Страница:
Беседа получилась содержательной. В частности, я узнала, что Окостенелла – одна из наиболее значимых удельных правителей, что с ней считается сам Шумву-шах, и что до её резиденции осталось примерно полдня конного пути – доехали бы сегодня к вечеру, если бы не визит невежливости редкого насекомого. Узнала я и о том, что сотник со своими воинами гонялся за шайкой степного разбойника Дастар-хана, но рано утром получил от Окостеннелы посланный с волшебным ветром приказ насчёт ведьмы – то есть насчёт меня, – бросил все дела и помчался выполнять полученное распоряжение. А потом сотник заявил следующее:
– Я восхищён вашим мужеством, леди Активиа, – я знавал мужчин, срывавшихся на поросячий визг при виде тени песчаного попрыгуна. А вы… Я знаю, что стражи Порталов не лгут, но у меня, – он запнулся, – были… некоторые сомнения в том, что вы та, за кого вы себя выдаёте. Но теперь, когда я увидел, как вы ведёте себя в минуту крайней опасности… Простите меня за то, что в вас усомнился, леди Отданон!
«Во, блин, – подумала я, – не знаешь, где найдёшь, где потеряешь!». Да если бы я не оцепенела от феерической быстроты и бредовой нереальности всего происходящего на моих глазах, то завизжала бы так, что кони попадали, и сам этот попрыгунчик из песочницы мигом откинул клешни, не доводя дело до поножовщины. Тоже мне, нашёл героиню-комсомолку! Но сотнику я, понятное дело, ничего такого не сказала – зачем разрушать новорождённую легенду об отважной Отданонке? Если этот мир даёт мне фору, её надо брать!
– Ладно, чего уж там, прощаю – дело прошлое, – великодушно уронила умная я, и сотник тут же расцвёл, как дикая орхидея.
А я вдруг вспомнила, что до сих пор не знаю, как его зовут: они же тут сами, видите ли, не представляются – вежливые типа. А, какая разница – мне с ним детей не крестить и даже, надо полагать, в одной койке не лежать. Хотя насчёт последнего – это ещё неизвестно. Ночь впереди, а парень он лихой – вон как своей железякой ловко орудовал, только брызги летели. Да и вообще он ничего, хоть и не в моём вкусе, если честно.
Однако я решила отложить ритуал знакомства на потом – мы уже подъезжали к роще.
Я уселась на траву, привалившись спиной к шершавому дереву, скинула кроссовки и носки и с наслаждением пошевелила босыми пальцами – просто кайф, удовольствие, равное половому. А мои охраннички не расслаблялись и времени зря не теряли – затрещал костерок, возле которого появилась снедь: немудрёная, но, судя по всему, вкусная и экологически чистая. И что мне понравилось – та троица, которая была по уши извозюкана в содержимом потрохов безвременно почившего попрыгуна, быстренько помылась-почистилась и привела себя в божеский вид. И я так поняла, это им сотник приказал – заметил, глазастый, как я морщила нос, глядя на этих его ударников разделочного труда (и особенно принюхиваясь к ним). Хм, может, и не стоит его вешать? Ладно, посмотрим на его дальнейшее поведение.
Покамест он вёл себя нормально. Зыркнул мельком, отметил, что усталая я отдыхаю безмятежно, – и занялся своими прямыми обязанностями полевого командира на привале. Одного воина поставил готовкой заниматься – назначил дежурным по кухне, – троих снарядил в лес. Двое из них вскорости вернулись, волоча подбитую стрелой крупную птицу (третий, я так думаю, остался в карауле на тропе – чтоб никакая очередная пакость к нам без спросу не заявилась). Птичку тут же резво ощипали, распотрошили и подготовили к жарёхе. Раненого бойца командир тоже пристроил к делу – следить за костром, а заодно и за общей обстановкой на полянке, – сам же занялся врачеванием пораненной лошадки. Я видела, как под его пальцами затягивался кровоточащий разрез на лошадином боку – филиппинские хилеры отдыхают. Коняга вздрагивал, всхрапывал, переступал с ноги на ногу и вскидывал голову, но на людей не кидался – сотник ему что-то нашёптывал на ухо, не забывая при этом зорко смотреть по сторонам и держать руку на пульсе событий. Не, свои погоны – или что у них тут офицеры носят? – он заслужил честно.
Я тоже смотрела по сторонам, но, в отличие от командира, лениво-праздно – я здесь гостья или кто, да к тому же, как выяснилось, девушка из хорошей местной семьи! Что мне, корнеплоды прикажете чистить? Ещё чего не хватало – вон их сколько, мужиков-бугаёв, вот пусть они и работают. Мужики вообще созданы (раз уж это недоразумение существует по чьёму-то недомыслию) исключительно для обслуживания нас, женщин, и удовлетворения наших всевозрастающих потребностей. Да они вообще должны нам пятки лизать хотя бы за то, что мы их к телу допускаем! У насекомых – у термитов с муравьями – мудро устроено: у них есть царица, на которую пашет от зари до зари весь муравейник. Правда, царица эта рожает конвейерным способом, но люди (то есть мы, женщины) могут и должны внести коррективы в эту примитивную схему. Рожать – это для тупых подсобниц, а утончённым натурам вроде меня такое занятие не к лицу – мы созданы править. Тут главное подобрать себе толковых советников по всем вопросам, да не забывать их периодически отправлять на эшафот, чтобы не успевали заборзеть сверх меры – вот и весь секрет мудрой правительницы. Когда я стану Шумву-шахиней, я весь этот мир перекрою под себя, доберусь и до Вам-Кир-Дыка, и никакая магия ему не поможет!
Наслаждаясь мыслями о своём грядущем величии, я решила закурить. Вообще-то я не курю оголтело, скорее балуюсь – так, в компании, или чтобы впечатление произвести, – ну, это когда загадочно-томный взгляд из-под полуопущенных ресниц сквозь сизую стройку сигаретного дыма, обвивающего изящные пальцы с красивым маникюром (на мужиков такой финт действует безотказно). Я вытащила из кармана пачку сигарет и матюгнулась – она была вся смята и сплющена: это, наверно, когда я навернулась с лошади. Результаты вскрытия подтвердили мои худшие опасения – целой осталась только одна сигаретина. Ладно, могло быть хуже – хорошо ещё, зажигалку не потеряла.
Зажигалка, слава богу, работала (в последний момент мне подумалось, что в мире магии она может и отказать). Я со вкусом затянулась и поймала исполненный благоговения взгляд сотника. Я насторожилась, но, как оказалось, зря: родившийся в моей руке огонёк его не удивил – понятное дело, магия! – а вот когда я выдохнула дым…
– Я слышал, леди, – почтительно произнёс вояка, – что князья Отданоны в прошлом роднились с драконами, но, признаться, не верил. А теперь – верю.
– Да, было дело, – неопределённо подтвердила осторожная я. – Одна моя прабабушка по материнской линии (имени я решила не называть), как гласят семейные предания, имела любовника-дракона – отсюда оно и пошло. Я и огонь раньше умела выдыхать, но после того, как Тупое Облако… – Тут я спохватилась и решила не сильно завираться: чувство меры надо соблюдать!
Однако сотник не настаивал на подробностях. Вместо этого он поклонился с грацией дрессированного медведя и сказал:
– Прошу вас, леди Активиа, – обед готов.
Я церемонно кивнула в ответ – привыкай, привыкай, Алиночка, то ли ещё будет! Приглашение пришлось как нельзя кстати: после экзотического завтрака у дома Причесаха прошло часов пять, не меньше, и аппетит у меня разыгрался. Неудивительно – на свежем-то воздухе, да ещё после скачки со смертельным аттракционом «шило в спину»… Жаркое из птицы источало дразнящий запах, и я не колебалась ни секунды – если уж мой желудок принял и переварил шашлык из лярвы, то уж обыкновенная здешняя пернатая дичь пойдёт по любому. Вряд ли охотнички подстрелили что-нибудь реально ядовитое – они ведь ребята местные, разбираются, что можно есть, а что нет.
Я села у костра на чей-то заботливо расстеленный плащ и взяла поданный сотником нож – к местному столовому этикету я уже привыкла. Трапеза протекала в торжественном молчании: воины не смели и пасть раскрыть в присутствии благородной меня, а сотник без лишних слов исполнял обязанности моего личного гарсона. Вот такой расклад мне нравится!
После банкета, отяжелев от еды и выпитого вина (не в пример более крепкого, чем то, которым меня потчевал страж Рощи Порталов), я неспешно вернулась на своё прежнее место под деревом и откровенно прилегла – земля была тёплой, и трава мягкой, – подложив под голову свернутую куртку. Чутьё мне подсказывало, что такая спартанская простота только поднимет мой рейтинг в глазах воинов-наёмников. Хорошо… Лицо гладил тёплый ветерок – лёгкий, почти незаметный, – сквозь густую листву проскакивали искорки солнечного света. Я была сыта, находилась под надёжной охраной, и будущее виделось мне исключительно в радужных тонах. У костра негромко – чтобы не беспокоить важную меня – переговаривались воины, фыркали лошади, пасущиеся у самых деревьев, и этот монотонный шум убаюкивал. Пока всё было путём – я уверенно набирала очки и шла к намеченной цели. Меня немного беспокоила встреча с магессой Окостенеллой – как-то оно там выйдет? – однако я сочла, что все проблемы надо решать по мере их поступления. С этой оптимистической мыслью я и задремала.
Проснулась я, когда уже заметно стемнело и стало прохладнее – это меня и разбудило, несмотря на то, что кто-то (наверное, сотник) укрыл меня плащом. Значит, дело к вечеру, и я продрыхла часа три. Ничего, послеобеденный сон полезен для здоровья – это доказано.
Сотник сидел у костра и смотрел в огонь – на его лице танцевали красные блики. Но он тут же заметил, что я проснулась, и повернул голову – мол, чего пожелает леди Активиа? И это мне понравилось – хорошо, когда кто-то готов выполнять твои желания (а ещё лучше, когда кто-то работает за тебя и на тебя). Я потянулась, встала, собственноручно подтащила к костру укрывавший меня плащ, уселась на него рядышком с начальником сотни наёмников и протянула руки к огню.
– Леди Активиа замерзла? – участливо спросил сотник. – Хотите горячего травяного настоя?
– Разве это холод? – небрежно бросила я. – Вот у нас в горах… Но от чая не откажусь.
«Да, это не «Липтон», – подумала я, глотая из кружки тёмный обжигающий напиток, – в смысле, гораздо лучше. Блин, такой чай в моём мире завоевал бы все мыслимые бренды! Здорово всё-таки, что я сюда попала – вот что значит быть Избранной!». И тут я заметила под деревьями шалаш – его не было, когда я засыпала.
– Это для вас, – пояснил сотник, перехватив мой взгляд. – Не пристало благородной даме из рода Отданонов ночевать на земле среди простых воинов. Конечно, вам больше подошёл бы шатёр, но никто из нас не смог его наколдовать, – добавил он извиняющимся тоном, – так, чтобы это было вас достойно. Мы ведь воины – у нас свой профиль магии.
Я не совсем поняла это его разъяснение, однако встала и пошла посмотреть, что же они там для меня соорудили. А ничего получилось у ребят – этакий терем-теремок в лесном стиле. Несколько тонких стволов – или толстых веток? – в качестве каркаса и охапки веток потоньше в роли стен и крыши. Строение аккуратное и ладненькое, внутри здоровенная куча травы, поверх которой постелены два плаща – типа ложе. Хм, и широкое ложе, однако… Я посмотрела на сотника, но его каменная физиономия не выражала ничего, кроме глубокого почтения. Ну-ну…
– А кстати, – вкрадчиво начала хитроумная я, – мне до сих пор неизвестно твоё имя, отважный воитель. Как тебя зовут?
– Меня зовут Верт О’Прах, – с готовностью признался сотник.
«Ого! – мысленно ахнула я. – Понятно теперь твоё очень нервное беспокойство по поводу возможной кары за неисполнение приказа и твоё пристрастие к юным наложницам – с таким-то имечком нельзя пропускать ни одной юбки! Удивительно, как это я до сих пор не стала объектом твоего повышенного внимания – ты, братец мой, ведёшь себя как монах, а не как поручик-повеса. Или ты решил наверстать упущенное ночью, и этот как бы шалашик – твоя хитрая уловка, ширмочка для уединения, так сказать? Что ж, поглядим, поглядим, как оно дальше пойдёт-поедет-побежит… Хотя – с чего это я взяла, что твоё имя значит в этом мире то же, что и в моём?».
Но закончить мысленное сопоставление лексических нюансов мне не удалось. В роще вдруг резко потемнело, со стороны тропинки донёсся истошный вопль часового, отдыхавшие воины мигом вскочили на ноги и схватились за мечи. А потом крыша нашего зелёного отеля раздалась и лопнула под чьим-то огромным и тяжёлым телом, толстенные ветви хрустнули, вниз посыпались листья, сучья и прочий древесный сор. В громадной прорехе показалось звёздное небо, но тут же на фоне этого планетария возникла уродливая драконья голова с горящими глазами и очень впечатляющими оскаленными зубами. «Накаркала, – отрешенно подумала я, – вот вам и вторая серия ужастика: «Парк Юрского периода» называется. Только дракона мне и не хватало для полноты счастья…»
Однако сотник не растерялся. Он бесцеремонно сгрёб заторможенную меня и двумя прыжками оттащил к самым деревьям. Кони заполошно заржали, воины кинулись в разные стороны, очищая посадочную площадку для этого «боинга», – а что делать, я бы посмотрела на вас в такой ситуации! – а сотник уже проталкивал меня через сплетённые ветви деревьев.
– Прячьтесь за стволы, там он вас не достанет! – заорал он, забыв куртуазное «леди». – Скорее!
Плюньте в рожу сочинителям сказок про то, как рыцари мочат драконов в честном поединке! Такую тварь только зенитной ракетой сбивать – этот дракон даже с не полностью развёрнутыми крыльями занял всю нашу полянку. Прижавшиеся к деревьям кони голосили изо всех своих лошадиных сил, воины попрятались – и я их не обвиняю, честное слово! И вы бы не стали обвинять, если б только увидели этого Змея Горыныча. Приделайте к автобусу крылышки соответствующих габаритов и привесьте сзади трейлер-прицеп для хвоста – получите примерное представление об этом летучем порождении белой горячки.
Зверюга могла на раз зачифанить всех наших лошадок – бежать-то им было некуда, – однако тварь, похоже, имела другие намерения. И я, кажется, догадалась, какие именно. Ой, мамочки-и-и…
Дракон поводил башкой из стороны в сторону, круша кроны деревьев, и уставился своими немигающими глазищами прямо на помертвевшую меня. Учуял, гад, – я видела, как у него хищно раздувались ноздри. Сотник остервенело рубил заросли, расчищая проход в глубь леса, подальше от этого зубастого кошмара, а я стояла ни жива ни мертва, влипнув спиной в корявое толстое дерево и чувствуя, что вот-вот джинсы мои станут мокрыми самым постыдным образом. Блин, так вот что чувствовала привязанная к скале Андромеда…
А дракон изогнул шею и всунул морду между двух стволов – меня обожгло горячим смрадным дыханием. Я могла бы при желании дотянуться до его бугристой рожи, вот только такого желания у меня почему-то не возникало. О’Прах дернул меня за руку, оттаскивая на расчищенный пятачок за деревом, и вовремя – крылатый ужас шлёпнул языком прямо туда, где я только что стояла. Язык у него был длинный и липкий – к нему так и цеплялись листья и кусочки коры, – и я содрогнулась, представив себе прикосновение этой живой ленты. Мы выиграли пару шагов, но дракон не унимался – он вдвигался в чащу с мощью бульдозера, сокрушающего зелёные насаждения под стройплощадку для нового торгового комплекса. На наше счастье, деревья здесь росли густо и были они очень основательные, толщиной чуть ли не с колонну Исаакиевского собора, так что даже у этого матёрого птеродактиля не хватало сил вывернуть их с корнем или сломать. Но с другой стороны, просветы между ними были густо заплетены типа лианами и прочей висячей гадостью – не прошмыгнёшь. Верт прорубал просеку, но делал он это куда медленнее, чем дракон продвигался вперёд. Мы проигрывали.
Сотник понял это раньше меня. Он обернулся, смерил глазом расстояние между мной и оскаленной драконьей пастью и отважно кинулся на врага. Я закрыла глаза.
Раздался хряск, и я поспешно открыла их снова. Верт врезал мечом по верхней губе дракона и, похоже, тому это не сильно понравилось. Дракон не плюнул огнём, хотя искры из его ноздрей посыпались, ярко осветив поле боя. Наверно, он не хотел вызвать лесной пожар, но, скорее всего, причина была в другом: несчастная я нужна была ящеру в неподжаренном виде – может быть, дракон предпочитал девушек варёных, солёных или просто натурально-свежих. Не попытался он и заглотить отчаянного смельчака – тесновато было для полного распахивания пасти, а сотник наверняка не преминул бы ткнуть мечом в десну или в нёбо чудовища – нужна ему такая зубочистка? Дракон не стал выпендриваться: он просто мотнул головой, и начальник сотни наёмников улетел в заросли и где-то там рухнул.
И вот тут мне стало страшно, как никогда в жизни. Какое, нах, фэнтези? Эта скотина сожрёт меня и даже не поморщится – меня, такую умную, красивую, любимую и вообще единственную и неповторимую! Избранную! Говорила мне мама, смотри под ноги, когда гуляешь по улице, так ведь нет, мы сами с усами… А дракон смотрел на меня, и я отчётливо видела в его глазах ехидную издёвку.
Из-под моих пальцев вырвался тонкий – не толще вязальной спицы – зелёный луч и уперся в драконий глаз. Нет, зверюга не сдохла в страшных мучениях, не взревела от боли и не кинулась прочь – она замерла на месте, и в её взгляде проступило удивление. Дракон чуть наклонил голову набок, словно прислушиваясь к невидимому собеседнику, пожевал губами, зашипел – не зарычал, а именно зашипел как змея, только громко, – и… подался назад. Я не поверила своим глазам – крылатая бестия отступала! Громадные кривые когти двух мощных лап, которыми чудовище вцепилось в деревья, втискивая себя между ними, соскользнули, срывая целые пласты коры и оставляя на покалеченных стволах глубокие белые борозды, и комодоподобная башка с ковшеобразной пастью исчезла. Уцелевшие ветки затрепетали под порывом ветра – дракон подпрыгнул, взмахнул крыльями и взлетел вертикальным стартом. Звёздное небо, ясно видимое через оставленный драконом пролом, на миг задернула тёмная тень, затем она исчезла, и наступила тишина – такая, что слышно было, как падают на землю сорванные листья.
Я как стояла, так и села на задницу – ноги потрясённую меня уже не держали. Руки тряслись мелкой дрожью, во рту была тошнотная горечь, словно с дикого бодуна, и прошло минут пять, прежде чем я начала хоть что-то соображать. Да, такой стрессик явно не для слабонервных – захлебнуться можно от избытка адреналина, реально.
Придя в себя, я первым делом прислушалась – кругом было тихо. И мой амулет уснул: бабочка замерла и снова стала просто изящным украшением. Магия, блин горелый…
Цепляясь за дерево, я кое-как встала и позвала севшим голосом:
– Верт, эй… Ты где?
Молчание. Меня легонько стукнула по макушке обломанная ветка, застрявшая где-то наверху и только теперь решившая упасть. Я вздрогнула от ушей до пяток и снова окликнула своего доблестного защитника – уже громче:
– Эгей, сотник! Ты живой?
Темнота зашевелилась и постепенно приняла очертания человеческой фигуры. Мой рыцарь выглядел неважно – это было видно даже при слабом свете звёзд. Сотник хрипло дышал, кожа на его лице была содрана – драконья шкура сработала не хуже напильника, – но славный воин, опираясь на меч (не выпустил оружия из рук!), первым делом спросил:
– Вы целы, леди Активиа?
– Угу, – я кивнула. Есть всё-таки в этом мире настоящие мужчины…
– А где дракон? – уточнил сотник, продравшись ко мне сквозь заросли.
– Я его прогнала, – невозмутимо ответила я.
– Вы?!
– Я, – подтвердила скромная я, – своей личной магией. Но если бы не ты, я не успела бы сплести заклятье. Так что спасибо тебе и твоему мечу, Верт, – ты меня конкретно спас.
Сотник растаял, и я поняла, что если я его сейчас только попрошу, он тут же умрёт за меня на месте, причём не задавая лишних вопросов. Легко всё-таки эти мужики ведутся на самую нехитрую фишку – уж очень у них мозги прямолинейно скроены. Вымирающий вид, что с них возьмёшь…
Я вот, например, прекрасно понимала, что присутствую при рождении новой легенды об отважной амазонке из рода Отданонов (надо будет при случае стребовать с горных князей соответствующее вознаграждение за рекламу их клана), на глазах очевидцев голыми руками положившей страшное огнедышащее чудище (это вам не паучка песочного мечами почикать, да ещё вчетвером). Историю пишут не победители, а уцелевшие (классное выражение, я его вычитала в одной книжке про рыцарей).
Но сейчас нам было не до баллад о героях-драконоборцах. Крадучись и поминутно озираясь, мы с Вертом выбрались на поляну, готовые при малейшем подозрительном шорохе броситься обратно в спасительную чащу. Лиственную крышу нашего приюта дракон сломал, взошла луна, и поэтому мы смогли в деталях рассмотреть окружающий нас пейзаж. Полянка была перепахана когтями чудовища и засыпана сломанными сучьями, мой гламурный шалаш превратился в бесформенную кучу веток и листьев. Впрочем, последнее обстоятельство меня не очень расстроило: в такой ситуации думать о сексе может только предельно озабоченная особь или полная кретинка, а я, как вы уже наверняка поняли, рыбка гораздо более ценной породы и куда более глубокого заплыва.
Из кустов по одному вылезли воины – никто из них не пострадал, и даже лошади не получили ни единой царапины. Так, понятненько, – значит, эта крылатая зараза прилетала только за мной. С одной стороны приятно, что мне оказывается такое внимание, но с другой – я бы предпочла, чтобы это внимание оказывал какой-нибудь другой, чуть более приятный в общении персонаж. Бойцы выглядели смущёнными и старательно прятали глаза, однако сотник не стал учинять им разнос – дураку понятно, что ребята не могли справиться с этим крупнокалиберным зубастым огнемётом, только погибли бы зря. И осторожную меня не покидала нехорошая мысль: а если дракон вернётся, чтобы продолжить выполнение своей личной продовольственной программы? Одно дело беззастенчиво вешать Верту лапшу на уши насчёт моей персональной магии, и совсем другое – применить эту магию в случае острой необходимости. Бабочка-то, похоже, действовала по собственному усмотрению, и нет никакой гарантии, что в следующий раз она точно так же откликнется на мой истошный крик о помощи. Знать бы ещё, почему дракон прервал увлекательную игру «кто не спрятался, я не виноват» на самом интересном месте… Ладно, Алиночка, сказала я себе, не грузи мозги – вредно для здоровья. Ты жива-здорова-невредима, а будут бить – тогда и будем ныть.
Однако ночь прошла спокойно – нас больше не потревожила никакая злая нечисть: ни мелкая, ни средних размеров. Спали, конечно, вполглаза, собравшись кружком у костра, из осторожности прикрытого щитами и горевшего вполнакала. Воины не выпускали из рук рукоятей мечей, а сотник вообще не сомкнул глаз – просидел всю ночь, перебирая стрелы в колчанах, поглаживая их наконечники и что-то при этом шепча. «Отпугивающая магия, – объяснил он, когда любознательная я поинтересовалась смыслом этого ритуала. – Дракона простыми стрелами не возьмёшь, и даже эти не пробьют его чешую, но можно попробовать напугать. Эта магия действует даже на призраков – правда, недолго: быстро выдыхается».
Я не стала расспрашивать его о других особенностях местного психотропного оружия – спать хотелось дико. Сначала я кемарила, используя широкую спину сотника в качестве диванной спинки, но это оказалось некомфортно – кольчуга у Верта была жёсткой и к тому же холодной. Тогда я плюнула на этикет и на достоинство высокородной дамы – будь ты проще, сядь ты на пол! – свернулась у костра калачиком на расстеленных плащах и по-простому задрыхла без задних ног.
Сотник рано скомандовал подъём – я даже испытала некоторое раздражение: вставать в выходной ни свет ни заря как-то западло. Но потом я вспомнила, где нахожусь, живенько вскочила, умылась и почистила пёрышки, всем своим видом выражая полную готовность следовать дальнейшим указаниям отца-командира. Позавтракали по сокращённой программе – то есть без вина и свежей дичи – и с первыми лучами солнца тронулись в путь.
Верт вёз драгоценную меня самолично, не доверяя никому. Воины окружили нас кольцом – все пятеро. На боку у раненой лошади остался только длинный рубец, и даже покалеченный воин не выглядел инвалидом и сноровисто правил конём. Да, магия – великая вещь! Кристинка в прошлом году сломала руку в гололёд, так месяц ходила в гипсе, а этот парень едет верхом, как ни в чём не бывало, хотя после его травмы и суток не прошло.
– Я восхищён вашим мужеством, леди Активиа, – я знавал мужчин, срывавшихся на поросячий визг при виде тени песчаного попрыгуна. А вы… Я знаю, что стражи Порталов не лгут, но у меня, – он запнулся, – были… некоторые сомнения в том, что вы та, за кого вы себя выдаёте. Но теперь, когда я увидел, как вы ведёте себя в минуту крайней опасности… Простите меня за то, что в вас усомнился, леди Отданон!
«Во, блин, – подумала я, – не знаешь, где найдёшь, где потеряешь!». Да если бы я не оцепенела от феерической быстроты и бредовой нереальности всего происходящего на моих глазах, то завизжала бы так, что кони попадали, и сам этот попрыгунчик из песочницы мигом откинул клешни, не доводя дело до поножовщины. Тоже мне, нашёл героиню-комсомолку! Но сотнику я, понятное дело, ничего такого не сказала – зачем разрушать новорождённую легенду об отважной Отданонке? Если этот мир даёт мне фору, её надо брать!
– Ладно, чего уж там, прощаю – дело прошлое, – великодушно уронила умная я, и сотник тут же расцвёл, как дикая орхидея.
А я вдруг вспомнила, что до сих пор не знаю, как его зовут: они же тут сами, видите ли, не представляются – вежливые типа. А, какая разница – мне с ним детей не крестить и даже, надо полагать, в одной койке не лежать. Хотя насчёт последнего – это ещё неизвестно. Ночь впереди, а парень он лихой – вон как своей железякой ловко орудовал, только брызги летели. Да и вообще он ничего, хоть и не в моём вкусе, если честно.
Однако я решила отложить ритуал знакомства на потом – мы уже подъезжали к роще.
* * *
Снаружи этот лесок выглядел малогабаритным, словно квартира-«хрущовка», однако внутри оказался просторным и где-то как-то даже комфортабельным. В глубь рощи вела широкая утоптанная тропа – правда, пришлось спешиться: ветки нависали слишком низко. Деревья стояли сплошной стеной, а их переплетённые кроны смыкались вверху шатром – красиво, блин. Тропка вскоре вывела нас на небольшую полянку, чем-то похожую на ту, на которой я очухалась сегодня поутру, только размером поменьше, да не было видно неба над головой – его заслоняла крыша из листьев. А так – всё по местному фэнтастандарту: миленькая травка под ковролин, по периметру очень натуральные могучие древесные стволы; у корней одного из них весело булькал чистенький родничок. Такой вот мотель придорожный для усталых путников-тараканобоев, типа «приют убого чухонца». Зной и пыльный ветер остались там, снаружи, а здесь всё было клёво. Нет, в общем и целом этот мир совсем даже неплох.Я уселась на траву, привалившись спиной к шершавому дереву, скинула кроссовки и носки и с наслаждением пошевелила босыми пальцами – просто кайф, удовольствие, равное половому. А мои охраннички не расслаблялись и времени зря не теряли – затрещал костерок, возле которого появилась снедь: немудрёная, но, судя по всему, вкусная и экологически чистая. И что мне понравилось – та троица, которая была по уши извозюкана в содержимом потрохов безвременно почившего попрыгуна, быстренько помылась-почистилась и привела себя в божеский вид. И я так поняла, это им сотник приказал – заметил, глазастый, как я морщила нос, глядя на этих его ударников разделочного труда (и особенно принюхиваясь к ним). Хм, может, и не стоит его вешать? Ладно, посмотрим на его дальнейшее поведение.
Покамест он вёл себя нормально. Зыркнул мельком, отметил, что усталая я отдыхаю безмятежно, – и занялся своими прямыми обязанностями полевого командира на привале. Одного воина поставил готовкой заниматься – назначил дежурным по кухне, – троих снарядил в лес. Двое из них вскорости вернулись, волоча подбитую стрелой крупную птицу (третий, я так думаю, остался в карауле на тропе – чтоб никакая очередная пакость к нам без спросу не заявилась). Птичку тут же резво ощипали, распотрошили и подготовили к жарёхе. Раненого бойца командир тоже пристроил к делу – следить за костром, а заодно и за общей обстановкой на полянке, – сам же занялся врачеванием пораненной лошадки. Я видела, как под его пальцами затягивался кровоточащий разрез на лошадином боку – филиппинские хилеры отдыхают. Коняга вздрагивал, всхрапывал, переступал с ноги на ногу и вскидывал голову, но на людей не кидался – сотник ему что-то нашёптывал на ухо, не забывая при этом зорко смотреть по сторонам и держать руку на пульсе событий. Не, свои погоны – или что у них тут офицеры носят? – он заслужил честно.
Я тоже смотрела по сторонам, но, в отличие от командира, лениво-праздно – я здесь гостья или кто, да к тому же, как выяснилось, девушка из хорошей местной семьи! Что мне, корнеплоды прикажете чистить? Ещё чего не хватало – вон их сколько, мужиков-бугаёв, вот пусть они и работают. Мужики вообще созданы (раз уж это недоразумение существует по чьёму-то недомыслию) исключительно для обслуживания нас, женщин, и удовлетворения наших всевозрастающих потребностей. Да они вообще должны нам пятки лизать хотя бы за то, что мы их к телу допускаем! У насекомых – у термитов с муравьями – мудро устроено: у них есть царица, на которую пашет от зари до зари весь муравейник. Правда, царица эта рожает конвейерным способом, но люди (то есть мы, женщины) могут и должны внести коррективы в эту примитивную схему. Рожать – это для тупых подсобниц, а утончённым натурам вроде меня такое занятие не к лицу – мы созданы править. Тут главное подобрать себе толковых советников по всем вопросам, да не забывать их периодически отправлять на эшафот, чтобы не успевали заборзеть сверх меры – вот и весь секрет мудрой правительницы. Когда я стану Шумву-шахиней, я весь этот мир перекрою под себя, доберусь и до Вам-Кир-Дыка, и никакая магия ему не поможет!
Наслаждаясь мыслями о своём грядущем величии, я решила закурить. Вообще-то я не курю оголтело, скорее балуюсь – так, в компании, или чтобы впечатление произвести, – ну, это когда загадочно-томный взгляд из-под полуопущенных ресниц сквозь сизую стройку сигаретного дыма, обвивающего изящные пальцы с красивым маникюром (на мужиков такой финт действует безотказно). Я вытащила из кармана пачку сигарет и матюгнулась – она была вся смята и сплющена: это, наверно, когда я навернулась с лошади. Результаты вскрытия подтвердили мои худшие опасения – целой осталась только одна сигаретина. Ладно, могло быть хуже – хорошо ещё, зажигалку не потеряла.
Зажигалка, слава богу, работала (в последний момент мне подумалось, что в мире магии она может и отказать). Я со вкусом затянулась и поймала исполненный благоговения взгляд сотника. Я насторожилась, но, как оказалось, зря: родившийся в моей руке огонёк его не удивил – понятное дело, магия! – а вот когда я выдохнула дым…
– Я слышал, леди, – почтительно произнёс вояка, – что князья Отданоны в прошлом роднились с драконами, но, признаться, не верил. А теперь – верю.
– Да, было дело, – неопределённо подтвердила осторожная я. – Одна моя прабабушка по материнской линии (имени я решила не называть), как гласят семейные предания, имела любовника-дракона – отсюда оно и пошло. Я и огонь раньше умела выдыхать, но после того, как Тупое Облако… – Тут я спохватилась и решила не сильно завираться: чувство меры надо соблюдать!
Однако сотник не настаивал на подробностях. Вместо этого он поклонился с грацией дрессированного медведя и сказал:
– Прошу вас, леди Активиа, – обед готов.
Я церемонно кивнула в ответ – привыкай, привыкай, Алиночка, то ли ещё будет! Приглашение пришлось как нельзя кстати: после экзотического завтрака у дома Причесаха прошло часов пять, не меньше, и аппетит у меня разыгрался. Неудивительно – на свежем-то воздухе, да ещё после скачки со смертельным аттракционом «шило в спину»… Жаркое из птицы источало дразнящий запах, и я не колебалась ни секунды – если уж мой желудок принял и переварил шашлык из лярвы, то уж обыкновенная здешняя пернатая дичь пойдёт по любому. Вряд ли охотнички подстрелили что-нибудь реально ядовитое – они ведь ребята местные, разбираются, что можно есть, а что нет.
Я села у костра на чей-то заботливо расстеленный плащ и взяла поданный сотником нож – к местному столовому этикету я уже привыкла. Трапеза протекала в торжественном молчании: воины не смели и пасть раскрыть в присутствии благородной меня, а сотник без лишних слов исполнял обязанности моего личного гарсона. Вот такой расклад мне нравится!
После банкета, отяжелев от еды и выпитого вина (не в пример более крепкого, чем то, которым меня потчевал страж Рощи Порталов), я неспешно вернулась на своё прежнее место под деревом и откровенно прилегла – земля была тёплой, и трава мягкой, – подложив под голову свернутую куртку. Чутьё мне подсказывало, что такая спартанская простота только поднимет мой рейтинг в глазах воинов-наёмников. Хорошо… Лицо гладил тёплый ветерок – лёгкий, почти незаметный, – сквозь густую листву проскакивали искорки солнечного света. Я была сыта, находилась под надёжной охраной, и будущее виделось мне исключительно в радужных тонах. У костра негромко – чтобы не беспокоить важную меня – переговаривались воины, фыркали лошади, пасущиеся у самых деревьев, и этот монотонный шум убаюкивал. Пока всё было путём – я уверенно набирала очки и шла к намеченной цели. Меня немного беспокоила встреча с магессой Окостенеллой – как-то оно там выйдет? – однако я сочла, что все проблемы надо решать по мере их поступления. С этой оптимистической мыслью я и задремала.
Проснулась я, когда уже заметно стемнело и стало прохладнее – это меня и разбудило, несмотря на то, что кто-то (наверное, сотник) укрыл меня плащом. Значит, дело к вечеру, и я продрыхла часа три. Ничего, послеобеденный сон полезен для здоровья – это доказано.
Сотник сидел у костра и смотрел в огонь – на его лице танцевали красные блики. Но он тут же заметил, что я проснулась, и повернул голову – мол, чего пожелает леди Активиа? И это мне понравилось – хорошо, когда кто-то готов выполнять твои желания (а ещё лучше, когда кто-то работает за тебя и на тебя). Я потянулась, встала, собственноручно подтащила к костру укрывавший меня плащ, уселась на него рядышком с начальником сотни наёмников и протянула руки к огню.
– Леди Активиа замерзла? – участливо спросил сотник. – Хотите горячего травяного настоя?
– Разве это холод? – небрежно бросила я. – Вот у нас в горах… Но от чая не откажусь.
«Да, это не «Липтон», – подумала я, глотая из кружки тёмный обжигающий напиток, – в смысле, гораздо лучше. Блин, такой чай в моём мире завоевал бы все мыслимые бренды! Здорово всё-таки, что я сюда попала – вот что значит быть Избранной!». И тут я заметила под деревьями шалаш – его не было, когда я засыпала.
– Это для вас, – пояснил сотник, перехватив мой взгляд. – Не пристало благородной даме из рода Отданонов ночевать на земле среди простых воинов. Конечно, вам больше подошёл бы шатёр, но никто из нас не смог его наколдовать, – добавил он извиняющимся тоном, – так, чтобы это было вас достойно. Мы ведь воины – у нас свой профиль магии.
Я не совсем поняла это его разъяснение, однако встала и пошла посмотреть, что же они там для меня соорудили. А ничего получилось у ребят – этакий терем-теремок в лесном стиле. Несколько тонких стволов – или толстых веток? – в качестве каркаса и охапки веток потоньше в роли стен и крыши. Строение аккуратное и ладненькое, внутри здоровенная куча травы, поверх которой постелены два плаща – типа ложе. Хм, и широкое ложе, однако… Я посмотрела на сотника, но его каменная физиономия не выражала ничего, кроме глубокого почтения. Ну-ну…
– А кстати, – вкрадчиво начала хитроумная я, – мне до сих пор неизвестно твоё имя, отважный воитель. Как тебя зовут?
– Меня зовут Верт О’Прах, – с готовностью признался сотник.
«Ого! – мысленно ахнула я. – Понятно теперь твоё очень нервное беспокойство по поводу возможной кары за неисполнение приказа и твоё пристрастие к юным наложницам – с таким-то имечком нельзя пропускать ни одной юбки! Удивительно, как это я до сих пор не стала объектом твоего повышенного внимания – ты, братец мой, ведёшь себя как монах, а не как поручик-повеса. Или ты решил наверстать упущенное ночью, и этот как бы шалашик – твоя хитрая уловка, ширмочка для уединения, так сказать? Что ж, поглядим, поглядим, как оно дальше пойдёт-поедет-побежит… Хотя – с чего это я взяла, что твоё имя значит в этом мире то же, что и в моём?».
Но закончить мысленное сопоставление лексических нюансов мне не удалось. В роще вдруг резко потемнело, со стороны тропинки донёсся истошный вопль часового, отдыхавшие воины мигом вскочили на ноги и схватились за мечи. А потом крыша нашего зелёного отеля раздалась и лопнула под чьим-то огромным и тяжёлым телом, толстенные ветви хрустнули, вниз посыпались листья, сучья и прочий древесный сор. В громадной прорехе показалось звёздное небо, но тут же на фоне этого планетария возникла уродливая драконья голова с горящими глазами и очень впечатляющими оскаленными зубами. «Накаркала, – отрешенно подумала я, – вот вам и вторая серия ужастика: «Парк Юрского периода» называется. Только дракона мне и не хватало для полноты счастья…»
Однако сотник не растерялся. Он бесцеремонно сгрёб заторможенную меня и двумя прыжками оттащил к самым деревьям. Кони заполошно заржали, воины кинулись в разные стороны, очищая посадочную площадку для этого «боинга», – а что делать, я бы посмотрела на вас в такой ситуации! – а сотник уже проталкивал меня через сплетённые ветви деревьев.
– Прячьтесь за стволы, там он вас не достанет! – заорал он, забыв куртуазное «леди». – Скорее!
Плюньте в рожу сочинителям сказок про то, как рыцари мочат драконов в честном поединке! Такую тварь только зенитной ракетой сбивать – этот дракон даже с не полностью развёрнутыми крыльями занял всю нашу полянку. Прижавшиеся к деревьям кони голосили изо всех своих лошадиных сил, воины попрятались – и я их не обвиняю, честное слово! И вы бы не стали обвинять, если б только увидели этого Змея Горыныча. Приделайте к автобусу крылышки соответствующих габаритов и привесьте сзади трейлер-прицеп для хвоста – получите примерное представление об этом летучем порождении белой горячки.
Зверюга могла на раз зачифанить всех наших лошадок – бежать-то им было некуда, – однако тварь, похоже, имела другие намерения. И я, кажется, догадалась, какие именно. Ой, мамочки-и-и…
Дракон поводил башкой из стороны в сторону, круша кроны деревьев, и уставился своими немигающими глазищами прямо на помертвевшую меня. Учуял, гад, – я видела, как у него хищно раздувались ноздри. Сотник остервенело рубил заросли, расчищая проход в глубь леса, подальше от этого зубастого кошмара, а я стояла ни жива ни мертва, влипнув спиной в корявое толстое дерево и чувствуя, что вот-вот джинсы мои станут мокрыми самым постыдным образом. Блин, так вот что чувствовала привязанная к скале Андромеда…
А дракон изогнул шею и всунул морду между двух стволов – меня обожгло горячим смрадным дыханием. Я могла бы при желании дотянуться до его бугристой рожи, вот только такого желания у меня почему-то не возникало. О’Прах дернул меня за руку, оттаскивая на расчищенный пятачок за деревом, и вовремя – крылатый ужас шлёпнул языком прямо туда, где я только что стояла. Язык у него был длинный и липкий – к нему так и цеплялись листья и кусочки коры, – и я содрогнулась, представив себе прикосновение этой живой ленты. Мы выиграли пару шагов, но дракон не унимался – он вдвигался в чащу с мощью бульдозера, сокрушающего зелёные насаждения под стройплощадку для нового торгового комплекса. На наше счастье, деревья здесь росли густо и были они очень основательные, толщиной чуть ли не с колонну Исаакиевского собора, так что даже у этого матёрого птеродактиля не хватало сил вывернуть их с корнем или сломать. Но с другой стороны, просветы между ними были густо заплетены типа лианами и прочей висячей гадостью – не прошмыгнёшь. Верт прорубал просеку, но делал он это куда медленнее, чем дракон продвигался вперёд. Мы проигрывали.
Сотник понял это раньше меня. Он обернулся, смерил глазом расстояние между мной и оскаленной драконьей пастью и отважно кинулся на врага. Я закрыла глаза.
Раздался хряск, и я поспешно открыла их снова. Верт врезал мечом по верхней губе дракона и, похоже, тому это не сильно понравилось. Дракон не плюнул огнём, хотя искры из его ноздрей посыпались, ярко осветив поле боя. Наверно, он не хотел вызвать лесной пожар, но, скорее всего, причина была в другом: несчастная я нужна была ящеру в неподжаренном виде – может быть, дракон предпочитал девушек варёных, солёных или просто натурально-свежих. Не попытался он и заглотить отчаянного смельчака – тесновато было для полного распахивания пасти, а сотник наверняка не преминул бы ткнуть мечом в десну или в нёбо чудовища – нужна ему такая зубочистка? Дракон не стал выпендриваться: он просто мотнул головой, и начальник сотни наёмников улетел в заросли и где-то там рухнул.
И вот тут мне стало страшно, как никогда в жизни. Какое, нах, фэнтези? Эта скотина сожрёт меня и даже не поморщится – меня, такую умную, красивую, любимую и вообще единственную и неповторимую! Избранную! Говорила мне мама, смотри под ноги, когда гуляешь по улице, так ведь нет, мы сами с усами… А дракон смотрел на меня, и я отчётливо видела в его глазах ехидную издёвку.
* * *
Мне бы броситься бежать, однако ноги не слушались. Я судорожно прижала руки к груди и вдруг ощутила, что амулет-бабочка – подарок Причесаха – ожил. Бабочка энергично шевелила крылышками, словно силясь взлететь и защитить меня от чудовища. И я поверила, что эта крошка действительно сможет это сделать, и стиснула дрожащими пальцами цепочку оберега с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.Из-под моих пальцев вырвался тонкий – не толще вязальной спицы – зелёный луч и уперся в драконий глаз. Нет, зверюга не сдохла в страшных мучениях, не взревела от боли и не кинулась прочь – она замерла на месте, и в её взгляде проступило удивление. Дракон чуть наклонил голову набок, словно прислушиваясь к невидимому собеседнику, пожевал губами, зашипел – не зарычал, а именно зашипел как змея, только громко, – и… подался назад. Я не поверила своим глазам – крылатая бестия отступала! Громадные кривые когти двух мощных лап, которыми чудовище вцепилось в деревья, втискивая себя между ними, соскользнули, срывая целые пласты коры и оставляя на покалеченных стволах глубокие белые борозды, и комодоподобная башка с ковшеобразной пастью исчезла. Уцелевшие ветки затрепетали под порывом ветра – дракон подпрыгнул, взмахнул крыльями и взлетел вертикальным стартом. Звёздное небо, ясно видимое через оставленный драконом пролом, на миг задернула тёмная тень, затем она исчезла, и наступила тишина – такая, что слышно было, как падают на землю сорванные листья.
Я как стояла, так и села на задницу – ноги потрясённую меня уже не держали. Руки тряслись мелкой дрожью, во рту была тошнотная горечь, словно с дикого бодуна, и прошло минут пять, прежде чем я начала хоть что-то соображать. Да, такой стрессик явно не для слабонервных – захлебнуться можно от избытка адреналина, реально.
Придя в себя, я первым делом прислушалась – кругом было тихо. И мой амулет уснул: бабочка замерла и снова стала просто изящным украшением. Магия, блин горелый…
Цепляясь за дерево, я кое-как встала и позвала севшим голосом:
– Верт, эй… Ты где?
Молчание. Меня легонько стукнула по макушке обломанная ветка, застрявшая где-то наверху и только теперь решившая упасть. Я вздрогнула от ушей до пяток и снова окликнула своего доблестного защитника – уже громче:
– Эгей, сотник! Ты живой?
Темнота зашевелилась и постепенно приняла очертания человеческой фигуры. Мой рыцарь выглядел неважно – это было видно даже при слабом свете звёзд. Сотник хрипло дышал, кожа на его лице была содрана – драконья шкура сработала не хуже напильника, – но славный воин, опираясь на меч (не выпустил оружия из рук!), первым делом спросил:
– Вы целы, леди Активиа?
– Угу, – я кивнула. Есть всё-таки в этом мире настоящие мужчины…
– А где дракон? – уточнил сотник, продравшись ко мне сквозь заросли.
– Я его прогнала, – невозмутимо ответила я.
– Вы?!
– Я, – подтвердила скромная я, – своей личной магией. Но если бы не ты, я не успела бы сплести заклятье. Так что спасибо тебе и твоему мечу, Верт, – ты меня конкретно спас.
Сотник растаял, и я поняла, что если я его сейчас только попрошу, он тут же умрёт за меня на месте, причём не задавая лишних вопросов. Легко всё-таки эти мужики ведутся на самую нехитрую фишку – уж очень у них мозги прямолинейно скроены. Вымирающий вид, что с них возьмёшь…
Я вот, например, прекрасно понимала, что присутствую при рождении новой легенды об отважной амазонке из рода Отданонов (надо будет при случае стребовать с горных князей соответствующее вознаграждение за рекламу их клана), на глазах очевидцев голыми руками положившей страшное огнедышащее чудище (это вам не паучка песочного мечами почикать, да ещё вчетвером). Историю пишут не победители, а уцелевшие (классное выражение, я его вычитала в одной книжке про рыцарей).
Но сейчас нам было не до баллад о героях-драконоборцах. Крадучись и поминутно озираясь, мы с Вертом выбрались на поляну, готовые при малейшем подозрительном шорохе броситься обратно в спасительную чащу. Лиственную крышу нашего приюта дракон сломал, взошла луна, и поэтому мы смогли в деталях рассмотреть окружающий нас пейзаж. Полянка была перепахана когтями чудовища и засыпана сломанными сучьями, мой гламурный шалаш превратился в бесформенную кучу веток и листьев. Впрочем, последнее обстоятельство меня не очень расстроило: в такой ситуации думать о сексе может только предельно озабоченная особь или полная кретинка, а я, как вы уже наверняка поняли, рыбка гораздо более ценной породы и куда более глубокого заплыва.
Из кустов по одному вылезли воины – никто из них не пострадал, и даже лошади не получили ни единой царапины. Так, понятненько, – значит, эта крылатая зараза прилетала только за мной. С одной стороны приятно, что мне оказывается такое внимание, но с другой – я бы предпочла, чтобы это внимание оказывал какой-нибудь другой, чуть более приятный в общении персонаж. Бойцы выглядели смущёнными и старательно прятали глаза, однако сотник не стал учинять им разнос – дураку понятно, что ребята не могли справиться с этим крупнокалиберным зубастым огнемётом, только погибли бы зря. И осторожную меня не покидала нехорошая мысль: а если дракон вернётся, чтобы продолжить выполнение своей личной продовольственной программы? Одно дело беззастенчиво вешать Верту лапшу на уши насчёт моей персональной магии, и совсем другое – применить эту магию в случае острой необходимости. Бабочка-то, похоже, действовала по собственному усмотрению, и нет никакой гарантии, что в следующий раз она точно так же откликнется на мой истошный крик о помощи. Знать бы ещё, почему дракон прервал увлекательную игру «кто не спрятался, я не виноват» на самом интересном месте… Ладно, Алиночка, сказала я себе, не грузи мозги – вредно для здоровья. Ты жива-здорова-невредима, а будут бить – тогда и будем ныть.
Однако ночь прошла спокойно – нас больше не потревожила никакая злая нечисть: ни мелкая, ни средних размеров. Спали, конечно, вполглаза, собравшись кружком у костра, из осторожности прикрытого щитами и горевшего вполнакала. Воины не выпускали из рук рукоятей мечей, а сотник вообще не сомкнул глаз – просидел всю ночь, перебирая стрелы в колчанах, поглаживая их наконечники и что-то при этом шепча. «Отпугивающая магия, – объяснил он, когда любознательная я поинтересовалась смыслом этого ритуала. – Дракона простыми стрелами не возьмёшь, и даже эти не пробьют его чешую, но можно попробовать напугать. Эта магия действует даже на призраков – правда, недолго: быстро выдыхается».
Я не стала расспрашивать его о других особенностях местного психотропного оружия – спать хотелось дико. Сначала я кемарила, используя широкую спину сотника в качестве диванной спинки, но это оказалось некомфортно – кольчуга у Верта была жёсткой и к тому же холодной. Тогда я плюнула на этикет и на достоинство высокородной дамы – будь ты проще, сядь ты на пол! – свернулась у костра калачиком на расстеленных плащах и по-простому задрыхла без задних ног.
Сотник рано скомандовал подъём – я даже испытала некоторое раздражение: вставать в выходной ни свет ни заря как-то западло. Но потом я вспомнила, где нахожусь, живенько вскочила, умылась и почистила пёрышки, всем своим видом выражая полную готовность следовать дальнейшим указаниям отца-командира. Позавтракали по сокращённой программе – то есть без вина и свежей дичи – и с первыми лучами солнца тронулись в путь.
Верт вёз драгоценную меня самолично, не доверяя никому. Воины окружили нас кольцом – все пятеро. На боку у раненой лошади остался только длинный рубец, и даже покалеченный воин не выглядел инвалидом и сноровисто правил конём. Да, магия – великая вещь! Кристинка в прошлом году сломала руку в гололёд, так месяц ходила в гипсе, а этот парень едет верхом, как ни в чём не бывало, хотя после его травмы и суток не прошло.