Страница:
Виктор Побережных
«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД
Пролог
– Что, Жорик, очко жим-жим? – невысокий крепыш лет тридцати, улыбаясь, смотрел на соседа по скамье. Жорик, высокий плечистый грузин лет двадцати пяти, хмуро покосился на весельчака и молча продолжил поправлять многочисленные подсумки.
– Да не бзди! Все окейно будет! – продолжил крепыш. – Вон, посмотри на «Кити-кета». Спокоен, уверен в себе, готов всех вокруг порвать как «Ремба»!
Тут же раздалось жизнерадостное ржание десятка молодых глоток. Громче всех хохотал Жорик, посмотревший на «Рембу». «Ремба», он же «Кити-кет», маленький, худенький мужичок лет сорока пяти, с редкими, какими-то пегими от седины, волосами, испуганно смотрел на них широко распахнутыми голубыми глазами через толстые стекла очков в дешевой китайской оправе. Меньше всего этот невзрачный, испуганный человек походил на легендарного героя боевиков. Да и одет он был, в отличие от остальных, находящихся в комнате, в простой, темно-синий комбинезон. В похожих работают сотрудники различных автомастерских и другие работяги. Все же остальные были в «городских» камуфляжах, чем-то напоминавших омоновские, затянутых ремнями разгрузок с «трехдневными» рюкзаками и многочисленными подсумками. Рядом с сидящими на скамейках бойцами лежали кевларовые шлемы с закрепленными на них ПНВ (приборами ночного видения) и оружие. У кого проверенные «калаши» с подствольниками, у кого МР5 и «Кипарисы».
– Да уж! «Кити-кет» точно… – тут открылась дверь, и в комнату зашел хмурый помощник Дадашева, Заур. Внимательно осмотрев вскочивших при его появлении людей, он хрипло приказал:
– Все на выход. Через пять минут окно будет готово.
Став серьезными, подхватив оружие и на ходу надевая шлемы, люди направились за Зауром. Позади семенил «Кити-кет», вытирая льющийся по лицу холодный пот. Спустившись по небольшой лестнице в подвал, люди вошли в ярко освещенную большую комнату с голыми, бетонными стенами. Ближняя от входа стена была заставлена стеллажами и столами с какой-то аппаратурой, у которой возился человек, одетый в серую толстовку и джинсы.
– Акадэмик, все готово? – Заур направился прямо к нему.
– Да, да, конечно! Сейчас откроется. Вот. Отсчет заканчивается, – зачастивший «академик» показал Зауру на электронное табло, на котором цифры стремительно менялись, стремясь к нулю.
– Всем готовность, – скомандовал Заур, повернувшись к остальным. – «Каша», береги корм!
Крепыш, рассмешивший всех, кроме «Кити-кета», молча кивнул, поудобнее перехватил свой «Кипарис» и встал рядом с тем. Через пару минут по дальней стене волнами побежали всполохи «северного сияния» и через мгновение большая часть стены исчезла. Перед бойцами открылся проход в притвор какого-то храма.
– Вперед, – Заур дал отмашку. Державшие на прицеле стену бойцы шагнули вперед.
За два года до этого:
– Слушай, профессор. Ты что нам обещал? А?
Молодой симпатичный парень лет тридцати, сидящий в удобном кресле у камина, прищурившись, смотрел на стоящего перед ним пожилого человека с разбитым лицом. Тот был одет в мятые черные брюки и серую толстовку, всю покрытую свежими и уже засохшими пятнами крови. Стоя перед креслом, тот старался не поднимать взгляд на сидящего в кресле человека.
– Кому молчим, профессор?
Парень взял со стоящего рядом столика стакан с апельсиновым соком, сделал глоток и продолжил:
– Не хочешь говорить? Странно, странно. Еще полгода назад ты так красиво рассказывал мне о перспективах своего изобретения, клялся и божился в успехе, обещая золотые горы. А теперь? Молчишь? Лицо воротишь? Заур. Объясни этому глупцу, когда нужно не молчать, а говорить.
Подошедший из глубины комнаты высокий, подтянутый кавказец, одетый в черные джинсы и футболку, ткнул большим пальцем правой руки под ребра стоящего человека, отчего тот, весь скрутившись от боли, со стоном упал на колени.
– Когда камандыр сыпращивает, надо отвечат, – хрипло, с заметным акцентом сказал он. – Ти понял, собака?
– П-п-о-онял, – с трудом выдохнул пожилой.
– Ну так отвечай, профессор, – молодой махнул рукой, отправляя Заура подальше. – Или нужно повторить урок?
– Нет, нет, не нужно, – пожилой со страхом покосился в сторону отошедшего кавказца и стал медленно подниматься.
– Я жду ответ на свой первый вопрос, – в голосе молодого проявился легкий акцент, видимо от злости. – Итак?
– Я обещал создать «машину времени», – торопливо, захлебываясь словами, зачастил пожилой. – Но вы же знаете, господин Дадашев, я не виноват в произошедших сбоях!
– Не виноват, не виноват… А кто виноват? Я, тот, кто давал тебе деньги и обеспечил всем необходимым?! Так по-твоему, да?! Четыре попытки провалились! Два моих человека погибли, а один пропал! И ти не виноват?! А твой помощник?! Какого иблиса он залез в установку?!! И во всем виноват не ти, а я?!!
С рычанием выплевывающий слова Дадашев вскочил из кресла, отбросив в сторону стакан с остатками сока, и, подойдя к пожилому, взял его двумя пальцами за горло:
– Так. Да?!
– Нет! Господин Дадашев! Вы неправильно меня поняли! Я не это имел в виду! – задыхаясь, почти прохрипел пожилой.
Отпустив его горло, Дадашев брезгливо вытер пальцы о чистое место на толстовке пожилого и вернулся в кресло.
– Ну объясняй. Только хорошо объясняй. Сейчас мы говорим с тобой по-хорошему. Не заставляй переходить к плохому. Ведь у тебя дочери семнадцать лет, да и жена еще не старая, – он хмыкнул, глядя на смертельно побледневшего пожилого. – Ты же не хочешь, чтобы Заур и его друзья стали с ними знакомиться поближе? Нет?
– Господин Дадашев, не нужно… – начал пожилой, но Дадашев его оборвал:
– Я решаю – нужно или нет! А ты объясняй, почему провалились испытания? Почему ты обманул мое доверие? Почему погибли мои люди и что сотворил твой ублюдочный студент?
– Но… но вы же сами настояли…
– Я?!! Ты что мне сказал тогда, с-собака! Все готово, все хорошо! – Дадашев скривился, как от чего-то жутко кислого. – Я тебе мало денег дал на аппаратуру? Ах достаточно… Так почему скакнуло напряжение в первый день, да так, что мы чуть не сгорели все?! Почему твой помощник кинулся в окно прохода? Ему мало платили? Да вы такие деньги только в фильмах видеть могли! Ну почему, почему вы такие неблагодарные, а? У тебя болела дочь – я дал денег, и она здорова. Что я хотел взамен? Всего лишь честной работы и результата. А что имею? Погибших и пропавших без вести людей. Потерю денег. Вот скажи мне, как много поживший человек… По-твоему, я должен плюнуть на все это и простить тебя? Или каким-то образом вернуть свое? А? Видишь. Ты и сам понимаешь, что простить тебя я не могу, да и не хочу. Слушай сейчас меня очень, очень внимательно. За жену и дочь не бойся, пока не бойся. Но и на старых условиях ты работать не будешь. Тоже ПОКА. Твоя задача – нормализовать работу установки. А твоя судьба и судьба твоих женщин зависит теперь только от того, как будет работать твоя техника. Если все будет нормально, то будете жить долго и счастливо, Аллах свидетель моим словам! А нет… Будешь молить о смерти…
Несколько дней спустя.
– Вы хотели меня видеть, профессор? – Дадашев стремительно вошел в большую комнату, заставленную аппаратурой и стойками с бумагами. – Что у вас? Надеюсь, что-то серьезное?
– Да, господин Дадашев, – по поведению пожилого «профессора» было заметно, что он еле удержался от рабского поклона при появлении визитера.
– Мною выявлены все условия перехода, возможные для нашей аппаратуры.
– Очень интересно, – Дадашев сел в стоящее около стола кресло, достал из кармана пачку «Парламета» и простую, непритязательную металлическую зажигалку. Прикурив, он поощряюще кивнул ученому.
– Так вот. Наша аппаратура переносит нас в 1941 год, со смещением относительно нашего времени на два месяца. Другие временные точки не открываются. С чем это связано – пока не ясно. Проникнуть в то время нам удается в относительно небольшом диапазоне по расстоянию. От территории Польши в районе Бяло Подляски до Омска. Шириной примерно в 600–700 километров. Почему происходит именно так, я тоже пока не могу дать ответ, слишком мало данных. Почему погибли два ваших сотрудника при запусках, не выяснено. Но я работаю и над этим.
– Хорошо, профессор, очень хорошо! – Дадашев довольно улыбнулся. – Продолжайте работать. Вы уже начали стирать то недоверие, родившееся между нами. Сегодня вы сможете воссоединиться с семьей и убедиться, что Дадашев всегда выполняет обещания.
Полтора года спустя, пос. Удачный, г. Красноярск, 20 февраля 2011 г.
– Ну. Чем порадуешь, Сергей? – Дадашев с улыбкой обнял вошедшего в кабинет молодого мужчину, одетого во внешне неброский, но для знающего человека о многом говорящий, серый в мелкую полоску костюм.
– Есть чем, Аслан. Есть! – приняв от хозяина бокал коньяка, гость, улыбаясь, продолжил: – Почти на весь товар уже есть покупатели!
– Молодец! Не разочаровал меня, – Дадашев снова улыбнулся. – А сумма?
Гость достал из кармана листок и положил перед хозяином кабинета.
– Это предварительная цифра, которая изменится только в сторону повышения.
Развернув листок, Дадашев аж поперхнулся и удивленно посмотрел на довольного посетителя.
– Мы слишком скромно считали, Аслан. Действительность оказалась намного, намного лучше!
И в кабинете раздался смех двух довольных жизнью людей.
– Да не бзди! Все окейно будет! – продолжил крепыш. – Вон, посмотри на «Кити-кета». Спокоен, уверен в себе, готов всех вокруг порвать как «Ремба»!
Тут же раздалось жизнерадостное ржание десятка молодых глоток. Громче всех хохотал Жорик, посмотревший на «Рембу». «Ремба», он же «Кити-кет», маленький, худенький мужичок лет сорока пяти, с редкими, какими-то пегими от седины, волосами, испуганно смотрел на них широко распахнутыми голубыми глазами через толстые стекла очков в дешевой китайской оправе. Меньше всего этот невзрачный, испуганный человек походил на легендарного героя боевиков. Да и одет он был, в отличие от остальных, находящихся в комнате, в простой, темно-синий комбинезон. В похожих работают сотрудники различных автомастерских и другие работяги. Все же остальные были в «городских» камуфляжах, чем-то напоминавших омоновские, затянутых ремнями разгрузок с «трехдневными» рюкзаками и многочисленными подсумками. Рядом с сидящими на скамейках бойцами лежали кевларовые шлемы с закрепленными на них ПНВ (приборами ночного видения) и оружие. У кого проверенные «калаши» с подствольниками, у кого МР5 и «Кипарисы».
– Да уж! «Кити-кет» точно… – тут открылась дверь, и в комнату зашел хмурый помощник Дадашева, Заур. Внимательно осмотрев вскочивших при его появлении людей, он хрипло приказал:
– Все на выход. Через пять минут окно будет готово.
Став серьезными, подхватив оружие и на ходу надевая шлемы, люди направились за Зауром. Позади семенил «Кити-кет», вытирая льющийся по лицу холодный пот. Спустившись по небольшой лестнице в подвал, люди вошли в ярко освещенную большую комнату с голыми, бетонными стенами. Ближняя от входа стена была заставлена стеллажами и столами с какой-то аппаратурой, у которой возился человек, одетый в серую толстовку и джинсы.
– Акадэмик, все готово? – Заур направился прямо к нему.
– Да, да, конечно! Сейчас откроется. Вот. Отсчет заканчивается, – зачастивший «академик» показал Зауру на электронное табло, на котором цифры стремительно менялись, стремясь к нулю.
– Всем готовность, – скомандовал Заур, повернувшись к остальным. – «Каша», береги корм!
Крепыш, рассмешивший всех, кроме «Кити-кета», молча кивнул, поудобнее перехватил свой «Кипарис» и встал рядом с тем. Через пару минут по дальней стене волнами побежали всполохи «северного сияния» и через мгновение большая часть стены исчезла. Перед бойцами открылся проход в притвор какого-то храма.
– Вперед, – Заур дал отмашку. Державшие на прицеле стену бойцы шагнули вперед.
За два года до этого:
– Слушай, профессор. Ты что нам обещал? А?
Молодой симпатичный парень лет тридцати, сидящий в удобном кресле у камина, прищурившись, смотрел на стоящего перед ним пожилого человека с разбитым лицом. Тот был одет в мятые черные брюки и серую толстовку, всю покрытую свежими и уже засохшими пятнами крови. Стоя перед креслом, тот старался не поднимать взгляд на сидящего в кресле человека.
– Кому молчим, профессор?
Парень взял со стоящего рядом столика стакан с апельсиновым соком, сделал глоток и продолжил:
– Не хочешь говорить? Странно, странно. Еще полгода назад ты так красиво рассказывал мне о перспективах своего изобретения, клялся и божился в успехе, обещая золотые горы. А теперь? Молчишь? Лицо воротишь? Заур. Объясни этому глупцу, когда нужно не молчать, а говорить.
Подошедший из глубины комнаты высокий, подтянутый кавказец, одетый в черные джинсы и футболку, ткнул большим пальцем правой руки под ребра стоящего человека, отчего тот, весь скрутившись от боли, со стоном упал на колени.
– Когда камандыр сыпращивает, надо отвечат, – хрипло, с заметным акцентом сказал он. – Ти понял, собака?
– П-п-о-онял, – с трудом выдохнул пожилой.
– Ну так отвечай, профессор, – молодой махнул рукой, отправляя Заура подальше. – Или нужно повторить урок?
– Нет, нет, не нужно, – пожилой со страхом покосился в сторону отошедшего кавказца и стал медленно подниматься.
– Я жду ответ на свой первый вопрос, – в голосе молодого проявился легкий акцент, видимо от злости. – Итак?
– Я обещал создать «машину времени», – торопливо, захлебываясь словами, зачастил пожилой. – Но вы же знаете, господин Дадашев, я не виноват в произошедших сбоях!
– Не виноват, не виноват… А кто виноват? Я, тот, кто давал тебе деньги и обеспечил всем необходимым?! Так по-твоему, да?! Четыре попытки провалились! Два моих человека погибли, а один пропал! И ти не виноват?! А твой помощник?! Какого иблиса он залез в установку?!! И во всем виноват не ти, а я?!!
С рычанием выплевывающий слова Дадашев вскочил из кресла, отбросив в сторону стакан с остатками сока, и, подойдя к пожилому, взял его двумя пальцами за горло:
– Так. Да?!
– Нет! Господин Дадашев! Вы неправильно меня поняли! Я не это имел в виду! – задыхаясь, почти прохрипел пожилой.
Отпустив его горло, Дадашев брезгливо вытер пальцы о чистое место на толстовке пожилого и вернулся в кресло.
– Ну объясняй. Только хорошо объясняй. Сейчас мы говорим с тобой по-хорошему. Не заставляй переходить к плохому. Ведь у тебя дочери семнадцать лет, да и жена еще не старая, – он хмыкнул, глядя на смертельно побледневшего пожилого. – Ты же не хочешь, чтобы Заур и его друзья стали с ними знакомиться поближе? Нет?
– Господин Дадашев, не нужно… – начал пожилой, но Дадашев его оборвал:
– Я решаю – нужно или нет! А ты объясняй, почему провалились испытания? Почему ты обманул мое доверие? Почему погибли мои люди и что сотворил твой ублюдочный студент?
– Но… но вы же сами настояли…
– Я?!! Ты что мне сказал тогда, с-собака! Все готово, все хорошо! – Дадашев скривился, как от чего-то жутко кислого. – Я тебе мало денег дал на аппаратуру? Ах достаточно… Так почему скакнуло напряжение в первый день, да так, что мы чуть не сгорели все?! Почему твой помощник кинулся в окно прохода? Ему мало платили? Да вы такие деньги только в фильмах видеть могли! Ну почему, почему вы такие неблагодарные, а? У тебя болела дочь – я дал денег, и она здорова. Что я хотел взамен? Всего лишь честной работы и результата. А что имею? Погибших и пропавших без вести людей. Потерю денег. Вот скажи мне, как много поживший человек… По-твоему, я должен плюнуть на все это и простить тебя? Или каким-то образом вернуть свое? А? Видишь. Ты и сам понимаешь, что простить тебя я не могу, да и не хочу. Слушай сейчас меня очень, очень внимательно. За жену и дочь не бойся, пока не бойся. Но и на старых условиях ты работать не будешь. Тоже ПОКА. Твоя задача – нормализовать работу установки. А твоя судьба и судьба твоих женщин зависит теперь только от того, как будет работать твоя техника. Если все будет нормально, то будете жить долго и счастливо, Аллах свидетель моим словам! А нет… Будешь молить о смерти…
Несколько дней спустя.
– Вы хотели меня видеть, профессор? – Дадашев стремительно вошел в большую комнату, заставленную аппаратурой и стойками с бумагами. – Что у вас? Надеюсь, что-то серьезное?
– Да, господин Дадашев, – по поведению пожилого «профессора» было заметно, что он еле удержался от рабского поклона при появлении визитера.
– Мною выявлены все условия перехода, возможные для нашей аппаратуры.
– Очень интересно, – Дадашев сел в стоящее около стола кресло, достал из кармана пачку «Парламета» и простую, непритязательную металлическую зажигалку. Прикурив, он поощряюще кивнул ученому.
– Так вот. Наша аппаратура переносит нас в 1941 год, со смещением относительно нашего времени на два месяца. Другие временные точки не открываются. С чем это связано – пока не ясно. Проникнуть в то время нам удается в относительно небольшом диапазоне по расстоянию. От территории Польши в районе Бяло Подляски до Омска. Шириной примерно в 600–700 километров. Почему происходит именно так, я тоже пока не могу дать ответ, слишком мало данных. Почему погибли два ваших сотрудника при запусках, не выяснено. Но я работаю и над этим.
– Хорошо, профессор, очень хорошо! – Дадашев довольно улыбнулся. – Продолжайте работать. Вы уже начали стирать то недоверие, родившееся между нами. Сегодня вы сможете воссоединиться с семьей и убедиться, что Дадашев всегда выполняет обещания.
Полтора года спустя, пос. Удачный, г. Красноярск, 20 февраля 2011 г.
– Ну. Чем порадуешь, Сергей? – Дадашев с улыбкой обнял вошедшего в кабинет молодого мужчину, одетого во внешне неброский, но для знающего человека о многом говорящий, серый в мелкую полоску костюм.
– Есть чем, Аслан. Есть! – приняв от хозяина бокал коньяка, гость, улыбаясь, продолжил: – Почти на весь товар уже есть покупатели!
– Молодец! Не разочаровал меня, – Дадашев снова улыбнулся. – А сумма?
Гость достал из кармана листок и положил перед хозяином кабинета.
– Это предварительная цифра, которая изменится только в сторону повышения.
Развернув листок, Дадашев аж поперхнулся и удивленно посмотрел на довольного посетителя.
– Мы слишком скромно считали, Аслан. Действительность оказалась намного, намного лучше!
И в кабинете раздался смех двух довольных жизнью людей.
Глава 1
– Да вашу же мать! – бросил трубку на жалобно звякнувший аппарат Мартынов. – Когда же это кончится!
Я понимающе переглянулся с Яшей. Похоже, опять «гости» где-то отметились. Свирепо посмотревший на ни в чем не повинный телефон командир переключился на нас.
– Что переглядываетесь, умники? Только я и Судоплатов должны опи…юриваться, по-вашему? Хренушки, ребятки! Если уж будут спины болеть, то у всех! У вас – в том числе! Двадцатый случай! А мы ничего поделать не можем, мать их!
– А что мы можем-то, Александр Николаевич? В каждое место, где есть что-то ценное, взвод осназа не посадишь. Куда эти уроды могут нацелиться, мы тоже не знаем. Можем только ждать и надеяться, что нам повезет, и хоть какая-то из засад сработает.
– Шибко умный стал? – Мартынов зло посмотрел на меня. – Или ты думаешь, что товарищ Берия этого не понимает? Или товарищ Сталин зря с нас, с органов государственной безопасности, требует обеспечить эту самую безопасность?! Как наша группа называется, товарищ старший лейтенант?!!
– Особая аналитическая группа ГУГБ, товарищ старший майор, – вытянувшись отрапортовал я. М-да. Не вовремя я умничать взялся. Видимо, хорошо досталось командиру от наркома! Двадцать визитов грабителей из другого мира – это слишком. Одно хорошо. Погибло за это время всего пять человек. Первая стычка была самой кровопролитной. Да и самой успешной для бандитов, пожалуй. Остальные случаи зарегистрированы в небольших музеях. Никакой системы в действиях бандитов мы так и не смогли выискать, причем одно нападение могло быть сегодня в Подмосковье, а второе завтра, на Урале. Как угадать, где будет очередное нападение?
– Ладно, садись Андрей, – Мартынов махнул рукой. – Толку-то от твоего бравого вида и ответа? Все всё понимают ребята, но от этого только хуже становится.
Он помолчал с пару минут, прикрыв глаза.
– С чем пришли? А то отвлекли, – он покосился на телефон, будто ожидая нового, еще более неприятного, звонка.
– Работая с последними бумагами, которые поступили к нам из первого отдела, Яша обнаружил интересный факт. Сначала мы не придали ему особого значения, но сегодня, получив дополнительную информацию от ребят Абакумова… Одним словом, похоже на то, что наши «гости» отметились на территории Польши. Или, как фрицы говорят, на территории Генерал-Губернаторства.
– Из чего сделаны такие выводы? – Мартынов напряженно смотрел на нас.
– По донесениям подпольщиков, партизан и резидентуры нам известно о созданных немцами центрах по аккумуляции собираемых культурно-исторических ценностей на временно оккупированной территории Советского Союза. Один из таких центров расположен на территории Польши, в Пшемысле. Так вот. В декабре прошлого года зафиксировано нападение на этот центр. По информации, имеющейся у первого управления, ни наши партизаны, разведчики или подпольщики, ни поляки не имеют к этому никого отношения. Списка ценностей, имевшихся в этом центре, и похищенного мы не имеем, но, согласно косвенным данным, количество весьма велико. Из попавших в руки одной из разведдиверсионных групп документов следовало, что при нападении использовалось оружие, снабженное приборами бесшумной стрельбы и применялись боеприпасы 9ґ19 «парабеллум». Эта информация нас заинтересовала, но считать это делом рук «ковбоев» нам показалось преждевременным. Сегодня к нам поступила информация о допросе пленного обер-лейтенанта Ханса Шлоссера. Еще в декабре он был капитаном и возглавлял охрану объекта в Пшемысле. По результатам проверки, последовавшей за налетом на объект, он был понижен в звании и отправлен на фронт, где благополучно и попал в плен к полковым разведчикам в районе Пскова второго марта. Из показаний, данных обер-лейтенантом в спецлагере, стало известно, что в нападении на объект в Пшемысле участвовали советские диверсанты в белых комбинезонах и белых масках, закрывающих лица. Автоматы нападавших были белыми и снабжены приборами бесшумной стрельбы. Еще он обратил внимание на то, что нападавшие очень хорошо ориентировались в темноте. Также отметил тот факт, что было непонятно, как они попали на объект и как они его покинули вместе с ценностями? Выяснив эти факты, мы сразу направились к вам.
– Интересно, интересно, – Мартынов побарабанил пальцами по столу и неожиданно улыбнулся. – Вот у немцев сейчас шарики за ролики заходят!
Представив выражения лиц немецкой комиссии, я хмыкнул. Действительно, свихнешься тут! Неизвестно, откуда взялись, неизвестно, куда делись. Стреляли из оружия, использующего их же боеприпасы… ничего! Пусть тратят время и силы на поиск «советских диверсантов» и ценностей. Чем больше они занимаются этим делом, тем лучше для нас.
– В общем, так. Зильберман. Готовься в командировку. Завтра поедешь за этим Шлоссером. Здесь он нужнее будет, чем в лагере. А ты, Стасов, продолжай работать. Все, идите, аналитики, блин…
Вернувшись к себе, я загрустил. Хотелось самому смотаться за фрицем, надоело сидеть на одном месте. Блин. Привык уже мотаться по стране и заниматься всякой всячиной. Вон, Яшка, довольный, как не знаю кто! Усвистал в кадры с такой скоростью, что чуть бумаги потоком воздуха не разметал! А я сиди тут, перебирай документы, блин! Еще «молодняк» постоянно скулит, в «поле» просится. Месяц назад, сдуру, я отправил их к Мартынову. Мол, хотите попутешествовать? Пишите рапорта и к командиру. Ну они и написали, балбесы! Хоть бы подумали маленько, кто их на фронт даже в состав особого отдела пустит, не говоря о чем-то посерьезнее? Нет. Им Мартынов почти ничего не сказал, даже не орал… почти. Он меня вызвал… Теперь молодые «аналитеги» со мной только по служебным делам общаются, обиделись! А я виноват, что у меня педагогического таланта нет и терпения меньше, чем у командира?! Он меня оттрахал, а я их, соответственно… Черт. Как дети малые. Раньше – Андрей, Андрей! А теперь? Товарищ старший лейтенант, посмотрите, пожалуйста… У-у-у-у. Гады!
– Андрей! Смотри, что нашел! – голос Мелешина вырвал меня из размышлений. Ну наконец-то! Хоть по-человечески теперь разговаривать будем.
– Что, Слава?
– Смотри. Вот эта бумага из Хабаровска, ее Олег просматривал. Вот эта Славкина, из Владивостока. А вот эту я смотрел. Она из Мурманска.
– И что? – я смотрел на три неровно исписанных листка и «не врубался».
– Ну как что? – Степан аж руками всплеснул. – Ты же сам рассказывал про однотипные письма из разных городов!
Черт! Точно! Я внимательно вгляделся в документы. Очень, очень похоже на то, что Степа прав!
– Как заметил? – я с интересом посмотрел на Мелешина.
– Случайно. Олег не мог разобрать слово, подошел ко мне. Пока разбирали, подлез и Славка. Он и чухнулся, что выражения очень похожие, сам такую изучал. Сели, сверили и вот… – он развел руками.
– Знаете, парни… Может, это пустышка, но очень похоже на то, что вы молодцы! – я заулыбался, глядя на такие же улыбающиеся рожи. – Значит, так! Сейчас садимся рядышком и сверяем стилистику остальных бумаг. Вперед!
Интерлюдия. Московская область, Учебно-тренировочный лагерь ОСНАЗ ГУ ГБ СССР, кабинет начальника лагеря, 20 марта 1943 г.
– Ну, Павел Анатольевич, порадовал, так порадовал! – Сергей Петрович Иванов, известный своим ученикам как «Бах», с довольной улыбкой крутил в руках небольшой автомат. – Жаль, что мало!
– Тебе сколько ни дай, все мало будет! – Судоплатов не менее довольно улыбался. – Ты сам посуди – меньше чем за три месяца не просто повторить оружие, но и начать его производить! Правда, партии маленькие. Всего тридцать штук сделали. Но это пока!
– Тридцать? – «Бах» перестал улыбаться. – А мне всего десять привез?
– Ну ты и жук! – Судоплатов аж головой покачал. – Я и эти-то с трудом выцыганил! Нет чтоб спасибо сказать, он еще и обижается! Остальные Власику передали, сам понимаешь…
– Понимаю… – «Бах» вздохнул и снова начал вертеть в руках небольшой, прикладистый автомат. – Это оттуда?
– Оттуда. Попал в руки целый образец. Немного изменили, кое-что переделали, но в основном такая же машинка, как и та. Пойдем, испытаем?
Интерлюдия. пос. Удачный, Красноярск, 10 марта 2011 г.
– Ай красота! Ум-м-м. Молодцы! – Дадашев повернулся к бойцам, полукругом стоявшим перед ним. – Хорошо сработали! Всем премия, воины! Заслужили!
Он еще раз оглядел уставших, но довольно улыбающихся парней и повернулся к Зауру.
– Обеспечь ребят сегодня девочками. Только смотри мне! Чистыми и красивыми! – он повернулся к бойцам. – Идите отдыхайте, воины. Скоро вас приедут ласкать гурии!
Весело переругиваясь одиннадцать человек вышли из подвала. Дождавшись, пока стихнут шаги последнего, Дадашев взглянул на «академика».
– Покиньте нас на пару минут, уважаемый. Есть разговоры, которые вам не нужно слышать, – Дадашев улыбнулся, смягчая свои слова.
– Да, да. Конечно, – жалко улыбаясь, пожилой человек встал из-за стола с компьютером и вышел в коридор.
– Заур. Что с новыми людьми?
– Чэрез нэделю будут, командир. У них были небольшие проблемы, но скоро все двэннадцать воинов, а нэ этих скотов, будут здэсь, – Заур оскалился. – Тогда и с этими рассчитаемся полностью!
– Порадовал ты меня, порадовал, – Дадашев потянулся как большой хищный кот. – Только корм не трогай. Он еще нужен. С остальными шакалами поступай, как хочешь.
– Совсем как хачу? – в глазах Заура загорелся безумный огонек.
– Совсем, Заур, совсем, – Дадашев усмехнулся. – Могу я порадовать своего верного человека? Который на время даже от родного языка отказался?
– Спасибо, командир! – Заур поклонился Дадашеву. – Спасибо!
Я понимающе переглянулся с Яшей. Похоже, опять «гости» где-то отметились. Свирепо посмотревший на ни в чем не повинный телефон командир переключился на нас.
– Что переглядываетесь, умники? Только я и Судоплатов должны опи…юриваться, по-вашему? Хренушки, ребятки! Если уж будут спины болеть, то у всех! У вас – в том числе! Двадцатый случай! А мы ничего поделать не можем, мать их!
– А что мы можем-то, Александр Николаевич? В каждое место, где есть что-то ценное, взвод осназа не посадишь. Куда эти уроды могут нацелиться, мы тоже не знаем. Можем только ждать и надеяться, что нам повезет, и хоть какая-то из засад сработает.
– Шибко умный стал? – Мартынов зло посмотрел на меня. – Или ты думаешь, что товарищ Берия этого не понимает? Или товарищ Сталин зря с нас, с органов государственной безопасности, требует обеспечить эту самую безопасность?! Как наша группа называется, товарищ старший лейтенант?!!
– Особая аналитическая группа ГУГБ, товарищ старший майор, – вытянувшись отрапортовал я. М-да. Не вовремя я умничать взялся. Видимо, хорошо досталось командиру от наркома! Двадцать визитов грабителей из другого мира – это слишком. Одно хорошо. Погибло за это время всего пять человек. Первая стычка была самой кровопролитной. Да и самой успешной для бандитов, пожалуй. Остальные случаи зарегистрированы в небольших музеях. Никакой системы в действиях бандитов мы так и не смогли выискать, причем одно нападение могло быть сегодня в Подмосковье, а второе завтра, на Урале. Как угадать, где будет очередное нападение?
– Ладно, садись Андрей, – Мартынов махнул рукой. – Толку-то от твоего бравого вида и ответа? Все всё понимают ребята, но от этого только хуже становится.
Он помолчал с пару минут, прикрыв глаза.
– С чем пришли? А то отвлекли, – он покосился на телефон, будто ожидая нового, еще более неприятного, звонка.
– Работая с последними бумагами, которые поступили к нам из первого отдела, Яша обнаружил интересный факт. Сначала мы не придали ему особого значения, но сегодня, получив дополнительную информацию от ребят Абакумова… Одним словом, похоже на то, что наши «гости» отметились на территории Польши. Или, как фрицы говорят, на территории Генерал-Губернаторства.
– Из чего сделаны такие выводы? – Мартынов напряженно смотрел на нас.
– По донесениям подпольщиков, партизан и резидентуры нам известно о созданных немцами центрах по аккумуляции собираемых культурно-исторических ценностей на временно оккупированной территории Советского Союза. Один из таких центров расположен на территории Польши, в Пшемысле. Так вот. В декабре прошлого года зафиксировано нападение на этот центр. По информации, имеющейся у первого управления, ни наши партизаны, разведчики или подпольщики, ни поляки не имеют к этому никого отношения. Списка ценностей, имевшихся в этом центре, и похищенного мы не имеем, но, согласно косвенным данным, количество весьма велико. Из попавших в руки одной из разведдиверсионных групп документов следовало, что при нападении использовалось оружие, снабженное приборами бесшумной стрельбы и применялись боеприпасы 9ґ19 «парабеллум». Эта информация нас заинтересовала, но считать это делом рук «ковбоев» нам показалось преждевременным. Сегодня к нам поступила информация о допросе пленного обер-лейтенанта Ханса Шлоссера. Еще в декабре он был капитаном и возглавлял охрану объекта в Пшемысле. По результатам проверки, последовавшей за налетом на объект, он был понижен в звании и отправлен на фронт, где благополучно и попал в плен к полковым разведчикам в районе Пскова второго марта. Из показаний, данных обер-лейтенантом в спецлагере, стало известно, что в нападении на объект в Пшемысле участвовали советские диверсанты в белых комбинезонах и белых масках, закрывающих лица. Автоматы нападавших были белыми и снабжены приборами бесшумной стрельбы. Еще он обратил внимание на то, что нападавшие очень хорошо ориентировались в темноте. Также отметил тот факт, что было непонятно, как они попали на объект и как они его покинули вместе с ценностями? Выяснив эти факты, мы сразу направились к вам.
– Интересно, интересно, – Мартынов побарабанил пальцами по столу и неожиданно улыбнулся. – Вот у немцев сейчас шарики за ролики заходят!
Представив выражения лиц немецкой комиссии, я хмыкнул. Действительно, свихнешься тут! Неизвестно, откуда взялись, неизвестно, куда делись. Стреляли из оружия, использующего их же боеприпасы… ничего! Пусть тратят время и силы на поиск «советских диверсантов» и ценностей. Чем больше они занимаются этим делом, тем лучше для нас.
– В общем, так. Зильберман. Готовься в командировку. Завтра поедешь за этим Шлоссером. Здесь он нужнее будет, чем в лагере. А ты, Стасов, продолжай работать. Все, идите, аналитики, блин…
Вернувшись к себе, я загрустил. Хотелось самому смотаться за фрицем, надоело сидеть на одном месте. Блин. Привык уже мотаться по стране и заниматься всякой всячиной. Вон, Яшка, довольный, как не знаю кто! Усвистал в кадры с такой скоростью, что чуть бумаги потоком воздуха не разметал! А я сиди тут, перебирай документы, блин! Еще «молодняк» постоянно скулит, в «поле» просится. Месяц назад, сдуру, я отправил их к Мартынову. Мол, хотите попутешествовать? Пишите рапорта и к командиру. Ну они и написали, балбесы! Хоть бы подумали маленько, кто их на фронт даже в состав особого отдела пустит, не говоря о чем-то посерьезнее? Нет. Им Мартынов почти ничего не сказал, даже не орал… почти. Он меня вызвал… Теперь молодые «аналитеги» со мной только по служебным делам общаются, обиделись! А я виноват, что у меня педагогического таланта нет и терпения меньше, чем у командира?! Он меня оттрахал, а я их, соответственно… Черт. Как дети малые. Раньше – Андрей, Андрей! А теперь? Товарищ старший лейтенант, посмотрите, пожалуйста… У-у-у-у. Гады!
– Андрей! Смотри, что нашел! – голос Мелешина вырвал меня из размышлений. Ну наконец-то! Хоть по-человечески теперь разговаривать будем.
– Что, Слава?
– Смотри. Вот эта бумага из Хабаровска, ее Олег просматривал. Вот эта Славкина, из Владивостока. А вот эту я смотрел. Она из Мурманска.
– И что? – я смотрел на три неровно исписанных листка и «не врубался».
– Ну как что? – Степан аж руками всплеснул. – Ты же сам рассказывал про однотипные письма из разных городов!
Черт! Точно! Я внимательно вгляделся в документы. Очень, очень похоже на то, что Степа прав!
– Как заметил? – я с интересом посмотрел на Мелешина.
– Случайно. Олег не мог разобрать слово, подошел ко мне. Пока разбирали, подлез и Славка. Он и чухнулся, что выражения очень похожие, сам такую изучал. Сели, сверили и вот… – он развел руками.
– Знаете, парни… Может, это пустышка, но очень похоже на то, что вы молодцы! – я заулыбался, глядя на такие же улыбающиеся рожи. – Значит, так! Сейчас садимся рядышком и сверяем стилистику остальных бумаг. Вперед!
Интерлюдия. Московская область, Учебно-тренировочный лагерь ОСНАЗ ГУ ГБ СССР, кабинет начальника лагеря, 20 марта 1943 г.
– Ну, Павел Анатольевич, порадовал, так порадовал! – Сергей Петрович Иванов, известный своим ученикам как «Бах», с довольной улыбкой крутил в руках небольшой автомат. – Жаль, что мало!
– Тебе сколько ни дай, все мало будет! – Судоплатов не менее довольно улыбался. – Ты сам посуди – меньше чем за три месяца не просто повторить оружие, но и начать его производить! Правда, партии маленькие. Всего тридцать штук сделали. Но это пока!
– Тридцать? – «Бах» перестал улыбаться. – А мне всего десять привез?
– Ну ты и жук! – Судоплатов аж головой покачал. – Я и эти-то с трудом выцыганил! Нет чтоб спасибо сказать, он еще и обижается! Остальные Власику передали, сам понимаешь…
– Понимаю… – «Бах» вздохнул и снова начал вертеть в руках небольшой, прикладистый автомат. – Это оттуда?
– Оттуда. Попал в руки целый образец. Немного изменили, кое-что переделали, но в основном такая же машинка, как и та. Пойдем, испытаем?
Интерлюдия. пос. Удачный, Красноярск, 10 марта 2011 г.
– Ай красота! Ум-м-м. Молодцы! – Дадашев повернулся к бойцам, полукругом стоявшим перед ним. – Хорошо сработали! Всем премия, воины! Заслужили!
Он еще раз оглядел уставших, но довольно улыбающихся парней и повернулся к Зауру.
– Обеспечь ребят сегодня девочками. Только смотри мне! Чистыми и красивыми! – он повернулся к бойцам. – Идите отдыхайте, воины. Скоро вас приедут ласкать гурии!
Весело переругиваясь одиннадцать человек вышли из подвала. Дождавшись, пока стихнут шаги последнего, Дадашев взглянул на «академика».
– Покиньте нас на пару минут, уважаемый. Есть разговоры, которые вам не нужно слышать, – Дадашев улыбнулся, смягчая свои слова.
– Да, да. Конечно, – жалко улыбаясь, пожилой человек встал из-за стола с компьютером и вышел в коридор.
– Заур. Что с новыми людьми?
– Чэрез нэделю будут, командир. У них были небольшие проблемы, но скоро все двэннадцать воинов, а нэ этих скотов, будут здэсь, – Заур оскалился. – Тогда и с этими рассчитаемся полностью!
– Порадовал ты меня, порадовал, – Дадашев потянулся как большой хищный кот. – Только корм не трогай. Он еще нужен. С остальными шакалами поступай, как хочешь.
– Совсем как хачу? – в глазах Заура загорелся безумный огонек.
– Совсем, Заур, совсем, – Дадашев усмехнулся. – Могу я порадовать своего верного человека? Который на время даже от родного языка отказался?
– Спасибо, командир! – Заур поклонился Дадашеву. – Спасибо!
Глава 2
– Стасов, как вы считаете, насколько велика вероятность того, что эти… хм, «ковбои», пойдут на контакт с немцами? – Лаврентий Павлович внимательно смотрел на меня. Не успел Зильберман уехать, как меня выдернули на экстренное совещание к наркому. Помимо меня и самого Берии были и Мартынов с Судоплатовым, и Меркулов с Абакумовым. Завершал «скромную» компанию Павел Михайлович Фитин. С ним до этого дня мне не приходилось еще пересекаться. Он с любопытством поглядывал на меня. М-да. На его месте мне тоже было бы любопытно. Уловив, что мое молчание начинает раздражать наркома, я собрал вместе разбегающиеся мысли.
– Очень высока, товарищ народный комиссар. Многое зависит от национального состава бандитов, вернее, их главаря. В чем я уверен на девяносто девять процентов, что главный «ковбой» не из Прибалтики.
– Почему вы так уверены? – по выражению лица Берии ничего понять было нельзя, но я был уверен, что он понимает, о чем я говорю. Этот вопрос, скорее, для остальных присутствующих, да и то не всех. Ведь и из меня, и из Максимова давно все вытянули по политическим реалиям конца двадцатого – начала двадцать первого века. Ну что ж, объясним!
– Если бы главарь бандитов был прибалтом, я больше чем уверен, что он сразу бы вышел на контакт с немцами, не устраивая никаких налетов. Скорее, он бы стал передавать им максимально возможную информацию и технологии из будущего, чем охотиться за ценностями. Я рассказывал об отношении Прибалтики к СССР и Германии, о парадах бывших эс-эсовцев и всем остальном. Выросло целое поколение, воспитанное в ненависти к «оккупантам» и восхищении «подвигом борцов с коммунизмом». Конечно, есть нормальные люди, но… В случае, если главарь банды родом с западных областей Украины, возможны варианты. Может пойти на контакт, может нет. Но больше шансов на то, что пойдет. Есть еще такой момент – крымские татары. Их я исключаю полностью. Если бы у бандита из тех мест появилась возможность проникать в этот мир, он бы уже был с немцами. Тут я даю все сто процентов за этот вариант, поэтому и исключаю их. Белорус, вернее, выходец из Белоруссии, больше чем уверен, никогда не пойдет на контакт с немцами. Слишком «хорошая» память осталась о них в Белоруссии. Правда существует вероятность того, что он, скажем так, «демократично настроенный». Тогда вероятность подобного развития событий существует. Слишком многие там желают «побарствовать», как их коллеги из России. Но, повторюсь, вероятность этого мала. Русские. Под ними я подразумеваю всех граждан России, кроме кавказцев. Тут пятьдесят на пятьдесят, даже в случае с евреями.
– Почему даже с евреями? – переспросил Фитин, взглянув на Берию.
– Возможно, я и ошибаюсь, но… В истории бывшего моего мира немцы старательно уничтожали евреев и, одновременно со всем этим, зафиксированы случаи службы евреев в гитлеровской армии, даже в частях СС. А потом, в конце двадцатого – начале двад– цать первого века, даже на территории Израиля были зафиксированы случаи проявления фашизма немецкого типа. Причем среди выходцев из бывшего СССР. Именно поэтому то ли пойдет на контакт, то ли нет. И с остальными то же самое. Слишком много всяких мразей поразводилось в той России, – я прервался, чтобы сделать глоток воды. В горле пересохло от злости на своих земляков. Забыть все, что понатворили эти нелюди в черной и мышастой форме, и вскидывать руки в их приветствии?! Мрази! С трудом уняв вскипевшую злость на поклонников рейха, продолжил: – Выходцы из Средней Азии. Тоже пятьдесят на пятьдесят. Та же история, что с украинцами или россиянами. Сложнее всего с выходцами с Кавказа. Насколько я помню, чеченцев Гитлер назвал арийцами Кавказа. Были сформированы части СС, да и в нашем тылу чеченцы хорошо «резвились». Одних дезертиров и уклонистов сколько! В случае с ними зависит от того, на чьей стороне воевал их предок. Если на нашей, то контакта не будет! У их тейповой, клановой структуры общества есть большой плюс – уважение старших, патриархов рода. Не поверю, что внук или правнук пойдет служить тем, с кем боролся их предок, без одобрения патриарха. А такое одобрение он навряд ли получит. А вот при другом варианте вполне вероятно и худшее развитие событий. Та же ситуация и с другими кавказскими республиками. Единственное, больше шансов не пойти на сговор с немцами в случае с осетинами. Мне так кажется, – я, забывшись, развел руками и замолчал.
– А что думаете вы, Александр Николаевич? – Берия обратился к Мартынову. – Какое у вас сложилось мнение?
Мартынов почти мгновенно ответил. Видимо, он, хорошо зная наркома, заранее сформулировал свой ответ.
– В целом я согласен с предположениями Стасова. Но меня смущает один момент. Почему мы сразу отбрасываем версию о том, что это не просто бандиты, а государство? Вернее, не само государство, а какая-то из его структур, коррумпированных структур. Судя по информации, полученной от Стасова и Максимова, такое вполне возможно, хоть и маловероятно. Даже разношерстное оружие ложится в эту версию, как и в чисто бандитскую. Повторюсь, что это маловероятно, но вполне возможно. И мы не имеем права упускать из виду этот вариант.
– Вы правы, Александр Николаевич. Не имеем права. – Берия снова переключился на меня. – А как вы считаете, поступило бы правительство России, получи оно доступ в наш мир? Меня интересуют именно ваши предположения, ощущения. Не торопитесь с ответом. Подумайте…
А действительно, как бы поступил Медведев (или все же Путин?), получи они доступ в этот мир? То, что перебздехнули бы капитально, это точно! А вот как бы действовали?
– Не знаю, Лаврентий Павлович. Сами понимаете, я в кругах тамошних чиновников не вращался, разве что, с низовыми, городского, районного уровня. Но думаю, что очень сильно бы испугались. А в страхе наворотить можно о-го-го сколько! И мне кажется, что мог наступить раскол в их рядах. Между чиновниками и силовиками. Не на самом верхнем уровне, а немного пониже. Особенно это коснулось бы армии. Несмотря на все дерьмо, вылитое на Советскую власть и войну, большая часть армии пошла бы на максимально возможный контакт с нашим миром. Естественно, в том случае, если бы информация прошла вниз. А она бы прошла обязательно! При том уровне коррупции и бардака, существующем в той России, иначе невозможно. Гораздо опасней, если такая информация попала бы к штатовцам. Вот тут возможно все, что угодно! Вплоть до прямого вмешательства и применения ядерного оружия.
– Очень высока, товарищ народный комиссар. Многое зависит от национального состава бандитов, вернее, их главаря. В чем я уверен на девяносто девять процентов, что главный «ковбой» не из Прибалтики.
– Почему вы так уверены? – по выражению лица Берии ничего понять было нельзя, но я был уверен, что он понимает, о чем я говорю. Этот вопрос, скорее, для остальных присутствующих, да и то не всех. Ведь и из меня, и из Максимова давно все вытянули по политическим реалиям конца двадцатого – начала двадцать первого века. Ну что ж, объясним!
– Если бы главарь бандитов был прибалтом, я больше чем уверен, что он сразу бы вышел на контакт с немцами, не устраивая никаких налетов. Скорее, он бы стал передавать им максимально возможную информацию и технологии из будущего, чем охотиться за ценностями. Я рассказывал об отношении Прибалтики к СССР и Германии, о парадах бывших эс-эсовцев и всем остальном. Выросло целое поколение, воспитанное в ненависти к «оккупантам» и восхищении «подвигом борцов с коммунизмом». Конечно, есть нормальные люди, но… В случае, если главарь банды родом с западных областей Украины, возможны варианты. Может пойти на контакт, может нет. Но больше шансов на то, что пойдет. Есть еще такой момент – крымские татары. Их я исключаю полностью. Если бы у бандита из тех мест появилась возможность проникать в этот мир, он бы уже был с немцами. Тут я даю все сто процентов за этот вариант, поэтому и исключаю их. Белорус, вернее, выходец из Белоруссии, больше чем уверен, никогда не пойдет на контакт с немцами. Слишком «хорошая» память осталась о них в Белоруссии. Правда существует вероятность того, что он, скажем так, «демократично настроенный». Тогда вероятность подобного развития событий существует. Слишком многие там желают «побарствовать», как их коллеги из России. Но, повторюсь, вероятность этого мала. Русские. Под ними я подразумеваю всех граждан России, кроме кавказцев. Тут пятьдесят на пятьдесят, даже в случае с евреями.
– Почему даже с евреями? – переспросил Фитин, взглянув на Берию.
– Возможно, я и ошибаюсь, но… В истории бывшего моего мира немцы старательно уничтожали евреев и, одновременно со всем этим, зафиксированы случаи службы евреев в гитлеровской армии, даже в частях СС. А потом, в конце двадцатого – начале двад– цать первого века, даже на территории Израиля были зафиксированы случаи проявления фашизма немецкого типа. Причем среди выходцев из бывшего СССР. Именно поэтому то ли пойдет на контакт, то ли нет. И с остальными то же самое. Слишком много всяких мразей поразводилось в той России, – я прервался, чтобы сделать глоток воды. В горле пересохло от злости на своих земляков. Забыть все, что понатворили эти нелюди в черной и мышастой форме, и вскидывать руки в их приветствии?! Мрази! С трудом уняв вскипевшую злость на поклонников рейха, продолжил: – Выходцы из Средней Азии. Тоже пятьдесят на пятьдесят. Та же история, что с украинцами или россиянами. Сложнее всего с выходцами с Кавказа. Насколько я помню, чеченцев Гитлер назвал арийцами Кавказа. Были сформированы части СС, да и в нашем тылу чеченцы хорошо «резвились». Одних дезертиров и уклонистов сколько! В случае с ними зависит от того, на чьей стороне воевал их предок. Если на нашей, то контакта не будет! У их тейповой, клановой структуры общества есть большой плюс – уважение старших, патриархов рода. Не поверю, что внук или правнук пойдет служить тем, с кем боролся их предок, без одобрения патриарха. А такое одобрение он навряд ли получит. А вот при другом варианте вполне вероятно и худшее развитие событий. Та же ситуация и с другими кавказскими республиками. Единственное, больше шансов не пойти на сговор с немцами в случае с осетинами. Мне так кажется, – я, забывшись, развел руками и замолчал.
– А что думаете вы, Александр Николаевич? – Берия обратился к Мартынову. – Какое у вас сложилось мнение?
Мартынов почти мгновенно ответил. Видимо, он, хорошо зная наркома, заранее сформулировал свой ответ.
– В целом я согласен с предположениями Стасова. Но меня смущает один момент. Почему мы сразу отбрасываем версию о том, что это не просто бандиты, а государство? Вернее, не само государство, а какая-то из его структур, коррумпированных структур. Судя по информации, полученной от Стасова и Максимова, такое вполне возможно, хоть и маловероятно. Даже разношерстное оружие ложится в эту версию, как и в чисто бандитскую. Повторюсь, что это маловероятно, но вполне возможно. И мы не имеем права упускать из виду этот вариант.
– Вы правы, Александр Николаевич. Не имеем права. – Берия снова переключился на меня. – А как вы считаете, поступило бы правительство России, получи оно доступ в наш мир? Меня интересуют именно ваши предположения, ощущения. Не торопитесь с ответом. Подумайте…
А действительно, как бы поступил Медведев (или все же Путин?), получи они доступ в этот мир? То, что перебздехнули бы капитально, это точно! А вот как бы действовали?
– Не знаю, Лаврентий Павлович. Сами понимаете, я в кругах тамошних чиновников не вращался, разве что, с низовыми, городского, районного уровня. Но думаю, что очень сильно бы испугались. А в страхе наворотить можно о-го-го сколько! И мне кажется, что мог наступить раскол в их рядах. Между чиновниками и силовиками. Не на самом верхнем уровне, а немного пониже. Особенно это коснулось бы армии. Несмотря на все дерьмо, вылитое на Советскую власть и войну, большая часть армии пошла бы на максимально возможный контакт с нашим миром. Естественно, в том случае, если бы информация прошла вниз. А она бы прошла обязательно! При том уровне коррупции и бардака, существующем в той России, иначе невозможно. Гораздо опасней, если такая информация попала бы к штатовцам. Вот тут возможно все, что угодно! Вплоть до прямого вмешательства и применения ядерного оружия.