Страница:
Самое удивительное в истории с фон Ортелем было то, что она, как выяснилось в наши дни, не нашла должного отражения в личном деле Кузнецова-Зиберта. Не веря себе, я обратился, пожалуй, к самому лучшему знатоку биографии выдающегося советского разведчика, писателю Теодору Гладкову, автору великолепной документальной повести о нем «С места покушения скрылся», которая была издана в 1998 году.
– Да, там, в личном деле, я ничего не нашел, – подтвердил Теодор Кириллович. – Фон Ортель ни словом не обмолвился с Кузнецовым-Зибертом об Иране и предстоящей в Тегеране конференции «Большой тройки».
Что же заставило тогда отправить в Центр радиошифровку о готовящейся немецкой разведкой террористической акции против Сталина, Рузвельта и Черчилля? Лишь весьма расплывчатые данные от одной из помощниц Кузнецова, жительницы Ровно Марины Мякоты, которая была агентом фон Ортеля. В ее деле Гладков обнаружил документ, который, лишь имея большую фантазию, можно истолковать как косвенное подтверждение возможной операции гитлеровской разведки в Иране. Мякота сообщила, что ее шеф, штурмбаннфюрер СС фон Ортель собирается уехать, но куда точно – не сказал. Кузнецов настойчиво попросил Марину постараться вспомнить все, самые мельчайшие подробности разговора с фон Ортелем, любые детали, намеки – все это очень важно.
– Да ничего он мне больше не говорил, – после раздумья ответила девушка. – Вот только упомянул, что, когда вернется, привезет мне в подарок персидский ковер.
Вот отсюда и пошло. Персидский ковер – это Иран (до 1935 года он назывался Персией. – В. Ч.). А столица Ирана – Тегеран, там собирается провести конференцию «Большая тройка». Зачем ехать туда немецким диверсантам и террористам? Ясно, чтобы воспользоваться редким случаем, когда лидеры антигитлеровской коалиции соберутся вместе, и ликвидировать их. И закрутилось…
Удивительно, но никто из руководителей советских спецслужб и аналитиков почему-то не подумал: персидские ковры не обязательно было тащить за тридевять земель из Ирана. Фон Ортель мог бы купить или конфисковать их в любой европейской стране, оккупированной гитлеровцами. Например, в той части Советского Союза, которая попала под пяту вермахта, немцы отобрали у населения и вывезли из музеев немало великолепных изделий восточных мастеров.
А Николай Кузнецов, он же Пауль Вильгельм Зиберт, так и не смог выяснить, почему фон Ортель завел разговор о персидских коврах. Когда недели через три он вернулся в Ровно, Марина Мякота сообщила ему, что штурмбаннфюрер СС застрелился в своем рабочем кабинете. Когда и где прошли его похороны – неизвестно.
«Кузнецов не сомневался, – пишет Т. Гладков, – что никаких похорон не было, потому как не было никакого самоубийства. Его интересовало другое: почему фон Ортель так неожиданно покинул город и для чего устроил такую инсценировку? Об этом можно было только гадать…»
Мнимые подвиги «героя рейха»
Ликвидация немецко-фашистского подполья
Психическая атака на президента
– Да, там, в личном деле, я ничего не нашел, – подтвердил Теодор Кириллович. – Фон Ортель ни словом не обмолвился с Кузнецовым-Зибертом об Иране и предстоящей в Тегеране конференции «Большой тройки».
Что же заставило тогда отправить в Центр радиошифровку о готовящейся немецкой разведкой террористической акции против Сталина, Рузвельта и Черчилля? Лишь весьма расплывчатые данные от одной из помощниц Кузнецова, жительницы Ровно Марины Мякоты, которая была агентом фон Ортеля. В ее деле Гладков обнаружил документ, который, лишь имея большую фантазию, можно истолковать как косвенное подтверждение возможной операции гитлеровской разведки в Иране. Мякота сообщила, что ее шеф, штурмбаннфюрер СС фон Ортель собирается уехать, но куда точно – не сказал. Кузнецов настойчиво попросил Марину постараться вспомнить все, самые мельчайшие подробности разговора с фон Ортелем, любые детали, намеки – все это очень важно.
– Да ничего он мне больше не говорил, – после раздумья ответила девушка. – Вот только упомянул, что, когда вернется, привезет мне в подарок персидский ковер.
Вот отсюда и пошло. Персидский ковер – это Иран (до 1935 года он назывался Персией. – В. Ч.). А столица Ирана – Тегеран, там собирается провести конференцию «Большая тройка». Зачем ехать туда немецким диверсантам и террористам? Ясно, чтобы воспользоваться редким случаем, когда лидеры антигитлеровской коалиции соберутся вместе, и ликвидировать их. И закрутилось…
Удивительно, но никто из руководителей советских спецслужб и аналитиков почему-то не подумал: персидские ковры не обязательно было тащить за тридевять земель из Ирана. Фон Ортель мог бы купить или конфисковать их в любой европейской стране, оккупированной гитлеровцами. Например, в той части Советского Союза, которая попала под пяту вермахта, немцы отобрали у населения и вывезли из музеев немало великолепных изделий восточных мастеров.
А Николай Кузнецов, он же Пауль Вильгельм Зиберт, так и не смог выяснить, почему фон Ортель завел разговор о персидских коврах. Когда недели через три он вернулся в Ровно, Марина Мякота сообщила ему, что штурмбаннфюрер СС застрелился в своем рабочем кабинете. Когда и где прошли его похороны – неизвестно.
«Кузнецов не сомневался, – пишет Т. Гладков, – что никаких похорон не было, потому как не было никакого самоубийства. Его интересовало другое: почему фон Ортель так неожиданно покинул город и для чего устроил такую инсценировку? Об этом можно было только гадать…»
Мнимые подвиги «героя рейха»
Есть и другие соображения. Во время войны и в первые послевоенные годы мне довелось служить в политической (сейчас ее называют внешней. – В. Ч.) разведке НКГБ – МГБ СССР. И состоял я в отделе, руководившем операциями в Германии и Австрии. Но ни разу мне не пришлось встретиться с материалами, в которых хоть как-нибудь упоминалось об акции немецкой разведки «Длинный прыжок». Нет о ней сведений и в архивах германских спецслужб, попавших к нам или западным союзникам. Не обнаружились ее следы в документах разведок Вашингтона и Лондона, рассекреченных и ставших достоянием историков и журналистов.
Не упоминают о «Длинном прыжке» в своих мемуарах крупные разведчики нацистской Германии, которые по долгу службы должны были заниматься этой операцией, такие, например, как начальник внешней разведки Главного управления имперской безопасности бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, начальник отдела в ведомстве Шелленберга штурмбаннфюрер СС Вильгельм Хёттль (он же – Вальтер Хаген), бывший резидент абвера в Тавризе (важный пункт на северо-западе Ирана, вблизи границы с Советским Союзом. – В. Ч.) и в Стамбуле майор Пауль Леверкюн; другой тавризский резидент военной разведки и контрразведки – майор Бертольд Шульце-Хольтус, перешедший на нелегальное положение и руководивший операциями абвера на юге Ирана в 1942 – 1944 годах, помощник начальника абвера подполковник Оскар Райле… Даже в записках главного фигуранта «спецсообщения из ровенских лесов» СС Отто Скорцени, которые вышли в свет в 1951 году под названием «Секретный отряд Скорцени», никак не упоминается о тегеранской акции.
Кстати, легенда о том, что именно удачливому исполнителю операции «Алларих» (освобождение Муссолини) было поручено организовать ликвидацию «Большой тройки», возникла после войны. И похоже, что придумал ее сам «спаситель дуче». Забыв о том, что в своем недавнем бестселлере он ничего не упоминал об операции «Длинный прыжок», Скорцени в 1954 году выдал корреспонденту французской газеты «Экспресс» такую небылицу:
« – Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – это те, что написаны самими служителями исторической науки. Они утверждают, что я со своей командой должен был похитить Рузвельта во время Крымской конференции. Это глупость, никогда мне Гитлер не приказывал такого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории. В действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, которая проходила в Тегеране. Но бац! (Смеется.) Из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»
Для чего эта выдумка была нужна Отто Скорцени, получившему в сентябре 1943 года за «спасение Муссолини» одну из высших наград нацистской империи Рыцарский крест Железного креста из рук самого Гитлера и досрочное звание штурмбаннфюрера СС? Да, просто для собственной рекламы. Попав в Испанию, гитлеровский «диверсант номер один» укрепил свое положение, вышел из подполья, стал уважаемой персоной в кругах, близких к диктатору Франко, и успешно занялся предпринимательской деятельностью. Понятно, что ему не помешал бы новый яркий штрих к своему «боевому» прошлому. Вот и приписал себе гориллообразный эсэсовец участие в подготовке несостоявшейся операции «Длинный прыжок», которой, впрочем, как мы убедимся сами, вовсе и не было.
В своей книге Юлиус Мадер подробно и со знанием дела рассказывает о жизненном пути «любимца фюрера» и «гордости третьего рейха». Но что можно сказать, внимательно разобравшись в послужном списке Скорцени? Да то, что он, этот список, выглядит довольно скромным и не дает основания награждать эсэсовца такими громкими эпитетами. Судите сами. До 1943 года он долго тянул лямку рядового, а потом младшего офицера СС, правда, в элитных частях, но не более. И все же ему чертовски повезло: его переводят во внешнюю разведку службы безопасности. А через несколько месяцев, в сентябре, – звездная удача: Скорцени со своей командой головорезов-парашютистов освобождает Бенито Муссолини, заключенного противниками дуче под стражу в труднодоступных горах, и помогает ему захватить власть в Северной Италии. Правда, ненадолго. В начале 1945 года его поймали итальянские партизаны. По приговору трибунала Комитета национального освобождения, действовавшего на этой территории, дуче был казнен.
Факт остается фактом: дерзкая до сумасбродства операция «Алларих» сделала долговязого австрийца героем гитлеровской Германии, вмиг получившем всемирную известность. Обласканный фюрером Скорцени, к удивлению многих – не иначе, как происки врагов, – не получил в Главке имперской безопасности значительной должности. Он стал начальником небольшого подразделения, которое было сформировано в 1944 году из остатков ликвидированного абвера и спецназовских команд.
Здесь «спаситель дуче» пробыл до 1945 года и ничего выдающегося не совершил. Более того, у него был ряд крупных промахов и ошибок. Отмечу самый большой провал. Службе «Д», так называлось подразделение, во главе которого поставили Скорцени, поручили развернуть разведывательно-диверсионную деятельность в тылу советских войск, используя крупное немецкое подразделение под командованием подполковника Хайнриха Шерхорнда, оставшегося в «белорусском котле» летом 1944 года. В ведомстве имперской безопасности операция получила кодовое название «Волшебный стрелок».
Отто Скорцени рьяно взялся за дело. Но откуда ему было знать, что подполковник Шерхорнд, командир 36-го охранного полка 286-й охранной дивизии, входившей в состав группы армий «Центр», в июле 1944 года попал в советский плен, а Четвертое управление НКГБ, которое возглавлял генерал-лейтенант Павел Судоплатов, задолго до этого через свои возможности легендировало перед германским верховным командованием якобы скрывавшуюся в дремучих белорусских лесах немецкую воинскую часть численностью до двух тысяч солдат и офицеров. Подполковник Шерхорнд будто бы возглавил это виртуальное воинство, а его роль мастерски сыграл один из ответственных сотрудников Четвертого управления – полковник Михаил Маклярский. Самую крупную дезинформационную операцию времен Второй мировой войны на Лубянке окрестили кодовым названием «Бородино».
Оперативная группа, возглавляемая заместителем П. Судоплатова генерал-майором Наумом Эйтингоном, почти до падения Берлина вела успешную радиоигру с немецкой разведкой. Кстати, в ней участвовал и майор Вильям Фишер, который после своего провала в 1961 году стал широко известен как советский суперразведчик полковник Рудольф Абель, нелегальный резидент внешней разведки КГБ в Соединенных Штатах.
За более чем полгода Скорцени забросил по воздуху в подразделение «волшебных стрелков», якобы бродившее в тылу советских войск и ведущее там партизанскую войну, сотни тонн оружия, боеприпасов, средств связи, медикаментов и провианта, а также множество агентов-диверсантов, радистов и медицинского персонала. И все это попало в руки команды Эйтингона.
Короче говоря, госпожа Удача лишь один раз широко улыбнулась оберштурмбаннфюреру СС, когда он счастливо выполнил сложнейшую – что правда, то правда – операцию «Алларих». А в остальном гитлеровский «диверсант номер один» не совершил ничего выдающегося – занимался в основном рутинными спецоперациями, с которыми не всегда успешно справлялся. Не буду голословным и приведу следующий пример. Во время наступления немцев в Арденнах в декабре 1944 года «герой нацистского рейха» был назначен командиром диверсионных отрядов численностью около двух тысяч человек, которые должны были в форме американской армии совершить диверсии в тылу войск союзников. Однако операция провалилась, а две трети диверсантов были уничтожены.
Как ни странно, но после войны фигуру Скорцени до невероятных размеров раздули средства массовой информации советского блока. У него взял интервью мэтр нашего шпионского детектива Юлиан Семенов. Беседу с «любимцем фюрера» опубликовал также ведущий кремлевский публицист Генрих Боровик, возглавивший в 1987 году Советский комитет защиты мира. В других странах Варшавского Договора о Скорцени вышло несколько книг и написаны сотни очерков, статей, фельетонов, комментариев и заметок.
Советской пропаганде надо было скомпрометировать послевоенное неонацистское движение. Одиозная фигура «любимца фюрера» как нельзя лучше подходила для этой цели. К тому же кремлевские пропагандисты постарались как можно выгоднее для себя использовать ставший известным факт сотрудничества Скорцени с американской и западногерманской спецслужбами: видите, мол, каких крупных нацистских военных преступников взяли под свое крыло Вашингтон и Бонн.
Вот где надо искать корни легенды о «диверсанте номер один третьего рейха».
Что же касается операции «Длинный прыжок», то Скорцени, судя по всему, не имел к ней никакого отношения, потому что ее в природе просто не существовало. Объективные исследователи, изучив появившиеся на сей счет в последнее время документы, считают, что гитлеровские спецслужбы, по здравом размышлении, воздержались от ее проведения. Во-первых, они слишком поздно узнали, что встреча «Большой тройки» состоится именно в Тегеране. Решение об этом, как теперь документально известно, было принято только 8 ноября 1943 года. И тогда же названа точная дата проведения – 28 ноября – 1 декабря. Немцы имели в своем распоряжении максимум дней двадцать, а этого времени, учитывая, по тогдашним меркам, колоссальную отдаленность места встречи от основных баз в Германии и оккупированной Европе, совершенно не хватало. Во-вторых, благодаря энергичным контрразведывательным мерам, предпринятым советскими и британскими спецслужбами на территории Ирана, и в особенности в его столице и в прилегающем к ней районе, была разгромлена многочисленная сеть гитлеровских разведывательных структур, их опорные пункты и пронацистские организации местных националистов. У абвера и немецкой службы безопасности просто не осталось в нужный момент и в нужном месте террористов и диверсантов, способных выполнить сверхсложное задание – ликвидировать Сталина, Рузвельта и Черчилля…
Правда, и сейчас некоторые историки и журналисты слепо следуют утверждениям, будто Отто Скорцени участвовал в разработке плана операции «Длинный прыжок» и с этой целью якобы побывал в Иране, и не единожды, а даже дважды. Так говорится, например, в вышедшей весной 2002 года книге Николая Долгополова «С ними можно идти в разведку», журналиста, давно пишущего о спецслужбах. Последний раз «любимца фюрера» будто бы сбросили на парашюте во главе группы диверсантов у озера Кум. Ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении источников не упоминается об этом эпизоде из жизни Скорцени. В книге же Н. Долгополова специально подчеркивается, что рекогносцировка гитлеровского «диверсанта номер один» была нацелена на подготовку террористического акта против «Большой тройки». Неужели автор не мог понять простейшей истины: руководители берлинских спецслужб были не в состоянии дать ему задание провести акцию по ликвидации лидеров антигитлеровской коалиции, не зная ни точного места, ни точного времени встречи? Ведь это было окончательно согласовано, как нам теперь определенно известно, только 8 ноября 1943 года.
Кстати, весной и летом этого года – ныне гадать не нужно, это точно известно – главное внимание руководства гитлеровской разведки, политической и военной, было направлено не на виртуальную операцию «Длинный прыжок», а на вполне реальную акцию, проводившуюся на юге Ирана, где собрались остатки резидентур абвера и службы безопасности. Их подкрепили несколькими сброшенными на парашютах группами диверсантов и радистов. Используя мятежные племена, это нацистское шпионско-диверсионное воинство в нескольких местах перерезало трансиранские железнодорожную и шоссейную магистрали, по которым западные союзники направляли в СССР военную технику, вооружение и продовольствие. Английским и советским войскам пришлось приложить немало усилий, чтобы к осени ликвидировать угрозу этим коммуникациям и обеспечить безопасную доставку грузов. Почему-то сейчас никто не пишет об этой славной истории советских и союзнических спецслужб, а все средства массовой информации, писатели и мемуаристы перетряхивают потрепанные версии мифической операции «Длинный прыжок», начало которым положила странная радиограмма «из ровенских лесов».
Не упоминают о «Длинном прыжке» в своих мемуарах крупные разведчики нацистской Германии, которые по долгу службы должны были заниматься этой операцией, такие, например, как начальник внешней разведки Главного управления имперской безопасности бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, начальник отдела в ведомстве Шелленберга штурмбаннфюрер СС Вильгельм Хёттль (он же – Вальтер Хаген), бывший резидент абвера в Тавризе (важный пункт на северо-западе Ирана, вблизи границы с Советским Союзом. – В. Ч.) и в Стамбуле майор Пауль Леверкюн; другой тавризский резидент военной разведки и контрразведки – майор Бертольд Шульце-Хольтус, перешедший на нелегальное положение и руководивший операциями абвера на юге Ирана в 1942 – 1944 годах, помощник начальника абвера подполковник Оскар Райле… Даже в записках главного фигуранта «спецсообщения из ровенских лесов» СС Отто Скорцени, которые вышли в свет в 1951 году под названием «Секретный отряд Скорцени», никак не упоминается о тегеранской акции.
Кстати, легенда о том, что именно удачливому исполнителю операции «Алларих» (освобождение Муссолини) было поручено организовать ликвидацию «Большой тройки», возникла после войны. И похоже, что придумал ее сам «спаситель дуче». Забыв о том, что в своем недавнем бестселлере он ничего не упоминал об операции «Длинный прыжок», Скорцени в 1954 году выдал корреспонденту французской газеты «Экспресс» такую небылицу:
« – Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные – это те, что написаны самими служителями исторической науки. Они утверждают, что я со своей командой должен был похитить Рузвельта во время Крымской конференции. Это глупость, никогда мне Гитлер не приказывал такого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории. В действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции – той, которая проходила в Тегеране. Но бац! (Смеется.) Из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»
Для чего эта выдумка была нужна Отто Скорцени, получившему в сентябре 1943 года за «спасение Муссолини» одну из высших наград нацистской империи Рыцарский крест Железного креста из рук самого Гитлера и досрочное звание штурмбаннфюрера СС? Да, просто для собственной рекламы. Попав в Испанию, гитлеровский «диверсант номер один» укрепил свое положение, вышел из подполья, стал уважаемой персоной в кругах, близких к диктатору Франко, и успешно занялся предпринимательской деятельностью. Понятно, что ему не помешал бы новый яркий штрих к своему «боевому» прошлому. Вот и приписал себе гориллообразный эсэсовец участие в подготовке несостоявшейся операции «Длинный прыжок», которой, впрочем, как мы убедимся сами, вовсе и не было.
В своей книге Юлиус Мадер подробно и со знанием дела рассказывает о жизненном пути «любимца фюрера» и «гордости третьего рейха». Но что можно сказать, внимательно разобравшись в послужном списке Скорцени? Да то, что он, этот список, выглядит довольно скромным и не дает основания награждать эсэсовца такими громкими эпитетами. Судите сами. До 1943 года он долго тянул лямку рядового, а потом младшего офицера СС, правда, в элитных частях, но не более. И все же ему чертовски повезло: его переводят во внешнюю разведку службы безопасности. А через несколько месяцев, в сентябре, – звездная удача: Скорцени со своей командой головорезов-парашютистов освобождает Бенито Муссолини, заключенного противниками дуче под стражу в труднодоступных горах, и помогает ему захватить власть в Северной Италии. Правда, ненадолго. В начале 1945 года его поймали итальянские партизаны. По приговору трибунала Комитета национального освобождения, действовавшего на этой территории, дуче был казнен.
Факт остается фактом: дерзкая до сумасбродства операция «Алларих» сделала долговязого австрийца героем гитлеровской Германии, вмиг получившем всемирную известность. Обласканный фюрером Скорцени, к удивлению многих – не иначе, как происки врагов, – не получил в Главке имперской безопасности значительной должности. Он стал начальником небольшого подразделения, которое было сформировано в 1944 году из остатков ликвидированного абвера и спецназовских команд.
Здесь «спаситель дуче» пробыл до 1945 года и ничего выдающегося не совершил. Более того, у него был ряд крупных промахов и ошибок. Отмечу самый большой провал. Службе «Д», так называлось подразделение, во главе которого поставили Скорцени, поручили развернуть разведывательно-диверсионную деятельность в тылу советских войск, используя крупное немецкое подразделение под командованием подполковника Хайнриха Шерхорнда, оставшегося в «белорусском котле» летом 1944 года. В ведомстве имперской безопасности операция получила кодовое название «Волшебный стрелок».
Отто Скорцени рьяно взялся за дело. Но откуда ему было знать, что подполковник Шерхорнд, командир 36-го охранного полка 286-й охранной дивизии, входившей в состав группы армий «Центр», в июле 1944 года попал в советский плен, а Четвертое управление НКГБ, которое возглавлял генерал-лейтенант Павел Судоплатов, задолго до этого через свои возможности легендировало перед германским верховным командованием якобы скрывавшуюся в дремучих белорусских лесах немецкую воинскую часть численностью до двух тысяч солдат и офицеров. Подполковник Шерхорнд будто бы возглавил это виртуальное воинство, а его роль мастерски сыграл один из ответственных сотрудников Четвертого управления – полковник Михаил Маклярский. Самую крупную дезинформационную операцию времен Второй мировой войны на Лубянке окрестили кодовым названием «Бородино».
Оперативная группа, возглавляемая заместителем П. Судоплатова генерал-майором Наумом Эйтингоном, почти до падения Берлина вела успешную радиоигру с немецкой разведкой. Кстати, в ней участвовал и майор Вильям Фишер, который после своего провала в 1961 году стал широко известен как советский суперразведчик полковник Рудольф Абель, нелегальный резидент внешней разведки КГБ в Соединенных Штатах.
За более чем полгода Скорцени забросил по воздуху в подразделение «волшебных стрелков», якобы бродившее в тылу советских войск и ведущее там партизанскую войну, сотни тонн оружия, боеприпасов, средств связи, медикаментов и провианта, а также множество агентов-диверсантов, радистов и медицинского персонала. И все это попало в руки команды Эйтингона.
Короче говоря, госпожа Удача лишь один раз широко улыбнулась оберштурмбаннфюреру СС, когда он счастливо выполнил сложнейшую – что правда, то правда – операцию «Алларих». А в остальном гитлеровский «диверсант номер один» не совершил ничего выдающегося – занимался в основном рутинными спецоперациями, с которыми не всегда успешно справлялся. Не буду голословным и приведу следующий пример. Во время наступления немцев в Арденнах в декабре 1944 года «герой нацистского рейха» был назначен командиром диверсионных отрядов численностью около двух тысяч человек, которые должны были в форме американской армии совершить диверсии в тылу войск союзников. Однако операция провалилась, а две трети диверсантов были уничтожены.
Как ни странно, но после войны фигуру Скорцени до невероятных размеров раздули средства массовой информации советского блока. У него взял интервью мэтр нашего шпионского детектива Юлиан Семенов. Беседу с «любимцем фюрера» опубликовал также ведущий кремлевский публицист Генрих Боровик, возглавивший в 1987 году Советский комитет защиты мира. В других странах Варшавского Договора о Скорцени вышло несколько книг и написаны сотни очерков, статей, фельетонов, комментариев и заметок.
Советской пропаганде надо было скомпрометировать послевоенное неонацистское движение. Одиозная фигура «любимца фюрера» как нельзя лучше подходила для этой цели. К тому же кремлевские пропагандисты постарались как можно выгоднее для себя использовать ставший известным факт сотрудничества Скорцени с американской и западногерманской спецслужбами: видите, мол, каких крупных нацистских военных преступников взяли под свое крыло Вашингтон и Бонн.
Вот где надо искать корни легенды о «диверсанте номер один третьего рейха».
Что же касается операции «Длинный прыжок», то Скорцени, судя по всему, не имел к ней никакого отношения, потому что ее в природе просто не существовало. Объективные исследователи, изучив появившиеся на сей счет в последнее время документы, считают, что гитлеровские спецслужбы, по здравом размышлении, воздержались от ее проведения. Во-первых, они слишком поздно узнали, что встреча «Большой тройки» состоится именно в Тегеране. Решение об этом, как теперь документально известно, было принято только 8 ноября 1943 года. И тогда же названа точная дата проведения – 28 ноября – 1 декабря. Немцы имели в своем распоряжении максимум дней двадцать, а этого времени, учитывая, по тогдашним меркам, колоссальную отдаленность места встречи от основных баз в Германии и оккупированной Европе, совершенно не хватало. Во-вторых, благодаря энергичным контрразведывательным мерам, предпринятым советскими и британскими спецслужбами на территории Ирана, и в особенности в его столице и в прилегающем к ней районе, была разгромлена многочисленная сеть гитлеровских разведывательных структур, их опорные пункты и пронацистские организации местных националистов. У абвера и немецкой службы безопасности просто не осталось в нужный момент и в нужном месте террористов и диверсантов, способных выполнить сверхсложное задание – ликвидировать Сталина, Рузвельта и Черчилля…
Правда, и сейчас некоторые историки и журналисты слепо следуют утверждениям, будто Отто Скорцени участвовал в разработке плана операции «Длинный прыжок» и с этой целью якобы побывал в Иране, и не единожды, а даже дважды. Так говорится, например, в вышедшей весной 2002 года книге Николая Долгополова «С ними можно идти в разведку», журналиста, давно пишущего о спецслужбах. Последний раз «любимца фюрера» будто бы сбросили на парашюте во главе группы диверсантов у озера Кум. Ни в одном из имеющихся в нашем распоряжении источников не упоминается об этом эпизоде из жизни Скорцени. В книге же Н. Долгополова специально подчеркивается, что рекогносцировка гитлеровского «диверсанта номер один» была нацелена на подготовку террористического акта против «Большой тройки». Неужели автор не мог понять простейшей истины: руководители берлинских спецслужб были не в состоянии дать ему задание провести акцию по ликвидации лидеров антигитлеровской коалиции, не зная ни точного места, ни точного времени встречи? Ведь это было окончательно согласовано, как нам теперь определенно известно, только 8 ноября 1943 года.
Кстати, весной и летом этого года – ныне гадать не нужно, это точно известно – главное внимание руководства гитлеровской разведки, политической и военной, было направлено не на виртуальную операцию «Длинный прыжок», а на вполне реальную акцию, проводившуюся на юге Ирана, где собрались остатки резидентур абвера и службы безопасности. Их подкрепили несколькими сброшенными на парашютах группами диверсантов и радистов. Используя мятежные племена, это нацистское шпионско-диверсионное воинство в нескольких местах перерезало трансиранские железнодорожную и шоссейную магистрали, по которым западные союзники направляли в СССР военную технику, вооружение и продовольствие. Английским и советским войскам пришлось приложить немало усилий, чтобы к осени ликвидировать угрозу этим коммуникациям и обеспечить безопасную доставку грузов. Почему-то сейчас никто не пишет об этой славной истории советских и союзнических спецслужб, а все средства массовой информации, писатели и мемуаристы перетряхивают потрепанные версии мифической операции «Длинный прыжок», начало которым положила странная радиограмма «из ровенских лесов».
Ликвидация немецко-фашистского подполья
До сих пор идут споры по главному вопросу: соответствовала ли реальной действительности переданная советской стороной западным союзникам разведывательная информация о готовящемся в ноябре 1943 года гитлеровскими спецслужбами покушении на «Большую тройку» в Тегеране? Чтобы ответить на него, надо в первую очередь четко представить себе, какая оперативная обстановка складывалась к тому времени в Иране и его столице. Сейчас ее, эту обстановку, можно реконструировать с достаточной точностью.
Перед Второй мировой войной и в первые два военных года немецкие спецслужбы, пользуясь благожелательным отношением старого шаха Реза Пехлеви и шахской камарильи к гитлеровской Германии, создали в Иране разветвленную шпионскую сеть, действующую в первую очередь против СССР. Кроме того, гитлеровцы сколотили многочисленную «пятую колонну» из местных националистических организаций. По данным советской разведки, в то время их было свыше двадцати. Задачу создать мощное прогерманское националистическое движение в Иране Берлин возложил на резидента внешней разведки Главного управления имперской безопасности штурмбаннфюрера СС Франца Майера. Его коллеге из ведомства военной разведки и контрразведки майору Бертольду Шульце-Хольтусу поручалось тем временем поднять против союзников по антигитлеровской коалиции, а затем и центрального правительства в Тегеране мятежные племена на юге страны.
Ввод на территорию нашего южного соседа советских и английских войск в августе 1941 года привел к существенному ослаблению немецкой агентуры. Часть шпионов бежала из страны, некоторых союзники интернировали, но немало их осталось. Они сменили паспорта и прикрытия, перешли на нелегальное положение. Например, Бертольд Шульце-Хольтус скрылся и действовал подпольно. Он отрастил бороду, выкрасил ее хной и, облачившись в одежду муллы, свободно передвигался по стране и активно занимался шпионажем и диверсиями. Летом 1943 года абверовский резидент обосновался у мятежных кашкайских племен на юге, в районе города Исфагань. К нему были сброшены на парашютах несколько агентов с радиопередатчиком, что позволило установить двустороннюю связь с Берлином.
Шульце-Хольтус поддерживал также контакт с резидентом внешней разведки службы безопасности Францем Майером. До середины 1943 года тот активно действовал, особенно в иранских военных кругах. Уйдя в подполье вместе с абверовским резидентом, Майер в течение трех месяцев скрывался на армянском кладбище в Тегеране, став могильщиком. Незадолго до Тегеранской конференции к нему в район иранской столицы были сброшены шесть парашютистов-диверсантов. Вскоре все они были обезврежены советскими и английскими контрразведчиками. Это проверенные факты. Не следует думать, что сведения о шпионско-диверсионной деятельности немецких спецслужб в Иране были голой выдумкой. Нет, нацистская агентура действовала здесь активно и представляла до поры до времени определенную опасность, чего нельзя было сбрасывать со счетов.
Другой вопрос: действительно ли эти агенты представляли опасность для «Большой тройки»? Тут не найдешь объективных оснований для положительного ответа. Скорее наоборот. Сейчас в распоряжении исследователей имеются рассекреченные архивные материалы английской и советской разведок, из которых следует, что в 1943 году спецслужбы Великобритании и СССР контролировали деятельность значительной части немецкой агентуры в Иране. И в частности, резидентур Шульце-Хольтуса и Майера. Англичанам было известно, что последний получил подкрепление из Берлина. После этого им удалось перевербовать одного из шести засланных к Майеру диверсантов. Поэтому отсюда опасность для участников тегеранской встречи не исходила. Короче говоря, секретная служба его величества держала тут ситуацию под контролем. А все остальное относилось к области выдумок или целенаправленных мистификаций, что стало понятным лишь сегодня.
Ликвидация гитлеровских агентов и пронацистского подполья в Иране значительно ускорилась после разгрома, который потерпела немецкая армия под Сталинградом, и к сентябрю 1943 года достигла своего пика.
Резидента штурмбаннфюрера СС Франца Майера арестовали англичане. Это случилось в ночь на 15 августа. Его помощник Отто Энгельке был схвачен нашими контрразведчиками. Радисты Майера Рокстрол и Холльцапфель, заброшенные в марте из Берлина, тоже попали в руки англичан. Советские разведчики и контрразведчики и их британские коллеги обезвредили десятки других гитлеровских шпионов и диверсантов. Агентурная сеть германской службы безопасности и абвера в Иране была не только дезорганизована, но и выведена из строя. На свободе остался лишь абверовский резидент майор Бертольд Шульце-Хольтус. Ему, как уже отмечалось, удалось бежать на юг, в зону мятежных племен.
В Тегеране и других крупных городах остались, конечно, отдельные немецкие агенты, но они не смогли предпринять ничего серьезного, ибо затаились, легли на дно, потеряли радиосвязь с Берлином. В таких условиях оказалось невозможным использовать их для приема парашютистов-диверсантов. Что уж тут говорить об организации и проведении сложных террористических актов?
Судя по всему, в Берлине еще до начала встречи лидеров антигитлеровской коалиции в Тегеране поняли – обстановка в иранской столице, да и во всей стране, резко изменилась в худшую для немецких спецслужб сторону – и отказались от проведения такой сложной, многоходовой операции, как «Длинный прыжок».
Вот факт, который подтверждает этот вывод. Среди радиограмм из Берлина, направленных Шульце-Хольтусу в зону кашкайских племен в октябре – ноябре 1943 года, ни разу не указывалось, чтобы уцелевшие агенты посылались с юга в Тегеран для подготовки террористического акта. Перед ними такой задачи не ставилось. Похоже на то, что уже несколькими месяцами раньше шпионские центры в Берлине интересовали совсем иные дела, чем террористическая операция в иранской столице. Так, 17 июня 1943 года в район, где действовали отряды мятежного кашкайского Назыр-хана, немецкая служба безопасности десантировала нескольких парашютистов. Группой командовал оберштурмфюрер СС Мартин Курмис. Он вручил главарю повстанцев золотой револьвер, личное послание Гитлера и саквояж, битком набитый золотыми монетами. При этом эсэсовец заявил:
– Мне поручили вывести из строя нефтепроводы и насосные станции…
Короче говоря, сейчас в распоряжении исследователей имеется достаточно фактов и документов, чтобы сделать вывод: у германских спецслужб к осени 1943 года не существовало реальных планов проведения операции «Длинный прыжок». Заговор против лидеров антигитлеровской коалиции был сорван не в результате, скажем так, весьма неточной информации, полученной Четвертым управлением НКГБ якобы из «ровенских лесов», а благодаря энергичной, целенаправленной и высокопрофессиональной деятельности советских разведчиков в Иране. Их возглавляли главный резидент П. М. Журавлев, резидент в Тегеране А. И. Агаянц и резидент в Мешхеде В. И. Вертипорох.
Вот так обстояли в действительности дела в Тегеране шестьдесят лет назад.
Перед Второй мировой войной и в первые два военных года немецкие спецслужбы, пользуясь благожелательным отношением старого шаха Реза Пехлеви и шахской камарильи к гитлеровской Германии, создали в Иране разветвленную шпионскую сеть, действующую в первую очередь против СССР. Кроме того, гитлеровцы сколотили многочисленную «пятую колонну» из местных националистических организаций. По данным советской разведки, в то время их было свыше двадцати. Задачу создать мощное прогерманское националистическое движение в Иране Берлин возложил на резидента внешней разведки Главного управления имперской безопасности штурмбаннфюрера СС Франца Майера. Его коллеге из ведомства военной разведки и контрразведки майору Бертольду Шульце-Хольтусу поручалось тем временем поднять против союзников по антигитлеровской коалиции, а затем и центрального правительства в Тегеране мятежные племена на юге страны.
Ввод на территорию нашего южного соседа советских и английских войск в августе 1941 года привел к существенному ослаблению немецкой агентуры. Часть шпионов бежала из страны, некоторых союзники интернировали, но немало их осталось. Они сменили паспорта и прикрытия, перешли на нелегальное положение. Например, Бертольд Шульце-Хольтус скрылся и действовал подпольно. Он отрастил бороду, выкрасил ее хной и, облачившись в одежду муллы, свободно передвигался по стране и активно занимался шпионажем и диверсиями. Летом 1943 года абверовский резидент обосновался у мятежных кашкайских племен на юге, в районе города Исфагань. К нему были сброшены на парашютах несколько агентов с радиопередатчиком, что позволило установить двустороннюю связь с Берлином.
Шульце-Хольтус поддерживал также контакт с резидентом внешней разведки службы безопасности Францем Майером. До середины 1943 года тот активно действовал, особенно в иранских военных кругах. Уйдя в подполье вместе с абверовским резидентом, Майер в течение трех месяцев скрывался на армянском кладбище в Тегеране, став могильщиком. Незадолго до Тегеранской конференции к нему в район иранской столицы были сброшены шесть парашютистов-диверсантов. Вскоре все они были обезврежены советскими и английскими контрразведчиками. Это проверенные факты. Не следует думать, что сведения о шпионско-диверсионной деятельности немецких спецслужб в Иране были голой выдумкой. Нет, нацистская агентура действовала здесь активно и представляла до поры до времени определенную опасность, чего нельзя было сбрасывать со счетов.
Другой вопрос: действительно ли эти агенты представляли опасность для «Большой тройки»? Тут не найдешь объективных оснований для положительного ответа. Скорее наоборот. Сейчас в распоряжении исследователей имеются рассекреченные архивные материалы английской и советской разведок, из которых следует, что в 1943 году спецслужбы Великобритании и СССР контролировали деятельность значительной части немецкой агентуры в Иране. И в частности, резидентур Шульце-Хольтуса и Майера. Англичанам было известно, что последний получил подкрепление из Берлина. После этого им удалось перевербовать одного из шести засланных к Майеру диверсантов. Поэтому отсюда опасность для участников тегеранской встречи не исходила. Короче говоря, секретная служба его величества держала тут ситуацию под контролем. А все остальное относилось к области выдумок или целенаправленных мистификаций, что стало понятным лишь сегодня.
Ликвидация гитлеровских агентов и пронацистского подполья в Иране значительно ускорилась после разгрома, который потерпела немецкая армия под Сталинградом, и к сентябрю 1943 года достигла своего пика.
Резидента штурмбаннфюрера СС Франца Майера арестовали англичане. Это случилось в ночь на 15 августа. Его помощник Отто Энгельке был схвачен нашими контрразведчиками. Радисты Майера Рокстрол и Холльцапфель, заброшенные в марте из Берлина, тоже попали в руки англичан. Советские разведчики и контрразведчики и их британские коллеги обезвредили десятки других гитлеровских шпионов и диверсантов. Агентурная сеть германской службы безопасности и абвера в Иране была не только дезорганизована, но и выведена из строя. На свободе остался лишь абверовский резидент майор Бертольд Шульце-Хольтус. Ему, как уже отмечалось, удалось бежать на юг, в зону мятежных племен.
В Тегеране и других крупных городах остались, конечно, отдельные немецкие агенты, но они не смогли предпринять ничего серьезного, ибо затаились, легли на дно, потеряли радиосвязь с Берлином. В таких условиях оказалось невозможным использовать их для приема парашютистов-диверсантов. Что уж тут говорить об организации и проведении сложных террористических актов?
Судя по всему, в Берлине еще до начала встречи лидеров антигитлеровской коалиции в Тегеране поняли – обстановка в иранской столице, да и во всей стране, резко изменилась в худшую для немецких спецслужб сторону – и отказались от проведения такой сложной, многоходовой операции, как «Длинный прыжок».
Вот факт, который подтверждает этот вывод. Среди радиограмм из Берлина, направленных Шульце-Хольтусу в зону кашкайских племен в октябре – ноябре 1943 года, ни разу не указывалось, чтобы уцелевшие агенты посылались с юга в Тегеран для подготовки террористического акта. Перед ними такой задачи не ставилось. Похоже на то, что уже несколькими месяцами раньше шпионские центры в Берлине интересовали совсем иные дела, чем террористическая операция в иранской столице. Так, 17 июня 1943 года в район, где действовали отряды мятежного кашкайского Назыр-хана, немецкая служба безопасности десантировала нескольких парашютистов. Группой командовал оберштурмфюрер СС Мартин Курмис. Он вручил главарю повстанцев золотой револьвер, личное послание Гитлера и саквояж, битком набитый золотыми монетами. При этом эсэсовец заявил:
– Мне поручили вывести из строя нефтепроводы и насосные станции…
Короче говоря, сейчас в распоряжении исследователей имеется достаточно фактов и документов, чтобы сделать вывод: у германских спецслужб к осени 1943 года не существовало реальных планов проведения операции «Длинный прыжок». Заговор против лидеров антигитлеровской коалиции был сорван не в результате, скажем так, весьма неточной информации, полученной Четвертым управлением НКГБ якобы из «ровенских лесов», а благодаря энергичной, целенаправленной и высокопрофессиональной деятельности советских разведчиков в Иране. Их возглавляли главный резидент П. М. Журавлев, резидент в Тегеране А. И. Агаянц и резидент в Мешхеде В. И. Вертипорох.
Вот так обстояли в действительности дела в Тегеране шестьдесят лет назад.
Психическая атака на президента
Возникает вопрос, да не один. Для чего тогда советской стороне потребовалось нагнетать обстановку вокруг первой встречи лидеров антигитлеровской коалиции? Что крылось за предложением президенту Рузвельту остановиться в советском посольстве, если оперативная обстановка в Тегеране к моменту встречи не вызывала реальных опасений? Для чего пришлось использовать в этой мистификации громкое имя «диверсанта номер один третьего рейха»? Попробуем в этом разобраться, хотя для этого придется несколько отклониться от главной темы нашего эссе.
Ныне мы располагаем убедительными фактами, которые свидетельствуют, что хозяин Кремля в октябре 1943 года прекрасно понимал, что в Иране у немцев уже не было достаточно сил, средств и необходимого числа подготовленных террористов. И тем не менее он решил воздействовать на главу США и приближенных к нему лиц, чтобы они поселились на время конференции в советском посольстве. Для чего ему это понадобилось?
Конечно, не для того, как думают многие, чтобы подслушивать разговоры Рузвельта и его помощников. Сталин, безусловно, не преминул воспользоваться такой возможностью. Но это было не главным. Серго Берия, сын всесильного шефа Лубянки, по специальности радиоинженер, в своей книге воспоминаний «Мой отец – Лаврентий Берия» пишет, что его командировали в Тегеран для установки аппаратуры подслушивания в советском посольстве и расшифровки магнитофонных записей на английском языке. С такими слухачами Сталин лично побеседовал по прибытии в Тегеран, с каждым отдельно. И вот что сказал советский лидер сыну своего ближайшего подручного:
« – Я специально отобрал тебя и еще ряд людей, которые официально не встречаются с иностранцами, потому что то, что я поручаю делать вам, это неэтичное дело…
Затем выдержал паузу и подчеркнул:
– Да, Серго, это неэтичное дело…
Немного подумав, добавил:
– Но я вынужден… Фактически сейчас решается главный вопрос: будут ли они нам помогать или не будут. Я должен знать все, все нюансы…»
Пустившись в рассуждения о том, этично или неэтично подслушивать своих союзников, Сталин кривил душой. Смешно, не правда ли? Диктатора, на совести которого несчитанные загубленные жизни, в том числе родственников и соратников, могут волновать проблемы этики. Просто Сталин хотел замаскировать перед слепо преданным ему молодым человеком главное, ради чего затевалась мистификация в Тегеране.
Ныне мы располагаем убедительными фактами, которые свидетельствуют, что хозяин Кремля в октябре 1943 года прекрасно понимал, что в Иране у немцев уже не было достаточно сил, средств и необходимого числа подготовленных террористов. И тем не менее он решил воздействовать на главу США и приближенных к нему лиц, чтобы они поселились на время конференции в советском посольстве. Для чего ему это понадобилось?
Конечно, не для того, как думают многие, чтобы подслушивать разговоры Рузвельта и его помощников. Сталин, безусловно, не преминул воспользоваться такой возможностью. Но это было не главным. Серго Берия, сын всесильного шефа Лубянки, по специальности радиоинженер, в своей книге воспоминаний «Мой отец – Лаврентий Берия» пишет, что его командировали в Тегеран для установки аппаратуры подслушивания в советском посольстве и расшифровки магнитофонных записей на английском языке. С такими слухачами Сталин лично побеседовал по прибытии в Тегеран, с каждым отдельно. И вот что сказал советский лидер сыну своего ближайшего подручного:
« – Я специально отобрал тебя и еще ряд людей, которые официально не встречаются с иностранцами, потому что то, что я поручаю делать вам, это неэтичное дело…
Затем выдержал паузу и подчеркнул:
– Да, Серго, это неэтичное дело…
Немного подумав, добавил:
– Но я вынужден… Фактически сейчас решается главный вопрос: будут ли они нам помогать или не будут. Я должен знать все, все нюансы…»
Пустившись в рассуждения о том, этично или неэтично подслушивать своих союзников, Сталин кривил душой. Смешно, не правда ли? Диктатора, на совести которого несчитанные загубленные жизни, в том числе родственников и соратников, могут волновать проблемы этики. Просто Сталин хотел замаскировать перед слепо преданным ему молодым человеком главное, ради чего затевалась мистификация в Тегеране.