Вилла Карло. Выгодная смерть

   - Добрый день, я Лилиана.
   - Добрый день.
   - Желаете кофе или чаю или предпочитаете что-нибудь покрепче?
   - Не хочется вас утруждать, да и времени у меня мало...
   - Выбор дома требует самого пристального внимания, это первый совет, который я позволяю себе давать клиенту.
   - Я и моя жена должны будем пробыть здесь.., ну, скажем, год и хотели бы поселиться в тихом местечке; живописном, по возможности, но без каких-то там изысков, понимаете, без особых претензий.
   - Понимаю, понимаю, но почему не побаловать синьору красивыми видами, ведь природа в наших местах так расточительна. Ах, эти мужья! Никто еще по-настоящему не пожалел замужнюю женщину...
   И в предчувствии выгодного дела владелица агентства продолжает, не давая вставить ни слова:
   - Сейчас я покажу вам наши альбомы. Итак, насколько я поняла, вы предпочитаете жить не в самом городе, а в его ближних окрестностях, верно? Сразу вам скажу: второй вариант представляет исключительные возможности, - и, не дожидаясь ответа, начинает раскладывать роскошные альбомы с фотографиями и переворачивать их страницы с головокружительной скоростью.
   - Вот, например, маленькая вилла Телларо, стоит почти на самом берегу, но на машине подъехать можно; она окружена великолепными магнолиями - мечта, да и только! При доме маленький садик, оттуда через калитку можно выйти на каменную лестницу: шесть не слишком крутых маршей ведут прямо в поселок. Вы работаете в Специи?
   - Да, в прокуратуре, я новый заместитель главного прокурора.
   У Конти это вырвалось как-то неожиданно. Впрочем, скоро об этом станет известно всем; а женщина восклицает:
   - Ах, Боже мой, ваше превосходительство...
   - Нет-нет, прошу вас, называйте меня просто доктор.
   - Конечно, вам нужен полнейший покой. И у меня как раз есть подходящее местечко. Это в поселке Грацие, не доезжая Портовенере. Сейчас я вам покажу его, сейчас.., вот, смотрите, с отдельным входом, кругом сплошная зелень, ваша жена будет счастлива там поселиться. Почему бы вам не съездить и не показать ей дом, конечно, без всяких обязательств с вашей стороны? Подождите минуточку, я возьму ключи.., а вы пока посмотрите фотографии; говорю вам, это не дом, а мечта, удобный отдельный флигель, просто игрушечка.
   Бесспорно, жена у него замечательная, хотя бы потому, что все вокруг без конца твердят об этом; бесспорно, домик просто прелесть, но вот беда: одно никак не сочетается с другим. Было бы чудесно в этой необъяснимой передряге с переводом найти приятную сторону, вкусить курортной жизни в уютном домике среди зелени и с видом на море, но надо еще добиться согласия Луизы.
   Лилиана выскакивает из комнаты, Конти рассеянно просматривает фотографии и вдруг настораживается: он уже видел этот дом.
   Наконец с замиранием сердца он узнает его. Точно, это особняк Де Витиса, только сфотографированный сбоку, он ведь действительно находится в этих местах, в этом самом поселке Грацие.
   От воспоминаний об унизительной поездке у него заныло в груди; как это ни ужасно, приходится связать два обстоятельства: назначение сюда против его воли и то, что у Де Витиса, давнего поклонника Луизы, здесь есть вилла, которую он сдает. Вроде бы совершенно случайное совпадение, а все-таки его грызет тревога, подозрение уже кажется обоснованным, ситуация сомнений не вызывает, когда в комнату, пыхтя, возвращается владелица агентства, поспешно отбирает у него альбом и с некоторым беспокойством поясняет: "Нет, только не это, этот дом уже занят.., и вообще, знаете, он вам не подошел бы.., разрешите...""
   Вместе с альбомом у Конти вырывают и сердце. Вот, значит, как. Теперь все сходится. Стало быть, это Де Витис устроил его перевод.
   Как же долго он ждал, какую хитрую осторожную игру вел заодно с Луизой теперь становятся понятны все ее причуды, особенно нежелание идти в агентство вдвоем. Так, значит, уютным уголком его жена обзавелась. Ясное дело. Иначе и быть не могло. Вот чем объясняются все эти разговоры о карьере и продвижении по службе. Теперь она занялась его карьерой и будет делать ее тем единственным способом, какой знает. Всерьез занялась, ничего не скажешь. Если есть на свете ад, то он находится в душе меланхолика, который сам обрек себя на вечную печаль. И в его привычке желать ради самих желаний, никогда не претворяя их в поступки. Но сейчас Конти чувствует: надо что-то делать. И как можно скорее.
   Глава 6
   Появиться обнаженным - еще недостаточно. Стратегия пинг-понга. Постоянство - леность сердца.
   "Появиться обнаженным - еще недостаточно, чтобы налицо был факт нарушения общественного порядка", - гласит набранный крупным шрифтом заголовок, а напечатанная под ним заметка окончательно отравляет настроение: "Для этого явно требуется нечто большее", - таково решение суда в Сарцане. Черт возьми! Нечто большее? Позвольте узнать, что именно? Де Витису ничего больше не требуется, он встает с кресла во всем своем грозном величии и направляется к лифту.
   Миг - и лифт возносит его на нужный этаж, и, едва выйдя, он набрасывается на подбежавшего к нему служителя:
   - Всех ко мне в кабинет! Нордио, Матильду, - быстро!
   - Сейчас, ваше превосходительство.
   Берарди ответил с привычной четкостью, но не двинулся с места, разрываясь между усердием чиновника и осмотрительностью бывалого солдата. Ведь с сегодняшнего дня в командном составе прокуратуры появилось новое лицо; но Де Витис, очевидно, еще не в курсе дела. Наконец, не в силах побороть желание первым сообщить тат кую новость, он вкрадчиво спрашивает:
   - И доктора Конти, ваше превосходительство? Де Витис никогда бы не подумал, что его старый товарищ может заступить на должность в субботу, имея в своем распоряжении такой уютный дом и такую соблазнительную женщину. Однако, не желая обсуждать это с подчиненным, который с хитрым видом уставился на него, он отделывается кратким ответом:
   - Да, конечно, и его тоже.
   Он произносит это небрежно-повелительным тоном, а про себя думает: Конти дурак, его нетрудно будет обойти. К нему идеально подходит чье-то выражение: "Я научил тебя быть честным, потому что ума у тебя нет".
   Конти не считает возможным атаковать Де Витиса в прокуратуре. Здесь он непобедим, всемогущ, и, если начать задавать ему вопросы, требовать объяснений, это, конечно, добром не кончится. Да и о чем его спрашивать? Действительно ли он устроил перевод Конти? Де Витис в этом не признается, а что касается других ужасных подозрений, то ему пока что недостает убедительных доказательств.
   Он просматривает газеты и наслаждается, читая о смелом решении суда в Сарцане, - он слишком хорошо знает Де Витиса, для него это будет большой удар - когда раздается стук в дверь и в комнату заглядывает Берарди:
   - Быстро к начальству! Он просто вне себя!
   Значит, Де Витис уже прочел решение суда. Надо сказать, оно основывается на совершенно новаторском толковании статей 528 и 529. Особенно в этом месте: "...Необходимо, чтобы половой член был приведен в состояние, способствующее его активизации", - именно так! - "состояние, обусловленное его природной и физиологической восприимчивостью".
   Ничего не скажешь, судья Рампикини мыслит логически: ну прямо философ-картезианец, рассуждающий, как, впрочем, и все его единомышленники, о различных способах заклинать нечистую силу, чтобы лишний раз доказать существование ее.
   Сейчас не время предаваться подобным забавам, и Конти встает, готовясь к малоприятной сцене, но у самой двери его вдруг нагоняет Нордио, направляющийся на то же совещание.
   Сдержанный обмен приветствиями. Если не считать короткой переписки с целью ввести новичка в курс дела, они еще не успели познакомиться, поэтому Конти, скорее из желания сказать что-нибудь, чем из любопытства, выпаливает:
   - Как ты думаешь, это из-за танцовщицы?
   - Знаешь, поднимать шум по такому поводу два раза в неделю - это, по-моему, слишком.
   - Почему два?
   - В понедельник судья Ванджелисти в Амельо уже вынес решение по аналогичному делу.
   - Опять танцовщица?
   - Нет, две девушки из Ливорно.
   - Они что, тоже исполняли стриптиз?
   - Нет, на сей раз просто загорали без лифчиков.
   - Он опротестовал решение суда?
   - Поднимай выше: сделал заявление для печати.
   - Не может быть!
   - Как, ты не слышал? Самое настоящее заявление для печати, просто блеск; он в нем пишет, как настоящий специалист - да он и есть специалист, - об эротическом порыве к наслаждению, о необузданной свободе самовыражения, о том, что тело, освобожденное от покровов, ласкают жаждущие взгляды мужчин, наделенных здоровой сексуальностью...
   - Ты даже наизусть выучил!
   - Да, запомнилось; говорю тебе, это потрясающе. Я повторяю это жене, как только прихожу домой. "Изобрази девку из Ливорно", говорю ей, и она бросает свои кастрюли-сковородки и встает в позу, прислонясь спиной к буфету и выпятив голую грудь, а я декламирую: "Вот они, бесстыжие особы, нагло выставляющие свои самые заветные сокровища на всеобщее обозрение..." Приходи как-нибудь вместе с Луизой: разыграем это вчетвером.., девок из Ливорно было ведь две, да и твоей жене, кажется, тоже нравится загорать без купальника...
   И, не дав ошеломленному коллеге спросить, что он имел в виду, идет дальше по коридору, торопит:
   - Пошли скорее, пошли, а то Великий инквизитор озвереет.
   Кто сказал, что правосудие в Италии вершится в духе самого непримиримого консерватизма? Напротив, оно наделено богатым воображением и открыто для многочисленных нововведений. Это хорошо известно Де Вити-су, который изводит местные судебные власти с помощью совершенно нового приема. По сути, дело сводится к тактике пинг-понга, применяемой в юридической практике. В последнее время он довел ее до совершенства, и о ней стоит рассказать подробнее.
   Игра, в общем-то, простая. П и н г: судья такой-то выносит оправдательный приговор по делу об оскорблении общественной нравственности. П о н г: доктор Франческо Паоло Де Витис, прокурор провинции Специя, опротестовывает приговор и берет разбирательство дела на себя, ссылаясь на буквальное толкование соответствующих статей закона. П и н г: дело рассматривается в суде второй инстанции, обвиняемый полностью оправдан за отсутствием состава преступления. П о н г: прокурор Специи не сдается и снова опротестовывает вердикт, ссылаясь на необходимость предотвратить рецидивы. П и н г: областной суд снова оправдывает обвиняемого, и так далее... И если зачастую неясно, кого же считать победителем, Де Витис всегда может сказать, что победа за ним, ибо, оттянув время изматывающими процедурами и прениями, он, по крайней мере, не допустил проникновения в девственно невинные массы соотечественников очередной безнравственной продукции. В любом случае непреклонность Де Витиса наносит одержимому Дьяволом противнику серьезный ущерб, особенно если это издатель или кинопродюсер, чью работу тормозит хитроумная юридическая дуэль.
   Совещание при закрытых дверях продолжается уже довольно долго, прокурор включил над своей дверью красную лампочку, что означает "не беспокоить".
   Конти все еще вне себя от бесцеремонного намека, так неожиданно брошенного ему коллегой. Что он имел в виду и откуда ему известны такие интимные подробности? Возможно ли, чтобы все кругом знали больше его самого? Правда, в письме он писал Нордио о пятнах на коже у Луизы и о том, что ей полезны солнечные ванны, но это не оправдывает столь наглую выходку.
   Только без пяти три Конти наконец освобождается и в задумчивости идет к лифту. У него нет даже сил, чтобы немедленно объясниться с Нордио, будет лучше, если он прежде всего выслушает жену. К счастью, завтра воскресенье, и он сможет начать свое расследование. Не взглянув на Берарди, уплетающего лепешку с помидором, он уже собирается вызвать лифт, как вдруг Де Витис из дальнего конца коридора ласковым и дружеским тоном приглашает его к себе. Конти не готов к серьезному разговору и очень неохотно возвращается в кабинет. Де Витиса словно подменили, он закрывает дверь и обращается к Конти с обезоруживающей сердечностью:
   - Извини, я даже не имел возможности сказать тебе "добро пожаловать".
   Конти удивлен этим простым, непринужденным обращением.
   - Ну что ты.
   - Знаешь, тут работы просто невпроворот, особенно сейчас, в начале курортного сезона, ты сам мог убедиться... Кто-то, может быть, и отдыхает, радуется жизни, но только не я, мне достаются одни неприятности.
   - Ну конечно...
   - Нам с тобой ни к чему официальный тон, по крайней мере, с глазу на глаз, верно?
   - Разумеется.
   - Понимаешь, на людях необходимо поддерживать престиж высокой должности.
   - Ясно...
   - Это не высокомерие, заметь, а только выражение того, что эта должность означает и чем она является для окружающих. Ты согласен со мной, не правда ли?
   - Не беспокойся.
   - А наедине мы можем быть на "ты", как в доброе старое время.
   - Понял, очень хорошо.
   - Я хотел пригласить тебя с женой пообедать у меня завтра. Ничего особенного, просто чтобы отметить ваш приезд. Пообедаем втроем, без посторонних, вспомним службу в министерстве. Расскажешь, что слышно в Риме. Мы с тобой побеседуем, я рад буду снова увидеть твою жену. Ее зовут Луиза, да? А ведь я ее прекрасно помню.
   Конти слегка оторопел. Потом подумал: а почему бы и нет? В конце концов, это чисто официальное приглашение. Однако он чувствует: за этим кроется что-то совсем другое. Но отказываться сейчас так утомительно и вдобавок невежливо. Ведь с Де Витисом теперь придется встречаться каждый день. И потом, хотелось бы узнать о нем побольше и еще раз увидеть этот домик и эти места: ему кажется, что он сможет выяснить множество деталей, которые вызывают у него беспокойство. Поэтому он соглашается и поспешно откланивается. Времени уже очень много. Но у самой двери его опять окликают:
   - Послушай, вы уже нашли квартиру?
   - Пока мы поселились в пансионе "Палас Инн", на виа Пьер Каппони. А потом посмотрим.
   В "Палас Инн"? На виа Пьер Каппони? Де Витис встрепенулся, не в силах скрыть удивление. Он ждал, что Конти назовет его адрес. Но что же тогда Луиза делает в "Беллосгуардо"?
   А взбудораженный Конти, оставшись один в тесной кабине лифта, пытается понять, почему столь банальная информация вызвала такое изумление на лице прокурора.
   Отыскать в министерстве нужного тебе сотрудника с помощью междугородной телефонной связи - дело почти безнадежное. А если это начальник любого ранга, хотя бы заведующий сектором, - дело и вовсе гиблое. Комиссии, подкомиссии и командировки делают ответственных слуг общества вечно недоступными, в лучшем случае можно услышать от секретаря: "Он вышел.., его нет на месте.., позвоните через несколько минут".
   Но Луизе это не грозит, хотя человек, которого она ищет, один из самых неуловимых во всем здании на виа Аренула. Она знает его прямой телефон, его самые интимные привычки, а с его личным секретарем давно уже поддерживает тесную дружбу.
   И все же, набирая номер, она неспокойна. Вот уже два дня, как она с мужем поселилась в пансионе и звонит непрерывно, начиная с десяти утра, а его все нет на месте.
   Сейчас, воспользовавшись тем, что муж еще не пришел с работы, она звонит опять, но номер все время занят. Она снова и снова раздраженно крутит телефонный диск, размышляя, кому нужна вся эта комедия, зачем заставлять ее переезжать сюда? Конечно, было мило с его стороны снять для нее этот домик в Портовенере, но какой от этого прок, если он сам не думает появляться? И потом, надо же ему сказать, что их приют для тайных свиданий - флигель во владении Де Витиса! Только этого, черт возьми, не хватает!
   С другой стороны, если он узнает, то может не приехать туда совсем. А ей нужно видеть его срочно, потому что назначения на ответственные должности будут утверждаться в течение месяца.
   Луиза чувствует, что теряет его, и если она начнет что-то требовать всему конец. Он только и ждет, чтобы избавиться от нее. Но сначала он должен выполнить свое обещание, пусть даже ценой скандала в министерстве. Вряд ли он когда-нибудь видел домик Де Витиса, а вход здесь отдельный, и встречаться с хозяином не обязательно.
   Сейчас у нее нет выбора: единственное, что остается, - делать хорошую мину при плохой игре. Паниковать она не собирается: слишком верный у нее нюх на дела.
   Маловероятно, что она или он могут наткнуться на Де Витиса: машина проедет от самой двери флигеля до калитки, а за калиткой - по длинной дорожке, обсаженной высоким, в рост человека, можжевельником. Вот наконец номер освободился.
   - Алло, это доктор Никола Маино, секретарь замминистра? Алло, Маино, да, это я, он у себя?
   - Минутку, синьора...
   - Никола, прошу вас, скажите ему, что мне надо поговорить с ним немедленно, иначе я сейчас выеду в Рим...
   - Да, синьора, сейчас, синьора, минутку, не вешайте трубку...
   Хватит, на сей раз Луиза решила идти ва-банк. Эта связь теряет смысл; мало радости гоняться за таким ненадежным, двуличным человеком. Если она и согласилась переехать в Специю, то только потому, что это возможность для Франко получить повышение. Де Витис, судя по всему, стал неугоден. Это только вопрос времени. Он все обещает и обещает, но на сей раз ему словами не отделаться.
   - Алло; это Карло?
   - Да, Луиза..
   - Наконец-то я тебя слышу!
   - Ты же знаешь, где я...
   - Я хотела дать тебе мой новый телефон.
   - Есть он уже у меня, есть...
   - Тогда мог бы и позвонить.
   - Ты что, газет не читаешь?
   - Читаю, читаю, можно сказать, только этим и занимаюсь с тех пор, как очутилась в этой дыре.
   - Потерпи, я скоро приеду.
   - Но как "скоро"?
   - Через неделю. На будущей неделе у меня съезд во Флоренции, и оттуда я заскочу к тебе. А ты приготовь дом к моему приезду, ты ведь так замечательно умеешь все устраивать.
   - Но сейчас твоя очередь кое-что устроить, если не ошибаюсь?
   - Да, да.
   - Нет, ты мне ясно скажи.
   - Ну хорошо.
   - Ты уже подписал?
   - Не волнуйся, это будет нетрудно, наш приятель становится слишком неуклюжим, он все время такую чушь несет...
   - Ну так дай ему пинка!
   - К твоему дню рождения - Двенадцатого, правильно?
   - Да, двенадцатого.., но ты приедешь раньше?
   - Конечно, все будет нормально. Я позвоню тебе из Флоренции, когда буду точно знать день приезда, а ты пока прихорашивайся.
   - А ты думай о том, как сделать дело.
   - Похоже, тебя интересует только это.
   - А что тебя интересует? Неужели я?
   - Слушай, мне пора идти, будь умницей.
   - А ты будешь умницей?
   - Хорошо.
   - Пока.
   - Пока.
   Возвращаясь на заседание аттестационной комиссии, Каррерас невольно думает, что насилие, которое мы совершаем над собой, сохраняя верность одной-единственной женщине, ничем не лучше неверности. Кто обещает женщине вечную любовь, должен предполагать, что она вечно будет достойна любви; так чего ради быть ей верным, если она так часто обманывает твои ожидания? В сущности, постоянство - это леность сердца, и как мучительно, когда стакан всегда наполнен одним и тем же вином!
   Глава 7
   Сильные ощущения по дешевке. Требование строжайшей секретности. Сложное оптическое устройство.
   Мода на морские курорты утвердилась, в первой четверти нашего столетия и была отголоском романтизма, который воспевал бури как осязаемое выражение страстей человеческих. К мятежным волнам стекались толпы салонных ценителей, впрочем надежно защищенных стенками траурно-мрачных ландо.
   Созерцать неистовство морских валов, следы недавних кораблекрушений, увязшие в песке обломки, истрепанные снасти, снесенные бакены и обрывки сетей - все это стало любимым занятием богатых людей, ибо давало им возможность испытывать сильные ощущения по дешевке.
   Начался строительный бум, на месте хижин выросли причудливые виллы с садами и парками, где природу подпускали на близкое расстояние, но обносили крепкой оградой. Появились широкие тенистые бульвары, фешенебельные клубы, роскошные кафе, где не было отбоя от посетителей.
   Вилла "Беллосгуардо" - одна из первых построек на побережье между Специей и Портовенере и, бесспорно, одна из самых защищенных - от нескромных взглядов и от капризов погоды. Сюда и направляются супруги Конти, неожиданно приглашенные на обед к Де Витису.
   За недолгий путь от пансиона до прокурорской виллы Луиза уже в который раз разглядывает противные пятна на своих руках. Кажется, они уже чуть-чуть побледнели, а сейчас под золотистым слоем крем-пудры едва различимы. Надо почаще загорать.
   Машина медленно, рывками выбирается из сутолоки городских магистралей. Время аперитива, первое воскресенье июля, город буквально осадили туристы, экскурсанты, семьи, подыскивающие себе жилье на лето. Нескончаемые вереницы машин, вывески баров и ресторанов. Улицы безнадежно забиты транспортом, и Луиза все сильнее нервничает. Еще раз изучив пятна на руках, она не выдерживает:
   - Очень нужно было тебе соглашаться!
   Франко Конти слегка удивлен. Он не ожидал столь внезапной атаки. Но он устал от долгого изматывающего молчания Луизы и даже рад, что угрюмая завеса между ними раздвинулась, пусть для малоприятного разговора. Поэтому он охотно ей отвечает, стараясь, чтобы разговор не оборвался. Возможно, выяснятся какие-нибудь интересующие его детали.
   - ,А что я должен был сделать? Отказаться?
   - Ну, конечно, нет. Разве можно отказать такому симпатяге?
   - Перестань! Думаешь, мне его легко выносить? - Очевидно, тебе мало его на работе, раз ты еще домой к нему собрался!
   - Оставь, пожалуйста. Неужели ты не понимаешь, что сказать "нет" мне было еще мучительнее.
   - А ведь именно он, может быть, и запихнул тебя сюда.
   - Он или другой...
   На сей раз Конти не смог удержаться от прозрачного намека. Но жена явно делает вид, что ничего не поняла. Не такая она дура, чтобы выдать себя, и разговор опять сникает, и наступает молчание, еще более гнетущее и мучительное. Если все обстоит так, как он предполагает, надо отдать ей должное: актриса она замечательная.
   Вырулив с проспекта Кавура, машина пересекает бульвар Гарибальди и сворачивает на дорогу к Портовенере. Сейчас она едет вдоль мощной стены, ограждающей Арсенал. Отсюда, впервые после приезда в Лигурию, супруги Конти видят весь залив Специя, от Леричи до острова Тино. Справа от них - Апуанские Альпы, чуть дальше - приветливая долина Грацие и вилла Де Витиса, один из первых домов в этом поселке всего в двух километрах от Портовенере. Место поражает красотой, особенно вид на мыс Кастанья, вокруг которого море расстилается словно лазурный без единой складки плащ.
   Машина миновала Поджетто делле Джинестре. Конти включил указатель поворота и въехал на посыпанную гравием аллею, уверенно обогнув высокую узорную решетку виллы. После стольких лет он ни секунды не колебался, выбирая нужное направление, а Луиза не удивилась - память у него прекрасная. Плотный слой гравия хрустит под колесами, камешки отскакивают в стороны, и вот наконец показывается фасад виллы с претензией на модерн. Низкое длинное здание теряется в зелени, окружающей его и сжимающей в своих объятиях, от этого оно становится каким-то извилистым, закрученным, кажется, что внутри сплошной лабиринт потайных ходов. В самом центре, венчая пять ступенек крыльца, на ослепительно-белой стене выделяется темное пятно: это сам Де Витис, сдержанно улыбаясь, показывает им, как развернуться, чтобы удобнее поставить машину. И когда гости выходят из машины, он с довольной ухмылкой бросает:
   - Вижу, вы все прекрасно помните!
   Смущенные супруги Конти, не глядя друг на друга, вслед за хозяином заходят в дом.
   После короткой приветственной тирады Де Витис больше не возвращается к общим воспоминаниям. Он лишь выполняет обязанности хозяина дома и занимает гостей. Сейчас он остановился у низенького столика, уставленного хрустальными рюмками с темно-золотистой жидкостью и восхитительными серебряными безделушками, лишь затем, чтобы сообщить, какой эпохе, мастеру, стилю они принадлежат, и - обнаружить при этом неожиданно глубокие познания. Верно: обладать властью - значит доказывать свои права на нее. Но все это не более чем лирическое отступление, сейчас ему важно дознаться, почему Луиза сняла квартиру за стеной и посещает ее в одиночестве. Человек, подписавший договор о найме, назвался секретарем весьма важного лица, требующего строжайшей секретности, - по-видимому, тут кроется нечто серьезное. Он навел справки и убедился: речь идет не о Конти. Да и зачем бы ему это? Сам он сюда не заявляется, значит, только затем, чтобы жена могла позагорать, в костюме Евы? Кроме того, они же остановились в пансионе. Стало быть, надо искать кого-то другого.
   А чтобы поиски были эффективными, надо внушить доверие окружающим. Поэтому он продолжает играть роль гида.
   Франко Конти от любезностей и похвальбы Де Витиса становится невмоготу. Он повернулся спиной к хозяину дома и разглядывает великолепный "булы", одиноко красующийся у стены столовой. Вдруг собственное имя, произнесенное громко и четко, вызывает его из задумчивости.
   - Извини, что не расслышал, я любовался твоим секретером...
   - Нет, ради Бога, нет, это не секретер; перед тобой бюро работы Андре-Шарля Буля, он создал его в период своего наивысшего творческого расцвета. Поразительно самобытная вещь, правда? Идите, идите сюда.
   И подводит обоих супругов к бюро, показывает его инкрустации и тонкость отделки, подбор ценных пород дерева и виртуозное сочетание различных материалов, поясняя технические детали и даже тонкости обработки древесины и кажется уже, будто двор Короля-Солнца во всем своем великолепии явился в необыкновенное жилище Де Витиса, а сам хозяин преобразился в могучего государя.