Вильмонт Екатерина Николаевна. Хочу бабу на роликах !

   - Саша, но ведь ты еще молодая, тридцать три всего! Меня мама в сорок лет родила! Так что ты еще успеешь! Ты у врача-то была? Знаешь, почему не беременеешь?
   - Вам хочется правнуков? - улыбнулась я.
   - Нет, детка, я об этом даже не думала, просто я знаю, жизнь без детей - это невесело, плохо, а мне хочется, чтобы у тебя все было хорошо. Знаешь, ты должна будешь приехать ко мне, у нас в Израиле прекрасная медицина, я покажу тебя лучшим врачам.
   Ты сможешь ко мне приехать?
   - Не знаю, я не думала... Наверное...
   - Саша, я хочу познакомиться с твоим мужем!
   - Я обязательно это устрою! - горячо пообещала я. - А вы в Москву надолго?
   - Я улетаю через десять дней!
   - Я вас познакомлю! Знаете что, послезавтра у него спектакль, он играет Кристиана в "Сирано".
   Хотите пойти?
   - "Сирано де Бержерак"? О, с удовольствием, помню, я видела еще Рубена Симонова в роли Сирано...
   - А после спектакля можно поехать к нам!
   - О нет, после спектакля - это поздно, у меня, Сашенька, уже нет на это сил.
   - Тогда пойдемте в театр послезавтра, а в субботу приходите к нам! Я что-нибудь вкусненькое приготовлю.
   - Ты хорошо готовишь?
   - Говорят, да. Так вы согласны, Мария Львовна?
   - Разумеется, согласна. Только, пожалуйста, говори мне "ты", и не надо имени-отчества, лучше просто "бабушка".
   - Хорошо, я попробую, но, наверное, сразу у меня не получится.
   - Сашенька, а ты не могла бы завтра в это же время прийти опять сюда, мне не хочется ни одного дня терять... Теперь, когда я обрела тебя...
   - Я приду! Я обязательно приду! - горячо заверила я. - А сейчас, наверное, уже побегу.., вы устали, и я тоже, честно говоря, столько волнений, вам надо отдохнуть...
   - Действительно, столько волнений. Но должна сказать, Саша, впервые после смерти Вени я чувствую себя почти счастливой.
   Мы нежно обнялись на прощание, и я ушла. Меня трясло и колотило. Мне отчего-то было страшно, словно я подошла к какому-то рубежу... На Арбате было шумно и оживленно, а мне хотелось тишины и покоя. Но, представив себе, что буду до глубокой ночи сидеть дома одна, я заколебалась, ехать ли домой. Нет, я поеду сейчас к Ульяше. Ульяша - моя старшая подруга. Она живет одна, и к ней вполне можно заявиться без звонка. Ульяша была подругой мамы, а теперь стала моей... Она одинокая интеллигентная женщина, немного, может быть, странная, но добрая, умная и меня обожает, как, впрочем, и я ее. Кстати, она ведь может знать о том, что мой настоящий отец - этот Веня...
   - Александра, что за пожар? - воскликнула она, открыв мне дверь. - Твой красавец наставил тебе рога?
   - Уля, а разве женщинам наставляют рога? - не придумала я ничего умнее.
   - Ага, значит, ты ему рога наставила? Давно пора!
   Твоя верность набивает оскомину. Сашка, что за дела? Ты почему такая зеленая? - вдруг сменила тон Ульяша.
   - Уля, ты знаешь, кто такой Вениамин Демшицкий?
   - Опаньки!
   - Так знаешь или не знаешь?
   - Знала когда-то такого. Он был диссидент, красивый малый, кажется, математик. А что?
   - Это все, что ты о нем знаешь?
   - Сашка, что ты придуриваешься?
   - Нет, это ты придуриваешься! Ты знаешь, кем он мне приходится?
   - Опаньки!
   - Да что ты заладила "опаньки" да "опаньки"?
   - Ну я не знаю, что и сказать...
   - Скажи как есть, я все равно уже в курсе.
   - Откуда?
   - От верблюда!
   - Александра, ты что себе позволяешь? Я тебе в матери гожусь!
   - Прости.
   - Ладно уж, прощаю, не хотела говорить, но раз ты в курсе... Слушай, если ты уже все знаешь, то за каким чертом тебе мой ответ? Но хотела бы я услышать, какая тварь тебе проболталась?
   - Не тварь, а бабушка.
   - Какая еще бабушка? - вытаращила глаза Ульяша.
   - Моя бабушка, мать Демшицкого.
   - Опаньки!
   - Уля! - завопила я.
   - Ах да, прости. Откуда взялась вдруг эта бабушка?
   - Из Израиля. Приехала со мной познакомиться, и я сейчас у нее была. Это как гром среди ясного неба, я чего угодно ожидала, когда шла к ней, но только не этого...
   - Воображаю! Ну и как ты отнеслась?
   - Я в смятении, если честно. Понимаешь, я ведь все равно всегда буду считать отцом папу, моего папу... И вдруг еще какой-то отец. Я думала, это только в кино бывает...
   - Кино - штука довольно приближенная к жизни, должна тебе заметить, особенно мелодрамы.
   Когда-то в юности я тоже вдруг узнала, что мой отец не мой отец, а узнав, поделилась с одной подругой, так оказалось, что у нее такая же история.
   - Обалдеть!
   - Ах, Сашка, в этой жизни обалдевать приходится довольно часто. Ну и что от тебя хочет эта бабушка?
   Любви, что ли?
   - Ну вроде да...
   - А больше ничего?
   - А чего можно от меня хотеть? Что у меня есть?
   Блоха в кармане?
   - И Глеб на аркане! - захохотала Уля. - Между прочим, это может вскоре оказаться некоторой ценностью, Я вчера была в одном доме, так там две юницы просто подыхали от восторга по поводу господина Ордынцева. Он, дескать, самый красивый мужик в Москве и Московской области, едва не загубленный талант и безусловно восходящая звезда!
   - Правда? - обрадовалась я.
   - Чего ты ликуешь? Это ни к чему хорошему не приведет, - горестно покачала головой Ульяша. - Впрочем, черт с ним, расскажи лучше про бабку.
   Кстати, а Демшицкий сам побоялся приехать?
   - Он умер.
   - Ох ты господи, я не знала. А старушка решила найти внучку... Что ж, логично.
   - Она хочет, чтобы я поехала к ней, она там покажет меня врачам, чтобы я могла родить.
   - Опаньки! Круто берется. Между прочим, ты пока и нашим врачам не показывалась. Могла бы уж давно... Хотя что бы вы ели, если б ты не работала?
   Но сейчас, конечно, все меняется. Похоже, твой Глебчик и вправду в звезды выбивается... Ох, Сашка, тебе будет трудно.
   - А когда мне было легко? - пожала я плечами. - Даже если у Глебки голова закружится от успехов, я сумею ему все объяснить, он же умный и меня любит, ты ведь знаешь.
   - Знать-то я знаю, но... Впрочем, чего раньше времени каркать. Ты его с бабкой знакомить собираешься?
   - А как же!
   - Сашка, вот тут я не уверена...
   - Что ты хочешь сказать? - удивилась я.
   - Принимая во внимание характер твоей свекрови...
   - При чем тут свекровь?
   - Ведь она тоже узнает о бабке, правда?
   - Ну и что? Это не позор.
   - На твой взгляд. И на мой тоже, но за эту особу я не поручусь.
   - Да ей-то что за дело?
   - Ну, во-первых, она, по моим наблюдениям, не чужда антисемитизма, это раз, во-вторых, жуткая ханжа.
   - Уля, мне на нее наплевать с высокого дерева!
   - Что ж, наплевать так наплевать.
   - Как ты себе это представляешь? У меня появилась бабушка, совершенно очаровательная старушка, которой я нужна, и я скрою ее от мужа, так? На что это похоже?
   - Ты когда собираешься их знакомить?
   - В субботу! А в пятницу поведу ее на "Сирано".
   Слушай, ты тоже приходи к нам в субботу, обязательно! Я тебя с ней познакомлю!
   - Думаешь, это удобно?
   - А что ж тут неудобного? Она хочет познакомиться с моими близкими, а ты не близкая, что ли?
   - И Светика позовешь?
   - Ни за что! Не желаю ее постную рожу видеть.
   Она-то мне не близкий человек, правда? Да и Глеб не любит, когда она с гостями.., вечно что-нибудь ляпнет... Так ты придешь?
   - Дурацкий вопрос, конечно, приду. Мне очень интересно. Только, Сашка, скажи, когда ты с ней теперь увидишься, с бабкой новоявленной?
   - Завтра, после работы.
   - Да, между прочим, я хотела сказать... Сашка, боюсь, тебе надо бросить работу.
   - И ты туда же! Сама меня устроила... Мне вчера и свекруха уже советовала бросить работу, а Глеб просто требует. Кстати, ему ведь предложили роль...
   Я рассказала Ульяше об открывшихся перспективах.
   - Сашка, немедленно ищи себе замену. Надо уходить с этой работы. Для жены знаменитости занятие недопустимое, еще почище проституции.
   - Ну ты даешь! - расхохоталась я.
   - Правда, правда! Сама попадешь в неловкое положение и всех тоже подведешь, и Миловановых, и Глеба... И еще, Сашка, тебе надо срочно заняться своей внешностью! Ты себя безбожно запустила!
   - Слушай, ты что, с моей свекровью сговорилась?
   Кажется, первый раз в жизни вы с ней дудите в одну дуду.
   - Опаньки! Это сильно меня компрометирует.
   Но, видимо, здесь наблюдается единство противоположностей.
   ***
   Домой я приплелась уже неживая. Глеба еще не было. Я приняла душ и без сил рухнула в постель.
   Утром я вскочила ни свет ни заря, приготовила Глебу горячий завтрак и пошла его будить, ему сегодня надо к одиннадцати на радио. Вчера я даже не слышала, когда он вернулся.
   - Санька, ты вчера так умаялась, что даже не шелохнулась, когда я пришел. Ты подала заявление?
   - Подала, - ответила я, иначе он раскричался бы. - Только меня просили поработать, пока не найдут замену, понимаешь?
   - Да сейчас таких бухгалтеров, как ты, пруд пруди, - засмеялся он. - Я вообще удивляюсь, как они тебя столько времени держали.
   - Глеб, я хочу завтра сходить в театр, на "Сирано".
   - Да? Иди, в чем проблема?
   - Нет, мне нужно два билета, и желательно на хорошие места.
   - С кем это ты собралась? - насторожился Глеб.
   - С одной знакомой. Она старенькая, хочет на тебя посмотреть поближе. Сделаешь?
   - Что за знакомая? - спросил он, взглянув на часы.
   Я поняла, что он спешит и ему сейчас не до моих дел. Ладно, расскажу вечером.
   - Дальняя родственница мамы. Она приехала в Москву и...
   - Понятно, провинциальная старушка? Ладно, будут тебе билеты. Все, Санька, я побежал!
   - Куда, тебе же к одиннадцати?
   - Здрасте! Мне к половине десятого на встречу с итальянцами, а потом на радио. Все, чао!
   Он унесся. Эк его закрутило! Но это же прекрасно!
   Как вспомню Глеба целыми днями валяющимся на старом диване, глядя в потолок... Нет уж, пусть лучше крутится с утра до ночи, ему это куда полезнее.
   Я быстренько оделась и выскочила из дома. И опять увидела красные буквы "Хочу бабу на роликах!". А может, мне ролики завести? Чтобы похудеть, а то я в старые юбки почти уже не влезаю. Я решила сегодня немного пораньше прийти на работу, чтобы застать хозяев. Но я могла не торопиться, Тамара Игоревна встретила меня с опухшим, покрасневшим носом и воспаленными глазами.
   - Саша, как хорошо, что вы пораньше пришли, не могли бы вы мне поставить горчичники на спину?
   А то Семен Иванович ни за что не соглашается, боится.
   - Горчичники поставить боится? - удивилась я.
   - Представьте себе, - она тоже усмехнулась, но невесело, - он вообще ненавидит любые медицинские процедуры. А вы, надеюсь, не боитесь?
   - Ну банки ставить я бы не взялась, а горчичники запросто.
   Когда я налепила хозяйке на спину горчичники, прикрыла их махровым полотенцем и укутала ее теплым одеялом, она попросила:
   - Саша, посидите со мной, а то скучно лежать, в такой позе - ни телевизор не посмотришь, ни книжку не почитаешь. Как у вас дела, Саша?
   Момент, конечно, не самый подходящий, но с другой стороны...
   - Тамара Игоревна, вы знаете, мне придется от вас уйти.
   - Что? - дернулась она. - Уйти?
   - Да. У меня так все складывается...
   - Я этого ждала, - вздохнула Тамара Игоревна. - Ваш муж пошел в гору...
   - Но разве вы знаете? - растерялась я.
   - Знаю, Сашенька. Просто я вам не говорила, не хотела вас смущать. Но Ульяна мне с самого начала сказала, кто вы. И не волнуйтесь, я не собираюсь сообщать прессе пикантные подробности семейной жизни будущей звезды, вас ведь это беспокоит?
   - Нет, но я... Вы тоже считаете, что Глеб - будущая звезда?
   - Несомненно. У меня на работе девушки уже обсуждают его. Восхищаются, млеют.
   - Но почему? Ведь сериал еще не вышел...
   - Они в театр бегают специально смотреть на Ордынцева.
   - Тамара Игоревна!
   - Нет, правда, правда, Саша. Он дождался своего звездного часа. И всем этим он, между прочим, обязан вам.
   - Нет, - засмеялась я, - ведь это он красивый и талантливый, а не я.
   - Я знаю, что вы скромная женщина. Но мой вам совет, Сашенька, будьте настороже, сейчас очень серьезный момент в вашей жизни наступает. И простите меня за некоторую бестактность, но вам надо заняться собой.
   - Да-да, я знаю, но ведь это требует больших денег, а их у нас пока еще нет. И тем более если я уйду с работы...
   - Саша, когда вы хотите уйти?
   - Я не знаю, наверное, надо кого-то подыскать на мое место, а до тех пор я поработаю, вы не думайте, Тамара Игоревна.
   - Я сегодня же позвоню одной знакомой, она говорила, что у нее есть на примете хорошая женщина.
   И если выгорит, то с понедельника считайте себя свободной.
   - Вы не обиделись?
   - Сашенька, помилуйте, какие обиды? Надеюсь, что за эти годы и я вас ничем не обидела.
   - Боже упаси!
   - Вот и чудесно. Кстати, Саша, если вам понадобится хорошая косметичка, я вам порекомендую...
   - Спасибо. Но пока мне это не по карману...
   - Надеюсь, скоро вам это будет по карману!
   Очень вам этого желаю.
   - Спасибо, спасибо за все.
   И я взялась за уборку. Настроение у меня было просто великолепное, что называется, душа пела.
   Все, буквально все твердят, что Глеб звезда! Я-то всегда это знала, но другие почему-то упорно не желали это признать, а вот теперь... Вероятно, он вошел в свой звездный возраст. И теперь есть спрос на красивых мужчин в кино и на телевидении, а Глеб ведь еще и очень талантлив. И мы любим друг друга, несмотря на четырнадцать трудных лет, а значит, все у нас будет прекрасно, просто замечательно, а теперь еще и бабушка у меня появилась... Почему же я все-таки ничего Глебу о ней не сказала? Он сегодня слишком спешил, о таких вещах нельзя говорить второпях.
   Я что есть сил надраивала плиту, когда в кухню пришла Тамара Игоревна:
   - Саша, вы опять без перчаток, сколько раз я вам говорила - работать нужно в перчатках!
   - Не могу, Тамара Игоревна, руки в перчатках устают, и еще мне кажется, вся грязь остается, если в перчатках...
   - Саша, хочу вам сказать, что вы можете уже завтра быть свободны. Я позвонила, и та женщина завтра придет. Пока я дома, введу ее в курс дела.
   - Вот здорово! - возликовала я. - Спасибо вам!
   - Это вам, Саша, спасибо. С тех пор как вы появились в нашем доме, я горя не знала. А руки вам все-таки надо беречь!
   - Начну беречь их с завтрашнего дня! - пообещала я.
   Вечером, прощаясь со мной, Тамара Игоревна расчувствовалась и кроме причитающихся мне денег подарила флакон французских духов "Поэма" и сказала:
   - Саша, а вот еще на счастье вам шарф от Армани. Очень шикарная фирма! Пусть он станет символом новой звездной жизни для вас!
   Мы расцеловались, у обеих глаза были на мокром месте. И я ушла. Шарфик лежал в роскошной фирменной коробке, духи были запечатаны, а мне не терпелось их понюхать и разглядеть шарфик. Но не заниматься же этим на улице. Ничего, у бабушки посмотрю, решила я. У бабушки! С ума сойти!
   Бабушка встретила меня сияющей улыбкой.
   - Саша, я соскучилась уже!
   - Я тоже!
   - А почему ты так сияешь?
   - По-моему, у меня началась светлая полоса!
   - Вот и чудно! А я испекла для тебя пирожок с яблоками, ты любишь?
   - Очень, спасибо!
   Мы пили чай, болтали, рассматривали подарки Тамары Игоревны, бабушка их очень одобрила, а потом сказала:
   - Саша, я тоже хочу тебе что-то подарить. У меня есть для тебя неплохой подарок, но его я отдам в последний день, а пока... Ты не обидишься, если мы завтра утречком пойдем в хороший магазин и купим тебе что-нибудь, а?
   - Что? - растерялась я. - Зачем, что вы!
   - Мне хочется. Я ведь не знала тебя, не могла привезти тебе ничего, я хотела колечко, но не знала даже, какой у тебя размер...
   - Да куда мне колечки, руки не те...
   - Вот! Я узнала специально, что в Москве тоже наращивают ногти, и, более того, уже связалась с одной милейшей девушкой, которая приходит на дом. У тебя сразу будут совсем другие руки. Правда, в Москве я опасаюсь покупать кольца, да и, честно говоря, ничего приличного я не видела, но ты приедешь ко мне в Израиль, и уж там-то мы выберем.
   Моя соседка по дому как раз торгует бриллиантами в отеле "Хайят" на Мертвом море. Мы к ней поедем, и ты выберешь сама, а она даст нам все мыслимые скидки, она очень милая женщина...
   Сказать по правде, меньше всего на свете меня волновали бриллианты. Никогда я о них не мечтала.
   Если мне и хотелось что-то из предметов роскоши, то только легкую, изящную шубку. Но не говорить же об этом бабушке, а то она, чего доброго, помчится мне ее покупать, а на дворе уже весна... Да и вообще.
   Я же не знаю, сколько у нее денег, я вовсе не хочу разорять старушку. Пусть помечтает о том, как будет покупать мне бриллианты на Мертвом море... У меня голова шла кругом от всего этого. И мне вдруг безумно захотелось поехать в Израиль, теперь это уже не представлялось несбыточным желанием...
   - Конечно, наш Арад - скучнейшее место, хотя он чистенький, цветов масса, зелени, и близко от Мертвого моря, но я там живу из-за астмы. Климат идеальный для астматиков. Но ты поездишь по всей стране, увидишь столько всего интересного. У меня чудесная квартира, двухэтажная, с громадным балконом, выходящим на пустыню. Тебе понравится, я уверена. И к тому же я завещаю эту квартиру тебе.
   - Что? - ошалела я.
   - Да-да, кому же еще? Захочешь, продашь, а может, сохранишь и будешь иногда приезжать вместе с мужем...
   Увидев мое совершенно обалдевшее лицо, она засмеялась:
   - Саша, девочка, теперь тебе станет жить легче, я буду помогать по мере сил, я вот смотрю на тебя и чувствую родственную душу... Я так счастлива, что на старости лет у меня появилась внучка. Значит, ты говоришь, завтра тебе уже не нужно на работу?
   - Да.
   - В таком случае я сейчас же позвоню Верочке.
   - Кто это - Верочка?
   - Маникюрша. Она приедет и приведет в порядок твои руки.
   И бабушка отправилась звонить Верочке.
   - В половине одиннадцатого она будет здесь. Эта процедура займет не меньше двух часов. А потом мы поедем в магазин и купим тебе красивое платье и туфли, чтобы ты пошла в театр очень элегантной. И не спорь, бабушку надо слушаться.
   Я смотрела на нее во все глаза и чувствовала себя героиней дурацких женских романов, которых начиталась однажды, лежа в больнице. Только мне казалось что в жизни такого быть не может, во всяком случае, в моей жизни. Нет, точно, не зря мне подмигнула белая кошка!
   - Сашенька, ты почему молчишь?
   - А я не знаю, что говорить.
   Она радостно засмеялась:
   - До чего же приятно на старости лет оказаться в роли доброй феи.
   - Наверное, - улыбнулась я. - Только вот Золушка уже престарелая.
   - Саша, не смей так говорить! Тебе только тридцать три, у тебя все впереди, поверь мне! У нас обеих есть повод радоваться жизни, а это великолепно!
   Я не могла с ней не согласиться.
   ***
   Вечером я включила телевизор и уселась на диван, поставив перед собой мисочку с теплой водой, куда выдавила пол-лимона, чтобы немного привести в божеский вид свои руки. Я и впрямь их безобразно запустила. У меня теперь будет другая жизнь, эта мысль возвращалась ко мне вновь и вновь, а я совсем не готова к новой жизни. Я абсолютно ничего не воспринимала из того, что видела на экране. И тут зазвонил телефон.
   - Сашка, немедленно включай телевизор, - раздался голос Глеба. - РТР! И он бросил трубку.
   Я переключилась на второй канал. Там как раз заканчивались "Вести", и вдруг я увидела Глеба. Он стоял возле театра, а молоденькая корреспондентка спрашивала у него, правда ли, что он получил какой-то приз. От волнения я не разобрала даже, о чем речь.
   Он обворожительно улыбнулся и скромно ответил:
   "Да, получил". И добавил, что счастлив. Это очень почетный приз. И на этом все кончилось. Пошла реклама.
   И тут же опять зазвонил телефон. Ульяша.
   - Санька, поздравляю! Я так за тебя рада!
   - Уля, - взмолилась я, - что это было? Какой приз, я не поняла...
   - В Чехии Глеба назвали лучшим иностранным актером года.
   - В Чехии?
   - Ну он же был в Праге, ты сама говорила!
   - Ну да, с театром. Он там заменил Юльского в "Горе от ума"... Неожиданный ввод...
   И тут только до меня дошло. Премьер их театра Юльский чем-то отравился, и Глеб заменил его в роли Чацкого. Он говорил, что имел большой успех, так радовался, а потом, в Москве, ему больше не дали сыграть Чацкого, и вот теперь...
   - Уля, неужели это приз за Чацкого?
   - Я точно не знаю. А что он еще там играл?
   - Да ничего, только Репетилова в двух первых спектаклях, а потом Чацкого...
   - Ну вот! Чехи смогли оценить его диапазон!
   Сперва Репетилов, а потом Чацкий! Это действительно класс! Я помню, Чацкого когда-то дивно играл Никита Подгорный, а потом он же через много лет блистательно сыграл Репетилова. А твой Глеб умудрился за одну неделю все провернуть. Поздравляю, Сашка, это здорово! Но, боюсь, Юльский его со свету сживет!
   - Теперь уже не сживет! Теперь Глеб настоящая звезда! Улька, я так счастлива, так счастлива! Все, не могу больше телефон занимать, вдруг Глеб прозвонится, это он мне велел включить телевизор!
   Едва я положила трубку, как телефон снова зазвонил.
   - Сашенька, поздравляю! Страшно рада за вас с Глебом! - Это была Ангелина Семеновна, педагог Глеба по ГИТИСу. Она всегда его обожала, верила в его звезду, как она сама говорила. - Вот видите, Саша, мои пророчества сбылись. От всей души радуюсь за вас обоих. Долго пришлось ждать признания, но лучше поздно, чем никогда. Это и ваша заслуга!
   И обязательно передайте мои поздравления Светлане Георгиевне.
   Я похолодела. А вдруг она еще не в курсе? Это будет смертельная обида! К счастью, Ангелина Семеновна не стала долго болтать. Я сразу набрала номер свекрови, но у нее было глухо занято. Значит, кто-то ей уже звонит. Тогда я позвонила бабушке.
   Как же она радовалась за меня! Сама она не видела "Вестей", но сказала, что непременно посмотрит следующий выпуск. И тут же позвонили в дверь. Это была Лика, соседка со второго этажа.
   - Саша, ты видела? Класс! Молодец Глеб! Поздравляю! Он дома?
   - Нет, он мне позвонил в последний момент, велел включить телевизор, и все.
   - Сашка, ты что такая очумелая?
   - Сама не знаю, столько всего сразу свалилось хорошего, а я не привыкла...
   - Кончай эту фигню! Надо радоваться жизни, раз такое дело! Между прочим, у тебя выпивка есть?
   - Ты хочешь выпить? - удивилась я.
   - Дело не во мне, хотя есть повод, но я просто уверена, что Глеб притащит целую кодлу, чтобы обмыть радостное событие!
   - Он бы меня предупредил... - растерялась я.
   - Ладно, я сейчас Виктора сгоняю, он все купит!
   - Лика, у Глеба сегодня съемки, вряд ли он кого-то притащит...
   В дверь опять позвонили. Это явился Гена, школьный друг Глеба, живущий неподалеку.
   - Александра, Александра, - с порога запел он, - этот парень наш с тобою, ты вглядись в его лицо! Что бы ни было в начале, миновали все печали!
   Но гляди, не потеряй ты обручальное кольцо!
   - Ну ты даешь! - восхитилась Лика. - В своем репертуаре!
   Гена обожал переиначивать тексты известных песен. Иногда это получалось очень смешно, а иногда вполне топорно. Работал Гена менеджером в какой-то фармацевтической фирме, хотя в свое время окончил энергетический институт.
   - Сашка, у тебя выпить есть? По такому поводу грех не выпить!
   - Что я говорила! - с торжеством воскликнула Лика.
   - У меня есть початая бутылка! - вспомнила я.
   - Бутылка чего? - деловито осведомился Гена.
   - Водки.
   - Годится по рюмашке дернуть! А напиваться ни-ни! Только в субботу вечером можно напиться со спокойной совестью.
   - А в пятницу, что ли, нельзя? - удивилась Лика.
   - Мне - ни-ни! В субботу утром работаю, капиталисты чертовы эксплуатируют на полную катушку!
   - Саш, ну так что, Виктора гнать за водкой?
   - Не надо, Лика, у меня и денег нет, - соврала я. Мне вовсе не хотелось сегодня шумной попойки.
   Тем более у Глеба завтра спектакль. Я просто мечтала что он придет домой и мы вдвоем порадуемся успеху, поговорим... Я ведь еще не успела рассказать ему о бабушке. Но моей мечте не суждено было сбыться. Едва я выпроводила добряка Гену и веселую соседку, как в дверь опять позвонили - и на пороге возникла Светлана Георгиевна с букетом красных роз и огромным тортом:
   - Саша! Будем праздновать! Что я тебе на днях говорила? Вот оно! Наконец-то! Теперь Глеб им всем покажет! Этот Юльский небось лопнет от зависти или уже лопнул! А где Глеб?
   - Не знаю. На съемках, скорее всего, у него по плану съемки, но вообще уже скоро должен вернуться.
   - Саша, ты подала заявление об уходе?
   - Подала, более того, уже завтра не пойду на работу!
   - Вот и слава богу! Я верила, я всегда верила, что мой единственный сын... Саша, поставь цветы!
   Я покорно занялась розами. При ближайшем рассмотрении они оказались не очень свежими и вряд ли достоят до завтра, но я промолчала. Да это и неважно. Сама не знаю почему, но я опасалась, что свекровь сейчас спросит меня о том, кто такая Мария Львовна из Израиля, но она, видимо, забыла о ней.
   И отлично. Мне совершенно не улыбалось обсуждать с ней всю эту историю. Тем более что Глеб еще ничего не знает.
   - Саша, а ты знала об этой премии? - как бы мимоходом осведомилась Светлана Георгиевна.
   - Не имела ни малейшего понятия. Я просто вдруг увидела Глеба по телевизору.
   - Я тоже! Но почему Глеб нас не предупредил, мог бы хоть позвонить!
   - Наверное, ему было некогда!
   Мою свекровь нельзя назвать абсолютным монстром, нет, но она до такой степени обидчива и ревнива, что во избежание скандалов и истерик действительность все время приходится чуть-чуть подправлять, что меня просто угнетает. Я страшно устаю все время быть начеку.
   - Но мы ему это простим, да, Светлана Георгиевна?
   - Еще бы! Главное, что мы узнали!
   - А я вам кинулась звонить, но у вас было занято, - сказала я чистую правду.
   - Да, у меня сразу телефон перегрелся! - Она ликовала. - Саша, знаешь, я не очень-то поняла, что это за премия? - вдруг призналась свекровь, что было ей несвойственно. - У меня голова кругом пошла.