Страница:
Действительно: рывок – и Артур очутился в абсолютном мраке, поднялся, распрямил плечи. Появился новый звук: грохот падающего потока. Отказываясь верить в очевидное, Артур осторожно вытянул ногу, опустил – стопа встретила пустоту. Отломав нарост, он кинул его вперед. И едва успел досчитать до двух, как камень шлепнулся о воду. Обрыв. Выхода нет. Навалилось отчаяние, захотелось, раскинув руки, шагнуть вперед, но Артур нашел в себе силы вернуться в узкий лаз, протиснуться и ползти навстречу дневному свету, обдирая локти и колени.
– В пещеру лазил? Обрыв видел? Хорошо, что не убился. Мог бы и меня спросить. А еще там кровососы бывают, твое счастье, что не тронули. – Аккуратно разложив ветви над ямой, он накидал сверху колючей травы, присыпал пылью и спросил: – Что еще интересного в мире?
– Волки, – ответил Артур, огибая ловушки. – Они странно себя ведут. Дрессированные, что ли?
– Мутант их знает!
– Некроз видел и, – Артур поежился, – симбионтов. – О таинственной тени и своем малодушии он промолчал.
– Даже так?.. Хм… – Гус склонил голову набок, задумался. – Не знал, что они есть.
– Ага, и ведут себя так же, как панцирники. В долину не спускаются, как будто на их пути невидимая стена. Человек же эту преграду преодолевает без труда. Почему так?
– Надо как-нибудь изловить омеговца и допросить, – проговорил Гус серьезно и добавил: – Забыл сказать: наемников можно убивать, если получится, и тебе за это ничего не будет. Да, кстати, патроны у тебя в основном холостые. Боевой каждый десятый. Так-то.
– Тебе помочь? – спросил Артур.
– Вот когда к вонючкам пойдем оружие на еду менять, тогда и помощь понадобится. Кто это так тебя? – Гус наконец заметил бурое пятно на рукаве Артура.
– Омеговец ножом, – отмахнулся он и потопал в пещеру, уселся на свой тюфяк и нахохлился.
Вскоре явился Гус и проговорил:
– Дай посмотрю.
Артур закатал рукав, хозяин пещеры прищелкнул языком. Завозился, достал из тряпья пузырек с мутной жидкостью, полил порез, приговаривая:
– Это настойка из листьев, в малых количествах – антисептик, в больших – яд… Показал бы сразу! Тут же если зараза прицепится – конец. Ни знахарки тебе, ни лекаря.
Что такое «антисептик», Артур спрашивать не стал, понял только, что Гус любит мудреные словечки.
– Ты сказал «оружие менять», у тебя что же, оно есть?
– О-о-о! – гордо протянул Гусак. – Да, я же умный. Я сразу после облавы возле трупов его собираю и прячу. Сейчас оно в цене, а когда всех перебьют, во время засухи в цене будет еда.
– Засухи? Ты же говорил, что солнце спрячется.
– А-а-а… ну, увидишь. Тут климат странный… Ну что, выдвигаемся? Ты как, не умаялся?
– Вроде нет.
– Тогда в путь! – Гус обмотал голову засаленной банданой, нацепил шлем-тюрбан и стал похож на кочевника-людоеда.
Путь лежал к городу Древних. Оставив Артура возле разваленного дома с колоннами, Гус исчез между руинами. Не хочет схрон выдавать – это понятно. Спрятавшись в тень, Артур сунул в рот сухую травинку. Устав ждать, стянул пиджак и принялся им обмахиваться, как веером.
Наконец возвратился Гус. Пыхтя и отдуваясь, он нес завернутое в тряпку оружие. Положил его у ног Артура, потер ручки, распаковал поклажу и вынул «хауду»:
– Это тебе.
Артур осмотрел старенькую «хауду» с почерневшим стволом – лучшее оружие против панцирников.
– И кобуру возьми. Не в руках же таскать, а то ты, бедняжка, пистолетик свой небось в кармане носишь.
Нацепив широкий кожаный пояс со ржавыми заклепками и сунув «хауду» в кобуру, Артур почувствовал себя увереннее. Больше всего хотелось двинуть благодетелю в морду – за «бедняжку» и «пистолетик» – или испытать на нем оружие, прострелив, к примеру… ухо, но пришлось сдержаться. Как ни крути, Гус пока нужен.
– А вот это, – хозяин пещеры с любовью погладил серый пистолет-пулемет агрессивного вида, – мне. Очень удобный в ближнем бою. Но ни пластины волков, ни бронежилеты омеговцев не пробивает.
Раньше Артур таких не видел.
– Дай-ка посмотреть. – Поднял, прицелился в нахмурившегося Гуса. Действительно удобный. Стрелять можно и с одной, и с двух рук. Проверил магазин – тринадцать патронов.
А Гус-то перетрусил, крылья носа затрепетали, уши покраснели. Пожав плечами, Артур вернул ему игрушку, заключив:
– Сам внушительный, но калибр мелковат.
От этих слов Гус залился краской, но смолчал. Артур закусил губу, чтобы не улыбнуться – не желая того, наступил на больной мозоль, теперь они с Гусом квиты.
– А здесь что? – спросил Артур, поднимая сверток.
– Двустволки, – пробурчал Гус. – Хлам.
Всю дорогу молчали.
Деревня-свалка мало отличалась от других, а видел их Артур великое множество. Машин здесь было немного, в основном легковые, поэтому ресурс экономили: ставили корпуса на бок и приматывали друг к дружке, из-за чего издали ограждение напоминало металлические щиты. Дозорной башни не было.
Гус постучал в ворота, сделанные из распиленного кузова грузовика.
– Кто? – гаркнули из-за ворот.
– Золотуха, открывай, это Гус-охотник!
– А-а-а… – Голос привратника смягчился. – С чем пожаловал?
– Ружья на «глаза» поменять хочу, – прокричал Гус и шепнул Артуру: – «Хауду» достань. – Сам он вынул пистолет-пулемет.
Заскрежетали ворота, и Артур, воровато оглядываясь, вошел внутрь. Золотуха – высоченный, совершенно седой мужик, сказал Гусу:
– Ты тут постой, а я сейчас, – и засеменил к домам, сооруженным из кузовов.
Таких жилищ Артур насчитал пятнадцать. Возможно, людей в поселении было больше, и жили по двое-трое. Дома полукругом располагались вокруг небольшого озерца, на поверхности которого надувались пузыри.
– Васид! – заорал Золотуха. – Васи-и-ид!
– Да тута я, чого орешь? – откликнулись из ближайшего фургона. Потягиваясь, вылез чернявый, выбритый до синевы мужичонка, с пренебрежением глянул на Гуса, пожевал губу и снизошел: – Товар показывай.
Артур положил на землю тряпку, развернул и отступил на шаг, сделав свирепую морду. Повозившись с ружьями, Васид сказал:
– Больше двух ведер не дам.
– Четыре, – вступил в торг Гус.
– Да зачем тебе столько? Все равно помирать скоро. Два. Всё, последнее слово.
– С такой жадностью тебя точно пристрелят. – Гус вздохнул и принялся заворачивать ружья.
– Два с половиной…
Гус взвалил ружья на плечо, повернулся к воротам, и Васид сдался:
– Ладно, три. По рукам?
– Товар покажи, – заинтересовался Гус.
– Машка! – крикнул Васид. – Машка-а-а! Три ведерка «глаз» тащи сюда.
Тощее замученное существо в обносках, кряхтя, приволокло небольшой тазик, потом еще два ведра. Васид стоял подбоченясь и не думал ей помогать. «Глазами» здесь называли красноватые ягоды с точкой посередине. Попробовав, Гус кивнул, расстелил тряпку, в которой лежали ружья, высыпал «глаза» и связал ее в объемистый узел.
– Ты никак облаву пережить собрался, – усмехнулся Васид, проверяя ружья. Прицелился, выстрелил в ворота, крякнул.
Артур взвалил узел на спину и направился за Гусом.
– Тебе в этой штуке башку не напекает? – не выдержал Артур.
– Наоборот, надо и тебе такую сделать.
– Вот уж спасибо.
Вопреки ожиданиям Артура, направились не на запад, а к свалке у ворот.
– Пусть думают, что я там обитаю, – пояснил Гус. – Здесь только дней тридцать так много людей, они не успевают ничего толком разнюхать.
Возле квадратной, будто специально обтесанной глыбы в два человеческих роста таки свернули на запад.
– Люди! – запищали сверху.
Дернувшись, Артур бросил узел с «глазами» и выхватил «хауду». На камне, накрывшись курткой, сидела женщина.
– Помохите, – прохрипела она. – Я тута изжарюся!
Гус обошел вокруг глыбы, потер ручки.
– Слезай!
– Не моху-у…
– Как ты туда залезла?
– Не снаю, ночью волки захнали, а обратно боюся…
– Не бойся, мы добрые. – Гус нареза́л круги, разглядывая камень.
– Я разбиться боюся!
– Вот же горе! Откуда ты такая взялась на мою голову? Прыгай, мы тебя поймаем! Артур, сможешь?
Как Гус засуетился! А ведь с первого взгляда и не заподозришь в нем спасителя беспомощных. Сначала Артур хотел кивнуть, думал, что она худая, как и все местные, но когда женщина подобралась к краю, заметил, что она довольно-таки плотная, и грудь у нее здоровенная, будто налитая. Гус аж облизнулся.
– На живот ложись, – посоветовал Артур, – ноги опускай, за них мы тебя и поймаем.
– Мамочки! – донеслось сверху, женщина завозилась.
Показались резные сапожки, потом – аппетитный зад, обтянутый кожаными штанами. Артур метнулся к камню, поставил ее ноги себе на плечи.
– Мамочки-и-и! – Она повисла на руках.
Артур схватил ее за ноги и скомандовал:
– Руки отпускай!
С диким визгом женщина отдалась на милость Артура. Даже очутившись на земле, она продолжала повизгивать. И только сейчас Артур понял, что эта дурища вряд ли старше его. Темно-русые волосы блестят, еще не успели запачкаться, на вздернутом носу под слоем пыли – веснушки, глаза голубые, веселые. Гус по-прежнему нареза́л вокруг нее круги – рассматривал. Наконец удовлетворенно кивнул и проворковал:
– Ну что, де́вица-красавица, поживешь с нами?
– Да! – с радостью кивнула она и просияла. – Вы хорошие, а на свалке все та-а-акие страшные! Страшней волков! А попить у вас есть? Я ж всю ночь просидела, и утро, и вот… думала, изжарюся.
– Тут ручей близко, – сказал Артур.
– Считай, девица, тебе повезло. – С важным видом Гус обнял ее за плечи, поглядывая на колыхающуюся под рубахой грудь. – Как же ты, красавица, сюда попала?
– Муж отдал. – Она погрустнела.
– Вот дурак! Такую женщину!
– Он старый был, я ему изменила, вот он и…
– Нам все равно, правда ведь? – Гус подмигнул Артуру. – Будешь моей первой женой.
– Твоей?! – Девушка с надеждой посмотрела на Артура.
– А что? – обиделся Гус. – Я опытный, несмотря на то что умный. Зовут меня Гус-охотник, а тебя как кличут?
– Вита.
– Сейчас, Виточка, спустимся в овраг, и ты напьешься. А потом мы тебя покормим, ты ведь голодная, да?
Возле обрыва Вита ойкнула, сложила руки на груди, сглотнула. Ползти по скалам она наотрез отказалась – пришлось обходить. И откуда она взялась такая беспомощная? Артур думал, что те, кто не может за себя постоять, в Пустоши не выживают.
Утолив жажду, девушка стала произносить слова отчетливее и затрещала с удвоенной силой. Оказывается, семья ее жила недалеко от Омеги и поставляла в замок еду. Тогда понятно, почему Вита неженка: никто не набегает, отбиваться не приходится. За последние несколько сезонов из неприступной крепости Омега превратилась в подобие старинного города, Артур в книжке читал, как раньше жили. В близлежащих деревнях того, кто вел себя не по правилам, наказывали, ссылая, очевидно, сюда, на Полигон.
На миг он задумался, что будет, если окрепнут омеговцы, подомнут всю Пустошь, установят свои порядки. Плати им, и никто не нападет, не сожжет твою ферму, не продаст сестер в рабство. Вроде бы замечательно, но почему-то мысль не радовала.
Возле пещеры Гус сложил кучу хвороста, вынул из кармана штанов стекляшку и принялся разводить костер. Не успел Артур развязать узел с «глазами», как хворост задымил и вспыхнул. Гус вынес из пещеры недоеденную волчатину, нанизал на железки и сунул в костер.
Вита сразу же забилась в пещеру, в прохладу, но Гус велел ей выходить.
– Поешь, – скомандовал он.
– Я не хочу. Мне жарко, – простонала она.
– Мужик сказал: ешь, значит, ешь!
Мясо уже начало портиться, Артур покривился, но затолкал в себя кусок. Гус падальщиком навис над Витой и не успокоился, пока она не проглотила всё. Н-да, взял он ее в оборот!
Расправившись с едой, девка занялась хозяйством: выволокла на солнце отсыревшие тюфяки и «одеяла».
– Грязное все, – вздохнула она. – Постирать бы! Давайте постираю, тут же ручей недалече.
– Ишь, хозяйственная! – Гус щурился, довольный приобретением. – И какая – ух! – кровь с молоком! Завтра озаботишься, вишь, темнеет уже. Повезло тебе, девица, что меня встретила! А то пропадать бы тебе на свалке.
Артур уселся, подперев голову руками. Вита трепетала под взглядом Гуса и заглядывала ему в рот, а он рассказывал, какие все вокруг плохие – если девка и нужна кому, то для того, чтобы потом съесть, а он, Гус, хороший, ему ничего не надо, лишь бы кто-то был рядом, приласкал и обогрел.
За глыбами, которые служили своего рода воротами, что-то зашуршало, посыпались камешки, заскулил волк.
– Волки! – Артур вскочил и выхватил «хауду».
Вита взвизгнула, прижав ладони к щекам.
– Еда! – оживился Гус, потер лапки.
– Выйду – может, пристрелю парочку, а если не удастся, в ловушки приведу.
– Подожди, я с тобой… – Гус схватил пистолет-пулемет и поспешил следом.
Глава 10
Вскоре стало ясно: оставаться на карнизе – все равно что добровольно сидеть на сковороде и ждать, пока корочка хрустящая появится. Лекса то и дело накрывала тяжелая дремота, полубред. Голос в голове советовал спуститься и принять бой. Голос убеждал Лекса, что это единственный шанс выжить и что быстрая смерть лучше медленной… Курсант представил, как перед его лицом распахивается зловонная пасть, как зубы впиваются в плоть, как алчно хрипят мутафаги… Нет. Он не пойдет на верную смерть. Он ждал чуда, сначала лежа, потом сидя, потом стоя. Перед глазами плясали разноцветные круги, раскаленный камень обжигал даже сквозь подошвы, и Лекс топтался на месте – движение держит в тонусе и не дает скатиться в беспамятство. Но мир всё темнее, круги всё ярче…
…Очнулся Лекс, когда носки ботинок уже свешивались с обрыва. Еще шаг – и застывший в ожидании вожак бросился бы на жертву.
– Не дождетесь, – прохрипел курсант, – я солдат Омеги. Не дождетесь! Брысь!
По лицу скользнула тень, он задрал голову: над ним кружил, расправив перепончатые крылья, падальщик.
А если перерезать себе вены? Истечь кровью, но не достаться мутафагам на обед? Падальщики попируют, но этого он уже не увидит. Умрет пусть не с честью, но не самой противной смертью.
Лекс уселся, не обращая внимания на обжигающие камни, размотал кожаную ленту, прижал лезвие к запястью на левой руке. Надавил, стиснул зубы: одно движение, пока есть силы… Наверное, лучше резать вдоль вен. Вот так, резким движением… Но в последний момент он ослабил нажим – царапина получилась ерундовая, выступило несколько капель крови. Даже умереть не может…
«Погоди, – посоветовал голос в голове, – спустись. Все бывает. Вдруг прорвешься».
Голос говорил не словами, а ощущениями и больше не пугал. Лекс к нему как-то уже привык. Перегрелся, мозги закипели, вот всякое и мерещится. Сперва голоса, а потом «любимый папочка» придет, а там и мамка – свидеться напоследок.
Лекс боролся с мороком до вечера, то погружаясь в беспамятство, то выныривая.
Жахнул выстрел. Курсант распахнул глаза, уже темнело, долину накрыли сумерки, похолодало. Может, послышалось? Он вскочил, глянул вниз: волки уже не сидели цепью, они метались по странным траекториям, вглядываясь в кусты. Вожак рычал, прижавшись к земле.
Вот он, шанс! Возможно, последний, и хотя шатает от усталости, его надо использовать.
Не раздумывая, Лекс отстегнул нож и спрыгнул.
Он бросился на вожака сзади, оседлал. Пластины были скользкие, пришлось ухватиться за шею. Не успел мутафаг сообразить, что происходит, курсант вогнал клинок в его глаз. Волк взвыл, крутанулся на месте, сбросив с себя наездника, и рухнул в пыль рядом. Лекс вскочил, перехватил нож поудобнее, понимая, что сейчас стая бросится на него… Снова жахнул выстрел, лязгнуло, пуля отскочила от пластины какого-то мутафага, забормотал пулемет – Лекс вовремя присел, над головой просвистели пули. Толку от невидимого союзника мало, разве что волки на него переключатся.
Но произошло странное. Поведение волков не укладывалось ни в какие рамки: они кинулись в разные стороны, визжа недорезанными поросятами.
Не опуская ножа, Лекс дождался, пока из-за кустов выйдет его союзник.
Это был темноволосый скуластый парень, ровесник Лекса. Не «мясо» – сильный, тренированный. И взгляд удивительный – задумчивый и печальный. Не подходил такой взгляд к хищной морде.
– Артур, – сказал парень, целясь в Лекса из «хауды». – Меня зовут Артур. Это я тебя спас.
– Спасибо. – Курсант демонстративно пристегнул нож к браслету. – Спасибо, я твой должник. Если не хочешь стрелять – опусти оружие. Я не нападу, слово бойца.
Артур закусил губу и сунул пистолет в кобуру, из-за его спины высунулся мужик с пистолетом-пулеметом, Лекса он держал на мушке. Невзрачный мужичонка с пузиком, личико востренькое, а глаза цепкие, как крючья. Оружие старое, еще Древних, но в хорошем состоянии.
– Проваливай, – велел пузатый Лексу. – Проваливай к мутанту в задницу. Это наша добыча, наша еда.
– Куда ж он на ночь глядя? – возмутился Артур.
Пузатый шевельнул стволом, приказывая Лексу убираться. Курсант не двинулся с места. А ну как в спину выстрелят? До них метра четыре, у одного пулемет, у второго «хауда». Попытаться обезоружить? Нет, они далеко, это равносильно самоубийству. Или все-таки рискнуть?..
Палец пузатого дрогнул на спусковом крючке. Застрелит и не почешется. Лекс приготовился прыгнуть вперед, врезаться пузатому в брюхо, схватить пулемет… Но, представив порядок действий, сразу же отверг этот вариант – нет, не успеть. Значит, просто ладонью в нос, снизу вверх, а там будь что будет… Парня и вовсе не достать. Может, ногой…
Артур шагнул к пузатому и положил руку на пулемет. Пузатый скривился, плюнул под ноги.
– Дурак! Не потянем мы четвертого!
– Я утром уйду, – пообещал Лекс, выставив ладони вперед. – Я здесь недавно. Мне просто нужно переночевать.
– Вижу, что недавно, – буркнул пузатый. – Проваливайте вдвоем. На какого мутанта вы мне нужны, сладкая парочка?
– Гус, – Артур говорил очень тихо, – мы поможем тебе донести волка. А утром, если захочешь, уйдем.
Странное поведение. Предпочесть напарнику случайного знакомца? Что-то здесь не складывается. Пузатый закинул пистолет-пулемет за спину, махнул рукой, указал Лексу на волка:
– Тащи давай.
Лекс послушно ухватил панцирника за передние лапы, Артур взялся за задние, улыбнулся Лексу. На вид – приличный боец, только не понятно, чего хочет. Можно попробовать команду сколотить… Нет, не получится, пузатый все дело испортит. Вон как зыркает. Спасибо, не пристрелил. Придется ориентироваться по ситуации.
– Под ноги смотри, тут везде ямы с кольями, – предупредил Артур, когда пробрались за камни.
Гус шел впереди, не оборачиваясь. Артур и Лекс волокли волка, тяжело дыша. Смеркалось быстро, еще чуть-чуть – и совсем стемнеет, а ночью лучше сидеть в защищенном месте. Лекс ловил на себе взгляд Артура, исполненный приязни, и смущался: чудно́й дикий. Наставники говорили: дикие во всем ищут выгоду. Как мама и отчим. Как… Лекс споткнулся и упал, уронив волка.
– Осторожней! – Артур тоже отпустил тушу. – Ничего не сломал?
– Тихо вы, – буркнул Гус, – и побыстрей давайте. Стемнеет – здесь вас оставлю, так и знайте. П-пацанье.
Артур склонился над Лексом и протянул ему руку. Вспомнилось: Кир, неисчерпаемый источник пакостных историй, рассказывал, что дикие разницы между мужчиной и женщиной не видят… Лекс поднялся самостоятельно, снова ухватился за волка. Потащили. Камешки хрустели под ногами, тянуло холодом, но скалы пока дышали жаром, накопленным за день. Вдалеке кто-то пальнул, кто-то заорал дурным голосом – в вечернем воздухе звуки разносились далеко и призраками метались по долине, отраженные от скал.
– Почти пришли, – сказал Артур.
Тушу бросили у входа в пещеру. Лекс настолько вымотался, что не задумываясь шагнул на свет костра… и столкнулся нос к носу с негостеприимным хозяином. Гус загораживал проход, уперев руки в бока и покачиваясь с пятки на мысок. За его спиной было тепло, пахло едой и жильем.
– Ты. Омеговец. – Гус цедил слова сквозь зубы. – Думаешь, я тебе в ноги поклонюсь? Н-нахал. Да я тебе в отцы гожусь. А хоть бы имя назвал, паскуда!
Лекс прикинул, не двинуть ли ему в челюсть. И сдержался.
– Прошу простить. Мое имя – Лекс. Пустишь меня?
– Не хочется, – честно ответил Гус, – мне одного сосунка хватает, двоих я не потяну.
– Гус, – предупредил из-за спины Лекса Артур, – мы же договаривались. Дотащили тебе волка, теперь пусти переночевать.
В глубине пещеры – Лекс видел поверх плеча Гуса – был кто-то еще. Ходил, прислушивался, но в разговор не встревал.
– Я свое слово держу, – уступил пузатый, – заходите. Но еды не дам.
Лекс шагнул вперед. У костра стояла женщина. Полная, молодая. У нее все было большим: и грудь, и губы, и глаза. И волосы очень красивые. Курсант с трудом отвел взгляд, поклонился. Он женщин с детства не видел и почти забыл, какие они бывают.
– Моя жена, – предупредил Гус, – будешь пялиться – яйца оторву, понял? И тебя, Артур, это тоже касается.
– Вита, – прошептала женщина.
Надо же – жена. На Полигоне, у «мяса», а поди ж ты – жена!
Артур, не спрашивая у Гуса разрешения, подсел к костру. Лекс подумал и опустился рядом – ноги не держали. Вита захлопотала, принесла воды, сунула Лексу мяса – он принял, хотя хозяин пещеры и смотрел волком. Ничего, не обеднеет из-за пары кусков. Повисло нехорошее молчание. Лекс жевал, Гус скрипел зубами, Артур переводил взгляд с одного на другого.
– Спасибо. – Лекс вытер губы банданой и отхлебнул еще воды. – И за спасение, и за приют. Не ожидал даже, что такие благородные люди бывают.
– А ты меня не узнал? – вдруг рассмеялся Артур. – Лекс, ты правда меня не узнал до сих пор?
Что-то было в лице этого красавчика знакомое. Лекс присмотрелся.
Давно, очень давно, в прошлой жизни…
Перед отъездом в Омегу? Раньше, гораздо раньше…
Мамка еще молодая, красивая, лежит на кровати пьяная, золотистые волосы свешиваются до пола. Мужчина шагает в комнату, и свет керосиновой лампы падает на его лицо. Староста. Шакал. Похудей Шакал – получился бы… правильно. Его сынок, Артур.
– Теперь узнал. – Лекс пытался хотя бы улыбнуться, но лицо застыло маской: сейчас старостин сынок завопит: «Шлю-у-ухин сын!»
Артур вскочил, сграбастал опешившего Лекса в объятия, крепко приложил ладонью по спине.
– Земляки мы! – пояснил он Гусу. – Его из нашей деревни в Омегу забрали, когда мы еще пацанами были… Родная мать отдала. Дружище! Да что ты как неродной?
– Извини, – Лекс осторожно высвободился, – я просто… понимаешь, деревня, мама – это так давно было, я уже и забывать начал. Хотел офицером стать. А потом испытание не прошел. Понимаешь, там как делают: нужно убить человека. Я не смог. У меня ранили друга на этом испытании, и я не смог выйти на арену. А меня – сюда… Будто не понимают, что я всю систему изнутри знаю, все их планы. Что я смогу выжить.
На этих словах, как Лекс и рассчитывал, Гус подобрался. Брезгливая мина на его лице сменилась широкой улыбкой. Клюнул. И Артур клюнул – вон, кивает сочувственно, губу кусает… Вообще, странно. Артур-то небось убивал. Кетчеров тех же наверняка стрелял. А сочувствует. Но хотя бы теперь его мотив ясен – земляка встретил.
– А что – выжить? – фыркнул Гус. – Я уже три сезона здесь обитаю безо всякой подготовки.
Лекс посмотрел ему в глаза. Сделать это было трудно – хозяин пещеры взгляд отводил, пялился в сторону. Курсант заговорил ритмично, слегка постукивая пальцами о пол, стараясь попасть в такт дыхания Гуса:
– В прошлые разы. Курсанты выполняли задания. Разные задания. Можно было выжить, если ты умен. Ты же знаешь. А теперь все будет по-другому. Задание дали: убить как можно больше. Омеговцы объединятся в группы. И будут убивать. Всех подряд.
Раздались сдавленные всхлипывания – это рыдала Вита, утирая нос ладонью. Артур слушал, открыв рот. Гус нахмурился, лоб складками собрал, отблески костра делали его похожим на мутанта.
– Как можно больше «мяса» убить? – переспросил он.
– Да. Как можно больше «мяса». Поэтому я удивляюсь: они отпустили меня на Полигон, а я же много всего знаю. Видел карту, знаю, какое будет испытание.
– Хорошо… очень хорошо… – Гус встрепенулся, поднялся и начал мерить шагами пещеру. – Это просто замечательно… что ты видел… Одному тебе тяжело придется, Лекс.
* * *
Гус был дома, маскировал ловушки. Покосившись на перепачканного грязью парня, буркнул:– В пещеру лазил? Обрыв видел? Хорошо, что не убился. Мог бы и меня спросить. А еще там кровососы бывают, твое счастье, что не тронули. – Аккуратно разложив ветви над ямой, он накидал сверху колючей травы, присыпал пылью и спросил: – Что еще интересного в мире?
– Волки, – ответил Артур, огибая ловушки. – Они странно себя ведут. Дрессированные, что ли?
– Мутант их знает!
– Некроз видел и, – Артур поежился, – симбионтов. – О таинственной тени и своем малодушии он промолчал.
– Даже так?.. Хм… – Гус склонил голову набок, задумался. – Не знал, что они есть.
– Ага, и ведут себя так же, как панцирники. В долину не спускаются, как будто на их пути невидимая стена. Человек же эту преграду преодолевает без труда. Почему так?
– Надо как-нибудь изловить омеговца и допросить, – проговорил Гус серьезно и добавил: – Забыл сказать: наемников можно убивать, если получится, и тебе за это ничего не будет. Да, кстати, патроны у тебя в основном холостые. Боевой каждый десятый. Так-то.
– Тебе помочь? – спросил Артур.
– Вот когда к вонючкам пойдем оружие на еду менять, тогда и помощь понадобится. Кто это так тебя? – Гус наконец заметил бурое пятно на рукаве Артура.
– Омеговец ножом, – отмахнулся он и потопал в пещеру, уселся на свой тюфяк и нахохлился.
Вскоре явился Гус и проговорил:
– Дай посмотрю.
Артур закатал рукав, хозяин пещеры прищелкнул языком. Завозился, достал из тряпья пузырек с мутной жидкостью, полил порез, приговаривая:
– Это настойка из листьев, в малых количествах – антисептик, в больших – яд… Показал бы сразу! Тут же если зараза прицепится – конец. Ни знахарки тебе, ни лекаря.
Что такое «антисептик», Артур спрашивать не стал, понял только, что Гус любит мудреные словечки.
– Ты сказал «оружие менять», у тебя что же, оно есть?
– О-о-о! – гордо протянул Гусак. – Да, я же умный. Я сразу после облавы возле трупов его собираю и прячу. Сейчас оно в цене, а когда всех перебьют, во время засухи в цене будет еда.
– Засухи? Ты же говорил, что солнце спрячется.
– А-а-а… ну, увидишь. Тут климат странный… Ну что, выдвигаемся? Ты как, не умаялся?
– Вроде нет.
– Тогда в путь! – Гус обмотал голову засаленной банданой, нацепил шлем-тюрбан и стал похож на кочевника-людоеда.
Путь лежал к городу Древних. Оставив Артура возле разваленного дома с колоннами, Гус исчез между руинами. Не хочет схрон выдавать – это понятно. Спрятавшись в тень, Артур сунул в рот сухую травинку. Устав ждать, стянул пиджак и принялся им обмахиваться, как веером.
Наконец возвратился Гус. Пыхтя и отдуваясь, он нес завернутое в тряпку оружие. Положил его у ног Артура, потер ручки, распаковал поклажу и вынул «хауду»:
– Это тебе.
Артур осмотрел старенькую «хауду» с почерневшим стволом – лучшее оружие против панцирников.
– И кобуру возьми. Не в руках же таскать, а то ты, бедняжка, пистолетик свой небось в кармане носишь.
Нацепив широкий кожаный пояс со ржавыми заклепками и сунув «хауду» в кобуру, Артур почувствовал себя увереннее. Больше всего хотелось двинуть благодетелю в морду – за «бедняжку» и «пистолетик» – или испытать на нем оружие, прострелив, к примеру… ухо, но пришлось сдержаться. Как ни крути, Гус пока нужен.
– А вот это, – хозяин пещеры с любовью погладил серый пистолет-пулемет агрессивного вида, – мне. Очень удобный в ближнем бою. Но ни пластины волков, ни бронежилеты омеговцев не пробивает.
Раньше Артур таких не видел.
– Дай-ка посмотреть. – Поднял, прицелился в нахмурившегося Гуса. Действительно удобный. Стрелять можно и с одной, и с двух рук. Проверил магазин – тринадцать патронов.
А Гус-то перетрусил, крылья носа затрепетали, уши покраснели. Пожав плечами, Артур вернул ему игрушку, заключив:
– Сам внушительный, но калибр мелковат.
От этих слов Гус залился краской, но смолчал. Артур закусил губу, чтобы не улыбнуться – не желая того, наступил на больной мозоль, теперь они с Гусом квиты.
– А здесь что? – спросил Артур, поднимая сверток.
– Двустволки, – пробурчал Гус. – Хлам.
Всю дорогу молчали.
Деревня-свалка мало отличалась от других, а видел их Артур великое множество. Машин здесь было немного, в основном легковые, поэтому ресурс экономили: ставили корпуса на бок и приматывали друг к дружке, из-за чего издали ограждение напоминало металлические щиты. Дозорной башни не было.
Гус постучал в ворота, сделанные из распиленного кузова грузовика.
– Кто? – гаркнули из-за ворот.
– Золотуха, открывай, это Гус-охотник!
– А-а-а… – Голос привратника смягчился. – С чем пожаловал?
– Ружья на «глаза» поменять хочу, – прокричал Гус и шепнул Артуру: – «Хауду» достань. – Сам он вынул пистолет-пулемет.
Заскрежетали ворота, и Артур, воровато оглядываясь, вошел внутрь. Золотуха – высоченный, совершенно седой мужик, сказал Гусу:
– Ты тут постой, а я сейчас, – и засеменил к домам, сооруженным из кузовов.
Таких жилищ Артур насчитал пятнадцать. Возможно, людей в поселении было больше, и жили по двое-трое. Дома полукругом располагались вокруг небольшого озерца, на поверхности которого надувались пузыри.
– Васид! – заорал Золотуха. – Васи-и-ид!
– Да тута я, чого орешь? – откликнулись из ближайшего фургона. Потягиваясь, вылез чернявый, выбритый до синевы мужичонка, с пренебрежением глянул на Гуса, пожевал губу и снизошел: – Товар показывай.
Артур положил на землю тряпку, развернул и отступил на шаг, сделав свирепую морду. Повозившись с ружьями, Васид сказал:
– Больше двух ведер не дам.
– Четыре, – вступил в торг Гус.
– Да зачем тебе столько? Все равно помирать скоро. Два. Всё, последнее слово.
– С такой жадностью тебя точно пристрелят. – Гус вздохнул и принялся заворачивать ружья.
– Два с половиной…
Гус взвалил ружья на плечо, повернулся к воротам, и Васид сдался:
– Ладно, три. По рукам?
– Товар покажи, – заинтересовался Гус.
– Машка! – крикнул Васид. – Машка-а-а! Три ведерка «глаз» тащи сюда.
Тощее замученное существо в обносках, кряхтя, приволокло небольшой тазик, потом еще два ведра. Васид стоял подбоченясь и не думал ей помогать. «Глазами» здесь называли красноватые ягоды с точкой посередине. Попробовав, Гус кивнул, расстелил тряпку, в которой лежали ружья, высыпал «глаза» и связал ее в объемистый узел.
– Ты никак облаву пережить собрался, – усмехнулся Васид, проверяя ружья. Прицелился, выстрелил в ворота, крякнул.
Артур взвалил узел на спину и направился за Гусом.
– Тебе в этой штуке башку не напекает? – не выдержал Артур.
– Наоборот, надо и тебе такую сделать.
– Вот уж спасибо.
Вопреки ожиданиям Артура, направились не на запад, а к свалке у ворот.
– Пусть думают, что я там обитаю, – пояснил Гус. – Здесь только дней тридцать так много людей, они не успевают ничего толком разнюхать.
Возле квадратной, будто специально обтесанной глыбы в два человеческих роста таки свернули на запад.
– Люди! – запищали сверху.
Дернувшись, Артур бросил узел с «глазами» и выхватил «хауду». На камне, накрывшись курткой, сидела женщина.
– Помохите, – прохрипела она. – Я тута изжарюся!
Гус обошел вокруг глыбы, потер ручки.
– Слезай!
– Не моху-у…
– Как ты туда залезла?
– Не снаю, ночью волки захнали, а обратно боюся…
– Не бойся, мы добрые. – Гус нареза́л круги, разглядывая камень.
– Я разбиться боюся!
– Вот же горе! Откуда ты такая взялась на мою голову? Прыгай, мы тебя поймаем! Артур, сможешь?
Как Гус засуетился! А ведь с первого взгляда и не заподозришь в нем спасителя беспомощных. Сначала Артур хотел кивнуть, думал, что она худая, как и все местные, но когда женщина подобралась к краю, заметил, что она довольно-таки плотная, и грудь у нее здоровенная, будто налитая. Гус аж облизнулся.
– На живот ложись, – посоветовал Артур, – ноги опускай, за них мы тебя и поймаем.
– Мамочки! – донеслось сверху, женщина завозилась.
Показались резные сапожки, потом – аппетитный зад, обтянутый кожаными штанами. Артур метнулся к камню, поставил ее ноги себе на плечи.
– Мамочки-и-и! – Она повисла на руках.
Артур схватил ее за ноги и скомандовал:
– Руки отпускай!
С диким визгом женщина отдалась на милость Артура. Даже очутившись на земле, она продолжала повизгивать. И только сейчас Артур понял, что эта дурища вряд ли старше его. Темно-русые волосы блестят, еще не успели запачкаться, на вздернутом носу под слоем пыли – веснушки, глаза голубые, веселые. Гус по-прежнему нареза́л вокруг нее круги – рассматривал. Наконец удовлетворенно кивнул и проворковал:
– Ну что, де́вица-красавица, поживешь с нами?
– Да! – с радостью кивнула она и просияла. – Вы хорошие, а на свалке все та-а-акие страшные! Страшней волков! А попить у вас есть? Я ж всю ночь просидела, и утро, и вот… думала, изжарюся.
– Тут ручей близко, – сказал Артур.
– Считай, девица, тебе повезло. – С важным видом Гус обнял ее за плечи, поглядывая на колыхающуюся под рубахой грудь. – Как же ты, красавица, сюда попала?
– Муж отдал. – Она погрустнела.
– Вот дурак! Такую женщину!
– Он старый был, я ему изменила, вот он и…
– Нам все равно, правда ведь? – Гус подмигнул Артуру. – Будешь моей первой женой.
– Твоей?! – Девушка с надеждой посмотрела на Артура.
– А что? – обиделся Гус. – Я опытный, несмотря на то что умный. Зовут меня Гус-охотник, а тебя как кличут?
– Вита.
– Сейчас, Виточка, спустимся в овраг, и ты напьешься. А потом мы тебя покормим, ты ведь голодная, да?
Возле обрыва Вита ойкнула, сложила руки на груди, сглотнула. Ползти по скалам она наотрез отказалась – пришлось обходить. И откуда она взялась такая беспомощная? Артур думал, что те, кто не может за себя постоять, в Пустоши не выживают.
Утолив жажду, девушка стала произносить слова отчетливее и затрещала с удвоенной силой. Оказывается, семья ее жила недалеко от Омеги и поставляла в замок еду. Тогда понятно, почему Вита неженка: никто не набегает, отбиваться не приходится. За последние несколько сезонов из неприступной крепости Омега превратилась в подобие старинного города, Артур в книжке читал, как раньше жили. В близлежащих деревнях того, кто вел себя не по правилам, наказывали, ссылая, очевидно, сюда, на Полигон.
На миг он задумался, что будет, если окрепнут омеговцы, подомнут всю Пустошь, установят свои порядки. Плати им, и никто не нападет, не сожжет твою ферму, не продаст сестер в рабство. Вроде бы замечательно, но почему-то мысль не радовала.
Возле пещеры Гус сложил кучу хвороста, вынул из кармана штанов стекляшку и принялся разводить костер. Не успел Артур развязать узел с «глазами», как хворост задымил и вспыхнул. Гус вынес из пещеры недоеденную волчатину, нанизал на железки и сунул в костер.
Вита сразу же забилась в пещеру, в прохладу, но Гус велел ей выходить.
– Поешь, – скомандовал он.
– Я не хочу. Мне жарко, – простонала она.
– Мужик сказал: ешь, значит, ешь!
Мясо уже начало портиться, Артур покривился, но затолкал в себя кусок. Гус падальщиком навис над Витой и не успокоился, пока она не проглотила всё. Н-да, взял он ее в оборот!
Расправившись с едой, девка занялась хозяйством: выволокла на солнце отсыревшие тюфяки и «одеяла».
– Грязное все, – вздохнула она. – Постирать бы! Давайте постираю, тут же ручей недалече.
– Ишь, хозяйственная! – Гус щурился, довольный приобретением. – И какая – ух! – кровь с молоком! Завтра озаботишься, вишь, темнеет уже. Повезло тебе, девица, что меня встретила! А то пропадать бы тебе на свалке.
Артур уселся, подперев голову руками. Вита трепетала под взглядом Гуса и заглядывала ему в рот, а он рассказывал, какие все вокруг плохие – если девка и нужна кому, то для того, чтобы потом съесть, а он, Гус, хороший, ему ничего не надо, лишь бы кто-то был рядом, приласкал и обогрел.
За глыбами, которые служили своего рода воротами, что-то зашуршало, посыпались камешки, заскулил волк.
– Волки! – Артур вскочил и выхватил «хауду».
Вита взвизгнула, прижав ладони к щекам.
– Еда! – оживился Гус, потер лапки.
– Выйду – может, пристрелю парочку, а если не удастся, в ловушки приведу.
– Подожди, я с тобой… – Гус схватил пистолет-пулемет и поспешил следом.
Глава 10
Земляк
Мутафаги – существа неизвестного происхождения. В огромном количестве появились после Погибели. Если верить уцелевшим источникам, раньше они не встречались. Панцирные волки распространены по всей Пустоши и наносят существенный вред хозяйству. Агрессивны и крайне опасны, выдерживают прямое попадание пуль крупного калибра, пластины волков используются для изготовления защитных жилетов. При столкновении с волками наиболее эффективен «хаудах» (в простонародье – «хауда») или автомат. Если их нет в наличии, нужно стараться попасть зверю в глаз, плохо защищенный живот или швы, где сходятся пластины…
Анатомия и физиология вероятного противника.Пятый курс. Мутафаги
Вскоре стало ясно: оставаться на карнизе – все равно что добровольно сидеть на сковороде и ждать, пока корочка хрустящая появится. Лекса то и дело накрывала тяжелая дремота, полубред. Голос в голове советовал спуститься и принять бой. Голос убеждал Лекса, что это единственный шанс выжить и что быстрая смерть лучше медленной… Курсант представил, как перед его лицом распахивается зловонная пасть, как зубы впиваются в плоть, как алчно хрипят мутафаги… Нет. Он не пойдет на верную смерть. Он ждал чуда, сначала лежа, потом сидя, потом стоя. Перед глазами плясали разноцветные круги, раскаленный камень обжигал даже сквозь подошвы, и Лекс топтался на месте – движение держит в тонусе и не дает скатиться в беспамятство. Но мир всё темнее, круги всё ярче…
…Очнулся Лекс, когда носки ботинок уже свешивались с обрыва. Еще шаг – и застывший в ожидании вожак бросился бы на жертву.
– Не дождетесь, – прохрипел курсант, – я солдат Омеги. Не дождетесь! Брысь!
По лицу скользнула тень, он задрал голову: над ним кружил, расправив перепончатые крылья, падальщик.
А если перерезать себе вены? Истечь кровью, но не достаться мутафагам на обед? Падальщики попируют, но этого он уже не увидит. Умрет пусть не с честью, но не самой противной смертью.
Лекс уселся, не обращая внимания на обжигающие камни, размотал кожаную ленту, прижал лезвие к запястью на левой руке. Надавил, стиснул зубы: одно движение, пока есть силы… Наверное, лучше резать вдоль вен. Вот так, резким движением… Но в последний момент он ослабил нажим – царапина получилась ерундовая, выступило несколько капель крови. Даже умереть не может…
«Погоди, – посоветовал голос в голове, – спустись. Все бывает. Вдруг прорвешься».
Голос говорил не словами, а ощущениями и больше не пугал. Лекс к нему как-то уже привык. Перегрелся, мозги закипели, вот всякое и мерещится. Сперва голоса, а потом «любимый папочка» придет, а там и мамка – свидеться напоследок.
Лекс боролся с мороком до вечера, то погружаясь в беспамятство, то выныривая.
Жахнул выстрел. Курсант распахнул глаза, уже темнело, долину накрыли сумерки, похолодало. Может, послышалось? Он вскочил, глянул вниз: волки уже не сидели цепью, они метались по странным траекториям, вглядываясь в кусты. Вожак рычал, прижавшись к земле.
Вот он, шанс! Возможно, последний, и хотя шатает от усталости, его надо использовать.
Не раздумывая, Лекс отстегнул нож и спрыгнул.
Он бросился на вожака сзади, оседлал. Пластины были скользкие, пришлось ухватиться за шею. Не успел мутафаг сообразить, что происходит, курсант вогнал клинок в его глаз. Волк взвыл, крутанулся на месте, сбросив с себя наездника, и рухнул в пыль рядом. Лекс вскочил, перехватил нож поудобнее, понимая, что сейчас стая бросится на него… Снова жахнул выстрел, лязгнуло, пуля отскочила от пластины какого-то мутафага, забормотал пулемет – Лекс вовремя присел, над головой просвистели пули. Толку от невидимого союзника мало, разве что волки на него переключатся.
Но произошло странное. Поведение волков не укладывалось ни в какие рамки: они кинулись в разные стороны, визжа недорезанными поросятами.
Не опуская ножа, Лекс дождался, пока из-за кустов выйдет его союзник.
Это был темноволосый скуластый парень, ровесник Лекса. Не «мясо» – сильный, тренированный. И взгляд удивительный – задумчивый и печальный. Не подходил такой взгляд к хищной морде.
– Артур, – сказал парень, целясь в Лекса из «хауды». – Меня зовут Артур. Это я тебя спас.
– Спасибо. – Курсант демонстративно пристегнул нож к браслету. – Спасибо, я твой должник. Если не хочешь стрелять – опусти оружие. Я не нападу, слово бойца.
Артур закусил губу и сунул пистолет в кобуру, из-за его спины высунулся мужик с пистолетом-пулеметом, Лекса он держал на мушке. Невзрачный мужичонка с пузиком, личико востренькое, а глаза цепкие, как крючья. Оружие старое, еще Древних, но в хорошем состоянии.
– Проваливай, – велел пузатый Лексу. – Проваливай к мутанту в задницу. Это наша добыча, наша еда.
– Куда ж он на ночь глядя? – возмутился Артур.
Пузатый шевельнул стволом, приказывая Лексу убираться. Курсант не двинулся с места. А ну как в спину выстрелят? До них метра четыре, у одного пулемет, у второго «хауда». Попытаться обезоружить? Нет, они далеко, это равносильно самоубийству. Или все-таки рискнуть?..
Палец пузатого дрогнул на спусковом крючке. Застрелит и не почешется. Лекс приготовился прыгнуть вперед, врезаться пузатому в брюхо, схватить пулемет… Но, представив порядок действий, сразу же отверг этот вариант – нет, не успеть. Значит, просто ладонью в нос, снизу вверх, а там будь что будет… Парня и вовсе не достать. Может, ногой…
Артур шагнул к пузатому и положил руку на пулемет. Пузатый скривился, плюнул под ноги.
– Дурак! Не потянем мы четвертого!
– Я утром уйду, – пообещал Лекс, выставив ладони вперед. – Я здесь недавно. Мне просто нужно переночевать.
– Вижу, что недавно, – буркнул пузатый. – Проваливайте вдвоем. На какого мутанта вы мне нужны, сладкая парочка?
– Гус, – Артур говорил очень тихо, – мы поможем тебе донести волка. А утром, если захочешь, уйдем.
Странное поведение. Предпочесть напарнику случайного знакомца? Что-то здесь не складывается. Пузатый закинул пистолет-пулемет за спину, махнул рукой, указал Лексу на волка:
– Тащи давай.
Лекс послушно ухватил панцирника за передние лапы, Артур взялся за задние, улыбнулся Лексу. На вид – приличный боец, только не понятно, чего хочет. Можно попробовать команду сколотить… Нет, не получится, пузатый все дело испортит. Вон как зыркает. Спасибо, не пристрелил. Придется ориентироваться по ситуации.
– Под ноги смотри, тут везде ямы с кольями, – предупредил Артур, когда пробрались за камни.
Гус шел впереди, не оборачиваясь. Артур и Лекс волокли волка, тяжело дыша. Смеркалось быстро, еще чуть-чуть – и совсем стемнеет, а ночью лучше сидеть в защищенном месте. Лекс ловил на себе взгляд Артура, исполненный приязни, и смущался: чудно́й дикий. Наставники говорили: дикие во всем ищут выгоду. Как мама и отчим. Как… Лекс споткнулся и упал, уронив волка.
– Осторожней! – Артур тоже отпустил тушу. – Ничего не сломал?
– Тихо вы, – буркнул Гус, – и побыстрей давайте. Стемнеет – здесь вас оставлю, так и знайте. П-пацанье.
Артур склонился над Лексом и протянул ему руку. Вспомнилось: Кир, неисчерпаемый источник пакостных историй, рассказывал, что дикие разницы между мужчиной и женщиной не видят… Лекс поднялся самостоятельно, снова ухватился за волка. Потащили. Камешки хрустели под ногами, тянуло холодом, но скалы пока дышали жаром, накопленным за день. Вдалеке кто-то пальнул, кто-то заорал дурным голосом – в вечернем воздухе звуки разносились далеко и призраками метались по долине, отраженные от скал.
– Почти пришли, – сказал Артур.
Тушу бросили у входа в пещеру. Лекс настолько вымотался, что не задумываясь шагнул на свет костра… и столкнулся нос к носу с негостеприимным хозяином. Гус загораживал проход, уперев руки в бока и покачиваясь с пятки на мысок. За его спиной было тепло, пахло едой и жильем.
– Ты. Омеговец. – Гус цедил слова сквозь зубы. – Думаешь, я тебе в ноги поклонюсь? Н-нахал. Да я тебе в отцы гожусь. А хоть бы имя назвал, паскуда!
Лекс прикинул, не двинуть ли ему в челюсть. И сдержался.
– Прошу простить. Мое имя – Лекс. Пустишь меня?
– Не хочется, – честно ответил Гус, – мне одного сосунка хватает, двоих я не потяну.
– Гус, – предупредил из-за спины Лекса Артур, – мы же договаривались. Дотащили тебе волка, теперь пусти переночевать.
В глубине пещеры – Лекс видел поверх плеча Гуса – был кто-то еще. Ходил, прислушивался, но в разговор не встревал.
– Я свое слово держу, – уступил пузатый, – заходите. Но еды не дам.
Лекс шагнул вперед. У костра стояла женщина. Полная, молодая. У нее все было большим: и грудь, и губы, и глаза. И волосы очень красивые. Курсант с трудом отвел взгляд, поклонился. Он женщин с детства не видел и почти забыл, какие они бывают.
– Моя жена, – предупредил Гус, – будешь пялиться – яйца оторву, понял? И тебя, Артур, это тоже касается.
– Вита, – прошептала женщина.
Надо же – жена. На Полигоне, у «мяса», а поди ж ты – жена!
Артур, не спрашивая у Гуса разрешения, подсел к костру. Лекс подумал и опустился рядом – ноги не держали. Вита захлопотала, принесла воды, сунула Лексу мяса – он принял, хотя хозяин пещеры и смотрел волком. Ничего, не обеднеет из-за пары кусков. Повисло нехорошее молчание. Лекс жевал, Гус скрипел зубами, Артур переводил взгляд с одного на другого.
– Спасибо. – Лекс вытер губы банданой и отхлебнул еще воды. – И за спасение, и за приют. Не ожидал даже, что такие благородные люди бывают.
– А ты меня не узнал? – вдруг рассмеялся Артур. – Лекс, ты правда меня не узнал до сих пор?
Что-то было в лице этого красавчика знакомое. Лекс присмотрелся.
Давно, очень давно, в прошлой жизни…
Перед отъездом в Омегу? Раньше, гораздо раньше…
Мамка еще молодая, красивая, лежит на кровати пьяная, золотистые волосы свешиваются до пола. Мужчина шагает в комнату, и свет керосиновой лампы падает на его лицо. Староста. Шакал. Похудей Шакал – получился бы… правильно. Его сынок, Артур.
– Теперь узнал. – Лекс пытался хотя бы улыбнуться, но лицо застыло маской: сейчас старостин сынок завопит: «Шлю-у-ухин сын!»
Артур вскочил, сграбастал опешившего Лекса в объятия, крепко приложил ладонью по спине.
– Земляки мы! – пояснил он Гусу. – Его из нашей деревни в Омегу забрали, когда мы еще пацанами были… Родная мать отдала. Дружище! Да что ты как неродной?
– Извини, – Лекс осторожно высвободился, – я просто… понимаешь, деревня, мама – это так давно было, я уже и забывать начал. Хотел офицером стать. А потом испытание не прошел. Понимаешь, там как делают: нужно убить человека. Я не смог. У меня ранили друга на этом испытании, и я не смог выйти на арену. А меня – сюда… Будто не понимают, что я всю систему изнутри знаю, все их планы. Что я смогу выжить.
На этих словах, как Лекс и рассчитывал, Гус подобрался. Брезгливая мина на его лице сменилась широкой улыбкой. Клюнул. И Артур клюнул – вон, кивает сочувственно, губу кусает… Вообще, странно. Артур-то небось убивал. Кетчеров тех же наверняка стрелял. А сочувствует. Но хотя бы теперь его мотив ясен – земляка встретил.
– А что – выжить? – фыркнул Гус. – Я уже три сезона здесь обитаю безо всякой подготовки.
Лекс посмотрел ему в глаза. Сделать это было трудно – хозяин пещеры взгляд отводил, пялился в сторону. Курсант заговорил ритмично, слегка постукивая пальцами о пол, стараясь попасть в такт дыхания Гуса:
– В прошлые разы. Курсанты выполняли задания. Разные задания. Можно было выжить, если ты умен. Ты же знаешь. А теперь все будет по-другому. Задание дали: убить как можно больше. Омеговцы объединятся в группы. И будут убивать. Всех подряд.
Раздались сдавленные всхлипывания – это рыдала Вита, утирая нос ладонью. Артур слушал, открыв рот. Гус нахмурился, лоб складками собрал, отблески костра делали его похожим на мутанта.
– Как можно больше «мяса» убить? – переспросил он.
– Да. Как можно больше «мяса». Поэтому я удивляюсь: они отпустили меня на Полигон, а я же много всего знаю. Видел карту, знаю, какое будет испытание.
– Хорошо… очень хорошо… – Гус встрепенулся, поднялся и начал мерить шагами пещеру. – Это просто замечательно… что ты видел… Одному тебе тяжело придется, Лекс.