Виктор Корн. Остров Святой Елены

Подвигнул их один из «рычагов» Наполеона – «страх»,
Срабатывающий безотказно, как и второй из них —
Тот «личный интерес», что позволял считаться в богачах
Всем его маршалам, оставшимся до времени в живых.
 
 
«Не дать людям состариться – искусство
управления
Большое в этом состоит», – еще одно из изречений.
Не дать на этом свете засидеться, коль нет везения —
Он в этом был непревзойденный гений!
«Два разных человека во мне живут»:
Один – чья голова принадлежит холодному уму,
Другой же – с сердцем, но его движения звук не издают —
«Заставил с ранней юности я замолчать эту струну».
Хотя «довольно даже я добрый человек», —
Однажды, в заточении уже, он снисходительно изрек.
 
 
Спаси, Господь, от полководцев-филантропов,
От каннибалов избавляются при помощи закона;
Труднее разглядеть черты маньяков-мизантропов,
В горячечных мечтах которых бессмертная корона!
 

3

   Нополенон в Италии

 
В Италии родился Бонапарт как полководец:
Известен панегирик – «шесть побед в шесть дней»,
Но там впервые раскрылся он как мифотворец —
За декларацией свободы набор совсем иных идей.
Подобного Италия не знала со времен Атиллы —
С приходом гуннов страна все понимала,
Теперь под флагом демократии копала свежие могилы,
И это было «ноу-хау» тогда всего лишь генерала.
 
 
«Урок суровый» преподнесен Пьемонту и Ломбардии,
Захват нейтральных герцогств, графств и королевств,
Солдатам отданный на разграбленье Луго в Павии —
Сотни изрубленных – таких не видели здесь зверств!
На миллионы контрибуции, музеев ограбления,
Присоединение к Франции Савойи и лазурной Ниццы,
А в благодарность от Бонапарта оскорбления:
«Трусливый и увертливый народ – все эти итальянцы!»
«Его свобода не подвигнет на великие дела —
Он дрябл и суеверен», – Париж поймет его слова!
 
 
Уместен здесь вопрос: а кто такие корсиканцы?
Французским остров стал в рожденья год Наполеоне:^[6]
Продали, потерянный для них, мятежный остров,
генуэзцы —
Вендетта, кланы, междоусобная война-все как у Корлеоне.
Язык островитян, как и в Италии – лишь корсиканский
диалект,
Оставшийся и через двести лет, добавив лишь
французский говор.
И что сказал бы сыну Карло ди-Буонапарте
на оскорбления в ответ?
В словах родства не помнящего – отреченье, а не гонор!
 
 
Готовясь подобрать Людовиком потерянный венец,
Рядился перед Директорией он во французские одежды,
Но штаб его в Монбелло, как королевский был дворец —
Уже тогда, на большее он возлагал надежды!
В Париже ликованию его победам не было конца:
«Бонапарта породил могущественный дух свободы», —
К обожествлению его готовились французские сердца
И Директория, себе на горе, тоже пела оды!
 
 
«Я был в Италии больше государь, чем генерал», —
Поэтому и отозвали – другую армию возглавить:
Британский лев восстановить Бурбонов угрожал —
Лишить его Востока, в Египет армию направить!
Победоносная осталась армия в Италии
И генералы, наученные Бонапартом побеждать,
Когда войска Суворова на Апеннинах стали
От гнета «la liberte» страну освобождать!
 

4

 
   Суворов

 
Два антипода – Суворов и Наполеон,
Занятьем общим: война – наука и искусство,
Но слышали по-разному солдатской службы стон
И в воинских сердцах иное пробуждали чувство.
В «Науке побеждать» Суворов – академик:
Беречь солдата, уменьем брать, а не числом,
И побежденный – человек, потом лишь пленник —
Он был для воинов не полководцем, а отцом!
Не быть захватчиком – христианином прежде,
Война есть зло, зачем его приумножать —
К добросердечью призывал, а не к вражде,
О Боге помнить, чтоб Отчизну защищать!
 
 
Суворов революцию назвал «дыханьем ада»,
Париж – «бедой Европы, корнем зла»;
Число разноплеменного наполеоновского стада
Предугадал, в его нашествии на русские поля.
Писал императрице Екатерине, умоляя:
«Матушка, прикажи идти мне на французов», —
Была бы у Европы, возможно, и судьба иная
И Франция избавилась от множества конфузов.
 
 
Князь Италийский бил всех генералов Бонапарта —
На Адде, Требии и при Нови их побеждал,
И будь там сам Наполеон – его была бы бита карта —
Народ Италии к ногам Суворова цветы бросал!
Но Вена предпочла иметь в Италии французов —
Страшны Европе русских пушек залпы,
Австрийцы праздновать и дальше будут трусов,
А чудо-богатыри пройдут заснеженные Альпы!
 

5

 
   Переход Суворова через Альпы

 
Названия в глубинке тихо спящих деревень,
После сражений на их равнинах и полях,
Вдруг стали знаменитыми на следующий день
Победой и числом тех, кто нашёл приют на небесах.
Он не одну деревню так «прославил» на весь мир
И Австрии, запавшей позорной памятью Маренго —
Венок лавровый иль чаша горькая до дна – как балансир
Весов судьбы, но голос Бонапарта зазвучал крещендо!
 
 
Удача с гением шагает в ногу лишь до той поры,
Пока не переходит он, судьбой отмеренную грань —
Как с неба под Маренго сыпались ему дары,
Перевернув счастливо почти проигранную брань!
В историю попал, оплошностью своей, Меласс,
Решив отпраздновать не ясную вполне победу,
И в Вену весть гонцом об этом понеслась,
Как помощь подошла, австрийцам на беду.
Омрачена лишь радость смертью спасшего его Дезэ:
«Зачем мне не позволено заплакать!» —
Блеснувшей на глазах не дал пролиться он слезе —
Его удача – кровью всегда была расплата!
 
 
После Маренго с Францией мог делать что угодно:
Он – первый консул Бонапарт, еще не Наполеон,
В истерике военной она была готова стать поротно,
Приветствуя его у Тюильри, но он не вышел на балкон —
К восторгу толп он относился равнодушно.
«Хлеба и зрелищ» – не может жить без этого народ:
«С поспешностью такой же он бежал бы дружно
Вокруг меня, если бы меня вели на эшафот».
 
 
При короле был хлеб, но было мало зрелищ,
А после революции – чем народ утешишь?
Летит с плеч голова – не чья-то, короля,
И радость на душе – пока что не моя!
 
 
Он ненавидел врагов короны – якобинцев³,
В их помещениях зачат кровавый этот клуб;
Во Франции так называли доминиканцев,
Чья цель – инакомыслящий для папства труп!
Владеет всеми жанрами насмешница Клио —
Мистерий фарс живет в ее бессмертных свитках:
От инквизиторов «непримиримые» ушли недалеко —
Доминиканцев дело продолжалось в якобинцах.
Но не было уже вождей – ни Робеспьера, ни Марата
И на себе они террор узнают – Бонапарта!
 

 
   Наполеон Первый консул

Глава четвертая

1

 
   Павел I

 
Смирились с участью своей правители Европы,
Лишь Англия плела искусно заговоров нить,
К полям сражений былые зарастали тропы,
Когда «Владычица морей» вновь проявила прыть!
На горизонте судеб мира выплывает остров,
С народом, сохранившим древний свой язык,
За право им владеть веками спор тянулся острый —
Мал остров Мальта, но своей историей велик!
Иоанниты – госпитальеры Палестины —
Мальтийский орден – Павла I любимый крест!
Защита рыцарей – достаточно одной причины,
Чтоб на виновницу направить царский перст!
 
 
Разрыв России с Англией – судьбы знак Бонапарта:
«Ваш государь и я – мы призваны изменить лицо
земли», —
Не просто здесь расчет холодный дипломата —
Ожили в сердце заветные об Индии мечты!
Стремителен в решениях российский император,
И кони казаков взметают Средней Азии песок —
Ведет из Дона эшелоны атаман казачий Платов,
Удар готовится «владелице жемчужины» в висок!
Должны затем пойти французы казакам вослед,
Но заговор нарушит горячих планов бред!
 
 
Секреты Англии не будут никогда раскрыты,
Лишь в мемуарах промелькнет одно-другое слово;
Что заговорщики кормились из английского корыта —
Секрет полишинеля, и тогда было не ново!
Бонапарт, узнав о смерти Павла, разразился бурей:
«Британцы промахнулись по мне на Сен-Никэз¹,
Зато они по мне не промахнулись в Петербурге», —
Кричал он в ярости, тяжелую услышав весть!
Но, впрочем, жил незаурядный в нем актер —
Холодным оставаясь, разыгрывал пылающий костер!
 

2

 
   Убийство Павла I

 
Преддверие войны – мир с давнишним врагом —
В любые времена покоя не был он гарантом:
Египет возвращен, владенья папские над Римом —
Все остальное признала Англия за Бонапартом,
Взяв обязательство вернуть госпитальерам остров.
Амьенским миром разрешить проблемы – напрасный
труд,
Пути торговые для англичан закрыты просто:
«Антверпен – пистолет, направленный британцам
в грудь!»
Артиллерист – он и в политике бьет точно в цель,
Непобедимый флот заставив сесть на мель!
 
 
Он в передышке занялся делами государства,
За собственностью закрепив ее священные права.
Готовя Францию для будущего царства,
Спросил согласия народа – забава не нова:
На «консула пожизненного» плебисцит,
С известным результатом – как плебс решит!
Республика увенчана короною монарха —
К помазанью осталось сделать лишь полшага!
 
 
Но хрупок мир – не оставляют англичане Мальту,
В ответ, ирония судьбы, французской стала Эльба,
Готовя не чужое место ссылки Бонапарту;
Идет переговоров подковерная борьба.
В Париж послом направлен ловкий Уитворт,
Посла Бьюкенена² приснопамятный наставник,
Во Франции не сложится, как в Петербурге, заговор —
Скорее будет на приемах для битья он мальчик!
Крик в Тюильри: «Мальта или война!»
«И горе тем, не выполняет кто условий!»
Вы ищите «наймитов» таскать для вас каштаны из огня —
Таков подтекст его пророческих злословий.
 
 
Итак, война! Пришел кровавой жатвы час —
Взошли посеянные распрями за рынок семена;
Британцы, верные себе, используют последний шанс,
Пока стрельбы не наступили времена.
«Похитить Бонапарта» – как Павла «отлучили
от престола» —
Нехитрой формулой прикрыто в лондонском тумане
Решение убить «пожизненного консула».
В ответ – расстрел де Энгиена, последнего Конде,
На гильотине шуанов предводитель Кадудаль —
Гнев Бонапарта устремлен через Ла-Манша даль!
 

3

 
   Уитворт
 

 
   Наполеон в Булони

 
Без флота с Англией бороться – напрасная затея,
На море нет ей равных, суша – его стихия,
Вторжение на острова ее – вот панацея.
«Из Лондона двинулся б на север», как мессия³,
Мне нужно только три туманных дня»,
Чтоб встречи избежать с английским флотом,
«И буду господином Лондона, парламента и банка я!»
От планов этих бритты обливались холодным потом,
Когда прошел язвительный традиционно смех
И стало ясно, что шутить с огнем и дальше – грех!
 
 
На верфях Франции кипела дружная работа,
В Булонский лагерь направлялись свежие войска,
Прибытие к Ла-Маншу с юга ожидалось флота —
В сезон туманов угроза высадки была близка.
И время раскошелиться для Англии настало:
 
 
Друзей нет постоянных – ищи союз не на века —
Не пахнут деньги, вероятно, когда их мало,
Субсидий крупных запах слышится издалека.
Нашли в лице России с Австрией преграду,
Остановить готовую для высадки армаду!
 
 
«Принудит Англия нас завоевать Европу», —
На третью коалицию решительный ответ:
Громада войск, подобно европейскому потопу,
Навстречу шла со скоростью, какой не видел свет.
Семь корпусов французских – двести тысяч из Булони —
«Великой армией» впервые названы они,
И полста тысяч из Подолии Кутузова колонны —
Почти в два раза путь длинней им предстоит пройти.
 
 
Не по-английски россияне поступили:
Им бы дождаться схватки Франции с британским львом —
Они ж на помощь «джентльменам» поспешили,
А Крымскую войну получат в благодарность лишь потом!
«Таскать каштаны из огня должны чужие руки!», —
За этим постулатом дипломатии искусные дела.
И у других народов на века рассчитанные муки:
Британский Форин Офис – инструментарий зла!
 
 
В то, что в Булони весь лагерь снят, никто не верил —
Невероятно: «Наполеон пошел на страшный риск, —
Открыв в Нормандию любезно англичанам двери!»
Он знал: рычанье льва сейчас – мышиный писк,
Для высадки его не подоспело время —
Пока не обескровлен континент Европы,
Столь ненавистное островитянам племя,
Хвостом не шевельнет, не то чтобы направить стопы.
Заставили Наполеона всю мощь собрать в кулак —
Еще один на выжидание в Европе был мастак!
 
 
Таких примеров лицемерия немного,
Как клятва в вечной дружбе Фридриха-Вильгельма
 И Александра I пред гробом Фридриха II.
Не получил бы, будь в коалиции, король клейма
Виновника крушенья Пруссии, позорно павшей ниц —
В тот год на помощь ей Россия не пришла,
Как пруссы к русским не пришли в Аустерлиц —
Победа на долгих восемь лет упущена была.
 
 
Когда добрался в Вену Пруссии посланец,
С победою поздравил вместо ультиматума:
«Фортуна переменила на ваших поздравленьях
адрес», —
Не отказать Наполеону в остроте ума!
Фридрих-Вильгельм познает вскоре жесткий его пресс:
«Подлый король и нация и армия,
Держава, которая всех обманывала…
Не заслуживает существования!»
Такого униженья Пруссия не знала —
Ее король сидел на русском берегу,
Когда на Неманском плоту Двух встреча состоялась:
Гогенцоллерны с психикою были не в ладу⁴ —
Заносчивость у них за гордость почиталась.
С трудом уговорит Наполеона Александр
Оставить кое-что от Пруссии – как дар!
Как глубоки обид старинных корни,
О них наследникам поведают отцы;
Отмщение – причина меж народов бойни —
Сильней идеологий «в стане воинов певцы».
 

 
   Фридрих– Вильгельм

4

 
   Маршал Мортье

 
«Себя я сделал из ничего», – его слова
Похожи больше на игру в кокетство;
С венков лавровых осыпается листва,
Когда в них проступает лицедейство!
Весь мир – театр, его он был на время режиссер,
А светом рампы – в Европе полыхающий костер!
Дар полководца, в характере – вождя повадки,
Ум, смелость, интеллект – в них отказать ему нельзя,
«Способность изменить план действий в разгаре
схватки —
Идея весьма новая и собственно моя».
Он тактику Суворова – быстроту, внезапность —
Использовал в движении громады армий;
Незнанье замысла врага всегда опасно:
Был им налажен шпионаж⁵ для пополненья знаний.
 
 
Не полагался никогда он на удачу.
Бравада – «Там будет видно, когда начнется драка…»
Угрозой смерти осажденных обеспечил сдачу
Обманом засидевшегося в Ульме генерала Макка:
Ему подаренный Троянский конь – газета,
Фальшивка: «В Париже революция уже!
Сверженье Бонапарта!» И ряд другого бреда…
Мундиры сбросили австрийцы, оставшись в неглиже!
И русской армии, пришедшей Вену защищать,
Осталось насмерть в одиночестве стоять!
 
 
Разбит впервые корпус маршала Мортье,
И взорван Кремский мост через Дунай,
Но хитростью захвачен Таборский мост месье—
Насели – только отбиваться поспевай!
Кутузова стратегия – арьергардные бои,
Изматывание сил врага, маневр при отступлении —
Под Шенграбеном армию от гибели спасли
Отряд Багратиона и Кутузова военный гений!
 
 
«Солнце Аустерлица», подернутое зимней дымкой,
Неяркое, холодное, потом как символ славы засияло.
Но узнан замысел противника разведкой прыткой;
Обман, коварство, хитрость⁶ – для победы сделано
немало!
С венком лавровым победителя не судят —
Упреки же в безнравственности совесть не разбудят.
Уж коль в политике все средства хороши,
То что сказать, когда впрямую льется кровь,
Но пропасть между тем, кто смело «ходит в палаши»,
И тем, кто бьет из-за угла, пусть даже это и не вновь!
 

   Наполеон перед Аустерлицем

5

 
   Бой за знамя на поле Аустерлица

 
В тот день его судьбы – безоблачное небо:
«Обоготворил бы солнце, если б хотел иметь я веру», —
В исход сраженья не вмешается случайность слепо —
Когда везет – послы удачи не хотят знать меру!
Невероятно, но поверил Александр I
Наполеону, сумевшему роль труса разыграть:
Переговоры предложить – путь верный,
Противника заставить первым наступать.
Бой за знамя на поле Аустерлица
С высот Праценских Аустерлица
Свершилось коалиции колонн паденье —
Растерянные императорские лица,
Принявшие непоправимое решенье.
 
 
Не был услышан ими стратег Кутузов:
Дождаться подкреплений, надо отступить,
Склонить к союзу, наконец-то, пруссов —
Бог видит, в Аустерлице его нельзя винить!
Коль битва, то держать Праценские высоты,
Как высоту Курганную потом, в Бородино —
Поля Моравии – кровавой битвы опыт,
Через семь лет сойтись с Наполеоном вновь ему дано.
Но ранее одержит он над Турцией победу,
В переговорах долгих заключит с нею мир —
Падет угроза вторженья с юга к лету,
Как в Рущуке и Слободзеи Великий пал визирь⁷!
 
 
Кутузов – дипломат Наполеону вровень:
Султана с Францией предотвращен союз,
России мог он стоить много лишней крови,
В Константинополе старался зря посол-француз.
Велик соблазн – Крым, Закавказье, Княжества Дуная —
Награды за совместную войну с Россией,
Но армии в Молдавии разгром – рана живая:
Посулы и угрозы тонут все в бессилии!
Крутой событий поворот, за месяц до Вторжения,
Сродни врагу нанесенного в битве поражения!
Россия с Турцией и Швецией не будет воевать,
В Испании же «коготок увяз – всей птичке пропасть»!
Плохим стратегом был «гений сражения»:
Ему не доставало мудрого терпения!
 

 
   Кутузов

Глава пятая

1

 
   Наполеон на поле Аустерлица
 

 
   Подавление мятежа в Париже

 
Сокрытая холмами моравская деревня,
Как и Маренго – фортуны памятная веха:
Год ровно от счастливейшего дня¹ —
Колоколов собора Нотр-Дам он слышит эхо.
Казалось, не зайдет победы солнце никогда.
Сверкая над полями будущих сражений!
 
 
Увы, механики небесной следует звезда —
Аустерлиц на полпути его свершений:
От залпов пушечных в парижскую толпу²
До высадки на нелюбимую «скалу».
Изгнанья ждать осталось десять лет —
Успеет он немало еще наделать бед.
Подавление мятежа в Париже
 
 
«Война кормить себя сама должна!», —
Текут рекой во Францию из Австрии обозы,
Отнята часть ее земель, обчищена казна —
На ветер не бросал он никогда угрозы.
У Пруссии за плутовство и выжиданье
Владенья южные переданы вассалам —
Перекроил он старое Европы платье,
Но никому и ничего задаром!
 
 
Германии мини-монархи – Франции опора,
Наполеон – протектор Рейнского союза,
Заложников с Британией за рынок спора —
Они оценят скоро тяжесть чужого груза.
Римской империи Священной наступил закат —
Сложила Австрия тысячелетний титул,
В Германии наполеоновский диктат —
Колодой картон княжества раскинул.
 
 
Попытка Англии мир заключить напрасна,
С победою при Трафальгаре не ушла проблема —
Худеет на глазах британская казна.
Мир или война – такая не стоит дилемма:
«Погибну, если перестану я воевать», —
На очереди Пруссия, решившая восстать.
 

   Трафальгарское сражение

2

 
   Королева Луиза
 

   Фридрих-Вильгельм

 
Страна томилась неизвестностью судьбы —
Что замышляет с Пруссией он сделать?
Но прежде, чем решиться стать на путь борьбы
Письмом просили благосклонно ей ответить.
Не снизошел Наполеон своим ответом
И новой нотой пренебрег – уйти с границы.
С Испанией надеясь выступить дуэтом,
В поход пошли полки, с напутствием Луизы.
Патриотический подъем – с народом королева,
С задорной армией Фридрих-Вильгельм!
Вот так бы год назад – не рухнуло бы древо —
Самонадеянность поможет вскоре сесть на мель.
 
 
В Саксонию вошли французские войска —
Созданье Рейнского союза дало свои плоды:
Дорога к Иене из Баварии недалека —
За скоростью броска немалые труды.
Убавился воинственный прусский дух,
Когда французы победили в первых стычках,
А после Иенского позора и совсем потух —
Сдаваться и бежать – замечены в дурных привычках.
Капитуляция могучих прусских крепостей
В истории всех войн – на первом месте:
Магдебург «взял на испуг» французский маршал Ней —
Погибла честь в немецком генерале Клейсте.
 
 
«Баранов армия во главе со львом
Сильнее львов… во главе с бараном», —
Кого имел в виду Наполеон?
Бесстрашным львом себя считал он —
Среди зверей – льва царский трон!
 
 
Торжественно вошел Наполеон в Берлин,
Штыками подтвердил: он – «император Запада».
Теперь для Англии – куда ни кинь – все клин:
Торговли крах – «континентальная блокада».
 
 
Покорная Европа погружена в глубокий шок —
Должна кормить-поить войска французов.
Безропотно легла она возле чужих сапог
Надежда рухнула на храбрых пруссов.
 
 
В крови забродят скоро дрожжи немецкой спеси —
В раздробленности их тогда была беда,
Но пишутся уже слова победных песен:
Откуда к ним пришли – придут они туда!
В изгнании перед кончиной Наполеон
Увидит, провидением рожденный страшный сон —
Как через Бельгию во Францию вторгаются войска,
Не защищены от них равнины у Шарлеруа!
Его план обороны запишет верный Монтолон.
 
 
За месяц Пруссия оружие сложила —
Наполеонова наука родила «блиц-криг»,
Мечте реванша службу сослужила —
Падет Париж под фюрера победный крик!
 

3

 
   Наполеон на поле боя под Эйлау

 
Наполеона неудержимо тянет на восток —
Какой прекрасный договор был с Павлом I!
Течет к границе французских войск поток,
На крепость проверяя русских нервы,
Туда ж с надеждой смотрят англичане,
Готовые тряхнуть своею золотой мошной.
Поляки в штаб-квартире, в берлинском стане,
Слезу пуская, просят заняться их страной:
«Ваше величество, отец родной – надежа,
Дай Польшу нам Великую от можа и до можа!»
Он раскусил давно пустой шляхетский гонор^[7] —
В войне с Россией они нужны как донор.
 
 
Урок Аустерлица прошел недаром —
В первом сраженье в Польше, при Пултуске,
Французы, во главе с одним из лучших – Ланном,
Узнают, в бою что отличает русских.
Ни у кого из двух сторон нет перевеса —
Его сокрыла пороховая дымная завеса.
Идут из Франции на помощь подкрепленья…
И к русским – войска ждут нового сраженья.^[8]
 
 
Славянам памятны Восточной Пруссии поля
И тот февральский день Прейсиш-Эйлау³ —
Погибнет корпус Ожеро от русского огня,
В ответ обрушит кавалерии он лаву.
Дождался терпеливо момента для атаки,
Застыв под градом ядер в центре схватки,
Примером личным удержав пехотные полки —
Чтоб в бегство не ударились французские штыки.
 
 
Прервала ночь кипевшие вокруг бои:
Центр – кладбище Эйлау осталось у французов,
С позиций русские войска под утро отошли —
Никто не праздновал в той страшной битве трусов.
Он выигранным посчитал это сраженье:
«Кто первым отошел – того и поражение».^[9]
Но не идут его войска на Кенигсберг,
Враг остановлен – русскими одержан верх!
 
 
Нужна ему, как воздух, передышка до весны:
Во Франции набор – идут на смерть ее сыны.
Прорехи все заткнуть не смогут новобранцы —
Пополнят армию голландцы, немцы, итальянцы.
«Ведем войну мы изо всех сил», —
Так жалобен мотив и так тосклив,
«И в ужасе во всем ее», —
Признанье брату из армии письмо.
Другое для пониманья его важней:
«Я только слуга природы вещей».
Его «любовь» к войне – предначертанье свыше,
Но клич судьбы уже не так призывен – тише!
 

4

 
   Граф Беннигсен
 

 
   Атака лейб-гвардии на французских кирасир
 

 
   Встреча двух императоров на Немане

 
Кампанию закончить он решил весной:
Затеял ловко тонкую игру с султаном,
Заставив на Россию его пойти войной,
Поссорить с Англией – одним все махом!
Бьет дипломатией он точно, как из пушки —
На южный фронт оттянуты резервы русских.
За ним шесть корпусов – решающее превосходство,
Орудья новые – «Сражения решаются огнем».
Сейчас приказ о наступленьи русских – фанфаронство:
Не с армией граф Беннигсен – она при нем!
Решил бы все иначе стратег Кутузов,
Но был в опале полководец руссов.
 
 
Исход войны решила битва под Фридландом:
Огонь крупных орудий расстроил русские ряды,
Атаку Нея не удалось сдержать кавалергардам:
Смерть пожинала в кровавой сечи свои плоды.
Наполеон ошибку Беннигсену не простит:
Сгрудилась армия в излучине реки Алле,
Не пораженье – катастрофа – таков вердикт,
Парламентеры с белым флагом – конец войне.
Наполеон обязан славой этим деревням:
Маренго, Аустерлиц, Фридланд, затем Ваграм,
Но только не Бородино – надежду на победу там
Потерями разбросит битва по приземистым холмам!
 
 
Французы в Кенигсберге – Пруссии конец,
Ее свободу защитить Россия не смогла.
Тильзитский мир – всех достижений его венец:
Надежда Англию блокадой задушить не умерла.
Россия обязалась с ней не торговать,
Себе в убыток и надолго ли, как знать:
Осталась только четверть от ее рубля —
Тильзит пробоине подобен в днище корабля!
 
 
Щедроты триумфатора не ведают границ:
Никто не обойден – от офицеров и до первых лиц,
Осыпан миллионом золотых любимец Ланн —
Ни франка своего – все из побежденных стран.
Не позабыта главная особа – потекли
Доходы от поборов в подвалы Тюильри!
Жерому Бонапарту в подарок – королевство
Вестфальское, еще горячее, только что с плиты:
На Корсике нет ничего дороже, чем родство —
Пристроил всех и всех сумел он в титул возвести.
 
 
Саксонии, союзнице надежнейшей из немцев,
Герцогство Великое Варшавское в надел;
Достался Пруссии самый маленький из хлебцев —
Очередной Германии и Польши передел.
Не внял слезливым просьбам он поляков:
«Воскресла чтобы Польша – надо заслужить»;
Испания запомнит легионеров-ляхов:
Им за свою свободу – чужую надо зарубить.
Не признают испанцы Англии блокаду,
И против непокорных двинул он армаду!
 

 
   Жером Бонапарт

5

 
   Дворец Тюильри
 

   «Они стали, как дикие звери»

 
Блестящий праздник славы – Париж после Тильзита: