Страница:
В начале своего второго похода, уже под командованием другого командира, «Комет» 14 октября 1942 года, вскоре после полуночи, близ мыса Аг (полуостров Котантен, Нормандия, французское побережье Ла-Манша) был потоплен английским торпедным катером. Вся команда германского рейдера погибла вместе со своим кораблем.
Подобно первому плаванию вспомогательного крейсера «Комет», единственным в своем роде оказался и продолжавшийся с начала декабря 1940 года рейд вспомогательного крейсера «Корморан». Этот бывший пароход «Штейермарк» (9,5 тысячи тонн) компании «Гапаг» под командованием капитана 2-го ранга Детмерса в процессе борьбы с транспортными судами противника в центральной части Атлантического океана и в Индийском океане потопил несколько судов тоннажем 56 тысяч тонн, поставил минные заграждения у берегов Индии и направился в австралийские воды, где 19 декабря 1941 года столкнулся с легким крейсером «Сидней». Команда этого австралийского боевого корабля, скорее всего, была потрясена, когда безобидный на вид торговый пароход внезапно сбросил свою маскировку и начал осыпать «Сидней» 150-мм снарядами. При небольшой дистанции стрельбы – всего 1100 метров – первый же залп разрушил командирский мостик «Сиднея», а одна из выпущенных торпед образовала пробоину в носовой части крейсера, выведя из строя носовые 150-мм орудийные установки. Все остальные торпеды своей цели не достигли, но один из последующих залпов орудий «Корморана» ударил в район миделя, уничтожил бортовой самолет и все корабельные шлюпки. Крейсер «Сидней» резко осел на нос и затем, окутанный густым облаком дыма, исчез из вида, унося с собой на дно морское всю команду. Тяжелые повреждения получил и «Корморан», вспыхнувший на нем пожар потушить не удалось. Тогда команда сама затопила его, пересев в спасательные шлюпки, и те, кому удалось добраться до берега, были взяты в плен.
Вспомогательный крейсер «Михель» (бывший польский пароход «Бильско», 8 тысяч тонн) отправился в Тихий океан. Однако его командир во время пребывания корабля в Японии тяжело заболел, и вместо него пришлось назначить капитана 1-го ранга Гумприха. После уничтожения нескольких судов противника тоннажем 60 тысяч тонн вспомогательный крейсер при возвращении из Японии 17 октября 1943 года был обнаружен американской подводной лодкой «Тарпон» и погиб от ее торпеды.
Перечень германских вспомогательных крейсеров можно закончить пароходом «Штир» (5 тысяч тонн, ранее принадлежал компании «Атлас»), который после успешного потопления нескольких судов противника общим тоннажем 26 тысяч тонн в центральной части Атлантики во время боя с хорошо вооруженным американским пароходом «Гарри Гопкинс» получил такие тяжелые повреждения, что команде рейдера пришлось его затопить. На помощь команде пришел пароход «Танненфельс», взявший ее на борт и доставивший 27 сентября 1942 года в порт Руайан (в устье Жиронды, Франция).
В общей сложности германские вспомогательные крейсеры потопили 136 военных и торговых судов противника – 850 тысяч брт. Были и другие суда, использованные в этом качестве, как, например, бывший английский пароход «Спейбэнк», переименованный в «Доггербанк», который на короткий промежуток времени стал вспомогательным крейсером и установил минные заграждения у портов Южной Африки, после чего снова превратился в «прорывателя» блокады и направился в Японию.
Действия германских подводных лодок
Победа и гибель линкора «Бисмарк»
Война с Советским Союзом
Подобно первому плаванию вспомогательного крейсера «Комет», единственным в своем роде оказался и продолжавшийся с начала декабря 1940 года рейд вспомогательного крейсера «Корморан». Этот бывший пароход «Штейермарк» (9,5 тысячи тонн) компании «Гапаг» под командованием капитана 2-го ранга Детмерса в процессе борьбы с транспортными судами противника в центральной части Атлантического океана и в Индийском океане потопил несколько судов тоннажем 56 тысяч тонн, поставил минные заграждения у берегов Индии и направился в австралийские воды, где 19 декабря 1941 года столкнулся с легким крейсером «Сидней». Команда этого австралийского боевого корабля, скорее всего, была потрясена, когда безобидный на вид торговый пароход внезапно сбросил свою маскировку и начал осыпать «Сидней» 150-мм снарядами. При небольшой дистанции стрельбы – всего 1100 метров – первый же залп разрушил командирский мостик «Сиднея», а одна из выпущенных торпед образовала пробоину в носовой части крейсера, выведя из строя носовые 150-мм орудийные установки. Все остальные торпеды своей цели не достигли, но один из последующих залпов орудий «Корморана» ударил в район миделя, уничтожил бортовой самолет и все корабельные шлюпки. Крейсер «Сидней» резко осел на нос и затем, окутанный густым облаком дыма, исчез из вида, унося с собой на дно морское всю команду. Тяжелые повреждения получил и «Корморан», вспыхнувший на нем пожар потушить не удалось. Тогда команда сама затопила его, пересев в спасательные шлюпки, и те, кому удалось добраться до берега, были взяты в плен.
Вспомогательный крейсер «Михель» (бывший польский пароход «Бильско», 8 тысяч тонн) отправился в Тихий океан. Однако его командир во время пребывания корабля в Японии тяжело заболел, и вместо него пришлось назначить капитана 1-го ранга Гумприха. После уничтожения нескольких судов противника тоннажем 60 тысяч тонн вспомогательный крейсер при возвращении из Японии 17 октября 1943 года был обнаружен американской подводной лодкой «Тарпон» и погиб от ее торпеды.
Перечень германских вспомогательных крейсеров можно закончить пароходом «Штир» (5 тысяч тонн, ранее принадлежал компании «Атлас»), который после успешного потопления нескольких судов противника общим тоннажем 26 тысяч тонн в центральной части Атлантики во время боя с хорошо вооруженным американским пароходом «Гарри Гопкинс» получил такие тяжелые повреждения, что команде рейдера пришлось его затопить. На помощь команде пришел пароход «Танненфельс», взявший ее на борт и доставивший 27 сентября 1942 года в порт Руайан (в устье Жиронды, Франция).
В общей сложности германские вспомогательные крейсеры потопили 136 военных и торговых судов противника – 850 тысяч брт. Были и другие суда, использованные в этом качестве, как, например, бывший английский пароход «Спейбэнк», переименованный в «Доггербанк», который на короткий промежуток времени стал вспомогательным крейсером и установил минные заграждения у портов Южной Африки, после чего снова превратился в «прорывателя» блокады и направился в Японию.
Действия германских подводных лодок
Как уже говорилось выше, целеустремленная борьба с транспортными судами противника, которая велась в 1941 году надводными кораблями при участии подводного флота, принесла хорошие результаты. Подводным лодкам стран оси удалось уменьшить общий тоннаж противника примерно на 2,2 миллиона тонн, причем на долю итальянских субмарин пришлось 0,2 миллиона тонн.
Германские судостроительные верфи работали полным ходом; за год с их стапелей сошло около 200 подводных лодок, так что среднее количество лодок, находившихся в море ежедневно, в 1941 году увеличилось до 25 единиц, то есть удвоилось по сравнению с предшествующими годами. Но общий объем потопленного тоннажа противника увеличился несколько меньше чем вдвое. Это объяснялось возросшей мощью английской авиации, которая оттеснила германские подводные лодки от своих берегов в Атлантику. Искать конвои на океанских просторах стало гораздо труднее, да и воздушная разведка в океане была весьма проблематичной. Отсутствие собственной морской авиации в этом секторе стало особенно заметным.
Начиная с осени 1941 года германские подводные лодки стали действовать и на Средиземном море, несмотря на наличие здесь многочисленного подводного флота Италии. Поскольку судоходство противника здесь было минимальным, а самолеты западных союзников вели неослабное наблюдение за морем, шансов на успех в этом морском районе у немцев было значительно меньше, чем у их товарищей в Атлантическом океане. Средиземное море – в отличие от Первой мировой войны – стало для подводных лодок наиболее трудным театром военных действий.
Усовершенствованная групповая тактика подводных лодок в Атлантике стала единственным успешным средством, которое могло позволить немцам нанести серьезный ущерб врагу. Как только какой-то одной подводной лодке удавалось выследить вражеский конвой, командующий подводным флотом направлял в этот район все подводные лодки, которые, хотя и с трудом, могли сюда подойти. Обнаруженный конвой атаковали днем и ночью. Некоторые подлодки, израсходовав торпеды или горючее, оказывались не в состоянии продолжать атаки; другие были вынуждены прекратить преследование, поскольку вражеские корабли охранения вынуждали их к длительному погружению, однако к месту боя подходили все новые подводные лодки, и удары по конвою не прекращались. В таких сражениях часто даже крупные конвои, состоявшие из 30–40 судов, иногда уничтожались почти целиком.
Капитан-лейтенант Кречмер довел счет потопленного тоннажа транспортных судов противника до 313 тысяч брт, кроме того, были потоплены 3 вспомогательных крейсера и 2 эсминца противника. Но весной 1941 года его подводная лодка была обнаружена и потоплена английскими кораблями. Сам Кречмер вместе с большей частью своей мужественной команды был взят в плен. (После войны Кречмер служил в ВМС ФРГи ушел в отставку в звании адмирала флота. – Ред.) Его боевому товарищу капитан-лейтенанту Шепке подобное «счастье» не улыбнулось: примерно в то же самое время его лодка пошла ко дну вместе со всем экипажем. Шепке сообщил о потоплении судов противника общим тоннажем 234 тысячи брт. Третьей тяжелой потерей для германского подводного флота была гибель капитан-лейтенанта Прина, подлодку которого весной 1941 года во время битвы за Атлантику англичане забросали и потопили глубинными бомбами.
В подводной войне отличились и другие командиры подводных лодок: капитан 2-го ранга Виктор Шютце и капитан-лейтенанты Герберт Шульце, Либе и Эндрас, каждый из них имел на боевом счету не менее 200 тысяч брт потопленных судов. Подводная лодка Эндраса была потоплена в самом начале 1942 года в Северной Атлантике, вся команда погибла.
Большого и весьма отрадного успеха добился экипаж подводной лодки капитан-лейтенанта Бигалька, который в начале 1941 года торпедировал «Уникорн» – плавучую базу английских летающих лодок. Примерно годом позже над этим талантливым командиром-подводником и его мужественным экипажем тоже навеки сомкнулась морская гладь.
Случай капитуляции германской подводной лодки, атакованной с воздуха летом 1941 года, стал единственным за всю войну.
По мнению командования кригсмарине, в ходе войны германская авиация должна была активнее участвовать в борьбе с судами английского торгового флота. Но из-за того, что германское Верховное главнокомандование было поглощено войной на континенте, оно так и не сумело понять, где в тот или иной момент следует сконцентрировать максимальные усилия. Единственным самолетом, обладавшим достаточным радиусом действия, чтобы помочь подводному флоту в отношении разведки над морем, был старый трансокеанский самолет «Люфтганзы» Fw-200, но из-за его полной беспомощности перед современными истребителями противника потери были настолько велики, что от использования таких самолетов для морской разведки пришлось отказаться. А замены не было. Выпуск самолета Не-177, на который возлагались большие надежды, еще долго не могли наладить, да и первые машины были направлены не в распоряжение флота, а под Сталинград. В дальнейшем преимущество противника в воздухе стало настолько явным, что вопрос о выделении некоторых сил авиации для разведки над морем вообще больше не ставился.
Германские судостроительные верфи работали полным ходом; за год с их стапелей сошло около 200 подводных лодок, так что среднее количество лодок, находившихся в море ежедневно, в 1941 году увеличилось до 25 единиц, то есть удвоилось по сравнению с предшествующими годами. Но общий объем потопленного тоннажа противника увеличился несколько меньше чем вдвое. Это объяснялось возросшей мощью английской авиации, которая оттеснила германские подводные лодки от своих берегов в Атлантику. Искать конвои на океанских просторах стало гораздо труднее, да и воздушная разведка в океане была весьма проблематичной. Отсутствие собственной морской авиации в этом секторе стало особенно заметным.
Начиная с осени 1941 года германские подводные лодки стали действовать и на Средиземном море, несмотря на наличие здесь многочисленного подводного флота Италии. Поскольку судоходство противника здесь было минимальным, а самолеты западных союзников вели неослабное наблюдение за морем, шансов на успех в этом морском районе у немцев было значительно меньше, чем у их товарищей в Атлантическом океане. Средиземное море – в отличие от Первой мировой войны – стало для подводных лодок наиболее трудным театром военных действий.
Усовершенствованная групповая тактика подводных лодок в Атлантике стала единственным успешным средством, которое могло позволить немцам нанести серьезный ущерб врагу. Как только какой-то одной подводной лодке удавалось выследить вражеский конвой, командующий подводным флотом направлял в этот район все подводные лодки, которые, хотя и с трудом, могли сюда подойти. Обнаруженный конвой атаковали днем и ночью. Некоторые подлодки, израсходовав торпеды или горючее, оказывались не в состоянии продолжать атаки; другие были вынуждены прекратить преследование, поскольку вражеские корабли охранения вынуждали их к длительному погружению, однако к месту боя подходили все новые подводные лодки, и удары по конвою не прекращались. В таких сражениях часто даже крупные конвои, состоявшие из 30–40 судов, иногда уничтожались почти целиком.
Капитан-лейтенант Кречмер довел счет потопленного тоннажа транспортных судов противника до 313 тысяч брт, кроме того, были потоплены 3 вспомогательных крейсера и 2 эсминца противника. Но весной 1941 года его подводная лодка была обнаружена и потоплена английскими кораблями. Сам Кречмер вместе с большей частью своей мужественной команды был взят в плен. (После войны Кречмер служил в ВМС ФРГи ушел в отставку в звании адмирала флота. – Ред.) Его боевому товарищу капитан-лейтенанту Шепке подобное «счастье» не улыбнулось: примерно в то же самое время его лодка пошла ко дну вместе со всем экипажем. Шепке сообщил о потоплении судов противника общим тоннажем 234 тысячи брт. Третьей тяжелой потерей для германского подводного флота была гибель капитан-лейтенанта Прина, подлодку которого весной 1941 года во время битвы за Атлантику англичане забросали и потопили глубинными бомбами.
В подводной войне отличились и другие командиры подводных лодок: капитан 2-го ранга Виктор Шютце и капитан-лейтенанты Герберт Шульце, Либе и Эндрас, каждый из них имел на боевом счету не менее 200 тысяч брт потопленных судов. Подводная лодка Эндраса была потоплена в самом начале 1942 года в Северной Атлантике, вся команда погибла.
Большого и весьма отрадного успеха добился экипаж подводной лодки капитан-лейтенанта Бигалька, который в начале 1941 года торпедировал «Уникорн» – плавучую базу английских летающих лодок. Примерно годом позже над этим талантливым командиром-подводником и его мужественным экипажем тоже навеки сомкнулась морская гладь.
Случай капитуляции германской подводной лодки, атакованной с воздуха летом 1941 года, стал единственным за всю войну.
По мнению командования кригсмарине, в ходе войны германская авиация должна была активнее участвовать в борьбе с судами английского торгового флота. Но из-за того, что германское Верховное главнокомандование было поглощено войной на континенте, оно так и не сумело понять, где в тот или иной момент следует сконцентрировать максимальные усилия. Единственным самолетом, обладавшим достаточным радиусом действия, чтобы помочь подводному флоту в отношении разведки над морем, был старый трансокеанский самолет «Люфтганзы» Fw-200, но из-за его полной беспомощности перед современными истребителями противника потери были настолько велики, что от использования таких самолетов для морской разведки пришлось отказаться. А замены не было. Выпуск самолета Не-177, на который возлагались большие надежды, еще долго не могли наладить, да и первые машины были направлены не в распоряжение флота, а под Сталинград. В дальнейшем преимущество противника в воздухе стало настолько явным, что вопрос о выделении некоторых сил авиации для разведки над морем вообще больше не ставился.
Победа и гибель линкора «Бисмарк»
Наконец в борьбу на коммуникациях Великобритании включился и только что построенный германский линкор «Бисмарк». В сопровождении тяжелого крейсера «Принц Ойген» и 3 эсминцев линкор (группой командовал адмирал Лютьенс) вышел из Готенхафена (Гдыни). Из перехваченной и расшифрованной радиограммы британского адмиралтейства стало ясно, что на этот раз противник получил, вероятно из Дании, сообщение о выходе германской эскадры в море. Командующий английским флотом метрополии адмирал Тови утром 21 мая 1941 года получил информацию о том, что 2 крупных германских корабля идут через пролив Каттегат курсом на север. Английский адмирал немедленно усилил охранение северных выходов в Атлантику, а британское адмиралтейство организовало воздушную разведку Северного моря, а также Норвежского моря и других прилегающих районов Северного Ледовитого океана. Одному из самолетов удалось добиться успеха: после полудня 21 мая он произвел аэрофотосъемку обоих германских кораблей в Гримстад-фьорде, южнее Бергена, при этом оставшись незамеченным. Германские корабли зашли в этот фьорд по приказу штаба руководства морскими операциями и командования группы военно-морских сил «Запад» в надежде, что нахождение в этом расположенном в стороне фьорде в светлое время суток лучше предохранит германские корабли от обнаружения воздушной разведкой противника, чем движение в открытом море.
Поздним вечером 21 мая германская эскадра снова вышла в открытое море. На следующее утро все 3 эсминца сопровождения повернули обратно. Теперь тяжелые германские корабли были предоставлены целиком самим себе, поскольку дальняя разведка уже была невозможна. У северного входа в Датский пролив погода резко изменилась: туман рассеялся – видимость в западной стороне была прекрасная, только в восточной части пролива, у берегов Исландии, над морем еще стелилась дымка, но здесь находились установленные англичанами минные заграждения. Когда вечером 23 мая германские корабли оставили их позади, слева по курсу в сумеречной мгле стали вырисовываться очертания английского тяжелого крейсера. Это был «Суффолк», к которому через час присоединился другой корабль того же типа – «Норфолк». Оба английских корабля поддерживали визуальный контакт с германской эскадрой, но оставались за пределами дальности артиллерийского огня и после передачи по радио разведывательного донесения ждали подхода других английских кораблей. К югу от Исландии находились ближайшие английские линкоры – «Худ» и «Принс-оф-Уэлс» под командованием вице-адмирала Холленда. («Худ» – линейный крейсер. Построен в 1916–1920 годах. Полное водоизмещение 45 200 тонн (по другим данным, 46 680 тонн). Вооружение: 8 381-мм орудий в 4 башнях, 12 140-мм орудий, 4 102-мм скорострельных орудия, 6 торпедных аппаратов. Скорость максимальная 31 узел (54,4 км/ч). «Принс-оф-Уэлс» – линкор. Вступил в строй в начале 1941 года. Полное водоизмещение 43 786 тонн. Вооружение 10 356-мм орудий, 16 133-мм орудий и др. – Ред.)
На рассвете 24 мая обе эскадры оказались в пределах видимости, и с дистанции 24 километра был открыт огонь. Германские корабли сконцентрировали свой огонь на линкоре (линейном крейсере. – Ред.) «Худ», который через 11 минут после одного или нескольких прямых попаданий 381-мм снарядов «Бисмарка» вследствие сильного взрыва артиллерийского погреба между кормовой мачтой и трубой раскололся пополам. Через несколько минут один из крупнейших военных кораблей мира пошел ко дну. Только 3 членам команды из более чем 1400 человек удалось спастись. Затем немцы сосредоточивают огонь всей своей артиллерии на линкоре «Принс-оф-Уэлс» – новейшем корабле английского флота. И этот корабль очень скоро, сильно дымя, выходит из боя и уходит на восток. Орудийные башни главного калибра английского линкора были еще не полностью смонтированы, в них продолжали работать механики с судоверфи, поэтому другого выхода попросту не было. (Однако нескольких попаданий в «Бисмарк» из орудий главного калибра «Принс-оф-Уэлс» добился. – Ред.)
Крейсер «Принц Ойген» остался невредимым, а линкор «Бисмарк» получил два (или три. – Ред.) прямых попадания, причем один снаряд разорвался под броневым поясом в носовой части корабля. Это стало причиной вскрытия носового нефтехранилища и большой потери топлива, причем вытекающее топливо оставляло на поверхности воды ясно видимый след, облегчивший англичанам слежение за передвижением корабля. Из-за проникновения воды в помещения корабля через пробоины он осел глубже в воде, а его скорость снизилась до 26 узлов.
Вечером того же дня «Принцу Ойгену» удалось, благодаря развороту «Бисмарка», оторваться от преследователей, воспользовавшись ненастной погодой, и скрыться на необъятных просторах Атлантики.
А в британском адмиралтействе в это время шли активные приготовления к окончательному уничтожению противника: находившаяся в Гибралтаре эскадра адмирала Сомервилла – линкор (линейный крейсер. – Ред.) «Ринаун», авианосец «Арк Ройал», легкий крейсер «Шеффилд» и 6 эсминцев на всех парах пошли на север. Перед ними двигались тяжелые крейсеры «Лондон» и «Эдинбург», а в нескольких сотнях миль к западу приближался к месту встречи линкор «Рамилис». От западного побережья Ирландии на помощь шел линкор «Родней» с 3 эсминцами, а севернее – линкоры «Кинг Джордж V» и «Рипалс» (линейный крейсер. – Ред.), авианосец «Викториес» и легкие крейсеры «Кения», «Галатея», «Аврора» и «Гермиона» – этой эскадрой командует сам командующий флотом метрополии. От восточного побережья Северной Америки отозван линкор «Ривендж». И наконец, даже 5 эсминцев, сопровождавших идущий на запад конвой, получили приказ оставить конвой и следовать к идущему без прикрытия с моря и с воздуха вражескому кораблю.
Первыми к «Бисмарку» приближаются самолеты-торпедоносцы с авианосца «Викториес», которые еще до полуночи сбросили свои торпеды. Им с трудом удалось пробиться сквозь мощный огонь зенитной артиллерии. Одна из торпед попала в цель, однако не причинила вреда линкору, взорвавшись у броневого пояса правого борта.
Между тем ветер усилился, над морем проносились дождевые шквалы. Английские корабли, поддерживавшие контакт с линкором «Бисмарк», из-за угрозы нападения подводных лодок начали следовать зигзагообразным курсом. Все это привело к тому, что утром 25 мая англичане потеряли контакт с «Бисмарком», о чем на линкоре узнали только много часов спустя из радиограммы командующего группой военно-морских сил «Запад». Благодаря ошибке при исчислении местонахождения «Бисмарка» по радиопеленгу адмирал Тови пришел к выводу, что противник выполнил разворот. Пока в британском адмиралтействе обнаружили ошибку, прошло впустую пять ценных часов, и на английских кораблях начал ощущаться недостаток топлива – линкору (линейному крейсеру) «Рипалс» и целому ряду эсминцев пришлось уйти для приема топлива.
Только 26 мая около 10.30 утра с летающей лодки «Каталина», взлетевшей в Северной Ирландии в 3.00, заметили противника. Вскоре после этого его обнаружил и самолет-разведчик с авианосца «Арк Ройал». Однако самолетам-торпедоносцам не повезло. Из-за путаницы с передачей приказов они атаковали свой собственный корабль – крейсер «Шеффилд», которому только с большим трудом удается уклониться от торпед. Ближе к вечеру адмирал Сомервилл снова отправляет свои самолеты-торпедоносцы «Суордфиш» на противника. Результат – два попадания! Первое – в районе миделя – не причинило существенного вреда кораблю, чего, однако, нельзя сказать о втором. Этим взрывом был поврежден руль, и корабль потерял управление.
Германский линкор словно преследовал злой рок. Командующий британским флотом уже было принял решение в полночь прекратить преследование, поскольку тяжелые корабли начали ощущать нехватку топлива и к тому же они приблизились к границам сферы действия германской авиации. Но теперь ситуация резко изменилась, и Сомервилл исполнен решимости использовать горючее до последней капли.
В распоряжении английских эсминцев, освобожденных от охраны каравана, было вполне достаточно времени, чтобы занять позиции для торпедной атаки. После полуночи они начали выпускать свои торпеды. Однако на сей раз вовремя открытый огонь с «Бисмарка» заставляет эсминцы отойти на такое расстояние, что попадание могло быть только чистой случайностью. Из 16 выпущенных эсминцами торпед ни одна не достигает цели, но и сами эсминцы не получают никаких серьезных повреждений от огня «Бисмарка».
Утром 27 мая 1941 года начался заключительный акт драмы: к месту событий подошли корабли адмирала Тови – 2 линкора, которых поддерживал крейсер «Норфолк», а с востока приблизился и вступил в бой тяжелый крейсер «Дорсетшир». «Родней» выпустил шесть торпед, «Норфолк» – четыре, но ни одна из них не попала в цель.
Схема сражений в Атлантике и в Северном Ледовитом океанев 1941 г.
Тогда с 4 английских кораблей открыли по «Бисмарку» сосредоточенный артиллерийский огонь: среднюю часть линкора окутало дымом и пламенем, носовой пост управления артиллерийским огнем был разбит, значительная часть орудий корабля вышла из строя, все надстройки были сильно повреждены. Около 10 часов утра «Бисмарк» сделал свой последний выстрел: запас боеприпасов был исчерпан. Несмотря на попадание многочисленных снарядов и еще двух торпед, корабль остался на плаву. Между тем запас топлива на английских линкорах подошел к концу; они были вынуждены выйти из боя, чтобы последних остатков топлива хватило до ближайшей английской базы. Команда германского линкора открыла кингстоны; в турбинных отсеках были установлены подрывные заряды замедленного действия. Все же крейсер «Дорсетшир» выпустил по гибнущему кораблю еще две торпеды. Команда «Бисмарка» покинула линкор и попыталась спастись, используя все виды спасательных средств и даже плавающие на море обломки. Адмирал Лютьенс и командир «Бисмарка» капитан 1 – го ранга Линдеман не пожелали покинуть корабль и остались в боевой рубке, разделив участь своего корабля.
В 10.40 27 мая 1941 года линейный корабль «Бисмарк», не спустив флага, пошел ко дну.
Крейсер «Дорсетшир» и эсминец «Маори», несмотря на сильное волнение, спасли 110 человек из команды «Бисмарка», бросая погибающим концы и забортные штормтрапы. Одна из находившихся неподалеку германских подводных лодок спасла еще трех человек; двое были подобраны германским пароходом. Вся остальная команда – 2200 человек – погибла.
Из 6 германских подводных лодок, находившихся в это время в районе боя, 2 не имели торпед. Остальные не сумели атаковать из-за слишком сильного волнения, зигзагообразного курса вражеских кораблей и малой скорости подводных лодок в погруженном состоянии.
Поле сражения под воздействием штормового западного ветра переместилось к самой границе сферы действий германской бомбардировочной авиации. Однако ей не удалось обнаружить возвращавшиеся на базу линейные корабли противника. Атака на английские крейсеры и эсминцы оказалась безуспешной; лишь на следующий день германской авиации удалось потопить один из эсминцев – «Машоно».
Счастливо ускользнувшему от преследования германскому крейсеру «Принц Ойген» не удалось добиться успехов. Хотя англичане не смогли обнаружить сам крейсер, ими были уничтожены все до единого суда снабжения, на которые рассчитывал рейдер. А поскольку в судовых механизмах крейсера к тому же была обнаружена неисправность соединительных муфт, 1 июня 1941 года «Принц Ойген» вошел в порт Брест для ремонта.
Для борьбы с группой, возглавляемой линкором «Бисмарк», англичане привлекли 48 различных боевых кораблей, от линкоров до подводных лодок, а также свыше 100 самолетов. Командующий английским флотом метрополии в своем донесении указывал, что «Бисмарк» вел с превосходящими силами англичан исключительно упорную борьбу, в лучших традициях старого кайзеровского флота, и пошел ко дну, не спустив флага.
После гибели «Бисмарка» у представителей военно-морских сил Германии возникло много вопросов, и все они начинались с одного и того же слова: «Почему?»
Почему был продолжен поход, хотя уже на первом его этапе стало ясно, что германские корабли обнаружены противником?
Почему не было сделано попытки добить уже поврежденный линкор «Принс-оф-Уэлс», а затем вернуться на базу для исправления полученных повреждений?
Почему корабли не держались на должном удалении от берегов Ирландии?
Почему для устранения повреждений надо было идти именно в Брест?
Некоторые из этих вопросов навсегда останутся без ответа, так как среди оставшихся в живых участников похода нет ни одного человека, который знал бы намерения погибшего адмирала. В условиях подавляющего превосходства англичан германскому штабу оперативного руководства на море приходилось строить свои решения исключительно на смелости и внезапности действий, то есть идти на значительный риск при организации операции, которой предстояло внести крупный вклад в борьбу своего народа.
После утверждения плана морской операции оперативные штабы по большей части уже ничего не могли изменить или отсрочить. При выходе в море «Бисмарка» фактор внезапности, как известно, был утерян. С другой стороны, адмирал Лютьенс во время беседы со своим предшественником адмиралом Маршаллем перед самым выходом «Бисмарка» в море заявил, что «вот уже два командующих флотом ушли с должности из-за разногласий по вопросу организации морских операций с высшим командованием. Я не желаю быть третьим! Я знаю, чего хочет штаб оперативного руководства, и буду выполнять его приказы».
Поэтому трудно согласиться с мнением капитана 1 – го ранга фон Путткамера, которое он приводит в своей весьма поучительной книге «Тревожное море» (Die unheimliche See). Он пишет: «Само собой разумеется, боевой приказ не был настолько жестким, чтобы от него нельзя было отклониться в случае изменения обстановки».
Адмирал Лютьенс чувствовал себя связанным боевым приказом, потому что знал, что происходило в ходе разбора операций, когда корабль (или группа кораблей), отклонившийся от заранее разработанных оперативных планов, возвращался домой.
Руководство войной на море не может осуществляться строго по плану. Поэтому штабы, занимающиеся чисто оперативными вопросами, такие как штабы групп военно-морских сил, не несшие ответственности за вооружение, боевую подготовку личного состава, дисциплину и моральное состояние, являются источниками постоянных трений.
Морская авиация противника, по прошествии почти двух лет войны, настолько усилилась, что стала одним из решающих факторов в ведении войны на море. Вскоре и подводному флоту немцев пришлось почувствовать на себе ее возросшую мощь!
Поздним вечером 21 мая германская эскадра снова вышла в открытое море. На следующее утро все 3 эсминца сопровождения повернули обратно. Теперь тяжелые германские корабли были предоставлены целиком самим себе, поскольку дальняя разведка уже была невозможна. У северного входа в Датский пролив погода резко изменилась: туман рассеялся – видимость в западной стороне была прекрасная, только в восточной части пролива, у берегов Исландии, над морем еще стелилась дымка, но здесь находились установленные англичанами минные заграждения. Когда вечером 23 мая германские корабли оставили их позади, слева по курсу в сумеречной мгле стали вырисовываться очертания английского тяжелого крейсера. Это был «Суффолк», к которому через час присоединился другой корабль того же типа – «Норфолк». Оба английских корабля поддерживали визуальный контакт с германской эскадрой, но оставались за пределами дальности артиллерийского огня и после передачи по радио разведывательного донесения ждали подхода других английских кораблей. К югу от Исландии находились ближайшие английские линкоры – «Худ» и «Принс-оф-Уэлс» под командованием вице-адмирала Холленда. («Худ» – линейный крейсер. Построен в 1916–1920 годах. Полное водоизмещение 45 200 тонн (по другим данным, 46 680 тонн). Вооружение: 8 381-мм орудий в 4 башнях, 12 140-мм орудий, 4 102-мм скорострельных орудия, 6 торпедных аппаратов. Скорость максимальная 31 узел (54,4 км/ч). «Принс-оф-Уэлс» – линкор. Вступил в строй в начале 1941 года. Полное водоизмещение 43 786 тонн. Вооружение 10 356-мм орудий, 16 133-мм орудий и др. – Ред.)
На рассвете 24 мая обе эскадры оказались в пределах видимости, и с дистанции 24 километра был открыт огонь. Германские корабли сконцентрировали свой огонь на линкоре (линейном крейсере. – Ред.) «Худ», который через 11 минут после одного или нескольких прямых попаданий 381-мм снарядов «Бисмарка» вследствие сильного взрыва артиллерийского погреба между кормовой мачтой и трубой раскололся пополам. Через несколько минут один из крупнейших военных кораблей мира пошел ко дну. Только 3 членам команды из более чем 1400 человек удалось спастись. Затем немцы сосредоточивают огонь всей своей артиллерии на линкоре «Принс-оф-Уэлс» – новейшем корабле английского флота. И этот корабль очень скоро, сильно дымя, выходит из боя и уходит на восток. Орудийные башни главного калибра английского линкора были еще не полностью смонтированы, в них продолжали работать механики с судоверфи, поэтому другого выхода попросту не было. (Однако нескольких попаданий в «Бисмарк» из орудий главного калибра «Принс-оф-Уэлс» добился. – Ред.)
Крейсер «Принц Ойген» остался невредимым, а линкор «Бисмарк» получил два (или три. – Ред.) прямых попадания, причем один снаряд разорвался под броневым поясом в носовой части корабля. Это стало причиной вскрытия носового нефтехранилища и большой потери топлива, причем вытекающее топливо оставляло на поверхности воды ясно видимый след, облегчивший англичанам слежение за передвижением корабля. Из-за проникновения воды в помещения корабля через пробоины он осел глубже в воде, а его скорость снизилась до 26 узлов.
Вечером того же дня «Принцу Ойгену» удалось, благодаря развороту «Бисмарка», оторваться от преследователей, воспользовавшись ненастной погодой, и скрыться на необъятных просторах Атлантики.
А в британском адмиралтействе в это время шли активные приготовления к окончательному уничтожению противника: находившаяся в Гибралтаре эскадра адмирала Сомервилла – линкор (линейный крейсер. – Ред.) «Ринаун», авианосец «Арк Ройал», легкий крейсер «Шеффилд» и 6 эсминцев на всех парах пошли на север. Перед ними двигались тяжелые крейсеры «Лондон» и «Эдинбург», а в нескольких сотнях миль к западу приближался к месту встречи линкор «Рамилис». От западного побережья Ирландии на помощь шел линкор «Родней» с 3 эсминцами, а севернее – линкоры «Кинг Джордж V» и «Рипалс» (линейный крейсер. – Ред.), авианосец «Викториес» и легкие крейсеры «Кения», «Галатея», «Аврора» и «Гермиона» – этой эскадрой командует сам командующий флотом метрополии. От восточного побережья Северной Америки отозван линкор «Ривендж». И наконец, даже 5 эсминцев, сопровождавших идущий на запад конвой, получили приказ оставить конвой и следовать к идущему без прикрытия с моря и с воздуха вражескому кораблю.
Первыми к «Бисмарку» приближаются самолеты-торпедоносцы с авианосца «Викториес», которые еще до полуночи сбросили свои торпеды. Им с трудом удалось пробиться сквозь мощный огонь зенитной артиллерии. Одна из торпед попала в цель, однако не причинила вреда линкору, взорвавшись у броневого пояса правого борта.
Между тем ветер усилился, над морем проносились дождевые шквалы. Английские корабли, поддерживавшие контакт с линкором «Бисмарк», из-за угрозы нападения подводных лодок начали следовать зигзагообразным курсом. Все это привело к тому, что утром 25 мая англичане потеряли контакт с «Бисмарком», о чем на линкоре узнали только много часов спустя из радиограммы командующего группой военно-морских сил «Запад». Благодаря ошибке при исчислении местонахождения «Бисмарка» по радиопеленгу адмирал Тови пришел к выводу, что противник выполнил разворот. Пока в британском адмиралтействе обнаружили ошибку, прошло впустую пять ценных часов, и на английских кораблях начал ощущаться недостаток топлива – линкору (линейному крейсеру) «Рипалс» и целому ряду эсминцев пришлось уйти для приема топлива.
Только 26 мая около 10.30 утра с летающей лодки «Каталина», взлетевшей в Северной Ирландии в 3.00, заметили противника. Вскоре после этого его обнаружил и самолет-разведчик с авианосца «Арк Ройал». Однако самолетам-торпедоносцам не повезло. Из-за путаницы с передачей приказов они атаковали свой собственный корабль – крейсер «Шеффилд», которому только с большим трудом удается уклониться от торпед. Ближе к вечеру адмирал Сомервилл снова отправляет свои самолеты-торпедоносцы «Суордфиш» на противника. Результат – два попадания! Первое – в районе миделя – не причинило существенного вреда кораблю, чего, однако, нельзя сказать о втором. Этим взрывом был поврежден руль, и корабль потерял управление.
Германский линкор словно преследовал злой рок. Командующий британским флотом уже было принял решение в полночь прекратить преследование, поскольку тяжелые корабли начали ощущать нехватку топлива и к тому же они приблизились к границам сферы действия германской авиации. Но теперь ситуация резко изменилась, и Сомервилл исполнен решимости использовать горючее до последней капли.
В распоряжении английских эсминцев, освобожденных от охраны каравана, было вполне достаточно времени, чтобы занять позиции для торпедной атаки. После полуночи они начали выпускать свои торпеды. Однако на сей раз вовремя открытый огонь с «Бисмарка» заставляет эсминцы отойти на такое расстояние, что попадание могло быть только чистой случайностью. Из 16 выпущенных эсминцами торпед ни одна не достигает цели, но и сами эсминцы не получают никаких серьезных повреждений от огня «Бисмарка».
Утром 27 мая 1941 года начался заключительный акт драмы: к месту событий подошли корабли адмирала Тови – 2 линкора, которых поддерживал крейсер «Норфолк», а с востока приблизился и вступил в бой тяжелый крейсер «Дорсетшир». «Родней» выпустил шесть торпед, «Норфолк» – четыре, но ни одна из них не попала в цель.
Схема сражений в Атлантике и в Северном Ледовитом океанев 1941 г.
Тогда с 4 английских кораблей открыли по «Бисмарку» сосредоточенный артиллерийский огонь: среднюю часть линкора окутало дымом и пламенем, носовой пост управления артиллерийским огнем был разбит, значительная часть орудий корабля вышла из строя, все надстройки были сильно повреждены. Около 10 часов утра «Бисмарк» сделал свой последний выстрел: запас боеприпасов был исчерпан. Несмотря на попадание многочисленных снарядов и еще двух торпед, корабль остался на плаву. Между тем запас топлива на английских линкорах подошел к концу; они были вынуждены выйти из боя, чтобы последних остатков топлива хватило до ближайшей английской базы. Команда германского линкора открыла кингстоны; в турбинных отсеках были установлены подрывные заряды замедленного действия. Все же крейсер «Дорсетшир» выпустил по гибнущему кораблю еще две торпеды. Команда «Бисмарка» покинула линкор и попыталась спастись, используя все виды спасательных средств и даже плавающие на море обломки. Адмирал Лютьенс и командир «Бисмарка» капитан 1 – го ранга Линдеман не пожелали покинуть корабль и остались в боевой рубке, разделив участь своего корабля.
В 10.40 27 мая 1941 года линейный корабль «Бисмарк», не спустив флага, пошел ко дну.
Крейсер «Дорсетшир» и эсминец «Маори», несмотря на сильное волнение, спасли 110 человек из команды «Бисмарка», бросая погибающим концы и забортные штормтрапы. Одна из находившихся неподалеку германских подводных лодок спасла еще трех человек; двое были подобраны германским пароходом. Вся остальная команда – 2200 человек – погибла.
Из 6 германских подводных лодок, находившихся в это время в районе боя, 2 не имели торпед. Остальные не сумели атаковать из-за слишком сильного волнения, зигзагообразного курса вражеских кораблей и малой скорости подводных лодок в погруженном состоянии.
Поле сражения под воздействием штормового западного ветра переместилось к самой границе сферы действий германской бомбардировочной авиации. Однако ей не удалось обнаружить возвращавшиеся на базу линейные корабли противника. Атака на английские крейсеры и эсминцы оказалась безуспешной; лишь на следующий день германской авиации удалось потопить один из эсминцев – «Машоно».
Счастливо ускользнувшему от преследования германскому крейсеру «Принц Ойген» не удалось добиться успехов. Хотя англичане не смогли обнаружить сам крейсер, ими были уничтожены все до единого суда снабжения, на которые рассчитывал рейдер. А поскольку в судовых механизмах крейсера к тому же была обнаружена неисправность соединительных муфт, 1 июня 1941 года «Принц Ойген» вошел в порт Брест для ремонта.
Для борьбы с группой, возглавляемой линкором «Бисмарк», англичане привлекли 48 различных боевых кораблей, от линкоров до подводных лодок, а также свыше 100 самолетов. Командующий английским флотом метрополии в своем донесении указывал, что «Бисмарк» вел с превосходящими силами англичан исключительно упорную борьбу, в лучших традициях старого кайзеровского флота, и пошел ко дну, не спустив флага.
После гибели «Бисмарка» у представителей военно-морских сил Германии возникло много вопросов, и все они начинались с одного и того же слова: «Почему?»
Почему был продолжен поход, хотя уже на первом его этапе стало ясно, что германские корабли обнаружены противником?
Почему не было сделано попытки добить уже поврежденный линкор «Принс-оф-Уэлс», а затем вернуться на базу для исправления полученных повреждений?
Почему корабли не держались на должном удалении от берегов Ирландии?
Почему для устранения повреждений надо было идти именно в Брест?
Некоторые из этих вопросов навсегда останутся без ответа, так как среди оставшихся в живых участников похода нет ни одного человека, который знал бы намерения погибшего адмирала. В условиях подавляющего превосходства англичан германскому штабу оперативного руководства на море приходилось строить свои решения исключительно на смелости и внезапности действий, то есть идти на значительный риск при организации операции, которой предстояло внести крупный вклад в борьбу своего народа.
После утверждения плана морской операции оперативные штабы по большей части уже ничего не могли изменить или отсрочить. При выходе в море «Бисмарка» фактор внезапности, как известно, был утерян. С другой стороны, адмирал Лютьенс во время беседы со своим предшественником адмиралом Маршаллем перед самым выходом «Бисмарка» в море заявил, что «вот уже два командующих флотом ушли с должности из-за разногласий по вопросу организации морских операций с высшим командованием. Я не желаю быть третьим! Я знаю, чего хочет штаб оперативного руководства, и буду выполнять его приказы».
Поэтому трудно согласиться с мнением капитана 1 – го ранга фон Путткамера, которое он приводит в своей весьма поучительной книге «Тревожное море» (Die unheimliche See). Он пишет: «Само собой разумеется, боевой приказ не был настолько жестким, чтобы от него нельзя было отклониться в случае изменения обстановки».
Адмирал Лютьенс чувствовал себя связанным боевым приказом, потому что знал, что происходило в ходе разбора операций, когда корабль (или группа кораблей), отклонившийся от заранее разработанных оперативных планов, возвращался домой.
Руководство войной на море не может осуществляться строго по плану. Поэтому штабы, занимающиеся чисто оперативными вопросами, такие как штабы групп военно-морских сил, не несшие ответственности за вооружение, боевую подготовку личного состава, дисциплину и моральное состояние, являются источниками постоянных трений.
Морская авиация противника, по прошествии почти двух лет войны, настолько усилилась, что стала одним из решающих факторов в ведении войны на море. Вскоре и подводному флоту немцев пришлось почувствовать на себе ее возросшую мощь!
Война с Советским Союзом
Нападение германских войск на СССР 22 июня 1941 года было воспринято военными моряками Германии по-разному. Особенно озабочены были те, кто знал о выводах германского военно-морского атташе в Москве. В них содержались деловые и хорошо аргументированные предупреждения против недооценки Советского государства и его вооруженных сил. Германский военно-морской атташе занимал свой пост в течение целого ряда лет, и ему удавалось, несмотря на завесу секретности, которой русские окружали все, что могли, видеть то, что находится за ней.
С началом военного противостояния с новым противником наибольшая нагрузка ложилась на самые легкие корабли кригсмарине – минные заградители и тральщики, охотников за подводными лодками и сторожевые суда, на миноносцы и торпедные катера. Советский военно-морской флот с самого начала войны перешел к оборонительной тактике, избегая всякого риска и по возможности сохраняя имеющееся.
Советские корабли не оказали серьезного противодействия немцам во время минирования Финского залива (длина – 300 километров, ширина у входа – 90 километров). Широкое поле деятельности открылось здесь перед германскими торпедными катерами. Эти легкие корабли имели энергичных и опытных офицеров, команды в 20–30 человек, обладали большой скоростью и были вооружены двумя торпедными аппаратами, одной-двумя легкими зенитными пушками, глубинными бомбами и приборами для постановки дымовой завесы. За первые четыре недели войны 3-я флотилия торпедных катеров потопила русский лидер «Ташкент», 2 эсминца, 1 миноносец, 1 подводную лодку, 1 торпедный катер и 4 грузовых судна. Поскольку некоторых успехов добились также германские подводные лодки и минные заградители, русские стали еще более осмотрительными.
С началом военного противостояния с новым противником наибольшая нагрузка ложилась на самые легкие корабли кригсмарине – минные заградители и тральщики, охотников за подводными лодками и сторожевые суда, на миноносцы и торпедные катера. Советский военно-морской флот с самого начала войны перешел к оборонительной тактике, избегая всякого риска и по возможности сохраняя имеющееся.
Советские корабли не оказали серьезного противодействия немцам во время минирования Финского залива (длина – 300 километров, ширина у входа – 90 километров). Широкое поле деятельности открылось здесь перед германскими торпедными катерами. Эти легкие корабли имели энергичных и опытных офицеров, команды в 20–30 человек, обладали большой скоростью и были вооружены двумя торпедными аппаратами, одной-двумя легкими зенитными пушками, глубинными бомбами и приборами для постановки дымовой завесы. За первые четыре недели войны 3-я флотилия торпедных катеров потопила русский лидер «Ташкент», 2 эсминца, 1 миноносец, 1 подводную лодку, 1 торпедный катер и 4 грузовых судна. Поскольку некоторых успехов добились также германские подводные лодки и минные заградители, русские стали еще более осмотрительными.