Страница:
CXX
Пусть также порют их, чтоб в грязь Они лицом не ударяли Расхаживали избочась, И шляпу набекрень сдвигали, И кредиторов обрезали: "Что? Я вам должен? Бред какой!" И чтоб вокруг все понимали: Вот люди крови голубой.
СХХI
Засим из двух своих писцов, Красавцев, стройных, как сосна, Но, к сожаленью, бедняков, Которым толстая мошна Сейчас всего первей нужна, Я сделаю владельцев дома, Права им передав сполна На особняк Гельдри Гийома.
CXXII
Мне шалунов корить не след За то, что кровь у них кипит, Ведь жизнь за тридцать - сорок лет Обоих тоже охладит, Но, как ни мил сейчас их вид, Им порка требуется все ж. Кто их щадит, тот им вредит: Без розог в разум не войдешь.
СХХIII
Курс у меня они пройдут В Коллеже восемнадцати, Где много спать им не дадут Там лежебоки не в чести: Кто приобык, с пелен почти, Спать, как сурок, а не трудиться, Тот к старости, как ни крути, Сна из-за бедности лишится.
CXXIV
Ну, а покамест написал Тому я, кто в коллеже главный, Чтоб на хлеба ребят он взял И за уши их драл исправно. А спросит кто-нибудь злонравно, Что мне до этих двух парней, Отвечу так на выпад явный: "Нет, я не знал их матерей".
CXXV
Засим сто су Мишо Кюль д'У И вместе с ним Шарло Таранну, А где уж деньги я найду Не важно: это с неба манна; К. деньгам - сапожки из сафьяна, За что обоих попрошу я Не обходить вниманьем Жанну, А сверх того еще другую.
CXXVI
Засим хозяину Гриньи (Бисетром он уже владеет) Я башню отдаю Бийи, Где кровля с каждым днем дряхлеет, Стенная кладка плесневеет И нужно спешно все чинить, О чем он пусть и порадеет, Зане мне денег не добыть.
CXXVII
Засим пусть де ла Гарду... Кстати, Как звать его - Тибо иль Жан, И что могу ему отдать я (Ведь он все спустит, если пьян, Такой уж у него изъян)? "Бочонок", что ль? Нет, мне милее Женевуа: он хоть болван, Да во хмелю куда смирнее.
CXXVIII
Засим хочу, чтоб Базанье, Мотен, Жан де Рюэль, Ронель, Что дни в Шатле мрачили мне, Опустошили свой кошель И унесли с собой отсель Мешок гвоздики в дар синьору, Чья основная в жизни цель Служить святому Христофору.
СХХIХ
Его жене, что им добыта В Сомюре на копье была, Когда сей рыцарь именитый Сшиб короля Рене с седла, Без лишних слов затмит дела Как Гектора, так и Троила, Я шлю балладу, где хвала Поется этой даме милой.
БАЛЛАДА ДЛЯ МОЛОДОЖЕНА РОБЕРА Д'ЭСТУТВИЛЯ, ДАБЫ ОН ПОДНЕС ЕЕ СВОЕЙ СУПРУГЕ АМБРУАЗЕ ДЕ ЛОРЕ
Алеет небо, начался восход, Мчит сокол к тучам, ходит там кругами, Без промаха голубку сверху бьет, Рвануться прочь ей не дает когтями. Удел такой же нам назначен с вами Амуром, что дарит блаженство людям, Задетым хоть слегка его стрелами, А потому всегда мы вместе будем.
Душа моя да не перестает Единой целью жить - служеньем даме. Любовь к ней лавром мне чело увьет, Оливковыми оплетет ветвями Ревнивый ум, и сделать нас врагами Ему уж не удастся, и орудьем Сближения он станет меж сердцами, А потому всегда мы вместе будем.
И если непомерный груз забот Судьба мне взвалит на плечи с годами, Ваш взор ее удары отведет Быстрей, чем прах взметается ветрами. Обязан стать, сравнясь с отцом делами, Таким, чтоб не могли нас попрекнуть им, Плод, выращенный нашими трудами, А потому всегда мы вместе будем.
Принцесса, чувство - все равно что пламя: Оно тепло дарует нашим грудям, Чтоб ни случилось в этом мире с нами, А потому всегда мы вместе будем.
СХХХ
Засим два брата Пердрие, Что Жан и Франсуа зовутся, Гроша ни по какой статье В моем наследстве не дождутся: Так злоязычникам зачтутся Наветы Буржскому прелату, Что про меня их разум куцый Усердно измышлял когда-то.
СХХХI
Как злые языки варить, Нет указаний у Тайвана, Но нужный мне секрет открыть В Макэре я сумел нежданно: Сей чернокнижник окаянный Из черта сделал бы жаркое. В его трудах порывшись рьяно, Я средство вычитал такое.
БАЛЛАДА О ЗАВИСТЛИВЫХ ЯЗЫКАХ
В смертельной смеси ртути с мышьяком, В селитре, в кислоте неразведенной, В свинце, кипящем в чугуне большом, В дурманящем настое белладонны, В кровях жидовки, к блудодейству склонной, В отжимках из застиранных штанов, В соскребках с грязных ног и башмаков, В поганой слизи ядовитых тварей, В моче лисиц, волков и барсуков Пусть языки завистливые сварят.
В мозгах кота, что ест -и то с трудом, По старости давно зубов лишенный, В слюне, что бешеным излита псом, Иль в пене с морды клячи запаленной, Иль в жиже из болотины зловонной, Где не сочтешь пиявок, комаров, Лягушек, жаб и водяных клопов, Где крысы пьют, где бедный скот мытарят Пронзительные жала оводов, Пусть языки завистливые сварят.
В гнилой крови, цирюльничьим ножом В прилив при полнолунье отворенной, Что высыхает в миске под окном И кажется то черной, то зеленой, В ошметках плоти, катом изъязвленной, В вонючих выделеньях гнойников, В остатках содержимого тазов, Где площиц, подмываясь, девки шпарят, Как знает завсегдатай бардаков, Пусть языки завистливые сварят.
Принц, для столь важной цели из портков Пяток-другой пахучих катышков Добыть не поскупится даже скаред, Но прежде в кале хрюшек и хряков Пусть языки завистливые сварят.
CXXXII
Засим Андре Куро я шлю Свой "Спор с Гонтье" - тут спорить
можно: Ведь пререканий не люблю Я лишь с особою вельможной, Зане тягаться безнадежно С тем, кто его куда сильней, Не должен человек ничтожный, Как рек мудрейший из людей.
СХХХIII
Хоть мне смешно Гонтье бояться Он, как и я, бедняк простой, С ним вынужден я препираться, Поскольку он передо мной Своей кичится нищетой И все, что кажется мне горем, Считает радостью большой. Кто прав из нас? Ну, что ж,
поспорим.
БАЛЛАДА-СПОР С ФРАНКОМ ГОНТЬЕ
Каноник-толстопуз на мягком ложе, Вином горячим подкрепляя силы, С Сидонией, красоткой белокожей, Что для удобства вящего и пыла Все как с себя, так и с дружка стащила, Любовной забавляются игрой, Смеются, млеют и пыхтят порой. На них я в щелку глянул осторожно И удалился с завистью немой: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
Гонтье с его Еленою пригожей Судьба столь щедро, знать, не одарила, Не то бы лук, чеснок да хлеб, похожий На глину вкусом, не были им милы. Что лучше - рвать на тощей ниве жилы Иль брюхо тешить сытною едой, Спать с девкой под периной пуховой Иль под кустом в канаве придорожной? Надеюсь я, согласны вы со мной: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
Кто здесь иль в дальнем Вавилоне может Счесть, сколько птиц природа наплодила, Но кров и харч еще ни разу все же Их пенье никому не заменило. Пусть, коль обоим бедность не постыла, Гонтье с Еленой кормятся травой И крыши нет у них над головой. Вольно ж им мыслью вдохновляться ложной! А я свой вывод повторю былой: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
Принц, в нашем споре сделайтесь судьей, Хоть истиною мню я непреложной То, что усвоил с детства разум мой: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
CXXXIV
Засим прошу, чтоб дали право Девице де Брюйер речисто Изобличать дурные нравы И звать обратно к жизни чистой Шлюх, что толпою голосистой По рынку любят днем бродить. Туда святоше этой истой Я и советую ходить.
БАЛЛАДА О ПАРИЖАНКАХ
Хотя сверх меры, как известно, Словоохотливы тосканки И сильный пол дивят всеместно Болтливостью венецианки, Пьемонтки, неаполитанки, Ломбардки, римлянки, то бишь Любой породы итальянки, Всех на язык бойчей Париж.
Уменьем лгать в глаза бесчестно Ошеломляют нас цыганки; Искусницами в пре словесной Слывут венгерки, кастильянки, Да и другие христианки, Но с кем из них ни говоришь И в трезвом виде, и по пьянке, Всех на язык бойчей Париж.
Везде стяжают отзыв лестный Бретонки, немки, англичанки, Но их считать отнюдь невместно Ровн?й парижской горожанке. Не след гасконке иль шампанке Тягаться с нею, иль, глядишь, Им худо выйдет в перебранке: Всех на язык бойчей Париж.
Принц, красноречье парижанки Так велико, что не сравнишь С ним говорливость чужестранки: Всех на язык бойчей Париж.
CXXXV
К дверям монастыря иль храма, Когда там, платье подтыкая, Кружком садятся наши дамы, Приди и убедись: любая, О чем угодно рассуждая, Так выражается порой, Что думаешь ты, ей внимая: Макробий, что ль, она второй?
CXXXVI
Засим обители старинной, Что на Монмартре, я готов Отдать Мон-Валерьен пустынный, Наиближайший из холмов, И отпущение грехов, Мной привезенное из Рима: Хочу, чтоб потянулись вновь К ней все, кто днесь проходит мимо.
CXXXVII
Засим я завещаю, чтобы Служанки и лакеи впредь Без робости в свою утробу Хозяйскую сгружали снедь И по ночам дерзали петь И пить, а после на перинах Своих хозяев всласть пыхтеть, Играя в зверя о двух спинах.
CXXXVIII
Засим не дам я ни шиша Девицам, чья родня богата, Но отпишу вс? до гроша Служанкам бедным, что за плату Корпят с восхода до заката. Помочь я и бедняжкам рад, Что добывать свой хлеб проклятый Должны у монастырских врат.
СХХХIХ
Монахам что! Они жирны, А девки босы и раздеты, Измождены и голодны, Так что греха большого нету, Коль Изабо или Перретта Любому отвечает: "Да", И адом их карать за это Господь не станет никогда.
CXL
Засим настал черед Марго, Пресоблазнительной толстухи. Вовек, клянусь brulare bigod, Честнее не встречал я шлюхи. Жить с ней, когда мы оба в духе, Нет большей для меня отрады. Кто встретится моей присухе, Пусть ей прочтет сию балладу.
БАЛЛАДА О ТОЛСТУХЕ МАРГО
Слуга и "кот" толстухи я, но, право, Меня глупцом за это грех считать: Столь многим телеса ее по нраву, Что вряд ли есть другая ей под стать. Пришли гуляки - мчусь вина достать, Сыр, фрукты подаю, все, что хотите, И жду, пока лишатся гости прыти, А после молвлю тем, кто пощедрей: "Довольны девкой? Так не обходите Притон, который мы содержим с ней".
Но не всегда дела у нас на славу: Коль кто, не заплатив, сбежит, как тать, Я видеть не могу свою раззяву, С нее срываю платье - и топтать. В ответ же слышу ругань в бога мать Да визг: "Антихрист! Ты никак в подпитье?" И тут пишу, прибегнув к мордобитью, Марго расписку под носом скорей В том, что не дам на ветер ей пустить я Притон, который мы содержим с ней.
Но стихла ссора - и пошли забавы. Меня так начинают щекотать, И теребить, и тискать для растравы, Что мертвецу - и то пришлось бы встать. Потом пора себе и отдых дать, А утром повторяются событья. Марго верхом творит обряд соитья И мчит таким галопом, что, ей-ей, Грозит со мною вместе раздавить и Притон, который мы содержим с ней.
В зной и в мороз есть у меня укрытье, И в нем могу - с блудницей блудник - жить я. Любовниц новых мне не находите: Лиса всегда для лиса всех милей. Отрепье лишь в отрепье и рядите Нам с милой в честь бесчестье... Посетите Притон, который мы содержим с ней.
CXLI
Засим Марьон-карге велю я С Бретонкой Жанной столковаться И школу основать такую, Где яйца кур учить решатся. Лишь в Мен не нужно им соваться В тюрьме там сыро чересчур, Так что амурам предаваться В ней не захочет и Амур.
CXLII
Засим тебе, Ноэль Жолис, Шлю розог свежих я штук двести, И ты душой возвеселись, Об этом получив известье: Тебе подобным - порка к чести, А порет пусть тебя Анри, Дабы следы на мягком месте Потом виднелись года три.
CXLIII
Засим в приюты, в Божедом Не знаю, право, что и дам, Но шутки были б тут грехом: До смеха ль нашим беднякам? Мы шлем им, что не нужно нам Я, скажем, кости жирной птицы, Мной отданной святым отцам. Кто нищ, тому и грош сгодится.
CXLIV
Засим получит с Марны лед Колен Галерн, цирюльник мой, Что радом с Анжело живет, И пусть он держит ледяной Компресс на животе зимой, Чтоб, вытерпев леченье это, Не жаловаться зря на зной, Когда опять настанет лето.
CXLV
Засим ребят пропащих я, Коль в школе у Марьон их встречу, Наставлю - мы ж одна семья! На правый путь короткой речью, Не то зайдут они далече И гром над головой их грянет. Так пусть мне внемлют, не переча, Зане урок последним станет.
ДОБРЫЙ УРОК ПРОПАЩИМ РЕБЯТАМ
Красавцы, розы с ваших шляп Вам снимут вместе с головою, Коль в краже уличат хотя б, Не говоря уж о разбое. Сержанты набегут гурьбою, Суд живо сделает свое... Так помните, шутя с судьбою, Пример Колена де Кай?.
На ставку ставить срам и стыд Жизнь и, возможно, душу тоже. Продулись - вас палач почтит Петлею иль клеймом на роже; А выиграли - ну и что же? Вам все равно не разделить С Дидоной Карфагенской ложе. К чему ж игру такую длить?
И вот еще один совет: Недаром сказано, ребята, Что над грошом дрожать не след, Спускайте ж на вино деньжата В корчме, когда холодновато, В лесу, когда июль припек. Кому оставите их? Кату? Нейдет добро чужое впрок.
БАЛЛАДА-ПОУЧЕНИЕ БЕСПУТНЫМ МАЛЫМ
Кто бы ты ни был - тать полночный, Метатель меченых костей, Доносчик, лжесвидетель склочный, Плут, надувающий людей, С большой дороги лиходей, Пусть расстается ваша братья Легко с добычею своей, Вс? в кабаках на девок тратя.
В урочный час и в неурочный Ломись в корчму, бесчинствуй, пей, Пугай округу бранью сочной, В картежных схватках не робей И, коль не хватит козырей, Не медли передернуть кстати, А выигрыша не жалей, Вс? в кабаках на девок тратя.
Устал ты спать в канаве сточной, Да и к тому ж не грамотей? Так разживись землею срочно, Паши, и борони, и сей, Но вряд ли спину гнуть на ней Захочет остальная шатья, Что шествует по жизни сей, Вс? в кабаках на девок тратя.
Пока вы не в руках властей, Исподнее, обувку, платье Спускать старайтесь поскорей, Вс? в кабаках на девок тратя.
CXLVI
Итак, подумайте, ребята, Чей болен дух, хоть крепок вид, Сколь страшен тот загар проклятый, Которым смерть нам плоть чернит. А если кто-то возомнит, Что может он шутить с судьбой, Пусть сам себя потом винит: В свой час и срок умрет любой.
CXLVII
Засим хочу свои очки Я здесь в Приют трехсот отдать Провена ради не с руки Слепцов парижских обижать, Иначе им не разобрать, Где наш мертпец, где иноземский, Где честный человек, где тать Спят у Младенцев Вифлеемских.
CXLVIII
Я не шучу. Ведь даже тот, Кому с пелен живется сладко, Кто вечно пляшет и поет, Ни в чем не зная недостатка, Чей крепок сон и брюхо гладко, Не стать червям не может пищей. Для всех одна у смерти хватка, Равны пред ней богач и нищий.
CXLIX
Коль трупы, сложенные плотно, В могиле общей шевельнешь, С советником палаты счетной Окажется фонарщик схож. Что ни мертвец - одно и то ж. Вот и пойми, где чьи скелеты, Коль у лакеев от вельмож Отличья никакого нету.
CL
Здесь те, кто облечен был властью, И те, кто шею гнул с рожденья, Те, кто сполна изведал счастье, И те, кто знал одни лишенья. Различны были их стремленья, Но всех равно взяла могила, Все сделались добычей тленья, С синьором смерть слугу сравнила.
CLI
Их души в рай впусти, о Боже, Зане тела их - бренный прах. Ведь даже дамы и вельможи, Что в бархате, парче, шелках На самых лакомых харчах Без горя и заботы жили, И те должны, истлев в гробах, Преобразиться в кучу гнили.
CLII
Сочинено мной это лэ В честь тех особ, что завещали, Чтоб их тела в одной земле С телами бедных закопали. В великодушии едва ли Сравнится с ними кто другой. Молюсь, чтоб в рай им доступ дали Господь и Доминик святой.
CLIII
Засим решил я отказать Жаке Кардону два куплета, Понеже у себя сыскать Не мог достойнее предмета, И будь они, как "Марьонетта" Иль "Гийеметта, встань с постели", Марьон-грязнухою пропеты, На всех углах бы их свистели.
ПЕСНЯ
На волю я едва живой Вернулся из сырой темницы, Где жизни мог легко лишиться, И коль туда судьбиной злой Упрятан буду в раз второй, Едва ль сумею возвратиться
На волю. Зато мне, если жребий мой По милости Творца смягчится, В раю удастся очутиться, И возвращусь я хоть душой
На волю.
CLIV
Получит метр Ломе засим Бесценный дар от доброй феи И станет, обладая им, Ожье Датчанина славнее, Затем что тешить, не слабея, Раз до ста за ночь сможет он Волшебной палочкой своею К нему пристрастных дев и жен.
CLV
Сверх лэ Шартье, я для влюбленных Засим кропильницу отдам, Дабы поток их слез соленых Туда сливался по ночам, И пусть взамен кропила там Побег шиповника торчит, И за Вийона к небесам Молитву всяк из них стремит.
CLVI
Засим охотно 6 Жаку Жаму, Хотя сей муж всем жмотам жмот, Посватал я любую даму, Да кто же за него пойдет? Я не пойму, какой расчет До смерти скряжничать ему: Свинье наследует помет, А он отпишет все кому?
CLVII
Засим за то, что сенешал Долг отдал за меня когда-то, Ему я кузню завещал, Чтобы не кони - род пернатый Подковывался там без платы, И пусть вельможа мне простит, Коль в шутке яду многовато: Без соли кушанье претит.
CLVIII
Засим пусть капитан стрелков Риу возьмет к себе пажами Марке с Фильбером, толстяков, Уже немолодых годами. Они служили палачами У главного прево досель, Но тот отставку дал им днями, И пуст у них теперь кошель.
CLIX
Свою капеллу Капеллану Засим хочу назначить в часть я. Он обойдется и без сана В ней служат мессу без причастья. Моею облеченный властью, Там исповедовать он сможет Дам и служанок всякой масти Так, как Бог на душу положит.
CLX
Чтоб в подлинности завещанья Жан де Кале мог убедиться (У нас ни одного свиданья С ним не было за все лет тридцать), Его прошу я не чиниться С последней волею моей И, буде в том нужда случится, Менять все что угодно в ней,
CLXI
Поправки нужные вставлять, Вносить любые измененья, И убавлять, и добавлять, И уточнять определенья, Но коль бедняга, к сожаленью, Не слишком в грамоте силен, По собственному разуменью Текст устно пусть толкует он.
CLXII
А коль сей мир по Божьей воле Кто из наследников оставит, Другому выбывшего долю Пусть мой нотариус отправит, Чем бескорыстие проявит, А значит, свой кредит упрочит: Ведь с плутом, что в делах лукавит, Дела иметь никто не хочет.
CLXIII
Засим прошу, чтоб место дали В Сент-Авуа мне по кончине И мой портрет нарисовали Чернилом там по той причине, Что краски вздорожали ныне, Но над могилой не должно Надгробия быть и в помине Продавит пол, боюсь, оно.
CLXIV
Засим пусть буквами большими Надпишут углем надо мною Мне данное при жизни имя, Как и вся жизнь моя, простое, И эпитафией такою Сопроводят, чтоб ведал каждый: Здесь тот сподобился покоя, Кто беспокоил всех многажды.
CLXV
Эпитафия
Сражен Амуровой стрелой, В могиле этой вечный сон Вкушает днесь школяр простой, Рекомый Франсуа Вийон. Добра не много нажил он И отказал друзьям своим. Пусть всяк, кто был хоть раз
влюблен, Прочтет сии стихи над ним:
РОНДО
Даруй, Творец, по смерти мир Тому, кто длил существованье Без крова и без пропитанья В тряпье, заношенном до дыр. Бедняге, что убог и сир, Знал лишь пинки да осмеянье, Даруй Творец, по смерти мир.
Ему, с кем был неласков мир, Кого отправили в изгнанье, Огрев по заду на прощанье, Как прохиндеев и проныр, Даруй, Творец, по смерти мир.
CLXVI
Засим хочу сойти я в землю Под колокольные раскаты. Кто не трепещет сердцем, внемля Громам соборного набата, Чей зов и ныне, как когда-то, Беда какая б ни пришла Мятеж, пожар, чума, солдаты, Отпугивает силы зла?
CLXII
Я звонарям не пожалею Шести ковриг в вознагражденье, Таких, что их могли б евреи Бросать в Стефана, как каменья, Влача святого на мученья. А звонарей должно быть двое: Воллан - его я знаю рвенье; Жан де ла Гард - он друг со мною.
CLXIII
Распоряжаться погребеньем Я попрошу людей таких, Что не замедлят с исполненьем Последних чаяний моих, Зане довольно средств у них, Чтоб заплатить за все сполна. Я выбираю шестерых. Фирмен, пиши их имена.
CLXIX
Вот первый - следователь строгий Мартен Бельфе, что шлет на рель Идущих по дурной дороге; В вот второй - Мишель Фувнель; А третий - это Коломбель. Имев общаться с ними счастье По многим поводам досель, Ручаюсь я за их согласье.
CLXX
А коль откажут люди эти, Боясь, что их в расход введут, Других держу я на примете, Чтоб возложить на них сей труд. Филипп Брюнель - вот как зовут Из новой тройки одного; Второй, кто будет назван тут, Метр Жак Рагье, сосед его.
CLXXI
Богач Жак Жам пусть будет третьим Средь тех, кто вставлен в список мной. Страх перед Господом презреть им Не даст наказ последний мой, Зане по смерти в рай святой Вход отверзает Царь Небесный Лишь людям с честною душой, Как, скажем, Жам, столь всем известный.
CLXXII
Пусть огласитель завещанья Тома Трико зовется он К тому приложит все старанья, Чтоб текст почетче был прочтен. Знакомы с давних мы времен, Немало пито с ним и пето. Будь к картежу привержен он, Ему б я дал "Притон Перретты".
CLXXIII
Гийом дю Рю пусть примет свечи, Когда Вийона отпоют, А прах мой, гроб подняв на плечи, Распорядители несут. Но больно мне то там, то тут. Я знаю: время уходить В последний мой земной приют, И всех прошу меня простить.
БАЛЛАДА-ПРОСЬБА О ПРОЩЕНИИ
Монахов, клириков, ханжей, Чьи души верой не согреты, Лентяев, модников-хлыщей, На коих башмаки надеты Такие тесные, что света Невзвидишь в них, с тоски стеня, А также прочий люд отпетый Прошу я всех простить меня.
Распутников любых мастей, Девиц, чья первая примета Уменье не скрывать грудей От глаз возможного предмета, И дурней, для которых нету Важнее дел, чем суетня, И дур, что только входят в лета, Прошу я всех простить меня.
За то же, что на слуг властей, На псов, несущих в суд изветы, Дерьмом я ставил бы, ей-ей, Клеймо коричневого цвета, Да редко (в этом нет секрета) Случается со мной дристня Уж такова моя планета, Прошу я всех простить меня.
И коль свинчатки и кастеты Пойдут крушить средь бела дня Бессовестную сволочь эту, Прошу я всех простить меня.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ БАЛЛАДА
Итог подводит дням своим Сим завещанием Вийон. Придите же проститься с ним, Заслышав колокольный звон, Предвестье скромных похорон. Поклялся он мотней своей, Что был без памяти влюблен И при разлуке с жизнью сей.
В изгнание судьею злым Бедняк уйти был принужден, Но все ж охотником большим Остался до девиц и жен: Ведь что Париж, что Руссильон Ты только в ход пускать умей То, чем мужчина наделен И при разлуке с жизнью сей.
Свое добро раздав другим, А сам в лохмотья облачен, Он бодро шел путем земным, Хоть стрелы слал ему вдогон Настолько часто Купидон, Что наш лихой прелюбодей Был этим крайне изумлен И при разлуке с жизнью сей.
Принц, да не будет в грех вменен Беспутнейшему из людей Глоток вина, что выпил он И при разлуке с жизнью сей.
ПРИМЕЧАНИЯ
I
Тибо д'Оссиньи - епископ Орлеанский и М?нский в 1452 - 1473 гг., ожесточенный недруг Вийона, которого по причине, оставшейся неизвестной, держал у себя в тюрьме в городе Мен.
V
Богемский брат - приверженец еретической секты, именовавшейся во Франции <пикарами> (по названию провинции Пикардия) или <братьями Святого Духа> и отрицавшей, в частности, необходимость молитв.
VII
С Людовиком Французским вместе... - Вийон восхваляет короля Людовика XI (1423 - 1483, правил с 1461), поскольку, проезжая после коронации через Мен, новый государь, по обычаю, амнистировал всех заключенных, в том числе поэта.
IX
Марцьял - это имя носят 17 католических святых, но здесь имеется в виду самый известный из них - Марциал Лиможский, скончавшийся в 1250 г. в возрасте 73 лет. Никакими смелыми поступками он себя не прославил: в тексте простая игра слов - имя Марциал (от Марс) само по себе предполагает смелость в его носителе.
XII
Аверроэс -латинизированное Ибн Рушд (1126 - 1198), арабский философ и врач, живший в Испании и Марокко. Его комментарии к трудам Аристотеля считались ключом к пониманию последних.
XIII
Еммаус - селение в древней Палестине (Лк., 24, 13-32).
XIV
Да, грешен я и каюсь в том... - библейская аллюзия (Иез., 33, II).
XV
"Роман о Розе" - памятник французской средневековой литературы.
XVII
Диомед - рассказ о пирате Диониде, приводимый Цицероном в его трактате "О государстве", в средние века был популяризирован схоластом Иоанном Солсберийским (1115-1180) в его "Поликратике" и неоднократно переводился с латыни на живые европейские языки, причем из-за ошибки переводчиков и переписчиков Дионид превратился в Диомеда, а рассказ приписан римскому историку I в. н.э. Валерию Максиму (т.е. Великому).
XXVII
Как завещал мудрец... - библейская аллюзия (Еккл., 9, 9-10).
XXVIII
Как в книге сказано Иова... - "Дни мои бегут скорее челнока" (Иов, 7,6).
XXXV
Строфа XXXV - единственный источник сведений о семье Вийона.
XXXVI
Жак К?р (ум. 1456) - купец и финансист, с 1440 г. королевский казначей. В 1451 г. из-за интриг вельмож попал в немилость, был лишен состояния и изгнан из Франции.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВЕКОВ
Здесь и далее баллада - средневековая поэтическая форма: стихотворение с ослабленным сюжетом или вовсе без него, состоящее из нескольких строф со сквозными рифмами и обязательным заключением (посылкой) нате же рифмы, адресованным условному лицу (обычно принцу). Вийон смешивает исторические и мифологические (вероятно, принимая их за первые) персонажи. Флора - римская куртизанка, завещавшая свои богатства родному городу. Архипиада - испорченное Алкивиад, греческий полководец и государственный деятель V в. до н.э., отличавшийся красотой; в связи с этим в одной средневековой книге был принят за красивую женщину. Таис - греческая куртизанка III в. н.э., ставшая христианкой и монахиней. Эхо (миф.) - нимфа, от неразделенной любви к юноше Нарциссу иссохшая настолько, что от нее остался лишь голос. Элоиза (1101 - 1164) - возлюбленная поэта и философа Пьера Абеляра (1079 - 1142), который за связь с ней был оскоплен ее дядей, после чего постригся в монахи. Буридан, Жан (ок. 1300 - ок. 1358) - философ-схоласт. Согласно легенде, состоял в любовной связи с Маргаритой Бургундской, супругой короля Людовика Х (сюжет, разработанный в драме Дюма-отца "Нельская башня"). Бланш - Бланка Кастильская (1188 - 1252), супруга Людовика VIII Французского, славившаяся умом и красотой. Берта - Берга Большеногая (ум. 783), мать императора Карла Великого, героя французского эпоса, где он выступает защитником страны от мусульман-арабов.
Пусть также порют их, чтоб в грязь Они лицом не ударяли Расхаживали избочась, И шляпу набекрень сдвигали, И кредиторов обрезали: "Что? Я вам должен? Бред какой!" И чтоб вокруг все понимали: Вот люди крови голубой.
СХХI
Засим из двух своих писцов, Красавцев, стройных, как сосна, Но, к сожаленью, бедняков, Которым толстая мошна Сейчас всего первей нужна, Я сделаю владельцев дома, Права им передав сполна На особняк Гельдри Гийома.
CXXII
Мне шалунов корить не след За то, что кровь у них кипит, Ведь жизнь за тридцать - сорок лет Обоих тоже охладит, Но, как ни мил сейчас их вид, Им порка требуется все ж. Кто их щадит, тот им вредит: Без розог в разум не войдешь.
СХХIII
Курс у меня они пройдут В Коллеже восемнадцати, Где много спать им не дадут Там лежебоки не в чести: Кто приобык, с пелен почти, Спать, как сурок, а не трудиться, Тот к старости, как ни крути, Сна из-за бедности лишится.
CXXIV
Ну, а покамест написал Тому я, кто в коллеже главный, Чтоб на хлеба ребят он взял И за уши их драл исправно. А спросит кто-нибудь злонравно, Что мне до этих двух парней, Отвечу так на выпад явный: "Нет, я не знал их матерей".
CXXV
Засим сто су Мишо Кюль д'У И вместе с ним Шарло Таранну, А где уж деньги я найду Не важно: это с неба манна; К. деньгам - сапожки из сафьяна, За что обоих попрошу я Не обходить вниманьем Жанну, А сверх того еще другую.
CXXVI
Засим хозяину Гриньи (Бисетром он уже владеет) Я башню отдаю Бийи, Где кровля с каждым днем дряхлеет, Стенная кладка плесневеет И нужно спешно все чинить, О чем он пусть и порадеет, Зане мне денег не добыть.
CXXVII
Засим пусть де ла Гарду... Кстати, Как звать его - Тибо иль Жан, И что могу ему отдать я (Ведь он все спустит, если пьян, Такой уж у него изъян)? "Бочонок", что ль? Нет, мне милее Женевуа: он хоть болван, Да во хмелю куда смирнее.
CXXVIII
Засим хочу, чтоб Базанье, Мотен, Жан де Рюэль, Ронель, Что дни в Шатле мрачили мне, Опустошили свой кошель И унесли с собой отсель Мешок гвоздики в дар синьору, Чья основная в жизни цель Служить святому Христофору.
СХХIХ
Его жене, что им добыта В Сомюре на копье была, Когда сей рыцарь именитый Сшиб короля Рене с седла, Без лишних слов затмит дела Как Гектора, так и Троила, Я шлю балладу, где хвала Поется этой даме милой.
БАЛЛАДА ДЛЯ МОЛОДОЖЕНА РОБЕРА Д'ЭСТУТВИЛЯ, ДАБЫ ОН ПОДНЕС ЕЕ СВОЕЙ СУПРУГЕ АМБРУАЗЕ ДЕ ЛОРЕ
Алеет небо, начался восход, Мчит сокол к тучам, ходит там кругами, Без промаха голубку сверху бьет, Рвануться прочь ей не дает когтями. Удел такой же нам назначен с вами Амуром, что дарит блаженство людям, Задетым хоть слегка его стрелами, А потому всегда мы вместе будем.
Душа моя да не перестает Единой целью жить - служеньем даме. Любовь к ней лавром мне чело увьет, Оливковыми оплетет ветвями Ревнивый ум, и сделать нас врагами Ему уж не удастся, и орудьем Сближения он станет меж сердцами, А потому всегда мы вместе будем.
И если непомерный груз забот Судьба мне взвалит на плечи с годами, Ваш взор ее удары отведет Быстрей, чем прах взметается ветрами. Обязан стать, сравнясь с отцом делами, Таким, чтоб не могли нас попрекнуть им, Плод, выращенный нашими трудами, А потому всегда мы вместе будем.
Принцесса, чувство - все равно что пламя: Оно тепло дарует нашим грудям, Чтоб ни случилось в этом мире с нами, А потому всегда мы вместе будем.
СХХХ
Засим два брата Пердрие, Что Жан и Франсуа зовутся, Гроша ни по какой статье В моем наследстве не дождутся: Так злоязычникам зачтутся Наветы Буржскому прелату, Что про меня их разум куцый Усердно измышлял когда-то.
СХХХI
Как злые языки варить, Нет указаний у Тайвана, Но нужный мне секрет открыть В Макэре я сумел нежданно: Сей чернокнижник окаянный Из черта сделал бы жаркое. В его трудах порывшись рьяно, Я средство вычитал такое.
БАЛЛАДА О ЗАВИСТЛИВЫХ ЯЗЫКАХ
В смертельной смеси ртути с мышьяком, В селитре, в кислоте неразведенной, В свинце, кипящем в чугуне большом, В дурманящем настое белладонны, В кровях жидовки, к блудодейству склонной, В отжимках из застиранных штанов, В соскребках с грязных ног и башмаков, В поганой слизи ядовитых тварей, В моче лисиц, волков и барсуков Пусть языки завистливые сварят.
В мозгах кота, что ест -и то с трудом, По старости давно зубов лишенный, В слюне, что бешеным излита псом, Иль в пене с морды клячи запаленной, Иль в жиже из болотины зловонной, Где не сочтешь пиявок, комаров, Лягушек, жаб и водяных клопов, Где крысы пьют, где бедный скот мытарят Пронзительные жала оводов, Пусть языки завистливые сварят.
В гнилой крови, цирюльничьим ножом В прилив при полнолунье отворенной, Что высыхает в миске под окном И кажется то черной, то зеленой, В ошметках плоти, катом изъязвленной, В вонючих выделеньях гнойников, В остатках содержимого тазов, Где площиц, подмываясь, девки шпарят, Как знает завсегдатай бардаков, Пусть языки завистливые сварят.
Принц, для столь важной цели из портков Пяток-другой пахучих катышков Добыть не поскупится даже скаред, Но прежде в кале хрюшек и хряков Пусть языки завистливые сварят.
CXXXII
Засим Андре Куро я шлю Свой "Спор с Гонтье" - тут спорить
можно: Ведь пререканий не люблю Я лишь с особою вельможной, Зане тягаться безнадежно С тем, кто его куда сильней, Не должен человек ничтожный, Как рек мудрейший из людей.
СХХХIII
Хоть мне смешно Гонтье бояться Он, как и я, бедняк простой, С ним вынужден я препираться, Поскольку он передо мной Своей кичится нищетой И все, что кажется мне горем, Считает радостью большой. Кто прав из нас? Ну, что ж,
поспорим.
БАЛЛАДА-СПОР С ФРАНКОМ ГОНТЬЕ
Каноник-толстопуз на мягком ложе, Вином горячим подкрепляя силы, С Сидонией, красоткой белокожей, Что для удобства вящего и пыла Все как с себя, так и с дружка стащила, Любовной забавляются игрой, Смеются, млеют и пыхтят порой. На них я в щелку глянул осторожно И удалился с завистью немой: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
Гонтье с его Еленою пригожей Судьба столь щедро, знать, не одарила, Не то бы лук, чеснок да хлеб, похожий На глину вкусом, не были им милы. Что лучше - рвать на тощей ниве жилы Иль брюхо тешить сытною едой, Спать с девкой под периной пуховой Иль под кустом в канаве придорожной? Надеюсь я, согласны вы со мной: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
Кто здесь иль в дальнем Вавилоне может Счесть, сколько птиц природа наплодила, Но кров и харч еще ни разу все же Их пенье никому не заменило. Пусть, коль обоим бедность не постыла, Гонтье с Еленой кормятся травой И крыши нет у них над головой. Вольно ж им мыслью вдохновляться ложной! А я свой вывод повторю былой: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
Принц, в нашем споре сделайтесь судьей, Хоть истиною мню я непреложной То, что усвоил с детства разум мой: Лишь легкой жизнью наслаждаться можно.
CXXXIV
Засим прошу, чтоб дали право Девице де Брюйер речисто Изобличать дурные нравы И звать обратно к жизни чистой Шлюх, что толпою голосистой По рынку любят днем бродить. Туда святоше этой истой Я и советую ходить.
БАЛЛАДА О ПАРИЖАНКАХ
Хотя сверх меры, как известно, Словоохотливы тосканки И сильный пол дивят всеместно Болтливостью венецианки, Пьемонтки, неаполитанки, Ломбардки, римлянки, то бишь Любой породы итальянки, Всех на язык бойчей Париж.
Уменьем лгать в глаза бесчестно Ошеломляют нас цыганки; Искусницами в пре словесной Слывут венгерки, кастильянки, Да и другие христианки, Но с кем из них ни говоришь И в трезвом виде, и по пьянке, Всех на язык бойчей Париж.
Везде стяжают отзыв лестный Бретонки, немки, англичанки, Но их считать отнюдь невместно Ровн?й парижской горожанке. Не след гасконке иль шампанке Тягаться с нею, иль, глядишь, Им худо выйдет в перебранке: Всех на язык бойчей Париж.
Принц, красноречье парижанки Так велико, что не сравнишь С ним говорливость чужестранки: Всех на язык бойчей Париж.
CXXXV
К дверям монастыря иль храма, Когда там, платье подтыкая, Кружком садятся наши дамы, Приди и убедись: любая, О чем угодно рассуждая, Так выражается порой, Что думаешь ты, ей внимая: Макробий, что ль, она второй?
CXXXVI
Засим обители старинной, Что на Монмартре, я готов Отдать Мон-Валерьен пустынный, Наиближайший из холмов, И отпущение грехов, Мной привезенное из Рима: Хочу, чтоб потянулись вновь К ней все, кто днесь проходит мимо.
CXXXVII
Засим я завещаю, чтобы Служанки и лакеи впредь Без робости в свою утробу Хозяйскую сгружали снедь И по ночам дерзали петь И пить, а после на перинах Своих хозяев всласть пыхтеть, Играя в зверя о двух спинах.
CXXXVIII
Засим не дам я ни шиша Девицам, чья родня богата, Но отпишу вс? до гроша Служанкам бедным, что за плату Корпят с восхода до заката. Помочь я и бедняжкам рад, Что добывать свой хлеб проклятый Должны у монастырских врат.
СХХХIХ
Монахам что! Они жирны, А девки босы и раздеты, Измождены и голодны, Так что греха большого нету, Коль Изабо или Перретта Любому отвечает: "Да", И адом их карать за это Господь не станет никогда.
CXL
Засим настал черед Марго, Пресоблазнительной толстухи. Вовек, клянусь brulare bigod, Честнее не встречал я шлюхи. Жить с ней, когда мы оба в духе, Нет большей для меня отрады. Кто встретится моей присухе, Пусть ей прочтет сию балладу.
БАЛЛАДА О ТОЛСТУХЕ МАРГО
Слуга и "кот" толстухи я, но, право, Меня глупцом за это грех считать: Столь многим телеса ее по нраву, Что вряд ли есть другая ей под стать. Пришли гуляки - мчусь вина достать, Сыр, фрукты подаю, все, что хотите, И жду, пока лишатся гости прыти, А после молвлю тем, кто пощедрей: "Довольны девкой? Так не обходите Притон, который мы содержим с ней".
Но не всегда дела у нас на славу: Коль кто, не заплатив, сбежит, как тать, Я видеть не могу свою раззяву, С нее срываю платье - и топтать. В ответ же слышу ругань в бога мать Да визг: "Антихрист! Ты никак в подпитье?" И тут пишу, прибегнув к мордобитью, Марго расписку под носом скорей В том, что не дам на ветер ей пустить я Притон, который мы содержим с ней.
Но стихла ссора - и пошли забавы. Меня так начинают щекотать, И теребить, и тискать для растравы, Что мертвецу - и то пришлось бы встать. Потом пора себе и отдых дать, А утром повторяются событья. Марго верхом творит обряд соитья И мчит таким галопом, что, ей-ей, Грозит со мною вместе раздавить и Притон, который мы содержим с ней.
В зной и в мороз есть у меня укрытье, И в нем могу - с блудницей блудник - жить я. Любовниц новых мне не находите: Лиса всегда для лиса всех милей. Отрепье лишь в отрепье и рядите Нам с милой в честь бесчестье... Посетите Притон, который мы содержим с ней.
CXLI
Засим Марьон-карге велю я С Бретонкой Жанной столковаться И школу основать такую, Где яйца кур учить решатся. Лишь в Мен не нужно им соваться В тюрьме там сыро чересчур, Так что амурам предаваться В ней не захочет и Амур.
CXLII
Засим тебе, Ноэль Жолис, Шлю розог свежих я штук двести, И ты душой возвеселись, Об этом получив известье: Тебе подобным - порка к чести, А порет пусть тебя Анри, Дабы следы на мягком месте Потом виднелись года три.
CXLIII
Засим в приюты, в Божедом Не знаю, право, что и дам, Но шутки были б тут грехом: До смеха ль нашим беднякам? Мы шлем им, что не нужно нам Я, скажем, кости жирной птицы, Мной отданной святым отцам. Кто нищ, тому и грош сгодится.
CXLIV
Засим получит с Марны лед Колен Галерн, цирюльник мой, Что радом с Анжело живет, И пусть он держит ледяной Компресс на животе зимой, Чтоб, вытерпев леченье это, Не жаловаться зря на зной, Когда опять настанет лето.
CXLV
Засим ребят пропащих я, Коль в школе у Марьон их встречу, Наставлю - мы ж одна семья! На правый путь короткой речью, Не то зайдут они далече И гром над головой их грянет. Так пусть мне внемлют, не переча, Зане урок последним станет.
ДОБРЫЙ УРОК ПРОПАЩИМ РЕБЯТАМ
Красавцы, розы с ваших шляп Вам снимут вместе с головою, Коль в краже уличат хотя б, Не говоря уж о разбое. Сержанты набегут гурьбою, Суд живо сделает свое... Так помните, шутя с судьбою, Пример Колена де Кай?.
На ставку ставить срам и стыд Жизнь и, возможно, душу тоже. Продулись - вас палач почтит Петлею иль клеймом на роже; А выиграли - ну и что же? Вам все равно не разделить С Дидоной Карфагенской ложе. К чему ж игру такую длить?
И вот еще один совет: Недаром сказано, ребята, Что над грошом дрожать не след, Спускайте ж на вино деньжата В корчме, когда холодновато, В лесу, когда июль припек. Кому оставите их? Кату? Нейдет добро чужое впрок.
БАЛЛАДА-ПОУЧЕНИЕ БЕСПУТНЫМ МАЛЫМ
Кто бы ты ни был - тать полночный, Метатель меченых костей, Доносчик, лжесвидетель склочный, Плут, надувающий людей, С большой дороги лиходей, Пусть расстается ваша братья Легко с добычею своей, Вс? в кабаках на девок тратя.
В урочный час и в неурочный Ломись в корчму, бесчинствуй, пей, Пугай округу бранью сочной, В картежных схватках не робей И, коль не хватит козырей, Не медли передернуть кстати, А выигрыша не жалей, Вс? в кабаках на девок тратя.
Устал ты спать в канаве сточной, Да и к тому ж не грамотей? Так разживись землею срочно, Паши, и борони, и сей, Но вряд ли спину гнуть на ней Захочет остальная шатья, Что шествует по жизни сей, Вс? в кабаках на девок тратя.
Пока вы не в руках властей, Исподнее, обувку, платье Спускать старайтесь поскорей, Вс? в кабаках на девок тратя.
CXLVI
Итак, подумайте, ребята, Чей болен дух, хоть крепок вид, Сколь страшен тот загар проклятый, Которым смерть нам плоть чернит. А если кто-то возомнит, Что может он шутить с судьбой, Пусть сам себя потом винит: В свой час и срок умрет любой.
CXLVII
Засим хочу свои очки Я здесь в Приют трехсот отдать Провена ради не с руки Слепцов парижских обижать, Иначе им не разобрать, Где наш мертпец, где иноземский, Где честный человек, где тать Спят у Младенцев Вифлеемских.
CXLVIII
Я не шучу. Ведь даже тот, Кому с пелен живется сладко, Кто вечно пляшет и поет, Ни в чем не зная недостатка, Чей крепок сон и брюхо гладко, Не стать червям не может пищей. Для всех одна у смерти хватка, Равны пред ней богач и нищий.
CXLIX
Коль трупы, сложенные плотно, В могиле общей шевельнешь, С советником палаты счетной Окажется фонарщик схож. Что ни мертвец - одно и то ж. Вот и пойми, где чьи скелеты, Коль у лакеев от вельмож Отличья никакого нету.
CL
Здесь те, кто облечен был властью, И те, кто шею гнул с рожденья, Те, кто сполна изведал счастье, И те, кто знал одни лишенья. Различны были их стремленья, Но всех равно взяла могила, Все сделались добычей тленья, С синьором смерть слугу сравнила.
CLI
Их души в рай впусти, о Боже, Зане тела их - бренный прах. Ведь даже дамы и вельможи, Что в бархате, парче, шелках На самых лакомых харчах Без горя и заботы жили, И те должны, истлев в гробах, Преобразиться в кучу гнили.
CLII
Сочинено мной это лэ В честь тех особ, что завещали, Чтоб их тела в одной земле С телами бедных закопали. В великодушии едва ли Сравнится с ними кто другой. Молюсь, чтоб в рай им доступ дали Господь и Доминик святой.
CLIII
Засим решил я отказать Жаке Кардону два куплета, Понеже у себя сыскать Не мог достойнее предмета, И будь они, как "Марьонетта" Иль "Гийеметта, встань с постели", Марьон-грязнухою пропеты, На всех углах бы их свистели.
ПЕСНЯ
На волю я едва живой Вернулся из сырой темницы, Где жизни мог легко лишиться, И коль туда судьбиной злой Упрятан буду в раз второй, Едва ль сумею возвратиться
На волю. Зато мне, если жребий мой По милости Творца смягчится, В раю удастся очутиться, И возвращусь я хоть душой
На волю.
CLIV
Получит метр Ломе засим Бесценный дар от доброй феи И станет, обладая им, Ожье Датчанина славнее, Затем что тешить, не слабея, Раз до ста за ночь сможет он Волшебной палочкой своею К нему пристрастных дев и жен.
CLV
Сверх лэ Шартье, я для влюбленных Засим кропильницу отдам, Дабы поток их слез соленых Туда сливался по ночам, И пусть взамен кропила там Побег шиповника торчит, И за Вийона к небесам Молитву всяк из них стремит.
CLVI
Засим охотно 6 Жаку Жаму, Хотя сей муж всем жмотам жмот, Посватал я любую даму, Да кто же за него пойдет? Я не пойму, какой расчет До смерти скряжничать ему: Свинье наследует помет, А он отпишет все кому?
CLVII
Засим за то, что сенешал Долг отдал за меня когда-то, Ему я кузню завещал, Чтобы не кони - род пернатый Подковывался там без платы, И пусть вельможа мне простит, Коль в шутке яду многовато: Без соли кушанье претит.
CLVIII
Засим пусть капитан стрелков Риу возьмет к себе пажами Марке с Фильбером, толстяков, Уже немолодых годами. Они служили палачами У главного прево досель, Но тот отставку дал им днями, И пуст у них теперь кошель.
CLIX
Свою капеллу Капеллану Засим хочу назначить в часть я. Он обойдется и без сана В ней служат мессу без причастья. Моею облеченный властью, Там исповедовать он сможет Дам и служанок всякой масти Так, как Бог на душу положит.
CLX
Чтоб в подлинности завещанья Жан де Кале мог убедиться (У нас ни одного свиданья С ним не было за все лет тридцать), Его прошу я не чиниться С последней волею моей И, буде в том нужда случится, Менять все что угодно в ней,
CLXI
Поправки нужные вставлять, Вносить любые измененья, И убавлять, и добавлять, И уточнять определенья, Но коль бедняга, к сожаленью, Не слишком в грамоте силен, По собственному разуменью Текст устно пусть толкует он.
CLXII
А коль сей мир по Божьей воле Кто из наследников оставит, Другому выбывшего долю Пусть мой нотариус отправит, Чем бескорыстие проявит, А значит, свой кредит упрочит: Ведь с плутом, что в делах лукавит, Дела иметь никто не хочет.
CLXIII
Засим прошу, чтоб место дали В Сент-Авуа мне по кончине И мой портрет нарисовали Чернилом там по той причине, Что краски вздорожали ныне, Но над могилой не должно Надгробия быть и в помине Продавит пол, боюсь, оно.
CLXIV
Засим пусть буквами большими Надпишут углем надо мною Мне данное при жизни имя, Как и вся жизнь моя, простое, И эпитафией такою Сопроводят, чтоб ведал каждый: Здесь тот сподобился покоя, Кто беспокоил всех многажды.
CLXV
Эпитафия
Сражен Амуровой стрелой, В могиле этой вечный сон Вкушает днесь школяр простой, Рекомый Франсуа Вийон. Добра не много нажил он И отказал друзьям своим. Пусть всяк, кто был хоть раз
влюблен, Прочтет сии стихи над ним:
РОНДО
Даруй, Творец, по смерти мир Тому, кто длил существованье Без крова и без пропитанья В тряпье, заношенном до дыр. Бедняге, что убог и сир, Знал лишь пинки да осмеянье, Даруй Творец, по смерти мир.
Ему, с кем был неласков мир, Кого отправили в изгнанье, Огрев по заду на прощанье, Как прохиндеев и проныр, Даруй, Творец, по смерти мир.
CLXVI
Засим хочу сойти я в землю Под колокольные раскаты. Кто не трепещет сердцем, внемля Громам соборного набата, Чей зов и ныне, как когда-то, Беда какая б ни пришла Мятеж, пожар, чума, солдаты, Отпугивает силы зла?
CLXII
Я звонарям не пожалею Шести ковриг в вознагражденье, Таких, что их могли б евреи Бросать в Стефана, как каменья, Влача святого на мученья. А звонарей должно быть двое: Воллан - его я знаю рвенье; Жан де ла Гард - он друг со мною.
CLXIII
Распоряжаться погребеньем Я попрошу людей таких, Что не замедлят с исполненьем Последних чаяний моих, Зане довольно средств у них, Чтоб заплатить за все сполна. Я выбираю шестерых. Фирмен, пиши их имена.
CLXIX
Вот первый - следователь строгий Мартен Бельфе, что шлет на рель Идущих по дурной дороге; В вот второй - Мишель Фувнель; А третий - это Коломбель. Имев общаться с ними счастье По многим поводам досель, Ручаюсь я за их согласье.
CLXX
А коль откажут люди эти, Боясь, что их в расход введут, Других держу я на примете, Чтоб возложить на них сей труд. Филипп Брюнель - вот как зовут Из новой тройки одного; Второй, кто будет назван тут, Метр Жак Рагье, сосед его.
CLXXI
Богач Жак Жам пусть будет третьим Средь тех, кто вставлен в список мной. Страх перед Господом презреть им Не даст наказ последний мой, Зане по смерти в рай святой Вход отверзает Царь Небесный Лишь людям с честною душой, Как, скажем, Жам, столь всем известный.
CLXXII
Пусть огласитель завещанья Тома Трико зовется он К тому приложит все старанья, Чтоб текст почетче был прочтен. Знакомы с давних мы времен, Немало пито с ним и пето. Будь к картежу привержен он, Ему б я дал "Притон Перретты".
CLXXIII
Гийом дю Рю пусть примет свечи, Когда Вийона отпоют, А прах мой, гроб подняв на плечи, Распорядители несут. Но больно мне то там, то тут. Я знаю: время уходить В последний мой земной приют, И всех прошу меня простить.
БАЛЛАДА-ПРОСЬБА О ПРОЩЕНИИ
Монахов, клириков, ханжей, Чьи души верой не согреты, Лентяев, модников-хлыщей, На коих башмаки надеты Такие тесные, что света Невзвидишь в них, с тоски стеня, А также прочий люд отпетый Прошу я всех простить меня.
Распутников любых мастей, Девиц, чья первая примета Уменье не скрывать грудей От глаз возможного предмета, И дурней, для которых нету Важнее дел, чем суетня, И дур, что только входят в лета, Прошу я всех простить меня.
За то же, что на слуг властей, На псов, несущих в суд изветы, Дерьмом я ставил бы, ей-ей, Клеймо коричневого цвета, Да редко (в этом нет секрета) Случается со мной дристня Уж такова моя планета, Прошу я всех простить меня.
И коль свинчатки и кастеты Пойдут крушить средь бела дня Бессовестную сволочь эту, Прошу я всех простить меня.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ БАЛЛАДА
Итог подводит дням своим Сим завещанием Вийон. Придите же проститься с ним, Заслышав колокольный звон, Предвестье скромных похорон. Поклялся он мотней своей, Что был без памяти влюблен И при разлуке с жизнью сей.
В изгнание судьею злым Бедняк уйти был принужден, Но все ж охотником большим Остался до девиц и жен: Ведь что Париж, что Руссильон Ты только в ход пускать умей То, чем мужчина наделен И при разлуке с жизнью сей.
Свое добро раздав другим, А сам в лохмотья облачен, Он бодро шел путем земным, Хоть стрелы слал ему вдогон Настолько часто Купидон, Что наш лихой прелюбодей Был этим крайне изумлен И при разлуке с жизнью сей.
Принц, да не будет в грех вменен Беспутнейшему из людей Глоток вина, что выпил он И при разлуке с жизнью сей.
ПРИМЕЧАНИЯ
I
Тибо д'Оссиньи - епископ Орлеанский и М?нский в 1452 - 1473 гг., ожесточенный недруг Вийона, которого по причине, оставшейся неизвестной, держал у себя в тюрьме в городе Мен.
V
Богемский брат - приверженец еретической секты, именовавшейся во Франции <пикарами> (по названию провинции Пикардия) или <братьями Святого Духа> и отрицавшей, в частности, необходимость молитв.
VII
С Людовиком Французским вместе... - Вийон восхваляет короля Людовика XI (1423 - 1483, правил с 1461), поскольку, проезжая после коронации через Мен, новый государь, по обычаю, амнистировал всех заключенных, в том числе поэта.
IX
Марцьял - это имя носят 17 католических святых, но здесь имеется в виду самый известный из них - Марциал Лиможский, скончавшийся в 1250 г. в возрасте 73 лет. Никакими смелыми поступками он себя не прославил: в тексте простая игра слов - имя Марциал (от Марс) само по себе предполагает смелость в его носителе.
XII
Аверроэс -латинизированное Ибн Рушд (1126 - 1198), арабский философ и врач, живший в Испании и Марокко. Его комментарии к трудам Аристотеля считались ключом к пониманию последних.
XIII
Еммаус - селение в древней Палестине (Лк., 24, 13-32).
XIV
Да, грешен я и каюсь в том... - библейская аллюзия (Иез., 33, II).
XV
"Роман о Розе" - памятник французской средневековой литературы.
XVII
Диомед - рассказ о пирате Диониде, приводимый Цицероном в его трактате "О государстве", в средние века был популяризирован схоластом Иоанном Солсберийским (1115-1180) в его "Поликратике" и неоднократно переводился с латыни на живые европейские языки, причем из-за ошибки переводчиков и переписчиков Дионид превратился в Диомеда, а рассказ приписан римскому историку I в. н.э. Валерию Максиму (т.е. Великому).
XXVII
Как завещал мудрец... - библейская аллюзия (Еккл., 9, 9-10).
XXVIII
Как в книге сказано Иова... - "Дни мои бегут скорее челнока" (Иов, 7,6).
XXXV
Строфа XXXV - единственный источник сведений о семье Вийона.
XXXVI
Жак К?р (ум. 1456) - купец и финансист, с 1440 г. королевский казначей. В 1451 г. из-за интриг вельмож попал в немилость, был лишен состояния и изгнан из Франции.
БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВЕКОВ
Здесь и далее баллада - средневековая поэтическая форма: стихотворение с ослабленным сюжетом или вовсе без него, состоящее из нескольких строф со сквозными рифмами и обязательным заключением (посылкой) нате же рифмы, адресованным условному лицу (обычно принцу). Вийон смешивает исторические и мифологические (вероятно, принимая их за первые) персонажи. Флора - римская куртизанка, завещавшая свои богатства родному городу. Архипиада - испорченное Алкивиад, греческий полководец и государственный деятель V в. до н.э., отличавшийся красотой; в связи с этим в одной средневековой книге был принят за красивую женщину. Таис - греческая куртизанка III в. н.э., ставшая христианкой и монахиней. Эхо (миф.) - нимфа, от неразделенной любви к юноше Нарциссу иссохшая настолько, что от нее остался лишь голос. Элоиза (1101 - 1164) - возлюбленная поэта и философа Пьера Абеляра (1079 - 1142), который за связь с ней был оскоплен ее дядей, после чего постригся в монахи. Буридан, Жан (ок. 1300 - ок. 1358) - философ-схоласт. Согласно легенде, состоял в любовной связи с Маргаритой Бургундской, супругой короля Людовика Х (сюжет, разработанный в драме Дюма-отца "Нельская башня"). Бланш - Бланка Кастильская (1188 - 1252), супруга Людовика VIII Французского, славившаяся умом и красотой. Берта - Берга Большеногая (ум. 783), мать императора Карла Великого, героя французского эпоса, где он выступает защитником страны от мусульман-арабов.