Страница:
Глок снова посмотрел на сцену в приемной.
— Она открыла дверь. По другую ее сторону были вирусы. Я думаю, если открыть любую дверь в этом здании, то по другую сторону всегда будут находиться вирусы.
Его глаза вернулись к двери, которая открывалась в приемную, где лежала его секретарша с ухоженным лицом и кобурой на ноге. Его лицо стало зеленовато-белым, по нем катились капли липкого пота.
— Я был достаточно предусмотрительным чтобы заэкранировать эту комнату; стены, потолок, пол, окна и двери. Но не открывай эту дверь в мою приемную.
— Ты заэкранировал свой личный офис. Теперь ты остаешься в живых, когда снаружи умирают тысячи! Ты похож на людей которые строят убежища от радиоактивных осадков. Тебе нужно выйти из своего убежища, для того, чтобы увидеть, что мир вокруг отравлен и все твои соседи умерли!
Дерек снова подошел к окнам. Солнце село. Как будто оно больше не могло видеть, что происходит в этом огромном городе и нырнуло за вершины. Может быть на востоке оно увидит более приятные зрелища — сверкающие моря, зеленые острова и вспаханные поля. Может быть на другой стороне этой планеты оно увидит хоть одно счастливое лицо!
На высотных автострадах теперь было совсем мало автомобилей. Может быть полиция по радио предупредила водителей о необходимости занять низкие улицы. Вокруг огромного здания огоньков не было видно. В темноте каньонов улиц, находящихся внизу, он различал поисковые огни, устремленные наверх.
Операторы поисковых огней, казалось, очень нервничали. Может быть, они боялись того, что обнаружит свет.
За Авророй, за Денвером, за другими городами в домах зажигались огни. Люди возвращались в пригороды со своей работы со своей работы домой к женам и детям, к хорошему обеду, чтобы посмотреть шоу или поиграть в кегли или в бридж. Они делали то, что было известно им, приятно и дорого.
Как долго они смогут делать это? Как долго перед тем, как этот громадный город исчезнет?
— Лучше бы ты никогда не родился, чем выпустил весь этот ужас на свободу, — сказал Дерек.
— Я не делал этого! — воскликнул Глок. — Это сделал Джозеф Коттер. Он открыл все эти ужасы.
— Коттер достал вирусов с их родной звезды, — ответил Дерек. Он не хотел никому причинить вред. Ты украл у него вирусы, чтобы использовать их по собственному усмотрению.
— Ты виноват во всем этом! — голос Глока стал более пронзительным. — Я все держал под контролем до тех пор, пока ты не принес эту проклятую сферу в мое здание и не побеспокоил их. Ты сунулся не в свое дело!
— Я должен был вмещаться, Раз. Ты использовал вирусы, чтобы укрепить свою империю рабов. Где-то в твоем коварном уме сидела мысль стать еще большим боссом, чем ты являешься. Ты уже миллионер. Но вирусы нужны тебе, чтобы удесятерить свои богатства!
— Я не собирался делать ничего подобного. Ты пытаешься навязать мне поступки, о которых вообще я никогда не думал.
— То, что ты никогда не говорил об этом вслух, не означает, что ты не вынашивал этого в сердце.
— Именно ты сделал это, — ответил Глок. — И ты должен за это заплатить! Бессмысленно пытаться сделать меня виновным, — ответил Дерек. — Точно также ты можешь обвинять за смерть всех тех, кто умирает внизу — ведь у них есть сердце, которое останавливается, когда его касаются вирусы!
Дерек покачал головой. В нем кипела жестокость. Она становилась все больше и больше так как он ничего не мог поделать с ситуацией. Они были в ловушке здесь в Корпорейшн Билдинг. Может быть во всем здании только они и остались в живых.
— Я хочу связаться с Холлоу, — сказал Дерек.
Глок удивился.
— Зачем это тебе?
— Неважно зачем мне это нужно, свяжись с ним!
Глок передвинул ручки на сложном оборудовании.
— Холлоу! — резко позвал он.
Он ждал ответа, но его не было.
— Может быть… — начал Глок.
— Я знаю, может быть он мертв. Может быть мои парни убили его. Может быть они забрали у него радио и боятся ответить, потому что вызов идет от тебя. Может быть, они тоже мертвы. Может быть вирус распространился на нижние этажи. Одно ясно, Раз, если мои люди мертвы, я запихну это в твое прогнившее сердце!
Он держал пластмассовую иглу, которую он достал из своего ботинка. Глок уставился на нее. Затем он посмотрел на Дерека.
— Я… меня тошнит, — захныкал он.
— Рвота сейчас не спасет твою жизнь, — сказал ему Дерек. — Ты просто умрешь в зловонии своей рвоты — это именно то, чего ты заслуживаешь!
Дерек повернулся. Темнота, похожая на мрак, окружала здание. Один из поисковых фонарей прекратил свои бесполезные попытки найти что-нибудь и уставился в небо, как одноглазый идиот, который забыл кто он такой и где находится. Дерек предположил, что оператор забыл эти важные данные о себе и никогда их не вспомнит.
Если цензура пропустит, как можно описать эту историю? Заголовок может быть таким:
КОРПОРЕЙШН БИЛДИНГ — ТЕПЕРЬ ГОРОД ПРИВИДЕНИЙ
На Скалах Колорадо теперь находятся сотни городов привидений. Большинство из них теперь перестроено и они служат приманкой для туристов. В старые времена золотой лихорадки жизнь в этих городах всю ночь била ключом. Если золото и серебро были причиной их существования, в них всегда развлекались старатели. Города привидений напоминали о беспорядочной, шумной, суматошной жизни, которая однажды прошла мимо них.
— Может быть теперь весь Денвер станет городом-призраком! Может быть Соединенные Штаты станут страной привидений! Может Северная Америка станет континентом-призраком, куда будут приезжать экспедиции из Европы и Азии, чтобы разобраться в том, что произошло!
Узнает ли мир настоящую правду? Дерек сомневался в этом. Расскажут ли миру настоящую историю обо всем? Дерек подозревал что то, что называется настоящей историей — это ложь, одетая в костюм национальной гордости или интересов. Конечно, ученые знают больше, но кто прислушивается к ним? Какую гордость может возбудить правдивая история о вирусах, какой интерес она может вызвать в мире? И, кроме этого, кто запишет ее, даже если истинная история известна?
Знать истинную историю вирусов — это означает как спастись. Ни один репортер не настолько глуп, чтобы писать такую историю. Как только он узнавал он начинал искать место, где бы спрятаться. Диктор, который пытался запустить эту историю в эфир тут же прекратит свою работу, когда поймет, что говорит правду. Главный цензор, который заботится о своих собственных интересах, утаит эту историю.
Глок снова вернулся к своей личной шпионской системе. Снова и снова он пытался вызвать Холлоу.
— Только он один знает достаточно о вирусах, чтобы умилостивить их.
— Если ты найдешь его, он, вероятно, тут же тебя пристрелит, — сказал Дерек.
— Почему меня все так ненавидят? — взмолился Глок.
— Потому что ты сам превратил себя в то, что достойно ненависти, — ответил Дерек. — Ты нарушил закон…
— Я никогда не нарушал законов, — ответил Глок. — Я всегда действовал на законной основе. Мои адвокаты…
— Я говорю о законе баланса, законе компенсации, законе кармы. Этот закон говорит, что природа всегда все балансирует. У тебя слишком много денег. Ты нарушил баланс. Очень много бедных людей имеют очень мало денег. У тебя столько свободы, сколько тебе нужно. У многих бедных людей свободы хватает только для того, чтобы дышать. Ты похож на абсолютных монархов, которые были на этой планете. Твое слово — закон. Или оно было законом. И теперь больше не является законом.
Он мог видеть, что везде вокруг огромного здания полиция заблокировала все дороги. Район был опечатан.
Цвет лица Глока менялся от зеленого до серого.
— Я… я не думаю так, — он давился словами. — Я разорен, меня больше нет.
— Это то, о чем говорит закон баланса, — резко сказал ему Дерек.
— На Земле нет ни одной важной корпорации, которая не имела бы штаб-квартиры в этом здании, — сказал Глок.
— То, что происходит, сотрет мозги большинства компаний на Земле. После этого наступит хаос.
Дерек был согласен. Жирный мужчина говорил правду, которую он очень хорошо знал. Огромное здание было финансовым сердцем мира. Все финансовые механизмы управления пищей, водой, одеждой, медикаментами, транспортом, страховкой, добычей полезных ископаемых и производством находились здесь. Только самые примитивные районы на Земле, только джунгли, только пустыни могли не ощутить хаоса, который существовал здесь.
Люди могут продолжать охотиться, ловить рыбу и добывать себе пищу, чтобы остаться в живых. Люди могут объединяться в группы, чтобы забрать пищу у своих соседей или защитить свою собственную. Если они хотят выжить, им следует посмотреть на небо в поисках голубых огоньков, что означает появление вирусов.
— Мы должны найти Джозефа Коттера, — снова взмолился Глок.
Дерек раздумывал.
— Хорошо, мы пойдем к нему, если только он еще находится здесь, — ответил Дерек.
— Ты знаешь, где он находится?
— Да. Но прежде всего мы должны уйти из этого здания живыми. Затем нужно выбраться из города. Затем… — Дерек сделал паузу. — Сначала мы сделаем самое первое. Для того, чтобы выйти из этого здания сначала мы должны выйти из этой комнаты. Это означает, что ты должен показать мне секретный выход из этой комнаты.
— Что? — спросил Глок.
— Крыса такая как ты, всегда знает способ как выбраться из своей собственной ловушки, — ответил Дерек. — Поднимайся и покажи куда идти.
Он держал тростинку из пластмассы между своим большим и указательным пальцем.
Глок посмотрел на маленькую пластмассовую иглу — Ладно…
— Поднимайся и пойдем, — сказал Дерек.
Глок вперевалку пошел в северной стене. Он нажал на нее. Стена скользнула назад. Позади потайной двери был небольшой лифт.
— Мы можем добраться до подвала.
— Но для нас обоих здесь слишком мало места.
— Мы попытаемся сжаться в нем, — ответил Дерек.
Он подтолкнул Глока вперед себя. Лифт был построен для одного человека, но этим человеком был Глок. Жирного мужчину можно было сжать. И Дерек сделал это.
Они уже оба находились в лифте и Глок нажал кнопку. Лифт с огромной скоростью понес их вниз.
8
— Она открыла дверь. По другую ее сторону были вирусы. Я думаю, если открыть любую дверь в этом здании, то по другую сторону всегда будут находиться вирусы.
Его глаза вернулись к двери, которая открывалась в приемную, где лежала его секретарша с ухоженным лицом и кобурой на ноге. Его лицо стало зеленовато-белым, по нем катились капли липкого пота.
— Я был достаточно предусмотрительным чтобы заэкранировать эту комнату; стены, потолок, пол, окна и двери. Но не открывай эту дверь в мою приемную.
— Ты заэкранировал свой личный офис. Теперь ты остаешься в живых, когда снаружи умирают тысячи! Ты похож на людей которые строят убежища от радиоактивных осадков. Тебе нужно выйти из своего убежища, для того, чтобы увидеть, что мир вокруг отравлен и все твои соседи умерли!
Дерек снова подошел к окнам. Солнце село. Как будто оно больше не могло видеть, что происходит в этом огромном городе и нырнуло за вершины. Может быть на востоке оно увидит более приятные зрелища — сверкающие моря, зеленые острова и вспаханные поля. Может быть на другой стороне этой планеты оно увидит хоть одно счастливое лицо!
На высотных автострадах теперь было совсем мало автомобилей. Может быть полиция по радио предупредила водителей о необходимости занять низкие улицы. Вокруг огромного здания огоньков не было видно. В темноте каньонов улиц, находящихся внизу, он различал поисковые огни, устремленные наверх.
Операторы поисковых огней, казалось, очень нервничали. Может быть, они боялись того, что обнаружит свет.
За Авророй, за Денвером, за другими городами в домах зажигались огни. Люди возвращались в пригороды со своей работы со своей работы домой к женам и детям, к хорошему обеду, чтобы посмотреть шоу или поиграть в кегли или в бридж. Они делали то, что было известно им, приятно и дорого.
Как долго они смогут делать это? Как долго перед тем, как этот громадный город исчезнет?
— Лучше бы ты никогда не родился, чем выпустил весь этот ужас на свободу, — сказал Дерек.
— Я не делал этого! — воскликнул Глок. — Это сделал Джозеф Коттер. Он открыл все эти ужасы.
— Коттер достал вирусов с их родной звезды, — ответил Дерек. Он не хотел никому причинить вред. Ты украл у него вирусы, чтобы использовать их по собственному усмотрению.
— Ты виноват во всем этом! — голос Глока стал более пронзительным. — Я все держал под контролем до тех пор, пока ты не принес эту проклятую сферу в мое здание и не побеспокоил их. Ты сунулся не в свое дело!
— Я должен был вмещаться, Раз. Ты использовал вирусы, чтобы укрепить свою империю рабов. Где-то в твоем коварном уме сидела мысль стать еще большим боссом, чем ты являешься. Ты уже миллионер. Но вирусы нужны тебе, чтобы удесятерить свои богатства!
— Я не собирался делать ничего подобного. Ты пытаешься навязать мне поступки, о которых вообще я никогда не думал.
— То, что ты никогда не говорил об этом вслух, не означает, что ты не вынашивал этого в сердце.
— Именно ты сделал это, — ответил Глок. — И ты должен за это заплатить! Бессмысленно пытаться сделать меня виновным, — ответил Дерек. — Точно также ты можешь обвинять за смерть всех тех, кто умирает внизу — ведь у них есть сердце, которое останавливается, когда его касаются вирусы!
Дерек покачал головой. В нем кипела жестокость. Она становилась все больше и больше так как он ничего не мог поделать с ситуацией. Они были в ловушке здесь в Корпорейшн Билдинг. Может быть во всем здании только они и остались в живых.
— Я хочу связаться с Холлоу, — сказал Дерек.
Глок удивился.
— Зачем это тебе?
— Неважно зачем мне это нужно, свяжись с ним!
Глок передвинул ручки на сложном оборудовании.
— Холлоу! — резко позвал он.
Он ждал ответа, но его не было.
— Может быть… — начал Глок.
— Я знаю, может быть он мертв. Может быть мои парни убили его. Может быть они забрали у него радио и боятся ответить, потому что вызов идет от тебя. Может быть, они тоже мертвы. Может быть вирус распространился на нижние этажи. Одно ясно, Раз, если мои люди мертвы, я запихну это в твое прогнившее сердце!
Он держал пластмассовую иглу, которую он достал из своего ботинка. Глок уставился на нее. Затем он посмотрел на Дерека.
— Я… меня тошнит, — захныкал он.
— Рвота сейчас не спасет твою жизнь, — сказал ему Дерек. — Ты просто умрешь в зловонии своей рвоты — это именно то, чего ты заслуживаешь!
Дерек повернулся. Темнота, похожая на мрак, окружала здание. Один из поисковых фонарей прекратил свои бесполезные попытки найти что-нибудь и уставился в небо, как одноглазый идиот, который забыл кто он такой и где находится. Дерек предположил, что оператор забыл эти важные данные о себе и никогда их не вспомнит.
Если цензура пропустит, как можно описать эту историю? Заголовок может быть таким:
КОРПОРЕЙШН БИЛДИНГ — ТЕПЕРЬ ГОРОД ПРИВИДЕНИЙ
На Скалах Колорадо теперь находятся сотни городов привидений. Большинство из них теперь перестроено и они служат приманкой для туристов. В старые времена золотой лихорадки жизнь в этих городах всю ночь била ключом. Если золото и серебро были причиной их существования, в них всегда развлекались старатели. Города привидений напоминали о беспорядочной, шумной, суматошной жизни, которая однажды прошла мимо них.
— Может быть теперь весь Денвер станет городом-призраком! Может быть Соединенные Штаты станут страной привидений! Может Северная Америка станет континентом-призраком, куда будут приезжать экспедиции из Европы и Азии, чтобы разобраться в том, что произошло!
Узнает ли мир настоящую правду? Дерек сомневался в этом. Расскажут ли миру настоящую историю обо всем? Дерек подозревал что то, что называется настоящей историей — это ложь, одетая в костюм национальной гордости или интересов. Конечно, ученые знают больше, но кто прислушивается к ним? Какую гордость может возбудить правдивая история о вирусах, какой интерес она может вызвать в мире? И, кроме этого, кто запишет ее, даже если истинная история известна?
Знать истинную историю вирусов — это означает как спастись. Ни один репортер не настолько глуп, чтобы писать такую историю. Как только он узнавал он начинал искать место, где бы спрятаться. Диктор, который пытался запустить эту историю в эфир тут же прекратит свою работу, когда поймет, что говорит правду. Главный цензор, который заботится о своих собственных интересах, утаит эту историю.
Глок снова вернулся к своей личной шпионской системе. Снова и снова он пытался вызвать Холлоу.
— Только он один знает достаточно о вирусах, чтобы умилостивить их.
— Если ты найдешь его, он, вероятно, тут же тебя пристрелит, — сказал Дерек.
— Почему меня все так ненавидят? — взмолился Глок.
— Потому что ты сам превратил себя в то, что достойно ненависти, — ответил Дерек. — Ты нарушил закон…
— Я никогда не нарушал законов, — ответил Глок. — Я всегда действовал на законной основе. Мои адвокаты…
— Я говорю о законе баланса, законе компенсации, законе кармы. Этот закон говорит, что природа всегда все балансирует. У тебя слишком много денег. Ты нарушил баланс. Очень много бедных людей имеют очень мало денег. У тебя столько свободы, сколько тебе нужно. У многих бедных людей свободы хватает только для того, чтобы дышать. Ты похож на абсолютных монархов, которые были на этой планете. Твое слово — закон. Или оно было законом. И теперь больше не является законом.
Он мог видеть, что везде вокруг огромного здания полиция заблокировала все дороги. Район был опечатан.
Цвет лица Глока менялся от зеленого до серого.
— Я… я не думаю так, — он давился словами. — Я разорен, меня больше нет.
— Это то, о чем говорит закон баланса, — резко сказал ему Дерек.
— На Земле нет ни одной важной корпорации, которая не имела бы штаб-квартиры в этом здании, — сказал Глок.
— То, что происходит, сотрет мозги большинства компаний на Земле. После этого наступит хаос.
Дерек был согласен. Жирный мужчина говорил правду, которую он очень хорошо знал. Огромное здание было финансовым сердцем мира. Все финансовые механизмы управления пищей, водой, одеждой, медикаментами, транспортом, страховкой, добычей полезных ископаемых и производством находились здесь. Только самые примитивные районы на Земле, только джунгли, только пустыни могли не ощутить хаоса, который существовал здесь.
Люди могут продолжать охотиться, ловить рыбу и добывать себе пищу, чтобы остаться в живых. Люди могут объединяться в группы, чтобы забрать пищу у своих соседей или защитить свою собственную. Если они хотят выжить, им следует посмотреть на небо в поисках голубых огоньков, что означает появление вирусов.
— Мы должны найти Джозефа Коттера, — снова взмолился Глок.
Дерек раздумывал.
— Хорошо, мы пойдем к нему, если только он еще находится здесь, — ответил Дерек.
— Ты знаешь, где он находится?
— Да. Но прежде всего мы должны уйти из этого здания живыми. Затем нужно выбраться из города. Затем… — Дерек сделал паузу. — Сначала мы сделаем самое первое. Для того, чтобы выйти из этого здания сначала мы должны выйти из этой комнаты. Это означает, что ты должен показать мне секретный выход из этой комнаты.
— Что? — спросил Глок.
— Крыса такая как ты, всегда знает способ как выбраться из своей собственной ловушки, — ответил Дерек. — Поднимайся и покажи куда идти.
Он держал тростинку из пластмассы между своим большим и указательным пальцем.
Глок посмотрел на маленькую пластмассовую иглу — Ладно…
— Поднимайся и пойдем, — сказал Дерек.
Глок вперевалку пошел в северной стене. Он нажал на нее. Стена скользнула назад. Позади потайной двери был небольшой лифт.
— Мы можем добраться до подвала.
— Но для нас обоих здесь слишком мало места.
— Мы попытаемся сжаться в нем, — ответил Дерек.
Он подтолкнул Глока вперед себя. Лифт был построен для одного человека, но этим человеком был Глок. Жирного мужчину можно было сжать. И Дерек сделал это.
Они уже оба находились в лифте и Глок нажал кнопку. Лифт с огромной скоростью понес их вниз.
8
Когда Дженни Фарго наблюдала за Землей из космического корабля, ей казалось, что корабль стоит на месте, а планета удаляется от него. Она подумала, что это бессмысленно. Всю свою жизнь она чувствовала уверенность под собой. Теперь, когда планета удалялась от нее, уверенность тоже исчезала.
Ей казалось, что внутри ее тоже происходят какие-то психологические сдвиги. Но больше всего ей хотелось плакать. Когда она видела, что Земля удаляется дальше и дальше, это желание становилось все сильней и сильней. Ей казалось, что она была частью этой зеленой планеты, которая теперь проваливалась в космос, и что ее планету раздирают муки расставания. Планета теряла свою дочь. Поэтому было так грустно. Но это была скорее не грусть, а душевное расстройство, что дочка теряется. Ее тело, весь его химический состав, все ее мускулы и все ее нервы были созданы из минералов, которые она впитывала вместе с пищей, исходившей от Земли. Где-то глубоко внутри эти минералы сопротивлялись, чтобы их забирали из родного мира.
Именно это сопротивление было причиной ее желания плакать.
Джозеф Коттер, который был привязан к креслу возле нее рыдал как ребенок, рыдал без всякого стыда, рыдал по той же самой причине, что и она. А другой причиной было счастье.
— Это похоже на осуществление мечты! — все время повторял маленький человек, который был похож на бородатого придурка. — Я так сильно хотел улететь в космос, увидеть миры с неба, хотел почувствовать их у себя по ногами, хотел ощутить их запах, конечно, если там есть воздух, чтобы его понюхать. Каким-то образом Земля была и не была моим домом. Это была моя планета, я родился на ней, но где-то глубоко внутри себя я всегда чувствовал, что я принадлежу более чистому, более светлому и более прекрасному месту. Но я был на Земле и старался сделать ее более чистой, светлой и прекрасной, где я должен прожить, по крайней мере, немного.
По его щекам с бакенбардами ручьем текли слезы.
Дженни Фарго с любопытством смотрела на него. Из тех разговоров, которые она слышала, она сделала вывод, что он был одним из самых больших ученых на Земле. Но когда она видела как он плачет, образ большого ученого покидал ее. Она всегда думала, что они гордые и надменные, отличаются от простых людей, что их головы погружены в облака Олимпа, что у них нет никаких эмоций. Может быть, такие ученые существовали на самом деле. Она не могла найти ответа на этот вопрос. Но она знала, что этот маленький человек обладал всеми эмоциями простых людей и не стеснялся выражать их. Может быть, его эмоции были еще более откровенными, чем у простых людей! Может быть, это была одна из причин, по которой он был великим!
Эта идея поразила ее. По ее мнению эмоции были силами, которые покидают девушку и удерживают ее в постели с мужчиной еще до того, как она понимает, что происходит на самом деле. По этой причине, если нет никаких других причин, девушкам нужно хорошо защищаться. Она думала примерно так. Она полностью не осознавала, что у мужчины могут быть эмоции. Однако, рядом с ней был мужчина, у которого были эмоции и он не стеснялся их выразить, они вытекали из него как потоки свежайшей, приносящей жизнь воды.
— Я думаю, что сделал только то, что загрязнил Землю, — прошептал Коттер. Он больше не плакал. Он не мог выразить слезами мысли, которые были в нем. Он покачал головой.
— Мечта, которую я всегда вынашивал состояла в том, чтобы сделать ловушку для глупцов, но она превратилась в цепи на ногах более слабого человека. Всегда ли так случается? Должен ли всегда мечтатель превращать свою самую сокровенную мечту на благо того, кто ищет только прибыль для себя? Можно ли всегда искажать мечту?
В голосе его появилась грусть, которая была настолько глубокой, как моря на планете, которая удалялась от них.
Затем его голос изменился. В нем послышалось ворчание.
— Нет! Так не бывает всегда! Где-то в этой бесконечности, в каком-то диапазоне частот все равно растет человек!
Как в старом греческом мифе, когда Прометей взял молнию и принес огонь человеку, чтобы согреть сердца людей, этот маленький человек в этот момент был похож на Прометея. Джозеф Коттер не мог принести огонь людям. Это уже было сделано. Но он мог принести другой подарок!
Его глаза сузились. В них казалось, возникло какое-то отчуждение. Казалось, что он видит за пределами алюминиевых стен корабля в новые миры и во время, которое еще не пришло.
— Мы пересекаем реку. Мы пересекаем их одну за одной. Мы пересекаем их как отдельные личности. Никакой человек не пересечет реку прежде, чем не научится плавать, ни один человек не заставит другого пересечь ее и никто не вынесет другого на своей спине. Мы пересекаем реку как отдельные личности с помощью той силы, которая есть в нас. Но все-таки рано или поздно каждый из нас успешно пересекает реку.
Его голос становился все сильнее, как будто где-то в нем еще теплилась надежда.
— Даже… такие люди…
— Как Глок? — снова в голосе Коттера появилось ворчание, но затем оно стихло и сменилось размышлением. — Я думаю, что для него это тоже справедливо, если он решит стать лучше, чем он есть. Это, очевидное, решение, которое каждый человек принимает для самого себя! Хочет ли орангутанг всегда быть орангутангом? Нет, конечно. Приходит время, когда ему хочется стать человеком. Хочет ли человек всегда быть человеком? Нет. Приходит время, когда ему хочется стать кем-то лучшим, чем человек. Но что это такое…
Он перестал говорить, так как дверь кабины открылась. За дверью стоял Лунный Человек. С него свисали пластмассовые ремни. Его лицо было таким круглым как луна, откуда он и получил свое прозвище. Пристально вглядывался в двух пассажиров, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Джонни оборвет ему уши, если что-нибудь с ними случится! Убедившись, что сними все в порядке, он расплылся в улыбке, открыв рот, в котором не было зубов.
— Время пристегнуться, друзья. Мы идем на посадку, вас может немного потрясти.
Они никогда не были полностью развязаны, но их снаряжение было ослаблено. Лунный Человек помог им снова полностью привязаться. Так как это был первый космический полет для каждого из них, то привязаться было необходимо. Лунный человек сам пренебрегал такими безделушками. Его пренебрежение стоило ему его зубов при посадках, но он пренебрегал этим. Ни один настоящий космонавт никогда не обратит внимания ни на что, кроме сломанной ноги. Уложив их в кресла, он вышел из кабины.
Через небольшой иллюминатор Дженни смотрела на Луна. Она восхищалась этому зрелищу. Казалось, что Луна несется на них со скоростью тысяч миллионов в час. Искореженные, острые пики лунных вершин были похожи на клыки чудовищ, лежащих с раскрытым ртом и готовых проглотить их, когда они прибудут из космоса.
Когда она взяла себя в руки, то почувствовала, что корабль тормозится под действием ударов ракет, а затем при включении других снова рыскает. У нее сложилось впечатление, что Луна больше не несется на них, а вращается вокруг. Ее рациональный ум подсказывал ей, что это вращается корабль, но ее глазам казалось, что Луна ходит кругами. Она чувствовала, что у нее кружится голова.
— Держись крепче, девочка! — донесся до нее голос Коттера из-за защитной оболочки. — Человек со слабым сердцем еще не садился на Луну.
— Сердце этого хрупкого человека или выскочит или нет! — ответила она.
— Хорошая девочка, — сказал Коттер, улыбаясь.
Его смех помог ей справиться с напряжением, нараставшим внутри нее. Она снова посмотрела на Луну. Она становилась все больше и больше. Часть ее куда-то пропала и она поняла, что это ее темная сторона. Непосредственно под кораблем было какое-то огромное отверстие. Она догадалась, что это был глубокий лунный кратер, находившийся на кромке освещенной стороны спутника.
Она видела как вокруг них поднимаются стены высотой в милю, затем корабль с грохотом реактивных двигателей совершил посадку на широкую равнину, которая была похожа на песчаную пустыню. Нос корабля был обращен на высокую стену, которая возвышалась в открытом небе.
В стене появилось отверстие. Из нее высунулось что-то, что было похоже на длинную змею, которая хочет укусить длинными клыками нос корабля. Она вскрикнула и показала на эту вещь.
Дверь кабины снова открылась. Вошел Лунный Человек. Он слышал ее возглас, затем посмотрел на ее палец, указывающий на длинную змею и разразился смехом.
— Это кабель с крюком на конце его. Он захватит нос нашего корабля и протащит нас через двери, которые как вы видите открылись и имеют блокировку от воздуха.
— О, — с облегчением сказала Дженни. — Тогда мы будем жить как пещерные люди!
— До некоторой степени, — ухмыльнулся Лунный Человек. — Эти огромные пещеры являются домом для тех, кто находится вне закона, единственным домом, который у нас есть, может быть единственным, которого мы хотим. Успокойтесь, пожалуйста, девушка, пока я не ослаблю ваше снаряжение, и все мы спокойно приземлимся внутри воздушной блокировки, пока вы поймете, что случилось, И вы почувствуете Луну под своими ногами!
— Это именно то, чего я хочу, — сказал Коттер.
Змея уже захватила нос корабля и он двигался. Огромные двери медленно раскрылись. Корабль проходил мимо них. Впереди была огромная пещера с освещением под потолком. Когда внешние двери закрылись, вокруг корабля появились люди, женщины и мужчины, которые называли это место своим домом. Дженни уставилась на высокую седую женщину, которая стояла прямо как дерево в ожидании пока раскроются двери космического корабля.
На корабле открывались замки. Через корабль прошли шипящие звуки пока давление воздуха уровнялось. Смеясь, как путешественники, вернувшиеся после долгого странствия, экипаж вышел из корабля, чтобы поприветствовать своих товарищей.
Высокая женщина по-прежнему смотрела на замок. Когда появилась Дженни, она сначала выглядела удивленной, но затем быстро пошла вперед навстречу ей.
— Моя дорогая, — сказала она Дженни.
— Мистер Дерек послал меня сюда, — ответила Дженни.
— Он, именно он сделал это? А где он сам?
— По-прежнему на Земле.
— Ох, — лицо высокой женщины было мрачным, как будто какая-то затаенная боль пронзила его, но затем она улыбнулась. — Моя дорогая, добро пожаловать сюда. Вы можете звать меня просто Мум. Я — мать Дженни.
— Ох, — вырвалось у Дженни. И снова: — Ох! Его мать? Но он…
— Вне закона, — Мум подсказала слово. — Я знаю что это так. Я научила его быть таким.
— Ох, — вздохнула Дженни. Это удивило ее еще больше, чем путешествие с Земли.
— В мире, где правит Эразмус Глок что может быть противозаконным? Я не стыжусь его. Я горда им.
Дженни не сообразила как оказалась в руках высокой женщины. Это были дружеские руки с каким-то теплом и защитой. После этого она задала несколько вопросов о Дереке, пытаясь узнать слышали ли о нем что-нибудь по космическому радио. Лицо Мум стало серым как гранит.
— Мы ничего не слышали о Джонни. В космосе магнитная буря. От Земли поступило несколько сообщений и все они нехорошие. Все, что получено через эфир, это только намек, кроме того, что в Денвере возникла какая-то новая болезнь.
Ее лицо стало мрачным и холодным.
— То, что там случилось — это не болезнь. Это — вирусы. Проклятые вирусы. Проклятый Эразмус Глок.
Эмоциональный порыв прошел через высокую седую женщину и исчез. Она снова улыбалась и заботилась о женщине, которую ее сын послал к ней через космос. Дженни обнаружила, что она идет по полу лунных пещер к месту, которое никогда не называла своим домом. У нее кружилась голова, ее эмоции были возбуждены, а Мум вела ее к ряду подвесных коек, которые свешивались со стены пещеры.
— Эти гамаки только для женщин, — сказала Мум. — Мужчины спят на полу или в корабле. У некоторых есть койки на атомном генераторе, который снабжает нас энергией, а другие спят в резервуаре, где мы выращиваем наши продукты. Но нас, женщин, всегда баловали. Мы спим в гамаках до тех пор, пока сами не захотим мужчину. После этого мы спим с ним на земле или там, где он вообще спит… Если ты думаешь, что здесь есть фонтан с питьевой водой, то не ищи его. Тебе положена пинта воды в день. Ты можешь пить ее или умываться — это твое личное дело. Здесь нет ванных, горячих труб, освежающих душей, парфюмерных машин — и почти нигде нет никакого мыла.
Она прекратила разговаривать, когда вгляделась в лицо Дженни.
— Моя дорогая, я извиняюсь, если ты разочарована. Но разве Джонни не говорил, что тебя здесь ожидает?
— У него не было времени, чтобы сказать мне слишком много, — ответила Дженни. — И передо мной не нужно извиняться. С первого взгляда это кажется немного примитивным, но я привыкну к этому.
— Хорошая девочка, — сказала высокая женщина. — В действительности мы живем как троглодиты в системе пещер, находящихся на пару миль ниже поверхности Луны. Здесь нелегко. Но, может быть когда-нибудь мы будем жить на поверхности нашего собственного мира, на Земле или в каком-нибудь другом мире. И, говоря по правде, мы сможем выжить только в том случае, если там есть трудности.
— Я не совсем понимаю это.
— Мы все вне закона. Если нас схватят, то казнят.
— Ох, — вздохнула Дженни.
— Я надеюсь, что не нарушу твоих иллюзий об этой гладкой и простой жизни, которая есть у вас на Земле. В вельветовой перчатке всегда есть стальная рука. И если вы нарушите установленный порядок, то почувствуете эту руку. Все мы, кто нарушил этот порядок, находимся вне закона.
— Я понимаю, — ответила Дженни. — И, Мум, мне лучше находиться здесь, чем там. По крайней мере я не буду слушать пропаганду целый день и ночь, которая рассказывает как мне хорошо живется.
— Здесь ты не будешь этого слышать, — ответила Мум. — Это наше убежище и если нам повезет, оно может послужить краеугольным камнем для реальной свободы для нас и подобным нам на Земле, если они, конечно, готовы воспользоваться свободой.
— Конечно они готовы принять ее.
— Я не уверена в этом, — сказала Мум. — Люди привыкли к своим цепям. Иногда они даже сопротивляются, когда вы пытаетесь снять с них цепи. Но теперь, моя дорогая, у меня есть слишком много обязанностей, которые требуют моего внимания. Устраивайся здесь поудобнее. Когда появятся другие люди просто назови им свое имя и скажи, что тебя послал сюда Джонни. Это решит все проблемы, которые некоторые женщины имеют здесь, а те которые придают им значение могут выцарапать им глаза, если они узнают, что он прислал тебя сюда.
— Он никогда не говорил мне и слова… о чем-нибудь подобном, — настойчиво возразила Дженни.
— Я знаю, но ты единственная из женщин, которую он послал сюда. Теперь, если ты извинишь меня…
Она видела как высокая стройная женщина удалилась, унося с собой в сердце свои эмоции. Она разменяла небольшую, но хорошо обставленную квартирку на спальню и гамак на Луне. Она чувствовала, что хорошо поработала за то, что было на ней одето, за туфли на ее ногах, за помаду в своем кошельке.
Где-то глубоко внутри себя она сознавала, что сделала все правильно. Но что произошло в Денвере? Что случилось с Дереком?
Ей казалось, что внутри ее тоже происходят какие-то психологические сдвиги. Но больше всего ей хотелось плакать. Когда она видела, что Земля удаляется дальше и дальше, это желание становилось все сильней и сильней. Ей казалось, что она была частью этой зеленой планеты, которая теперь проваливалась в космос, и что ее планету раздирают муки расставания. Планета теряла свою дочь. Поэтому было так грустно. Но это была скорее не грусть, а душевное расстройство, что дочка теряется. Ее тело, весь его химический состав, все ее мускулы и все ее нервы были созданы из минералов, которые она впитывала вместе с пищей, исходившей от Земли. Где-то глубоко внутри эти минералы сопротивлялись, чтобы их забирали из родного мира.
Именно это сопротивление было причиной ее желания плакать.
Джозеф Коттер, который был привязан к креслу возле нее рыдал как ребенок, рыдал без всякого стыда, рыдал по той же самой причине, что и она. А другой причиной было счастье.
— Это похоже на осуществление мечты! — все время повторял маленький человек, который был похож на бородатого придурка. — Я так сильно хотел улететь в космос, увидеть миры с неба, хотел почувствовать их у себя по ногами, хотел ощутить их запах, конечно, если там есть воздух, чтобы его понюхать. Каким-то образом Земля была и не была моим домом. Это была моя планета, я родился на ней, но где-то глубоко внутри себя я всегда чувствовал, что я принадлежу более чистому, более светлому и более прекрасному месту. Но я был на Земле и старался сделать ее более чистой, светлой и прекрасной, где я должен прожить, по крайней мере, немного.
По его щекам с бакенбардами ручьем текли слезы.
Дженни Фарго с любопытством смотрела на него. Из тех разговоров, которые она слышала, она сделала вывод, что он был одним из самых больших ученых на Земле. Но когда она видела как он плачет, образ большого ученого покидал ее. Она всегда думала, что они гордые и надменные, отличаются от простых людей, что их головы погружены в облака Олимпа, что у них нет никаких эмоций. Может быть, такие ученые существовали на самом деле. Она не могла найти ответа на этот вопрос. Но она знала, что этот маленький человек обладал всеми эмоциями простых людей и не стеснялся выражать их. Может быть, его эмоции были еще более откровенными, чем у простых людей! Может быть, это была одна из причин, по которой он был великим!
Эта идея поразила ее. По ее мнению эмоции были силами, которые покидают девушку и удерживают ее в постели с мужчиной еще до того, как она понимает, что происходит на самом деле. По этой причине, если нет никаких других причин, девушкам нужно хорошо защищаться. Она думала примерно так. Она полностью не осознавала, что у мужчины могут быть эмоции. Однако, рядом с ней был мужчина, у которого были эмоции и он не стеснялся их выразить, они вытекали из него как потоки свежайшей, приносящей жизнь воды.
— Я думаю, что сделал только то, что загрязнил Землю, — прошептал Коттер. Он больше не плакал. Он не мог выразить слезами мысли, которые были в нем. Он покачал головой.
— Мечта, которую я всегда вынашивал состояла в том, чтобы сделать ловушку для глупцов, но она превратилась в цепи на ногах более слабого человека. Всегда ли так случается? Должен ли всегда мечтатель превращать свою самую сокровенную мечту на благо того, кто ищет только прибыль для себя? Можно ли всегда искажать мечту?
В голосе его появилась грусть, которая была настолько глубокой, как моря на планете, которая удалялась от них.
Затем его голос изменился. В нем послышалось ворчание.
— Нет! Так не бывает всегда! Где-то в этой бесконечности, в каком-то диапазоне частот все равно растет человек!
Как в старом греческом мифе, когда Прометей взял молнию и принес огонь человеку, чтобы согреть сердца людей, этот маленький человек в этот момент был похож на Прометея. Джозеф Коттер не мог принести огонь людям. Это уже было сделано. Но он мог принести другой подарок!
Его глаза сузились. В них казалось, возникло какое-то отчуждение. Казалось, что он видит за пределами алюминиевых стен корабля в новые миры и во время, которое еще не пришло.
— Мы пересекаем реку. Мы пересекаем их одну за одной. Мы пересекаем их как отдельные личности. Никакой человек не пересечет реку прежде, чем не научится плавать, ни один человек не заставит другого пересечь ее и никто не вынесет другого на своей спине. Мы пересекаем реку как отдельные личности с помощью той силы, которая есть в нас. Но все-таки рано или поздно каждый из нас успешно пересекает реку.
Его голос становился все сильнее, как будто где-то в нем еще теплилась надежда.
— Даже… такие люди…
— Как Глок? — снова в голосе Коттера появилось ворчание, но затем оно стихло и сменилось размышлением. — Я думаю, что для него это тоже справедливо, если он решит стать лучше, чем он есть. Это, очевидное, решение, которое каждый человек принимает для самого себя! Хочет ли орангутанг всегда быть орангутангом? Нет, конечно. Приходит время, когда ему хочется стать человеком. Хочет ли человек всегда быть человеком? Нет. Приходит время, когда ему хочется стать кем-то лучшим, чем человек. Но что это такое…
Он перестал говорить, так как дверь кабины открылась. За дверью стоял Лунный Человек. С него свисали пластмассовые ремни. Его лицо было таким круглым как луна, откуда он и получил свое прозвище. Пристально вглядывался в двух пассажиров, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Джонни оборвет ему уши, если что-нибудь с ними случится! Убедившись, что сними все в порядке, он расплылся в улыбке, открыв рот, в котором не было зубов.
— Время пристегнуться, друзья. Мы идем на посадку, вас может немного потрясти.
Они никогда не были полностью развязаны, но их снаряжение было ослаблено. Лунный Человек помог им снова полностью привязаться. Так как это был первый космический полет для каждого из них, то привязаться было необходимо. Лунный человек сам пренебрегал такими безделушками. Его пренебрежение стоило ему его зубов при посадках, но он пренебрегал этим. Ни один настоящий космонавт никогда не обратит внимания ни на что, кроме сломанной ноги. Уложив их в кресла, он вышел из кабины.
Через небольшой иллюминатор Дженни смотрела на Луна. Она восхищалась этому зрелищу. Казалось, что Луна несется на них со скоростью тысяч миллионов в час. Искореженные, острые пики лунных вершин были похожи на клыки чудовищ, лежащих с раскрытым ртом и готовых проглотить их, когда они прибудут из космоса.
Когда она взяла себя в руки, то почувствовала, что корабль тормозится под действием ударов ракет, а затем при включении других снова рыскает. У нее сложилось впечатление, что Луна больше не несется на них, а вращается вокруг. Ее рациональный ум подсказывал ей, что это вращается корабль, но ее глазам казалось, что Луна ходит кругами. Она чувствовала, что у нее кружится голова.
— Держись крепче, девочка! — донесся до нее голос Коттера из-за защитной оболочки. — Человек со слабым сердцем еще не садился на Луну.
— Сердце этого хрупкого человека или выскочит или нет! — ответила она.
— Хорошая девочка, — сказал Коттер, улыбаясь.
Его смех помог ей справиться с напряжением, нараставшим внутри нее. Она снова посмотрела на Луну. Она становилась все больше и больше. Часть ее куда-то пропала и она поняла, что это ее темная сторона. Непосредственно под кораблем было какое-то огромное отверстие. Она догадалась, что это был глубокий лунный кратер, находившийся на кромке освещенной стороны спутника.
Она видела как вокруг них поднимаются стены высотой в милю, затем корабль с грохотом реактивных двигателей совершил посадку на широкую равнину, которая была похожа на песчаную пустыню. Нос корабля был обращен на высокую стену, которая возвышалась в открытом небе.
В стене появилось отверстие. Из нее высунулось что-то, что было похоже на длинную змею, которая хочет укусить длинными клыками нос корабля. Она вскрикнула и показала на эту вещь.
Дверь кабины снова открылась. Вошел Лунный Человек. Он слышал ее возглас, затем посмотрел на ее палец, указывающий на длинную змею и разразился смехом.
— Это кабель с крюком на конце его. Он захватит нос нашего корабля и протащит нас через двери, которые как вы видите открылись и имеют блокировку от воздуха.
— О, — с облегчением сказала Дженни. — Тогда мы будем жить как пещерные люди!
— До некоторой степени, — ухмыльнулся Лунный Человек. — Эти огромные пещеры являются домом для тех, кто находится вне закона, единственным домом, который у нас есть, может быть единственным, которого мы хотим. Успокойтесь, пожалуйста, девушка, пока я не ослаблю ваше снаряжение, и все мы спокойно приземлимся внутри воздушной блокировки, пока вы поймете, что случилось, И вы почувствуете Луну под своими ногами!
— Это именно то, чего я хочу, — сказал Коттер.
Змея уже захватила нос корабля и он двигался. Огромные двери медленно раскрылись. Корабль проходил мимо них. Впереди была огромная пещера с освещением под потолком. Когда внешние двери закрылись, вокруг корабля появились люди, женщины и мужчины, которые называли это место своим домом. Дженни уставилась на высокую седую женщину, которая стояла прямо как дерево в ожидании пока раскроются двери космического корабля.
На корабле открывались замки. Через корабль прошли шипящие звуки пока давление воздуха уровнялось. Смеясь, как путешественники, вернувшиеся после долгого странствия, экипаж вышел из корабля, чтобы поприветствовать своих товарищей.
Высокая женщина по-прежнему смотрела на замок. Когда появилась Дженни, она сначала выглядела удивленной, но затем быстро пошла вперед навстречу ей.
— Моя дорогая, — сказала она Дженни.
— Мистер Дерек послал меня сюда, — ответила Дженни.
— Он, именно он сделал это? А где он сам?
— По-прежнему на Земле.
— Ох, — лицо высокой женщины было мрачным, как будто какая-то затаенная боль пронзила его, но затем она улыбнулась. — Моя дорогая, добро пожаловать сюда. Вы можете звать меня просто Мум. Я — мать Дженни.
— Ох, — вырвалось у Дженни. И снова: — Ох! Его мать? Но он…
— Вне закона, — Мум подсказала слово. — Я знаю что это так. Я научила его быть таким.
— Ох, — вздохнула Дженни. Это удивило ее еще больше, чем путешествие с Земли.
— В мире, где правит Эразмус Глок что может быть противозаконным? Я не стыжусь его. Я горда им.
Дженни не сообразила как оказалась в руках высокой женщины. Это были дружеские руки с каким-то теплом и защитой. После этого она задала несколько вопросов о Дереке, пытаясь узнать слышали ли о нем что-нибудь по космическому радио. Лицо Мум стало серым как гранит.
— Мы ничего не слышали о Джонни. В космосе магнитная буря. От Земли поступило несколько сообщений и все они нехорошие. Все, что получено через эфир, это только намек, кроме того, что в Денвере возникла какая-то новая болезнь.
Ее лицо стало мрачным и холодным.
— То, что там случилось — это не болезнь. Это — вирусы. Проклятые вирусы. Проклятый Эразмус Глок.
Эмоциональный порыв прошел через высокую седую женщину и исчез. Она снова улыбалась и заботилась о женщине, которую ее сын послал к ней через космос. Дженни обнаружила, что она идет по полу лунных пещер к месту, которое никогда не называла своим домом. У нее кружилась голова, ее эмоции были возбуждены, а Мум вела ее к ряду подвесных коек, которые свешивались со стены пещеры.
— Эти гамаки только для женщин, — сказала Мум. — Мужчины спят на полу или в корабле. У некоторых есть койки на атомном генераторе, который снабжает нас энергией, а другие спят в резервуаре, где мы выращиваем наши продукты. Но нас, женщин, всегда баловали. Мы спим в гамаках до тех пор, пока сами не захотим мужчину. После этого мы спим с ним на земле или там, где он вообще спит… Если ты думаешь, что здесь есть фонтан с питьевой водой, то не ищи его. Тебе положена пинта воды в день. Ты можешь пить ее или умываться — это твое личное дело. Здесь нет ванных, горячих труб, освежающих душей, парфюмерных машин — и почти нигде нет никакого мыла.
Она прекратила разговаривать, когда вгляделась в лицо Дженни.
— Моя дорогая, я извиняюсь, если ты разочарована. Но разве Джонни не говорил, что тебя здесь ожидает?
— У него не было времени, чтобы сказать мне слишком много, — ответила Дженни. — И передо мной не нужно извиняться. С первого взгляда это кажется немного примитивным, но я привыкну к этому.
— Хорошая девочка, — сказала высокая женщина. — В действительности мы живем как троглодиты в системе пещер, находящихся на пару миль ниже поверхности Луны. Здесь нелегко. Но, может быть когда-нибудь мы будем жить на поверхности нашего собственного мира, на Земле или в каком-нибудь другом мире. И, говоря по правде, мы сможем выжить только в том случае, если там есть трудности.
— Я не совсем понимаю это.
— Мы все вне закона. Если нас схватят, то казнят.
— Ох, — вздохнула Дженни.
— Я надеюсь, что не нарушу твоих иллюзий об этой гладкой и простой жизни, которая есть у вас на Земле. В вельветовой перчатке всегда есть стальная рука. И если вы нарушите установленный порядок, то почувствуете эту руку. Все мы, кто нарушил этот порядок, находимся вне закона.
— Я понимаю, — ответила Дженни. — И, Мум, мне лучше находиться здесь, чем там. По крайней мере я не буду слушать пропаганду целый день и ночь, которая рассказывает как мне хорошо живется.
— Здесь ты не будешь этого слышать, — ответила Мум. — Это наше убежище и если нам повезет, оно может послужить краеугольным камнем для реальной свободы для нас и подобным нам на Земле, если они, конечно, готовы воспользоваться свободой.
— Конечно они готовы принять ее.
— Я не уверена в этом, — сказала Мум. — Люди привыкли к своим цепям. Иногда они даже сопротивляются, когда вы пытаетесь снять с них цепи. Но теперь, моя дорогая, у меня есть слишком много обязанностей, которые требуют моего внимания. Устраивайся здесь поудобнее. Когда появятся другие люди просто назови им свое имя и скажи, что тебя послал сюда Джонни. Это решит все проблемы, которые некоторые женщины имеют здесь, а те которые придают им значение могут выцарапать им глаза, если они узнают, что он прислал тебя сюда.
— Он никогда не говорил мне и слова… о чем-нибудь подобном, — настойчиво возразила Дженни.
— Я знаю, но ты единственная из женщин, которую он послал сюда. Теперь, если ты извинишь меня…
Она видела как высокая стройная женщина удалилась, унося с собой в сердце свои эмоции. Она разменяла небольшую, но хорошо обставленную квартирку на спальню и гамак на Луне. Она чувствовала, что хорошо поработала за то, что было на ней одето, за туфли на ее ногах, за помаду в своем кошельке.
Где-то глубоко внутри себя она сознавала, что сделала все правильно. Но что произошло в Денвере? Что случилось с Дереком?