Виктор Васильев. Сергей Лемешев. Лучший тенор Большого

   В 2004 году на народные пожертвования отреставрирован Гадальный домик. На его фасаде открыта мемориальная доска с датой постройки, фамилией архитектора и списком спонсоров, на чьи деньги он восстановлен.

Поэзия Малого хутора

   Рассказ о личности Николая Александровича Квашнина будет неполным, если не сказать о еще одной грани его таланта – поэтической.
   Еще во время учебы в реальном училище он был завсегдатаем широко известных литературных «Шмаровинских сред», о которых в книге «Москва и москвичи» с восторгом вспоминает выдающийся журналист и писатель Владимир Гиляровский.
   Первые рукописные произведения Квашнина датированы 1908 годом. В то время он уже постоянно жил на Малом хуторе.
   Здесь написана сказка в стихах «Черная жемчужина», изданная в Петербурге в 1911 году с прекрасными иллюстрациями Евгении Николаевны Квашниной, жены и друга Николая Александровича.
   Сюжет сказки таков.
   Царь Сидон мечтает о дочери. Ее дарит ему морской царь с условием не разглашать тайну появления царевны во дворце. Царь хранит тайну, но в день шестнадцатилетия своей Людмилы нарушает во хмелю обет и проговаривается гостям. Людмила исчезает. Сидон пускается на поиски дочери, на долгом пути преодолевает много опасностей, но находит царевну. Она снова в родном доме и уже невеста самого достойного рыцаря государства.
   «Сказ о Фоме Двужильном» тоже написан на Малом хуторе. Колоритен и прост язык сказа, ярки образы.

   Николай Александрович Квашнин в своем доме в рабочем кабинете.
   Малый хутор, 1912 г.
 
   Самое значительное поэтическое произведение Квашнина – поэма «Владимир Дарский», написанная в 1912 году и исправленная в 1917 году. Дочь Николая Александровича Галина вспоминала, что для нее поэма была «святая святых», и ни о чем так не тужила, как о том, что не смогла ее сохранить. До наших дней дошел фрагмент поэмы, конец ее по памяти записала Галина Николаевна. Сюжет в чем-то перекликается с «Евгением Онегиным» Пушкина и «Андреем» Тургенева.

   Сочинения Николая Александровича Квашнина, изданные в Тверском областном книжно-журнальном издательстве в 1995 г.
 
   Действие разворачивается в живописном Верхнелесье на берегу реки. Главный герой – молодой человек начала XIX столетия, натура поэтическая, обаятельная. Его глубокая любовь была незаслуженно отвергнута, но он не утратил благородства характера, прогрессивных взглядов. Герой теснейшим образом связан с природой, в описании которой несложно узнать тверские места. Всего на Малом хуторе Н. Квашниным было написано шесть поэм. Специально для музыкального культурно-просветительного кружка, организованного в своей школе, Николай Александрович писал драматические произведения, которые ставили кружковцы. Среди них «Палка о двух концах», «Рождение Коссиана», «Тетя из Калифорнии», миниатюры «От греха подальше» и «Трамвай».
   Стихотворения – особая страница творчества Квашнина. Сохранились рукописи более трехсот стихотворений. Это посвящения И. Левитану, В. Гиляровскому, Д. Воробьеву (главному художнику школы), «Шмаровинским средам», «Призыв на помощь голодающим», «Мать». Рукописи некоторых из них легли в основу вышедшей в 1995 году книги «Сочинения H.A. Квашнина» в Книжножурнальном издательстве г. Твери.
   С 2005 года по инициативе первого исполнителя произведений поэта выдающегося мастера художественного слова Валерия Николаевича Таможникова на Малом хуторе проходят Квашнинские праздники поэзии.

Столярного дела мастер

   В музее Сергея Яковлевича Лемешева наряду с другими экспонатами представлены художественные работы мастеров и учеников школы H.A. Квашнина. Лемешев в книге «Путь к искусству» вспоминает о ярком впечатлении, которое производили на него разнообразные изделия из дерева, с большим вкусом и мастерством выполненные преподавателями и их учениками. Уважительно пишет он о старшем мастере школы Петре Морозове. Собирая экспонаты для музея, я, естественно, заинтересовался Морозовым, решил, что в музейной экспозиции должны быть его работы. Своими намерениями поделился с семьей тверитян Шерджановых (жена главы семьи – внучка Петра Васильевича). Шерджановы подарили музею двенадцать работ Морозова: оригинальные рамки для фотографий, акварели на дереве и бумаге, шкатулку, стакан для карандашей, нож для разрезания бумаги, изумительной красоты этажерку. Деревянные вещи покрыты тонкой художественной резьбой.
   Как и Лемешев, Петр Морозов родом был из крестьян. Родился он в 1885 году, столярному делу научился в Петербурге. Его родители, Агапия Семеновна и Василий Васильевич, дружили с семейством Квашниных. Николай Александрович Квашнин стал крестным отцом, а его, мать Мария Николаевна, – крестной матерью Петра Морозова.
   Петр Васильевич был человеком любознательным, имел художественный вкус, творческую фантазию, золотые руки. Освоив в Петербурге столярное дело, он вернулся в деревню, женился на Марфе Васильевне Крупениковой. Родились дети – Татьяна, Иван, Анна. Содержать семью было трудно. Петр Васильевич делал для всей округи оконные рамы, двери, мебель. Люди считали удачей покупку мебели, изготовленной Морозовым.
   В 1908 году H.A. Квашнин начал строить у себя на Малом хуторе по собственному проекту школу для крестьянских детей. Организацию всего дела он доверил своему крестнику Петру Морозову. Вместе с подрядчиком Иваном Зыковым из Рождества и еще двумя мастерами из деревни Култино Петр Васильевич взялся за работу. Велась специальная книга, что-то вроде дневника, в которой записывались ход строительства этого уникального в своем роде дома, его обмер, делались чертежи, рисунки. За одно лето построили дом-терем, но до наших дней дошла только его фотография – в 1953 году он сгорел от неисправности печей.
   Когда возвели главное школьное здание, H.A. Квашнин предложил Петру Васильевичу возглавить преподавание столярного ремесла. Тот согласился, и несколько лет ученики школы Квашнина осваивали специальность столяра у настоящего мастера-художника.
   В 1914 году Морозова призвали на Первую мировую войну. Служил он в саперных войсках. После Октябрьской революции стал старшим мастером Государственной художественной мастерской на Малом хуторе, созданной по приказу наркома просвещения A.B. Луначарского.
   Старожилы бывшей Медновской волости с гордостью рассказывают об учениках Петра Васильевича Морозова – жителях села Медное Александре Дмитриевиче Корнышеве, Алексее Васильевиче Калинине, Михаиле Ивановиче Зарубкине, об Алексее Андреевиче Гвоздеве из Стренева, Василии Петровиче Крупеникове из Рождества, Александре Степановиче Белозерове из Москвы.

   Петр Васильевич Морозов – старший мастер школы Н. А. Квашнина. 1920 г.

   Главный дом имения в процессе строительства. Архитектор Н. А. Квашнин. Малый хутор. 1908 г.

   Мебель, изготовленная в мастерской на Малом хуторе учителями и учениками школы Н. А. Квашнина
 
   В 1908–1935 годах старшим мастером школы был Павел Васильевич Морозов.
   В последние годы жизни Петр Васильевич преподавал столярное дело в одном из тверских ремесленных училищ.
   В 2005 году на доме П. В. Морозова в Рождестве открыта мемориальная доска с датами проживания его в этом доме.

Крестьянин-художник

   В рукописях Николая Александровича Квашнина есть стихотворение. Оно датировано 8 ноября 1919 года и посвящено Дмитрию Ниловичу Воробьеву, художнику Государственных мастерских на Малом хуторе. Человек удивительной судьбы, Дмитрий Нилович Воробьев стоял у истоков школы Николая Александровича Квашнина, трудился в ней вплоть до 1935 года – последнего в ее существовании.
   Уроженец деревни Стренево, Дмитрий Воробьев был пятым ребенком в семидетном семействе. С детских лет он полюбил живопись. Никто не учил Дмитрия живописи, но душу подростка не оставляла равнодушной прекрасная природа. Могучие сосновые леса, раскинувшиеся с правой стороны красавицы-реки Тьмы, как бы огораживают деревню с юга. С севера открывается исконно русский пейзаж: бескрайние поля, окаймленные вдали березовыми лесами. Она – эта природа – и явилась толчком к развитию его таланта. С приходом в 1918 году советской власти в село начались изменения и в укладе семьи Воробьевых. Их большой дом пришлось делить.
   В свои 35 лет Дмитрий был одинок. Его и младшую сестру Марию приютила в своем доме сестра Матрена Ниловна Тихомирова. Они жили дружно. Дмитрий был прекрасным помощником в доме – пахал землю, сеял, сушил сено. В этом же году и в этом доме произошла встреча Дмитрия Ниловича с Николаем Александровичем Квашниным. А случилось это так. В поисках яблок Николай Александрович заглянул однажды в дом Тихомировых. Доброта и покой этого дома пришлись по душе Николаю Александровичу. Он стал чаще бывать здесь и вот однажды совершенно случайно узнал о давнем увлечении Дмитрия Ниловича. Его живописные работы буквально потрясли. И Квашнин приглашает его на преподавание в свою школу. В центральном доме Николай Александрович отводит Дмитрию Ниловичу под жилье и под мастерскую одну из лучших комнат. С этого момента он начинает преподавать черчение и рисование учащимся школы. По воспоминаниям любимой племянницы Воробьева, Прасковьи Михайловны Лемешевой, комната Дмитрия Ниловича была вся увешана картинами всевозможных размеров, главной темой которых была природа окружающих мест. Человеком он был необычайным во всех отношениях. Его внешность сразу бросалась в глаза. Никто даже представить себе не мог, что он из крестьян. Шляпа, рубашка с подвязанным на шее атласным бантом, длинные вьющиеся волосы придавали его облику особую утонченность. Он прекрасно играл на мандолине. В спектаклях музыкального культурно-просветительного кружка квашнинского дома был одним из лучших актеров. Очень хорошо вышивал крестом и гладью. И сейчас живы еще его воспитанницы, которых он обучал вышиванию. И еще одна интересная деталь: на протяжении всей своей жизни он никогда не покупал себе одежду, а шил ее сам.
   Годы работы в школе Николая Александровича Квашнина были самой счастливой порой его жизни. Не одно поколение воспитанников получило у него прекрасные уроки живописи.
   После закрытия школы, вплоть до Великой Отечественной войны, Дмитрий Нилович преподавал в медновской школе. В годы войны он снова возвращается в Стренево и живет там до 1947 года, затем уезжает в Тверь к родственникам.

   Дмитрий Нилович Воробьев (стоит) с братом Кузьмой. 1905 г.
 
   Родное Стренево всегда являлось для него источником вдохновения. Приезжая сюда ежегодно на лето, он часто писал пейзажи и портреты. Останавливался он все в том же доме Прасковьи Михайловны Лемешевой – своей племянницы, которая была женой Алексея Яковлевича, брата С.Я. Лемешева. В один из своих приездов Сергей Яковлевич позировал Дмитрию Ниловичу в полный рост. Это был один из лучших портретов Лемешева. Они любили вспоминать те далекие годы в доме Квашнина.
   Дмитрия Ниловича Воробьева не стало в 1963 году, но память о нем – главном художнике школы H.A. Квашнина – до сих пор живет в народе.

Итак, она звалась Галиной

   Многократно слушая партию Ленского в «Евгении Онегине» в исполнении Сергея Яковлевича, я не переставал удивляться, насколько правдив был его герой, как удивительно органично певец вошел в музыкальную ткань образа.
   Становилось ясно, что Сергей Яковлевич глубоко знаком с поэтическим миром своего героя. И вот, по прошествии лет, создавая музейный комплекс моего любимого певца, собирая по крупицам удивительный мир усадьбы Николая Квашнина, я вдруг понял истоки этой глубины.
   Липовая и березовая аллеи, избушка «на курьих ножках», камень-кресло, пушка времен войны 1812 года и, наконец, – дом-терем с тем особым возвышенным поэтическим миром, который царил здесь. Так же, как и в пушкинском романе, здесь жили и влюблялись, посвящали друг другу поэтические послания. Дом на Малом хуторе вошел в жизнь Сергея Яковлевича именно тогда, когда сердце способно пылать и вдохновляться.
   Итак, она звалась Галиной.
   Для простого сельского паренька дочь хозяина усадьбы была чем-то вроде недосягаемой звезды.
   Красивые голубые глаза, тонкий стан, длинная коса, изысканные манеры, острый ум и, конечно же, страстная театральная натура – то, что было присуще всем женщинам этого дома.

   Галина Николаевна Квашнина в годы учебы. 1912 г.
 
   Пение и театр сблизили их. Они вместе выступали в спектаклях волшебного квашнинского дома. Галина восхищалась голосом Серлема (так называли домочадцы юного Сергея). Их отношения развивались. И вот, как следует из воспоминаний дочери Галины Николаевны Светланы, их чувства зашли так далеко, что Сергей попросил ее руки у Николая Александровича, на что получил, однако, категорический отказ. Несмотря на это, они продолжали встречаться тайно, но судьбе так и не было угодно осуществить их заветную мечту.
   Сергей уходит на учебу в Тверь, а Галина, окончив музыкальную школу по классам скрипки и фортепиано, преподает музыку. Сергей уверенно шел к своей цели, и она гордилась его победами.
   Лихая военная година раскидала их по разным дорогам. Многие годы Галина Николаевна скиталась со своей семьей в эвакуации. Судьба забросила ее сначала в Выборг, потом в Пермскую область и затем в Прибалтику. После войны она окончательно осела в Ужгороде.
   Потребность видеть Сергея Яковлевича, быть рядом не покидала Галину Николаевну. Они встречались неоднократно до войны, когда он жил еще у театра «Ромэн», и после – на улице Горького. Поэтический дар, унаследованный от отца, не покидал ее до конца жизни. И сейчас в доме потомков Квашнина хранятся толстые тетради, исписанные ее убористым почерком. Среди них есть и трогательные посвящения Сергею Яковлевичу.
   Их судьбам не суждено было соединиться, но в голосе Лемешева-Ленского мне отчетливо слышится биение сердца и той, что подарила ему незабываемые мгновения жизни.

Учеба в Твери

   С этим городом связано многое в биографии Сергея Яковлевича Лемешева. Здесь прошла его юность, воспоминаниями о которой он так дорожил, здесь проходило становление его мировоззрения. Первое упоминание тверского периода жизни Сергея Яковлевича относится к его пребыванию в Тверской губернской школе советской и партийной работы. Сюда он был зачислен в феврале 1920 года и окончил обучение в марте того же года.
   Школа в ту пору имела большую популярность среди молодежи Тверского края. Здесь готовили волостных советских и партийных работников. Срок обучения в ней был 3 месяца. В школу принимались лица не моложе 18 лет, члены партии и открыто сочувствующие советской власти. Они должны были уметь бегло читать, передавать прочитанное, четко писать. Должны знать четыре арифметических правила и иметь некоторое знакомство с русской историей и географией России. Образовательный ценз – школы 1-й степени (3—5-годичная или знания в ее объеме), так писала газета «Тверская правда» за 3 октября 1920 года. Учеба в школе была ступенькой для поступления в не менее известную тогда в Твери Кавалерийскую школу имени Коминтерна. Сюда Сергей поступил в мае того же 20-го года.
   Основанная 28 февраля 1918 года в здании бывшего юнкерского училища, школа на 80 процентов состояла из пролетариев. Туда принимались лица от 18 до 30 лет. Курсанты считались на действительной воинской службе и не имели права оставить ее до окончания курса. Все курсанты в школе получали 50 рублей в месяц. Выпускники ее считались инструкторами и командировались в те войска, где в них нуждались.

   Сергей Лемешев – учащийся совпартшколы. Тверь. 1919 г.
 
   Культурная жизнь тогдашней Твери была насыщенной. С упоением вспоминает Сергей Яковлевич в своих биографических заметках о незабываемых концертах в клубе фабрики Морозова. Здесь ему посчастливилось услышать целые оперные спектакли в концертном исполнении.
   Побывал Лемешев на концерте Леонида Витальевича Собинова. О Собинове он слышал еще в деревне от Квашниных.

   Медицинская академия в Твери (бывшая совпартшкола)

   Зал Дворянского собрания. Тверь. 1915 г.

   Тверь. Кавалерийская школа им. Коминтерна, ныне Академия ПВО

   До 1917 г. городская Дума в Твери.
   После 1917 г. Дом офицеров (гарнизона)
 
   Великий певец и артист выступал в здании драматического театра в 1921 году. Здесь же, в Твери, посчастливилось Сергею Яковлевичу побывать на концертах А. В. Неждановой и С. И. Мигая. Любовь к пению, привитая еще в доме Квашниных, привела Сергея на подмостки гарнизонного клуба.
   Тут с курсантами он выступал в концертах художественной самодеятельности и в качестве запевалы. Но самым ярким событием этого периода было выступление в популярном тогда водевиле «Иванов Павел», в котором Лемешеву досталась главная роль.
   Все, может быть, и кончилось бы для Сергея участием в самодеятельности, если бы не встреча с Николаем Михайловичем Сидельниковым – театральным композитором, дирижером, скрипачом, пианистом, певцом и педагогом.
   Еще в 1919 году он дал возможность Сергею публично выступить в клубе III Интернационала. Затем начались регулярные занятия до 1921 года в 1-й Государственной музыкальной школе.
   Основанная в сентябре 1920 года в Доме Красной Армии (ныне Дом офицеров), школа имела свой класс скрипки, виолончели и сольного пения.
   Именно занятия в музыкальной школе дали основание выдать ходатайство губернского подотдела искусств следующего содержания:
 
   «Военкому Тверских курсов
   Губ п/отдел искусств доводит до Вашего сведения, что курсант вверенных Вам курсов тов. Сергей Лемешев, состоящий учеником 1-й Государственной музыкальной школы, действительно является одаренным голосом (тенор) и музыкальностью и, безусловно, представляет из себя с музыкально-вокальной стороны большую ценность, а поэтому п/отдел искусств просит оказать ему содействие, т. е. предоставить ему возможность проявить себя на концертной эстраде, в оперном театре.
   Заведующий губ. п/отделом искусств П. Павлов.
   Заведующий муз. секцией подотдела В. Соколова.
   29 января 1921 года».

   Заверение было весомым, и осенью этого же года Сергей Лемешев становится студентом Московской консерватории.

Всю жизнь он посвятил Твери

   История музыкальной культуры Твери немыслима без имени Николая Михайловича Сидельникова так же, как и без имени Сергея Яковлевича Лемешева. Эти имена я не случайно ставлю рядом: судьбе было угодно переплести пути этих талантливых людей. Их встреча на подмостках Дома Красной Армии в Твери в далеком девятнадцатом году на долгие годы подарила им творческую дружбу. Имя Николая Михайловича Сидельникова, к сожалению, не так хорошо известно, как имя С.Я. Лемешева, даже в Тверском крае. Поэтому мне захотелось воздать должное этому необыкновенному человеку.
   Создавая музей Сергея Яковлевича Лемешева, встречаясь с людьми, знавшими его, слушая воспоминания о нем, я все больше убеждался – творческая и жизненная биография Лемешева будет неполной, если я не узнаю как можно больше о его друге и наставнике Николае Михайловиче Сидельникове. Еще от его сына, талантливого композитора Николая Николаевича Сидельникова, я узнал, что, будучи уже знаменитым певцом, приезжая в Тверь на гастроли, Сергей Яковлевич Лемешев брал у Николая Михайловича уроки сольного пения. Факт сам по себе уже значительный…
   По счастью, в фондах Тверского государственного музея оказался архив Николая Михайловича, переданный его семьей. В толстой папке среди рецензий, программок, афиш, газетных вырезок и других документов оказалась и автобиография, собственноручно написанная Николаем Михайловичем. В ней говорится, что родом он из города Пензы, родился в 1891 году, из рабочей семьи, где среди десяти детей он был самым старшим. Музыке стал учиться с семилетнего возраста. В 15 лет окончил Музыкальное училище Императорского Музыкального общества. После чего совершенствовался в Московских скрипичных классах. Высшее музыкальное образование получил в Музыкально-драматическом училище Московского филармонического общества по классу вокала и композиции.

   Николай Михайлович Сидельников. 1918 г.

   Программка дипломного спектакля с участием H. М. Сидельникова
 
   В архивных документах Н.М. Сидельникова хранится программка его дипломного спектакля, который проходил в Императорском Большом театре 3 мая 1912 года. Это ученический спектакль, комическая опера А. Рубинштейна «Попугай». Среди действующих лиц значится Н. Сидельников, «класс профессора Л.Д. Донского».
   Эта фамилия и стала той ниточкой, которая привела меня к небольшому открытию, объяснявшему, почему уже в зрелом возрасте, в зените славы, Сергей Яковлевич Лемешев не стеснялся брать уроки у Н.М. Сидельникова.
   Профессор Лаврентий Дмитриевич Донской, в прошлом солист Большого театра, был учеником Камило Эверарди – прославленного некогда певца и авторитетнейшего вокального педагога.
   Эверарди – педагог с мировым именем, он внес огромный вклад в развитие русской вокальной школы. Почти все его ученики стали солистами Большого театра, многие впоследствии преподавали в Московской консерватории – в традициях школы Эверарди. У одного из учеников Эверарди – Д.А. Усатова – учился Шаляпин. А если учесть, что Н.М. Сидельников, давший первые профессиональные уроки Лемешеву, сам был воспитанником ученика Эверарди Л.Д. Донского, то можно говорить о том, что Лемешев и Шаляпин получили одну вокальную школу.
   Но вернемся к биографии Сидельникова. В 1915 году он был призван в армию, а спустя два года освобожден от службы по болезни.
   1918 год стал переломным в жизни молодого музыканта. Подав заявление в Красную Армию, он получил назначение гарнизонным капельмейстером в Тверь. С этого момента вся его жизнь была связана с этим городом. Должность капельмейстера он совмещал с преподаванием в открывшейся в 1918 году Тверской государственной музыкальной школе, где вел классы вокала и скрипки. Именно в этот период и произошла встреча талантливого педагога с юным Сережей Лемешевым. Оценка Сидельниковым вокальных возможностей подростка во многом и предопределила будущее Лемешева. Полтора года учебы у Сидельникова явились хорошей подготовкой к поступлению будущего певца в Московскую консерваторию.
   В 1921 году Николая Михайловича Сидельникова приглашают в Тверской драматический театр музыкальным руководителем. Здесь и проявился его талант композитора. Он написал музыку к 50 спектаклям, и среди них такие, как «Таланты и поклонники», «Без вины виноватые» Островского, «Много шума из ничего», «Укрощение строптивой», «Отелло» Шекспира и многие другие.
   Работая в театре, Николай Михайлович вел активную педагогическую работу в Калининском музыкальном училище как преподаватель теории и заведующий учебной частью. Кроме того, он читал лекции по истории музыки в Тверском театральном училище с 1935-го по 1937 год.
   Человек огромной энергии и работоспособности, настоящий энтузиаст развития музыкальной культуры, Николай Михайлович к тому же с 1924-го по 1935 год был художественным руководителем и дирижером симфонического оркестра Твери. По репертуару, который включал жемчужины мировой классики, по технике исполнения коллектив тверских музыкантов нисколько не уступал столичным. Сам Н.М. Сидельников, обладатель лирико-драматического тенора, часто выступал в концертах с ариями из опер, романсами, песнями зарубежных и русских композиторов.
   В 1948 году Николай Михайлович был назначен художественным руководителем Калининской областной филармонии, где и проработал до 1960 года. Благодаря его организаторским способностям, известности в музыкальных кругах России, высочайшей музыкальной культуре авторитет Калининской филармонии за годы работы Н.М. Сидельникова значительно вырос.
   Убежден, что имя Николая Михайловича Сидельникова – одно из тех имен в истории Тверского края, которое здесь вспоминают с благодарностью. Ведь культура живет преемственностью традиций, а Н.М. Сидельников для развития культуры Тверского края сделал очень многое.

В московской консерватории

   Для Сергея Яковлевича Лемешева учеба в Московской консерватории стала одним из главных этапов в творческой жизни. Его учителями были профессора Н.Г. Райский,
   A.B. Александров. В те годы на посту директора консерватории был М.М. Ипполитов-Иванов, а ее преподавателями мастера русской оперной сцены А.М. Лабинский, В.А. Зарудная, М.А. Дейша-Сионицкая, Н.В. Салина, Л.Ю. Звягина. Об этих людях Сергей знал еще из рассказов Квашниных. Лемешеву везло на встречи с удивительными людьми. Теперь это были педагоги консерватории. Их интеллект, высочайшая культура, творческий опыт помогли раскрыться его дарованию. Первое место среди учителей Лемешева принадлежит его вокальному педагогу профессору Назарию Григорьевичу Райскому. Уже на вступительном экзамене он выделил среди экзаменовавшихся Лемешева, когда тот пел каватину князя из оперы Даргомыжского «Русалка».
   Годы учебы в консерватории явились испытанием верности выбранному пути. Какую нужно иметь силу воли, чтобы целый год петь лишь одни распевки и вокализы! И вот уже в конце первого учебного года в его репертуар Райский включает романс Римского-Корсакова «О, если б ты могла» и песнь Баяна из оперы Глинки «Руслан и Людмила». На зачете Сергей пел романс Римского-Корсакова «Горними тихо летела душа небесами». В зачете второго курса пел арию Тамино из «Волшебной флейты» Моцарта.

   Московская государственная консерватория, 1950-е годы

   Большой зал консерватории

   Сергей Лемешев – студент Московской консерватории. 1920-е годы

   Сергей Лемешев в партии Водемона в опере П. И. Чайковского «Иоланта» (студенческий спектакль). 1924 г.
 
   На формирование вкуса и музыкальной культуры Лемешева оказали воздействие спектакли Большого театра с его ведущими мастерами. Спектакли с участием Собинова оставляли неизгладимое впечатление, но, пожалуй, самое незабываемое – воспоминание о последних концертах Ф.И. Шаляпина. Великий артист выступал тогда в Большом зале консерватории. Вот как пишет в своей книге Сергей Яковлевич о его концертах: «Словно зачарованный, я просидел в ложе до самого конца, и не раз слезы застилали глаза… Я был потрясен! Никогда раньше я не представлял себе, что можно так петь, такое сотворить со зрительным залом».
   Нельзя не сказать несколько слов и о тех, кому был искренне благодарен Сергей Яковлевич в студенческие годы. Это певец и дирижер Виктор Иванович Садовников. Он вел класс ансамбля. Его дружеские советы и наставления очень нужны были тогда Сергею. На четвертом курсе в оперном классе он уже пел партию Водемона из оперы Чайковского «Иоланта».

   Дом, построенный на средства С. Я. Лемешева в Князеве в 1924 г.
 
   С благодарностью вспоминает Сергей Яковлевич в своей книге и о семье прекрасного музыканта, ученика С.И. Танеева, педагога по фортепиано и оперному классу Ивана Николаевича Соколова. Тщательная работа у Соколовых над репертуаром привела к тому, что Сергей подготовил целый ряд произведений, с которыми выступал на концертах. На деньги, вырученные от одного из них, он построил дом в три окна для своей матери и брата Алексея. Это было в 1924 году.

Профессор консерватории

   У истоков советской музыкальной культуры стояла целая плеяда передовой интеллигенции. В перечне ее славных имен достойное место принадлежит советскому певцу, педагогу, заслуженному деятелю искусств РСФСР, доктору искусствоведения Назарию Григорьевичу Райскому. Имя Райского нам дорого еще и потому, что оно неразрывно связано с биографией Сергея Яковлевича Лемешева – его любимейшего ученика, впоследствии лучшего друга.
   При изучении материалов архива Московской консерватории, знакомстве с воспоминаниями его учеников и рядовых театралов мне удалось многое узнать и очень захотелось раздвинуть рамки уже известных фактов биографии выдающегося деятеля культуры, рассказать о педагоге, который вел к большой сцене своего на редкость одаренного ученика.