Страница:
Глава 4
Аримил
Утром я нежным поцелуем выпроваживал за порог баронессу Х., наивную и мечтательную девушку, которой в ее далекой провинции подружки вбили в голову, что, не переспав со столичным вельможей или, на худой конец – хм… как-то двусмысленно звучит – магом, она не сможет считать свою миссию выполненной. В темном углу коридора заметил какую-то тень, но не придал ей значения. С баронессой мы приятно провели сладких три ночи, завтра она уезжала, и мы вынуждены были расстаться. Она явно увозила с собой только приятные впечатления и на меня не обижалась, так как знала, на что шла, а я как-то не задумывался о современных тенденциях в области молодежной морали, чтобы переживать на тему, обязан я на ней жениться после всего, что было, или нет. Хотя если каждый раз задумываться об этом, то переживалки точно на всех не хватит. Не надо, однако, думать, что после курсов девушки падали в мою кровать, как спелые груши в корзину. Отнюдь нет. За все время более-менее постоянных любовниц у меня было всего три. Не считать же две-три ночи с гостьями за нечто серьезное? Так, любовное приключение и ничего более. Перебесившись, я стал относиться к постельным утехам как к приятному, где-то необходимому, но совершенно ни к чему не обязывающему времяпровождению. Как пишут в романах, любовь еще не постучалась в мое сердце. Правда, логика подсказывает, что стоит только в сердце чему-то там застучать, надо срочно бежать к целителю, а не в храм Творца, прорываясь к алтарю с девицей на буксире.
Утро было раннее, и у меня еще оставалось минут семьдесят на поспать, но тут раздался тихий стук в дверь. Зевая во всю пасть, я открыл и на пороге с удивлением увидел Аримила. Тот стоял бледный, с красными от недосыпа глазами и почему-то сверлил меня злобным взглядом.
– Что, Гаррад, еще не весь дворец перетрахал?! – по-змеиному прошипел он.
Я был в благодушном настроении, расслабленный и сонный, поэтому не стал в ответ говорить гадости:
– Ах, Аримил, не надо. Ты меня совсем захвалишь, – при этих словах глаза парня стали во все лицо. – Где мне с моей внешностью с тобой тягаться. Девушки просто скорбят, что не могут почему-то быть с тобой, вот и кидаются в отчаянии на более-менее молодой объект. Впрочем, я за тобой не подглядывал. Я даже не знаю, где твои апартаменты. Может, из них по три сразу утречком выбегают.
– Я-а-а-а-а?!! С-с-с-с девушшшшшками?!!
– А что, предпочитаешь мальчиков? Вы, эльфы, все со странностями.
Меня откровенно удивило поведение эльфа. Я уже много раз рассказывал ему о своих похождениях, делился впечатлениями, рассказывал о наиболее эффективных методах охмурения. Аримил недоверчиво хмыкал, занимаясь своим делом, но слушал все-таки внимательно. Такое впечатление, что все мои рассказы он воспринимал как мальчишеское хвастовство, но, увидев девушку, выпархивающую из моих апартаментов, вдруг осознал, что все было правдой. И эта правда ему почему-то очень не понравилась.
Он снова фыркнул, предельно презрительно и высокомерно. Можно сказать, уничтожающе, но тему развивать не стал. Но вдруг глаза его подозрительно блеснули, и он томным голосом произнес, буквально подкрадываясь ко мне, словно кот на охоте за жирной мышкой.
– Мнда-а-ау… – совсем по-кошачьи промурлыкал он. – Ма-а-а-льчики! Это такая пре-е-елесть!
Я от неожиданности отпрыгнул.
– Эй-эй! Ты давай не дури, Аримил! Что на тебя нашло?! Чего пришел-то? – поспешил я перевести разговор на другую тему.
– Знаешь, я пришел к тебе за помощью, ты же все-таки мастер, хоть и низшего ранга.
Все-таки попытался подкусить. Не удержался. Ну и что? Звания и категории, как нам говорил в свое время один преподаватель в нашем училище, сбежавший от столичных интриг, ничто, если ты настоящий мастер. Настоящий мастер никогда не останется без работы.
– А у Трумара, учителя своего, почему не хочешь спросить?
– Дело в том, что я хочу сделать подарок одной своей знакомой…
– Ага-а-а-а! Знако-о-омой!
– Это совсем не то, что ты думаешь!
– А вы, эльфы, и мысли читать умеете?
– Тьфу! Гаррад! Ты можешь меня выслушать спокойно?!
Видимо, парня здорово что-то допекло, раз не ощетинивается – ну разве чуть-чуть – и не пытается ударить меня чем-нибудь тяжелым по голове, хотя таковое желание явно чувствуется.
– И что же ты хочешь подарить своей знакомой?
– Фонарь.
– Фонарь?
– Да. Фонарь, но не просто фонарь, а такой, который может светить как прожектор и как обычный фонарь. То есть чтобы можно было переключать из прожектора в светильник и обратно.
Задача, конечно, нетривиальная. Если использовать принцип механического прожектора с набором изломанных зеркал, то конструкция получится очень тяжелая и ненадежная. Следовательно, роль зеркал должны выполнить магемы. Сворачиваем магемы зеркала, получаем светильник. Разворачиваем – прожектор.
Мы плотно засели за расчеты и проектирование артефакта. Через два часа споров и половины пачки изгаженной бумаги начало что-то вырисовываться. Под конец расчетов Аримил сидел, тесно прижавшись ко мне плечом. Я вдруг спохватился и с испугом отодвинулся от него. Эльф усмехнулся, посмотрел на меня, призывно прикрыв глаза, и провел языком по губам. Я содрогнулся, а тот явно получал удовольствие от спектакля.
– Ну что же ты, малыш? Иди ко мне.
– Слушай, Аримил, будешь приставать – выгоню на фиг из лаборатории и помогать тебе больше не буду.
– Ладно, успокойся, – обычным тоном отреагировал Аримил на мою угрозу. – Ты не в моем вкусе. Давай лучше доделаем работу.
Когда мы закончили, эльф смущенно попросил меня сделать сам артефакт:
– Понимаешь, Гаррад, ты все-таки мастер. Я тебе заплачу. Сколько скажешь заплачу. Хорошо?
– Хорошо. Только платить не надо. Какие могут быть счеты между друзьями?
Через три дня я принес готовый артефакт в лабораторию Трумара. Ни мастера, ни Аримила там не было. Я оставил записку для парня с просьбой найти меня или вызвать, когда у того будет возможность.
Эльф пришел поздно вечером. Он был в неизменной лабораторной одежде и, похоже, прокрадывался по темным коридорам. Такое впечатление, что во дворце живет кто-то из его знакомых, которым очень не понравится или они будут очень удивлены его присутствием здесь. Впрочем – это его дела, и мне нет смысла в них вникать.
Артефакт представлял собой короткую, сантиметров тридцать, палочку с хрустальными шарами на концах. Один побольше – светильник, другой поменьше – накопитель энергии.
– А почему хрусталь? – с восторгом наигравшись им, спросил эльф.
– Откуда мне взять драгоценные камни? Что дают на лабораторию, то и использую.
Надо же, нашел к чему придраться!
– Да, надо было тебе выдать пару-тройку рубинов, – рассеянно сказал Аримил, любуясь фонарем.
Он произнес это так, будто у него дома сундуки ломятся от драгоценных камней. А может, и ломятся, откуда мне знать?
– Ты только передай своей знакомой, чтобы одна по подземельям не ползала. Опасное это дело.
– Что?! С чего ты взял, что она полезет в подземелья?
– А для чего еще нужен такой артефакт? В саду с любовником прогуливаться? Кустики просвечивать, свободны ли?
Эльф нахмурился и задумчиво смотрел на меня, видимо, принимая какое-то решение.
– Гаррад, не для знакомой этот фонарь, а для меня. Я хочу сходить на третий, подземный, ярус дворца. И предлагаю тебе сопровождать меня. Одному действительно опасно.
– А что я там не видел? Или ты?
– Как? Тебя даже не интересует, что там внизу? Веками туда мечтали попасть многие, и сегодня сотни отдадут все, что имеют, за возможность пройти туда. А тут тебе предлагают совершить прогулку, а ты спрашиваешь: зачем тебе это надо?
Что я мог сказать?
– А сколько вернулись живыми и здоровыми?
– Это не важно. У меня есть точный план.
Аримил начал горячо убеждать меня в необходимости прогуляться на третий ярус. Если бы я сам проявил интерес, то, скорее всего, эльф некоторое время поломался бы – стоит ли брать мою персону в столь соблазнительный поход или пригласить кого другого. Начал бы требовать безусловного подчинения, а то и выторговал бы что-то еще. Мое явное нежелание идти настолько его поразило, что он сам оказался в роли просителя. Видимо, он и в самом деле не хотел, чтобы кто-то узнал о его намерении, а мои слова об опасности прогулок в одиночку пали на благодатную почву.
– Когда ты планируешь поход? – с наигранным равнодушием спросил я.
На самом деле мне стало интересно. Но и страшно тоже. Про себя я решил, что, пока не изготовлю артефакт для поиска ловушек, с места не двинусь. Говорить об этом не стал, поскольку собирался для его создания использовать новые знания, но убедить эльфа отложить поход минимум на пару недель совершенно необходимо. Пара идей насчет поиска таких ловушек у меня была, когда я еще интересовался попытками исследовать нижние ярусы дворца. В отличие от многих я не считал, что древнее непременно лучшее. Скорее примитивнее и в чем-то хитрее, поскольку от недостатка знаний они вынуждены были выкручиваться, используя то, что есть. Тем не менее, чтобы все просчитать и изготовить пусть недолговечный, разовый, амулет, надо минимум две недели.
– А что тянуть? Давай завтра, – ожидаемо ответил эльф.
– Нет. Завтра не годится.
– Почему?
– Надо хорошенько подготовиться. Сколько дней продлится поход, по твоим прикидкам?
– Да несколько часов максимум. Тебе же сказано – у меня план есть, там указано, где она лежит… Ой!
– Кто она? – тут же поинтересовался я.
– Не важно. Найдем, узнаешь. Не найдем – ни к чему тебе.
Так и не сказал, с-с-с-собака.
Я тоже проявил твердость и настоял на отсрочке. Мне надо подготовиться, и все тут. Что именно надо так долго готовить? А что мы идем добывать в подземельях? Ах, потом узнаю?! Может быть?! Ну, так и ты, голубчик, узнаешь потом. Может быть!
Мы разошлись не очень довольные друг другом, но на полторы недели. На большую задержку эльф так и не согласился. Ну что ж. Придется поднапрячься. Благо дворец наполовину опустел. Все разъехались. Осень – занятия у молодежи, сенокос у стариков…
Утро было раннее, и у меня еще оставалось минут семьдесят на поспать, но тут раздался тихий стук в дверь. Зевая во всю пасть, я открыл и на пороге с удивлением увидел Аримила. Тот стоял бледный, с красными от недосыпа глазами и почему-то сверлил меня злобным взглядом.
– Что, Гаррад, еще не весь дворец перетрахал?! – по-змеиному прошипел он.
Я был в благодушном настроении, расслабленный и сонный, поэтому не стал в ответ говорить гадости:
– Ах, Аримил, не надо. Ты меня совсем захвалишь, – при этих словах глаза парня стали во все лицо. – Где мне с моей внешностью с тобой тягаться. Девушки просто скорбят, что не могут почему-то быть с тобой, вот и кидаются в отчаянии на более-менее молодой объект. Впрочем, я за тобой не подглядывал. Я даже не знаю, где твои апартаменты. Может, из них по три сразу утречком выбегают.
– Я-а-а-а-а?!! С-с-с-с девушшшшшками?!!
– А что, предпочитаешь мальчиков? Вы, эльфы, все со странностями.
Меня откровенно удивило поведение эльфа. Я уже много раз рассказывал ему о своих похождениях, делился впечатлениями, рассказывал о наиболее эффективных методах охмурения. Аримил недоверчиво хмыкал, занимаясь своим делом, но слушал все-таки внимательно. Такое впечатление, что все мои рассказы он воспринимал как мальчишеское хвастовство, но, увидев девушку, выпархивающую из моих апартаментов, вдруг осознал, что все было правдой. И эта правда ему почему-то очень не понравилась.
Он снова фыркнул, предельно презрительно и высокомерно. Можно сказать, уничтожающе, но тему развивать не стал. Но вдруг глаза его подозрительно блеснули, и он томным голосом произнес, буквально подкрадываясь ко мне, словно кот на охоте за жирной мышкой.
– Мнда-а-ау… – совсем по-кошачьи промурлыкал он. – Ма-а-а-льчики! Это такая пре-е-елесть!
Я от неожиданности отпрыгнул.
– Эй-эй! Ты давай не дури, Аримил! Что на тебя нашло?! Чего пришел-то? – поспешил я перевести разговор на другую тему.
– Знаешь, я пришел к тебе за помощью, ты же все-таки мастер, хоть и низшего ранга.
Все-таки попытался подкусить. Не удержался. Ну и что? Звания и категории, как нам говорил в свое время один преподаватель в нашем училище, сбежавший от столичных интриг, ничто, если ты настоящий мастер. Настоящий мастер никогда не останется без работы.
– А у Трумара, учителя своего, почему не хочешь спросить?
– Дело в том, что я хочу сделать подарок одной своей знакомой…
– Ага-а-а-а! Знако-о-омой!
– Это совсем не то, что ты думаешь!
– А вы, эльфы, и мысли читать умеете?
– Тьфу! Гаррад! Ты можешь меня выслушать спокойно?!
Видимо, парня здорово что-то допекло, раз не ощетинивается – ну разве чуть-чуть – и не пытается ударить меня чем-нибудь тяжелым по голове, хотя таковое желание явно чувствуется.
– И что же ты хочешь подарить своей знакомой?
– Фонарь.
– Фонарь?
– Да. Фонарь, но не просто фонарь, а такой, который может светить как прожектор и как обычный фонарь. То есть чтобы можно было переключать из прожектора в светильник и обратно.
Задача, конечно, нетривиальная. Если использовать принцип механического прожектора с набором изломанных зеркал, то конструкция получится очень тяжелая и ненадежная. Следовательно, роль зеркал должны выполнить магемы. Сворачиваем магемы зеркала, получаем светильник. Разворачиваем – прожектор.
Мы плотно засели за расчеты и проектирование артефакта. Через два часа споров и половины пачки изгаженной бумаги начало что-то вырисовываться. Под конец расчетов Аримил сидел, тесно прижавшись ко мне плечом. Я вдруг спохватился и с испугом отодвинулся от него. Эльф усмехнулся, посмотрел на меня, призывно прикрыв глаза, и провел языком по губам. Я содрогнулся, а тот явно получал удовольствие от спектакля.
– Ну что же ты, малыш? Иди ко мне.
– Слушай, Аримил, будешь приставать – выгоню на фиг из лаборатории и помогать тебе больше не буду.
– Ладно, успокойся, – обычным тоном отреагировал Аримил на мою угрозу. – Ты не в моем вкусе. Давай лучше доделаем работу.
Когда мы закончили, эльф смущенно попросил меня сделать сам артефакт:
– Понимаешь, Гаррад, ты все-таки мастер. Я тебе заплачу. Сколько скажешь заплачу. Хорошо?
– Хорошо. Только платить не надо. Какие могут быть счеты между друзьями?
Через три дня я принес готовый артефакт в лабораторию Трумара. Ни мастера, ни Аримила там не было. Я оставил записку для парня с просьбой найти меня или вызвать, когда у того будет возможность.
Эльф пришел поздно вечером. Он был в неизменной лабораторной одежде и, похоже, прокрадывался по темным коридорам. Такое впечатление, что во дворце живет кто-то из его знакомых, которым очень не понравится или они будут очень удивлены его присутствием здесь. Впрочем – это его дела, и мне нет смысла в них вникать.
Артефакт представлял собой короткую, сантиметров тридцать, палочку с хрустальными шарами на концах. Один побольше – светильник, другой поменьше – накопитель энергии.
– А почему хрусталь? – с восторгом наигравшись им, спросил эльф.
– Откуда мне взять драгоценные камни? Что дают на лабораторию, то и использую.
Надо же, нашел к чему придраться!
– Да, надо было тебе выдать пару-тройку рубинов, – рассеянно сказал Аримил, любуясь фонарем.
Он произнес это так, будто у него дома сундуки ломятся от драгоценных камней. А может, и ломятся, откуда мне знать?
– Ты только передай своей знакомой, чтобы одна по подземельям не ползала. Опасное это дело.
– Что?! С чего ты взял, что она полезет в подземелья?
– А для чего еще нужен такой артефакт? В саду с любовником прогуливаться? Кустики просвечивать, свободны ли?
Эльф нахмурился и задумчиво смотрел на меня, видимо, принимая какое-то решение.
– Гаррад, не для знакомой этот фонарь, а для меня. Я хочу сходить на третий, подземный, ярус дворца. И предлагаю тебе сопровождать меня. Одному действительно опасно.
– А что я там не видел? Или ты?
– Как? Тебя даже не интересует, что там внизу? Веками туда мечтали попасть многие, и сегодня сотни отдадут все, что имеют, за возможность пройти туда. А тут тебе предлагают совершить прогулку, а ты спрашиваешь: зачем тебе это надо?
Что я мог сказать?
– А сколько вернулись живыми и здоровыми?
– Это не важно. У меня есть точный план.
Аримил начал горячо убеждать меня в необходимости прогуляться на третий ярус. Если бы я сам проявил интерес, то, скорее всего, эльф некоторое время поломался бы – стоит ли брать мою персону в столь соблазнительный поход или пригласить кого другого. Начал бы требовать безусловного подчинения, а то и выторговал бы что-то еще. Мое явное нежелание идти настолько его поразило, что он сам оказался в роли просителя. Видимо, он и в самом деле не хотел, чтобы кто-то узнал о его намерении, а мои слова об опасности прогулок в одиночку пали на благодатную почву.
– Когда ты планируешь поход? – с наигранным равнодушием спросил я.
На самом деле мне стало интересно. Но и страшно тоже. Про себя я решил, что, пока не изготовлю артефакт для поиска ловушек, с места не двинусь. Говорить об этом не стал, поскольку собирался для его создания использовать новые знания, но убедить эльфа отложить поход минимум на пару недель совершенно необходимо. Пара идей насчет поиска таких ловушек у меня была, когда я еще интересовался попытками исследовать нижние ярусы дворца. В отличие от многих я не считал, что древнее непременно лучшее. Скорее примитивнее и в чем-то хитрее, поскольку от недостатка знаний они вынуждены были выкручиваться, используя то, что есть. Тем не менее, чтобы все просчитать и изготовить пусть недолговечный, разовый, амулет, надо минимум две недели.
– А что тянуть? Давай завтра, – ожидаемо ответил эльф.
– Нет. Завтра не годится.
– Почему?
– Надо хорошенько подготовиться. Сколько дней продлится поход, по твоим прикидкам?
– Да несколько часов максимум. Тебе же сказано – у меня план есть, там указано, где она лежит… Ой!
– Кто она? – тут же поинтересовался я.
– Не важно. Найдем, узнаешь. Не найдем – ни к чему тебе.
Так и не сказал, с-с-с-собака.
Я тоже проявил твердость и настоял на отсрочке. Мне надо подготовиться, и все тут. Что именно надо так долго готовить? А что мы идем добывать в подземельях? Ах, потом узнаю?! Может быть?! Ну, так и ты, голубчик, узнаешь потом. Может быть!
Мы разошлись не очень довольные друг другом, но на полторы недели. На большую задержку эльф так и не согласился. Ну что ж. Придется поднапрячься. Благо дворец наполовину опустел. Все разъехались. Осень – занятия у молодежи, сенокос у стариков…
Глава 5
Светлое чувство – дело темное
Две недели… ну, ладно, полторы мне были необходимы еще кое для чего. Я наконец-то придумал, как можно хорошо заработать, не пробуждая от спячки патентное бюро и не соблазняя халявщиков-грандмастеров, приглашаемых этим бюро для проведения экспертиз, возможностью присвоить себе результаты моего труда.
Незаконной продажа амулетов признавалась в том случае, если в них использовались магемы, не зарегистрированные в патентном бюро. Но! А если амулет будет работы «древних» мастеров, когда бюро еще просто не существовало? А если и вовсе создан мастерами ушедшей расы? Далеко не полный перечень таких уникальных и, как правило, неповторимых изделий содержался в «Королевском реестре известных амулетов и артефактов всех рас мира». Реестр был опубликован достаточно большим тиражом в пятьсот экземпляров, и его можно было найти в большинстве библиотек крупных городов королевства. В том числе, разумеется, и в дворцовой. В толстенном реестре возле рисунка каждого амулета или артефакта имелось подробнейшее описание его внешнего вида, размеров, материалов, из которых изготовлен, для чего предназначен и как активируется, кому на момент издания принадлежит или примерно когда и по каким причинам утрачен. Таких утраченных было довольно много, и сведения о них были весьма скудны. Иной раз просто несколько фраз-предположений. Например:
«Название: амулет «Кольчуга».
Назначение: предположительно защищал носителя от магических и физических атак от горла до паха.
Активируется: неизвестно.
Размеры: неизвестны.
Внешний вид: предположительно кольцо с синим камнем.
Материалы: предположительно золото (кольцо) и топаз (камень).
Хранится: утрачен. Предположительно во время битвы с орками в 2743 году.
Стоимость на момент последней покупки: неизвестна».
Артефакты из реестра не подлежат контролю патентного бюро. Их можно совершенно свободно продавать и перепродавать. Несколько таких амулетов – испорченных или утративших практическую пользу, как, например, амулет в виде заколки для левитации длинного шлейфа платья, ставший ненужным с изменением моды, – принадлежали королевскому музею столицы и были доступны для созерцания любому человеку и нечеловеку. Плати и любуйся сокровищем сквозь толстое стекло, под завязку забитое магемами неразбиваемости, нерасплавляемости и невынимаемости. Без специального ключа не откроешь и не слямзишь.
Магемы в артефактах-амулетах были действительно очень сложные и красивые, запутанные до умопомрачения, но работающие. По сравнению с теми, что я видел в амулете графа и в записях отца, просто гигантские. Малейший сбой, неточность, и амулет становится обычным ювелирным украшением. Иногда не очень-то и красивым. Правда, потому и считались мастера великими, что работали амулеты на удивление очень долго и очень надежно, имея, вероятно, массу дублирующих контуров в критических местах структуры. А еще, вероятно, потому, что, как правило, никто не мог понять, во всяком случае, до конца, как там все это работает. Попытки были, и неоднократные, да и сейчас продолжаются. Некоторые – не буду показывать пальцем – грандмастера в кавычках получили следующую квалификационную ступень, банально скопировав один в один такой вот амулет и представив на суд квалификационной комиссии. На вопросы, а нельзя ли с высоты сегодняшнего знания как-то улучшить работу копии, напыщенно вещали, что из песни слова не выкинешь, а у великого мастера древности – ни единого завитка контура править нельзя. Тем самым они фактически открытым текстом говорили знающим людям, насколько далеки от понимания того, что копировали. Неграмотный тоже может тютелька в тютельку перерисовать письмо, но это не значит, что он его прочитал, хотя будет клясться, что и кляксы имеют какое-то символическое значение.
Думаю, дальше разжевывать сено корове не нужно. И так ясно, что я собрался заняться не совсем законным, скорее, совсем незаконным, делом – продажей амулетов якобы старых мастеров либо артефактов исчезнувшей расы шируши. А что? Гоблинские, орочьи, эльфийские амулеты есть, почему бы не быть ширушским… или ширушеским? У каждой расы основные принципы работы амулетов одинаковые, вероятно, сказалось взаимопроникновение культур, а своеобразие моих амулетов можно списать на несуществующих шируши.
К сожалению, граф все-таки, как ни грустно признать, оказался старым маразматиком.
Во-первых, слова о том, что амулеты шируши тайно (!!) хранятся в хранилищах старых родов. Как может быть тайно, если существует королевский реестр? Амулеты всех рас в реестре есть, а именно этой – нет? Скорее, просто нет никаких шируши.
Во-вторых, трактирщик. Когда я пришел в указанное питейное заведение, хозяин, выслушав меня, признался, что знает графа, соболезнует, но ничем помочь мне не может, поскольку я не первый прихожу к нему непонятно зачем. Лет двадцать назад граф действительно обедал в этом трактире, и ему так понравилась утка на черносливе в пиве, что он запомнил хозяина и потом не раз заезжал сюда обедать. Спустя пятнадцать лет приезжать перестал. Однако вместо него в трактир стали заходить всякие странные личности, закутанные в плащи по брови и с надвинутыми на те же брови шляпами (сквозь дырку в плаще смотрели, что ли?), или, наоборот, громогласные, шумные, бездарно притворяющиеся праздными гуляками. Настоящее паломничество психов. Странные гости таинственным шепотом, постоянно оглядываясь, уведомляли хозяина заведения, что они от графа, и «со значением» смотрели в глаза. Поначалу трактирщик не в шутку пугался, но, будучи гостеприимным хозяином, предлагал блюдо, которое назвал в честь его светлости «уткой по-вантски», предполагая, что гости прибыли по его рекомендации именно за этим. Посетители практически одинаково удивлялись и убеждали трактирщика в том, что он им должен передавать некие сведения, якобы поставляемые ему от имени графа. Сначала хозяин кабака сочувствовал ненормальным и пытался их ласково выпроводить. Для этого: он соглашался со всем, что ему говорили; обещал передавать все, что угодно, кому угодно; заверял в вечной преданности графу и чуть ли не гарантировал тайну вкладов, как в эльфийском банке. Потом ему это надоело, да и слишком уж все было странно. Короче, он испугался и заявил о странных клиентах в ближайшее отделение ДОК – департамента охраны короны. Его показания там аккуратно записали, пообещали разобраться, но никому руки крутить не кинулись и даже самого трактирщика пытками пугать не стали. Через некоторое время пригласили к себе и сообщили, что, к сожалению, ему придется терпеть таких клиентов и дальше, поскольку граф Вантский на старости лет решил поиграть в тайны, а запретить ему нельзя, поскольку человек он старый, родовитый и очень-очень заслуженный. Утешает то, что странные клиенты – люди весьма безобидные и на них можно не обращать внимания, а станут досаждать, так можно и гнать в шею.
– Поверьте, юноша, я преждевременно поседел от этих гостей. Они от меня что-то требуют, а я не знаю, что им предложить. Вот и вы… Может, утку по-вантски? – с надеждой в голосе спросил он. – Или хотите пивка холодненького? Свежее! Густое, как сироп, и хмельное, как гномья водка. Не хотите? Увы, ничем больше помочь не могу.
Я все-таки выпил кружечку. Нет, две… или три… или четыре… не помню. Пиво действительно было чудо как вкусно. И закуска – соломка из разных сортов вяленой рыбки – очень даже в тему.
М-да. А граф показался мне очень даже вменяемым. Правда, перед первой кружкой я немного сомневался в правдивости трактирщика. В актерской мастерской, чтобы хорошо сыграть лжеца, надо было подробнейшим образом изучить особенности поведения человека и все те мельчайшие признаки, по которым можно, например, отличить правду от лжи. Ложь вольную от лжи невольной. Оказывается, основные признаки поведения у людей и даже нелюдей в главном совершенно одинаковые. Различия только в нюансах и, разумеется, самоконтроле. Хорошо натренированного мастера уличить практически невозможно. Подобные навыки в мастерской отрабатывали до автоматизма. «Четвертая стена» как-никак – все должно быть предельно натурально. Если уж играешь обманщика, то и речь его строй соответственно, а как строить, если не знаешь? Вот и трактирщик мне показался не совсем искренним. Да, скорее всего, я сам себе напридумывал тайны, а теперь буду приставать к постороннему человеку со своими на фиг никому не нужными секретами.
В общем, после не знаю какой по счету кружки трактирщик показался милейшим и правдивейшим человеком, сам трактир вполне тянул на ресторан, а тайны графа растаяли как утренний туман. Да и не очень-то хотелось – у меня зрела одна мысль и совсем не о ремонте чьих-то подозрительных артефактов.
Итак, примем за основу, что никаких шируши никогда не было. Однако пустыни и запретные земли реально существуют. Кто там жил и жил ли вообще – никто не знает. Почему бы не жить шируши? И почему бы не быть удачливым добытчикам, посещавшим эти места и приносившим, кроме золота и камней, амулеты вымершей (ушедшей) расы? Явно охотники за сокровищами не хотят, чтобы о них знали. Добыть трудно, но защитить добычу еще труднее. Вот на этом можно и сыграть.
Ох, явно подспудно я уже знал, чем займусь, раз не бросил актерские курсы и прошел их до конца. С мастерской, правда, была связана еще одна загадка. На прощание, поздравив с успешным завершением обучения и вручив красиво оформленный диплом, директор дружелюбно, словно обращаясь к коллеге, произнес загадочную фразу:
– Поздравляю. Погуляй пока.
Что означает «погуляй» и «пока», я, сколько ни ломал голову, так и не понял.
С другой стороны, ну, брякнул человек что-то в задумчивости, ну и что? Никто ведь силком меня на подмостки не потянет. Там и без меня толпы будущих знаменитостей, готовых хоть на «кушать подано», хоть на «шаги за сценой», штурмуют столичные театры. Уж про себя-то я знаю точно – отнюдь не гений лицедейства, чтоб в гонке за мои таланты художественные руководители театров насмерть загоняли своих пегасов.
Отодвинув все загадки мира в дальний угол, я наметил своей первой жертвой дочь барона К. Месяц назад, занимаясь в их апартаментах ремонтом светильника, невольно услышал ее разговор с подругой. С девушкой случилась обычная в таком возрасте – шестнадцать лет – беда. Неразделенная любовь. Она говорила подруге, что все бы отдала за то, чтобы «хоть минуточку побыть в его объятиях!». На резонные замечания той о недостаточной стойкости эффекта всех известных зелий она отвечала неизменным «ах!» и «увы!».
Романтические бредни? Первая любовь? Наверняка. Как и то, что все пройдет. Также наверняка. А может, и не пройдет. Сколько, бывает, бросаются с башен или травятся ядом. И все из-за того, что считают, будто жить дальше без любви конкретного субъекта немыслимо и невозможно. Кто бы их остановил в тот роковой момент, подержал годик на привязи, да и отпустил? Глядишь, жизнь такой мрачной уже и не покажется, а еще через пяток-десяток лет еще и скажет сама себе, когда рассмотрит своего ангела без розовых очков: «И как я тогда могла сходить с ума по этому придурку?!» Впрочем, говорят, иногда и через пятьдесят лет продолжают безнадежно любить. Но такое бывает крайне редко. Как дождь в пустыне.
Таким образом, с совестью своей я разобрался, а амулет у меня уже был готов. Для тренировок в изучении принципов, открытых записями отца и магемами амулета графа, я неоднократно перекраивал свой первый приворотный амулет. В конце концов, перепробовав практически все, что мне было надо, я вернул ему исходный функционал, но на новых принципах. Магемы получились ну очень компактные. Медальон можно было бы уменьшить раз в пять, однако вместо этого я загнал туда еще и распознавание уровня совместимости еще до вложения частички плоти объекта. Действовал он на расстоянии до двух метров и во включенном состоянии теплом или холодом информировал носителя, насколько он совместим с тем, на кого в этот момент камень медальона направлен. Кроме того, добавил функцию указания направления на объект и примерного расстояния. Это уже после помещения внутрь частички плоти. Зеленое пятнышко на камне указывало направление, а его размер – примерное расстояние. На мой взгляд, получилось неплохо.
Главное, я уверен, что никакой эксперт не разберется в моих магемах. Да и сам медальон из-за многочисленных экспериментов над ним выглядел очень старым. Просто древним. К сожалению, материал амулетов и артефактов очень быстро старится, выкрашивается, испаряется, или изделие просто разваливается. Зависит от того, насколько часто используют амулет по назначению, а еще больше от частоты смены магем. Каждое внедрение существенно влияет на срок службы, поэтому не рекомендуется переделывать амулеты. Лучше взять новую заготовку, пусть даже из менее прочного материала. Камни – чем тверже, тем лучше – служат дольше всего. Металлы, особенно не окисляющиеся, изнашиваются быстрее, а все остальные материалы в переделку не попадают никогда. Ну разве что позарез потребуется сделать что-то одноразовое, а ничего под рукой нет вообще.
Таким образом, имея готовый прототип, я мог проверить, пойдет ли у меня дело с продажей амулетов. Собственно, именно поэтому я «запал» на юную баронессу. Не она, так другая, не баронесса, так графиня, не графиня, так виконтесса… да мало ли страдающих девичьих душ, готовых в эту пору все отдать «за любовь», пусть и несколько искусственную. Все-то мне не надо, а вот десяток-другой золотых очень даже не помешают. Амулет наверняка проверят у эксперта, а может, и у нескольких, и только тогда выяснится, не слишком ли я самонадеян. Вполне возможно, мою поделку сочтут неуклюжей работой недоучки, но отнюдь не творением древних мастеров, тем более неизвестной расы. Тогда придется думать, как жить дальше, и, может быть, менять работу на более денежную.
С работой, по идее, проблем уже не должно быть, поскольку теперь будут смотреть не на диплом, как у выпускника, а на опыт работы и достигнутую категорию. Она у меня, кстати или нет, с недавних пор (уже несколько дней) вторая – мастер Трумар постарался и подал в квалификационную комиссию столицы представление, которое было быстро удовлетворено. Придворному магу отказывать не стали, как и придираться к его документам.
Изменение категории мастеров до грандмастера обычно проводит комиссия, состоящая из грандмастеров. Регулярные заседания проводятся без участия соискателей – достаточно представления наставников или непосредственных начальников с перечнем амулетов и артефактов, с которыми работал представляемый мастер или подмастерье. А вот для получения низшей категории грандмастера, не говоря уже о последующих, кроме представления вышестоящих, требовалось личное присутствие соискателя, обязанного защитить перед комиссией свою новую разработку. Как я уже говорил, к сожалению, в наше время стало достаточным тщательно скопировать работу древнего мастера, чтобы получить одобрение комиссии. Почему мастер после такой тупой, совершенно не творческой работы становится большим мастером, я, откровенно говоря, не понимаю. Может быть, толстеет и раздувается от гордости? Хотя по Трумару так не скажешь, но он наверняка повышал свою категорию не таким путем.
Незаконной продажа амулетов признавалась в том случае, если в них использовались магемы, не зарегистрированные в патентном бюро. Но! А если амулет будет работы «древних» мастеров, когда бюро еще просто не существовало? А если и вовсе создан мастерами ушедшей расы? Далеко не полный перечень таких уникальных и, как правило, неповторимых изделий содержался в «Королевском реестре известных амулетов и артефактов всех рас мира». Реестр был опубликован достаточно большим тиражом в пятьсот экземпляров, и его можно было найти в большинстве библиотек крупных городов королевства. В том числе, разумеется, и в дворцовой. В толстенном реестре возле рисунка каждого амулета или артефакта имелось подробнейшее описание его внешнего вида, размеров, материалов, из которых изготовлен, для чего предназначен и как активируется, кому на момент издания принадлежит или примерно когда и по каким причинам утрачен. Таких утраченных было довольно много, и сведения о них были весьма скудны. Иной раз просто несколько фраз-предположений. Например:
«Название: амулет «Кольчуга».
Назначение: предположительно защищал носителя от магических и физических атак от горла до паха.
Активируется: неизвестно.
Размеры: неизвестны.
Внешний вид: предположительно кольцо с синим камнем.
Материалы: предположительно золото (кольцо) и топаз (камень).
Хранится: утрачен. Предположительно во время битвы с орками в 2743 году.
Стоимость на момент последней покупки: неизвестна».
Артефакты из реестра не подлежат контролю патентного бюро. Их можно совершенно свободно продавать и перепродавать. Несколько таких амулетов – испорченных или утративших практическую пользу, как, например, амулет в виде заколки для левитации длинного шлейфа платья, ставший ненужным с изменением моды, – принадлежали королевскому музею столицы и были доступны для созерцания любому человеку и нечеловеку. Плати и любуйся сокровищем сквозь толстое стекло, под завязку забитое магемами неразбиваемости, нерасплавляемости и невынимаемости. Без специального ключа не откроешь и не слямзишь.
Магемы в артефактах-амулетах были действительно очень сложные и красивые, запутанные до умопомрачения, но работающие. По сравнению с теми, что я видел в амулете графа и в записях отца, просто гигантские. Малейший сбой, неточность, и амулет становится обычным ювелирным украшением. Иногда не очень-то и красивым. Правда, потому и считались мастера великими, что работали амулеты на удивление очень долго и очень надежно, имея, вероятно, массу дублирующих контуров в критических местах структуры. А еще, вероятно, потому, что, как правило, никто не мог понять, во всяком случае, до конца, как там все это работает. Попытки были, и неоднократные, да и сейчас продолжаются. Некоторые – не буду показывать пальцем – грандмастера в кавычках получили следующую квалификационную ступень, банально скопировав один в один такой вот амулет и представив на суд квалификационной комиссии. На вопросы, а нельзя ли с высоты сегодняшнего знания как-то улучшить работу копии, напыщенно вещали, что из песни слова не выкинешь, а у великого мастера древности – ни единого завитка контура править нельзя. Тем самым они фактически открытым текстом говорили знающим людям, насколько далеки от понимания того, что копировали. Неграмотный тоже может тютелька в тютельку перерисовать письмо, но это не значит, что он его прочитал, хотя будет клясться, что и кляксы имеют какое-то символическое значение.
Думаю, дальше разжевывать сено корове не нужно. И так ясно, что я собрался заняться не совсем законным, скорее, совсем незаконным, делом – продажей амулетов якобы старых мастеров либо артефактов исчезнувшей расы шируши. А что? Гоблинские, орочьи, эльфийские амулеты есть, почему бы не быть ширушским… или ширушеским? У каждой расы основные принципы работы амулетов одинаковые, вероятно, сказалось взаимопроникновение культур, а своеобразие моих амулетов можно списать на несуществующих шируши.
К сожалению, граф все-таки, как ни грустно признать, оказался старым маразматиком.
Во-первых, слова о том, что амулеты шируши тайно (!!) хранятся в хранилищах старых родов. Как может быть тайно, если существует королевский реестр? Амулеты всех рас в реестре есть, а именно этой – нет? Скорее, просто нет никаких шируши.
Во-вторых, трактирщик. Когда я пришел в указанное питейное заведение, хозяин, выслушав меня, признался, что знает графа, соболезнует, но ничем помочь мне не может, поскольку я не первый прихожу к нему непонятно зачем. Лет двадцать назад граф действительно обедал в этом трактире, и ему так понравилась утка на черносливе в пиве, что он запомнил хозяина и потом не раз заезжал сюда обедать. Спустя пятнадцать лет приезжать перестал. Однако вместо него в трактир стали заходить всякие странные личности, закутанные в плащи по брови и с надвинутыми на те же брови шляпами (сквозь дырку в плаще смотрели, что ли?), или, наоборот, громогласные, шумные, бездарно притворяющиеся праздными гуляками. Настоящее паломничество психов. Странные гости таинственным шепотом, постоянно оглядываясь, уведомляли хозяина заведения, что они от графа, и «со значением» смотрели в глаза. Поначалу трактирщик не в шутку пугался, но, будучи гостеприимным хозяином, предлагал блюдо, которое назвал в честь его светлости «уткой по-вантски», предполагая, что гости прибыли по его рекомендации именно за этим. Посетители практически одинаково удивлялись и убеждали трактирщика в том, что он им должен передавать некие сведения, якобы поставляемые ему от имени графа. Сначала хозяин кабака сочувствовал ненормальным и пытался их ласково выпроводить. Для этого: он соглашался со всем, что ему говорили; обещал передавать все, что угодно, кому угодно; заверял в вечной преданности графу и чуть ли не гарантировал тайну вкладов, как в эльфийском банке. Потом ему это надоело, да и слишком уж все было странно. Короче, он испугался и заявил о странных клиентах в ближайшее отделение ДОК – департамента охраны короны. Его показания там аккуратно записали, пообещали разобраться, но никому руки крутить не кинулись и даже самого трактирщика пытками пугать не стали. Через некоторое время пригласили к себе и сообщили, что, к сожалению, ему придется терпеть таких клиентов и дальше, поскольку граф Вантский на старости лет решил поиграть в тайны, а запретить ему нельзя, поскольку человек он старый, родовитый и очень-очень заслуженный. Утешает то, что странные клиенты – люди весьма безобидные и на них можно не обращать внимания, а станут досаждать, так можно и гнать в шею.
– Поверьте, юноша, я преждевременно поседел от этих гостей. Они от меня что-то требуют, а я не знаю, что им предложить. Вот и вы… Может, утку по-вантски? – с надеждой в голосе спросил он. – Или хотите пивка холодненького? Свежее! Густое, как сироп, и хмельное, как гномья водка. Не хотите? Увы, ничем больше помочь не могу.
Я все-таки выпил кружечку. Нет, две… или три… или четыре… не помню. Пиво действительно было чудо как вкусно. И закуска – соломка из разных сортов вяленой рыбки – очень даже в тему.
М-да. А граф показался мне очень даже вменяемым. Правда, перед первой кружкой я немного сомневался в правдивости трактирщика. В актерской мастерской, чтобы хорошо сыграть лжеца, надо было подробнейшим образом изучить особенности поведения человека и все те мельчайшие признаки, по которым можно, например, отличить правду от лжи. Ложь вольную от лжи невольной. Оказывается, основные признаки поведения у людей и даже нелюдей в главном совершенно одинаковые. Различия только в нюансах и, разумеется, самоконтроле. Хорошо натренированного мастера уличить практически невозможно. Подобные навыки в мастерской отрабатывали до автоматизма. «Четвертая стена» как-никак – все должно быть предельно натурально. Если уж играешь обманщика, то и речь его строй соответственно, а как строить, если не знаешь? Вот и трактирщик мне показался не совсем искренним. Да, скорее всего, я сам себе напридумывал тайны, а теперь буду приставать к постороннему человеку со своими на фиг никому не нужными секретами.
В общем, после не знаю какой по счету кружки трактирщик показался милейшим и правдивейшим человеком, сам трактир вполне тянул на ресторан, а тайны графа растаяли как утренний туман. Да и не очень-то хотелось – у меня зрела одна мысль и совсем не о ремонте чьих-то подозрительных артефактов.
Итак, примем за основу, что никаких шируши никогда не было. Однако пустыни и запретные земли реально существуют. Кто там жил и жил ли вообще – никто не знает. Почему бы не жить шируши? И почему бы не быть удачливым добытчикам, посещавшим эти места и приносившим, кроме золота и камней, амулеты вымершей (ушедшей) расы? Явно охотники за сокровищами не хотят, чтобы о них знали. Добыть трудно, но защитить добычу еще труднее. Вот на этом можно и сыграть.
Ох, явно подспудно я уже знал, чем займусь, раз не бросил актерские курсы и прошел их до конца. С мастерской, правда, была связана еще одна загадка. На прощание, поздравив с успешным завершением обучения и вручив красиво оформленный диплом, директор дружелюбно, словно обращаясь к коллеге, произнес загадочную фразу:
– Поздравляю. Погуляй пока.
Что означает «погуляй» и «пока», я, сколько ни ломал голову, так и не понял.
С другой стороны, ну, брякнул человек что-то в задумчивости, ну и что? Никто ведь силком меня на подмостки не потянет. Там и без меня толпы будущих знаменитостей, готовых хоть на «кушать подано», хоть на «шаги за сценой», штурмуют столичные театры. Уж про себя-то я знаю точно – отнюдь не гений лицедейства, чтоб в гонке за мои таланты художественные руководители театров насмерть загоняли своих пегасов.
Отодвинув все загадки мира в дальний угол, я наметил своей первой жертвой дочь барона К. Месяц назад, занимаясь в их апартаментах ремонтом светильника, невольно услышал ее разговор с подругой. С девушкой случилась обычная в таком возрасте – шестнадцать лет – беда. Неразделенная любовь. Она говорила подруге, что все бы отдала за то, чтобы «хоть минуточку побыть в его объятиях!». На резонные замечания той о недостаточной стойкости эффекта всех известных зелий она отвечала неизменным «ах!» и «увы!».
Романтические бредни? Первая любовь? Наверняка. Как и то, что все пройдет. Также наверняка. А может, и не пройдет. Сколько, бывает, бросаются с башен или травятся ядом. И все из-за того, что считают, будто жить дальше без любви конкретного субъекта немыслимо и невозможно. Кто бы их остановил в тот роковой момент, подержал годик на привязи, да и отпустил? Глядишь, жизнь такой мрачной уже и не покажется, а еще через пяток-десяток лет еще и скажет сама себе, когда рассмотрит своего ангела без розовых очков: «И как я тогда могла сходить с ума по этому придурку?!» Впрочем, говорят, иногда и через пятьдесят лет продолжают безнадежно любить. Но такое бывает крайне редко. Как дождь в пустыне.
Таким образом, с совестью своей я разобрался, а амулет у меня уже был готов. Для тренировок в изучении принципов, открытых записями отца и магемами амулета графа, я неоднократно перекраивал свой первый приворотный амулет. В конце концов, перепробовав практически все, что мне было надо, я вернул ему исходный функционал, но на новых принципах. Магемы получились ну очень компактные. Медальон можно было бы уменьшить раз в пять, однако вместо этого я загнал туда еще и распознавание уровня совместимости еще до вложения частички плоти объекта. Действовал он на расстоянии до двух метров и во включенном состоянии теплом или холодом информировал носителя, насколько он совместим с тем, на кого в этот момент камень медальона направлен. Кроме того, добавил функцию указания направления на объект и примерного расстояния. Это уже после помещения внутрь частички плоти. Зеленое пятнышко на камне указывало направление, а его размер – примерное расстояние. На мой взгляд, получилось неплохо.
Главное, я уверен, что никакой эксперт не разберется в моих магемах. Да и сам медальон из-за многочисленных экспериментов над ним выглядел очень старым. Просто древним. К сожалению, материал амулетов и артефактов очень быстро старится, выкрашивается, испаряется, или изделие просто разваливается. Зависит от того, насколько часто используют амулет по назначению, а еще больше от частоты смены магем. Каждое внедрение существенно влияет на срок службы, поэтому не рекомендуется переделывать амулеты. Лучше взять новую заготовку, пусть даже из менее прочного материала. Камни – чем тверже, тем лучше – служат дольше всего. Металлы, особенно не окисляющиеся, изнашиваются быстрее, а все остальные материалы в переделку не попадают никогда. Ну разве что позарез потребуется сделать что-то одноразовое, а ничего под рукой нет вообще.
Таким образом, имея готовый прототип, я мог проверить, пойдет ли у меня дело с продажей амулетов. Собственно, именно поэтому я «запал» на юную баронессу. Не она, так другая, не баронесса, так графиня, не графиня, так виконтесса… да мало ли страдающих девичьих душ, готовых в эту пору все отдать «за любовь», пусть и несколько искусственную. Все-то мне не надо, а вот десяток-другой золотых очень даже не помешают. Амулет наверняка проверят у эксперта, а может, и у нескольких, и только тогда выяснится, не слишком ли я самонадеян. Вполне возможно, мою поделку сочтут неуклюжей работой недоучки, но отнюдь не творением древних мастеров, тем более неизвестной расы. Тогда придется думать, как жить дальше, и, может быть, менять работу на более денежную.
С работой, по идее, проблем уже не должно быть, поскольку теперь будут смотреть не на диплом, как у выпускника, а на опыт работы и достигнутую категорию. Она у меня, кстати или нет, с недавних пор (уже несколько дней) вторая – мастер Трумар постарался и подал в квалификационную комиссию столицы представление, которое было быстро удовлетворено. Придворному магу отказывать не стали, как и придираться к его документам.
Изменение категории мастеров до грандмастера обычно проводит комиссия, состоящая из грандмастеров. Регулярные заседания проводятся без участия соискателей – достаточно представления наставников или непосредственных начальников с перечнем амулетов и артефактов, с которыми работал представляемый мастер или подмастерье. А вот для получения низшей категории грандмастера, не говоря уже о последующих, кроме представления вышестоящих, требовалось личное присутствие соискателя, обязанного защитить перед комиссией свою новую разработку. Как я уже говорил, к сожалению, в наше время стало достаточным тщательно скопировать работу древнего мастера, чтобы получить одобрение комиссии. Почему мастер после такой тупой, совершенно не творческой работы становится большим мастером, я, откровенно говоря, не понимаю. Может быть, толстеет и раздувается от гордости? Хотя по Трумару так не скажешь, но он наверняка повышал свою категорию не таким путем.