Никто не пришел. Спокойный голос заметил:
- Зря вы это делаете. Все равно все скажете.
Он резко толкнул Малко обратно в бочку, и крышка за ним захлопнулась.
И тут же немедленно возобновились удары, которые теперь воспринимались еще болезненнее. Малко подумал, выдержат ли его артерии, и не выйдет ли он отсюда полным идиотом. Но все мысли были заглушены страшными ударами...
Теплая жидкость потекла у него из ушей: кровь... Он не мог ее видеть, но ее специфический запах сразу же вызвал у него тошноту. Мало-помалу он погрузился в коматозное состояние. Теперь он был бесформенной медузой и плавал в совсем ином мире...
Внезапно Малко понял, что он уже больше не скрючен в бочке. Невидимые руки вытащили его в бесчувственном состоянии наружу. Совершенно механически он отвечал на вопросы своего мучителя.
Он уже ничего не соображал и не пытался защищаться. Он мечтал только об одном: хоть немного отдохнуть, не слышать больше этих страшных, выматывающих душу ударов...
- Кого еще вы встречали в Сайгоне?
Потребовалось не менее минуты, чтобы вопрос достиг измученного Малко. Мучительно напрягаясь, он все-таки ответил:
- Ричард Цански...
- Не американцев, - проговорил голос торопливо и настойчиво. Других...
Малко вынужден был сделать гигантское усилие, чтобы вспомнить другие имена. Сразу перед ним встало жирное лицо генерала Ну.
- Генерал, - сказал он.
Он больше не помнил никаких имен. Внезапно подумал, что, может быть, находится в бочке уже несколько дней, что уже был полностью разоблачен, что невидимый человек уже все знает, что он уже тысячу раз повторял ему все.
- Ну, - произнес голос, - так кто еще?
Малко пытался добросовестно вспомнить. Борода Чана всплыла в его памяти.
- Чан, журналист.
Ни удовлетворения, ни гнева в голосе. Терпение, которому, казалось, не было конца.
- Кто еще?
В голове у Малко немного прояснилось. Он подумал о метиске, но тут же поспешил заставить себя забыть о ней, не поддаться желанию говорить.
- Никого.
- Вы лжете, - сказал голос, - вы видели других людей.
Малко подумал о полковнике Туке.
- Люди из полиции.
- Кто?
Он назвал всех, кого помнил, и не услышал никаких комментариев. Ему пришла в голову мысль о том, что, может быть, среди допрашивающих его людей находятся полковник Тук или комиссар Ле Вьен. То, что ему залепили глаза, было хорошим признаком, значит, они собирались оставить его в живых... И поэтому он не должен был видеть своих мучителей, чтобы не узнать их впоследствии. Если, конечно, это не было еще одной из форм пыток.
- Еще?
Малко понял, что ему так не отделаться. С чисто азиатским терпением они решили вытянуть из него все.
- Освободите меня, - заявил он.
Голос возразил:
- Я уверен, что вы не говорите мне правды...
Он отдал какое-то приказание по-вьетнамски. Малко смог уловить только, что речь шла о воде. На курсах его не знакомили с диалектами крестьян.
Его снова затолкали в бочку, и почти сразу же теплая вода полилась ему на лицо. Он удивленно вскрикнул, почувствовав, что вода поднимается быстро, скоро она достигла колен, а потом и живота. Он хотел выпрямиться, но чьи-то руки толкнули его обратно в бочку. Выбраться оттуда для него было невозможно.
Он завопил. Вода достигла уже груди. Его собирались утопить? В судорожном рефлексе отчаяния ему удалось выпрямиться, но его грубо толкнули обратно, и голова его очутилась под водой. А руки продолжали давить на плечи, держа его голову под водой. Он задерживал дыхание насколько только мог, потом все-таки открыл рот: его легкие грозили лопнуть.
Вода залила ему горло, он судорожно закашлялся, ища воздуха, задыхаясь. Руки отпустили его, и он смог глотнуть теплого воздуха. Вода достигала рта, но ноздри были свободны и он мог дышать.
Неожиданно вибрация сотрясла бочку. Они снова стали стучать по ней, а вода проводила звук еще лучше, чем воздух, и давление на слуховые органы Малко становилось невыносимым. При каждом ударе голова его будто раскалывалась на части. Он попытался выбраться из воды, но его снова втолкнули обратно, и он вынужден был сидеть смирно.
Это была бесчеловечная, дьявольская пытка: без лиц, без крика, без насилия. Сопротивление Малко ослабевало, дыхание становилось все более прерывистым. Его голова непрерывно звенела. Чтобы сохранить рассудок, он попытался считать, но сразу же сбился. Его мозг отказывался работать. И опять, мало-помалу он снова стал впадать в коматозное состояние.
А между тем удары казались все более близкими, стоял непрерывный звон. И в этот момент инстинкт самосохранения внезапно отказал ему. Чтобы только больше ничего не слышать, Малко с открытым ртом погрузился в воду. Но он не успел даже глотнуть воды, как его резко вытащили из бочки и бросили на пол. Он остался лежать там, как рыба, внезапно вытащенная на берег. Дергающая боль наполняла весь его череп, мешая разумно мыслить. Он решил, что умирает.
- Вы готовы сказать нам правду? - спросил тот же голос.
- Я ее сказал.
Эти простые слова вырвались из его горла. Кто-то сел верхом ему на спину, две руки взяли его за голову и заставили повернуться. Малко почувствовал жесткую циновку у самой щеки.
Голос приблизился. Видимо, его мучитель присел рядом с ним.
- Так как вы отказываетесь сказать нам правду о том, с кем вы виделись, мы убьем вас.
Классическая угроза! Но она не сработала: Малко готов был отдать все, лишь бы не возвращаться в бочку. Внезапно что-то укололо его в ухо. Он вздрогнул. Руки стали держать его еще крепче, а голос заявил:
- Я воткну кусочек бамбука в ваше ухо. Он проткнет вашу барабанную перепонку и мозг. Вы сейчас умрете.
Малко почувствовал прикосновение к своему уху. Это было ужасно! Гораздо хуже, чем дуло пистолета! У него было такое ощущение, что тонкий стержень протыкает ему голову. Он чувствовал острую, как игла, палочку. Инстинкт самосохранения оказался сильнее рассудка. Он знал, что они не хотят его убить, кто бы ни были эти люди - Тука или кого другого.
Его рывок лишил равновесия человека, который сидел на его спине, и тот тяжело упал с вьетнамским проклятием. Вода немного намочила повязку на его лице, и один глаз открылся. Это продолжалось всего лишь несколько секунд. В поле зрения освобожденного глаза Малко попались два сапога, грязная стена и кусок окна. Ставни были закрыты, и свет, должно быть, исходил из лампы.
Послышался крик по-вьетнамски:
- Не убивай его!
Но страшный удар уже обрушился на затылок Малко, и он свалился на циновку, оглушенный.
* * *
- Да он мертвецки пьян!
- Он был у Тан-тана.
- Поднимите его.
Малко почувствовал, что его трогают. Он открыл глаза и сначала увидел лишь хижину и грязь. Был день. Его голова разламывалась, и если бы не люди, которые поддерживали его, он бы упал.
Около них остановился военный джип с американским солдатом за рулем. Малко находился на краю дороги, окаймленной кустами, двое людей стояли рядом, поддерживая его. Даже когда он просто открывал глаза, это сразу вызывало у него страшную головную боль. Ему дали выпить чего-то теплого, и он почувствовал во рту вкус вьетнамского чая. Малко сразу выплюнул его и его вырвало. Один из тех, кто поддерживал его, поспешил с ругательствами отстраниться.
- Черт возьми, что же происходит? - спросил Малко. - Где мы находимся?
Голос сержанта ответил:
- Ладно, дружок, не все ли тебе равно? Ты находишься на автостраде Виен-хоа. У тебя есть какие-нибудь документы?
Не дожидаясь ответа, он обшарил его пиджак и вытащил бумажник.
Малко был слишком измучен, чтобы протестовать. И тут же сержант слегка присвистнул: он нашел его посольское удостоверение.
- Вы себя чувствуете лучше, сэр? - вежливо спросил сержант.
Малко удалось выдавить подобие улыбки.
- Немного, но я не пьян. На меня напали и меня кололи наркотиками.
- Разумеется, - охотно согласился сержант. А сам в это время спрашивал себя: мертвецки ли пьян Малко или напичкался наркотиками?
Он редко видел людей в подобном состоянии. Этот тип из посольства, вероятно, накачался рисовым алкоголем у Тан-тана, в ресторане для пилотов, накачался до бесчувствия. Еще счастье, что его в таком состоянии не укокошили!
- Не хотите ли вы, чтобы мы отвезли вас в отель?
- С удовольствием.
Ему помогли взобраться в джип, и он без сил повалился на заднее сиденье. Свежий ветер немного облегчил его муки, но не головную боль. Проезд каждой встречной машины отдавался в его черепе болезненным звоном. Он с ужасом увидел свое отражение в зеркале.
- Какой сегодня день? - резко спросил он у солдат.
- Среда, - с удивлением ответил шофер.
Значит, Малко был пленником всего шесть или семь часов. И, наверное, на нем не осталось никаких следов пыток... Ловко все было проделано! Джип остановился около "Континенталя" и Малко вышел из него под внимательным взглядом сержанта.
Ночной сторож дал ему ключ без всяких комментариев. После часа тушения огней клиенты отеля могли оставаться ночевать там, где они находились в это время. Малко заказал бутылку вина и едва дотащился до лифта. И только в своей комнате с кондиционированным воздухом он почувствовал себя немного лучше.
Зеркало над умывальником отразило усталое лицо с красными глазами и осунувшимися чертами, но... больше ничего. Его одежда была сухой. Он быстро разделся и осмотрел перед зеркалом свое тело: никаких следов. Сколько он не вертелся, осматриваясь, ничего не обнаружил. Только крошечное пятнышко крови в левом ухе... Без этого он мог бы и сам подумать, что весь пережитый кошмар был не наяву, что все это ему только приснилось...
Он повалился на кровать. У него ничего не украли, его одежда и тело были в приличном состоянии... И тем не менее, он-то хорошо знал, что его мучили целую ночь. Его череп еще ощущал проклятые удары по металлической стенке. Ему казалось, что он опять задыхается, и его стало тошнить. Он встал, чтобы отблеваться.
Кто его оглушил и допрашивал? И, самое главное, что они хотели от него узнать? То, что готовилось с генералом Ну, или то, что сказала ему метиска?
Неожиданно он уснул, так и не ответив себе на эти вопросы.
Глава 7
Ту-ан бросила на Малко иронический взгляд, а когда кончила подправлять свой правый глаз, заметила:
- Вы, видимо, неплохо провели вчерашний вечер? У вас деревянная глотка. Это все вино и такси-герлс... - она громко фыркнула. - Если вы еще чего-нибудь не подцепили...
Малко поднял на нее недовольный и неприязненный взгляд. И он еще должен был позволять этой девчонке насмехаться над собой?! Но гнев его тут же растаял перед обнаженными бедрами Ту-ан. Мысли его колебались между поркой и насилием...
- Я не кутил вчера, - терпеливо объяснил он, - просто я плохо спал.
Вьетнамка опять фыркнула, абсолютно убежденная в обратном. Малко закрыл глаза: шум в его голове продолжался. Временами острые вспышки головной боли чуть не заставляли его завопить.
Он проснулся в три часа дня такой же свежий, как грязная тряпка после мытья пола. Контора Цански не отвечала. Чана не было на месте. Шел дождь или собирался идти... Сайгон всегда был грязным городом.
Как сомнамбула, он взял направление на улицу Во-тан. От Элен тоже не было новостей, но он слишком устал, чтобы позвонить ей. Его не переставали мучить одни и те же вопросы: кто пытал его и почему?
Если бы только он мог повидаться с Мэрилин... Но он не смел идти на квартиру на улице Фанг-динг-фунг. События прошлой ночи показали, что за ним следят. Одна мысль терзала его: говорил ли он о ней? Если да, ее следовало предупредить. Возможно, то были люди Тука...
Все эти мысли еще более усиливали его головную боль, а тут еще Ту-ан вздумала насмехаться над ним... Чтобы немного отвлечься, Малко стал чертить на своем бюваре план будущих посещений.
- Вот, выпейте!
Около него стояла Ту-ан и протягивала ему чашку чая. Он благодарно улыбнулся ей.
Горячая жидкость хорошо подействовала на него, но его золотистые глаза все еще были в красных прожилках и сильно опухли.
В дверь вошла Мей-ли. Она казалась сегодня менее высокомерной и даже улыбалась.
- Еще чаю?
Малко с благодарностью согласился. Мей-ли стала перелистывать журнал, который лежал на пишущей машинке Ту-ан. Внезапно Малко в голову пришла одна мысль.
- А в чем, в сущности, состоит ваша работа? - спросил он. - Мне нужно знать это.
Мей-ли казалась польщенной, что он интересуется ею, несмотря на оголенные бедра Ту-ан.
- Это зависит от ситуации, - ответила она. - Иногда я стенографирую, в другой раз я делаю переводы для работников, которые не говорят по-вьетнамски.
- Все люди, арестованные специальной полицией, немедленно допрашиваются?
- Все.
По-видимому, она ничего не подозревала и была в восторге от того, что может поболтать. Без стеснения она села на письменный стол, и ее туника распахнулась, открыв длинные ноги в черных шелковых брюках. Малко продолжал спрашивать:
- Вы видели человека, который потом покончил с собой?
Она заколебалась.
- Я уже не помню этого...
Малко кивнул. В тот момент, когда он собирался задать ей следующий вопрос, чей-то голос снаружи позвал ее. Мей-ли тотчас же встала.
- Простите, но у меня работа.
Малко задумчиво допил свой чай. Как это могло быть, чтобы девушка не помнила этого арестованного, такой исключительный случай... Странно, очень странно...
Предоставив Ту-ан ее журналу, он принялся чертить план будущего парка в своем замке. У него не было желания посещать специальный блок... Наконец, дверь соседнего помещения открылась, и оттуда вышли посетители. Малко подождал, пока появилась Мей-ли, и подошел к ней, как только она вышла из своей комнаты.
- Я бы хотел еще поговорить с вами, - сказал он. - Не хотите ли пообедать со мной в "Каве"?
Это был один из лучших ресторанов Сайгона. Смущенная таким приглашением, Мей-ли колебалась. Наконец, она очень быстро проговорила:
- Согласна! Только я не хочу приезжать к вам в отель. Вы можете заехать за мной на улицу Хиенг-вуонг, 151? Я буду ждать вас внизу.
Она сразу же убежала и присоединилась к остальным девушкам около барьера, отделявшего специальный блок от остальных. Малко почувствовал себя несколько лучше. Наконец-то дело начало понемногу двигаться.
* * *
Ричард Цански слушал Малко, поглаживая свою мертвую щеку. Он тоже устал, проведя весь день на конференции рядом с "Континенталем".
Малко и он расположились за самым спокойным столиком террасы "Континенталя". Вокруг них маленькие вьетнамские педерасты пили шоколад и корицу, разглядывая солдат морской пехоты, которые находились среди них, терроризируемые микробами и болезнями Вьетнама. Только самые храбрые осмеливались появляться в "Континентале", остальные американцы предпочитали "Каравелл", климатизированный и замкнутый.
- Это все странно, - заметил Цански, когда Малко закончил свой рассказ. - Что такое вы можете знать, что до такой степени заинтересовало вьетнамцев? Может быть, они думают, что вы что-то узнали про того, кто предал полковника Митчела?
- А нельзя ли обнаружить место, где меня пытали? Американец пожал плечами.
- Если это СИО или специальная полиция, то у них есть с дюжину вилл, на которых они пытают людей. Мы их всех не знаем, несмотря на то, что сами оплачиваем их.
- Досадно даже подумать, что меня пытали за мои же собственные деньги, которые я плачу в виде налога, - заметил Малко.
- Теперь нужно быть особенно внимательным, - сказал Цански. - И продолжайте ваш контакт с генералом Ну. Не забывайте, что вы приехали в Сайгон именно для этого.
- А если эта метиска была права? - внезапно сказал Малко. - Если из-за нее меня так пытали?
Цански пожал плечами.
- Смешно! Перестаньте выдумывать! Вы опять видели ту девицу?
- Нет.
- Вот видите! Она поняла, что ее сказочка не имела успеха, и не стала искать продолжения. Нет, я полагаю, что это было СИО. Они продолжают операцию с Митчелом и хотели вас напугать.
Он встал.
Простите меня, сегодня вечером я обедаю в посольстве, в смокинге. Так что мне нужно еще пойти домой и переодеться.
Малко увидел, как девочка надела на вышедшего на улицу Цански венок из цветов, и американец казался страшно смущенным этим. Малко откинулся на спинку стула и посмотрел на часы. Через полчаса он отправился за Мей-ли.
Об этом свидании он не сказал Цански ни слова.
* * *
Улица Хиенг-вуонг была темной и мрачной. В течение двадцати минут Малко шагал в темноте, стараясь избежать огромных ям на тротуаре.
Мей-ли не было. Малко не знал ее фамилии, а дверь дома, где она жила, оказалась запертой на ключ. Глухая точка начала сжимать его желудок. На улице появилось такси, немного замедлило ход и уехало.
Внезапно дверь заскрипела и тихо отворилась. Малко тут же устремился к ней и заметил в проеме кого-то, почти невидимого в темноте.
- Мей-ли?
- Нет. А вы американский советник?
Это был тонкий и пронзительный голос, совершенно незнакомый ему. Он подошел еще поближе и разглядел силуэт, гораздо ниже того, который он ожидал. Лица в темноте он рассмотреть не мог.
- Где Мей-ли? - спросил Малко.
- Она не сможет прийти, она передумала. Не надо ее ждать! Девочка быстро проговорила все это и тут же закрыла дверь. Малко снова оказался в темноте один. Он подождал еще несколько минут, а потом ушел, заинтригованный и огорченный. Почему вьетнамка за два часа изменила свое решение? Скромность? Ревнивый жених? Он утешал себя тем, что все-таки последнее слово будет за ним. Ведь завтра он все узнает от нее самой и пригласит ее позавтракать. Такси отвезло его в "Континенталь". Голова у него была еще тяжелой и ему очень хотелось отдохнуть.
* * *
Все девушки приходили на работу между девятью и половиной десятого. И они пришли все в это время, за исключением Мей-ли.
Малко дождался десяти часов, чтобы пройти в соседнее помещение. Там работало с полдюжины вьетнамок. Самым естественным тоном он спросил:
- Мей-ли запаздывает?
Сначала ему никто вообще не ответил, а потом одна из девочек сказала по-английски безразличным тоном:
- Мей-ли сегодня не придет.
- Она заболела?
- Нет, она уехала в Дананг, - ответила другая девушка, - работать...
Говоря это, она занималась своей машинкой. Странно! Так не исчезают, не закричав караул. Правда, он ничего вообще не знал о Мей-ли. Но он не стал продолжать расспросы. Если что-то не ладилось, не следовало усложнять ситуацию.
* * *
Ту-ан носила мини-юбку. С ее огромным ртом и миндалевидными глазами, еще более удлиненными тушью, она имела весьма непристойный вид. С бесстыдным видом она посмотрела на Малко.
- Вы опоздали. Мистер Стронг всегда приходил к девяти часам, - она громко фыркнула. - Вы знаете, он до такой степени боялся заразы, что воду для питья приносил с собой из дома в бидоне. Однажды, когда он ходил пописать, я вылила его воду из бидона и налила туда воды из-под крана. И сказала ему об этом только тогда, когда он ее всю выпил. Я думала, что он меня убьет! Он пожаловался господину комиссару, и меня едва не выгнали отсюда.
Малко не смог удержаться от смеха. Ту-ан была привлекательна и не глупа. И, вероятно, находилась здесь, чтобы шпионить за ним. Он опустиил взгляд на ее ноги, открытые гораздо больше того, чем следует для серьезной секретарши.
- А у вас красивые ноги, - сказал он. - Это такая редкость, чтобы вьетнамки так показывали их!
Она громко расхохоталась.
- Потому что они не следуют моде! А я слежу за модой. Часто надеваю и набедренник из кожи с длинным платьем потому только, что это модно, потому что так теперь носят.
Малко смотрел на нее, пыхтя от жары. В тени сейчас должно было быть не меньше сорока градусов.
- В такую жару?..
- Да, мне бывает очень жарко, - согласилась Ту-ан. - Но в таком случае я вообще ничего не надеваю под платье. И я единственная такая девушка в Сайгоне. Вот если вы когда-нибудь пойдете со мной поразвлечься, - кокетливо добавила она, - то сами убедитесь в этом.
Нельзя было быть более откровенной! Малко критически посмотрел на свою маленькую секретаршу.
- А вы не боитесь скомпрометировать себя?
- Я скажу своему отцу, что иду в кинематограф, а вы привезете меня обратно к девяти часам. А в субботу, если вы будете свободны, мы могли бы с вами пойти танцевать.
- Танцевать? Но ведь в Сайгоне это запрещено!
- Конечно! Но для этого существуют частные вечера.
Или это была провокация или комиссар Ле Вьен вскормил у себя гадюку.
- А в ожидании всего этого пойдемте вместе позавтракаем, - предложил Малко. - Вы свободны?
Она комически нахмурила брови.
- Не совсем. Я уже обещала своему жениху, но предпочитаю пойти с вами. Только тогда нужно идти сейчас же. А если он будет ждать меня у входа, вы скажите ему, что я вам нужна по работе.
В мгновение ока она собрала свою сумочку. Малко был смущен такой бесцеремонностью, но среди беспокоивших его тайн, которые с первого дня появления в Сайгоне окружали его, исчезновение Мей-ли особенно его тревожило. Ту-ан в этом могла помочь ему. Приходилось мириться с ее характером.
Как только они оказались на улице Во-тан, Ту-ан встала посередине проезжей части так, что первое же проезжавшее такси вынуждено было остановиться, чтобы не раздавить ее. Прежде чем часовой успел засвистеть нарушившему правила водителю такси, Ту-ан прыгнула внутрь машины, увлекая за собой Малко. Разговор о цене был короток и яростен. Шофер плюнул в открытое окно и поехал.
- Поедем в "Казита". Я обожаю экзотические блюда.
Это был лучший корсиканский ресторан в Сайгоне.
* * *
Отяжелевшая от красного вина, которого она выпила довольно-таки много, Ту-ан болтала без умолку. Для вьетнамки семнадцати лет она казалась странно осведомленной. Много раз она посылала Малко призывные взгляды, и он, хотя и говорил себе, что она выполняет определенное задание, был этим очень польщен.
- Вы знаете Мей-ли? - спросил он.
- Да. А почему вы о ней спрашиваете? - Ее маленькие брови нахмурились.
- О! Только потому, что эта девушка подложила мне свинью.
- Вы спали с ней? - заинтересованно спросила Ту-ан.
Малко покачал головой.
- Нет, она даже не пришла на свидание. А потом исчезла. Ту-ан продолжала свою мысль, подогретую вином.
- Вы любите спать с девушками? - очень просто спросила она. - Вы знаток в этом?
Пораженный, Малко смотрел на нее.
Или у нее опыт был не по годам, или у нее были очень плохие учителя.
Под столом ее нога прижималась к ноге Малко. А сообщение об исчезновении Мей-ли оставило ее совершенно равнодушной. И Малко не посмел больше настаивать на ответе.
- А вы занимаетесь допросами? Как Мей-ли или другие?
Она покачала головой с брезгливой гримасой.
- Я не люблю разговаривать с этими девушками. Когда они не работают, они отправляются в бары. И потом спят с типами из штурмовой полиции. - Ее маленький носик комично сморщился. - Вы знаете, все эти девушки очень плохо пахнут...
Слава Богу, ее мораль охлаждала всякие иные намерения. Когда Малко оплачивал счет, она спросила:
- Вы не могли бы сказать комиссару, что послали меня куда-нибудь по делу, например, в посольство? Мне очень хочется пойти в кино.
Малко не смог удержаться от улыбки.
- Конечно.
- Тогда до завтра!
В мгновение ока она остановила такси и забралась в него, оставив Малко на краю тротуара. Он решил отправиться в "Континенталь" повидать Чана. По дороге туда попытался разобраться в ситуации. Очень странно, что "виновный" покончил с собой... Странно также, что вдруг исчезла Мей-ли... Странная смерть Митчела... Газеты ведь не сказали об этом ни слова! По приказу кого?
Добродушное лицо полковника Тука в мыслях Малко противостояло острым чертам лица метиски. Кто из них лгал?
Кто-то задел его, и он в испуге вздрогнул. Но это был всего лишь нищий, протягивающий умоляюще руку. Очевидно, повязка не была каждый день на одной и той же ноге у нищих, но это тоже был Вьетнам. И он дал ему на счастье монету в двадцать пиастров.
Малко нашел Чана, погруженного в таинственный разговор с вьетнамцем со странной головой мертвеца, который мгновенно испарился при виде Малко. Последний сел в беседке около Чана. Они находились во внутреннем саду отеля "Континенталь", одном из самых спокойных мест в Сайгоне.
- Итак, - сказал Чан, - вы привыкаете к Сайгону?
Казалось, он очень рад встрече.
- Да, но в то же время Сайгон не хочет привыкать ко мне, - возразил Малко. - Меня чуть не постигла участь Митчела...
Когда он закончил свой рассказ, Чан насмешливо расхохотался.
- На ваше счастье они не сделали из вас "опрокинутый банан"! Это очень неприятно!
- Спасибо, - серьезно сказал Малко. - Но кто это был, по вашему мнению?
- Существует масса людей в Сайгоне, которые интересуются вами, ответил Чан. - Это могли быть люди СИО или специальная полиция, или даже Вьетконг. Узнать это очень трудно. Вспомните мой случай: шесть месяцев тюрьмы во время Дьема. И что же, я ведь до сих пор не знаю, за что... Они меня пытали, а я не знал, в чем же я должен признаваться... И в один прекрасный день они меня выпустили. Весь последний месяц за мной следят люди из посольства. И опять я не знаю, почему.
- Из посольства? Но...
Вьетнамец весело пожал плечами.
- Я немного подгнил, вот меня и подозревают. Попробуйте разобраться, кто здесь вьетконговец, а кто нет? Не так давно наш знаменитый президент находился в контакте с Севером через одного своего хорошего друга. А потом политика изменилась! Тогда они посадили в тюрьму лучшего друга президента, и его будет судить трибунал за измену. Но он не будет приговорен к смерти, потому что его жена - любовница президента...
- Зря вы это делаете. Все равно все скажете.
Он резко толкнул Малко обратно в бочку, и крышка за ним захлопнулась.
И тут же немедленно возобновились удары, которые теперь воспринимались еще болезненнее. Малко подумал, выдержат ли его артерии, и не выйдет ли он отсюда полным идиотом. Но все мысли были заглушены страшными ударами...
Теплая жидкость потекла у него из ушей: кровь... Он не мог ее видеть, но ее специфический запах сразу же вызвал у него тошноту. Мало-помалу он погрузился в коматозное состояние. Теперь он был бесформенной медузой и плавал в совсем ином мире...
Внезапно Малко понял, что он уже больше не скрючен в бочке. Невидимые руки вытащили его в бесчувственном состоянии наружу. Совершенно механически он отвечал на вопросы своего мучителя.
Он уже ничего не соображал и не пытался защищаться. Он мечтал только об одном: хоть немного отдохнуть, не слышать больше этих страшных, выматывающих душу ударов...
- Кого еще вы встречали в Сайгоне?
Потребовалось не менее минуты, чтобы вопрос достиг измученного Малко. Мучительно напрягаясь, он все-таки ответил:
- Ричард Цански...
- Не американцев, - проговорил голос торопливо и настойчиво. Других...
Малко вынужден был сделать гигантское усилие, чтобы вспомнить другие имена. Сразу перед ним встало жирное лицо генерала Ну.
- Генерал, - сказал он.
Он больше не помнил никаких имен. Внезапно подумал, что, может быть, находится в бочке уже несколько дней, что уже был полностью разоблачен, что невидимый человек уже все знает, что он уже тысячу раз повторял ему все.
- Ну, - произнес голос, - так кто еще?
Малко пытался добросовестно вспомнить. Борода Чана всплыла в его памяти.
- Чан, журналист.
Ни удовлетворения, ни гнева в голосе. Терпение, которому, казалось, не было конца.
- Кто еще?
В голове у Малко немного прояснилось. Он подумал о метиске, но тут же поспешил заставить себя забыть о ней, не поддаться желанию говорить.
- Никого.
- Вы лжете, - сказал голос, - вы видели других людей.
Малко подумал о полковнике Туке.
- Люди из полиции.
- Кто?
Он назвал всех, кого помнил, и не услышал никаких комментариев. Ему пришла в голову мысль о том, что, может быть, среди допрашивающих его людей находятся полковник Тук или комиссар Ле Вьен. То, что ему залепили глаза, было хорошим признаком, значит, они собирались оставить его в живых... И поэтому он не должен был видеть своих мучителей, чтобы не узнать их впоследствии. Если, конечно, это не было еще одной из форм пыток.
- Еще?
Малко понял, что ему так не отделаться. С чисто азиатским терпением они решили вытянуть из него все.
- Освободите меня, - заявил он.
Голос возразил:
- Я уверен, что вы не говорите мне правды...
Он отдал какое-то приказание по-вьетнамски. Малко смог уловить только, что речь шла о воде. На курсах его не знакомили с диалектами крестьян.
Его снова затолкали в бочку, и почти сразу же теплая вода полилась ему на лицо. Он удивленно вскрикнул, почувствовав, что вода поднимается быстро, скоро она достигла колен, а потом и живота. Он хотел выпрямиться, но чьи-то руки толкнули его обратно в бочку. Выбраться оттуда для него было невозможно.
Он завопил. Вода достигла уже груди. Его собирались утопить? В судорожном рефлексе отчаяния ему удалось выпрямиться, но его грубо толкнули обратно, и голова его очутилась под водой. А руки продолжали давить на плечи, держа его голову под водой. Он задерживал дыхание насколько только мог, потом все-таки открыл рот: его легкие грозили лопнуть.
Вода залила ему горло, он судорожно закашлялся, ища воздуха, задыхаясь. Руки отпустили его, и он смог глотнуть теплого воздуха. Вода достигала рта, но ноздри были свободны и он мог дышать.
Неожиданно вибрация сотрясла бочку. Они снова стали стучать по ней, а вода проводила звук еще лучше, чем воздух, и давление на слуховые органы Малко становилось невыносимым. При каждом ударе голова его будто раскалывалась на части. Он попытался выбраться из воды, но его снова втолкнули обратно, и он вынужден был сидеть смирно.
Это была бесчеловечная, дьявольская пытка: без лиц, без крика, без насилия. Сопротивление Малко ослабевало, дыхание становилось все более прерывистым. Его голова непрерывно звенела. Чтобы сохранить рассудок, он попытался считать, но сразу же сбился. Его мозг отказывался работать. И опять, мало-помалу он снова стал впадать в коматозное состояние.
А между тем удары казались все более близкими, стоял непрерывный звон. И в этот момент инстинкт самосохранения внезапно отказал ему. Чтобы только больше ничего не слышать, Малко с открытым ртом погрузился в воду. Но он не успел даже глотнуть воды, как его резко вытащили из бочки и бросили на пол. Он остался лежать там, как рыба, внезапно вытащенная на берег. Дергающая боль наполняла весь его череп, мешая разумно мыслить. Он решил, что умирает.
- Вы готовы сказать нам правду? - спросил тот же голос.
- Я ее сказал.
Эти простые слова вырвались из его горла. Кто-то сел верхом ему на спину, две руки взяли его за голову и заставили повернуться. Малко почувствовал жесткую циновку у самой щеки.
Голос приблизился. Видимо, его мучитель присел рядом с ним.
- Так как вы отказываетесь сказать нам правду о том, с кем вы виделись, мы убьем вас.
Классическая угроза! Но она не сработала: Малко готов был отдать все, лишь бы не возвращаться в бочку. Внезапно что-то укололо его в ухо. Он вздрогнул. Руки стали держать его еще крепче, а голос заявил:
- Я воткну кусочек бамбука в ваше ухо. Он проткнет вашу барабанную перепонку и мозг. Вы сейчас умрете.
Малко почувствовал прикосновение к своему уху. Это было ужасно! Гораздо хуже, чем дуло пистолета! У него было такое ощущение, что тонкий стержень протыкает ему голову. Он чувствовал острую, как игла, палочку. Инстинкт самосохранения оказался сильнее рассудка. Он знал, что они не хотят его убить, кто бы ни были эти люди - Тука или кого другого.
Его рывок лишил равновесия человека, который сидел на его спине, и тот тяжело упал с вьетнамским проклятием. Вода немного намочила повязку на его лице, и один глаз открылся. Это продолжалось всего лишь несколько секунд. В поле зрения освобожденного глаза Малко попались два сапога, грязная стена и кусок окна. Ставни были закрыты, и свет, должно быть, исходил из лампы.
Послышался крик по-вьетнамски:
- Не убивай его!
Но страшный удар уже обрушился на затылок Малко, и он свалился на циновку, оглушенный.
* * *
- Да он мертвецки пьян!
- Он был у Тан-тана.
- Поднимите его.
Малко почувствовал, что его трогают. Он открыл глаза и сначала увидел лишь хижину и грязь. Был день. Его голова разламывалась, и если бы не люди, которые поддерживали его, он бы упал.
Около них остановился военный джип с американским солдатом за рулем. Малко находился на краю дороги, окаймленной кустами, двое людей стояли рядом, поддерживая его. Даже когда он просто открывал глаза, это сразу вызывало у него страшную головную боль. Ему дали выпить чего-то теплого, и он почувствовал во рту вкус вьетнамского чая. Малко сразу выплюнул его и его вырвало. Один из тех, кто поддерживал его, поспешил с ругательствами отстраниться.
- Черт возьми, что же происходит? - спросил Малко. - Где мы находимся?
Голос сержанта ответил:
- Ладно, дружок, не все ли тебе равно? Ты находишься на автостраде Виен-хоа. У тебя есть какие-нибудь документы?
Не дожидаясь ответа, он обшарил его пиджак и вытащил бумажник.
Малко был слишком измучен, чтобы протестовать. И тут же сержант слегка присвистнул: он нашел его посольское удостоверение.
- Вы себя чувствуете лучше, сэр? - вежливо спросил сержант.
Малко удалось выдавить подобие улыбки.
- Немного, но я не пьян. На меня напали и меня кололи наркотиками.
- Разумеется, - охотно согласился сержант. А сам в это время спрашивал себя: мертвецки ли пьян Малко или напичкался наркотиками?
Он редко видел людей в подобном состоянии. Этот тип из посольства, вероятно, накачался рисовым алкоголем у Тан-тана, в ресторане для пилотов, накачался до бесчувствия. Еще счастье, что его в таком состоянии не укокошили!
- Не хотите ли вы, чтобы мы отвезли вас в отель?
- С удовольствием.
Ему помогли взобраться в джип, и он без сил повалился на заднее сиденье. Свежий ветер немного облегчил его муки, но не головную боль. Проезд каждой встречной машины отдавался в его черепе болезненным звоном. Он с ужасом увидел свое отражение в зеркале.
- Какой сегодня день? - резко спросил он у солдат.
- Среда, - с удивлением ответил шофер.
Значит, Малко был пленником всего шесть или семь часов. И, наверное, на нем не осталось никаких следов пыток... Ловко все было проделано! Джип остановился около "Континенталя" и Малко вышел из него под внимательным взглядом сержанта.
Ночной сторож дал ему ключ без всяких комментариев. После часа тушения огней клиенты отеля могли оставаться ночевать там, где они находились в это время. Малко заказал бутылку вина и едва дотащился до лифта. И только в своей комнате с кондиционированным воздухом он почувствовал себя немного лучше.
Зеркало над умывальником отразило усталое лицо с красными глазами и осунувшимися чертами, но... больше ничего. Его одежда была сухой. Он быстро разделся и осмотрел перед зеркалом свое тело: никаких следов. Сколько он не вертелся, осматриваясь, ничего не обнаружил. Только крошечное пятнышко крови в левом ухе... Без этого он мог бы и сам подумать, что весь пережитый кошмар был не наяву, что все это ему только приснилось...
Он повалился на кровать. У него ничего не украли, его одежда и тело были в приличном состоянии... И тем не менее, он-то хорошо знал, что его мучили целую ночь. Его череп еще ощущал проклятые удары по металлической стенке. Ему казалось, что он опять задыхается, и его стало тошнить. Он встал, чтобы отблеваться.
Кто его оглушил и допрашивал? И, самое главное, что они хотели от него узнать? То, что готовилось с генералом Ну, или то, что сказала ему метиска?
Неожиданно он уснул, так и не ответив себе на эти вопросы.
Глава 7
Ту-ан бросила на Малко иронический взгляд, а когда кончила подправлять свой правый глаз, заметила:
- Вы, видимо, неплохо провели вчерашний вечер? У вас деревянная глотка. Это все вино и такси-герлс... - она громко фыркнула. - Если вы еще чего-нибудь не подцепили...
Малко поднял на нее недовольный и неприязненный взгляд. И он еще должен был позволять этой девчонке насмехаться над собой?! Но гнев его тут же растаял перед обнаженными бедрами Ту-ан. Мысли его колебались между поркой и насилием...
- Я не кутил вчера, - терпеливо объяснил он, - просто я плохо спал.
Вьетнамка опять фыркнула, абсолютно убежденная в обратном. Малко закрыл глаза: шум в его голове продолжался. Временами острые вспышки головной боли чуть не заставляли его завопить.
Он проснулся в три часа дня такой же свежий, как грязная тряпка после мытья пола. Контора Цански не отвечала. Чана не было на месте. Шел дождь или собирался идти... Сайгон всегда был грязным городом.
Как сомнамбула, он взял направление на улицу Во-тан. От Элен тоже не было новостей, но он слишком устал, чтобы позвонить ей. Его не переставали мучить одни и те же вопросы: кто пытал его и почему?
Если бы только он мог повидаться с Мэрилин... Но он не смел идти на квартиру на улице Фанг-динг-фунг. События прошлой ночи показали, что за ним следят. Одна мысль терзала его: говорил ли он о ней? Если да, ее следовало предупредить. Возможно, то были люди Тука...
Все эти мысли еще более усиливали его головную боль, а тут еще Ту-ан вздумала насмехаться над ним... Чтобы немного отвлечься, Малко стал чертить на своем бюваре план будущих посещений.
- Вот, выпейте!
Около него стояла Ту-ан и протягивала ему чашку чая. Он благодарно улыбнулся ей.
Горячая жидкость хорошо подействовала на него, но его золотистые глаза все еще были в красных прожилках и сильно опухли.
В дверь вошла Мей-ли. Она казалась сегодня менее высокомерной и даже улыбалась.
- Еще чаю?
Малко с благодарностью согласился. Мей-ли стала перелистывать журнал, который лежал на пишущей машинке Ту-ан. Внезапно Малко в голову пришла одна мысль.
- А в чем, в сущности, состоит ваша работа? - спросил он. - Мне нужно знать это.
Мей-ли казалась польщенной, что он интересуется ею, несмотря на оголенные бедра Ту-ан.
- Это зависит от ситуации, - ответила она. - Иногда я стенографирую, в другой раз я делаю переводы для работников, которые не говорят по-вьетнамски.
- Все люди, арестованные специальной полицией, немедленно допрашиваются?
- Все.
По-видимому, она ничего не подозревала и была в восторге от того, что может поболтать. Без стеснения она села на письменный стол, и ее туника распахнулась, открыв длинные ноги в черных шелковых брюках. Малко продолжал спрашивать:
- Вы видели человека, который потом покончил с собой?
Она заколебалась.
- Я уже не помню этого...
Малко кивнул. В тот момент, когда он собирался задать ей следующий вопрос, чей-то голос снаружи позвал ее. Мей-ли тотчас же встала.
- Простите, но у меня работа.
Малко задумчиво допил свой чай. Как это могло быть, чтобы девушка не помнила этого арестованного, такой исключительный случай... Странно, очень странно...
Предоставив Ту-ан ее журналу, он принялся чертить план будущего парка в своем замке. У него не было желания посещать специальный блок... Наконец, дверь соседнего помещения открылась, и оттуда вышли посетители. Малко подождал, пока появилась Мей-ли, и подошел к ней, как только она вышла из своей комнаты.
- Я бы хотел еще поговорить с вами, - сказал он. - Не хотите ли пообедать со мной в "Каве"?
Это был один из лучших ресторанов Сайгона. Смущенная таким приглашением, Мей-ли колебалась. Наконец, она очень быстро проговорила:
- Согласна! Только я не хочу приезжать к вам в отель. Вы можете заехать за мной на улицу Хиенг-вуонг, 151? Я буду ждать вас внизу.
Она сразу же убежала и присоединилась к остальным девушкам около барьера, отделявшего специальный блок от остальных. Малко почувствовал себя несколько лучше. Наконец-то дело начало понемногу двигаться.
* * *
Ричард Цански слушал Малко, поглаживая свою мертвую щеку. Он тоже устал, проведя весь день на конференции рядом с "Континенталем".
Малко и он расположились за самым спокойным столиком террасы "Континенталя". Вокруг них маленькие вьетнамские педерасты пили шоколад и корицу, разглядывая солдат морской пехоты, которые находились среди них, терроризируемые микробами и болезнями Вьетнама. Только самые храбрые осмеливались появляться в "Континентале", остальные американцы предпочитали "Каравелл", климатизированный и замкнутый.
- Это все странно, - заметил Цански, когда Малко закончил свой рассказ. - Что такое вы можете знать, что до такой степени заинтересовало вьетнамцев? Может быть, они думают, что вы что-то узнали про того, кто предал полковника Митчела?
- А нельзя ли обнаружить место, где меня пытали? Американец пожал плечами.
- Если это СИО или специальная полиция, то у них есть с дюжину вилл, на которых они пытают людей. Мы их всех не знаем, несмотря на то, что сами оплачиваем их.
- Досадно даже подумать, что меня пытали за мои же собственные деньги, которые я плачу в виде налога, - заметил Малко.
- Теперь нужно быть особенно внимательным, - сказал Цански. - И продолжайте ваш контакт с генералом Ну. Не забывайте, что вы приехали в Сайгон именно для этого.
- А если эта метиска была права? - внезапно сказал Малко. - Если из-за нее меня так пытали?
Цански пожал плечами.
- Смешно! Перестаньте выдумывать! Вы опять видели ту девицу?
- Нет.
- Вот видите! Она поняла, что ее сказочка не имела успеха, и не стала искать продолжения. Нет, я полагаю, что это было СИО. Они продолжают операцию с Митчелом и хотели вас напугать.
Он встал.
Простите меня, сегодня вечером я обедаю в посольстве, в смокинге. Так что мне нужно еще пойти домой и переодеться.
Малко увидел, как девочка надела на вышедшего на улицу Цански венок из цветов, и американец казался страшно смущенным этим. Малко откинулся на спинку стула и посмотрел на часы. Через полчаса он отправился за Мей-ли.
Об этом свидании он не сказал Цански ни слова.
* * *
Улица Хиенг-вуонг была темной и мрачной. В течение двадцати минут Малко шагал в темноте, стараясь избежать огромных ям на тротуаре.
Мей-ли не было. Малко не знал ее фамилии, а дверь дома, где она жила, оказалась запертой на ключ. Глухая точка начала сжимать его желудок. На улице появилось такси, немного замедлило ход и уехало.
Внезапно дверь заскрипела и тихо отворилась. Малко тут же устремился к ней и заметил в проеме кого-то, почти невидимого в темноте.
- Мей-ли?
- Нет. А вы американский советник?
Это был тонкий и пронзительный голос, совершенно незнакомый ему. Он подошел еще поближе и разглядел силуэт, гораздо ниже того, который он ожидал. Лица в темноте он рассмотреть не мог.
- Где Мей-ли? - спросил Малко.
- Она не сможет прийти, она передумала. Не надо ее ждать! Девочка быстро проговорила все это и тут же закрыла дверь. Малко снова оказался в темноте один. Он подождал еще несколько минут, а потом ушел, заинтригованный и огорченный. Почему вьетнамка за два часа изменила свое решение? Скромность? Ревнивый жених? Он утешал себя тем, что все-таки последнее слово будет за ним. Ведь завтра он все узнает от нее самой и пригласит ее позавтракать. Такси отвезло его в "Континенталь". Голова у него была еще тяжелой и ему очень хотелось отдохнуть.
* * *
Все девушки приходили на работу между девятью и половиной десятого. И они пришли все в это время, за исключением Мей-ли.
Малко дождался десяти часов, чтобы пройти в соседнее помещение. Там работало с полдюжины вьетнамок. Самым естественным тоном он спросил:
- Мей-ли запаздывает?
Сначала ему никто вообще не ответил, а потом одна из девочек сказала по-английски безразличным тоном:
- Мей-ли сегодня не придет.
- Она заболела?
- Нет, она уехала в Дананг, - ответила другая девушка, - работать...
Говоря это, она занималась своей машинкой. Странно! Так не исчезают, не закричав караул. Правда, он ничего вообще не знал о Мей-ли. Но он не стал продолжать расспросы. Если что-то не ладилось, не следовало усложнять ситуацию.
* * *
Ту-ан носила мини-юбку. С ее огромным ртом и миндалевидными глазами, еще более удлиненными тушью, она имела весьма непристойный вид. С бесстыдным видом она посмотрела на Малко.
- Вы опоздали. Мистер Стронг всегда приходил к девяти часам, - она громко фыркнула. - Вы знаете, он до такой степени боялся заразы, что воду для питья приносил с собой из дома в бидоне. Однажды, когда он ходил пописать, я вылила его воду из бидона и налила туда воды из-под крана. И сказала ему об этом только тогда, когда он ее всю выпил. Я думала, что он меня убьет! Он пожаловался господину комиссару, и меня едва не выгнали отсюда.
Малко не смог удержаться от смеха. Ту-ан была привлекательна и не глупа. И, вероятно, находилась здесь, чтобы шпионить за ним. Он опустиил взгляд на ее ноги, открытые гораздо больше того, чем следует для серьезной секретарши.
- А у вас красивые ноги, - сказал он. - Это такая редкость, чтобы вьетнамки так показывали их!
Она громко расхохоталась.
- Потому что они не следуют моде! А я слежу за модой. Часто надеваю и набедренник из кожи с длинным платьем потому только, что это модно, потому что так теперь носят.
Малко смотрел на нее, пыхтя от жары. В тени сейчас должно было быть не меньше сорока градусов.
- В такую жару?..
- Да, мне бывает очень жарко, - согласилась Ту-ан. - Но в таком случае я вообще ничего не надеваю под платье. И я единственная такая девушка в Сайгоне. Вот если вы когда-нибудь пойдете со мной поразвлечься, - кокетливо добавила она, - то сами убедитесь в этом.
Нельзя было быть более откровенной! Малко критически посмотрел на свою маленькую секретаршу.
- А вы не боитесь скомпрометировать себя?
- Я скажу своему отцу, что иду в кинематограф, а вы привезете меня обратно к девяти часам. А в субботу, если вы будете свободны, мы могли бы с вами пойти танцевать.
- Танцевать? Но ведь в Сайгоне это запрещено!
- Конечно! Но для этого существуют частные вечера.
Или это была провокация или комиссар Ле Вьен вскормил у себя гадюку.
- А в ожидании всего этого пойдемте вместе позавтракаем, - предложил Малко. - Вы свободны?
Она комически нахмурила брови.
- Не совсем. Я уже обещала своему жениху, но предпочитаю пойти с вами. Только тогда нужно идти сейчас же. А если он будет ждать меня у входа, вы скажите ему, что я вам нужна по работе.
В мгновение ока она собрала свою сумочку. Малко был смущен такой бесцеремонностью, но среди беспокоивших его тайн, которые с первого дня появления в Сайгоне окружали его, исчезновение Мей-ли особенно его тревожило. Ту-ан в этом могла помочь ему. Приходилось мириться с ее характером.
Как только они оказались на улице Во-тан, Ту-ан встала посередине проезжей части так, что первое же проезжавшее такси вынуждено было остановиться, чтобы не раздавить ее. Прежде чем часовой успел засвистеть нарушившему правила водителю такси, Ту-ан прыгнула внутрь машины, увлекая за собой Малко. Разговор о цене был короток и яростен. Шофер плюнул в открытое окно и поехал.
- Поедем в "Казита". Я обожаю экзотические блюда.
Это был лучший корсиканский ресторан в Сайгоне.
* * *
Отяжелевшая от красного вина, которого она выпила довольно-таки много, Ту-ан болтала без умолку. Для вьетнамки семнадцати лет она казалась странно осведомленной. Много раз она посылала Малко призывные взгляды, и он, хотя и говорил себе, что она выполняет определенное задание, был этим очень польщен.
- Вы знаете Мей-ли? - спросил он.
- Да. А почему вы о ней спрашиваете? - Ее маленькие брови нахмурились.
- О! Только потому, что эта девушка подложила мне свинью.
- Вы спали с ней? - заинтересованно спросила Ту-ан.
Малко покачал головой.
- Нет, она даже не пришла на свидание. А потом исчезла. Ту-ан продолжала свою мысль, подогретую вином.
- Вы любите спать с девушками? - очень просто спросила она. - Вы знаток в этом?
Пораженный, Малко смотрел на нее.
Или у нее опыт был не по годам, или у нее были очень плохие учителя.
Под столом ее нога прижималась к ноге Малко. А сообщение об исчезновении Мей-ли оставило ее совершенно равнодушной. И Малко не посмел больше настаивать на ответе.
- А вы занимаетесь допросами? Как Мей-ли или другие?
Она покачала головой с брезгливой гримасой.
- Я не люблю разговаривать с этими девушками. Когда они не работают, они отправляются в бары. И потом спят с типами из штурмовой полиции. - Ее маленький носик комично сморщился. - Вы знаете, все эти девушки очень плохо пахнут...
Слава Богу, ее мораль охлаждала всякие иные намерения. Когда Малко оплачивал счет, она спросила:
- Вы не могли бы сказать комиссару, что послали меня куда-нибудь по делу, например, в посольство? Мне очень хочется пойти в кино.
Малко не смог удержаться от улыбки.
- Конечно.
- Тогда до завтра!
В мгновение ока она остановила такси и забралась в него, оставив Малко на краю тротуара. Он решил отправиться в "Континенталь" повидать Чана. По дороге туда попытался разобраться в ситуации. Очень странно, что "виновный" покончил с собой... Странно также, что вдруг исчезла Мей-ли... Странная смерть Митчела... Газеты ведь не сказали об этом ни слова! По приказу кого?
Добродушное лицо полковника Тука в мыслях Малко противостояло острым чертам лица метиски. Кто из них лгал?
Кто-то задел его, и он в испуге вздрогнул. Но это был всего лишь нищий, протягивающий умоляюще руку. Очевидно, повязка не была каждый день на одной и той же ноге у нищих, но это тоже был Вьетнам. И он дал ему на счастье монету в двадцать пиастров.
Малко нашел Чана, погруженного в таинственный разговор с вьетнамцем со странной головой мертвеца, который мгновенно испарился при виде Малко. Последний сел в беседке около Чана. Они находились во внутреннем саду отеля "Континенталь", одном из самых спокойных мест в Сайгоне.
- Итак, - сказал Чан, - вы привыкаете к Сайгону?
Казалось, он очень рад встрече.
- Да, но в то же время Сайгон не хочет привыкать ко мне, - возразил Малко. - Меня чуть не постигла участь Митчела...
Когда он закончил свой рассказ, Чан насмешливо расхохотался.
- На ваше счастье они не сделали из вас "опрокинутый банан"! Это очень неприятно!
- Спасибо, - серьезно сказал Малко. - Но кто это был, по вашему мнению?
- Существует масса людей в Сайгоне, которые интересуются вами, ответил Чан. - Это могли быть люди СИО или специальная полиция, или даже Вьетконг. Узнать это очень трудно. Вспомните мой случай: шесть месяцев тюрьмы во время Дьема. И что же, я ведь до сих пор не знаю, за что... Они меня пытали, а я не знал, в чем же я должен признаваться... И в один прекрасный день они меня выпустили. Весь последний месяц за мной следят люди из посольства. И опять я не знаю, почему.
- Из посольства? Но...
Вьетнамец весело пожал плечами.
- Я немного подгнил, вот меня и подозревают. Попробуйте разобраться, кто здесь вьетконговец, а кто нет? Не так давно наш знаменитый президент находился в контакте с Севером через одного своего хорошего друга. А потом политика изменилась! Тогда они посадили в тюрьму лучшего друга президента, и его будет судить трибунал за измену. Но он не будет приговорен к смерти, потому что его жена - любовница президента...