Но если тот же джентльмен, оказавшись в трудных жизненных обстоятельствах, открыл бы галантерейную лавку и встал бы за ее прилавок, – подвергся бы всеобщему осуждению, даже бойкоту. Никто из джентльменов руки ему бы не подал, в гости бы не приехал и сам на порог отщепенца не пустил бы…
Насколько участие в делах контрабандистов приемлемо для английского джентльмена того времени?
Вполне приемлемо. Землевладелец мог обложить контрабандистов, действующих на его землях, налогом в свою пользу. Заодно следить, чтобы никто не обижал людей, приносящих ему доход.
И простые жители не побежали бы с доносами – народное мнение в те годы считало контрабандистов отнюдь не разбойниками и негодяями. Наоборот, героями и народными заступниками. Дело в том, что первые короли ганноверской династии сидели на троне не прочно, сами это понимали и спешили урвать побольше. Давили налогами англичан не по-детски… Про драконовский Джин-акт мы уже поминали, а были еще разорительные налоги на соль, на солод, на многое другое… Дешевые контрабандные продукты и товары помогали очень многим сводить концы с концами. Что порождало сочувственное отношение масс к контрабандистам.
За доказательствами далеко ходить не надо. Откроем другой роман Стивенсона, «Владетель Баллантре». Там есть примечательная сцена: сын крупного землевладельца лорда Деррисдира в компании управляющего сидит у окна, любуется закатом. А неподалеку трудятся контрабандисты.
«Из окон открывался вид на залив, на небольшой лесистый мыс и длинную полосу песчаных отмелей. И там, на фоне закатного солнца, чернели и копошились фигуры контрабандистов, грузивших товар на лошадей».
То есть контрабандисты даже дожидаться полной темноты не стали, действуют дерзко, с полной уверенностью в своей безнаказанности.
И что? Сын и управляющий поднимают тревогу? Нет. Шлют гонца властям: караул, на нашей земле нарушают законы королевства? Нет. Пытаются своими силами покончить с беззаконием? Нет.
Сидят и смотрят как на рутинное зрелище… Сын лорда даже вздыхает мечтательно: дескать, он «был бы много счастливее, если мог бы делить опасность и риск с этими нарушителями закона».
Неужели контрабандисты открыто и нагло нарушали закон во владениях лорда, ничего не отстегивая землевладельцу? Конечно нет. Да и таможня наверняка в доле, иначе стоило хотя бы дождаться темноты для выгрузки нелегальных товаров…
Примерно та же идиллическая картина наблюдается и во владениях сквайра Трелони… Дело налажено, все хорошо, все довольны, все при своем интересе. И вдруг ситуация взрывается! Посланец контрабандистов гоняется с тесаком за Хокинсом-старшим, затем вся шайка громит трактир «Адмирал Бенбоу» – собственную перевалочную базу… Как с цепи сорвались.
Может быть, карта и сокровища капитана Флинта так ослепили экс-пиратов, что они решили плюнуть на свой налаженный бизнес? В общем-то куш достаточный, чтобы навсегда позабыть о контрабанде…
Но откуда давно забросившие пиратство контрабандисты узнали о карте Флинта? От другой шайки, от Сильвера и его людей?
Едва ли. Когда Сильвер и остатки экипажа Флинта оказались в Англии, какие-то контакты с Пью и его сообщниками они наладили, сомнений нет. Сильвер, например, неплохо информирован о том, как Пью жил в минувшие годы… Но зачем делиться секретной информацией о карте? Достаточно сказать примерно так: встретите где-нибудь известного вам У. Бонса, – пришлите весточку, отблагодарим.
А то ведь Пью и сам мог позариться на сокровища Флинта, оставив Сильвера за кормой. У Пью есть судно, люггер, а у Сильвера нет. Вообще-то люггеры для походов через океаны никак не предназначались, – для каботажек, для плаваний по внутренним морям. Но по беде, если подопрет, и на люггере через Атлантику махнуть можно. У каравелл Колумба и у драккаров викингов мореходные качества были не лучше, и ничего, плавали через океан и обратно… Или можно вспомнить юность золотую и взять с люггера на абордаж торговый шлюп, небольшой, но приспособленный для океанских плаваний…
Короче говоря, у Пью с его люггером гораздо больше возможностей превратить карту Флинта в груду золота, чем у Сильвера с его таверной «Подзорная труба». Сильвер это хорошо понимал и никогда не поделился бы с Пью информацией о карте.
А кто сказал, что они пришли за картой? Джим Хокинс? Правдивость Джима нам уже известна. Кто и что может подтвердить его слова?
Могла бы подтвердить мать, миссис Хокинс. Но миссис лежала в глубоком обмороке, когда контрабандисты громили трактир, и слова Пью, принуждавшего их искать карту, слышал лишь Джим. Вернее, сообщил нам, что слышал.
В качестве доказательства Хокинс предъявляет разгромленный «Адмирал Бенбоу», – вот, мол, посмотрите, что натворили проклятые разбойники в поисках карты!
Ну а как еще мог объяснить Хокинс разгром? У нас, дескать, с отцом был насквозь криминальный бизнес, вышли терки и недоразумения с партнерами, – и вот что они учудили нам для острастки? Такое объяснение не годится, и Хокинс-младший спешно выдумывает новое. Даже не выдумывает, а берет первое попавшееся, выдвинутое в полубреду Билли Бонсом, только что лишившимся целого тазика крови…
Шайка Пью не искала карту в «Адмирале Бенбоу». Пью о ней просто-напросто не знал.
Попробуем доказать этот тезис, как и в случае с Черным Псом, «от противного». Допустим, Пью действительно охотится за картой. Как в таком случае понимать эпизод с черной меткой?
В четыре часа пополудни Пью приходит в трактир, вручает метку Билли Бонсу и тут же уходит. На метке написано: «Даем тебе срок до десяти вечера».
А зачем Бонсу дают такой большой срок – шесть часов? Чтобы он успел собраться и сбежать? Происходи дело летом, такой вопрос не стоял бы, – достаточно установить наблюдение за трактиром и Бонс не скроется.
Но на дворе январь, «Адмирал Бенбоу» расположен на отшибе, следить за ним можно, только находясь под открытым небом. Шесть часов на холоде ни один наблюдатель не выдержит – надо организовывать их смену, и горячую пищу для сменившихся, и место, где люди будут дожидаться заступления на пост… Короче говоря, надо организовать караульную службу в полном объеме.
Зачем такие хлопоты? Пусть, дескать, Бонс помучается, целых шесть часов ломая голову: отдать карту или нет?
Чтобы взвесить все «за» и «против», часа вполне хватит.
Хуже того, Бонс мог ведь и не покидать трактир. Он мог позвать кого-то на помощь и за шесть часов дождаться ее. Следить за каждым, покидавшим в эти шесть часов трактир, – не побежит ли тот к таможенникам или к судье Ливси? Нереально.
Но допустим, что шесть часов – срок, отражающий какие-то неведомые нам пиратские обычаи. Никак нельзя было давать меньше… Так ведь бандиты сами тот срок не выдержали, явились, когда не было еще и семи. Причем сначала пришел слепой Пью в одиночестве, как бы на разведку. Никудышный из слепого разведчик, но Пью потащился-таки. И, понятное дело, много не разведал. Что дверь заперта, убедился, но не более того.
Вскоре слепой возвращается во главе всей шайки. Бандиты обнаруживают: дверь не заперта, Билли Бонс мертв, сундук его вскрыт, карта исчезла. И что же они делают? Они громят «Адмирал Бенбоу» – под предлогом поиска хозяев дома, умыкнувших карту. Хотя дверь, совсем недавно запертая, а теперь открытая, могла бы навести на кое-какие мысли… Но не навела.
Искали бандиты старательно. Даже часы со стены сорвали. Не иначе как подозревали, что Хокинс и его мать засели в часах на манер кукушки. Но никого не нашли, потому что Хокинсы прятались не в трактире, – неподалеку, под мостиком.
Этот мостик – крайне загадочная конструкция. Через что он перекинут? Через ручей, речушку, канаву? Через арык? Через противотанковый ров? Ни до, ни после Хокинс никаких ручьев и канав вблизи дома не упоминает.
Насколько участие в делах контрабандистов приемлемо для английского джентльмена того времени?
Вполне приемлемо. Землевладелец мог обложить контрабандистов, действующих на его землях, налогом в свою пользу. Заодно следить, чтобы никто не обижал людей, приносящих ему доход.
И простые жители не побежали бы с доносами – народное мнение в те годы считало контрабандистов отнюдь не разбойниками и негодяями. Наоборот, героями и народными заступниками. Дело в том, что первые короли ганноверской династии сидели на троне не прочно, сами это понимали и спешили урвать побольше. Давили налогами англичан не по-детски… Про драконовский Джин-акт мы уже поминали, а были еще разорительные налоги на соль, на солод, на многое другое… Дешевые контрабандные продукты и товары помогали очень многим сводить концы с концами. Что порождало сочувственное отношение масс к контрабандистам.
За доказательствами далеко ходить не надо. Откроем другой роман Стивенсона, «Владетель Баллантре». Там есть примечательная сцена: сын крупного землевладельца лорда Деррисдира в компании управляющего сидит у окна, любуется закатом. А неподалеку трудятся контрабандисты.
«Из окон открывался вид на залив, на небольшой лесистый мыс и длинную полосу песчаных отмелей. И там, на фоне закатного солнца, чернели и копошились фигуры контрабандистов, грузивших товар на лошадей».
То есть контрабандисты даже дожидаться полной темноты не стали, действуют дерзко, с полной уверенностью в своей безнаказанности.
И что? Сын и управляющий поднимают тревогу? Нет. Шлют гонца властям: караул, на нашей земле нарушают законы королевства? Нет. Пытаются своими силами покончить с беззаконием? Нет.
Сидят и смотрят как на рутинное зрелище… Сын лорда даже вздыхает мечтательно: дескать, он «был бы много счастливее, если мог бы делить опасность и риск с этими нарушителями закона».
Неужели контрабандисты открыто и нагло нарушали закон во владениях лорда, ничего не отстегивая землевладельцу? Конечно нет. Да и таможня наверняка в доле, иначе стоило хотя бы дождаться темноты для выгрузки нелегальных товаров…
Примерно та же идиллическая картина наблюдается и во владениях сквайра Трелони… Дело налажено, все хорошо, все довольны, все при своем интересе. И вдруг ситуация взрывается! Посланец контрабандистов гоняется с тесаком за Хокинсом-старшим, затем вся шайка громит трактир «Адмирал Бенбоу» – собственную перевалочную базу… Как с цепи сорвались.
Может быть, карта и сокровища капитана Флинта так ослепили экс-пиратов, что они решили плюнуть на свой налаженный бизнес? В общем-то куш достаточный, чтобы навсегда позабыть о контрабанде…
Но откуда давно забросившие пиратство контрабандисты узнали о карте Флинта? От другой шайки, от Сильвера и его людей?
Едва ли. Когда Сильвер и остатки экипажа Флинта оказались в Англии, какие-то контакты с Пью и его сообщниками они наладили, сомнений нет. Сильвер, например, неплохо информирован о том, как Пью жил в минувшие годы… Но зачем делиться секретной информацией о карте? Достаточно сказать примерно так: встретите где-нибудь известного вам У. Бонса, – пришлите весточку, отблагодарим.
А то ведь Пью и сам мог позариться на сокровища Флинта, оставив Сильвера за кормой. У Пью есть судно, люггер, а у Сильвера нет. Вообще-то люггеры для походов через океаны никак не предназначались, – для каботажек, для плаваний по внутренним морям. Но по беде, если подопрет, и на люггере через Атлантику махнуть можно. У каравелл Колумба и у драккаров викингов мореходные качества были не лучше, и ничего, плавали через океан и обратно… Или можно вспомнить юность золотую и взять с люггера на абордаж торговый шлюп, небольшой, но приспособленный для океанских плаваний…
Короче говоря, у Пью с его люггером гораздо больше возможностей превратить карту Флинта в груду золота, чем у Сильвера с его таверной «Подзорная труба». Сильвер это хорошо понимал и никогда не поделился бы с Пью информацией о карте.
* * *
Откуда, от кого в таком случае шайка Пью узнала о карте? Ведь бандиты заявились в «Адмирал Бенбоу» именно за ней?А кто сказал, что они пришли за картой? Джим Хокинс? Правдивость Джима нам уже известна. Кто и что может подтвердить его слова?
Могла бы подтвердить мать, миссис Хокинс. Но миссис лежала в глубоком обмороке, когда контрабандисты громили трактир, и слова Пью, принуждавшего их искать карту, слышал лишь Джим. Вернее, сообщил нам, что слышал.
В качестве доказательства Хокинс предъявляет разгромленный «Адмирал Бенбоу», – вот, мол, посмотрите, что натворили проклятые разбойники в поисках карты!
Ну а как еще мог объяснить Хокинс разгром? У нас, дескать, с отцом был насквозь криминальный бизнес, вышли терки и недоразумения с партнерами, – и вот что они учудили нам для острастки? Такое объяснение не годится, и Хокинс-младший спешно выдумывает новое. Даже не выдумывает, а берет первое попавшееся, выдвинутое в полубреду Билли Бонсом, только что лишившимся целого тазика крови…
Шайка Пью не искала карту в «Адмирале Бенбоу». Пью о ней просто-напросто не знал.
Попробуем доказать этот тезис, как и в случае с Черным Псом, «от противного». Допустим, Пью действительно охотится за картой. Как в таком случае понимать эпизод с черной меткой?
В четыре часа пополудни Пью приходит в трактир, вручает метку Билли Бонсу и тут же уходит. На метке написано: «Даем тебе срок до десяти вечера».
А зачем Бонсу дают такой большой срок – шесть часов? Чтобы он успел собраться и сбежать? Происходи дело летом, такой вопрос не стоял бы, – достаточно установить наблюдение за трактиром и Бонс не скроется.
Но на дворе январь, «Адмирал Бенбоу» расположен на отшибе, следить за ним можно, только находясь под открытым небом. Шесть часов на холоде ни один наблюдатель не выдержит – надо организовывать их смену, и горячую пищу для сменившихся, и место, где люди будут дожидаться заступления на пост… Короче говоря, надо организовать караульную службу в полном объеме.
Зачем такие хлопоты? Пусть, дескать, Бонс помучается, целых шесть часов ломая голову: отдать карту или нет?
Чтобы взвесить все «за» и «против», часа вполне хватит.
Хуже того, Бонс мог ведь и не покидать трактир. Он мог позвать кого-то на помощь и за шесть часов дождаться ее. Следить за каждым, покидавшим в эти шесть часов трактир, – не побежит ли тот к таможенникам или к судье Ливси? Нереально.
Но допустим, что шесть часов – срок, отражающий какие-то неведомые нам пиратские обычаи. Никак нельзя было давать меньше… Так ведь бандиты сами тот срок не выдержали, явились, когда не было еще и семи. Причем сначала пришел слепой Пью в одиночестве, как бы на разведку. Никудышный из слепого разведчик, но Пью потащился-таки. И, понятное дело, много не разведал. Что дверь заперта, убедился, но не более того.
Вскоре слепой возвращается во главе всей шайки. Бандиты обнаруживают: дверь не заперта, Билли Бонс мертв, сундук его вскрыт, карта исчезла. И что же они делают? Они громят «Адмирал Бенбоу» – под предлогом поиска хозяев дома, умыкнувших карту. Хотя дверь, совсем недавно запертая, а теперь открытая, могла бы навести на кое-какие мысли… Но не навела.
Искали бандиты старательно. Даже часы со стены сорвали. Не иначе как подозревали, что Хокинс и его мать засели в часах на манер кукушки. Но никого не нашли, потому что Хокинсы прятались не в трактире, – неподалеку, под мостиком.
Этот мостик – крайне загадочная конструкция. Через что он перекинут? Через ручей, речушку, канаву? Через арык? Через противотанковый ров? Ни до, ни после Хокинс никаких ручьев и канав вблизи дома не упоминает.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента