Страница:
– Помягче, говоришь? – бормотал он на бегу.– Будет вам помягче. Она ему такой прием устроит…
От одной жабы он уже избавился, затолкав ее в ближайшую гостевую комнату рядом с покоями Жасмин, от другой жабы – жабы зависти к собственному брату – избавиться не мог. Вид жениха заставил его нервно икнуть.
– Красавец-мужчина,– хрюкнул он, мысленно потирая руки.– Кажется, мое дело выгорит.
Жених в позе лотоса восседал на помосте, который несли сразу четыре слона. Нижняя пара рук упиралась в ляжки, не уступающие по толщине ляжкам несущих его слонов, верхняя раздирала лежащую перед женихом тушу жареного быка и запихивала в рот. Правый глаз жениха смотрел направо, левый – налево, средний, торчащий на лбу, был устремлен в неведомые дали и думал свою, непонятную простым смертным думу. Свита жениха была очень скромной и состояла из одного-единственного человека. Именно человека! Омар с недоумением посмотрел на невозмутимую коричневую фигурку советника, небрежно развалившегося внутри шатра, который мерно покачивался на спине слона. Из шатра периодически вылетали клубы дыма.
– О мудрейший из мудрейших,– подобострастно начал приветственную речь Омар, вспомнив о своих обязанностях.– О храбрейший из храбрейших…
– Где твой король? – прогудел Шива. Третий глаз индусского бога уставился на посланника Ад-Димирияту.
– Готовит торжественную встречу в тронном зале.
– Почему невеста не встречает жениха на пороге?
– Ах, она такая стеснительная, ваша мудрость,– елейно пропел визирь.– Волнуется. Все уже готово к свадьбе, если, конечно…
– Что – конечно? – нахмурил чело жених.
– Вопрос интимный,– деликатно потупил глазки Гассан,– не для посторонних ушей.
– Здесь нет посторонних, презренный.– Шива, кряхтя, сполз со своего насеста, подхватил одной из свободных рук слегка струхнувшего визиря и подтащил его к своему уху.– Я за своего советника ручаюсь. Излагай.
– Тут дело такое,– торопливо зашептал коварный визирь.– Наш повелитель уже отчаялся дочку замуж выдать. Красавица! Пери! И всем подряд отказывает. Никому и невдомек, а я-то знаю, в чем дело! Ты у Ад-Димирияту полцарства в приданое проси – отдаст сразу, если дело сладится. Ежели ты мне от его полцарства половинку откинешь, я тебе секрет скажу, как недотрогу нашу завоевать.
– Что скажешь, Палван Кумар? – скосил жених левый глаз на советника.
Из шатра выглянула обкуренная физиономия, посмотрела мутным взглядом на джинна, затем на жениха и ответила вопросом на вопрос:
– Тебе эти пески нужны?
– Нет.
– А невеста?
– Да.
Факир присосался к деревянному мундштуку, надетому на витую металлическую трубку, другой конец которой исчезал где-то в глубине шатра, сделал глубокую затяжку, дыхнул сладковатым опиумным дымом в глаз своему повелителю, пожал плечами и откинулся на подушки.
– Все отдам,– дошло до Шивы,– гони свой секрет.
– Стеснительная она очень. Оттого всем женихам и отказывает. А я точно знаю – мечтает замуж выйти за мужика настоящего. Вот и весь секрет! Ты к Ад-Димирияту не ходи, прямо к ней топай. Как зайдешь, сразу в лоб: люблю, хочу, и в койку! Нахрапом! А уж ежели удовлетворишь ее по всем статьям, так она потом сама к тебе прилипнет – не отдерешь, и повелителю нашему деваться некуда. Не то что полцарства – все отдаст! Запомни главное. Мужик возбуждается глазами…
– Это что, чем больше глаз…
– Тем лучше! Любить дольше будешь. И вообще, идеал мужчины – маленький, вонючий, кривоногий, волосатый!
– Почему маленький?
– Вся энергия в корень уходит.
– Ишь ты,– удивился Шива и начал уменьшаться в размерах, одновременно обрастая шерстью. От него начало нести невыносимым зловонием.
– Во! Самый раз! – воскликнул визирь, как только третий глаз индусского бога сравнялся с его пупком.– А женщина любит ушами,– склонился он к многорукому карлику, торопливо зажимая нос,– и… еще кое-чем.
– А ты что скажешь, Палван Кумар?
Вместо ответа из шатра вылетел объемистый том, чуть не прихлопнув значительно сократившегося в размерах Шиву.
– Что это? – насторожился Омар, заглядывая через плечо карлику.– Ух ты-ы… «Камасутра»! Давай меняться!
– На что?
– На будущие полцарства, которые ты мне должен!
– Не понял. Палван Кумар?
– С инструкцией по эксплуатации невест он себе любое царство добудет,– изрек советник, не удосужившись даже высунуться из шатра.– Там все есть: позы, эрогенные зоны…
– Да ну? – поразился жених и принялся лихорадочно листать учебник.– Ух-х-х!!! И так можно?.. Ого!..– Шива даже взмок, разглядывая картинки и читая соответствующие инструкции.– Так,– захлопнул он книгу,– у меня рук много, справлюсь! Веди к своей невесте. Палван Кумар, за мной!
– Я свечку держать не бу…
– Уволю!!!
– Лучше премии лиши.
Шива бросил грозный взгляд на транспорт нерадивого советника. Слон понял его без слов, подхватил хоботом пыхтящий дымом шатер, поставил на землю и деликатно пнул ножкой. Советник внутри поперхнулся дымом.
– Кхе!.. Кхе!.. Невозможно работать,– простонал он.– Ну как в таких условиях входить в астрал? Идите уж, догоню.
Визирь, понукаемый распаленным женихом, галопом понесся к апартаментам Жасмин. Из шатра вслед за чугунком, к которому снизу прилипли весело горящие дрова, выплыл советник. Ножки его были скрещены в позе лотоса, ручки держались за змеевик, губы держались за деревянный мундштук, сидящий на конце змеевика, а легкий ветерок нес всю эту странную конструкцию в сторону дворца Ад-Димирияту. Сил управлять этим полетом до конца не вошедшему в астрал факиру явно не хватало.
– Здесь,– прошептал визирь, оказавшись у двери Жасмин, и начал осторожно отступать вдоль стены, чтоб ненароком створкой не прибило. Он слишком хорошо знал принцессу.
Шива еще раз пошуршал страницами, выпятил маленькую, покрывшуюся шерстью грудь и решительно вошел внутрь. Визирь вжал голову в плечи и на всякий случай отошел еще дальше.
– Убери лапы, замухрышка,– донесся до него вкрадчивый голосок Жасмин.– Сначала поговорим об искусстве…
Глаза визиря полезли на лоб. Так женихов принцесса еще не встречала.
– Опять обошел,– скрипнул зубами Омар.– Ну, братец, я тебя все-таки достану…
Тут его внимание привлекли голоса, доносящиеся из-за двери гостевой комнаты, около которой он оказался.
– С кем это там наш зелененький беседу ведет?
Чтобы прожженный придворный интриган прошел мимо? Омар приник ухом к замочной скважине и замер.
8
9
От одной жабы он уже избавился, затолкав ее в ближайшую гостевую комнату рядом с покоями Жасмин, от другой жабы – жабы зависти к собственному брату – избавиться не мог. Вид жениха заставил его нервно икнуть.
– Красавец-мужчина,– хрюкнул он, мысленно потирая руки.– Кажется, мое дело выгорит.
Жених в позе лотоса восседал на помосте, который несли сразу четыре слона. Нижняя пара рук упиралась в ляжки, не уступающие по толщине ляжкам несущих его слонов, верхняя раздирала лежащую перед женихом тушу жареного быка и запихивала в рот. Правый глаз жениха смотрел направо, левый – налево, средний, торчащий на лбу, был устремлен в неведомые дали и думал свою, непонятную простым смертным думу. Свита жениха была очень скромной и состояла из одного-единственного человека. Именно человека! Омар с недоумением посмотрел на невозмутимую коричневую фигурку советника, небрежно развалившегося внутри шатра, который мерно покачивался на спине слона. Из шатра периодически вылетали клубы дыма.
– О мудрейший из мудрейших,– подобострастно начал приветственную речь Омар, вспомнив о своих обязанностях.– О храбрейший из храбрейших…
– Где твой король? – прогудел Шива. Третий глаз индусского бога уставился на посланника Ад-Димирияту.
– Готовит торжественную встречу в тронном зале.
– Почему невеста не встречает жениха на пороге?
– Ах, она такая стеснительная, ваша мудрость,– елейно пропел визирь.– Волнуется. Все уже готово к свадьбе, если, конечно…
– Что – конечно? – нахмурил чело жених.
– Вопрос интимный,– деликатно потупил глазки Гассан,– не для посторонних ушей.
– Здесь нет посторонних, презренный.– Шива, кряхтя, сполз со своего насеста, подхватил одной из свободных рук слегка струхнувшего визиря и подтащил его к своему уху.– Я за своего советника ручаюсь. Излагай.
– Тут дело такое,– торопливо зашептал коварный визирь.– Наш повелитель уже отчаялся дочку замуж выдать. Красавица! Пери! И всем подряд отказывает. Никому и невдомек, а я-то знаю, в чем дело! Ты у Ад-Димирияту полцарства в приданое проси – отдаст сразу, если дело сладится. Ежели ты мне от его полцарства половинку откинешь, я тебе секрет скажу, как недотрогу нашу завоевать.
– Что скажешь, Палван Кумар? – скосил жених левый глаз на советника.
Из шатра выглянула обкуренная физиономия, посмотрела мутным взглядом на джинна, затем на жениха и ответила вопросом на вопрос:
– Тебе эти пески нужны?
– Нет.
– А невеста?
– Да.
Факир присосался к деревянному мундштуку, надетому на витую металлическую трубку, другой конец которой исчезал где-то в глубине шатра, сделал глубокую затяжку, дыхнул сладковатым опиумным дымом в глаз своему повелителю, пожал плечами и откинулся на подушки.
– Все отдам,– дошло до Шивы,– гони свой секрет.
– Стеснительная она очень. Оттого всем женихам и отказывает. А я точно знаю – мечтает замуж выйти за мужика настоящего. Вот и весь секрет! Ты к Ад-Димирияту не ходи, прямо к ней топай. Как зайдешь, сразу в лоб: люблю, хочу, и в койку! Нахрапом! А уж ежели удовлетворишь ее по всем статьям, так она потом сама к тебе прилипнет – не отдерешь, и повелителю нашему деваться некуда. Не то что полцарства – все отдаст! Запомни главное. Мужик возбуждается глазами…
– Это что, чем больше глаз…
– Тем лучше! Любить дольше будешь. И вообще, идеал мужчины – маленький, вонючий, кривоногий, волосатый!
– Почему маленький?
– Вся энергия в корень уходит.
– Ишь ты,– удивился Шива и начал уменьшаться в размерах, одновременно обрастая шерстью. От него начало нести невыносимым зловонием.
– Во! Самый раз! – воскликнул визирь, как только третий глаз индусского бога сравнялся с его пупком.– А женщина любит ушами,– склонился он к многорукому карлику, торопливо зажимая нос,– и… еще кое-чем.
– А ты что скажешь, Палван Кумар?
Вместо ответа из шатра вылетел объемистый том, чуть не прихлопнув значительно сократившегося в размерах Шиву.
– Что это? – насторожился Омар, заглядывая через плечо карлику.– Ух ты-ы… «Камасутра»! Давай меняться!
– На что?
– На будущие полцарства, которые ты мне должен!
– Не понял. Палван Кумар?
– С инструкцией по эксплуатации невест он себе любое царство добудет,– изрек советник, не удосужившись даже высунуться из шатра.– Там все есть: позы, эрогенные зоны…
– Да ну? – поразился жених и принялся лихорадочно листать учебник.– Ух-х-х!!! И так можно?.. Ого!..– Шива даже взмок, разглядывая картинки и читая соответствующие инструкции.– Так,– захлопнул он книгу,– у меня рук много, справлюсь! Веди к своей невесте. Палван Кумар, за мной!
– Я свечку держать не бу…
– Уволю!!!
– Лучше премии лиши.
Шива бросил грозный взгляд на транспорт нерадивого советника. Слон понял его без слов, подхватил хоботом пыхтящий дымом шатер, поставил на землю и деликатно пнул ножкой. Советник внутри поперхнулся дымом.
– Кхе!.. Кхе!.. Невозможно работать,– простонал он.– Ну как в таких условиях входить в астрал? Идите уж, догоню.
Визирь, понукаемый распаленным женихом, галопом понесся к апартаментам Жасмин. Из шатра вслед за чугунком, к которому снизу прилипли весело горящие дрова, выплыл советник. Ножки его были скрещены в позе лотоса, ручки держались за змеевик, губы держались за деревянный мундштук, сидящий на конце змеевика, а легкий ветерок нес всю эту странную конструкцию в сторону дворца Ад-Димирияту. Сил управлять этим полетом до конца не вошедшему в астрал факиру явно не хватало.
– Здесь,– прошептал визирь, оказавшись у двери Жасмин, и начал осторожно отступать вдоль стены, чтоб ненароком створкой не прибило. Он слишком хорошо знал принцессу.
Шива еще раз пошуршал страницами, выпятил маленькую, покрывшуюся шерстью грудь и решительно вошел внутрь. Визирь вжал голову в плечи и на всякий случай отошел еще дальше.
– Убери лапы, замухрышка,– донесся до него вкрадчивый голосок Жасмин.– Сначала поговорим об искусстве…
Глаза визиря полезли на лоб. Так женихов принцесса еще не встречала.
– Опять обошел,– скрипнул зубами Омар.– Ну, братец, я тебя все-таки достану…
Тут его внимание привлекли голоса, доносящиеся из-за двери гостевой комнаты, около которой он оказался.
– С кем это там наш зелененький беседу ведет?
Чтобы прожженный придворный интриган прошел мимо? Омар приник ухом к замочной скважине и замер.
8
Покинутый всеми в гостевой комнате Иблис нервно шлепал зеленым брюхом по мраморному полу. Гигантская стрела, застрявшая в правой ягодице, раскачивалась, как мачта корабля в сильнейшую бурю.
– Что-то нужно делать, что-то нужно делать… – лихорадочно бормотал он, нарезая очередной круг.
Всем с этой проклятой свадьбой не до него, а ему так страшно! Пробить магические своды владений шайтана мог только кто-то очень и очень сильный. Кто же это мог быть? И тут он вспомнил совет вредной стекляшки.
– Лютый! Вот кто мне нужен!
Иблис в очередной раз попытался принять первоначальный вид. Не получилось. Проклятая стрела, по-прежнему торчащая из зада, отсасывала магическую энергию. Какие-то жалкие остатки еще теплились внутри, но такие крохотные, что…
– Была не была, на вызов, может, и хватит.
Зеленый страдалец старательно проквакал заклинание.
– Какого черта!!! – Появившаяся в серных клубах дыма долговязая фигура во фраке сердито уставилась на Иблиса.
– А Люцик где?
– Тьфу! – сплюнул огненным сгустком Андроммелих.– Докатился шеф. Прямой канал доступа какой-то облезлой жабе…
– Какой жабе, козявка!!! – возмутился Иблис.
Великий Канцлер присмотрелся внимательней и тихо ойкнул. Он понял, кто перед ним.
– Где Люцифер? – сердито квакнула жаба.
– Ну как вам сказать… – деликатно кашлянул Андроммелих, торопливо поправляя бабочку на шее и делая почтительный полупоклон.– У него последнее время слишком много вызовов… на уикенды… и он того… устал малость. Я пока за него. Чем могу помочь? Только, пардон, у нас сейчас хозрасчет.
– Злато?
– Ну что вы! Десятка три душонок мусульманских откинете, и все дела.
– По рукам. И хватит выкать. Не люблю. Давай о деле.– Иблис протянул стрелу, запущенную Кощеем, заместителю дьявола.– Какая-то сволочь в меня забацала. Не подскажешь, кто удружил?
Андроммелих освидетельствовал кованую гигантскую стрелу и сразу спал с лица.
– Оу-у-у… мне пора. Заказ аннулирован. Веночек с соболезнованиями пришлем.
– Куда?!! А ну рассказывай, чья работа?
– Извините, уважаемый, не мой уровень,– замельтешил Великий Канцлер, готовясь к перемещению в родные пенаты.– Я доложу по инстанции и…
– Стоять!!!
Андроммелих несколько мгновений поколебался, взвешивая все за и против, и наконец бесшабашно махнув рукой, решился:
– ПАПА на тебя наехал.
– За что? – судорожно квакнул Иблис.
– Кто ж его знает? Покумекать нужно. Ты ему дорожку нигде не перебегал?
– Да я о нем вообще в первый раз слышу.
– Гм-м-м… Возможно, это не то, что я подумал. Выкладывай, как дело было?
– Как, как… Сидел себе тихо дома, а тут бац! Стрелка. Прямо в… – Жаба попыталась скосить глаза на пострадавшее место.
– Любопытно,– заинтересовался Андроммелих.– А ты в истинном обличье или вот в этом был?
– В этом.
– Странно. По моим данным, Папа женат.
– Ну и что?
– Есть на Руси обычай такой. Пускают стрелку по ветру, кто ее словит – замуж!
– Да я ж не баба! – возмущенно запрыгал по каменному полу Иблис.
– Поздно, уважаемый. Это ты теперь ему объясняй… – Андроммелих посмотрел на торчащую из зада шайтана гигантскую стрелу, перевел взгляд на обломки… – Так… а почему две?
– Откуда знаю? Не успел я по папе и маме этого наглеца пройтись, как тут – бац, вторая в то же самое место.
– Ой, напрасно ты это сделал,– закручинился Андроммелих.– Насчет мамы-то ладно, на Руси к этому привычны, а вот Папу трогать не стоило. Неудивительно, что он тебе стрелку забил. Значит, это все-таки то, о чем я подумал. Ну тридцать душ прощаю, с покойников брать грешно… хотя с этим погодим. А вдруг выкрутишься? Закопайся поглубже,– посоветовал Андроммелих,– если не найдет, за тобой тридцать душ.
– Это за что? – возмутился Иблис.
– За совет. Ну пока. Дела, понимаешь…
Договорить Великий Канцлер не успел, так как за стеной разговор об искусстве подошел к концу. Оттуда до исчадия ада донесся глухой удар.
– Раз!
Голосок был очень звонкий, но Андроммелих насторожился.
– Папа под баб вроде не косит… Хотя…
Дверь гостевой комнаты с грохотом рухнула вместе с подслушивающим под ней Омаром.
– Помогите!!! Хулиганы зрения лишают!!!
Внутрь вкатился жених, держась всеми четырьмя руками за пострадавший третий глаз. Следом ворвалась Жасмин со сковородкой на двенадцать персон в руках. Она почему-то предпочла ее ятаганам. Жених сослепу споткнулся о жабу, нокаутировал головой стенку и выпал в осадок. Омар благоразумно откатился в сторону. Иблис неблагоразумно квакнул от изумления, за что тут же и схлопотал от не успевшей утолить жажду мести невесты.
– Два!
– Я тут вообще ни при чем! – неприлично взвизгнул ИО дьявола.
– Опоздал. Три!
– Жасминчик, это же я, Омар!!!
– Тьфу, гад! Зачем предупредил? Так хорошо под замах шел.– Жасмин перевела взгляд с дрожащего визиря на три неподвижных тела.– Кажется, переборщила,– хмыкнула она, остывая.– Этих двоих я не знаю. Омар, жениха беру на себя, а эта пара на твоей совести.
– Почему? – слабо пискнул из угла визирь, не сводя глаз со сковородки.
– То есть как это – почему? – возмутилась принцесса.– Я ему, можно сказать, жизнь спасла, сковородкой не приголубила, а он… Ну наглец! Короче, не возьмешь их на себя, все папе скажу,– начала шантажировать принцесса.– Как ты под дверью подслушивал, как меня домогался…
– Разве такое было? Я что-то такого не помню,– выпучил глаза Омар.
– За это не волнуйся, папа поможет. Все вспомнишь.
– Беру, беру,– испугался визирь.– А можно, я сделаю так, как будто их тут вообще не было?
– Конечно, можно! – обрадовалась Жасмин.– Слушай, а давай сделаем так, как будто и жениха тут не было?
– Никак нельзя. Уж его-то повелитель точно хватится.
– Жаль. Ну ладно. Ты тут хозяйничай, а я пошла упаковываться. Интересно, сколько мне на этот раз впаяют?
Принцесса исчезла в проеме двери.
– Мой повели-и-итель… я уже иду-у-у… – донеслось до Омара.
Визирь осторожно выглянул за дверь. Легкий сквозняк катил по коридору окончательно вогнавшего себя в астрал советника жениха.
– Провалиться! Принесла нелегкая… – Омар метнулся обратно, посмотрел на Андроммелиха… – Ну на черта ты мне здесь нужен? – Визирь напряг всю свою магическую энергию и вышвырнул оглушенного демона обратно в родные пенаты.– А вот зелененький нам еще пригодится,– пробормотал он, утирая пот.– Куда же его? – Омар заметался. Завывания Палван Кумара становились все ближе. Скрепя сердце визирь решил пожертвовать своим личным укрытием. Нараспев прочтя заклинание, он испарился вместе с дрыгающей задней лапой жабой перед самым носом факира.
– Под замочком мечтал посидеть? Наслаждайся.– Омар посмотрел на бесчувственное тело Иблиса, рухнувшего плашмя на каменный пол мрачного сырого помещения, скрытого в недрах необъятного замка повелителя джиннов. Это и была его тайная комната. Может, и не такая комфортабельная, но зато тайная. Сам сооружал, защитные заклятия накладывал. На всякий пожарный, так сказать. Жизнь придворного джинна полна превратностей. Мало ли куда кривая занесет?
– Подтекать стала,– озабоченно пробормотал он, глядя на мокрый потолок, с которого непрерывно капала вода.– Надо будет насчет ремонта подсуетиться. Однако пора.– И он помчался докладывать повелителю о провале миссии брата. Принцесса и на этот раз не обошлась без рукоприкладства. Он был доволен, но… Омар понял, что судьба дает ему в руки уникальный шанс не только свалить брата, но и замахнуться на кресло самого повелителя! ПАПА. Вот ключ к решению всех проблем. Новая фигура на политической арене полностью меняла весь расклад в магической табели о рангах. Но информации мало.
– Нужно узнать про этого Папу побольше… Нет, сначала разберемся с этой вредной девчонкой!
– Папочка, он сам виноват,– убеждала Жасмин, старательно запихивая в узел свою любимую сковородку.– Договорились об искусстве побеседовать, а он мне, девушке из приличной семьи, книжку нескромного содержания подсовывает, да еще и руки распускает. Вот и схлопотал. И вообще, мне твои политические брачные союзы уже вот где сидят! – выразительно чиркнула она себя ребром ладони по горлу.– Я хочу замуж по любви и за человека!
– А я хочу наследника! – гневно стукнул по подлокотнику трона король.
– А я за этих монстров не пойду! – топнула ножкой Жасмин.
– Да это что ж такое! – окончательно вышел из себя Ад-Димирияту.– Мне, королю джиннов, в собственном доме собственная дочь перечить осмеливается? Камеру сюда! Аллах свидетель,– воздел он руки кверху,– я долго терпел! Одиночную! Строгого режима!
Придворные исчезли и через мгновение появились вновь с камерами в руках. Камеры были нестандартными. Самых различных форм и оттенков. Роднило их только одно – все они были лампами. Из золота, серебра. Кто-то самый старательный приволок выточенную из цельного алмаза.
– Я сказал – камеру, а не дворец! И уберите вы этого…
Джинны торопливо уложили на носилки стонущего Шиву, державшегося всеми четырьмя руками за третий глаз.
– Как ты думаешь, выживет? – повернулся король к главному визирю.
– Должен. Глаз, конечно, теперь будет видеть похуже… – Гассан проводил взглядом индусского бога.– А ну его! Позвольте вам лучше предложить… – Главный визирь протянул шефу старую, под малахит медную лампу.
– Молодец! – одобрил повелитель джиннов и повернулся к дочке.– Посидишь в одиночке, одумаешься. Лезь!
– Санузел раздельный? – поинтересовалась девица.
– Обижаете,– развел руками главный визирь.– Ванна, джакузи, зал для шейпинга – все по уму, улучшенной планировки…
Принцесса одобрительно кивнула головой и синей струйкой дыма просочилась в одиночку улучшенной планировки.
Ад-Димирияту шмыгнул носом, вздохнул, горестно посмотрел на исчезнувшую в лампе дочь, после чего привычно запечатал горлышко кольцом Соломона.
– С глаз моих долой,– распорядился он.– На самое глубокое дно самого глубокого ущелья. И я даже знать не хочу – какого… Месяца два не хочу.
Из лампы раздался возмущенный писк.
Гассан понимающе кивнул, бережно прижал лампу к груди и испарился. Он знал, куда доставить тюрьму так, чтобы потом ее можно было быстро и легко вернуть обратно, как только король перестанет сердиться. Он делал эту операцию уже не раз. Но такой длительный срок заключения непокорная девица заработала впервые. На этот раз она всерьез достала своего папашу.
– Что-то нужно делать, что-то нужно делать… – лихорадочно бормотал он, нарезая очередной круг.
Всем с этой проклятой свадьбой не до него, а ему так страшно! Пробить магические своды владений шайтана мог только кто-то очень и очень сильный. Кто же это мог быть? И тут он вспомнил совет вредной стекляшки.
– Лютый! Вот кто мне нужен!
Иблис в очередной раз попытался принять первоначальный вид. Не получилось. Проклятая стрела, по-прежнему торчащая из зада, отсасывала магическую энергию. Какие-то жалкие остатки еще теплились внутри, но такие крохотные, что…
– Была не была, на вызов, может, и хватит.
Зеленый страдалец старательно проквакал заклинание.
– Какого черта!!! – Появившаяся в серных клубах дыма долговязая фигура во фраке сердито уставилась на Иблиса.
– А Люцик где?
– Тьфу! – сплюнул огненным сгустком Андроммелих.– Докатился шеф. Прямой канал доступа какой-то облезлой жабе…
– Какой жабе, козявка!!! – возмутился Иблис.
Великий Канцлер присмотрелся внимательней и тихо ойкнул. Он понял, кто перед ним.
– Где Люцифер? – сердито квакнула жаба.
– Ну как вам сказать… – деликатно кашлянул Андроммелих, торопливо поправляя бабочку на шее и делая почтительный полупоклон.– У него последнее время слишком много вызовов… на уикенды… и он того… устал малость. Я пока за него. Чем могу помочь? Только, пардон, у нас сейчас хозрасчет.
– Злато?
– Ну что вы! Десятка три душонок мусульманских откинете, и все дела.
– По рукам. И хватит выкать. Не люблю. Давай о деле.– Иблис протянул стрелу, запущенную Кощеем, заместителю дьявола.– Какая-то сволочь в меня забацала. Не подскажешь, кто удружил?
Андроммелих освидетельствовал кованую гигантскую стрелу и сразу спал с лица.
– Оу-у-у… мне пора. Заказ аннулирован. Веночек с соболезнованиями пришлем.
– Куда?!! А ну рассказывай, чья работа?
– Извините, уважаемый, не мой уровень,– замельтешил Великий Канцлер, готовясь к перемещению в родные пенаты.– Я доложу по инстанции и…
– Стоять!!!
Андроммелих несколько мгновений поколебался, взвешивая все за и против, и наконец бесшабашно махнув рукой, решился:
– ПАПА на тебя наехал.
– За что? – судорожно квакнул Иблис.
– Кто ж его знает? Покумекать нужно. Ты ему дорожку нигде не перебегал?
– Да я о нем вообще в первый раз слышу.
– Гм-м-м… Возможно, это не то, что я подумал. Выкладывай, как дело было?
– Как, как… Сидел себе тихо дома, а тут бац! Стрелка. Прямо в… – Жаба попыталась скосить глаза на пострадавшее место.
– Любопытно,– заинтересовался Андроммелих.– А ты в истинном обличье или вот в этом был?
– В этом.
– Странно. По моим данным, Папа женат.
– Ну и что?
– Есть на Руси обычай такой. Пускают стрелку по ветру, кто ее словит – замуж!
– Да я ж не баба! – возмущенно запрыгал по каменному полу Иблис.
– Поздно, уважаемый. Это ты теперь ему объясняй… – Андроммелих посмотрел на торчащую из зада шайтана гигантскую стрелу, перевел взгляд на обломки… – Так… а почему две?
– Откуда знаю? Не успел я по папе и маме этого наглеца пройтись, как тут – бац, вторая в то же самое место.
– Ой, напрасно ты это сделал,– закручинился Андроммелих.– Насчет мамы-то ладно, на Руси к этому привычны, а вот Папу трогать не стоило. Неудивительно, что он тебе стрелку забил. Значит, это все-таки то, о чем я подумал. Ну тридцать душ прощаю, с покойников брать грешно… хотя с этим погодим. А вдруг выкрутишься? Закопайся поглубже,– посоветовал Андроммелих,– если не найдет, за тобой тридцать душ.
– Это за что? – возмутился Иблис.
– За совет. Ну пока. Дела, понимаешь…
Договорить Великий Канцлер не успел, так как за стеной разговор об искусстве подошел к концу. Оттуда до исчадия ада донесся глухой удар.
– Раз!
Голосок был очень звонкий, но Андроммелих насторожился.
– Папа под баб вроде не косит… Хотя…
Дверь гостевой комнаты с грохотом рухнула вместе с подслушивающим под ней Омаром.
– Помогите!!! Хулиганы зрения лишают!!!
Внутрь вкатился жених, держась всеми четырьмя руками за пострадавший третий глаз. Следом ворвалась Жасмин со сковородкой на двенадцать персон в руках. Она почему-то предпочла ее ятаганам. Жених сослепу споткнулся о жабу, нокаутировал головой стенку и выпал в осадок. Омар благоразумно откатился в сторону. Иблис неблагоразумно квакнул от изумления, за что тут же и схлопотал от не успевшей утолить жажду мести невесты.
– Два!
– Я тут вообще ни при чем! – неприлично взвизгнул ИО дьявола.
– Опоздал. Три!
– Жасминчик, это же я, Омар!!!
– Тьфу, гад! Зачем предупредил? Так хорошо под замах шел.– Жасмин перевела взгляд с дрожащего визиря на три неподвижных тела.– Кажется, переборщила,– хмыкнула она, остывая.– Этих двоих я не знаю. Омар, жениха беру на себя, а эта пара на твоей совести.
– Почему? – слабо пискнул из угла визирь, не сводя глаз со сковородки.
– То есть как это – почему? – возмутилась принцесса.– Я ему, можно сказать, жизнь спасла, сковородкой не приголубила, а он… Ну наглец! Короче, не возьмешь их на себя, все папе скажу,– начала шантажировать принцесса.– Как ты под дверью подслушивал, как меня домогался…
– Разве такое было? Я что-то такого не помню,– выпучил глаза Омар.
– За это не волнуйся, папа поможет. Все вспомнишь.
– Беру, беру,– испугался визирь.– А можно, я сделаю так, как будто их тут вообще не было?
– Конечно, можно! – обрадовалась Жасмин.– Слушай, а давай сделаем так, как будто и жениха тут не было?
– Никак нельзя. Уж его-то повелитель точно хватится.
– Жаль. Ну ладно. Ты тут хозяйничай, а я пошла упаковываться. Интересно, сколько мне на этот раз впаяют?
Принцесса исчезла в проеме двери.
– Мой повели-и-итель… я уже иду-у-у… – донеслось до Омара.
Визирь осторожно выглянул за дверь. Легкий сквозняк катил по коридору окончательно вогнавшего себя в астрал советника жениха.
– Провалиться! Принесла нелегкая… – Омар метнулся обратно, посмотрел на Андроммелиха… – Ну на черта ты мне здесь нужен? – Визирь напряг всю свою магическую энергию и вышвырнул оглушенного демона обратно в родные пенаты.– А вот зелененький нам еще пригодится,– пробормотал он, утирая пот.– Куда же его? – Омар заметался. Завывания Палван Кумара становились все ближе. Скрепя сердце визирь решил пожертвовать своим личным укрытием. Нараспев прочтя заклинание, он испарился вместе с дрыгающей задней лапой жабой перед самым носом факира.
– Под замочком мечтал посидеть? Наслаждайся.– Омар посмотрел на бесчувственное тело Иблиса, рухнувшего плашмя на каменный пол мрачного сырого помещения, скрытого в недрах необъятного замка повелителя джиннов. Это и была его тайная комната. Может, и не такая комфортабельная, но зато тайная. Сам сооружал, защитные заклятия накладывал. На всякий пожарный, так сказать. Жизнь придворного джинна полна превратностей. Мало ли куда кривая занесет?
– Подтекать стала,– озабоченно пробормотал он, глядя на мокрый потолок, с которого непрерывно капала вода.– Надо будет насчет ремонта подсуетиться. Однако пора.– И он помчался докладывать повелителю о провале миссии брата. Принцесса и на этот раз не обошлась без рукоприкладства. Он был доволен, но… Омар понял, что судьба дает ему в руки уникальный шанс не только свалить брата, но и замахнуться на кресло самого повелителя! ПАПА. Вот ключ к решению всех проблем. Новая фигура на политической арене полностью меняла весь расклад в магической табели о рангах. Но информации мало.
– Нужно узнать про этого Папу побольше… Нет, сначала разберемся с этой вредной девчонкой!
– Папочка, он сам виноват,– убеждала Жасмин, старательно запихивая в узел свою любимую сковородку.– Договорились об искусстве побеседовать, а он мне, девушке из приличной семьи, книжку нескромного содержания подсовывает, да еще и руки распускает. Вот и схлопотал. И вообще, мне твои политические брачные союзы уже вот где сидят! – выразительно чиркнула она себя ребром ладони по горлу.– Я хочу замуж по любви и за человека!
– А я хочу наследника! – гневно стукнул по подлокотнику трона король.
– А я за этих монстров не пойду! – топнула ножкой Жасмин.
– Да это что ж такое! – окончательно вышел из себя Ад-Димирияту.– Мне, королю джиннов, в собственном доме собственная дочь перечить осмеливается? Камеру сюда! Аллах свидетель,– воздел он руки кверху,– я долго терпел! Одиночную! Строгого режима!
Придворные исчезли и через мгновение появились вновь с камерами в руках. Камеры были нестандартными. Самых различных форм и оттенков. Роднило их только одно – все они были лампами. Из золота, серебра. Кто-то самый старательный приволок выточенную из цельного алмаза.
– Я сказал – камеру, а не дворец! И уберите вы этого…
Джинны торопливо уложили на носилки стонущего Шиву, державшегося всеми четырьмя руками за третий глаз.
– Как ты думаешь, выживет? – повернулся король к главному визирю.
– Должен. Глаз, конечно, теперь будет видеть похуже… – Гассан проводил взглядом индусского бога.– А ну его! Позвольте вам лучше предложить… – Главный визирь протянул шефу старую, под малахит медную лампу.
– Молодец! – одобрил повелитель джиннов и повернулся к дочке.– Посидишь в одиночке, одумаешься. Лезь!
– Санузел раздельный? – поинтересовалась девица.
– Обижаете,– развел руками главный визирь.– Ванна, джакузи, зал для шейпинга – все по уму, улучшенной планировки…
Принцесса одобрительно кивнула головой и синей струйкой дыма просочилась в одиночку улучшенной планировки.
Ад-Димирияту шмыгнул носом, вздохнул, горестно посмотрел на исчезнувшую в лампе дочь, после чего привычно запечатал горлышко кольцом Соломона.
– С глаз моих долой,– распорядился он.– На самое глубокое дно самого глубокого ущелья. И я даже знать не хочу – какого… Месяца два не хочу.
Из лампы раздался возмущенный писк.
Гассан понимающе кивнул, бережно прижал лампу к груди и испарился. Он знал, куда доставить тюрьму так, чтобы потом ее можно было быстро и легко вернуть обратно, как только король перестанет сердиться. Он делал эту операцию уже не раз. Но такой длительный срок заключения непокорная девица заработала впервые. На этот раз она всерьез достала своего папашу.
9
– Может, все-таки галстук? – взмолился Илья.– Или хотя бы бабочку?
Знаменитого Папу, основателя государства Тридевятого, подполковника Иванова Илью Алексеевича, руководителя Рамодановского спецназа, к выходу в свет Марьюшка готовила лично. Решительно забраковав его любимую камуфляжку, она облачила мужа в лакированные штиблеты, начищенные до зеркального блеска, белоснежную рубашку с алмазными запонками и элегантную английскую тройку. Из кармашка на груди торчал уголок белого платочка. И поверх всего этого великолепия вместо галстука нацепила массивную золотую цепь, на которой болтался крест.
– Не ной! Мой муж должен появиться во всей красе и одетый, как положено царской особе. Не забывай, что ты женат на царевне и, соответственно, тоже царевич.
– Да какой я царевич!
– Там, куда мы отправляемся, ты больше, чем царевич! И кончай ворчать. Бери пример с дочки. Четыре часа терпела примерки и хоть бы пикнула.
– Дай ей волю – все двадцать четыре будет у зеркала крутиться,– пробурчал Илья.– Аленка, что на тебя нацепили? – крикнул он.
Из соседней комнаты выкатилась четырехлетняя девчушка в белоснежном шелковом платьице, вся в кружевах и рюшечках. Золотые кудряшки перехватила тонкая диадема, инкрустированная драгоценными камнями.
Марьюшка окинула критическим взглядом свою паству, удовлетворенно хмыкнула:
– Полный порядок.– Сама царевна была одета в шикарное платье стиля времен Людовика XVI, шитое на заказ. Копну огненно-рыжих волос украшала элегантная корона, инкрустированная драгоценными камнями.– Теперь о главном. Мне рассказывали, что ты как с Иваном свяжешься, так обязательно налакаешься.
– С чего ты взяла? – обиделся Илья.– Ты меня здесь хоть раз пьяным видела?
– Так то здесь, а там… Я Ивана хорошо знаю. Одним словом, не обижайся, но в твоей чаре, что б туда ни наливали, будет вода.
– Так нечестно! Хотя бы пиво обесцвеченное.
– Ладно,– согласилась Марьюшка,– пусть будет пиво. Приготовились. Портал вот-вот откроется.
Семейство Ивановых уставилось на часы. До долгожданной встречи оставалось несколько минут. Портал должен был открыться ровно в полдень.
А в государстве Тридевятом в этот момент шли последние приготовления к торжественной встрече. Как и пять лет назад, во второе пришествие Папы, организаторы торжеств распахнули огромные двери в трапезную, объединив два зала в один, ибо желающих лицезреть основателя государства Тридевятого и его семейство было много. Сновали слуги, устанавливая на пиршественные столы последние блюда, о чем-то шушукались напудренные сверх всякой меры иноземные послы, церковный хор, возглавляемый отцом Митрофанием, готовился исполнить торжественную кантату в честь прибытия дорогих гостей. Рядом отец Кондратий – знаменитый бас Тридевятого, прибывший на торжества из деревни Кутиновки, настраивал певчих, поднося каждому по чарке экстра-эликсира. Музыкальное сопровождение целиком и полностью возлагалось на прибывшего вместе с ним звонаря Федула. В одной руке детинушка держал трехпудовый колокол без язычка, в другой – кувалду. Царь-батюшка отдавал последние распоряжения.
– Ничего не перепутай,– внушал Иван отцу Митрофанию,– чтоб хор вступил, так вступил! Как рукой взмахну, сразу дружно…
– Не изволь беспокоиться, царь-батюшка, не подведем!
– И чтоб за сердце брало!
– Возьмет, царь-батюшка, возьмет! Отец Кондратий,– распорядился руководитель хора,– каждому еще по чарке, чтоб выразительней собаки пели!
Отец Кондратий вылил из штофа остатки экстра-эликсира в свою глотку, выудил из складок рясы четверть, и настройка певчих пошла по второму кругу.
Царица-матушка Василиса Прекрасная, она же Премудрая, тоже волновалась.
– Не забыл, чему я тебя учила? – в сотый раз поправляла она парадный костюм сына.
– Ну мам!
– Повтори!
Инфант страдальчески вздохнул:
– За волосы сестренку не дергать, не обзываться, не драться… Мам, а как же с ней тогда играть?
– Как и положено благовоспитанному царевичу. Аленке всего четыре годика. Она еще маленькая совсем, и ты ее должен оберегать и защищать.
– Как витязь?
– Как витязь.
– Тогда я буду спасать ее от злобного дракона!
Глаза Илюши загорелись. В свои неполные семь лет Илюшенька выглядел на все десять, а силушкой обладал такой, что не каждый ратник царства Тридевятого рискнул бы выйти против него врукопашную.
– Ладно. Если сестренку обижать не будешь, разрешу вам с Горынычем поиграть. Только играть понарошку! Не вздумай спасать ее изо всей силы. Где мы еще такого мирового судью найдем?
– Угу…
И вот настал долгожданный момент. Дворцовые куранты (Нью-Посад обзавелся уже и курантами) начали бить полдень. И как только они пробили двенадцатый удар, запущенное накануне Василисой Премудрой заклинание открыло портал, из которого появился отец-основатель государства Тридевятого Папа вместе со всем своим семейством. Иван уже приготовился было раскрыть свои объятия побратиму, Василиса – кинуться на шею Марьюшке, Илюша – украдкой дернуть за локон золотых волос свою младшую сестренку, дабы проверить, не с плаксой ли предстоит иметь дело, как вперед начали прорываться послы, чего в сценарии встречи, тщательно продуманном Василисой и Иваном, не было и в помине. Стража во главе с Никитой Авдеевичем кинулась наперерез, оперативно оттеснив их обратно в толпу.
– Вот я вам! – погрозил иноземцам кулаком Иван, и грянул хор.
Отец Митрофаний мановение царской длани воспринял как сигнал.
Яростно драли глотки церковные служки, пытаясь переорать музыкальное сопровождение Федула, не менее яростно молотящего кувалдой по колоколу. Наивные! Федул оттачивал мастерство уже не первый год! Кутиновский звонарь торжествовал до тех пор, пока в дело не вступил маэстро, успевший уже изрядно принять на грудь. Вылив остатки экстра-эликсира из четверти в чару, он, пританцовывая, двинулся к гостям. От его раскатистого баса содрогнулись колонны тронного зала, зазвенели стекла:
Аленка с Марьюшкой зажали ладонями уши, Илья оглушительно захохотал.
– Ничё не изменилось,– прорыдал он сквозь смех, принял чару и одним махом выпил ее до дна.
– А-а-а!!! – восторженно взревел зал.– Папа приехал! Наш Папа! Он тоже не изменился!!!
восторженно подхватил хор. Иван наконец-то обнял побратима, Марьюшка кинулась на шею Василисе, Илюша легонько дернул за волосы сестренку, получил от нее курчавой головкой под дых (папина спецназовская школа дала о себе знать) и сел на пол. Третье явление народу отца-основателя государства Тридевятого состоялось.
– А чего это послы так волнуются? – полюбопытствовал Илья, когда первые страсти улеглись.
– А! – сморщился Иван.– Басурмане! Не обращай на них внимания. К столу!
– Ну к столу так к столу…
В этот момент барон Вильгельм фон Тель умудрился по полу ужом проскользнуть между ног стражников, предварительно протолкнув между тех же ног поднос с хлебом-солью и солидной чаркой экстра-эликсира.
– Прорвался-таки! – покачал головой царь-батюшка.– А ты смотри, как обрусели-то,– не удержавшись, похвастался он побратиму,– все по нашенским обычаям. Ну бог с ними. Уважь вражин.
Илья с Марьюшкой двинулись навстречу немецкому послу.
– Майн либер Папа отведать наш басурманский хлеб-соль унд ваш чарка эликсир.
Обычай есть обычай. Илья отведал из чарки, содержимое которой мгновенно превратилось, повинуясь мановению бровей бдительной супруги, в обесцвеченное пиво, отломил кусочек хлеба и замер, уставившись на пачку бумаг, обнажившихся в изломе каравая. Напильники в хлебе он мог понять. Видел не раз. Наркоту, оружие – тоже, но чтоб бумаги в хлеб пихали!
– Это что? – поднял он глаза на посла.
– Посланье для майн либер Папа,– прошептал посол,– тайно от царь Иван.
– А почему тайно?
– Убьет, изверг!
– Да как же я тут тайно прочитаю?
В руках барона появилась котомка, в которую он торопливо затолкал содержимое подноса, плюхнул ее в руки Ильи и рванул обратно в сторону дипломатического корпуса.
Знаменитого Папу, основателя государства Тридевятого, подполковника Иванова Илью Алексеевича, руководителя Рамодановского спецназа, к выходу в свет Марьюшка готовила лично. Решительно забраковав его любимую камуфляжку, она облачила мужа в лакированные штиблеты, начищенные до зеркального блеска, белоснежную рубашку с алмазными запонками и элегантную английскую тройку. Из кармашка на груди торчал уголок белого платочка. И поверх всего этого великолепия вместо галстука нацепила массивную золотую цепь, на которой болтался крест.
– Не ной! Мой муж должен появиться во всей красе и одетый, как положено царской особе. Не забывай, что ты женат на царевне и, соответственно, тоже царевич.
– Да какой я царевич!
– Там, куда мы отправляемся, ты больше, чем царевич! И кончай ворчать. Бери пример с дочки. Четыре часа терпела примерки и хоть бы пикнула.
– Дай ей волю – все двадцать четыре будет у зеркала крутиться,– пробурчал Илья.– Аленка, что на тебя нацепили? – крикнул он.
Из соседней комнаты выкатилась четырехлетняя девчушка в белоснежном шелковом платьице, вся в кружевах и рюшечках. Золотые кудряшки перехватила тонкая диадема, инкрустированная драгоценными камнями.
Марьюшка окинула критическим взглядом свою паству, удовлетворенно хмыкнула:
– Полный порядок.– Сама царевна была одета в шикарное платье стиля времен Людовика XVI, шитое на заказ. Копну огненно-рыжих волос украшала элегантная корона, инкрустированная драгоценными камнями.– Теперь о главном. Мне рассказывали, что ты как с Иваном свяжешься, так обязательно налакаешься.
– С чего ты взяла? – обиделся Илья.– Ты меня здесь хоть раз пьяным видела?
– Так то здесь, а там… Я Ивана хорошо знаю. Одним словом, не обижайся, но в твоей чаре, что б туда ни наливали, будет вода.
– Так нечестно! Хотя бы пиво обесцвеченное.
– Ладно,– согласилась Марьюшка,– пусть будет пиво. Приготовились. Портал вот-вот откроется.
Семейство Ивановых уставилось на часы. До долгожданной встречи оставалось несколько минут. Портал должен был открыться ровно в полдень.
А в государстве Тридевятом в этот момент шли последние приготовления к торжественной встрече. Как и пять лет назад, во второе пришествие Папы, организаторы торжеств распахнули огромные двери в трапезную, объединив два зала в один, ибо желающих лицезреть основателя государства Тридевятого и его семейство было много. Сновали слуги, устанавливая на пиршественные столы последние блюда, о чем-то шушукались напудренные сверх всякой меры иноземные послы, церковный хор, возглавляемый отцом Митрофанием, готовился исполнить торжественную кантату в честь прибытия дорогих гостей. Рядом отец Кондратий – знаменитый бас Тридевятого, прибывший на торжества из деревни Кутиновки, настраивал певчих, поднося каждому по чарке экстра-эликсира. Музыкальное сопровождение целиком и полностью возлагалось на прибывшего вместе с ним звонаря Федула. В одной руке детинушка держал трехпудовый колокол без язычка, в другой – кувалду. Царь-батюшка отдавал последние распоряжения.
– Ничего не перепутай,– внушал Иван отцу Митрофанию,– чтоб хор вступил, так вступил! Как рукой взмахну, сразу дружно…
– Не изволь беспокоиться, царь-батюшка, не подведем!
– И чтоб за сердце брало!
– Возьмет, царь-батюшка, возьмет! Отец Кондратий,– распорядился руководитель хора,– каждому еще по чарке, чтоб выразительней собаки пели!
Отец Кондратий вылил из штофа остатки экстра-эликсира в свою глотку, выудил из складок рясы четверть, и настройка певчих пошла по второму кругу.
Царица-матушка Василиса Прекрасная, она же Премудрая, тоже волновалась.
– Не забыл, чему я тебя учила? – в сотый раз поправляла она парадный костюм сына.
– Ну мам!
– Повтори!
Инфант страдальчески вздохнул:
– За волосы сестренку не дергать, не обзываться, не драться… Мам, а как же с ней тогда играть?
– Как и положено благовоспитанному царевичу. Аленке всего четыре годика. Она еще маленькая совсем, и ты ее должен оберегать и защищать.
– Как витязь?
– Как витязь.
– Тогда я буду спасать ее от злобного дракона!
Глаза Илюши загорелись. В свои неполные семь лет Илюшенька выглядел на все десять, а силушкой обладал такой, что не каждый ратник царства Тридевятого рискнул бы выйти против него врукопашную.
– Ладно. Если сестренку обижать не будешь, разрешу вам с Горынычем поиграть. Только играть понарошку! Не вздумай спасать ее изо всей силы. Где мы еще такого мирового судью найдем?
– Угу…
И вот настал долгожданный момент. Дворцовые куранты (Нью-Посад обзавелся уже и курантами) начали бить полдень. И как только они пробили двенадцатый удар, запущенное накануне Василисой Премудрой заклинание открыло портал, из которого появился отец-основатель государства Тридевятого Папа вместе со всем своим семейством. Иван уже приготовился было раскрыть свои объятия побратиму, Василиса – кинуться на шею Марьюшке, Илюша – украдкой дернуть за локон золотых волос свою младшую сестренку, дабы проверить, не с плаксой ли предстоит иметь дело, как вперед начали прорываться послы, чего в сценарии встречи, тщательно продуманном Василисой и Иваном, не было и в помине. Стража во главе с Никитой Авдеевичем кинулась наперерез, оперативно оттеснив их обратно в толпу.
– Вот я вам! – погрозил иноземцам кулаком Иван, и грянул хор.
Отец Митрофаний мановение царской длани воспринял как сигнал.
Славься ты, славься, отец наш родной!
Славься ты, славься, наш Папа дорогой!
Яростно драли глотки церковные служки, пытаясь переорать музыкальное сопровождение Федула, не менее яростно молотящего кувалдой по колоколу. Наивные! Федул оттачивал мастерство уже не первый год! Кутиновский звонарь торжествовал до тех пор, пока в дело не вступил маэстро, успевший уже изрядно принять на грудь. Вылив остатки экстра-эликсира из четверти в чару, он, пританцовывая, двинулся к гостям. От его раскатистого баса содрогнулись колонны тронного зала, зазвенели стекла:
Выпьем за Илюшу, Илюшу дорогого!
Свет еще не видел красивого такого…
Аленка с Марьюшкой зажали ладонями уши, Илья оглушительно захохотал.
– Ничё не изменилось,– прорыдал он сквозь смех, принял чару и одним махом выпил ее до дна.
– А-а-а!!! – восторженно взревел зал.– Папа приехал! Наш Папа! Он тоже не изменился!!!
К нам приехал, к нам приехал
Наш Илюша дорогой!!! —
восторженно подхватил хор. Иван наконец-то обнял побратима, Марьюшка кинулась на шею Василисе, Илюша легонько дернул за волосы сестренку, получил от нее курчавой головкой под дых (папина спецназовская школа дала о себе знать) и сел на пол. Третье явление народу отца-основателя государства Тридевятого состоялось.
– А чего это послы так волнуются? – полюбопытствовал Илья, когда первые страсти улеглись.
– А! – сморщился Иван.– Басурмане! Не обращай на них внимания. К столу!
– Ну к столу так к столу…
В этот момент барон Вильгельм фон Тель умудрился по полу ужом проскользнуть между ног стражников, предварительно протолкнув между тех же ног поднос с хлебом-солью и солидной чаркой экстра-эликсира.
– Прорвался-таки! – покачал головой царь-батюшка.– А ты смотри, как обрусели-то,– не удержавшись, похвастался он побратиму,– все по нашенским обычаям. Ну бог с ними. Уважь вражин.
Илья с Марьюшкой двинулись навстречу немецкому послу.
– Майн либер Папа отведать наш басурманский хлеб-соль унд ваш чарка эликсир.
Обычай есть обычай. Илья отведал из чарки, содержимое которой мгновенно превратилось, повинуясь мановению бровей бдительной супруги, в обесцвеченное пиво, отломил кусочек хлеба и замер, уставившись на пачку бумаг, обнажившихся в изломе каравая. Напильники в хлебе он мог понять. Видел не раз. Наркоту, оружие – тоже, но чтоб бумаги в хлеб пихали!
– Это что? – поднял он глаза на посла.
– Посланье для майн либер Папа,– прошептал посол,– тайно от царь Иван.
– А почему тайно?
– Убьет, изверг!
– Да как же я тут тайно прочитаю?
В руках барона появилась котомка, в которую он торопливо затолкал содержимое подноса, плюхнул ее в руки Ильи и рванул обратно в сторону дипломатического корпуса.