Влад Поляков. Мистик

   Крио коротко не то выругалась, не то произнесла что-то более осмысленное. Скорее второй вариант, поскольку знаки поплыли, меняя форму, и вот уже исчезнувшие щупальца тумана сменились неритмично пульсирующей пеленой.
   – Получи, старый скрипучий паук, – философски глядя на происходящее, прошептала девушка. – Это уже МОЯ новая вещь. Надеюсь, что она тебе не понравится. Да, а мы совсем скоро перейдем через Мембрану.
   – Ты что, делаешь это одновременно? – удивился я столь непринужденному распределению важных задач.
   – Такова жизнь. Если можно делать несколько житейских дел, то и в манипулировании силами Фрахталя следует придерживаться того же правила. Иначе все было бы гораздо сложнее и опаснее. А опасностей и так хватает.
   Создания Рэнду, до этого стоящие неподалеку в ожидании, бросились в сторону, подальше от пульсирующей пелены, не то сами, не то по приказу хозяина. Но движения их оказались медленными, заторможенными. А из пелены вновь появились струйки тумана, грозившие подобраться вплотную.
   Несколько ржавых конечностей Механиста переплелись вместе, образуя жерло. Стрелять будет? Если да, то цели как-то не особо прослеживаются. Сомнительно, что он решит палить по замку – калибр не тот, да и Крио вряд ли допустит серьезного урона. Ан нет, оттуда с визгом вылетает спутанный ком, в полете разворачивающийся в сеть. Ловись, рыбка, большая и маленькая? Не-ет, это совсем иное применение – разорвать созданную Крио пелену, творящую разные шуточки со временем.
   И вместе с тем складывается устойчивое ощущение, что все происходящее для этих двоих – дело, вошедшее в привычку и совершенно не выходящее за какие-то установленные рамки. Хотел было поинтересоваться у девушки, не напрямую, конечно, а намеком, но не успел. Что-то пошло совсем не так, поскольку Рэнду, без всяких на то видимых причин, потерял интерес к дуэли, но приобрел желание смыться отсюда как можно скорее. Что и сделал, причем очень экстравагантным образом.
   Часть отчаянно скрежещущих механических «рук» закрутились вокруг Рэнду, создав надежную защиту, остальные же согнулись, ну а потом резко выпрямились, оттолкнувшись от земли. Хороший прыжок в высоту получился, любой блохе на зависть. К тому же Механист ухитрился в момент прыжка еще и подхватить своих созданий. Видок-с, однако! Зависнув в воздухе вопреки всем законам физики, он стал похож на осьминога в родной стихии. И не только внешне. Сочленения конечностей согнулись и разогнулись, выстреливая облака ржавчины, которая с успехом заменила реактивную тягу.
   – Ржавый осьминог над городом, – обронил я, будучи до глубины души поражен фантасмагорией. – И куда его так быстро унесло?
   – Не до шуток, – не приняла юморного тона Крио. – Рэнду бы никогда не отступил просто так. Мы бы еще долго могли отношения выяснять, и, скорее всего, первой бы покинула поле схватки я, а не он. Он почуял Корректоров, вот и поспешил ретироваться. Да и нам пора, все готово. Прыжок!
   М-да, хорошо хоть предупредила, пусть и за пару секунд до того. Мир вокруг резко изменился, пространство стало вязким, облепляющим со всех сторон, готовым задушить тебя в липкой, противной хватке. Наверное, то же самое чувствуют мухи, попавшие в паутину… Ощущение отвратительнейшее, особенно учитывая мою неготовность и абсолютную новизну происходящего.
   Все схлынуло так же быстро, как и накатило. Правда, и прежнее состояние не вернулось. Видимо, недоумение на моем лице оказалось столь ярким, что Крио соизволила пояснить:
   – Прошли Мембрану, сейчас идем по нити. Это займет некоторое время.
   – Надеюсь, что так и будет. Так что за Корректоры такие?
   – Слуги Кромешников следят за тем, чтобы Цвет не расходовался неподобающим образом. Чем дальше, тем меньше во Фрахтале становится энергии, а значит, и Цвета. Вот и было решено установить квоты на использование, и к тому же запасать его. И запасают, скоро уже никаких хранилищ не хватит, – брезгливо поморщилась Крио. – Сеть над городом видел, прямо в небе?
   – Ну, было вроде что-то похожее, – постарался припомнить я. – Да, было.
   – Это все появляющееся ловят, ни один оттенок мимо не пройдет. То же самое и в воде, и в шахтах – везде Цвет добывают. Добывают и хранят, хранят и добывают. Такой закон Фрахталя, и изменить его невозможно, потому как нет силы, что преодолеет силу побывавших на Кромке.
   – Получается, что у Рэнду с ними проблемы?
   – Конечно. Он и сам раньше был одним из Корректоров…
   Ор-ригинально! Выходит, он отступник от местных законов и правил. Но мне он не показался простым отморозком, кому отступничество нужно только лишь для выполнения всего, что левая пятка пожелает. Нет, тут нечто другое, зуб даю.
   – Корректоры – это личная гвардия Кромешников. Верные, сильные, умеющие работать с Цветом. И обязательно Механисты. Никто из Мерцающих никогда не будет Корректором. Кромешники слишком опасаются этого. Вот и приняли законы, чтобы всех Мерцающих держать в жестких рамках использования энергии, выделяя лишь самый минимум, чтобы не окончательно обесцветились.
   – И тебе та же участь?
   – Была бы, – игриво усмехнулась Крио. – Только я никогда не подчинялась ничьим приказам. Меня можно попросить, переубедить, но не заставить. В этом мы сходны с Рэнду, но только в этом. Да еще в нелюбви к Кромешникам.
   – Наверное, есть на то причины. Но убежал он быстро, да и слуг своих прихватил. За это уважаю.
   Легкое недоумение на лице Крио – видимо, для нее подобное поведение не слишком понятно. Что ж, учтем это, непременно учтем. Забывать подобное никоим образом нельзя, ибо такие нюансы души человеческой крайне важны при построении модели поведения. Понятно, что она может пожертвовать многим и… многими.
   – И много у этих Корректоров целей для охоты?
   – Мелких хватает, но, как правило, это всего лишь незначительные нарушения закона. Серьезно же они охотятся за Рэнду, его приятелем Стерком, за мной и, конечно, мечтают поймать Фэйра.
   – Он столь известен?
   – Конечно. Ведь он тоже Кромешник, только расходится с ними в методах. Не согласен он с жесткими нормами на Цвет, но и свободно использовать тоже не желает.
   – Столько Кромешников, их помощники, Корректоры и не могут поймать вас, несмотря на все старания… Беззубые они какие-то.
   – Ошибаешься, – купилась на подначку Крио. – Ты, наверно, думаешь, что Кромешников очень много. Нет, сейчас их всего пятнадцать, включая Фэйра. Раньше было чуть больше, но незначительно. Сотня с чем-то Корректоров, а остальных и в расчет брать не стоит.
   – Мало населения во Фрахтале.
   – Населения, как ты говоришь, много, мало умеющих повелевать Цветом. Да и умеющие в большинстве своем ничего из себя не представляют. Примерно как Близнецы – мелкая сошка, выполняющая поручения всех кого не лень и кто заплатит. Или даже не заплатит, а припугнет. Да ты с ними встречался…
   – Те двое? Они показались мне очень неплохо подготовленными. Хотя все относительно, это я понимаю.
   – Уже хорошо. Нет, таких много, но роль их в нашем мире ничтожна. Почти все они так и остаются на одном уровне мастерства. Некоторые поднимаются чуть выше, но… Как только потенциал становится заметным, доходя до уровня, близкого для достижения Мерцания, Кромешники сразу берут их под контроль. Жесткий контроль.
   – Ага, понятно. Дошли до определенного предела, а дальше щелчок по носу и барьер. Дескать, не лезь, а то камень башка попадет…
   – Частично. Путь есть, но не для всех, и при всем желании большая часть достигнувших не может туда пойти. – Крио бесстрастно извлекала из памяти воспоминания минувшего времени. – Если ты становишься Мерцающим, лишь только тогда будешь способен перейти на путь Механиста, а значит, со временем иметь шанс достигнуть положения Корректора, а потом и Кромешника. Очень уж много запретов, слишком мало разрешено, нет простора, ты в клетке, взаперти.
   М-да, голос хоть и бесстрастный, но воспоминания не из приятных. Заметно, что ее невозмутимость не всегда была неотъемлемой частью, сперва она была защитной реакцией… После же приросла, как смоченная кровью из открытых ран маска прирастает к коже, и ее уже не оторвать.
   – Мой Цвет – синий. Но ограничивать себя только им, а вдобавок и не преобразовывать другие в тот, с чем удобнее работать, глупо, непонятно. Они говорят, что это нарушение баланса – согласна. Но этот порядок обратится в болото, если не допускать совсем никаких перемен. Они говорят, что ограждают Фрахталь от влияния того, что может его полностью изменить. Верно, ограждают, но ограда слишком напоминает тюремную решетку. Сам со временем поймешь.
   Опять толчок, внутренности словно скрутило, а потом вывернуло наизнанку. Прибыли, однако.
   – Добро пожаловать в другой узел Фрахталя. Да, к тебе ведь надо как-то обращаться. Имя свое ты не помнишь, так что не знаю, что и придумать.
   – Имя… Набор звуков, не более того. Прозвище гораздо больше говорит о нас, оно дается не при рождении, а уже в том возрасте, когда видна суть, хотя бы ее небольшая часть.
   – Красиво сказано. Раз ты не помнишь имя, то я буду обращаться к тебе… Тень.
   – Странный у тебя выбор, – слегка удивился я. – Возражений нет, но хочется знать причину.
   – Явился неизвестно откуда, обладаешь загадочными умениями… Сомневаюсь, что в своем мире ты был обычным человеком. А здесь ты как тень, отбрасываемая неизвестностью. И мне тоже хочется узнать. Узнать, что служит источником тени, что скрыто в твоей памяти.
   – Это нужно и мне.
   Хитрая бестия Крио, тут и думать не о чем. Она вне закона во Фрахтале, я – чужак, чье существование вряд ли придется по душе тем самым сдвинутым на балансе Кромешникам. Интересный расклад. Остается только лучше его понять, усвоить использующиеся тут правила игры и… Принять их? Да ни за что на свете! Попробовать переломить? А это уже мания величия в чистом виде. Просто проскользнуть мимо, применяя новые приемы, неиспользуемые доселе. Знаю, что уже приходилось этим заниматься, пусть не здесь, а в совершенно других реальностях. Других? Да, именно других, я и раньше не был привязан к той единственной, где был рожден. Память, память, когда же ты вернешься ко мне?

Интерлюдия

   Перевитая огненными лентами вода неспешно катится в никуда. Такое уж ее дело, этой мягкой и пластичной стихии. Пламенные ленты раздраженно шипят. Подселенные внутрь духи огня не в восторге от соседства с водой, стремятся вырваться на волю. Увы, все их потуги превращаются лишь в россыпи искр, что услаждают взор искушенного зрителя. Творца этого места.
   – Почему ты выбрал именно этого человека на роль посланника, Шут? – отрешенно вопрошает дитя Хаоса, бросая в поток молодой, цветущий побег. Частица иного, более живого мира проскальзывает внутрь и, коснувшись огненной ленты, распадается на серые хлопья. Еще миг – и не остается даже следа. – Мне интересны те признаки, по которым ты обратил внимание именно на него.
   – Вас что-то беспокоит, экселенц?
   – Отнюдь. Просто хочу знать больше и о тебе. Не только о тех, кого ты выбрал и еще выберешь. Взять, к примеру, моего соперника по Игре. Он использует иной принцип. Да и сам я от него не отворачиваюсь. Да… Без гримас и кривляний. Я не в настроении за ними наблюдать.
   Гаер безразлично пожимает плечами. Ему, собственно, все равно, какую маску носить в конкретный момент: шута, палача, советника. Просто первая более привычна, да и удобна. От нарочитой дурашливости многие, даже опытные пройдохи несколько расслабляются, становятся не столь внимательны. И до чего же тогда приятно показать свое истинное лицо – не простого дурака, а жестокую гримасу истинного Шута Хаоса.
   Но сейчас его повелитель хочет иного. Что ж, ему и это не так сложно. Да и что он без Артаса? Лишь один из многих. Ну, не столь многих, но все же он не уникален. А вот с ним!
   – Некоторые люди с Земли чувствуют веер, его влияние на окружающую их действительность. Если вы или ваш соперник выдергиваете их из родного мира, делая своими помощниками, они приносят много пользы. Но выбирать можно по-разному.
   – Это очевидно.
   – Возьмем, к примеру, ролевиков, как они себя называют. Экселенц, тут вашего соперника ударила по башке чуть ли не гениальность. Помнится, одному земному ученому по голове стукнуло не то яблоко, не то гиря… И получился не то закон притяжения, не то сотрясение мозга. Ой, опять отвлекся. – Шут хитро ухмыльнулся, но тут же вернулся к теме: – Ролевики – они не только всей душой рвутся в иные реальности веера, но часть из них даже соблюдает стиль тех, к кому ближе их дух. Эльфы там, паладины, прочие дроу или личи. Иногда такая ассоциация получается случайно, иногда намеренно культивируется. Вот тот Игрок и воспользовался ситуацией, подстригая особо ярких и интересных. Вы потом подхватили.
   Артас кивнул, соглашаясь с говорящим. Он в настоящий момент пребывал в расслабленном состоянии. Одна из его задумок развивалась даже успешнее, чем планировалось, зерно Хаоса должно было прорасти в нужном месте, и очень перспективный мир веера был бы… более доступен и полезен. Поэтому легкие подколки Шута его не особо занимали.
   Ну а тот продолжал плести словесные кружева:
   – Ролевики ролевикам рознь. Одни больше склонны именно к «отыгрышу» предпочитаемой личины. Они тщательно выстраивают ее, перенося туда свои желания, мечты, которые в принципе не способны осуществиться в мире, лишенном магии. Такие люди видны сразу, искать не надо. Вот только это лишь одна сторона монеты.
   – Тогда переверни ее.
   – Незамедлительно. В среде ролевиков есть те, кто интересуется не «отыгрышем», а исключительно боями. На первый взгляд это простые воины – довольно узкая специализация, не столь интересная для Игроков. Зато если присмотреться внимательнее, среди них есть более сложные личности. Их тяга к иному столь же сильна, только выражается не во внешнем создании облика, а в образе жизни, увлечениях. Любовь к оружию соседствует с тягой к мистике, дух воина причудливо переплетен с завихрениями философа-оккультиста, и все в таком же стиле. Достаточно осмотреть дом такого человека, послушать разговоры с приятелями…
   – Похоже, именно это ты и предпринял.
   – Да, экселенц. Поэтому именно такого человека я и предложил. Вам ведь пришелся по душе тот разговор с ним?
   Артас усмехнулся, вспоминая диалог у колодца, когда вытащенный из родного мира человек оказался в месте, поражающем еще не окрепший разум своим блеском.
   – Хитер, скрытен, себе на уме. Самое уязвимое место – скрупулезное следование собственным принципам. Хотя они и достаточно гибкие. На таких струнах интересно будет играть.
   – Он тоже любит Игру, повелитель. Не забывайте про это.
   – С закрытой памятью это несущественно. Все козыри в моих руках. Да и он сам – только карта в колоде. Или скорее разменная пешка. У меня дела.
   Последние слова донеслись уже из пустоты. Артас исчез столь легко и незаметно, даже привыкший к его могуществу гаер завистливо вздохнул. Он до сих пор не мог понять, как Артасу удается так изящно просачиваться в некоторые миры веера – те, которые не были подмяты под себя Игроком-конкурентом. И ведь божественная мощь Хаоса тут была ни при чем. Просто талант к магии перемещений.
   – Разменная пешка, говоришь… Ох, экселенц, не ошибся бы ты в нем, – вздохнул Шут, качая головой. Шрам на щеке задергался, что бывало редко, только при особо сильных эмоциях. – Божественная мощь хороша, но бывали разные случаи. А мне этого не нужно, мы с тобой одной цепью крепко скованы. Придется самому осмотреться на месте. А Фрахталь – он все стерпит.
   Шипение, клубы дыма… Гаер вновь наглядно продемонстрировал, что скольжение по вееру не входит в число его любимых занятий. Впрочем, зрителей здесь не было. Лишь вечный колодец, меняющий не суть, а только форму, продолжал хранить одно из средоточий сил хаоса.

Глава 4

   Цвет. Оказалось, что здесь, во Фрахтале, он значит не просто много, а чрезвычайно много. Вот только у меня было предчувствие, что полученное тут знание может быть применено и вне его. Пусть не в столь кристально чистом виде, но бесполезным оно точно не окажется. Каждый из цветов и оттенков означал определенную часть силы, фрагмент из мозаики всеобъемлющей мощи энергии, пронизывающей весь Фрахталь.
   Красный. У него много оттенков – багряный, алый, бордовый, малиновый, но все они полны ярости, гнева, отчаянного напора и желания сокрушать все препятствия на своем пути. Цвет воинов, ценящих смерть врага выше своей жизни. Багровый гнев берсеркеров и сотканный из такого же Цвета туман, что застилает их взор, погружая в пьянящие воды круговерти боя ради боя.
   Серебряный. Мистическое сияние луны, что окрашивает мир в обманчиво-мягкие тона. Цвет тайн, загадок, тонкий флер струящегося тумана. Именно серебро помогает некоторым из нас дотронуться до неощутимой границы между мирами. Усилить восприятие невидимого и неслышимого, научиться полнее чувствовать. Интригующая аура жизни и смерти, слившихся воедино под ночным небом.
   Синий и все его оттенки вроде голубого и ультрамаринового. Цвет весеннего неба, на которое так любят смотреть юные романтики, еще не битые жизнью. Одни из них сохраняют память об этом ярком, живом цвете, пусть и изменяются сами. Другие же теряют. Жаль их, но синева неба становится застиранной тряпкой с проплешинами серой мути. Но у сохранивших в себе краски неба и моря нет цинизма и змеиного яда. Почти нет. Море – это не небо, оно бывает коварным, обманчивым. Цвета моря делают человека одновременно восторженным и опасным. Синева глаз таит в себе множество сюрпризов.
   Желтый. У этого цвета множество оттенков, он разнообразен и непредсказуем. Посмотри на пламя, его лепестки содержат в себе оттенки желтизны. Но это не алое безумие крови, не всепожирающее красное пламя огненной стихии. Оно тоньше, изящнее, более мягкое и обволакивающее, заворачивающее тело и душу в согревающий кокон. Осторожно: любое пламя может сжечь дотла, даже кажущееся на первый взгляд таким нежным и ласковым.
   Оранжевый, оранжево-ржавый. А это уже нечто совсем иное, отличное от привычного. Оттенок тлена, бренности жизни вокруг. Пыль, проскользнувшая сквозь пальцы вечности, струйка песка в часах времени. Никто и ничто не остается полностью свободным от влияния великой силы. Люди убивают время каждый день и не понимают, что на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Это Время убивает их – медленно и незаметно. Понимают они это лишь когда уже поздно что-либо исправить. Не забавляйтесь с оранжевым цветом, он слишком коварен, пусть и ударит спустя долгое время. Отдайте его врагу, если не понимаете сути. Или… приручите, и пусть безжалостное Время грызет ваших недругов. Только не забудьте о том, что этот зверь никогда не будет сидеть на привязи и с удовольствием сожрет вас. Сожрет в тот самый миг, когда вы решите, что стали его хозяином.
   Золотой. Цвет ли это по своей сути? Или жестокая ловушка, стремящаяся захватить того, кто прикоснулся к его маслянистому сиянию? Я ненавижу слепящий, жирно-склизкий блеск, который столь прельщает многих. Тяжелый, текучий отблеск золота завораживает, пытаясь найти малейшую слабину в воле и разуме человека. Золоту плевать на гордость, честь, принципы – ему нужно, чтобы только оно заняло место на вершине. Золотой паук в центре раскинувшейся по всем реальностям паутины – вот истинный символ этого цвета. Страшно наблюдать за теми, кто попал под влияние этого опаснейшего из Цветов. Он опасен не для других, а для владельца. Этот Цвет подобен паразиту, присосавшемуся к организму, вытягивающему все его соки. Рано или поздно останется только оболочка, которая все силы направляет на служение своему Господину – золоту. Змея в руках, извивающаяся и кусающая всех подряд, охваченная ненавистью ко всему живому и мертвому…
   Золото – цвет солнца. Оно тоже готово высосать жизнь и душу, оставив после себя мертвую зловещую пустыню. Пустыня – вот финал солнечной ярости. В ней нет места жизни, нет и смерти. Ни одна тень не выдержит тупой злобы вечного светила. Только тьма и мрак усмехаются, глядя на бессильную ярость золотой крови, струящейся по жилам раскаленного шара.
   Зеленый. Сияние изумруда, тихий шелест листьев в кронах деревьев. Ласковый, спокойный, освещенный солнечными лучами. Он может принести ощущение радости, забвения от печалей, спокойствие бездействия. Это та самая нирвана, которую ищут многие слабые духом. Зеленый – сок природы, ее изначальное состояние. Но алая, пламенеющая кровь – страшный враг зелени. Кровь – вечная ярость. Листва – вечное НЕдеяние, НЕдействие, НЕсуществование. Растительная жизнь, растительная смерть. Оставьте ее поклонникам колеса перерождений, они пусть тонут в вязком иле переходов от растения к животному, от животного к человеку. Но не станет человеком тот, кто готов стать чем-то меньшим… Печальный факт, но многие ли осознают его?
   Посмотри на зеленую ряску трясины. Это тоже зеленый цвет, но на сей раз его «болотный» вариант. Тяжелый, затягивающий внутрь, но очень уж целеустремленный. Тут нет игривой листвы, мягкого спокойствия. Зато есть уверенность, основанная на повторяющейся бесконечности. Нет ничего нового во множестве миров, и если увидишь нечто отличное, то посмотри в глубь эпох. Именно там найдешь то, что кажется новым. Только оно будет облачено в старые одежды. Зеленый – цвет мудрых алхимиков, познающих тайны мира, но не желающих переделывать саму реальность. Груз знания и оказался слишком тяжел для них. Змея укусила свой хвост и успокоилась, свившись в кольцо бесконечности.
   Черный. Цвет мудрости и сокровенного знания, которое не дается просто так, не падает в руки с небес. Загляни в Бездну, послушай вой ледяных ветров, осознай все оттенки черного, невидимые, неразличимые для простых людей. Ты понял очарование ночи, пляшущих в серебряном свете звезд теней? Значит, и Бездна посмотрела на тебя с легким интересом. Черный и серебряный – эти цвета свиты в единое целое, и гармония вечной ночи навсегда соединила их нерушимыми узами.
   Белый? Но такого цвета нет вообще. Это отсутствие чего-либо, обманка, пыль. Мираж в пустыне, иллюзия и тлен. Окончание цикла, пустота, безвременье. Добавь белого к любому цвету, и он исчезнет, растворится в ничто. Бесследно, безвозвратно. Любой цвет становится бледным, блеклым. Любой, кроме черного. Тьма изначальной ночи, первородной Бездны, она не идет на уступки и компромиссы.

* * *

   По моим ощущениям прошло несколько недель с тех пор, как я попал в эту загадочную реальность. Время здесь – понятие крайне относительное, хотя раньше мне казалось, что подобное невозможно. Вот только здесь нет времени как такового, есть только Шаги, и неизвестно, что хуже. Шаг – тот отрезок, в течение которого Фрахталь остается неизменным, а потом… Потом он начинает перестраиваться, меняться, и горе тем, кто не обладает должной силой и умением. Они теряются в пустоте и вновь образуются, но уже с измененным сознанием, полустертой памятью. И так до бесконечности. Непостижимая умом закономерность.
   Мне еще очень повезло, что в момент первого появления я не попал в период Шага. Кто знает, что бы тогда произошло? Может, ничего, а может, и нечто неприятное. Зато сейчас я, с одной стороны, уже в безопасности, зато с другой… беглец от хозяев этой реальности заодно с хозяйкой своего пристанища.
   Бег по узлам Фрахталя – вещь, конечно, довольно хлопотная, но не слишком утомительная. К тому же Крио давно приспособилась свой вечный бег делать максимально комфортным, за что ей отдельное огромное спасибо. Разумеется, лично я не собирался долго скрываться от Корректоров, но нужно было время, дабы научиться у нее основам магии Фрахталя, что так сильно отличаются от используемых в других местах.
   Не скажу, что ей очень нравилась моя склонность к использованию предметов как трансляторов Цвета, но для меня это было не только удобно, но и весьма эффективно. Мое любимое сочетание – черный и серебряный – также не добавляло флегматичной красотке оптимизма. Черный был во Фрахтале не то что под запретом, а под КРАЙНЕ большим запретом, практически неизведанными оставались особенности этого Цвета. Табу со стороны Кромешников – и все тут. Оно даже не объяснялось, в отличие от остальных. Молчали как партизаны, не желая хоть немного приподнять покров тайны над этим запретом. Однако если что-то скрывается, то сразу возникает желание выяснить причины.
   А если в общем, то все шло хорошо, я успешно перестраивал получение энергии из привычных мне форм на используемые во Фрахтале, чем вызывал удивление со стороны Крио. В свою очередь, она что-то не спешила поведать, зачем я ей потребовался, для каких таких загадочных целей она намеревается использовать мою персону. Понять реально можно было только то, что ей ой как хочется устроить Корректорам и в перспективе – Кромешникам ну очень серьезную пакость.
   Единственное, что довольно сильно раздражало, – замкнутость пространства внутри замка. Видите ли, Крио пока что опасалась отпускать мою персону в свободное плавание. Сдается мне, что дело тут вовсе не в опасениях, а в желании выложить новоприобретенный козырь в наиболее подходящее время. Подходящее для чего? Извините, тут даже догадки строить не о чем. Сдерживает меня исключительно данное ей слово, что во время обучения я буду слушаться ее как послушный ученик. Не люблю я добропорядочность, сильно не люблю, но если уж попал в сложную ситуацию, то приходится соблюдать установленные правила. Но и этот период должен был в скором времени окончиться.