Виктория Руссо
Цыганка. Кровавая невеста

   © ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2013
 
   Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
 
   © Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Глава 1
Дуракам везет

   – Ваши дела идут в гору? Книги, успех, женщины, фотосессии! – язвительно заметил молодой человек с бегающим взглядом. Он постоянно проводил рукой по жиденьким рыжим волосам, спадающим на узкие плечи, и теребил свой длинный острый нос. «Друг Пиноккио» прозвали этого начинающего писаку со штампом псевдогениальности в творческом сообществе не только за длинный нос, но и за «деревянность» слога. Уже несколько лет он изо всех сил пытался протиснуться на издательский рынок, но безуспешно. Триумф других людей раздражал его, недооцененный автор, едва справлялся с негативными чувствами, все его слова были пропитаны ядом зависти.
   – Как вы этого добились? Продали душу дьяволу? – зловеще уточнил рыжий чудак, приблизив свое лицо так близко, что Святослав учуял зловоние злости изо рта коллеги.
   – Как утверждали наши предки: терпение и труд все перетрут! В какой-то момент это стало моей неоспоримой истиной! – отозвался автор знаменитых бестселлеров, беззаботно пожав плечами и извинившись, радостно поспешил приветствовать одного из гостей, привлекшего его внимание. К колкостям он привык. То и дело случались встречи с творческими людьми, которые никак не могли получить желаемое – лавры! Святослава часто спрашивали: в чем секрет вашего успеха? И известный человек не знал, что ответить! Он не стремился к писательской карьере, просто делал то, что нравится. Наполнял свой организм наблюдениями, которые в избытке начинали «бродить», а чтобы это самое брожение не нанесло вред, мужчина избавлялся от них, разбрасывая буквы на бумаге. Однажды его друг-издатель выкрал тетрадь с размышлениями и спустя полгода вышел первый провокационный роман под названием «Пуля навылет». Околофилософские размышления на тему бытия с весьма резкими и откровенными высказываниями на злобу дня стали бестселлером. Повествование о человеке, мечтающем покинуть эту планету и основать новое государство стало настолько популярным, что повсюду начали открываться увеселительные заведения с подобным названием – бар, оружейный магазин, круглосуточный коммерческий травмпункт и даже химчистка. Святославу предложили скромную долю в этих проектах, с которой он имел приличный доход.
   – Везунчик! – шипели злопыхатели.
   – Лентяи! – отвечал он, не скрывая иронии. Возвращаясь после светских раутов в свою новую квартиру со свежим ремонтом, почетный гражданин города со скукой рассматривал стены. Ему часто в голову приходила мысль бежать в какую-нибудь неизвестную маленькую страну с дикими обычаями и познавать жизнь заново и когда он был почти готов собирать походный рюкзак, судьба приносила ему маленький приятный сюрприз: в его комфортабельной берлоге раздавался звонок и приятный женский голос настаивал на личной встрече. Как отказать милому славному существу, именуемому слабый пол?! Побег откладывался на потом, и он спешил мотыльком на брезжащий огонек. Светловолосый брутал с темными глазами и голливудской улыбкой был лакомым кусочком для дам и самые дерзкие и сексуально раскрепощенные делали все, чтобы завлечь его в свои любовные сети. Как правило, он ограничивался тремя свиданиями и прощался с пассией, вручая ей на прощание какой-нибудь дорогой подарок. Как правило, это были часы с пространной надписью «Время – маятник вечности». Что именно она означала он и сам не мог для себя объяснить. Звучала фраза напыщенно и очень значительно, делая расставание особенным. Захомутать успешного писателя пока не удалось ни одной из многочисленных хищниц. Святослав относился к ним, как к приемам пищи: съедать ровно столько, сколько нужно, оставляя легкий голод, чтобы не было тяжести в организме. Его обвиняли в свинстве и бездуховности, а он зевал, не скрывая скуки от плохо разыгранных драм, связанных с расставанием.
   – Итак, Максим, поясните причину, почему вы все-таки не желаете продать мне свое имение? – произнес писатель, слегла прищурившись. С Блиновым их свел общий знакомый. Один хотел продать родовое поместье, пришедшее в негодность из-за отсутствия финансовой возможности привести его в надлежащий вид, другой искал место, где бы он мог «пустить корни». Давней мечтой Святослава было приобретение большого старинного дома за городом. Увидев эту небольшую усадьбу, на которую не раз покушались госслужащие, писатель поставил себе цель купить эту постройку.
   – Вы мне не нравитесь – это трудно скрыть, – честно признался Максим, проведя слегка трясущейся ладонью по лицу, покрывшемуся испариной. Он был с похмелья и мучился от желания спасти организм от мук очередной дозой спиртного, но карманы его были пусты, а просить холеного собеседника об одолжении или займе не позволяла гордость.
   – Хотите что-нибудь? – с улыбкой предложил Святослав, делая знак официанту. Я бы не отказался от виски!
   – Вы меня не купите! Лучше я отдам этот дом просто так государству, чем такому хлыщу, как вы!
   – И на что вы будете жить? Снова начнете рисовать бездарные портреты в парке? Максим, мы с вами встречаемся седьмой раз, я даже женщинам не уделяю столько внимания! Я предложил вам хорошую цену за этот дом – выше, чем его рыночная стоимость. Я не планирую его разрушать – наоборот, хотел бы восстановить этот чудесный архитектурный изыск. Я говорил со специалистами, они считают, что это блажь, и будет много дешевле снести руины и построить что-нибудь новое. Так и будет, если это здание приобретет другой человек…
   – Мне трудно расстаться с ним… Я измучил и вас, и себя… Я не продам вам дом и точка! – грубо произнес Блинов, и, попрощавшись, покинул зал ресторана. Святослав напряженно смотрел ему в спину, на самом деле сочувствуя этому ссутулившемуся и потерянному человеку. Фамилия Блинов когда-то гремела среди художников, но прославился ее обладатель не своими творческими способностями. Писатель изучал генеалогическое древо продавца усадьбы, посетив местный архив, в который удалось получить пропуск благодаря серьезным знакомствам. Федор Блинов – дед его собеседника был человеком легендарным. Он построил мануфактуру, которая приносила колоссальный доход и сделала его весьма богатым человеком. После смерти магната налаженный бизнес перешел сыновьям, которые продолжили традиции семьи. В маленьком городе все молились на известную семью, они были благотворителями и организаторами трудового процесса, благодаря нежадным Блиновым почти весь населенный пункт был при высокооплачиваемой работе. Но в какой-то момент удача отвернулась от этого семейства и все пошло под откос, они лишились всего и умерли один за другим. В городе поговаривали, что на их фамилию легло проклятие, но какое именно – никто не знал. Спивающийся художник-неудачник Максим остался последний из этой ветви. В местном тотализаторе делали подпольные ставки на то, как скоро загнется род Блиновых.
   – Партеечку в бильярд? – спросил Василий, приподняв бровь.
   – Я – пас! Мне бы чаю крепкого! С лимоном и с тем вареньем, которая тетя Глаша варит! – с улыбкой произнес Святослав, садясь в огромное удобное кресло. Кабинет друга-издателя, отделанный деревом, казался очень мрачным. Он бесконечно зевал, находясь здесь, и каждый раз давал себе обещание, что не поведется на уговоры дизайнеров сделать рабочую комнату в классическом стиле с библиотекой, хранящей пылящиеся книги, с массивным столом и троном писателя. У творческого человека должен быть полет мысли и вдохновение и лучший способ это получить – идеальное рабочее место с чудесным видом на живописный уголок природы.
   – Ты съел все наше варенье! Ни малины, ни земляники не осталось! – шутливо ревностным тоном произнес Василий, подняв при этом трубку ретро-телефона, дремавшего на дубовом столе.
   – Катя, скажи тете Глаше, что в нашем доме пожиратель ее варенья! Приготовь чай и пусть она приходит к нам в кабинет, – распорядился хозяин дома и, откинувшись в кресле, уточнил, что стряслось – неудовлетворенный вид друга вызывал у него тревогу.
   – Блинов не захотел мне продавать дом! – нехотя пожаловался Святослав. – Сказал, что лучше отдаст земли государству, чем мне.
   – Он тебя ненавидит!
   – И сказал мне об этом прямым текстом! – усмехнулся Святослав. – Я еще мог бы понять его неприязнь, если бы приложил усилия к его моральному и материальному падению. Совратил бы девственницу-сестру и, обрюхативши, бросил… Или соблазнил бы его законную супругу!
   На последней фразе Святослав осекся и с беспокойством глянул на Василия, которого нисколько не смутила случайно оброненная реплика, он смотрел на него открыто, как ни в чем не бывало. Заметив озадаченность смущенного оговоркой приятеля, он лишь отмахнулся и спокойно произнес:
   – Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой… Я почти забыл, Свят, про этот инцидент.
   – К сожалению, мне об этом трудно забыть…
   Писатель слегка покраснел и опустил глаза. Его роман с Ольгой длился пару месяцев, он не был в курсе, что возлюбленная является женой его издателя, с которым они постепенно сдружались. На одном из мероприятий все открылось. Василий нашел в себе силы пережить эти неприятные известия. Это было не столько из благородства, сколько из производственной необходимости. Святослав Елизаров стал «золотой жилой» для букводобытчика. Василий лично открыл новое имя на писательском небосклоне, и отказываться от выгодного сотрудничества из-за рокового стечения обстоятельств было бы неразумно. У мужчин был долгий неприятный разговор, благодаря которому они расставили приоритеты. Теперь они поддерживали теплые приятельские отношения. Ольгу Святослав всячески избегал, а если сталкивался с ней, вел себя так, будто между ними ничего не было. После романа с чужой женой успешный автор твердо для себя решил: тщательно изучать биографии женщин, желающих вскарабкаться на его ложе. Именно после того случая у него родилась идея встречаться с пассиями не больше трех раз – практично, удобно, не приторно.
   Пауза затянулась, оба мужчины вспомнили то, о чем думать было неуместно в присутствии друг друга. Вошла спасительница тетя Глаша, похожая на спелую наливную грушу, не тронутую похотливыми руками садовника. Румяная толстуха с лучистыми глазами была удивительной женщиной. В ней было столько тепла, что, казалось, своим существованием она поддержала баланс добра и зла. Во всех книгах Святослава присутствовал персонаж, прототипом которого была эта почти святая женщина. Она была незамужней сестрой матери Василия. Будучи старой девой, посвятила свою жизнь служению другим. Работала в клиниках, где лежали смертельно больные люди, а также в сумасшедшем доме, но при этом не обозлилась и сохранила чистый и искренний взгляд на мир. Мать хозяина дома заболела, была неизлечимо больна, и эта женщина была рядом у ее ложа, тепло провожая родственницу в последний путь. После она согласилась переехать в этот большой дом и заниматься хозяйством, но не как обслуга, а в удовольствие. У нее был свой огородик и отдельная кухня, которыми она могла распоряжаться так, как ей вздумается. Тетя Глаша была чуть ли не единственной женщиной в мире, которая не питала неприязни к Святославу. При виде его она расплывалась и млела, а когда он одаривал ее щедрыми комплиментами и целовал пухлые ручки, пятидесятилетняя женщина с трудом сдерживала слезы умиления. Василия раздражало ее слащавое таянье при виде этого самца, но, стиснув челюсти, он все же улыбался, наблюдая за этим маленьким представлением.
   На подносе помимо варенья было масло и свежеиспеченные булки с маком.
   – Я удивлен, как Василий не располнел на вашей сдобе, моя милая тетя Глаша. – Я бы поставил раскладушку на вашей кухне, чтобы не проспать вкусности! – воскликнул Святослав, намазывая на еще теплую выпечку масло и щедро поливая вареньем. Он причмокивал нарочито громко, лакомясь блюдом, созданным пухлыми руками добрейшего человека из всех, которых он когда-либо встречал на своем пути.
   – И снова хочу жениться на вас! – воскликнул молодой мужчина требовательным тоном, громко отпив крепко заваренный чай.
   – Ах, Святик, ну скажешь тоже! Жениться тебе пора, но не на старухе, а на красивой молодой женщине! – она потрепала его по щеке. Ее руки пахли парным молоком. На мгновение писатель представил, что она его мать их разлучили коварные обстоятельства и вот спустя годы он все же ее находит, готов плакать и целовать подол ее платья, обливаясь горючими слезами. «Это уже было сотни тысяч раз!» – остановил мужчина свою разгоряченную эмоциями фантазию. Грушевидная дама всплеснула руками, уставившись на часы. В восемь начинался ее любимый сериал, не посмотрев который она не могла уснуть, мучаясь в догадках: какое же еще перенесла потрясение семья Фернандес, расплачивающаяся за ошибки предков. Все знали ее страсть к просмотру мыльных опер и частенько подтрунивали над ней.
   – Мальчики, простите меня! Надо мне бежать! – закудахтала немолодая женщина, торопясь к двери.
   – Да, любовь к сомнительному телепроекту намного сильнее, чем ко мне… И я хотел жениться на этой женщине?! – шутливо воскликнул Святослав, комично закатив глаза. – Бессердечная изменщица! Яду мне скорее! Яду!
   – Тьфу на тебя! Болтун! – засмеялась она и, скоропалительно попрощавшись, скрылась за дверью кабинета.
   – Даже дамы почтенного возраста от тебя тают, как рафинад, – задумчиво произнес Василий, не глядя на приятеля. – В чем же твой секрет?
   – Я – дурак! И мне просто везет. Без всяких причин! – слукавил Святослав.
   – Все бы были такими дураками, – проворчал собеседник и переключился на работу: – Мы договаривались, что в конце следующей недели ты пришлешь сюжет следующей книги, чтобы мои креативщики начали думать над обложкой и рекламными акциями.
   – Продавать то, чего еще нет… воздух!
   – Они продают вкус жизни.
   – Что это значит? Вкус жизни… – уточнил Святослав, не скрывая иронических ноток.
   – Жизнь среднестатистического человека почти безвкусна. Сладко – горько, холодно – горячо. Читатель живет по шаблону и ограничен в своем восприятии действительности, точнее, не заморачивается на том, чтобы усложнять свои вкусовые предпочтения. Это потому что царит в душе такого человека мать-лень! А книга требует минимальных усилий и на какое-то время заставляет вкусовые рецепторы работать усиленно. Понимаешь меня?
   – Тебе бы книги писать, мой друг!
   – Нет, Свят, мой удел их продавать. Писатель у нас ты! Возможно, когда-нибудь я и возьмусь за перо… при определенном стечении обстоятельств. К примеру, умрет мой знакомый известный автор, а тут я со способностью все систематизировать активизируюсь и… быстро напишу мемуары. Для раскрутки – грустная история про измену! Мол, был жертвой… и все подробности интима на страницах…
   Елизаров поморщился от прохлады юмора. Он понимал, что краткосрочные отношения с Ольгой ему аукнуться не раз, но болезненные подколки сносил с трудом. Василий блаженно улыбнулся и, извинившись, произнес:
   – Прости, дружище, но жизнь – штука непредсказуемая. Если есть козырь в рукаве, почему бы его не использовать по назначению? Ушедшему все равно, а кому-то приятно. Хотя… может к тому времени твоя персона не будет любопытна публике. Вдруг на пьедестал взойдет новый талантливый самец, ведь свято место пусто не бывает.
   Последняя фраза звучала весьма двусмысленно. Писатель задумчиво вторил:
   – Ты прав, старина… Место Свята может занять кто-то другой…

Глава 2
Проклятие старого поместья

   Домашний телефон трезвонил в ночи, беспокойно призывая хозяина взять трубку. Святослав забывал о его существовании, потому что был уверен, что этот вид связи давно изжил себя для частных лиц. Мужчина, кряхтя, поднялся и поплелся в большой просторный зал, где на высоком древнем комоде, подаренном кем-то из многочисленных влиятельных поклонников, дребезжал разрушитель сна.
   – Я согласен, – хрипло произнес голос в трубке. – Приезжайте прямо сейчас.
   – Что? Приезжать? Куда? Вы в курсе, который сейчас час?
   – Святослав, это ваш единственный шанс купить мое поместье! Встретимся там через час.
   Окончательно проснувшись, озадаченный писатель понял, что голос Блинова по какой-то неведомой причине дал добро на долгожданную сделку.
   – Недаром говорят: отпусти свои желания во Вселенную, и они непременно сбудутся! – произнес он с пафосом, покидая свое убежище. Такси стояло у подъезда. Судя по лицу таксиста, он явно был недоволен тем, что у него появился ночной клиент. Святослава раздражали кислые физиономии сотрудников сферы обслуживания, и он не раз устраивал взбучку по этому поводу.
   – Если вам не нравиться работать с людьми, идите в бухгалтеры, например, – переключитесь на цифры! – осадил он как-то недовольную официантку, которая обслуживала его столик, всем своим видом выказывая усталость и недовольство. Каждая просьба гостей повисала на ее шее тяжеленной гирей, которую она с трудом волокла в сторону кухни.
   – Что я такого сделала?! – воскликнула она.
   – Вы ведете себя так, словно я у вас прошу взаймы крупную сумму денег и не планирую отдавать. После того, как вы усердно отрабатывали пантомиму отвращения к моей персоне, я вам должен оставить десять процентов по счету? Не затруднит вас пояснить: за что такая благодать?
   Выступление Святослава в тот памятный вечер было долгим и пафосным. За соседним столиком ему даже зааплодировали, а потом душевно порекомендовали отказаться от заказа, потому что наверняка девушка, получившая взбучку, добавит туда отраву или как минимум собственную слюну.
   Поместье стояло на отшибе. Ворота были предусмотрительно распахнуты навзничь, поэтому такси беспрепятственно подъехало к самому дому. Святослав попросил не уезжать злобного водителя, но тот засомневался в честности клиента и попросил внести предоплату.
   – А может, вы убежите! – возмутился шофер, вытаращив глаза. – Я сегодня вез двух студенток, попросили подождать, зашли в подъезд и тю-тю! Ждал два часа, а они не вышли! Кто мне возместит ущерб?
   – Куда я тут убегу?! В лес?! Вы вообще знаете, кто я такой?
   – По мне – хоть сам президент! Сначала расплатись за довоз, а потом занимайся своими делами! – упрямился седовласый щекастый чудак, подавляя зевок.
   – За довоз! – тихо вторил писатель, залезая в карман. Портмоне он не обнаружил и его прошиб холодный пот. От испуга, что кожаное хранилище дензнаков, а также различных банковских карт утеряно и попадет в руки злоумышленников, сердце пропустило несколько ударов. Но тут Святослав вспомнил, что услышав радостную весть о том, что его заветная мечта вот-вот готова сбыться, он не взял свой кошелек, помчавшись на встречу с Блиновым сломя голову, ведь ненавидящий его человек вполне мог передумать. «Куй железо пока горячо!» – кинул он клич и молниеносно сбросил с себя пижаму.
   – Значит так, я сделал заказ, согласно которому вы обязаны меня доставить в назначенное место и обратно. Оплата производится по итогу поездки, – произнес отчетливо Святослав, строго глядя на шофера, который под его тяжелым взглядом будто бы уменьшился в несколько раз. – У меня нет гарантии, что я найду вас тут, после того как, рассчитавшись, зайду в этот дом! Если есть претензии – давайте звонить в фирму! Буду разговаривать с вашим начальством!
   Святослав резко развернулся и пошел прочь, слыша, как ворчит его перевозчик, стукнув по баранке.
   – Жаловаться он будет, – кряхтел водила недовольно. – не пугайте – пуганные мы!
   Войдя в дом, Святослав замер на мгновение, не решаясь войти. «Ни зги не видно!» – мысленно констатировал писатель и робко воскликнул:
   – Максим? Вы здесь? Я приехал!
   Ответа не последовало. Переведя дух, волнующийся мужчина, медленно направился через холл в поисках хозяина поместья, ощущая себя героем триллера, в котором главный герой всенепременно шел туда, куда идти не стоило, а потом сражался за собственную жизнь. Фантазия красочно рисовала кровавую расправу над знаменитым писателем, попавшим в засаду. Труп его, скорее всего, обнаружат спустя несколько дней. Заголовки будут кричать о смерти талантливого и совсем еще молодого мужчины, а из уст злопыхателей польются реки желчи, приправленные злорадством. Наконец он увидел светлое пятно и начал неторопливо продвигаться туда. В просторной гостиной первого этажа горел камин. Блинов стоял спиной к вошедшему Святославу и сосредоточенно о чем-то размышлял.
   – Максим, добрый вечер! То есть ночь! Итак, я готов обсудить покупку дома. Мы можем завтра же заняться бумагами…
   Блинов, казалось, не слышал его, не поворачиваясь, он хрипло произнес:
   – Я думал, все кончено! И это проклятие сгорело вместе с портретом… Я чувствовал себя спокойно и, казалось, можно жить нормально… Но нет! Она снова появилась!
   Было похоже, что художник бредит. «Может, он лунатит и продолжает спать, а звонок был ошибкой? – предположил Святослав, чуть приблизившись к мужчине, желая увидеть его лицо. – Или просто сорвало чердак! Все-таки алкоголь – зло!». Писатель мог накидать еще несколько вариантов причины странного поведения, но не успел: собеседник резко повернулся к нему и очень серьезно произнес:
   – Я хочу, чтобы ты купил этот дом. И вместе с ним забрал мое проклятие!
   – Проклятие в довесок? Любопытно… Включим его в наш договор? Ты возьмешь дополнительную плату?
   – Ты зря смеешься! – напряженно произнес Максим. Отблеск огня в камине выплясывал на лице художника, делая его лицо дьявольским. Этот чудесный спецэффект немного смутил смельчака, и Святослав сделал пару шагов в сторону, чтобы владелец поместья не выглядел, как хозяин преисподней.
   – Она вернулась. Я видел ее сегодня, – шептал Блинов, глаза его судорожно бегали. Придет время и тебе придется от нее избавляться самому.
   «Не стану спорить! Очевидно, он не в себе», – думал гость темного дома, слушая околесицу, которую нес мужчина напротив. Самым верным решением вероятнее всего было бы пригласить карету скорой помощи, чтобы съехавший с катушек человек, которому мерещатся проклятия, мог провести остаток своих дней под надежным присмотром.
   – Я вижу, вам не терпится сбыть это поместье, – осторожно уточнил Святослав, рассматривая загрустившего торговца недвижимостью. – Что будете делать с деньгами? Устроите банкет на весь свет? Купите себе школу искусств?
   – В нескольких километрах отсюда есть специальный пансионат для художников. Там, правда, живут одни старики, и по возрасту я не совсем подхожу…
   – Но за ту сумму, которую вы планируете вложить в них, они примут вас, Максим, как мессию! Я вас уверяю!
   Блинов покривился и заметил, что ему не нравится елизаровский юмор.
   – Что ж… нам детей вместе не крестить, как говорится! – парировал Святослав, широко улыбнувшись.
   – Да, но придется пожить некоторое время вместе. Я продаю свой дом, у меня больше ничего нет! Не на улице ведь мне ночевать!
   Лоск Голливуда осыпался с довольного лица писателя, он без воодушевления принял эту идею и хотел протестовать, но потом решил, что до совершения сделки лучше держать художника, которого сложно назвать нормальным, на коротком поводке.
   – Я не люблю гостей в своем жилище, но неподалеку от моего дома есть чудесная гостиница. Сниму тебе номер. А сумму за прожитые дни вычту из оплаты за это поместье. Идет?
   Мужчины пожали руки. Святослав направился к машине, а хозяин дома остался, чтобы затушить пламя в камине. Шофер крепко спал и не услышал, как пассажир устало приземлился на заднее сиденье. Писатель откинул голову на сиденье и на мгновение закрыл глаза.
   – Слушай, давай просыпайся! Черт знает что твориться, ей богу! – раздраженный голос водителя заставил задремавшего Святослава резко проснуться. На улице рассвело, раннее летнее утро улыбалось приятной зарей и щебетанием птиц. Машина по-прежнему стояла у поместья.
   – А где Блинов? – испугано уточнил писатель, озираясь по сторонам.
   – Хрен знает, где ваш Блинов! Из-за вас меня теперь уволят!
   – За что? Вы на заказе! Кто виноват, что клиент решил вздремнуть?
   Таксист сначала было обрадовался, но потом его лицо сделалось очень серьезным.
   – Вас везти обратно? На тот адрес, откуда забирал?
   Святослав кивнул и, попросив дать ему несколько минут, выскочил из машины, чтобы вернуться в дом. Здание, в которое прокрался рассвет, не выглядело так зловеще, как накануне. Святослав быстрым шагом пересек прихожую и спустя несколько секунд оказался в зале с камином. Максим стоял у стены и возил по ней золой. На светлой стене красовался портрет красивой женщины. Взгляд ее черных глаз казался живым, пухлые губы чуть тронула милая улыбка. Черные волосы обрамляли плечи и спадали на полную грудь. Выглядело это очень впечатляюще, от неожиданности Святослав даже присвистнул:
   – А ты не такой плохой художник, как о тебе говорят! Кто это? Твоя Джоконда? Или первая любовь? Муза?
   – Это она! – мрачно произнес хозяин поместья. – Готовься ее встречать, писака! Хоть я и не хочу этого говорить, но все же желаю тебе удачи!