Винченци Пенни. Жестокий роман (Том 1)

   ***
   - Каролина, я хочу пригласить тебя на рождественский обед. Я соскучился по тебе, да и ты должна хоть немного развлечься. Я сделаю все, чтобы поднять тебе настроение, а для меня это будет одно удовольствие.
   - М-м-м.., ну что ж, хорошо, с удовольствием. Думаю, что к Рождеству получу от псе весточку. Только боюсь, что она не захочет иметь со мной ничего общего. Знаешь, дети бывают очень жестокими.
   - Нет, это не так, Каролина, - уверенно сказал Джо. - Она просто испугалась и не знает, что делать.
   Она же совсем еще ребенок.
   - Очень надеюсь на это, Джо. Я хочу послать ей рождественскую открытку, но не представляю, как это сделать. Может, лучше послать открытку Иоланте Дюграт и попросить переслать ее Флер? Что ты мне посоветуешь? А еще я хочу послать дочке небольшой подарок на день рождения. Это как раз будет на Новый год. Как ты считаешь?
   - Да, это прекрасная идея, но тебе следует купить открытку в подарок в Лондоне.
   - Ну хорошо, договорились.
   ***
   - Каролина, это Джо. Я подумал, что у тебя очень плохое настроение. Ведь уже Новый год. День рождения Флер.
   - С Новым годом, Джо. У меня действительно дурное настроение. Спасибо, что позвонил. Ты настоящий друг.
   - Я все еще надеюсь когда-нибудь стать для тебя чем-то большим, чем другом.
   - Я знаю, Джо.
   ***
   - Каролина, у тебя есть новости?
   - Нет, Джо, увы. Боюсь, я никогда не получу от нее ответа. Кажется, мне уже не очень хочется этого.
   Не знаю, что со мной происходит. Я иногда думаю, что она неприятная и жестокая девочка. Как можно не написать мне и не поблагодарить за рождественский подарок? Я ей послала такие красивые жемчужные серьги.
   Если они не понравились флер, она могла бы вернуть их мне. Другими словами...
   - Каролина, ты плачешь?
   - Нет, нет, что ты, я не плачу.
   ***
   - Каролина, главный редактор моей газеты попросил меня сделать серию репортажей о так называемом старом порядке, то есть о высшем классе родовой аристократии. Могу ли я приехать к тебе и взять интервью у тебя и сэра Уильяма?
   - Нет, ни в косм случае, Джо. Это невозможно.
   Ты же сам это прекрасно понимаешь. А что случилось? Как я помню, ты всегда занимался образами новых кинофильмов.
   - Меня недавно повысили в должности. Сейчас я заведую отделом публицистики.
   - Поздравляю от всей души, Джо. Очень рада за тебя. Надеюсь, это только начало.
   - Спасибо, но я хотел бы, чтобы ты поздравила меня во время торжественного обеда.
   - О Джо! Знаешь что? Мне тут дали два билета на Центральный корт в Уимблдоне. Уильям не любит теннис, да и неважно себя чувствует. Почему бы нам не пойти вместе? Играть будет Мария Буэно. Ты любишь теннис? Или для тебя это тоже смертельная скука?
   - Теннис - это именно то, что интересует меня в последнее время больше всего на свете.
   - Вот и прекрасно. В среду. Договорились?
   - Договорились. Никаких новостей нет?
   - Нет, Джо, никаких. Об этом можно забыть. Видимо, мое время еще не пришло.
   ***
   Долгожданное письмо она получила только в августе. Был жаркий, сухой день. Каролина сидела в саду и наблюдала за детьми. Хлоя играла в теннис с подружкой, а Джолион и Тоби корчили ей рожи и гоняли пустую банку по газону.
   "Дорогая леди Хантертон!
   Вы написали мне в прошлом году. Со мной случилось несчастье. В прошлом месяце меня изнасиловали в метро, и сейчас я боюсь, что забеременела. Я не хочу говорить об этом бабушке. Не могли бы вы выслать мне 500 долларов на аборт? Надеюсь, у вас найдется такая сумма. Искренне ваша Флер Фитцпатрик".
   Глава 8
   1961-1962
   - Я хочу поехать с тобой, - сказал Джо.
   - Нет, Джо, это невозможно. Что скажет Уильям, если узнает об этом?
   - А почему он должен узнать? - спросил Джо. - Я встречусь с тобой в самолете. Ну подумай сама, дорогая, как я могу отпустить тебя одну?
   - Не волнуйся, я справлюсь с этим без особого труда, - сказала Каролина, пытаясь подавить приятное чувство, возникшее у нее при мысли о том, что проведет несколько дней с Джо.
   - Не сомневаюсь, что ты справишься, но я не хочу этого, - упрямо повторил Джо. - Это не так просто, как тебе кажется, и я хочу быть рядом с тобой на всякий случай.
   - Джо, ты очень добр ко мне, хотя я и не понимаю почему.
   - Во-первых, ты мне очень нравишься, и я чувствую ответственность за тебя, поскольку вовлек тебя в это дело. Во-вторых, я не теряю надежды, что когда-нибудь мне удастся затащить тебя в постель. Нью-Йорк - самое подходящее место для этого. Во всяком случае, у меня больше возможностей сделать это в Нью-Йорке. чем здесь. Ты ведь живешь в Саффолке, а я - в Лондоне. Я просто проявляю практичность и предусмотрительность, вот и все.
   - Джо, я не собираюсь ложиться с тобой в постель, поэтому тебе лучше остаться здесь.
   - Каролина, я все равно поеду с тобой. Помимо всего прочего, ты совершенно не знаешь Нью-Йорка, а я знаю, хоть и немного. Я помогу тебе. А теперь скажи, пожалуйста, когда ты вылетаешь?
   - На следующий день после святок, - сказала Каролина, чувствуя, что у нее нет больше сил сопротивляться. - Самолет вылетает в десять утра.
   - Хорошо, встретимся в самолете. А что говорит Уильям по поводу твоего отъезда?
   - Почти ничего, - ответила Каролина, стараясь не вспоминать холодное, неприязненное выражение лица мужа, услышавшего о ее решении поехать в Нью-Йорк.
   "Ну что ж, - сухо проговорил он. - Потрудись сообщить мне о том, что ты скажешь детям".
   - А что дети?
   - Я.., я еще не сообщила им о своих планах, но собираюсь сделать это безотлагательно.
   - И что же ты им скажешь?
   - Совру что-нибудь.
   - Ты считаешь, что это правильно? Ведь твоей старшей дочери уже шестнадцать лет.
   - Джо, я лучше знаю своих детей.
   Когда Каролина вошла в комнату Хлои, та рассматривала рождественские подарки. Увидев мать, она с удивлением посмотрела на нее.
   - Что, мама?
   - Хлоя, к сожалению, мне придется оставить вас на несколько дней после Рождества. Кстати, я очень не .люблю делать тебе замечания, но ты разбросала оберточную бумагу по всей комнате.
   - Да? О Господи, извини, сейчас уберу. А куда ты едешь?
   - Мне нужно навестить старую подругу. Она умирает. Она живет в Нью-Йорке. Мне непременно нужно навестить ее, побыть с ней немного.
   - В Америке? Но это же так далеко! А кто она такая?
   - Вообще-то это подруга моей матери. Они вместе учились в школе. У нее рак, и она долго не протянет.
   Ей осталось жить лишь несколько недель.
   - Мама, ты никогда не упоминала о ней.
   - Да, но я не была особенно близка с ней.
   - Зачем же сейчас ты отправляешься в такую даль?
   - Она всегда проявляла ко мне доброту, когда я была ребенком. Ну хватит, Хлоя, сейчас не время обсуждать вопрос, почему я еду в Америку. Тебя это не касается.
   - Нет, касается.
   Каролина внимательно посмотрела на дочь. Ей не хотелось огорчать Хлою, нежную, внимательную и ласковую. Обычно дети в таком возрасте начинают грубить родителям и проверять на них твердость своего характера, но Хлоя, к счастью, была иной. Она всегда заботилась о матери, рано утром приносила ей чай в постель, часто предлагала помочь по хозяйству, ходила с ней по магазинам и делала почти все, о чем просила ее Каролина. Конечно, она проводила в школе две трети года и поэтому скучала по матери. Поездка в Нью-Йорк лишала Каролину удовольствия провести с дочерью каникулярное время.
   - Я рада, что ты так беспокоишься обо мне, - сказала Каролина. - Но тебе незачем волноваться, дорогая.
   Надеюсь, ты будешь хорошо вести себя в мое отсутствие.
   С тобой будет отец, а я попрошу няню пожить у нас.
   - О, мама, пожалуйста, не приглашай няню. Она обращается со мной, как с шестилетним ребенком.
   - Возможно, но мне будет спокойнее, если она поживет здесь.
   Хлоя тяжело вздохнула:
   - Ну ладно, мама. Не хочу показаться эгоисткой, но неужели мне придется пропустить новогодний бал?
   - Ну почему же? Если папа отвезет тебя, не возникнет никаких проблем. Хотя я не знаю, что ты будешь там делать. Этот бал обычно устраивают для охотников, а ты, как я знаю, никогда не увлекалась охотой.
   - Но я все равно хочу пойти туда. Там будут почти все мои друзья, и им все равно, увлекаюсь я охотой или нет. Это только для тебя имеет значение.
   - Да, потому что ты лишаешь себя огромного удовольствия. Ну да ладно. У тебя есть что надеть на этот бал? Без этого туда и идти незачем.
   - Да, у меня есть одно платье, которое я приготовила к концу семестра, очень славное.
   Каролина вспомнила это длинное платье, которое очень шло Хлое и подчеркивало ее чудесную фигуру.
   - Ну что же, надень его, и все будет хорошо.
   - Но у меня нет обуви, мама, кроме одной пары.
   Может, ты все-таки купишь мне что-нибудь?
   - Хлоя, у меня сейчас нет времени покупать тебе обувь. Все магазины уже закрыты. Давай сделаем это после моего возвращения.
   - Что мне делать, мама? У меня только школьные туфли. Можно, я возьму твои?
   - Они тебе слишком велики, да и каблуки очень высокие.
   - О, мама, пожалуйста! Мне уже почти шестнадцать лет.
   - Ну ладно, поройся в моей комнате. А вдруг найдешь там что-нибудь подходящее? Но не вздумай тащить няню в Ипсвич. Она слишком стара для такой поездки.
   - Нет, мама, не буду.
   - И присмотри за мальчиками. Я очень надеюсь на тебя.
   - Мама, я ничего не могу с ними поделать. Ты же знаешь, что мне с ними не сладить. Они никого не слушаются, а особенно меня.
   - Не выдумывай. Они просто очень живые. Так ведут себя все мальчики такого возраста. Ну ладно, мне нужно еще очень многое сделать перед отъездом. Да, вот что еще, - добавила Каролина, - присматривай за отцом. Он последнее время неважно себя чувствует.
   - А что с ним?
   - Не знаю, - ответила Каролина. - Когда вернусь, постараюсь заставить его показаться врачу.
   - Мама?
   - Что, Хлоя? У меня действительно масса дел. Надо собрать вещи.
   - Ты уже прочитала мой отчет?
   - Да, - рассеянно ответила Каролина, - по-моему, он получился удачным. Хорошая работа.
   - Спасибо, - сказала Хлоя, поняв, что мать ничего не читала, ибо иначе непременно поздравила бы с тем, что ее выдвинули на почетную должность Главы Дома в следующем семестре, а также назначили капитаном команды пловцов всей школы.
   Ну ладно, подумала она, может, хоть отец по достоинству оценит се успехи. Но что же это за старая подруга, о которой никто никогда не слышал? И почему мама уезжает к ней в самый разгар Рождества?
   ***
   - Покажи мне, пожалуйста, письмо, - сказал Джо, усаживаясь рядом с Каролиной в кресло самолета. - Я не прижал тебя?
   - Нет, все нормально.
   - Думаю, что через десять часов тебе это не покажется нормальным. Ну что ж, давай закажем что-нибудь выпить. Это самое лучшее средство от тоски во время полета.
   А затем подумаем, что нам делать дальше.
   - Не возражаю, - охотно согласилась Каролина. - Вот письмо. - Она протянула ему конверт. Получив его неделю назад, Каролина с тех пор почти не спала.
   Прочитав письмо, Джо сочувственно пожал ее руку.
   - Бедняжка, мне очень жаль тебя.
   - Да, судя по всему, Флер не очень легкий ребенок.
   - Она, видимо, перенесла немало горя и унижений.
   - К тому же Флер напугана. - Джин с тоником сделали свое дело, Каролина почувствовала приятное тепло, благодарно взглянула на Джо и улыбнулась. Хорошо, что он рядом с ней. Что бы она делала без него?
   - Могу тебя заверить, - лукаво сказал Джо, - что я лишь начинаю бороться с твоей верностью мужу.
   - Только не в самолете! - воскликнула, смеясь, Каролина.
   - Почему бы и нет? Здесь есть прекрасные туалеты.
   Ты слышала когда-нибудь о клубе любителей высоты?
   - Нет.
   - Члены этого клуба предпочитают заниматься сексом во время полета. Я, правда, не вполне уверен, что ты выдержишь. Может, попробуем?
   - Нет, - решительно сказала она.
   - Ну ладно, значит, на обратном пути.
   - Возможно. - Она снова улыбнулась.
   Джо достал из-под сиденья свою сумку, открыл ее и вытащил оттуда кипу бумаг.
   - Я немного поработаю. У меня есть дела в Нью-Йорке, и я не намерен обманывать своего главного редактора.
   - У кого ты хочешь взять интервью?
   - У Бобби Кеннеди, если мне повезет, а также у Ширли Маклейн и Джо Димагио.
   - Кажется, ты собираешься прекрасно провести время?
   - Конечно, но свою главную задачу я по-прежнему вижу в том, чтобы и ты провела там время не очень плохо.
   - Ты замечательный человек, Джо.
   - Знаю.
   Джо погрузился в чтение газетных вырезок, а Каролина молча наблюдала за ним. Почему она так долго оказывает ему сопротивление? Сейчас Каролина не могла этого понять. Джо казался он красивым и привлекательным, а к тому же был очень добрым, нежным и чутким. А как он смотрел на нее! Кроме того, он умел увлекательно говорить о сексе: такого она никогда прежде не слышала. Джо пока еще не заходил с Каролиной дальше невинного поцелуя, но при этом подробно рассказывал о том, что бы он сделал с ней, если бы она согласилась лечь с ним в постель. Это очень возбуждало ее. Минутами Каролине хотелось броситься к Джо и отдаться ему в любом месте - в такси, в городском парке. Каролина понимала, что не удовлетворена своей сексуальной жизнью. Уильям никогда не старался доставить ей наслаждение. Встреча с Джо напоминала Каролине о том, что она все еще женщина и хочет мужской ласки.
   Пытаясь отделаться от этих мыслей, она стала перечитывать последнее письмо от Флер:
   "Дорогая Каролина!
   Я не собиралась писать вам, но бабушка заставляла меня это сделать.
   Она очень больна и умирает у меня на глазах. У нее рак печени. Доктора говорят, что ей осталось жить несколько недель. Поэтому она хочет повидать вас перед смертью. И поговорить с вами.
   Думаю, она будет просить вас присмотреть за мной, но это совершенно исключено. Полагаю, и вы не согласитесь на это. Мне уже почти семнадцать лет, и я могу сама позаботиться о себе и заработать на жизнь. К тому же у меня есть тетки, которые готовы помочь мне.
   Бабушка лежит в больнице штата в Бруклине. Там неплохо, хотя было бы лучше отправить се в какую-нибудь частную клинику, но у нас нет таких денег. А у вас, кажется, они есть. Правда, не знаю, захотите ли вы помочь нам.
   Сначала я считала, что нам с вами лучше не встречаться, но бабушка будет очень огорчена, если вы не приедете. Она все еще надеется, что мы с вами станем друзьями. Поэтому я решила, что нам следует вместе пойти к ней в больницу.
   Если надумаете приехать, пожалуйста, дайте мне знать.
   Сообщите также, где остановитесь. Надеюсь, вы позвоните мне, приехав в Нью-Йорк.
   Ваша Флер Фитцпатрик".
   Каролине, которую мысли о дочери преследовали семнадцать лет, это письмо показалось жестоким. Но все же оно лучше, чем первое, подумала она. Тогда Флер сообщила, что ее изнасиловали, и просила деньги на аборт. Каролина в тот момент хотела все бросить и вылететь в Нью-Йорк, чтобы помочь дочери, утешить и успокоить ее. Конечно же, она выслала Флер чек, но вскоре получила от дочери короткое письмо, в котором та заверяла Каролину, что с ней все в порядке, и просила не приезжать. Да и Джо советовал не спешить.
   - Ты только добавишь масла в огонь, - сказал он тогда. - Флер может не выдержать такой эмоциональной нагрузки. Думаю, с ней действительно все в порядке и она не нуждается в немедленной помощи. Видимо, Флер - крепкий орешек. Такие письма не пишут несчастные и закомплексованные люди. Оставь се в покое. Не сомневаюсь: она удержится на плаву в любых обстоятельствах.
   - Джо, ты не понимаешь. Ее же изнасиловали! Это самое страшное, что может произойти с женщиной. А ей только шестнадцать лет. Девочке нужны ласка и внимание.
   - Да, но она никогда не видела тебя и поэтому считает, что ты самая бесчувственная и бессердечная мать в мире. Не забывай об этом. Я понимаю, что все это ужасно, но если ты станешь навязывать ей свое общество, то все будет еще хуже. Как Флер расскажет тебе о своем горе, совершенно не зная тебя? Такое немыслимо. Это будет удар для вас обеих. Пожалуйста, дорогая, оставь ее в покое. Да, это сложно, но другого выхода я не вижу.
   Каролина неохотно, но все же согласилась с Джо. Она написала Флер два письма, участливо спрашивая о ее делах. Некоторое время спустя Каролина получила лаконичную открытку: "Все нормально. Флер Фитцпатрик".
   И вот сейчас Каролина летела к дочери, вспоминая тот день, когда любовалась ее маленькими ручками и крохотной головкой. Господи, неужели это было семнадцать лет назад! Над всеми чувствами, которые одолевали Каролину во время полета, возобладал страх...
   ***
   - Могу ли я поговорить с Флер?
   - А кто это? - прозвучал настороженный голос с заметным американским акцентом. Каролина закрыла глаза и еще крепче сжала руку Джо.
   - Это... Каролина Хантертон.
   - А-а-а, - услышала она. - Это Флер Фитцпатрик. Как долетели?
   - Прекрасно, спасибо, - ответила Каролина.
   - Где вы остановились?
   - В гостинице "Сент-Реджис", на Пятьдесят пятой улице восточной стороны.
   - Вот как, - холодно отозвалась Флер. - Думаю, нам лучше встретиться в больнице. Буду ждать вас в фойе. Больница находится возле Флэтбуш. Полагаю, вы не рискнете ехать туда на метро. - В голосе Флер Каролина различила едва уловимое любопытство. - Скажите шоферу, чтобы он отвез вас в больницу Святой Маргариты, что неподалеку от улицы Лафайета.
   - Когда там приемные часы?
   - О, с этим нет никаких проблем. Мы можем навестить бабушку в любое время. Персонал относится очень либерально к тем, кто приходит к умирающим.
   - Хорошо. Тогда, может быть, вечером? Скажем, в шесть?
   - Конечно.
   ***
   Когда Каролина ехала в такси по Бруклинскому мосту рядом с проходящим мимо поездом, ей стало плохо. Она высунулась из окна.
   - Леди, - предупредил таксист, - не делайте этого, а то вам снесет голову.
   - Извините, мне что-то не по себе.
   - Потерпите, - строго сказал он. - Я не хочу, чтобы вы вывалились из машины, тем более загадили ее. Если вас стошнит, вам придется убирать, о'кей?
   - О'кей, - согласилась Каролина. Они ехали гораздо дольше, чем она предполагала, и с трудом миновали Манхэттен, запруженный машинами. Каролина с любопытством смотрела на вечерний Нью-Йорк, его гигантские небоскребы и узкие полоски светлого неба между ними. Ей не верилось, что она уже здесь.
   Ее вдруг охватил необъяснимый страх перед этим огромным городом. Как хорошо, подумала она, что Джо отправился с ней. Он даже собирался поехать с ней в больницу, но Каролине хотелось поговорить с дочерью с глазу на глаз. А теперь она жалела, что отказала Джо, поскольку чувствовала себя не слишком уверенно. Впрочем, теперь уже поздно, подумала она и посмотрела на часы. Было уже без четверти семь. Флер уже, наверное, решила, что мать испугалась и не приедет. Да едва ли она станет ждать ее. Что же делать потом? Ведь она не сможет разыскать ее в этом огромном городе.
   Машина вдруг резко затормозила и остановилась.
   - Вот мы и приехали, мадам, - сообщил водитель. - Больница Святой Маргариты. С вас двадцать два доллара.
   Двадцать два доллара! Это же почти восемь фунтов стерлингов! Самый настоящий грабеж! Ну да ладно, черт с ними, с деньгами.
   Таксист быстро развернулся и уехал. Ни спасибо, ни всего доброго, со злостью подумала Каролина. Неужели здесь все так грубы и невоспитанны? С этими мыслями она вошла в фойе больницы.
   ***
   Только тут она осознала, что я понятия не имеет, как выглядит дочь. Фойе было многолюдно, но более всего Каролину поразила огромная очередь к дежурной сестре. Безропотно встав в хвост очереди, Каролина искала глазами хрупкую темноволосую девушку.
   Но поблизости не было никого, кто хоть немного напоминал бы Флер. Убедившись, что дочери нет, Каролина села на свободное место на скамье и устало закрыла глаза. Как же Флер могла так жестоко поступить? Она же прекрасно знала, что ее трудно найти в такой сутолоке.
   Вокруг громко говорили, причем не только с американским акцентом, но и с итальянским, испанским, немецким. Порой раздавался голос дежурной сестры, которая громко выкрикивала фамилии посетителей.
   Вдруг Каролина услышала свое имя. Оно прозвучало странно, совсем не так, как в Англии. Каролина тут же вскочила и направилась к столику дежурной сестры, с трудом пробираясь сквозь толпу посетителей. Люди безропотно расступались, пропуская ее. Только потом она догадалась, что немалую роль сыграла ее дорогая норковая шуба. Здесь, видимо, привыкли уступать дорогу важным персонам, особенно в больнице штата.
   - Что вам угодно? - спросила негритянка, сидевшая за столиком.
   - Моя фамилия Хантертон, - взволнованно ответила Каролина. - Меня просили подойти.
   - Ах да, вас просят подойти к палате "7 Б".
   - Как найти эту палату?
   - Поднимитесь на лифте на седьмой этаж, потом повернете направо, раздраженно ответила сестра.
   Каролина медленно направилась к лифтам, грязным и переполненным. Под конец остались только Каролина да еще старая негритянка с внучкой.
   - Послушай, - сердито сказала старуха маленькой девочке, - веди себя хорошо и не плачь. Твоя мама очень огорчится, если ты будешь все время плакать. Мы ничем не можем ей помочь, поэтому постарайся улыбаться и не плакать.
   Девочка насупилась и молчала. Она казалась испуганной.
   - Вы идете в палату "7 Б"? - спросила Каролина.
   - Да, следуйте за мной, мы покажем вам дорогу.
   Пошли, Аурелия! - Негритянка потащила девочку из лифта. - И помни, что я тебе сказала.
   Палата "7 Б" находилась в самом конце коридора.
   Негритянка шла медленно, да и Каролина не спешила, страшась встречи с дочерью.
   Войдя в палату, она огляделась. Здесь в несколько рядов стояли кровати. Увидев в дальнем конце палаты молоденькую девушку, Каролина направилась к ней. Та сидела лицом к двери, но смотрела на лежащую перед ней старую женщину и гладила ее руку. Внезапно наклонившись, девушка прошептала ей что-то на ухо.
   Каролина и не подозревала, что Флер такая нежная и заботливая внучка.
   - Флер? - сказала она, приблизившись к кровати.
   Девушка подняла голову и посмотрела на Каролину. Ее большие темно-голубые глаза выразили сложную гамму чувств - отчаяние, сострадание, сочувствие и даже усталость.
   Девушка молча, кивнула головой и приложила палец к губам, показывая, чтобы мать не говорила слишком громко. Каролина подошла поближе и посмотрела на больную. Она была худой, изможденной и бледной.
   Ее тонкие руки лежали поверх простыни. Глядя на мать Брендона, Каролина размышляла о том, как странно устроен мир. Когда-то она встретила сына этой женщины и родила от него ребенка, но почему-то так и не познакомилась с Кэтлин, не говорила с ней.
   Затем она перевела взгляд на Флер. Перед ней была взрослая девушка с серьезным лицом, умными, выразительными глазами и сдержанными манерами. Каролина поняла, что ее дочь давно уже не ребенок.
   - Пойдемте со мной, - сказала Флер. - Бабушка заснула. Мы попросим сестру, чтобы она позвала нас, когда бабушка проснется.
   Поднявшись, Флер направилась к двери. Каролина, следуя за дочерью, не заметила в ней никакой враждебности.
   Они молча шли по коридору. Подойдя к автоматам, Каролина порылась в сумочке и достала кошелек.
   - Что будешь пить. Флер, чай или кофе? Ужасно, что я не знаю о тебе даже этого.
   Она тотчас поняла, что допустила ошибку. Это была слишком поспешная попытка сблизиться. Не готовая к этому Флер ответила:
   - Мне все равно, - и равнодушно пожала плечами.
   - Пожалуйста, - сказала Каролина, протягивая Флер стаканчик с чаем, это самый любимый напиток англичан. Выпей немного.
   - Спасибо, - сухо ответила Флер, молча разглядывая ноги матери длинные, красивые, в дорогих кожаных туфлях. Перехватив этот взгляд, Каролина тоже посмотрела на ноги дочери, такие же стройные, как и у нее в семнадцать лет. Они молчали, не зная, что сказать друг другу.
   - Она, вероятно, не переживет эту ночь, - вдруг тихо проговорила Флер. - Сегодня у нее сильное ухудшение. Оно наступило внезапно, кровотечение продолжается уже несколько часов. У бабушки были такие невыносимые боли, что ее напичкали таблетками, и теперь она почти не понимает, что происходит.
   Флер повернулась к Каролине, и та увидела се мокрое от слез лицо. Рассеянно поправив волосы, девушка вытерла глаза тыльной стороной ладони.
   - Извините, - сказала она, - что не встретила вас в фойе больницы. Вы опоздали почти на час, а я не могла оставить бабушку одну. Что-то случилось? Почему вы опоздали?
   - Это я должна извиниться перед тобой за опоздание, - мягко проговорила Каролина. - Я не предполагала, что это так далеко. На улицах были автомобильные пробки. Ведь мы ехали в час пик.
   - Да, - согласилась Флер и умолкла.
   - Она знала.., знает, что я должна приехать?
   - Да, конечно. Я все рассказала ей и даже соврала, что мы с вами уже встретились. Она постоянно спрашивала о вас. Конечно, мне пришлось лгать, но едва ли она понимала все, что я ей говорила. Она очень обрадовалась, что вы приехали, хотя не знаю почему. - Флер холодно взглянула на Каролину.
   - Но это не так уж важно, не правда ли? Главное, что она обрадовалась.
   - Да.
   - А где твои тетки?
   - Одна из них провела в больнице первую половину дня и поехала домой покормить детей. Другая умерла почти шесть лет назад. Третья должна скоро прийти. А четвертая, Эдна, прилетит из Калифорнии сегодня вечером.
   - Мисс Фитцпатрик! - позвала дежурная сестра. - Идите сюда скорее. Вас зовет бабушка.
   Флер вскочила, бросила в урну стаканчик с недопитым чаем и побежала по коридору. Каролина последовала за ней. Они оказались у постели больной почти одновременно. Кэтлин уже проснулась и смотрела на них испуганными глазами.
   - Непослушная девочка, - тихо сказала она, взяв внучку за руку. - Где ты болтаешься? Я хочу, чтобы ты сидела здесь, возле меня.