеся у выходов, смотрели на них глазами, в которых не просматривалось никакого выражения.
   - Ну вот, - озабоченно сказала Пат. - Придется экспериментировать. Эй, это ты, Оскар?
   - Да, - произнес клекочущий голос.
   - Не верю, - вставил Хэм. - Он был правее. Эй, это ты, Оскар?
   - Да, - заклекотал другой голос.
   - Но вы не можете оба быть Оскаром!
   - Мы все им являемся, - ответил тот, которого выбрала Пат.
   - А, неважно, - прервала девушка, опередив дальнейшие возражения Хэма. - Что знает один, явно знают все, поэтому не имеет значения, которого выбрать. Оскар, вчера ты сказал, что разумен. Ты более разумен, чем я?
   - Да, много больше.
   - Ха! - фыркнул Хэм. - Вот видишь. Пат!
   Она со злостью шмыгнула носом.
   - Этим он тебя превосходит, янки. Оскар, ты говоришь когда-нибудь неправду?
   Полупрозрачные веки закрылись вторыми, толстыми.
   - Неправду, - повторил пискливый голос. - Неправду. Нет. Нет необходимости.
   - Тогда что... - она вдруг замолчала, услышав глухой треск. - Что такое? О, смотри, Хэм, один из его стручков лопнул! - Пат отодвинулась.
   В ноздри людей ударил острый, терпкий запах, напомнивший им часы в ущелье, но сейчас не такой сильный, чтобы Хэм начал задыхаться, а Пат потеряла сознание. Резкий, терпкий и одновременно не совсем неприятный.
   - Что это такое, Оскар?
   - Это служит для... - голос умолк.
   - Для размножения? - подсказала Пат.
   - Да, для размножения. Ветер разносит наши споры между нами. Мы живем там, где нет постоянного ветра.
   - Однако вчера ты говорил, что ваш способ - это деление,
   - Да. Споры садятся на наши тела и происходит... - голос вновь умолк.
   - Оплодотворение? - подсказала девушка.
   - Нет.
   - Тогда... поняла! Раздражение!
   - Да.
   - Которое вызывает появление шишковидного нароста?
   - Да. Когда его рост прекращается, мы делимся.
   - Фу! - фыркнул Хэм. - Шишка!
   - Заткнись! - рявкнула Пат. - Ребенок в лоне матери тоже не более чем шишка.
   - Не более... Как я рад, что не стал биологом! И что не родился женщиной!
   - Я тоже, - серьезно ответила Пат. - Оскар, каковы твои знания: что ты вообще знаешь?
   - Все.
   - Ты знаешь, откуда прибыли люди, похожие на меня?
   - Со стороны света.
   - Да, а до этого?
   - Нет.
   - Мы прибыли с другой планеты, - торжественно сказала девушка, а поскольку Оскар молчал, добавила: - Ты знаешь, что такое планета?
   - Знаю.
   - Но знал ли ты раньше, до того как я произнесла это слово?
   - Да, гораздо раньше.
   - Но откуда? Ты знаешь, что такое машины? А оружие? Знаешь, как все это производить?
   - Да.
   - Тогда... почему вы этого не делаете?
   - Нет необходимости.
   - Нет необходимости! - воскликнула она. - Имея свет, даже просто огонь, вы могли бы держать триопов на безопасном расстоянии. Вы могли бы избежать съедения!
   - Нет необходимости.
   Пат беспомощно повернулась к мужу.
   - Он лжет, - предположил тот.
   - Не думаю, - буркнула она. - Это что-то другое... что-то, чего мы не понимаем. Оскар, откуда вы все это знаете?
   - Разум.
   У входа в другую пещеру с глухим треском лопнул очередной стручок.
   - Но откуда? Скажи, как вы узнаете факты?
   - Из любого факта, - заклекотало существо на льду, - разум может создать образ... - Воцарилась тишина.
   - Вселенной? - подсказала Пат.
   - Да, Вселенной. Я начинаю с одного факта и на основании его делаю выводы. Строю образ Вселенной. Начинаю с другого факта, делаю выводы. Констатирую, что полученный образ Вселенной такой же, как в первом случае. Я знаю, что образ правдив.
   - Слушай, - выдавил Хэм, - если это правда, мы можем узнать у Оскара все! Оскар, ты можешь выдать нам тайны, которых мы не знаем?
   - Нет.
   - Почему?
   - Вы должны знать нужные слова, чтобы сообщить их мне. Я не могу рассказать вам того, для чего у вас нет нужных слов.
   - Верно! - шепнула Пат. - Но, Оскар, я знаю слова "время" и "пространство", "энергия" и "материя", "закон" и "причина". Скажи мне конечный закон Вселенной.
   - Это закон... - Тишина.
   - Сохранения энергии или материи? Гравитации?
   - Нет.
   - Закон... Бога?
   - Нет.
   - Жизни?
   - Нет. Жизнь не имеет значения.
   - Тогда чего? Мне больше ничто не приходит на ум.
   - Может, случая? - задумчиво сказал Хэм. - Для этого нет нужного слова.
   - Да, - заклекотал Оскар. - Это закон случая. Все остальные слова - другие аспекты закона случая.
   - О, небо! - прошептала Пат. - Оскар, ты знаешь, что такое звезды, солнца, созвездия, планеты, туманности, атомы, протоны и электроны?
   - Да.
   - Но... откуда? Ты когда-нибудь видел звезды, находящиеся за этим вечным слоем облаков? Или Солнце за барьером?
   - Нет. Достаточно разума, поскольку есть лишь один способ существования Вселенной. Только то, что возможно, - реально; то что нереально, - одновременно невозможно.
   - Это... кажется, это что-то значит, - прошептала Пат. Но я плохо понимаю, что. Оскар, почему... почему вы не используете свои знания, чтобы защититься от врагов?
   - Нет необходимости. Нет необходимости делать что-либо. Через сто лет мы будем... - Тишина.
   - В безопасности?
   - Да-нет.
   - Что? - Ее вдруг пронзила страшная догадка. - Ты хочешь сказать - вымрете?
   - Да.
   - Но... о, Оскар! Разве вы не хотите жить? Разве ваш народ не хочет уцелеть?
   - Хочет, - проскрипел Оскар. - Хочет-хочет-хочет. Это слово ничего не значит.
   - Оно значит... желает, жаждет.
   - Жаждет ничего не значит. Желает-желает. Нет, мой народ не желает уцелеть.
   - О! - слабо вздохнула Пат. - Тогда зачем вы размножаетесь?
   Словно в ответ лопнувший стручок осыпал их удушливой пылью.
   - Потому что должны, - заклекотал Оскар. - Когда на нас садятся споры - мы должны.
   - Понимаю, - медленно сказала Пат. - Хэм, кажется, я поняла. Вернемся на корабль.
   Она неуверенно повернулась, а Хэм пошел за ней следом, глубоко задумавшись. Его охватила странная апатия.
   Их ждала еще одна небольшая неприятность. Камень, брошенный каким-то трехглазым, прячущимся за льдом, разбил левую лампу на шлеме Пат. Казалось, это ее мало тронуло, девушка лишь мельком взглянула в ту сторону и шла дальше, но всю обратную дорогу их преследовали вой, писки и насмешливый хохот, несущийся с левой стороны, освещенной теперь только лампой Хэма.
   В ракете Пат усталым жестом бросила на стол свою сумку для образцов и села, не снимая полярного костюма. Хэм тоже этого не сделал; несмотря на жару, он так же апатично опустился на койку.
   - Я устала, - сказала девушка, - но не настолько, чтобы не понимать, что означает тайна снаружи корабля.
   - Ну-ну, послушаем.
   - Хэм, - сказала она, - в чем основная разница между растительной и животной жизнью?
   - Ну, растения получают средства для жизни прямо из почвы и воздуха. Животным, чтобы есть, требуются растения или другие животные.
   - Это еще не все, Хэм. Некоторые растения - паразиты и живут на других формах жизни. Вспомни Тропики или даже некоторые земные растения - грибы, росянку, которая ловит мух...
   - Ну... тогда... животные двигаются, а растения нет.
   - Это тоже неправда. Взгляни на бактерии: это растения и все-таки движутся в поисках пищи.
   - Так какая же разница?
   - Порой это трудно сказать, - буркнула она. - Однако я думаю, что поняла. Вот она: животными движет потребность, а растениями - необходимость. Понимаешь?
   - Ничуть.
   - Тогда слушай. Растение, даже двигающееся, делает что-то, потому что должно, потому что такова его природа, а животное действует так, потому что хочет.
   - И где тут разница?
   - Она есть. У животного есть собственная воля, у растения - нет. Понимаешь? У Оскара великолепный, божественный разум, но собственной воли меньше, чем у червяка. У него есть рефлексы, но нет желаний. Когда ветер теплый, он выходит и кормится, когда холодно - заползает обратно в пещеру, наполненную теплом его тела. Но это не воля, а лишь инстинкт. Оскар ничего не хочет!
   Забыв об усталости, Хэм потрясение смотрел на нее.
   - Черт меня побери, если это не так! - выкрикнул он. Вот почему он, а точнее они, не задают вопросов! Нужно хотеть или иметь собственную волю, чтобы о чем-то спрашивать! Потому у них и нет цивилизации, и никогда не будет.
   - Это и еще кое-что, - сказала Пат. - Подумай вот о чем: Оскар существо бесполое, а несмотря на твою гордость янки, половое влечение всегда было важным фактором создания цивилизации. Это основа семьи, а народ Оскара не знает понятия родителей и детей. Оскар размножается делением, обе его половины взрослые особи и, вероятно, владеют всеми знаниями и памятью исходного существа. Нет необходимости в любви, собственно говоря, для нее и места нет, а отсюда нет мотива для борьбы за партнера и семью, а также нет причин делать жизнь легче, чем она есть, или пользоваться разумом для развития науки или искусства - да вообще чего угодно! - Она помолчала. - Ты слышал когда-нибудь о законе Мальтуса, Хэм?
   - Сомневаюсь.
   - Так вот, закон Мальтуса гласит, что численность населения зависит от предложения продуктов. Если увеличивается количество пищи, численность населения пропорционально растет. Человечество развивалось под воздействием этого закона; оно было приостановлено почти на сто лет, но наша раса обрела под его влиянием гуманность.
   - Приостановлено! Это похоже на отмену закона тяготения или исправление теоремы Пифагора.
   - Нет, нет, - сказала Пат. - Приостановление действия этого закона произошло в результате развития техники в девятнадцатом и двадцатом веках, что назвало такой рост производства продуктов, что натуральный прирост не успевал за ним. Но скоро он догонит его, и закон Мальтуса снова вступит в силу.
   - А как это связано с Оскаром?
   - А вот как: его раса развивалась не под действием этого закона. Иные факторы поддерживали ее численность ниже границы предложения пищи, то есть развился вид, свободный от борьбы за пропитание. Он идеально приспособлен к среде и не требует ничего больше. Цивилизация для него излишня!
   - Но... как же трехглазые?
   - Да, трехглазые. Видишь ли, Хэм, как я говорила несколько дней назад, трехглазые - пришельцы, явившиеся из сумеречного пояса. Когда эти дьяволы сюда прибыли, народ Оскара уже полностью развился и не мог измениться, чтобы противостоять новым условиям, иди же не мог измениться достаточно быстро. Поэтому они обречены на гибель. Как говорит Оскар, скоро они вымрут и... это их нисколько не беспокоит. - Она вздрогнула. - Единственное, что они делают, что могут делать, это сидеть перед пещерами и думать. Может, их мысли - это мысли богов, но собственной воли у них нет ни на грош. Именно в этом и состоит растительный разум!
   - Я думаю... думаю, что ты права, - буркнул Хэм. - Но это довольно страшно, правда?
   - Да. - Девушка дрожала, несмотря на теплую одежду. - Да, это страшно. Такие великолепные умы, и нет возможности для их работы. Это как мощный бензиновый двигатель с лопнувшим карданным валом: как бы он ни работал, колеса все равно не крутятся. Хэм, знаешь, как я их назову? Lotophag Veneris Лотофаги! Их вполне устраивает сидение на месте и размышление о мире, в то время' как меньшие разумы - наши и трехглазых - борются за их планету.
   - Это хорошее название, Пат. - Когда девушка поднялась, Хэм удивленно спросил:
   - А твои образцы? Ты не будешь их препарировать?
   - Завтра. - Пат как была, в одежде, бросилась на койку.
   - Они испортятся! И твоя лампа на шлеме - ее нужно починить.
   - Завтра, - устало повторила она, а его собственная усталость прекратила дальнейшие споры.
   Когда через несколько часов запах гниения разбудил его. Пат все еще спала в тяжелой верхней одежде. Хэм выбросил сумку и образцы наружу, а затем снял с девушки скафандр. Когда он осторожно укладывал ее на койку, она почти не пошевелилась.
   Пат не жалела о выброшенной сумке; следующий день, если эту бесконечную ночь можно назвать днем, застал их идущими по мрачному плоскогорью со все так же не работающей лампой на шлеме девушки. Снова с левой, стороны доносился дикий, издевательский смех жителей ночи, несущийся с низовым ветром; дважды брошенные с большого расстояния камни рассыпали вокруг сверкающие осколки льда. Люди двигались вперед апатично и молча, словно загипнотизированные, но им казалось, что головы их совершенно чисты.