Страница:
Изделия из стали, полученной путем цементации, составляют 68 экземпляров или 35,2 %. Цементации подвергалась либо заготовка изделия, либо само готовое изделие. Доля изделий, изготовленных из железа, невелика – она составляет всего 7,3 %.
Достаточно активно использовался прием термической обработки стальных изделий (27,9 %). Причем, как уже отмечалось, применялась мягкая закалка в специальных средах. Только один предмет (проушной топор) оказался закаленным в воде.
Прием термообработки зафиксирован не только на таких категориях изделий, как ножи, проушные топоры, наконечники копий, кинжалы, что было функционально оправдано, но и на украшениях и предметах конского снаряжения. В то же время прием этот не обнаружен на «мотыгообразных орудиях».
Кузнечная сварка как технологическая схема при изготовлении изделий не использовалась, но при этом широко применялась как конструктивный прием (соединение конструктивных деталей при изготовлении наконечников копий, топоров, кинжалов). Использовалась сварка и при пакетировании заготовки, однако доля пакетированных изделий невелика (5,2 %)?
Оценивая качество кузнечных операций, можно констатировать, что мастера, изготовившие рассмотренные нами предметы, в совершенстве владели всеми приемами горячей пластической обработки черного металла, выбирая в зависимости от сорта металла необходимый температурный режим. Нарушение температурных режимов иногда фиксируется, но очень редко. Использование кузнецами различных приемов искусственного получения стали, а также термической обработки свидетельствует о длительном опыте работы с черным металлом и хорошем знании его свойств.
Исходное сырье (железо и малоуглеродистая сталь) представляет собой низкофосфористый металл[2], в структуре которого встречаются включения нитридов железа.
Чтобы выяснить, существовала ли динамика в технологии производства железных изделий, мы попытались сравнить технологические характеристики изделий, происходящих из датированных комплексов конца Y i 11—VII вв. до н. э. и VI в. до н. э., разбив их на две группы.
Для сравнения выбраны такие категории, как ножи, наконечники копий, кинжалы, проушные топоры, «мотыгообразные орудия». В группу ранних (конец VIII–VII в. до н. э.) мы включаем изделия из погр. 26, 36, 68, 70, 93, 114, 131, 139, 2266, 270, 272, 524, 566, 603, 623. В группу поздних (VI в. до н. э.) – изделия из погр. 31, 71, 79, 81, 183, 186, 215, 247, 336, 575, 623, 659, 661, 691, 743, 808, 835, 850, 873, 892, 1002. В основу сравнения положен такой существенный показатель, как соотношение изделий, изготовленных из сырцовой стали – продукта металлургического процесса и стали, полученной целенаправленно, с использованием приемов цементации.
Как свидетельствуют полученные нами данные, из двадцати предметов первой группы 15 предметов откованы из сырцовой стали и пять из цементированной; из 24 предметов второй группы 10 изделий откованы из сырцовой стали и 14 – из цементированной стали.
К сожалению, количественная представительность обеих групп невелика, и кроме того, различные категории представлены в них неравноценно: в первой группе семь ножей, 11 наконечников копий, два кинжала; во второй группе – десять ножей, четыре наконечника копий, кинжал, шесть топоров, три «мотыгообразных орудия». Поэтому можно говорить лишь о тенденции увеличения в VI в. до н. э. количества изделий из искусственно полученной стали, т. е. об активном ее использовании. Наиболее ярко эту тенденцию демонстрирует такая категория, как ножи: в первой группе из семи ножей – пять из сырцовой стали и два из цементированной, во второй группе из десяти ножей – три из сырцовой стали и семь из цементированной.
В то же время следует отметить, что в VI в. до н. э. в погребениях Старшего Ахмыловского могильника появляется группа изделий, таких как пешни, топоры-кельты, мотыги, которые изготовлены в простейших технологических схемах – либо целиком из железа или сырцовой стали, либо из пакетной заготовки однородного металла (сварка нескольких полос). Приемы искусственного получения стали, а также термическая обработка не зафиксированы на этих категориях изделий.
Примечательно, что при изготовлении проушных топоров, появляющихся в Старшем Ахмыловском могильнике в это же время, применялась цементированная сталь и приемы цементации.
В целом количество железных предметов в Старшем Ахмыловском могильнике в VI в. до н. э. не уменьшается, ассортимент их становится разнообразнее.
Акозинский могильник
Тетюшский могильник
II Полянский могильник
Пустоморквашинскии могильник
2. Истоки производственных традиций в технологии изготовления кузнечных изделий из раннеананьинских памятников на средней Волге
Достаточно активно использовался прием термической обработки стальных изделий (27,9 %). Причем, как уже отмечалось, применялась мягкая закалка в специальных средах. Только один предмет (проушной топор) оказался закаленным в воде.
Прием термообработки зафиксирован не только на таких категориях изделий, как ножи, проушные топоры, наконечники копий, кинжалы, что было функционально оправдано, но и на украшениях и предметах конского снаряжения. В то же время прием этот не обнаружен на «мотыгообразных орудиях».
Кузнечная сварка как технологическая схема при изготовлении изделий не использовалась, но при этом широко применялась как конструктивный прием (соединение конструктивных деталей при изготовлении наконечников копий, топоров, кинжалов). Использовалась сварка и при пакетировании заготовки, однако доля пакетированных изделий невелика (5,2 %)?
Оценивая качество кузнечных операций, можно констатировать, что мастера, изготовившие рассмотренные нами предметы, в совершенстве владели всеми приемами горячей пластической обработки черного металла, выбирая в зависимости от сорта металла необходимый температурный режим. Нарушение температурных режимов иногда фиксируется, но очень редко. Использование кузнецами различных приемов искусственного получения стали, а также термической обработки свидетельствует о длительном опыте работы с черным металлом и хорошем знании его свойств.
Исходное сырье (железо и малоуглеродистая сталь) представляет собой низкофосфористый металл[2], в структуре которого встречаются включения нитридов железа.
Чтобы выяснить, существовала ли динамика в технологии производства железных изделий, мы попытались сравнить технологические характеристики изделий, происходящих из датированных комплексов конца Y i 11—VII вв. до н. э. и VI в. до н. э., разбив их на две группы.
Для сравнения выбраны такие категории, как ножи, наконечники копий, кинжалы, проушные топоры, «мотыгообразные орудия». В группу ранних (конец VIII–VII в. до н. э.) мы включаем изделия из погр. 26, 36, 68, 70, 93, 114, 131, 139, 2266, 270, 272, 524, 566, 603, 623. В группу поздних (VI в. до н. э.) – изделия из погр. 31, 71, 79, 81, 183, 186, 215, 247, 336, 575, 623, 659, 661, 691, 743, 808, 835, 850, 873, 892, 1002. В основу сравнения положен такой существенный показатель, как соотношение изделий, изготовленных из сырцовой стали – продукта металлургического процесса и стали, полученной целенаправленно, с использованием приемов цементации.
Как свидетельствуют полученные нами данные, из двадцати предметов первой группы 15 предметов откованы из сырцовой стали и пять из цементированной; из 24 предметов второй группы 10 изделий откованы из сырцовой стали и 14 – из цементированной стали.
К сожалению, количественная представительность обеих групп невелика, и кроме того, различные категории представлены в них неравноценно: в первой группе семь ножей, 11 наконечников копий, два кинжала; во второй группе – десять ножей, четыре наконечника копий, кинжал, шесть топоров, три «мотыгообразных орудия». Поэтому можно говорить лишь о тенденции увеличения в VI в. до н. э. количества изделий из искусственно полученной стали, т. е. об активном ее использовании. Наиболее ярко эту тенденцию демонстрирует такая категория, как ножи: в первой группе из семи ножей – пять из сырцовой стали и два из цементированной, во второй группе из десяти ножей – три из сырцовой стали и семь из цементированной.
В то же время следует отметить, что в VI в. до н. э. в погребениях Старшего Ахмыловского могильника появляется группа изделий, таких как пешни, топоры-кельты, мотыги, которые изготовлены в простейших технологических схемах – либо целиком из железа или сырцовой стали, либо из пакетной заготовки однородного металла (сварка нескольких полос). Приемы искусственного получения стали, а также термическая обработка не зафиксированы на этих категориях изделий.
Примечательно, что при изготовлении проушных топоров, появляющихся в Старшем Ахмыловском могильнике в это же время, применялась цементированная сталь и приемы цементации.
В целом количество железных предметов в Старшем Ахмыловском могильнике в VI в. до н. э. не уменьшается, ассортимент их становится разнообразнее.
Акозинский могильник
Недалеко от Старшего Ахмыловского могильника, на противоположном берегу Волги, находится еще один крупный памятник ананьинской культурно-исторической общности – Акозинский могильник. Он расположен у д. Акозино на территории Горно-Марийского района Республики Марий-Эл. Памятник был обнаружен в 1952 г. Систематические раскопки начались под руководством А. Х. Халикова, позднее, с 1971 г. велись В. С. Патрушевым. Всего вскрыто 100 могил. Основной погребальный обряд – трупоположение. Большинство погребений одиночные. Датируется памятник VII–VI вв. до н. э. (Халиков 1977, с. 21–23).
Коллекция железных изделий из Акозинского могильника, отобранная для металлографического исследования, не столь представительна (исследовано 35 предметов), как рассмотренная выше, тем не менее, она достаточно разнообразна по категориях изделий. Коллекция включает ножи (12 экз.), наконечники копий (пять экз.), наконечник дротика, наконечники стрел (пять экз.), проушные топоры (два экз.), предметы конского снаряжения (шесть экз.), стилеты (два экз.), пластинчатые височные кольца (два экз.) (см. табл. 1).
Ножи. Исследовано 12 экземпляров. Целых орудий мало, поэтому судить о форме ножей очень трудно. Можно лишь сказать, что встречаются ножи с прямым клинком или слегка изогнутые. Как показало металлографическое исследование, все ножи откованы либо из сырцовой стали, либо из стали, полученной путем цементации самого изделия или заготовки. Из сырцовой стали изготовлено шесть экземпляров (погр. 84; погр. 85; погр. 88; кв. Ю/10; из культурного слоя). Три изделия сохранили следы мягкой закалки.
Из шести ножей, металл которых подвергался цементации, один изготовлен целиком из качественной стали с последующей мягкой закалкой (кв. Щ/8), у остальных экземпляров цементации подвергалась либо лезвийная часть, либо поверхность клинка (погр. 87; погр. 92; погр. 97; кв. М/3; из культурного слоя). За исключением одного экземпляра, все ножи этой группы подверглись мягкой закалке.
Металл, из которого изготавливались ножи, тщательно прокован, о чем свидетельствует незначительная примесь неметаллических включений. Шлаки мелкие, тонкие, вытянуты по направлению ковки. В металле присутствуют включения нитридов железа. Иногда фиксируется структура перегрева металла (видманштетт), видимо, связанная своим происхождением с химико-термической обработкой (цементацией).
Наконечники копий. Исследовано пять экземпляров, представляющих все типы наконечников копий, известных по Старшему Ахмыловскому могильнику.
К типу I относится экземпляр, происходящий из кв. Л/2. Сохранились только часть пера и втулка. Образец для исследования взят с полного поперечного сечения пера. Уже при визуальном наблюдении хорошо выявляются сварные швы, отделяющие с обеих сторон пера ребра жесткости. Микроскопическое исследование подтвердило это наблюдение. Соединение конструктивных деталей осуществлялось по схеме, описанной выше как вариант В.
Тип II представлен одним экземпляром, происходящим из кв. О/011. Сохранилась часть пера с ребрами жесткости. Образец для исследования взят с полного поперечного сечения пера. Исследование показало, что перо вместе с ребрами жесткости отковано из единой заготовки.
К типу III относятся три наконечника копий, два из них – с линзовидным сечением пера (погр. 94; погр. 97), один – с уплощенно-ромбическим сечением (погр. 84). Все они изготовлены из единой заготовки, часть которой раскована и свернута во втулку.
Все наконечники копий откованы из стали, четыре из них – из сырцовой, один – с последующей термообработкой. Перо одного копья было подвергнуто поверхностной цементации с последующей мягкой закалкой.
Особенностью металла всех наконечников является присутствие нитридов железа и малочисленность шлаковых включений.
Наконечник дротика. Исследован один экземпляр (погр. 92). Как показало микроскопическое исследование, наконечник откован из сырцовой стали.
Наконечники стрел. Исследовано пять экземпляров, в том числе четыре втульчатых и один черешковый. Три втульчатых наконечника происходят из погр. 92. Изготовлены они по одной схеме – цементация пера с последующей мягкой закалкой. Еще один втульчатый наконечник происходит из погр. 98. Этот экземпляр откован из сырцовой стали. Черешковый наконечник стрелы, происходящий из культурного слоя (АК-7229), откован из железа, перо подвергнуто цементации.
Металл всех наконечников стрел хорошо прокован. В металле фиксируются включения нитридов железа.
Проушные топоры. В исследованной коллекции два рабочих топора одного типа: с овальным проушным отверстием и сильно расклепанной овальной пяткой (погр. 99; кв. М/1, шт.1). Конструктивно оба орудия изготовлены однотипно: откованы из заготовки, согнутой на оправке. При этом один конец заготовки выходил на лезвие, а другой был приварен к нему в виде петли. Следы сварного шва хорошо различимы визуально. Сырьем для обоих орудий послужила неравномерно науглероженная сталь. В металле фиксируются включения нитридов. Один топор закален в мягкой закалочной среде.
Предметы конского снаряжения. Данная категория в рассматриваемой коллекции представлена удилами – два полных комплекта (погр. 83; погр. 85) и двумя экземплярами звеньев удил (погр. 97; погр. 98), а также двумя экземплярами псалиев (погр. 87; погр. 98). Удила однокольчатые с загнутыми в виде петель концами, псалии трехпетельчатые.
Образцы для исследования отбирались с разных участков удил и псалий, при этом особое внимание обращалось на грызла.
Микроскопическое исследование показало, что только удила из погребения 83 изготовлены из железа, остальные предметы откованы из стали: целиком из сырцовой, из нескольких полос сырцовой стали, из качественной цементированной стали. Из пяти стальных изделий четыре были подвергнуты мягкой закалке.
Грызла удил (в двух случаях из трех) были стальными и подвергались термообработке.
Металл, пошедший на изготовление конского снаряжения, хорошо прокован, очищен от шлаковых включении. Четко просматриваются в металле включения нитридов железа.
Стилеты. Из погребения 98 происходят два булавковидных предмета, которые по аналогии с изделиями из Старшего Ахмыловского могильника можно условно отнести к стилетам. Оба они откованы из круглого дрота, один экземпляр – целый, его длина 15 см, один конец заострен, другой имеет шляпковидную головку. От второго сохранился обломок стержня. Оба изделия изготовлены из сырцовой стали, одно из них сохранило следы мягкой закалки.
Пластинчатые височные кольца. Исследовано два экземпляра. Оба происходят из культурного слоя (кв. М/2, АК-72-5; АК-71-120). Кольца согнуты из тонкой полосы металла шириной 10 мм. У одного изделия в центре полосы проходит ребро. Это пластинчатое кольцо отковано из железа, а другое – из сырцовой стали. В металле обоих экземпляров фиксируются нитриды железа.
Подводя итоги технологическому анализу кузнечных изделий из Акозинского могильника (см. табл. 3), можно заметить следующее. Из 35 изученных изделий только два откованы целиком из железа. Остальные изготовлены из стали либо сырцовой (19 экз.), либо специально полученной путем науглероживания заготовки (3 экз.) или готового изделия (10 экз.). Только в одном случае зафиксировано использование пакетной заготовки.
Обращает на себя внимание большое количество термообработанных изделий (18 экз.), причем применялась термообработка только одного вида – мягкая закалка. Она встречена на всех категориях изделий.
Таблица 3
Технологическая характеристика кузнечных изделий из Акозинского могильника
Примечание: процент термообработанных изделий вычислялся без учета железных предметов
Металл в большинстве случаев подвергался тщательной проковке. Нарушения температурного режима в процессе ковки наблюдаются редко.
Исходное сырье – низкофосфористое железо и малоуглеродистая сталь, в металле фиксируются включения нитридов железа.
При сравнении с материалами из Старшего Ахмыловского могильника, несмотря на количественную разницу изученных коллекций, прослеживается одинаковая закономерность в соотношении используемых технологических схем, единообразие в характеристике металла. Отмечается также сходство в конструктивных особенностях предметов отдельных категорий.
Коллекция железных изделий из Акозинского могильника, отобранная для металлографического исследования, не столь представительна (исследовано 35 предметов), как рассмотренная выше, тем не менее, она достаточно разнообразна по категориях изделий. Коллекция включает ножи (12 экз.), наконечники копий (пять экз.), наконечник дротика, наконечники стрел (пять экз.), проушные топоры (два экз.), предметы конского снаряжения (шесть экз.), стилеты (два экз.), пластинчатые височные кольца (два экз.) (см. табл. 1).
Ножи. Исследовано 12 экземпляров. Целых орудий мало, поэтому судить о форме ножей очень трудно. Можно лишь сказать, что встречаются ножи с прямым клинком или слегка изогнутые. Как показало металлографическое исследование, все ножи откованы либо из сырцовой стали, либо из стали, полученной путем цементации самого изделия или заготовки. Из сырцовой стали изготовлено шесть экземпляров (погр. 84; погр. 85; погр. 88; кв. Ю/10; из культурного слоя). Три изделия сохранили следы мягкой закалки.
Из шести ножей, металл которых подвергался цементации, один изготовлен целиком из качественной стали с последующей мягкой закалкой (кв. Щ/8), у остальных экземпляров цементации подвергалась либо лезвийная часть, либо поверхность клинка (погр. 87; погр. 92; погр. 97; кв. М/3; из культурного слоя). За исключением одного экземпляра, все ножи этой группы подверглись мягкой закалке.
Металл, из которого изготавливались ножи, тщательно прокован, о чем свидетельствует незначительная примесь неметаллических включений. Шлаки мелкие, тонкие, вытянуты по направлению ковки. В металле присутствуют включения нитридов железа. Иногда фиксируется структура перегрева металла (видманштетт), видимо, связанная своим происхождением с химико-термической обработкой (цементацией).
Наконечники копий. Исследовано пять экземпляров, представляющих все типы наконечников копий, известных по Старшему Ахмыловскому могильнику.
К типу I относится экземпляр, происходящий из кв. Л/2. Сохранились только часть пера и втулка. Образец для исследования взят с полного поперечного сечения пера. Уже при визуальном наблюдении хорошо выявляются сварные швы, отделяющие с обеих сторон пера ребра жесткости. Микроскопическое исследование подтвердило это наблюдение. Соединение конструктивных деталей осуществлялось по схеме, описанной выше как вариант В.
Тип II представлен одним экземпляром, происходящим из кв. О/011. Сохранилась часть пера с ребрами жесткости. Образец для исследования взят с полного поперечного сечения пера. Исследование показало, что перо вместе с ребрами жесткости отковано из единой заготовки.
К типу III относятся три наконечника копий, два из них – с линзовидным сечением пера (погр. 94; погр. 97), один – с уплощенно-ромбическим сечением (погр. 84). Все они изготовлены из единой заготовки, часть которой раскована и свернута во втулку.
Все наконечники копий откованы из стали, четыре из них – из сырцовой, один – с последующей термообработкой. Перо одного копья было подвергнуто поверхностной цементации с последующей мягкой закалкой.
Особенностью металла всех наконечников является присутствие нитридов железа и малочисленность шлаковых включений.
Наконечник дротика. Исследован один экземпляр (погр. 92). Как показало микроскопическое исследование, наконечник откован из сырцовой стали.
Наконечники стрел. Исследовано пять экземпляров, в том числе четыре втульчатых и один черешковый. Три втульчатых наконечника происходят из погр. 92. Изготовлены они по одной схеме – цементация пера с последующей мягкой закалкой. Еще один втульчатый наконечник происходит из погр. 98. Этот экземпляр откован из сырцовой стали. Черешковый наконечник стрелы, происходящий из культурного слоя (АК-7229), откован из железа, перо подвергнуто цементации.
Металл всех наконечников стрел хорошо прокован. В металле фиксируются включения нитридов железа.
Проушные топоры. В исследованной коллекции два рабочих топора одного типа: с овальным проушным отверстием и сильно расклепанной овальной пяткой (погр. 99; кв. М/1, шт.1). Конструктивно оба орудия изготовлены однотипно: откованы из заготовки, согнутой на оправке. При этом один конец заготовки выходил на лезвие, а другой был приварен к нему в виде петли. Следы сварного шва хорошо различимы визуально. Сырьем для обоих орудий послужила неравномерно науглероженная сталь. В металле фиксируются включения нитридов. Один топор закален в мягкой закалочной среде.
Предметы конского снаряжения. Данная категория в рассматриваемой коллекции представлена удилами – два полных комплекта (погр. 83; погр. 85) и двумя экземплярами звеньев удил (погр. 97; погр. 98), а также двумя экземплярами псалиев (погр. 87; погр. 98). Удила однокольчатые с загнутыми в виде петель концами, псалии трехпетельчатые.
Образцы для исследования отбирались с разных участков удил и псалий, при этом особое внимание обращалось на грызла.
Микроскопическое исследование показало, что только удила из погребения 83 изготовлены из железа, остальные предметы откованы из стали: целиком из сырцовой, из нескольких полос сырцовой стали, из качественной цементированной стали. Из пяти стальных изделий четыре были подвергнуты мягкой закалке.
Грызла удил (в двух случаях из трех) были стальными и подвергались термообработке.
Металл, пошедший на изготовление конского снаряжения, хорошо прокован, очищен от шлаковых включении. Четко просматриваются в металле включения нитридов железа.
Стилеты. Из погребения 98 происходят два булавковидных предмета, которые по аналогии с изделиями из Старшего Ахмыловского могильника можно условно отнести к стилетам. Оба они откованы из круглого дрота, один экземпляр – целый, его длина 15 см, один конец заострен, другой имеет шляпковидную головку. От второго сохранился обломок стержня. Оба изделия изготовлены из сырцовой стали, одно из них сохранило следы мягкой закалки.
Пластинчатые височные кольца. Исследовано два экземпляра. Оба происходят из культурного слоя (кв. М/2, АК-72-5; АК-71-120). Кольца согнуты из тонкой полосы металла шириной 10 мм. У одного изделия в центре полосы проходит ребро. Это пластинчатое кольцо отковано из железа, а другое – из сырцовой стали. В металле обоих экземпляров фиксируются нитриды железа.
Подводя итоги технологическому анализу кузнечных изделий из Акозинского могильника (см. табл. 3), можно заметить следующее. Из 35 изученных изделий только два откованы целиком из железа. Остальные изготовлены из стали либо сырцовой (19 экз.), либо специально полученной путем науглероживания заготовки (3 экз.) или готового изделия (10 экз.). Только в одном случае зафиксировано использование пакетной заготовки.
Обращает на себя внимание большое количество термообработанных изделий (18 экз.), причем применялась термообработка только одного вида – мягкая закалка. Она встречена на всех категориях изделий.
Таблица 3
Технологическая характеристика кузнечных изделий из Акозинского могильника
Примечание: процент термообработанных изделий вычислялся без учета железных предметов
Металл в большинстве случаев подвергался тщательной проковке. Нарушения температурного режима в процессе ковки наблюдаются редко.
Исходное сырье – низкофосфористое железо и малоуглеродистая сталь, в металле фиксируются включения нитридов железа.
При сравнении с материалами из Старшего Ахмыловского могильника, несмотря на количественную разницу изученных коллекций, прослеживается одинаковая закономерность в соотношении используемых технологических схем, единообразие в характеристике металла. Отмечается также сходство в конструктивных особенностях предметов отдельных категорий.
Тетюшский могильник
Тетюшский могильник расположен на правом берегу Волги на территории Татарстана в окрестностях д. Тетюши. Памятник исследовался Е.П. Казаковым, А. Х. Халиковым, Е. А. Халиковой (1969–1970 гг.) и В. С. Патрушевым (1980 г.). Памятник относится к числу наиболее ранних ананьинских могильников – конец VIII–VII в. до н. э. (Халиков 1977, с. 50–75).
Отобранная для металлографического исследования коллекция железных изделий, к сожалению, немногочисленна: пять наконечников копий, биметаллический кинжал, тесло[3]. Четыре предмета (два наконечника копий, биметаллический кинжал, тесло) происходят из одного комплекса погребения 272. Все предметы происходят из раскопок В. С. Патрушева.
Наконечники копий. Из пяти исследованных наконечников четыре относятся к типу III – перо с вытянуто-ромбическим или линзовидным сечением (погр. 249; погр. 272; погр. 279). Один экземпляр наконечника из культурного слоя (p. XIII, Г/04) относится к типу II – перо имеет с двух сторон ребра жесткости округлой формы.
Железные наконечники типа I, судя по опубликованным материалам, в Тетюшском могильнике не встречены, хотя аналогичные бронзовые прототипы имеются (например, в погр. 21, 221) (Халиков 1977, с. 69, 72).
Экземпляр наконечника копья типа II откован из единой заготовки. Ребра жесткости сформованы с помощью оправки. Из единой заготовки откованы также наконечники копий из погребений 272, 279, лишь у одного экземпляра перо было сформовано из пакетированной заготовки. У основания пера двух наконечников копий пробиты небольшие сквозные отверстия.
Микроскопическим исследованием установлено, что при изготовлении наконечников в двух случаях использовалось железо, в трех случаях – сырцовая сталь. Наконечник из погребения 272 дополнительно подвергнут односторонней цементации с последующей мягкой закалкой.
Таблица 4
Технологическая характеристика кузнечных изделий из Тетюшского, II Полянского и Пустоморквашинского могильников
Биметаллический кинжал. Происходит из погребения 272. Кинжал имеет железный клинок уплощенно-ромбического сечения и биметаллическую рукоять. Бронзовая рукоять составляет одно целое с навершием и перекрестием и имеет два вертикальных ряда кольцевидных отверстий с каждой стороны, постепенно расширяющихся в направлении к навершию. В прорези рукояти и вдоль боковых ее сторон проходят полосы железа. Возможно, с конструктивной точки зрения этот кинжал аналогичен биметаллическому орудию из погребения 26 Старшего Ахмыловского могильника, рентгенограмма которого позволила реконструировать технологию изготовления рукояти (Шрамко и др. 1977, с. 69).
Железный клинок из Тетюшского могильника оказался пригодным для металлографического исследования, в отличие от ахмыловского экземпляра. На основании микроскопических данных установлено, что клинок откован из малоуглеродистой сырцовой стали и подвергнут односторонней цементации с последующей мягкой закалкой.
Тесло. Из погребения 272 происходит плоское тесло-видное орудие. Общая длина его 10,5 см, прямоугольное лезвие длиной 6,5 см отделено плечиками от прямоугольной рукояти. Аналогов этой находке в ананьинских памятниках мы не знаем.
Для исследования образцы были взяты с лезвия и рукояти. Металлографический анализ показал, что орудие отковано целиком из сырцовой стали. Заготовка плохо прокована, загрязнена крупными шлаковыми включениями. Структура свидетельствует о перегреве металла (видманштетт) в процессе ковки. В металле фиксируются включения нитридов железа. Следов специального упрочивания рабочей части не обнаружено.
Подводя итог изучению небольшой коллекции предметов из Тетюшского могильника, обратим внимание на то, что железные изделия немногочисленны, в ассортименте кузнечной продукции есть предметы нехарактерные для ананьинского мира, отсутствуют подражания в железе местным бронзовым прототипам.
Исходное сырье исследованных предметов имеет те же характеристики, что и поковки из Старшего Ахмыловского и Акозинского могильников, т. е. это мягкий низкофосфористый металл, в котором присутствуют включения нитридов железа.
Отобранная для металлографического исследования коллекция железных изделий, к сожалению, немногочисленна: пять наконечников копий, биметаллический кинжал, тесло[3]. Четыре предмета (два наконечника копий, биметаллический кинжал, тесло) происходят из одного комплекса погребения 272. Все предметы происходят из раскопок В. С. Патрушева.
Наконечники копий. Из пяти исследованных наконечников четыре относятся к типу III – перо с вытянуто-ромбическим или линзовидным сечением (погр. 249; погр. 272; погр. 279). Один экземпляр наконечника из культурного слоя (p. XIII, Г/04) относится к типу II – перо имеет с двух сторон ребра жесткости округлой формы.
Железные наконечники типа I, судя по опубликованным материалам, в Тетюшском могильнике не встречены, хотя аналогичные бронзовые прототипы имеются (например, в погр. 21, 221) (Халиков 1977, с. 69, 72).
Экземпляр наконечника копья типа II откован из единой заготовки. Ребра жесткости сформованы с помощью оправки. Из единой заготовки откованы также наконечники копий из погребений 272, 279, лишь у одного экземпляра перо было сформовано из пакетированной заготовки. У основания пера двух наконечников копий пробиты небольшие сквозные отверстия.
Микроскопическим исследованием установлено, что при изготовлении наконечников в двух случаях использовалось железо, в трех случаях – сырцовая сталь. Наконечник из погребения 272 дополнительно подвергнут односторонней цементации с последующей мягкой закалкой.
Таблица 4
Технологическая характеристика кузнечных изделий из Тетюшского, II Полянского и Пустоморквашинского могильников
Биметаллический кинжал. Происходит из погребения 272. Кинжал имеет железный клинок уплощенно-ромбического сечения и биметаллическую рукоять. Бронзовая рукоять составляет одно целое с навершием и перекрестием и имеет два вертикальных ряда кольцевидных отверстий с каждой стороны, постепенно расширяющихся в направлении к навершию. В прорези рукояти и вдоль боковых ее сторон проходят полосы железа. Возможно, с конструктивной точки зрения этот кинжал аналогичен биметаллическому орудию из погребения 26 Старшего Ахмыловского могильника, рентгенограмма которого позволила реконструировать технологию изготовления рукояти (Шрамко и др. 1977, с. 69).
Железный клинок из Тетюшского могильника оказался пригодным для металлографического исследования, в отличие от ахмыловского экземпляра. На основании микроскопических данных установлено, что клинок откован из малоуглеродистой сырцовой стали и подвергнут односторонней цементации с последующей мягкой закалкой.
Тесло. Из погребения 272 происходит плоское тесло-видное орудие. Общая длина его 10,5 см, прямоугольное лезвие длиной 6,5 см отделено плечиками от прямоугольной рукояти. Аналогов этой находке в ананьинских памятниках мы не знаем.
Для исследования образцы были взяты с лезвия и рукояти. Металлографический анализ показал, что орудие отковано целиком из сырцовой стали. Заготовка плохо прокована, загрязнена крупными шлаковыми включениями. Структура свидетельствует о перегреве металла (видманштетт) в процессе ковки. В металле фиксируются включения нитридов железа. Следов специального упрочивания рабочей части не обнаружено.
Подводя итог изучению небольшой коллекции предметов из Тетюшского могильника, обратим внимание на то, что железные изделия немногочисленны, в ассортименте кузнечной продукции есть предметы нехарактерные для ананьинского мира, отсутствуют подражания в железе местным бронзовым прототипам.
Исходное сырье исследованных предметов имеет те же характеристики, что и поковки из Старшего Ахмыловского и Акозинского могильников, т. е. это мягкий низкофосфористый металл, в котором присутствуют включения нитридов железа.
II Полянский могильник
К той же территориальной группе ананьинских памятников, что и вышеописанный Тетюшский могильник, относится II Полянский могильник. Памятник открыт в 1962 г. на левом берегу Волги на территории Татарстана. Некрополь сильно разрушен обрывом берега. К раннеананьинскому времени (VIII–VII вв. до н. э.) из 30 вскрытых погребений относятся восемь, остальные 22 – к позднеананьинскому времени (Халиков 1977, с. 25).
В нашем распоряжении оказались вещи только из одного погребения —№ 1. Исследованы биметаллический кинжал и два железных наконечника копий (тип I и II).
Наконечники копий. Исследованные нами наконечники копий могут быть отнесены к типу III по классификации, разработанной на материалах Старшего Ахмыловского могильника (перо без ребра жесткости, сечение линзовидное или уплощенно-ромбическое).
Как показало металлографическое исследование, наконечники откованы из единой заготовки, один конец которой раскован и свернут на оправке во втулку. Заготовка цельностальная, в одном случае это сырцовая сталь, в другом – гомогенная цементированная сталь.
Наконечник копья типа I из II Полянского могильника был проанализирован украинскими исследователями. Основываясь на их данных, можно заключить, что он имел такую же конструкцию, что и ахмыловские экземпляры, т. е. ребра жесткости были наварены на перо (Шрамко и др. 1977, с. 62, рис. 3, 12).
Биметаллический кинжал. Исследованное оружие имеет железный клинок и биметаллическую рукоять, которая состоит из двух бронзовых и трех железных полос. Бронзовые полосы украшены двумя вертикальными рядами из концентрических кружков с небольшими сквозными отверстиями в центре кружков. К сожалению, лезвийная часть клинка уничтожена коррозией, сохранившаяся же часть вдоль ребра жесткости оказалась железной. Металл очень мягкий, загрязнен шлаками, в структуре фиксируются нитриды железа. Возможно, какие-то дополнительные операции по улучшению рабочей части производились, однако сейчас установить это трудно.
В нашем распоряжении оказались вещи только из одного погребения —№ 1. Исследованы биметаллический кинжал и два железных наконечника копий (тип I и II).
Наконечники копий. Исследованные нами наконечники копий могут быть отнесены к типу III по классификации, разработанной на материалах Старшего Ахмыловского могильника (перо без ребра жесткости, сечение линзовидное или уплощенно-ромбическое).
Как показало металлографическое исследование, наконечники откованы из единой заготовки, один конец которой раскован и свернут на оправке во втулку. Заготовка цельностальная, в одном случае это сырцовая сталь, в другом – гомогенная цементированная сталь.
Наконечник копья типа I из II Полянского могильника был проанализирован украинскими исследователями. Основываясь на их данных, можно заключить, что он имел такую же конструкцию, что и ахмыловские экземпляры, т. е. ребра жесткости были наварены на перо (Шрамко и др. 1977, с. 62, рис. 3, 12).
Биметаллический кинжал. Исследованное оружие имеет железный клинок и биметаллическую рукоять, которая состоит из двух бронзовых и трех железных полос. Бронзовые полосы украшены двумя вертикальными рядами из концентрических кружков с небольшими сквозными отверстиями в центре кружков. К сожалению, лезвийная часть клинка уничтожена коррозией, сохранившаяся же часть вдоль ребра жесткости оказалась железной. Металл очень мягкий, загрязнен шлаками, в структуре фиксируются нитриды железа. Возможно, какие-то дополнительные операции по улучшению рабочей части производились, однако сейчас установить это трудно.
Пустоморквашинскии могильник
В описываемую средневолжскую группу раннеананьинских памятников входит и Пустоморквашинскии могильник. Памятник расположен на правом берегу Волги в 30 км к западу от Казани. Первые сведения о могильнике относятся к 1901 г. Некрополь был частично раскопан в 1927 г. В. Ф. Смолиным. В 1975 г. раскопки продолжил А. Х. Халиков (Халиков 1977, с. 44–50), а в 1979 г. – В. С. Патрушев. Памятник датируется VII–VI вв. до н. э.
Основу коллекции, отобранной для металлографического исследования, составляют предметы из раскопок 1979 г. К сожалению, в большинстве своем они оказались депаспартизованы. Всего было исследовано 14 предметов. В исследованную коллекцию входят три ножа, четыре наконечника копий, шесть пролитых топоров и кинжал.
Ножи. Три ножа представлены в обломках, так что судить об их форме невозможно. На основании металлографических данных можно заключить, что ножи изготовлены из стали. Из сырцовой стали был откован один нож, из качественной стали с последующей термической обработкой – мягкой закалкой – откованы два других орудия.
Наконечники копий. В исследованной коллекции присутствуют три типа: тип I и тип II представлены по одному экземпляру, тип III – двумя экземплярами. Наконечник копья типа I имел плохую сохранность. По-видимому, у него были наварные ребра жесткости, следы от которых видны на плоскости пера. Откован этот наконечник из малоуглеродистой сырцовой стали. В металле фиксируются нитриды железа. Наконечник типа 11 откован из среднеуглеродистой сырцовой стали и подвергнут мягкой закалке. Также из сырцовой стали откован и один из наконечников типа III. Второй экземпляр этого типа был сформован целиком из железной заготовки. В металле фиксируются включения нитридов железа. Отметим загрязненность металла шлаковыми включениями.
Кинжал. В коллекции присутствует фрагмент клинка двулезвийного кинжала. Металлографический анализ образцов, взятых с полного поперечного сечения, показал, что клинок откован из железной заготовки и подвергнут поверхностной цементации. В металле фиксируются включения нитридов железа.
Проушные топоры. Исследовано шесть экземпляров, два из них, массивные, с коротким лезвием (длина 6,5 см), широким проушным отверстием и коротким обухом, отнесены к рабочим. Остальные топоры относятся к боевым. Они имеют удлиненные пропорции (длина лезвий 7—11 см). В этой группе выделяются топоры-молоты с обухом прямоугольного или квадратного сечения. Еще один экземпляр боевых топоров имеет оригинальную форму: лезвие у него слегка изогнуто, обушок, толщина которого составляет всего 0,6 см, тонкий, как бы сплющенный.
Рабочие топоры изготовлены из заготовки, согнутой на оправке. Из одного конца вытягивалось лезвие, другой конец приваривался к нему в виде петли, образуя таким образом проушное отверстие. Оба топора откованы из сырцовой стали. Лезвие одного из них подвергнуто цементации с последующей мягкой закалкой.
Три экземпляра боевых топоров изготовлены по единой технологической схеме – цементация лезвия с последующей мягкой закалкой. Один экземпляр откован целиком из железной заготовки.
Металл всех орудий загрязнен шлаковыми включениями, в нем фиксируются нитриды железа.
К сожалению, как упоминалось выше, мы не можем распределить материалы по погребальным комплексам. Однако, судя по присутствию в исследованной нами коллекции значительного количества проушных топоров, в большинстве случаев исследованные предметы происходят из погребений VI в. до н. э. В таком случае отмеченная нами на материалах Старшего Ахмыловского могильника тенденция увеличения в это время количества изделий из цементированной стали находит подтверждение.
Подводя итоги технологической характеристике кузнечных поковок VIII–VI вв. до н. э. из Волго-Камья, можно констатировать, что древнейшие изделия из черного металла на рассматриваемой территории являются продукцией развитого кузнечного ремесла. Об этом свидетельствует разнообразие форм и типов как изделий, так и самих кузнечных приемов. Мы уже обращали внимание на преобладание стальных изделий в исследованной коллекции (220 из 252 исследованных предметов). При этом 41,3 % от всех стальных составляют изделия, изготовленные из специально полученной стали, т. е. с использованием разнообразных приемов цементации: сквозной, поверхностной односторонней, поверхностной двусторонней. Велика доля предметов, подвергавшихся термической обработке (табл. 5).
Как было показано, особенностью металла ананьинских изделий является низкая микротвердость феррита и присутствие соединений железа с азотом (нитриды железа). Чтобы интерпретировать эти данные, обратимся к разработкам польского исследователя-металловеда Е. Пясковского. По его мнению, металл с такими показателями свидетельствует о низком содержании фосфора в железе. В начале 60-х гг. XX в. исследователь высказал мысль о существовании корреляции между содержанием фосфора в сыродутном железе и типом использованной руды (Piaskowski 1963). Концепция Е. Пясковского не сразу была принята некоторыми металловедами и археологами. По этому вопросу развернулась широкая дискуссия (Radwan, 1966; Pleiner, 196V). Однако по мере накопления аналитических и статистических данных Е. Пясковский привел дополнительные аргументы в пользу своей концепции (Piaskowski, 1984).
Выводы Е. Пясковского, полученные на материалах с территории Польши, сводились к тому, что железные низкофосфористые изделия, содержащие фосфор в пределах 0,03—0,14 %, изготовлены из металла, полученного из гематитовых руд; умеренно фосфористые (0,08—0,22 % фосфора) – из сидеритовых руд; высокофосфористые (0,18 – 1,0 % фосфора) – из болотных руд (Piaskowski, 1988).
Опираясь на концепцию Е. Пясковского и учитывая полученные нами металлографические данные, мы считаем, что металл ананьинских изделий мог быть получен именно из низкофосфористых руд. К сожалению, мы не располагаем возможностью химического анализа ананьинского металла.
Таблица 5
Технологическая характеристика кузнечных изделий ананьинских памятников VIII–VI вв. до н. э.
Примечание: % термообработанных изделий вычислен без учета железных
Однако существуют и металлографические способы для определения фосфора в железе (травление шлифов реактивами Стэда, Оберхофера). Использование метода специального травления в применении к коллекции ананьинского железа показало, что фосфор в металле практически отсутствует. В пользу этого наблюдения говорит и повышенная мягкость структурных составляющих железа (микротвердость феррита колеблется в пределах 105–143 кг/мм2), тогда как в металле с высоким содержанием фосфора микротвердость обычно достигает 254–350 кг/мм2. Низкое содержание фосфора способствовало науглероживанию железа уже в ходе сыродутного процесса (как известно, фосфор препятствует распространению углерода в феррите). Именно поэтому среди предметов из ананьинских памятников мы почти не фиксируем чисто железных предметов – в большинстве случаев это неравномерно науглероженная сырцовая сталь.
Если исходить из гипотезы Е. Нясковского, можно предположить, что для изготовления предметов из раннеананьинских могильников использовались руды типа гематита.
Исследованные нами материалы происходят из памятников, которые специалисты относят к разным локальным вариантам ананьинской культурно-исторической общности (Халиков 1977, с. 22): к западноволжскому – Старший Ахмыловский и Акозинский могильники, а могильники Тетюшский, II Полянский и Пустоморквашинскии – к средневолжскому. Однако в характеристике кузнечных изделий не наблюдается каких-либо технологических различий или различий в характере сырья (табл. 2–4).
Итак, приведенные выше технологические характеристики раннеананьинских изделий из черного металла свидетельствуют о том, что они являются продукцией развитого железообрабатывающего ремесла с устойчивыми производственными традициями, не имеющими местных корней. Обратимся к возможным источникам подобных традиций.
Основу коллекции, отобранной для металлографического исследования, составляют предметы из раскопок 1979 г. К сожалению, в большинстве своем они оказались депаспартизованы. Всего было исследовано 14 предметов. В исследованную коллекцию входят три ножа, четыре наконечника копий, шесть пролитых топоров и кинжал.
Ножи. Три ножа представлены в обломках, так что судить об их форме невозможно. На основании металлографических данных можно заключить, что ножи изготовлены из стали. Из сырцовой стали был откован один нож, из качественной стали с последующей термической обработкой – мягкой закалкой – откованы два других орудия.
Наконечники копий. В исследованной коллекции присутствуют три типа: тип I и тип II представлены по одному экземпляру, тип III – двумя экземплярами. Наконечник копья типа I имел плохую сохранность. По-видимому, у него были наварные ребра жесткости, следы от которых видны на плоскости пера. Откован этот наконечник из малоуглеродистой сырцовой стали. В металле фиксируются нитриды железа. Наконечник типа 11 откован из среднеуглеродистой сырцовой стали и подвергнут мягкой закалке. Также из сырцовой стали откован и один из наконечников типа III. Второй экземпляр этого типа был сформован целиком из железной заготовки. В металле фиксируются включения нитридов железа. Отметим загрязненность металла шлаковыми включениями.
Кинжал. В коллекции присутствует фрагмент клинка двулезвийного кинжала. Металлографический анализ образцов, взятых с полного поперечного сечения, показал, что клинок откован из железной заготовки и подвергнут поверхностной цементации. В металле фиксируются включения нитридов железа.
Проушные топоры. Исследовано шесть экземпляров, два из них, массивные, с коротким лезвием (длина 6,5 см), широким проушным отверстием и коротким обухом, отнесены к рабочим. Остальные топоры относятся к боевым. Они имеют удлиненные пропорции (длина лезвий 7—11 см). В этой группе выделяются топоры-молоты с обухом прямоугольного или квадратного сечения. Еще один экземпляр боевых топоров имеет оригинальную форму: лезвие у него слегка изогнуто, обушок, толщина которого составляет всего 0,6 см, тонкий, как бы сплющенный.
Рабочие топоры изготовлены из заготовки, согнутой на оправке. Из одного конца вытягивалось лезвие, другой конец приваривался к нему в виде петли, образуя таким образом проушное отверстие. Оба топора откованы из сырцовой стали. Лезвие одного из них подвергнуто цементации с последующей мягкой закалкой.
Три экземпляра боевых топоров изготовлены по единой технологической схеме – цементация лезвия с последующей мягкой закалкой. Один экземпляр откован целиком из железной заготовки.
Металл всех орудий загрязнен шлаковыми включениями, в нем фиксируются нитриды железа.
К сожалению, как упоминалось выше, мы не можем распределить материалы по погребальным комплексам. Однако, судя по присутствию в исследованной нами коллекции значительного количества проушных топоров, в большинстве случаев исследованные предметы происходят из погребений VI в. до н. э. В таком случае отмеченная нами на материалах Старшего Ахмыловского могильника тенденция увеличения в это время количества изделий из цементированной стали находит подтверждение.
Подводя итоги технологической характеристике кузнечных поковок VIII–VI вв. до н. э. из Волго-Камья, можно констатировать, что древнейшие изделия из черного металла на рассматриваемой территории являются продукцией развитого кузнечного ремесла. Об этом свидетельствует разнообразие форм и типов как изделий, так и самих кузнечных приемов. Мы уже обращали внимание на преобладание стальных изделий в исследованной коллекции (220 из 252 исследованных предметов). При этом 41,3 % от всех стальных составляют изделия, изготовленные из специально полученной стали, т. е. с использованием разнообразных приемов цементации: сквозной, поверхностной односторонней, поверхностной двусторонней. Велика доля предметов, подвергавшихся термической обработке (табл. 5).
Как было показано, особенностью металла ананьинских изделий является низкая микротвердость феррита и присутствие соединений железа с азотом (нитриды железа). Чтобы интерпретировать эти данные, обратимся к разработкам польского исследователя-металловеда Е. Пясковского. По его мнению, металл с такими показателями свидетельствует о низком содержании фосфора в железе. В начале 60-х гг. XX в. исследователь высказал мысль о существовании корреляции между содержанием фосфора в сыродутном железе и типом использованной руды (Piaskowski 1963). Концепция Е. Пясковского не сразу была принята некоторыми металловедами и археологами. По этому вопросу развернулась широкая дискуссия (Radwan, 1966; Pleiner, 196V). Однако по мере накопления аналитических и статистических данных Е. Пясковский привел дополнительные аргументы в пользу своей концепции (Piaskowski, 1984).
Выводы Е. Пясковского, полученные на материалах с территории Польши, сводились к тому, что железные низкофосфористые изделия, содержащие фосфор в пределах 0,03—0,14 %, изготовлены из металла, полученного из гематитовых руд; умеренно фосфористые (0,08—0,22 % фосфора) – из сидеритовых руд; высокофосфористые (0,18 – 1,0 % фосфора) – из болотных руд (Piaskowski, 1988).
Опираясь на концепцию Е. Пясковского и учитывая полученные нами металлографические данные, мы считаем, что металл ананьинских изделий мог быть получен именно из низкофосфористых руд. К сожалению, мы не располагаем возможностью химического анализа ананьинского металла.
Таблица 5
Технологическая характеристика кузнечных изделий ананьинских памятников VIII–VI вв. до н. э.
Примечание: % термообработанных изделий вычислен без учета железных
Однако существуют и металлографические способы для определения фосфора в железе (травление шлифов реактивами Стэда, Оберхофера). Использование метода специального травления в применении к коллекции ананьинского железа показало, что фосфор в металле практически отсутствует. В пользу этого наблюдения говорит и повышенная мягкость структурных составляющих железа (микротвердость феррита колеблется в пределах 105–143 кг/мм2), тогда как в металле с высоким содержанием фосфора микротвердость обычно достигает 254–350 кг/мм2. Низкое содержание фосфора способствовало науглероживанию железа уже в ходе сыродутного процесса (как известно, фосфор препятствует распространению углерода в феррите). Именно поэтому среди предметов из ананьинских памятников мы почти не фиксируем чисто железных предметов – в большинстве случаев это неравномерно науглероженная сырцовая сталь.
Если исходить из гипотезы Е. Нясковского, можно предположить, что для изготовления предметов из раннеананьинских могильников использовались руды типа гематита.
Исследованные нами материалы происходят из памятников, которые специалисты относят к разным локальным вариантам ананьинской культурно-исторической общности (Халиков 1977, с. 22): к западноволжскому – Старший Ахмыловский и Акозинский могильники, а могильники Тетюшский, II Полянский и Пустоморквашинскии – к средневолжскому. Однако в характеристике кузнечных изделий не наблюдается каких-либо технологических различий или различий в характере сырья (табл. 2–4).
Итак, приведенные выше технологические характеристики раннеананьинских изделий из черного металла свидетельствуют о том, что они являются продукцией развитого железообрабатывающего ремесла с устойчивыми производственными традициями, не имеющими местных корней. Обратимся к возможным источникам подобных традиций.
2. Истоки производственных традиций в технологии изготовления кузнечных изделий из раннеананьинских памятников на средней Волге
Все исследователи ананьинских древностей обращали внимание на сходство форм железных изделий из ананьинских и кавказских памятников. По поводу появления изделий кавказского типа в ананьинской среде существуют различные мнения. Некоторые исследователи считали, что вещи попадали с Кавказа на территорию Волю-Камья в результате торгового обмена (Збруева 1953; Крупное 1960). Другой точки зрения придерживались А. Х. Халиков и В. С. Патрушев, которые рассматривали отдельные железные изделия как продукцию местного производства (Халиков 1977; Патрушев 1984). С. В. Кузьминых допускает, что наряду с импортом с Кавказа часть изделий изготавливалась на месте по привозным образцам (Кузьминых 1983). Наконец, Н. Л. Членова, М. А. Погребова и Д. С. Раевский связывают попадание в Волго-Камье изделий кавказского типа с приходом их носителей (Членова 1988; Погребова, Раевский 1992).
Типологические разработки А. Х. Халикова и В. С. Патрушева позволили конкретизировать многие аналогии. Данные, полученные нами на основании представительной серии металлографических анализов из памятников Волго-Камья, дают возможность провести сравнительный технико-технологический анализ с материалами синхронных памятников Кавказа, а также другого региона Восточной Европы, где наиболее рано появляются изделия из черного металла, – лесостепного и степного Поднепровья.
В настоящее время накоплен достаточно обширный аналитический материал из памятников раннего железного века с Северного Кавказа, Центрального Кавказа, Закавказья, с территории Скифии (Терехова и др. 1997) (табл. 6).
Материалы Северного Кавказа представлены памятниками кобанской культуры в ее западнокобанском варианте (Уллубаганалы II. Березовский, Кисловодский, Султан-Гора III), восточнокобанском варианте (Сержень-Юрт, Несторовский, Пседахе) и материалами знаменитых Келермесских курганов (Терехова 1983; 1984; 1985; 1986; 1987; 1989).
Центральный Кавказ (центральнокобанская группа) представлен материалами из памятников как Северного склона (Верхняя Рутха, Кашкатау, Комарове, Нартан) (Терехова, 1990), так и Южного склона (Тлийский могильник) (Вознесенская, Техов, 1973; Вознесенская, 1975).
Таблица 6
Технологическая характеристика кузнечных изделий VIII–VI вв. до н. э. из памятников Волго-Камья, Кавказа и Скифии
Технологическая характеристика железных изделий из Закавказья основывается на материалах с территории Грузии из памятников Бешташени, Уда, Самтавро, Триалети, Брили, Куланурхва, Эшерские кромлехи, Гуадиху, Сухумская Гора (Тавадзе и др. 1977; Бгажба, Розанова, Терехова 1989).
С территории Скифии (степное и лесостепное Поднепровье) для сравнительного анализа привлекаются материалы Ягорлыцкого поселения, Вельского городища, курганов Краснокутский, Репяховатая могила, у сел Круглик, Аксютинцы (Шрамко и др. 1963; Шрамко и др. 1970; Шрамко и др. 1971; Шрамко и др. 1986; Шрамко 1969; Шрамко 1994).
Типологические разработки А. Х. Халикова и В. С. Патрушева позволили конкретизировать многие аналогии. Данные, полученные нами на основании представительной серии металлографических анализов из памятников Волго-Камья, дают возможность провести сравнительный технико-технологический анализ с материалами синхронных памятников Кавказа, а также другого региона Восточной Европы, где наиболее рано появляются изделия из черного металла, – лесостепного и степного Поднепровья.
В настоящее время накоплен достаточно обширный аналитический материал из памятников раннего железного века с Северного Кавказа, Центрального Кавказа, Закавказья, с территории Скифии (Терехова и др. 1997) (табл. 6).
Материалы Северного Кавказа представлены памятниками кобанской культуры в ее западнокобанском варианте (Уллубаганалы II. Березовский, Кисловодский, Султан-Гора III), восточнокобанском варианте (Сержень-Юрт, Несторовский, Пседахе) и материалами знаменитых Келермесских курганов (Терехова 1983; 1984; 1985; 1986; 1987; 1989).
Центральный Кавказ (центральнокобанская группа) представлен материалами из памятников как Северного склона (Верхняя Рутха, Кашкатау, Комарове, Нартан) (Терехова, 1990), так и Южного склона (Тлийский могильник) (Вознесенская, Техов, 1973; Вознесенская, 1975).
Таблица 6
Технологическая характеристика кузнечных изделий VIII–VI вв. до н. э. из памятников Волго-Камья, Кавказа и Скифии
Технологическая характеристика железных изделий из Закавказья основывается на материалах с территории Грузии из памятников Бешташени, Уда, Самтавро, Триалети, Брили, Куланурхва, Эшерские кромлехи, Гуадиху, Сухумская Гора (Тавадзе и др. 1977; Бгажба, Розанова, Терехова 1989).
С территории Скифии (степное и лесостепное Поднепровье) для сравнительного анализа привлекаются материалы Ягорлыцкого поселения, Вельского городища, курганов Краснокутский, Репяховатая могила, у сел Круглик, Аксютинцы (Шрамко и др. 1963; Шрамко и др. 1970; Шрамко и др. 1971; Шрамко и др. 1986; Шрамко 1969; Шрамко 1994).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента