Виктор Коклюшкин. Алло, Люся, это я! (сборник)

   Прошерстив одну грядку до леса, я решил сделать друзьям подарок: смотался в сельпо, купил выпить и закусить, сложил угощение в лесу под елкой, вернулся, а когда закончили уборку, говорю: «Давайте сходим в лес за грибами – их тут полно!»
   Пошли мы в лес. Меня спрашивают: «Где грибы-то?» А я под каждую елку заглядываю и говорю: «Сейчас будут!»
   Ходили мы ходили, ходили-ходили… а то место я так и не нашел.

Будь здоров!

   Алло, Люся, это я! Я пошел в поликлинику, а они сказали, что с моим здоровьем надо сразу на кладбище! Не, Люсь, они проверяли… рентген показал, что меня вообще нет. Ну, они его включили, когда я еще не разделся, и диагноз написали: «Невидимка»! Пошел к хирургу, говорю: «Мое тело невидимо». Он посмотрел и говорит: «Вы когда последний раз ели?» Я говорю: «Утром». Он говорит: «Утром какого года?» Я говорю: «Этого». Он говорит: «Странно, позвоночник прощупывается сквозь живот!» Я говорю: «Доктор, вы же себя щупаете!» Он говорит: «Не спорьте. Вытяните руки». Я вытянул. Он говорит: «Почему их три?» Я говорю: «Доктор, это мой нос». Он говорит: «Понятно». И написал диагноз: «Слон». Я пошел к терапевту. Она говорит: «На что жалуетесь?» Я говорю: «Я слон». Она говорит: «А я Иванова». Я говорю: «Хирург оказал, что я слон». Она говорит: «А не надо к нему ходить, пока он не опохмелится!» Приложила к груди стетоскоп и говорит: «Дышите, не дышите…», я не дышу, а она, оказывается, заснула! Проснулась, когда я уже посинел! Говорит: «Извините, у нас зарплата маленькая, я по две смены работаю». Я говорю: «Доктор, ну я буду жить?» Она говорит: «Если у вас зарплата такая же, как у меня, то вряд ли!»
   Пошел к окулисту. Она говорит: «Раздевайтесь». Я говорю: «Зачем?» Она говорит: «Потому что окулист заболел, а я – патологоанатом!» Я говорю: «Но у вас же разные профессии!» Она говорит: «Ну и что, у нас взаимовыручка, потом он будет проверять зрение у покойников и выписывать им очки!»
   Я, Люсь, чуть не рехнулся! Пошел к психиатру: он взял молоток и говорит: «Положите ногу на ногу». Я говорю: «Левую на правую или правую на правую?» Он говорит: «Левую на левую!»
   Я попробовал положить и со стула упал. Психиатр говорит: «Понятно, вы припадочный!» Я говорю: «А что вы мне посоветуете?» Он говорит: «Держаться от меня подальше!»
   Пошел к стоматологу. Он говорит: «Откройте рот». Я открыл, он говорит: «Так у вас же ни одного зуба нет!» Я говорю: «Доктор, вы же в ухо смотрите!» Он говорит: «Извините, я очки дома забыл! Но я могу и на ощупь что-нибудь вырвать. У вас сколько зубов?» Я говорю: «Не считал». Он говорит: «Сейчас на один меньше будет!»
   Люсь, у меня зубы от страха сами чуть не выскочили! Я говорю: «Доктор, а никак нельзя договориться?» Он говорит: «Можно, давайте сто рублей, и я напишу, что ухо проверил, а вы идите к ушному и за двести проверьте зубы!» Я говорю: «А какой диагноз вы мне поставили?» Он говорит: «Ушной кариес. Чистить уши три раза в день зубной настой “Бленд-а-мед”! Если не поможет, будем удалять!»
   Пошел к ушному. Врачиха говорит шепотом: «Вы меня слышите?» Я молчу. Она громче говорит: «Вы меня слышите?» Я молчу. Она говорит сестре: «Этот козел ничего не слышит, выпиши ему слабительное, чтоб он сюда больше не ходил!»
   Я говорю: «Я все слышу». Она говорит: «А что ж молчали?!» Я говорю: «Потому что молчание – знак согласия!» Она говорит: «Если вы такой согласный, то вам нужно в кожно-венерологический диспансер!» Я говорю: «Зачем в диспансер, я хочу в санаторий!»
   Она говорит: «Да кто ж вас возьмет припадочного невидимку с ушным кариесом?»
   Алло, Люся, так мне куда идти? Куда?! Нет, я лучше пойду домой!

Дочь миллионера

   Жить надо уметь! Вот я вырезал из газеты фотографию дочери миллионера, пришел к гадалке и говорю: «Приворожи!» Вернулся – меня эта дочь у подъезда ждет! Я ее обнял, а тут подъезжает «Мерседес» и выходит ее муж! Она, оказывается, замужем!
   Я быстро говорю ему: «Между нами ничего не было!» Он говорит: «Теперь будет». Я спрашиваю: «Что?» Он говорит: «Твоя могила!»
   А эта дура вешается мне на шею и кричит: «Я тебя люблю!»
   Я говорю: «Я некрасивый!» Она говорит: «Сердцу не прикажешь!» И лезет целоваться.
   Я увертываюсь, кричу: «Не трогайте меня, я туберкулезный!» Она кричит: «Я тебя вылечу!» Муж кричит: «Не успеешь, я его убью!»
   Я кричу: «Я сумасшедший!» Она кричит: «А кто сейчас нормальный!» Я кричу: «Я вообще – бандит! И меня ищет милиция!»
   Тут, откуда ни возьмись, милиция. Хвать меня, говорят: «Наконец-то попался!»
   Отвезли в милицию, а там сравнили с фотороботом и говорят: «Все совпадает! Вот: два уха, две ноздри и четыре глаза!»
   Я кричу: «Какие четыре глаза?!» Следователь говорит: «Это, значит, в очках!»
   Я кричу: «Но у меня нет очков!» Он говорит: «Не волнуйтесь, мы тебе подарим!»
   Я говорю: «У меня есть алиби: я каждый вечер телевизор смотрю!» Следователь говорит: «Хорошо, мы у него спросим. А если он не подтвердит – пеняй на себя!»
   Посадили в «обезьянник», там бомжи, проститутки… и главное, бомжи меня сторонятся, а блохи от них ко мне ползут! А тут еще наркомана привели, он вообразил, что я птичка, и начал меня ловить! Чтобы показать, что я не птичка, я начал мяукать, менты не выдержали и психмашину вызвали!
   Приехал врач, спрашивает: «Дважды два?» Я говорю: «Пять».
   Он говорит: «Правильно. А от 30 отнять 10?» Я говорю: «Будет улица Горького».
   Он говорит: «Я сам об этом думал, но не решался сказать».
   Потом спрашивает: «Что тревожит?» Я говорю: «Этот идиот принимает меня за птичку!» Врач говорит: «Действительно, идиот – ты же рыбка!»
   Я говорю: «Доктор, я не виноват, спасите меня!» Он говорит: «Спасать наш долг! Тащите рыбку в воду!»
   Менты меня схватили и к раковине поволокли! Сунули вод воду, кричат: «Дыши жабрами!»
   Я думаю: «Утопят на фиг!» Кричу: «Зовите следователя, я во всем признаюсь!»
   Следователь пришел, спрашивает: «Есть ли у вас сообщники?»
   Я быстро говорю: «Есть!»
   Он говорит: «Как фамилия?»
   Я говорю: «А как ваша?»
   Он говорит: «Сидоров».
   Я говорю: «Сидоров».
   Он говорит: «Имя, отчество?»
   Я говорю: «А как вас зовут?»
   Он насторожился и говорит: «А какое это имеет значение?»
   Я говорю: «Прямое. Поскольку я все выполнял по вашему заказу! О чем и сообщу вышестоящим органам!»
   Он говорит: «Кретин! Наш разговор записывается на магнитофон!»
   Я говорю: «Вот и хорошо! Будем вместе срок мотать! Не так обидно!»
   Тут он подумал и говорит: «На ваше счастье телевизор подтвердил ваше алиби! И идите отсюда скорее, пока он не изменил свои показания!»
   Ну, я и пошел… скорее к гадалке, чтоб она отворожила от меня эту дочь миллионера!

Лохотронщики

   Иду вчера из метро, вдруг ко мне подходит парень и говорит: «Вот вам бесплатный приз!» Я говорю: «За что?» Он говорит: «Вы тысяча первый пешеход, который проходит мимо этого столба!»
   Ну, я обрадовался, а тут подходит другой и говорит: «Это я тысяча первый!»
   Который приз обещал, говорит: «Согласно правилам, приз получит тот, кто больше доплатит!» Ну, я отдаю ему десять рублей, а мой соперник – пятьдесят, я – сто, а он – двести!
   И тут я понял, что это лохотронщики меня дурят. Обидно стало, будто в графе «Образование» у меня написано: «Дурак»! И я говорю: «У меня на сберкнижке денег много, давайте я ее возьму и в банк сбегаю».
   Ну, пришли мы ко мне, я их оставил, а сам на улицу на улицу к телефону. Набрал «02», сказал: «Грабят квартиру!» и дал свой адрес.
   Возвращаюсь – лохотронщики мордой в пол лежат, а над ними милиция с автоматами. «Что, – спрашивают, – пропало?» Я говорю: «Рояль фирмы “Беккер”».
   Лохотронщики кричат: «Врешь, гад!» Я говорю: «Ах, так! Тогда еще сервиз на сто персон! И персидский ковер размером два метра на двадцать!»
   Который приз обещал, кричит: «В твоей квартире этого не поместится!» Я говорю: «Я ковер на потолке держал, рояль у меня стоял вертикально! А сервиз на антресоли был, где старые ботинки!»
   Мой бывший соперник кричит: «Убью гада!» Я говорю: «Ах, так! Тогда еще пропало колье с бриллиантами! Бриллиантов было так много, что колье могли носить только две женщины сразу!»
   Который приз обещал, кричит: «Он врет! Мы с ним на улице познакомились!»
   Я говорю: «Тогда скажи, как меня зовут?» Он говорит: «Козел!»
   Я говорю: «Ах, так! Тогда со стен у меня пропали картины: Рембрандта “Мадонна Люся”, Саврасова “Грачи охренели” и портрет Лужкова работы Шишкина! А также икона Андрея Рублева, на которой преподобный Ельцин играет на барабане!»
   Лохотронщики кричат: «Ну, те не жить!» Я говорю: «Aх, так! Тогда из шкафа пропали акции Газпрома! Акции были свернуты в рулоны, и на каждом было написано: 54 метра!»
   Лохотронщики кричат: «Мы тя уроем, тварь!» Я говорю: «Ах, так! Тогда из погреба у меня пропал сундук с золотыми монетами! На которых отчеканен профиль Ивана Грозного и надпись: “Замочу в сортире!”»
   Лохотронщики кричат: «Какой погреб – ты ж на пятом этаже?!» Я говорю: «Я имею в виду ванную – у меня там холодно, как в погребе! Я даже голову всегда мою в шапке! Кстати, шапка пропала тоже – шапка Мономаха!»
   Лохотронщики кричат: «Он псих!» Я говорю: «Ах, так! Тогда еще пропала жена! Красивая, умная, знала четыре иностранных языка, но говорила по-русски только два слова: “Мой Пупсик!”»
   И тут черт принес жену! Языков она не знает, а внешне похожа на депутата Шандыбина. И говорит: «Что тут за люди?!»
   Милиционеры говорят: «Это те, кто вас ограбил».
   Жена говорит: «Неужто Гайдар!»
   Милиционеры говорят: «Это те, из-за кого у вас нет картин и рояля».
   Жена говорит: «Так это из-за этого идиота!» И показывает на меня.
   Ну, милиционеры лохотронщиков отпустили, а меня забрали. Я спрашиваю: «За что?!» Они говорят: «Чтоб врал меньше… лохотронщик!»

Писающий мальчик

   Неизвестно, так ли это было. Но говорят, что на градостроительный совет Москвы пригласили молодого модного режиссера. Барственно оглядев собравшихся, он произнес:
   – Чтобы привлечь туристов, их надо удивить, вот я был в Брюсселе, там есть писающий мальчик.
   Председатель совета заносчиво сказал:
   – У нас свои памятники: Пушкину, Юрию Долгорукову, что ж – князь должен писать?
   – Почему князь, – возразил режиссер, – писать может его конь! Вы представьте эффект! В Брюсселе мальчик, а у нас – конь!
   Глаза членов совета зажглись творческим огнем. Только молоденькая архитекторша, видимо, представила и смутилась.
   – А «Рабочий и колхозница» Мухиной, – азартно продолжал режиссер, – это же отстой! Он в комбинезоне, она, пардон, в юбке!
   – Она на реставрации, – подал голос секретарь.
   – Вот и хорошо! – ободрил режиссер. – Снять там с нее юбку, надеть стринги!
   – А лифчик? – робко напомнила молодая архитекторша.
   – А вот этого не надо! – с ходу отмел ее предложение режиссер. – Поймите, лучше природы нам ничего не придумать! И потом, что это они там держат в руках?
   – Серп и молот, – подсказал пожилой участник.
   – Кошмар! – возвел глаза к потолку режиссер. – У вас что, нет более интересных вещей?
   – Бутылку, – высказал из угла до сих пор молчавший.
   – «Сникерс», – неуверенно предложил самый молодой.
   – Череп! – ахнул пожилой и сам испугался.
   – Бред! – подвел итог режиссер. – Они ничего не держат, потому что целуются! Причем это не рабочий и колхозница, а менеджер и менеджер!
   Все замерли, не в силах еще осознать, а он продолжал:
   – Теперь Достоевский – он что делает у библиотеки?
   – Сидит, – подсказал бородатый архитектор.
   – А почему не за решеткой? – в упор спросил режиссер. – Вы представьте, какой эффект это произведет на гостей столицы. Достоевский за решеткой! У библиотеки, где хранятся его книги! Да все западные и восточные газеты поместят такую фотографию! Люди валом повалят, чтобы увидеть и сфотографироваться на фоне!
   – А если?! – хотел возразить секретарь.
   – Никаких «если»! – отмел режиссер. – Сидит, причем голый!..
   – Нет! – вспыхнув, выкрикнула молодая.
   – Хорошо, – пошел на уступки режиссер. – В трусах и в майке с надписью «Адидас».
   – А что делать с Маяковским? – спросил кто-то.
   – С Маяковским… – режиссер на секунду задумался и тут же решил: – Он футурист, пусть стоит вверх ногами!
   – А Гоголь… их два, – напомнил бородатый.
   – Да хоть десять! – бедово отмахнулся режиссер. – Поставить вместе и назвать: «Близнецы». И вообще, говорят, что их было двое: один Гоголь русский, другой – хохол! То есть украинец. Писали, как братья Стругацкие, а потом один украл все у второго и делал вид, что он один!
   – Это правда?! – спросила доверчивая молодая.
   – Конечно! – подтвердил режиссер – Или Гоголь, или кто-то другой. Но что-то такое я слышал. – И требовательно произнес: – Что у нас еще?
   – Большой театр в реставрации, – напомнил секретарь.
   – В реставрации… – проворчал режиссер. – У вас чего не хватишься, все в реставрации!
   – Так это… двести уж лет ему…
   – Да хоть триста! В Пизе одна башня падающая была – ее весь мир знал! А у вас у театра восемь колонн – значит, что?
   – Сделать, чтоб все падали, – догадался секретарь.
   – И причем в разные стороны! – уточнил режиссер.
   – Там на фронтоне лошади, – подсказал бородач.
   – Да, лошадьми сейчас не удивишь, – согласился режиссер.
   – А если три «Мерседеса»! – подсказал самый молодой. – Или джип, «Вольво» и «Мерседес»?
   – На сцене русского Большого театра?! Вы с ума сошли! – вступился за отечественную культуру председатель.
   – Тогда «Ока»! – не унимался молодой. – Пять штук!
   – Вот что, – решил на миг задумавшийся режиссер, – запрягите тройку. Русскую тройку: Зюганов, Жириновский и Явлинский!
   – А кто ж погоняет эту… тройку? – насторожился председатель.
   – Искусство, – нравоучительно объяснил режиссер, – великое театральное искусство в лице обнаженной девы! А лучше – двух! И целующихся!
   – Вот еще вопрос, – напомнил секретарь, – мавзолей… одни предлагают вынести вождя, другие оставить…
   – Вынести-оставить… – презрительно скривился режиссер, – живем в рыночно-демократических условиях, а мыслим все еще по-старинке! Поставить рядом гроб и со всех желающих полежать рядом с вождем брать большие деньги! В космос полететь турист платит 20 миллионов, а тут пускай 20 тысяч! А то устроили, понимаешь, на Красной площади каток! Покататься на коньках можно где угодно, а полежать рядом с вождем только здесь! Понятно?
   – Да! – рявкнули все разом.
   – Ну, тогда за работу, – благословил режиссер. – И я вам обещаю полный аншлаг!

О легкомысленном поступке автора

   В начале 90-х встретил приятеля – давно не виделись, когда-то вместе начинали: мотались по редакциям, потом он литинститут закончил и как-то затерялся.
   «Привет!» – «Привет!» – «Как дела?»
   Я шел в концертный зал «Россия» денежку получить. Он говорит: «А я в гостиницу “Россия” к спонсору, пойдем со мной?»
   Пришли – номер люкс, на столе много бутылок шампанского (все почему-то открыты) и огромный торт, частью отъеденный. Были в номере и еще люди, но они при нашем появлении как-то тихо исчезли.
   Сам потенциальный спонсор, мужик некрупный, лет сорока, с внимательными, присматривающимися глазами, сидел в кресле у окна. Руки его лежали на подлокотниках, и я сразу заметил на пальцах две наколки, говорящие о двух тюремных сроках. Это меня не удивило, в богачах тогда были разные люди и относились они к артистам еще с почтением, смотрели как на небожителей, потом стали смотреть ровно, а сейчас свысока, как на вещь, которую могут купить.
   Усадил нас потенциальный спонсор в кресла, спросил: с чем пришли? Вспомнив, предложил выпить – мы единодушно отказались. После чего приятель бодро и заискивающе стал пересказывать сценарий будущего фильма, что-то типа: один бандит украл миллион, другой хочет украсть у него, и т. д. и т. п.
   Когда он закончил, хозяин номера спросил: «А что у вас?» Я решил пошутить и начал пересказывать пьесу Чехова «Чайка»: молодой писатель написал оригинальную пьесу, а мать его не понимает, денег ему не дает – он бедно одет, но ее тоже надо понять – она известная артистка, ей надо одеваться. Молодой писатель любит девушку, которая мечтает о сцене, а она влюбляется в известного, модного писателя, который живет с матерью этого молодого…
   Приятель глаза вытаращил, а спонсор, смотрю, заинтересовался.
   Ну, а я продолжаю, говорю – молодой писатель психанул по-молодому – чайку убил, а потом и в себя пульнул, но не до смерти. Хозяин номера подлокотники кресла сжал, говорит: «Да, бля, бывает!» А уж когда я рассказал, что у молодой девушки от модного писателя ребенок был и умер, что они расстались, – у него, смотрю, глаза повлажнели. Чувствуется, задела его за живое пьеса Антона Павловича. А я дальше рассказываю, как в дождь, в ветер пришла молодая актриса к усадьбе, молодой-то писатель думал к нему, простить ей все готов, он уж к тому времени печататься стал в журналах, а она – только чтоб посмотреть на пожилого, который опять приехал в усадьбу с матерью молодого…
   Хозяин номера говорит: «Что ж она, сука, делает! Он же, бля, ее любит!»
   «А она, – продолжаю я, – в дом даже не вошла – поехала дальше, говорит, я теперь чувствую себя актрисой настоящей». «А он что?» – спросил с надеждой хозяин.
   «А у него, – говорю, – и без того на душе было неладно – не нравилось ему, как он пишет, а тут еще это… Пошел, – говорю, – и пока другие там в лото играли – застрелился».
   «Вот, бля, как бывает в жизни! – подвел итог дважды, а может и трижды судимый потенциальный спонсор. – Молодой, талантливый и – никому не нужен! – Помолчал и сказал: – Интересная пьеса… только вот пускай молодой чайку не убивает».
   «Почему?» – в свою очередь удивился я. «Чайка – хорошая птица, красивая, – объяснил он. – Пускай лучше убьет ворону!»
   Хоть пьеса Антона Павловича и понравилась, от спонсорской помощи я мужественно отказался.
   Вышли мы с приятелем из гостиницы, пошли через Красную площадь: октябрь был, день пасмурный… приятель молчал, думал о чем-то своем, а я… а я, только дойдя до Исторического музея, вспомнил, что шел в концертный зал «Россия», чтобы получить свои трудовые рубли.
   Нет теперь ни гостиницы «Россия», ни концертного зала и нет таких спонсоров.

Опять Люся!

   Алло, Люся, это я! Я проходил мимо военкомата, и меня в армию забрали! Люсь, они сказали, что это почетная обязанность каждого, кто не сбежал!
   Не, Люсь, здесь возраст определяют так: кто служит второй год, тот дед, а мне тридцать пять, я – молодой! И должен чистить бляху так, чтоб блестела морда от усердия! Командир роты говорит: «Ты что – хочешь наряд получить?!» А у меня, Люсь, как раз штаны порвались, я думал, он мне новые даст, говорю: «Хочу!» Он кричит: «Объявляю вам три наряда!» Я говорю: «Ладно, я два старшине отдам!»
   Потом, Люсь, мы ходили на стрельбы… сорок человек, вернулся – я один. Ну, дали мне автомат, говорят: «Стреляй!» Я говорю: «Боюсь!» Майор говорит:
   «Представь, что кругом враги…» Ну, я и представил! И главное, он еще сказал:
   «Целься в десятку…» Я и стал целить туда, где их не меньше десяти стояло. Хорошо, хоть никого не убил… Он кричит: «Ты почему в мишень не попал?!» Я говорю: «Так у меня же зрение: один глаз минус два, другой – плюс двадцать! Я когда один зажмуриваю, другим только небо вижу!»
   Вчера надел противогаз, сверху – очки, майор в обморок упал! Хороший человек… у него одна звездочка на погонах была, теперь – две, но маленькие! Говорит, что из-за меня его скоро в рядовые разжалуют!
   На разводе караула спросил меня: «Что называется постом?» А я, Люсь, устав не учил, сказал: «Когда человеку есть хочется, но нельзя». Он говорит: «Когда есть хочется, но нельзя, это – запор! А постом называется все порученное для охраны и обороны часовому!»
   Поэтому, когда я охранял штаб, а из него хотел выйти полковник, я его два часа не выпускал.
   Потом нас водили на медосмотр… Когда я разделся, врач долго искал меня в кабинете… А потом говорит: «Я думал, это рентгеновский снимок!» Говорит: «Становитесь на весы…» Я встал, он гирьку на стрелке двигал, двигал… а она, Люсь, дальше ноля не двигается! Хорошо, фельдшер догадался: поставил рядом со мной сапог и написал: «Вес – 500 грамм».
   А второго сапога, Люсь, у меня нет… деды пошутили: прибили его к полу, когда я спал, и закричали: «Подъем! Тревога!»
   Я вскочил, сапоги надел и – ни с места! Они кричат: «Противник наступает!» А мне что делать – я поднял руки, говорю: «Сдаюсь!» Сержант как даст мне под зад, я подметку и оторвал… Залез на сосну и говорю: «Ку-ку!..» А полковник мимо проходил… остановился и говорит: «Кукушка, сколько мне жить?» Я говорю: «До моего дембеля не дотянешь! И потом, я не кукушка, я ку-кушать хочу!»
   Ну, он и отрубился… Хороший мужик… У него раньше три звездочки на погонах было, теперь – четыре, но на двух! При встрече он первый мне честь отдает. Жена его бросила… потому что он во сне дни до моего дембеля считает. А мне служить-то еще почти два года… А у него голова уже вся белая… потому что не надо было заставлять меня потолок в штабе белить! И ведро, Люсь, такое большое было… Если бы они с начальником штаба проходили – на них бы двоих хватило!
   Командир роты говорит старшине: «Зачем ты его в штаб послал?» Старшина говорит: «А куда – если он в прошлый раз в наряде по кухне от картошки одни глазки оставил! Я, – говорит старшина, – могу послать его только в одно место!» Командир роты говорит: «Куда?» Старшина говорит: «Как куда – обратно в военкомат!»

Искусство

   Не верите – спросите у Петьки. Он, козел, вместо того, чтобы мусор на свалку отвезти, привез на выставку. Ну там, на бывшем заводе, какая-то выставка: сломанные стулья, арматура… и он, козел, кучу мусора туда!
   На свалку далеко везти, он и свалил. А тут мужик какой-то кричит: «Это что?!» А Петька показывает вокруг и говорит: «А это что?» Мужик: «Это экспонаты!»
   Петька ему: «И у меня тоже экспонат!»
   Ну, у Петьки вид – небритый, злой с похмелья… вылитый художник. Мужик спрашивает: «А как называется?» Петька подумал и говорит: «Голос разума!»
   После таких умных слов мужик сразу вежливее стал. «А как ваша фамилия?» – интересуется. Петька, подлец, чувствует, что наклевывается что-то, и говорит: