Виталий Вир. Ануш для искушения

   – Давай быстрее включим фонарики, – попросила я, непонятно от чего испытывая дрожь: или от первого в жизни соприкосновения, или от предстоящей неизвестности.
   Ллойд одновременно нажал кнопки, сразу включил оба фонаря. У меня заколотилось сердце. Я старалась дышать тихо и усиленно вслушивалась в тишину. Мне казалось, я сейчас способна уловить любой шорох. Поначалу после яркого солнечного света трудно было что-нибудь разглядеть, хотя фонари светили довольно мощно. Постепенно глаза свыклись с темнотой, которую продолжал тревожить луч света.
   Мы находились в небольшом круглом помещении, в одном из немногих на земле, которые пощадило время. Здесь неплохо сохранились и потолок, и многочисленные высеченные из камня фигурки, похожие на змей и на человекообразных животных. В верхней части стен, в перекрытии потолка, кричаще изображалось подобие огня и жертвоприношение. Благодаря Ло луч света последовательно пробегал вдоль стен, освещая изысканно исполненные скульптуры и фрески. Древнее творение сохранилось на удивление хорошо.
   – Попробуем немного спуститься? – спросил Ло полушепотом.
   Ровно по центру помещения находилась дыра, куда уходила винтовая лестница.
   – Идем, если мы уже здесь, – согласилась я и добавила: – Но не далеко.
   Ллойд передал мне один фонарик. Я шла очень близко к нему, выверяя каждый шаг.
   По винтовой лестнице мы спустились немного ниже и оказались на небольшой площадке. Далее вниз уходили узкие, вырубленные в скалистой породе три тоннельчика со ступеньками: и прямо, и справа, и слева. Они выглядели, словно в зеркальном отражении.
   – Выбирай! – тем же полушепотом, но торжественно, сопроводив слово жестом, предложил Ло.
   – Не юмори, пожалуйста, – попросила я негромко, еле-еле справляясь со страхом. – Давай прямо, и это будет наша конечная точка.
   – И мы больше отсюда никогда не вернемся, – с напыщенно грозным видом, но тоже полушепотом, произнес Ллойд.
   – Я же попросила?!
   – Извини!
   Мы спустились на шесть ступенек и оказались в еще меньшем пространстве, нежели прежде, и с теми же тремя тоннельчиками, ведущими вниз.
   – Ну, давай опять прямо, – предложил Ло.
   Я направила фонарь туда, откуда мы сейчас спустились. Прежняя площадка виднелась, чего-то особенного там я не увидела. Ло улыбнулся и кивнул мне, приглашая идти дальше. Мы спустились опять прямо и опять ровно на шесть ступенек. Повторилось то же самое: небольшая площадка, от нее прямо, направо и налево три ответвления вниз.
   Теперь уже не советуясь со мной, Ло повернул налево. Я последовала за ним. Но и тут оказалось то же самое – по шесть ступенек вниз и три тоннельчика. Мы пошли дальше. Ло начал испытывать судьбу, поворачивая в разных направлениях: шесть ступенек вниз – направо, шесть ступенек вниз – налево, шесть ступенек вниз – прямо.
 

 
   – Постой! – спохватилась я в панике. – Мы же не запоминаем, куда идем!
   – А зачем?
   Ошарашенная ответом, не отвечая, я смотрела на него обалдевшими глазами.
   – Женская логика, – усмехнулся он. – Принцип возвращения прост: каждый раз поднимайся вверх по лестнице, и ты окажешься наверху.
   Страх породил во мне замешательство и от этого мне стало неловко.
   Ло настаивал на том, чтобы идти дальше. Так как проходы короткие, небольшие, в них мне несколько уютней, нежели в большом помещении наверху, и я согласилась. Далее, спускаясь на шесть ступенек то прямо, то вправо, то влево, все повторялось. Я не выдержала неразберихи и рукой коснулась плеча Ло. Он остановился. Как и пару минут назад, сейчас мы стояли на однотипной площадке, но значительно ниже.
   – Ллойд, такое чувство, что это никогда не закончится. Давай подниматься, а сюда вернемся завтра с Джэем.
   – Но мы столько спускались и, скорее всего, пришли. Еще немного.
   – Ло, пожалуйста. Я не в такой степени спортивна, как ты. Ты помнишь, как я устала, поднимаясь к развалинам?
   – Хорошо, хорошо, – согласился он миролюбиво. – Я только поставлю отметку. Так, на всякий случай. Вдруг мы завтра снова попадем именно к этой площадке, – Ло огляделся, выразительно поднял плечи и добавил. – Просто до жути интересно, что это значит?!
   Прорезиненным краем фонаря Ло нашаркал полосу на стене.
   Мы глотнули воды и начали подъем. Я пошла первой. Пройдя шесть шагов вверх, на площадке я остановилась и замерла. У меня задрожали колени.
   – Ануш, тут опять надо наверх. Что ты? – говорил он, стоя за мной, на нижних ступеньках.
   – Посмотри.
   Я подвинулась, и Ллойд смог подняться ко мне. Поравнявшись, он поочередно осветил два тоннельчика. Ступеньки, как и те, по которым мы поднялись, уходили вниз.
   – Как такое может быть? – сконфуженно спросил меня Ло.
   – Ллойд, мне это не нравится.
   – А кому такое понравится?
   – Ло! – я сорвалась на истерику и в то же время старалась приглушать голос. – Я же просила?! Оставь иронию! Мы уже давно не в тех условиях, чтобы шутить!
   Ллойд обхватил меня и крепко прижал к себе:
   – Тихо, тихо, тихо…. Где-то должен быть выход. Так не бывает. Если есть вход, обязательно будет выход.
   Мое сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет. Я озиралась на ступени и переводила взгляд из одного прохода в другой, совершенно не понимая, как такое может быть.
   – Ануш, мы сейчас пойдем….
   – Нет, Ло, обожди! Надо что-то придумать!
   – Ануш, все будет хорошо.
   – Не говори мне этого, ты….
   Ллойд коснулся моей щеки ладонью и по другую сторону лица прижался щекой. Я ощутила его мягкую ладонь и щеку. При соприкосновении меня захлестнули эмоции. Точнее, я впервые соприкоснулась с неведомыми доселе чувствами. Совершенно другая – позитивная – эмоция усиливалась, и она постепенно вытеснила мой страх, граничивший с истерикой. Я немного пришла в себя, и дрожь утихла.
   – Извини, Ло. Я знаю, ты этого не хотел. Этого вообще никто не мог предположить.
   Он оставил мои щеки и посмотрел в глаза. Потом осторожно придвинулся ко мне. Мы соприкоснулись носами, и он забавными движениями потрепал меня носом, чтобы приободрить.
   – Не говори мне ничего. Знаю, все будет хорошо, – сказала я и улыбнулась.
   Первое, что сделал Ллойд, – предложил оставить в работающем состоянии один фонарь. Затем мы спустились туда, откуда пришли, и снова поднялись. На обеих площадках ничего не изменилось: все те же тоннельчики вниз.
   С новой верхней для нас точки Ллойд наугад выбрал направление, и мы начали спускаться, руководствуясь спонтанным выбором. Неожиданно Ллойду пришла в голову мысль снова подняться на предыдущий лестничный пролет.
   – Ну, как такое может быть? – вопросил Ло, ухмыляясь от недоумения, когда на предыдущей верхней площадке мы снова увидел три направления книзу.
   Он быстро сбежал туда, откуда мы поднялись, и снова вернулся ко мне наверх.
   – Мистика какая-то?! – продолжал Ло изумляться. – Словно какое-то провидение желает, чтобы мы шли только вниз.
   – Интересно, – заговорила и я с усмешкой, находясь в каком-то отрешенном состоянии, будто происходящее было не со мной, – а если я пойду в одну сторону, а ты – в другую, тогда «провидение» тоже не позволит нам подниматься и сведет ли оно нас вместе внизу?
   – Мне приятно, что, несмотря на твое же табу, ты иронизируешь. Но, я думаю, не стоит экспериментировать.
   – Ты прав – не стоит. Давай уже просто пойдем вниз. Ну, должен же когда-то наступить конец. Я думаю, мы скоро достигнем цели, заложенной в этом лабиринте. Не путь же это в преисподнюю?
   В эту секунду пирамида содрогнулось от невероятно тяжелого удара где-то там, сверху. Мы прильнули к стене и еще долго слышали гулкий звук. Он расходился по сторонам, вниз и сошел на нет где-то глубоко под нами.
   Мы переглянулись.
   – Что это могло быть? – еле слышно спросила я, чувствуя, как пересохло в горле.
   – Не знаю. Точнее, боюсь увязать с предыдущим твоим вопросом, чтобы не накликать еще один удар.
   Мы сделали по глотку воды. Как могли, перевели дыхание и совершенно бездумно пошли вниз.
   – Стой! – сказал Ло и остановился сам.
   Я так долго смотрела под ноги, что во мне притупилась любая другая реакция. Не среагировав вовремя, по инерции я толкнула Ло в спину, и ему пришлось спрыгнуть с последней – шестой – ступеньки. Звук от его подошв эхом раскатился в явно большем помещении, чем эти проклятые площадки. Я подняла голову.
   Ллойд дополнительно взял второй фонарь и осветил пространство перед собой и над нами. Мы настолько привыкли к полутьме, что свет от обоих фонарей буквально озарил пространство.
   Помещение, в которое мы вышли, по форме напоминало полость пирамиды внутри. Периметр платформы у пирамиды заняли 9 вытянутых больших саркофагов из камня, по центру возвышался самый крупный из них. Все они были закрыты толстыми плитами. В каждом углу располагалось по стеле. Тоже из камня, они изображали воинов. Стелы не стояли вертикально, а наклонялись вперед в странно напряженной и выжидательной позе: колени согнутые, толстые икры напряжены до предела, копья в руках упираются в платформу и с силой сжимаются кистью руки. Неумолимые квадратные лица с тонкими губами выглядели жестокими и безразличными, как камень, из которого их сотворили.
   Больше здесь не было ничего. Лишь поразительным являлась совершенно гладкая по всему периметру поверхность боковых стен, высоко вверху сводившихся в остриё пирамиды.
   У меня появилось ощущение, что мы не одни.
   – Это погребальная камера, – негромко, с опаской в голосе сказал Ло, но эхо настолько усилило звучание, что каждое произнесенное слово прозвучало громогласно.
   Я сошла со ступеньки к Ллойду и плечом прижалась к его руке.
   – Что это означает? – спросила я тихо, и эффект повторился.
   – Именно в таком виде она изображена под тем рисунком, где указывалось место захоронения человека-сатаны.
   Как только мы начинали говорить, невзирая на то, что старались делать это тихо, полость пирамиды заполнялась отчетливой речью.
   – Ты не ответил. Что это значит?
   – По тем рисункам, которые я видел на стене в городе майя, можно предположить, что прежде чем замуровать гробницу с телом человека с рогами, эти 9 каменных саркофагов заполнили останками жертвоприношений. В их число входили и дети, и девушки, притом умерщвляли их самым зверским образом.
   Я вцепилась в руку Ло и до судорог сжала пальцы.
   – А почему их так много?
   – Каменных саркофагов ровно девять. По одной на каждую область царства мертвых. Так майя представляли себе загробный мир… Но, по их представлениям, это то место, куда они отправлялись после смерти, и тогда причем тут сатана?
   – Ло, пожалуйста, не пугай меня, не говори загадками. Объясни толком.
   – Не пугать не получится, если ты требуешь объяснений.
   Я дернула его за руку:
   – Говори же то, о чем знаешь.
   Ллойд описал рисунки и пересказал выводы экспертного совета экспедиции. По его словам, эта погребальная камера находится под захоронением человека, продавшего себя сатане. Его энергию питает это пирамидное творение. Внутри каменных саркофагов, должно быть, лежат жертвенные останки. Умерщвляли жертв-мучеников зверским образом, для того чтобы их коллективное Чувство Сгущенной Вражды, полное мук, страданий, отчаяния, концентрировалось в подземном склепе и поднималось кверху. Рассказывая, Ло осветил верхнюю точку, и мы вгляделись в остроконечную верхушку пирамиды. Ллойд говорил, что чем выше поднималось Чувство Сгущенной Вражды, тем уровень ее концентрации становился сильнее, и благодаря этому остроконечнику энергия ровно по центру питала останки человека с рогатым черепом.
   Мы продолжали всматриваться, когда я, трясущимся от страха голосом, спросила:
   – Значит, прямо над нами бывшее место раскопок?
   – Значит, так.
   – Хоть место можно определить.
   – А что это дает?
   Я пожала плечами и задала вопрос:
   – Может, это месть загубленных душ? Те, кто начинают путь вниз – доходят сюда без возможности выхода?
   – Не могу сказать обратного. Могу лишь подтвердить – наши прежние попытки выйти отсюда не увенчались успехом.
   Ло ушел в себя в задумчивости. Неспешно уложил в рюкзак один фонарь и тут же преобразился – поцеловал меня в щеку, как ребенок, повеселел и затараторил:
   – Именно по пути вниз. Ты понимаешь, именно по пути вниз?!
   В недоумении я развела руки.
   – Ну, как ты не поймешь? Если ты собрался выйти из этого кошмара сил тьмы, нельзя искать выход по пути, ведущему вниз. Нужно выбирать иной путь. Тот путь, который предназначен для подъема наверх. Теперь ты понимаешь? У нас есть шанс!
   – Понимаю. Есть. Но только если мы найдем другой путь.
   – Обязательно найдем, если будем стараться. Может, это вовсе и не каменные саркофаги. Пойдем глянем вон тот, самый высокий.
   Он указал рукой на один из них, расположенный ровно по центру платформы.
   Я не разделяла радости Ллойда. Моя душа продолжала испытывать жесточайшее напряжение.
   Ло продолжал внутренне радоваться, но перестал выказывать эмоции.
   Не торопясь, мы пошли к высокому саркофагу, обходя другие. Все же тут особенный акустический эффект, при каждом шаге усиливались самые тихие звуки.
   – Как такое можно соорудить под землей? – спросила я.
   – Не знаю. Высокоразвитая цивилизация, инопланетное вмешательство или… бред, конечно, но, может, и Божественное послание?
   С последним упоминанием задрожали стены, некий разъяренный рев пронесся по спирали над платформой и выбил из руки Ллойда фонарь. От падения он погас. Мы погрузились в темноту, а «рев», так же по спирали, унесся ввысь. В кромешной темноте я ощутила зловещую, с желанием устрашить, энергию. Она обрушивалась на меня одновременно с четырех сторон. Я почувствовала, как на голове зашевелились волосы: на себе испытывала присутствие зловещих стел-воинов, которые, казалось, были готовы наброситься на меня из углов и растерзать.
   Я зажмурила глаза и начала терять сознание. Медленно сползала вниз, когда рукой задела Ллойда. Он подхватил меня и не дал упасть. Вмиг все прекратилось: зловещая энергия исчезла, как если бы ничего и не происходило до этого.
   В его объятиях какое-то время я стояла с замиранием сердца. В тот момент, когда тишина начала давить мне на уши, Ло пошевелился. Пирамида снова ожила звуками, зародившимися от движения Ллойда.
   – Достану фонарь.
   Он отпустил меня. По звуку я поняла, что Ло снял с плеч рюкзак. Я слушала его возню и боялась пошевелиться. После короткого щелчка вспыхнул свет, и мне пришлось зажмуриться. Свет мне казался слишком ярким. Когда я приоткрыла веки, то увидела, как Ло поднимает батарейки от другого – теперь уже разбившегося – фонаря. Затем он поводил лучом и внимательно всё осмотрел. Ровным счетом ничего не изменилось.
   – Нам надо глянуть, что там внутри.
   – Ллойд.
   – Ануш, у нас нет другого выбора, – на этот раз Ло говорил строже. – Как и нет другого пути. Или давай сядем и будем сидеть?!
   Мы подошли к центральному саркофагу. Видя раздражение Ллойда, я встала по другую сторону напротив него. Он положил фонарь на массивную верхнюю плиту саркофага, уперся в нее руками, в угол, и надавил, прилагая неимоверные усилия.
   – Она какая-то пятитонная, – продолжал он психовать и ладонью стукнул по плите.
   – Давай я помогу?
   – Бесполезно.
   Ло поглядел в то место, куда ударил. Быстрыми движениями рук он очистил край плиты от вековой пыли. Нам предстал рисунок и некая запись.
   – «И будут груды черепов и реки крови», – зачитал Ллойд и добавил от себя: – Именно так расшифрована подобная запись современными учеными.
   – Что это означает?
   – Называется, думай сама, – он явно терял самообладание. – Во время беседы в Кембридже тебя просили описать картину, которую бы ты нарисовала?
   – Да.
   – Что ты скажешь об этом?
   Он кивнул на рисунок.
   – Тут ужасы сплошные, что тут можно сказать?
   – Посмотри внимательно, – он водил пальцами по отдельным фрагментам рисунка и раздраженно комментировал с иронией. – Вот тут нас ожидает вечный мрак, тут холод, там голод, здесь же злые духи одолеют наши хилые тела. Так что нам суждено погибнуть и мы уже никогда не обретем благодатной поверхности земли.
   Мне показалось смешным сравнение поверхности земли с благодатью, потому что на земле, как я думаю, тяжело найти источник высшего блага, и я улыбнулась.
   – Что? Смешно? Скажи мне, и мы посмеемся вместе.
   Видя нервное состояние Ло, мне необходимо было ответить, но я решила сказать не о том, о чем подумала:
   – Если твой комментарий к рисунку – это так и есть, то мы не попадем отсюда даже в благодатное царство мертвых.
   Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, осмысливая мое предположение, затем рассмеялись, как дети. Пространство заполнилось, наверное, непривычной для такого места веселостью. Это продолжалось недолго. Нам стало неуютно от столь задорного смеха. Мы враз замолчали и вновь уставились Друг на друга.
   Я взглянула на нижнюю часть рисунка. В том месте, где лежал фонарь, направлявший луч света в наклонную стену пирамиды, меня заинтересовали выпуклости. Я подняла единственный у нас источник света и пальцами принялась очищать плиту. К моим действиям подключился Ло.
   Когда мы полностью очистили поверхность массивной плиты, взору явился весь рисунок, мелким орнаментом высеченный на поверхности каменной плиты. Он состоял из отдельных фрагментов, разбитых на квадраты, и каждый такой квадрат содержал последовательное изображение к предыдущему. Крупные части рисунка объединялись мелко вырезанными по камню ступеньками, которых было бесчисленное множество, но ровно по шесть в одном фрагменте. В верхней части рисунка мы узнали круглое помещение, откуда и начался наш спуск сюда.
   – Ло, ты можешь пояснить? Здесь нарисован вход, – я указала наверх. – Мне хочется понять, нарисован ли выход, или здесь изображен один только путь вниз, то есть сюда?
   – Так я тебе и расскажу все сейчас. Ты представляешь, что это, если это рук майя? Цивилизация майя настолько самобытна и загадочна, что сегодня история майя полна неразрешимых тайн!
   – Я не прошу разгадать все тайны майя… Помнишь, ты говорил: чтобы познать древнюю историю, нужно отказаться от современного мировоззрения.
   – Давай попробуем, – неуверенно сказал Ло, – возможно, нам удастся строить догадки и мы с тобой придем в восторг от чуда, созданного этим уникальным народом.
   Я похлопала в ладоши, заполняя оглушительными хлопками пирамиду – Ты рано радуешься. Здесь, по-моему, кроме жертвоприношений, ничего нет. Майя вообще были помешаны на них. В порядке вещей было выращивать мальчиков специально для этого. И жертвы-то всегда приносились в дар богам, – Ло задумался и, видя мое недоумение, пояснил: – А тут, кажется, сатане. Весьма странно. Я бы сказал, неординарно. Хотя, кто знает, какой народ жил на земле того времени. Можно лишь предполагать, – Ло замолчал, а затем добавил: – Как и всегда.
   – Ну, а зачем тогда ты говоришь о майя?
   – А о ком мне еще говорить, если мы сюда прилетели из-за рисунков в городе майя?
   Он уже не радовался догадкам, и я решила оставить его с расспросами.
   Ллойд долго и внимательно смотрел на рисунок, ощупывал каждую деталь. То, о чем он заговорил, заставило меня еще больше занервничать. На рисунке были изображены жертвы, которыми задабривали сатану: нижняя часть рисунка изобиловала фрагментами преисподней. Ллойд предположил, что когда индейцы убили зловещее человеко-существо с рогами, то испугались сатаны, после чего началась серия жертвоприношений, во время которой умерщвляли не только воинов, но и мальчиков, и девушек.
   В верхней части рисунка от круглого помещения (откуда начался наш спуск) вниз по спирали уходил к подземной пирамиде (помимо ступенек) еще и колодец в виде шахты. Судя по первым рисункам, в колодец вначале сбрасывали воинов и мальчиков. Бедняги катились по спиралевидному колодцу и вряд ли оставались живы к концу пути. В самой пирамиде четыре воина, похожие на тех, что сейчас стояли по четырем углам, заполняли жертвами крайние восемь каменных саркофагов, кроме большого саркофага по центру. Его черед пришел, когда крайние были заполнены. Для чего и стали приносить в жертву девушек.
   История с девушками занимала центральное место рисунка. На площади собирался народ. Среди местного населения выискивали, вероятно, красивых из них, устраивая подобие конкурса красоты, где и выбирали «избранницу сатаны». Девушку обнажали, усаживали в закрытый катафалк, украшенный цветами, и под вой рогов и бой барабанов процессия отправлялась к круглому помещению. По прибытии на место катафалк открывали, выводили жертву, далее, как предположил Ло, дрожавшую от испуга «избранницу сатаны» обводили вокруг храма для того, чтобы сатана увидел прелести невесты и по достоинству мог их оценить. После чего ее одевали в свадебный наряд, осыпали лепестками роз и бросали вниз. Кувыркаясь, она падала к пирамиде в подземелье.
   С окончанием ритуала начиналось всеобщее ликование, или, по словам Ло, гуляние на «свадьбе сатаны». Такие «свадьбы» продолжались одна за другой, пока не заполнился девятый саркофаг.
   Ллойд замолчал и посмотрел мне в глаза.
   Меня затрясло от подробностей, захотелось во что бы то ни стало выбраться из этого ада под названием «погребальная камера». Я выхватила из рук Ло фонарь и с ним уткнулась в нижнюю часть рисунка, где по центру в адском огне высечены 9 прототипов чудовищных саркофагов из камня. Ничто тут не напоминало о выходе. Но я вплотную прильнула именно к ним. Для меня девять саркофагов оставались единственной надеждой. Мне хотелось найти вокруг них ну хоть что-то, напоминающее о «выходе». Потому что все изображенное на рисунке сводилось к девяти каменным саркофагам как символам жертвоприношений, а их очертания на фоне общего рисунка смотрелись более выпуклыми.
   Дотронувшись до них, я почувствовала покалывание в подушечках пальцев. Из-за безысходности я не отдернула руку и, более того, даже не испугалась; я принялась более тщательно оттирать краем футболки выпуклые силуэты саркофагов. Очередь настала того самого, девятого, обособленного в центре, где и стояли мы. На ощупь он оказался теплым. Немного потерев его поверхность, я увидела сверкание. С азартом очистила до конца и с фонариком приблизилась вплотную. От выпуклого силуэта точным и ровным столбиком света отошел слабый лучик и уперся в наклонную поверхность пирамиды. Я отвела фонарь, и луч исчез.
   Теперь Ло в азарте выхватил из моих рук фонарь. Он испробовал несколько вариантов с углом освещения. Мы убедились в том, что исходивший от копии саркофага луч сохранял одно и то же направление и не становился более мощным.
   Ллойд вложил в мою руку фонарь и попросил меня подсвечивать саркофаг. Сам он подобрал с платформы прорезиненный кусок корпуса от разбившегося фонаря, резво заскочил на рисунчатую плиту этого девятого саркофага и не смог дотянуться до настенной плоскости пирамиды: ровно к тому месту, куда упирался лучик. Ло проделал несколько попыток, чтобы сделать отметку на стене, но так и не смог. Отчаявшись, он опустил руки.
   – Может, и правда, Ло, кто-то не хочет, чтобы мы выбрались отсюда? – произнесла я тихим, уставшим, отрешенным голосом с внутренним смирением к происходящему.
   Стоя на каменном саркофаге, Ло повернулся в мою сторону. В это же время я прочитала ужас на его лице. У него округлились глаза, отвисла челюсть, и он замер с открытым ртом. Я лишь понимала – это «что-то» или, не дай бог, «кто-то» находилось позади меня. Колючий холодок пробежал по спине. От охватившего меня ужаса я почувствовала на голове каждый волосок. Мое тело пронзил озноб.
   Ло не шевелился, он даже не моргал. Я же буквально остолбенела от страха и не могла говорить: у меня словно пропал дар речи.
   Пауза тянулась, а за моей спиной ничего не происходило. Я решила, что если суждено случиться плохому, то пусть я увижу, в чем дело. Ватными по ощущению ногами, цепенея от страха, словно каменная глыба, я начала медленно поворачиваться.

Глава пятая (стр. 55)
Пленение

   За спиной я не увидела ничего. Меня осенило – это очередная и, на мой взгляд, дурная шутка. Я повернулась к Ллойду, готовая наброситься на него. Но парень продолжал стоять, и его вид не казался наигранным. Я опять повернулась к Ло спиной. Пребывая в напряженной растерянности, я попятилась вдоль саркофага к нему, задела рукой его ноги и тут же их обхватила.
   – Лл… Ллойд, скажи, что происходит?
   – Воин, – коротко ответил он.
   – Что воин?
   – У воина слева нет копья в руке.

 
   Я тоже совершенно точно помнила, что все четверо одинаково держали копья. Трясущейся рукой я осветила статую. Воин находился в прежней позе, а его копье лежало на массивной верхней плите соседнего с ним каменного саркофага. Я перевела луч на другого воина, затем осветила остальных двух. У всех троих ничего не изменилось – копья находились в их руках: упирались в платформу, и каждая статуя с силой сжимала копье кистью руки. Удивительно еще и то, что в пирамиде каждый шорох хорошо слышен, а удар копья о камень должен был бы нас оглушить, но мы не слышали падения копья.
   – Много пишут о том, – выдавила я из себя, – что в присутствии охранителей не должно вершиться никакого бесчинства. А вторгнуться к ним, как известно, первейшая тому причина.
   Ло дернул ногой, и я убрала руки. Он чуть ли не крадучись подошел к краю. Мне бросилось в глаза, как его подошва опускается на выпуклое изображение девятого саркофага на рисунке. Ллойд присел и, оттолкнувшись ногами, спрыгнул на платформу. В момент толчка из-под его подошвы в воздух взметнулся фрагмент девятого саркофага. Он пролетел мимо меня и с оглушительным лязгом шлепнулся в верхней части рисунка. Мне пришлось на время оглушающего звука ладонями закрыть уши.
   С фонариком в руке я подошла к месту падения, пришедшее точно на изображение круглого помещения. Прямоугольный по форме, он приземлился внутренней частью вверх. С этой стороны он походил на амулет, центр которого занимала голова. Она настолько доминировала на рисунке, что изображенное на заднем плане не воспринималось никак. Вид головы внушал боязнь и опасение: округлые, устрашающего вида, вселяющие страх глаза, казалось, были готовы наполниться самой дикой злобой и от этого в любую секунду засверкать. Выражение озлобленности на лице дополнял саблезубый оскал. Венчали агрессию рога. Они, готовые подавлять всех и вся, изогнулись навстречу Друг Другу, но, так и не встретившись, острыми концами воинствующе загибались вверх.
   Я взяла амулет в руки – теперь он был холодным – и подошла к его прежнему местоположению, где теперь зияла дыра.
   Ллойд приблизился ко мне. Он отобрал у меня фонарь и, подсвечивая, достал из дыры полотно, свернутое в рулон, не менее полуметра в длину.
   – Ллойд, мы не слишком далеко заходим?
   – Если ты еще не заметила, то дальше идти нам все равно некуда.
   Сарказм Ло мне был понятен, и я решила оставить его в покое.
   Он взял из моих рук амулет.
   – Точно такой же найден на груди останков человека с рогатым черепом. И таков же виду амулетов, изображенных множество раз на стене в городе майя.
   Ллойд сильно сжал его пальцами. Всматриваясь в изображение по центру, спросил:
   – Представляешь, как можно таким искуситься и продать душу сатане?
   Он продолжал всматриваться, а я не отвечала. Ло оторвал взгляд и, почему-то усмехнувшись, посмотрел мне в глаза.
   – Дай, – попросила я.
   Он протянул амулет. Еще раз я посмотрела на изображение головы.
   – Не знаю, – усомнилась я в подобном поступке, – за что вообще можно продать душу сатане. – Я пожала плечами и, глядя на амулет, добавила: – Если б я и искусилась, то любовью, но никак не этим.

 
   – Вот ты и загадала желание.
   – Ненормальный!
   С обидой я вернула амулет обратно в его руку.
   Не обращая на меня внимания, Ло развернул рулон и для фиксации полотна на край положил амулет. Полотно оказалось манускриптом с предсказаниями сатаны. Я слышала о многих предсказаниях, но подобное для меня явилось новым. Предсказания были написаны теми же иероглифами, что и древнеегипетская книга мертвых «Pay ну пэрэт эм хэру». Ллойду не составило труда прочитать первую строку. Начинался манускрипт словами: «Горе тому, кто попытается проникнуть в погребальную камеру! Неудержимое коллективное Чувство Сгущенной Вражды расправится с ним!» После этого Ллойд замолчал.
   Меня поразило, насколько точно выводы экспертного совета экспедиции совпали со словами в манускрипте – Чувство Сгущенной Вражды. Я сказала об этом Ло, но он проигнорировал мои слова и продолжал читать про себя. Как показалось мне, теперь уже увлеченно. Хотя на мою просьбу читать вслух Ло ответил, что не может разобрать далее текст.
   Я еще раз оглядела пирамиду и то, что в ней находилось. Для меня происходящее теперь предстало в ином свете. Удивительно, и это я заметила сейчас, после амулета меня покинул страх и, не ясно, почему, я перестала бояться этого пространства. Прочитанная Ллойдом строчка меня не напугала, напротив, она подогрела интерес к далее написанному в манускрипте. И, по-моему, «подогрела интерес» не только у меня одной, что наглядно демонстрировал Ллойд. Он продолжал усердно просматривать манускрипт.
   – Я не уверен, Ануш, на все сто, – наконец-то заговорил Ло, не отвлекаясь от просмотра, – но если мы отсюда выйдем, то, похоже, это случится в результате сделки с сатаной.
   – Ты говоришь загадками.
   – А я и не могу иначе. Текст не написан моей рукой, и это не мои мысли, – ответил Ло, устало выпрямился и, обдумывая каждое слово, продолжил. – В мире вообще полно тайн, и не всегда можно различить, где заканчивается объективная информация и начинаются интерпретация и догадки.