Страница:
Конечно, по тогдашним меркам (да и по нынешним) это было наглостью и большинство следующих ораторов обрушились на меня с критикой. В числе других получил слово председатель свердловского областного Совета народных депутатов В.М. Власов. Он заявил, что моя позиция не выражает точку зрения свердловчан и дал Б. Ельцину отрицательную характеристику: «Я с ним работал и знаю, что Ельцин – слабый руководитель». В свою очередь, он предложил на пост Председателя Верховного Совета РСФСР тогдашнего председателя Совета Министров РСФСР А.В. Власова.
Подводя итог встречи, М.Горбачев сказал, что в ЦК КПСС обсуждались самые разные кандидатуры и наиболее достойным признали именно А.В. Власова. Кандидатуру Ельцина они не рассматривали. Разумеется, ответа на свой вопрос я так и не дождался.
Вел совещание В. Воротников – очень нечетко, смешивая разные вопросы, путался сам и запутывал других. Чувствовалось, что руководить людьми активными, «зубастыми», умеющими отстаивать свою позицию, он не умеет. Не та школа.
Обсуждалась в основном повестка дня. При этом столкнулись два подхода: официальные организаторы съезда – правительство и президиум Верховного Совета РСФСР – видели съезд как чисто «организационное» мероприятие: собрались, избрали Верховный Совет, председателя Верховного Совета, правительство – и разъехались до следующего съезда. Никаких широких дискуссий они не хотели и не закладывали в свой вариант повестки дня.
Депутаты, представлявшие демократически настроенную интеллигенцию, напротив, предполагали заслушать и обсудить отчет правительства, дать ему оценку, провести широкую дискуссию об экономическом и политическом положении в республике, мерах по выходу из кризисной ситуации и только после этого – подойти к решению кадровых вопросов. Соответственно, они совершенно иначе выстраивали свой вариант повестки.
На подготовительном совещании этот конфликт так и не разрешили. Единственное, чего удалось добиться – вопрос о приведении Конституции РСФСР в соответствие с Конституцией СССР был записан в более широкой формулировке: «Об изменении Конституции РСФСР». Противоречие впоследствии разрешила сама жизнь: в ходе голосования на съезде была принята за основу повестка, предложенная «демократическим» меньшинством.
Уже на подготовительном совещании ярко засверкали будущие политические «звезды» – С. Бабурин, Г. Саенко, М. Астафьев, М.Челноков… одной из ярких фигур на этих встречах был и С. Шахрай. Он активно участвовал в обсуждении повестки, механизма формирования Верховного Совета, поправок к Конституции, подготовил проект регламента. В аналитической записке «Каким быть первому Съезду народных депутатов РСФСР?», распространенной среди депутатов, С. Шахрай писал:
«В руках Председателя Верховного Совета в полном соответствии с действующей Конституцией РСФСР сконцентрируется огромная власть. Он единолично будет определять кандидатуры на все высшие должности в республике… в условиях отсутствия реальной многопартийной системы, независимой прессы, элементарной правовой культуры столь значительное сосредоточение власти в руках одного человека недопустимо».
Кто бы мог подумать, что именно Шахрай станет впоследствии самым яростным сторонником усиления единоличной власти Председателя Верховного Совета и Президента РСФСР?
По действовавшей в то время Конституции первое заседание съезда открыл и вел председатель Центральной избирательной комиссии. Эта тяжкая доля выпала на долю Василия Ивановича Казакова. Растерянный и распаренный, с непроизвольной судорогой на лице, он пытался править бушующим депутатским морем. Ох, тяжела ты, доля парламентского спикера, не каждому ты по плечу!
На съезде я сидел в составе свердловской делегации практически рядом с Ельциным и с интересом наблюдал за своим знаменитым соседом. Ельцин тогда активно эксплуатировал тему борьбы с номенклатурными привилегиями и потому приезжал в Кремль на видавшем виды серебристом «Москвиче», принадлежавшем его зятю. На заседаниях он сидел молча – тщательно причесанный, в безупречно отглаженном костюме, благоухающий дорогим одеколоном – и почти неподвижно, не меняя позы. Сначала я принял это за высшую степень дипломатической вышколенности, но, задав два-три вопроса, убедился, что Ельцин не вслушивался в то, что говорилось с трибуны. Кипящая вокруг жизнь мало занимала его мысли…
Первой внушительной победой Ельцина и его сторонников на съезде стало включение в повестку дня вопроса о государственном суверенитете РСФСР. Я относился к этой проблеме двояко: понимал, что в ней выразились и обрели юридическую форму идеи переустройства союзной Федерации на новых демократических началах, преодоления консерватизма и бюрократизма, справедливости, эффективной экономической реформы. В идее «суверенитета» материализовались мечты и надежды общества, освобождающегося от остатков и пережитков тоталитарной системы.
Но, с другой стороны, сверлила мысль: можно представить себе суверенитет и независимость Литвы, Грузии или Молдавии. Выйдет одна их них, да хотя бы и все вместе, – Союз сохранится. Но что же будет, если из Союза выйдет Россия? От Союза ничего не останется. Весь мир объединяется, интегрируется, а мы – начнем делиться? Поэтому – успокаивал я себя – идея «суверенитета» – просто политический лозунг, средство давления на союзный центр с целью добиться большей самостоятельности России. До реального выхода из Союза дело не дойдет…
Доклад Воротникова был построен по принципу «Да, но…» с одной стороны, признавались потеря инициативы, глубокие деформации во взаимоотношениях России с другими республиками и с союзным руководством. Но, с другой стороны, «необходимо укреплять Союз», «дать отпор тем, кто пытается его ослабить». Через весь доклад Воротникова шла интонация жалостливого оправдания: «иногда мы боролись за интересы России. Это нередко трактовалось как посягательство на единство, на весь сложный баланс межреспубликанских отношений и отношений республик с центром. Как же вам помогать, не раз убеждали нас, когда чуть отколи у Российской Федерации – и все другие довольны, а вам дай – сразу же недовольство со всех сторон: обделили! Так вот и жали на нашу, с позволения сказать, сознательность…»
Согласитесь, трудно рассчитывать, что такой доклад вызовет сочувствие. Добавьте к этому устарелую риторику конца 50-х годов, стандартные речевые обороты цековских речеписцев, избегавших не только свежей мысли, но и свежего слова – и станет понятным, почему доклад Воротникова произвел скорее негативное впечатление.
Стали требовать выступления Б. Ельцина. Ведущий заюлил, попытался начать обсуждение по заранее составленному списку, но под нарастающим давлением «демократической» части зала вынужден был уступить. Ельцин выступил превосходно – жестко, ясно, твердо расставляя смысловые акценты:
«Многолетняя имперская политика центра привела к неопределенности нынешнего положения союзных республик, к неясности их прав, обязанностей и ответственности. Прежде всего это относится к России, которая понесла наибольший ущерб от изжившей себя, но все еще цепляющейся за жизнь административно-командной системы.
Нельзя мириться с положением, когда по производительности труда республика находится на первом месте в стране, а по удельному весу расходов на социальные нужды – на последнем, пятнадцатом. Единодушное голосование депутатов по включению обсуждаемого вопроса в повестку дня говорит о том, что всем нам до предела ясно: один из важнейших тактических путей выхода из кризиса – обеспечение реального народовластия в России. Средством достижения этой цели является обеспечение реального суверенитета России, равной среди равных союзных республик…»
Далее он по пунктам изложил свое понимание суверенитета республики, показал его основные составляющие. На фоне вялого, невыразительного доклада Воротникова выступление Ельцина прозвучало эффектно, вызвало бурные аплодисменты. Стало ясно, что идея суверенитета обрела своего знаменосца, а «демократическая» часть депутатского корпуса – признанного лидера.
Когда начались выступления кандидатов на пост Председателя Верховного Совета, Ельцин напрягся, напружинился – в бойцовских качествах ему не откажешь – выступил и вновь сумел покорить зал. Отдельные фрагменты его выступления и ответы на вопросы имеет смысл напомнить.
«Ельцин Б.Н.: Россия больна. И сегодня нам, как никогда, нужна решительная, смелая и главное – опережающая политика, с помощью которой, действуя энергично, можно будет выйти из кризиса. Что для этого нужно сделать? Не ломая систему, строить рядом новое здание, отказываясь на деле от монополии партии на власть, передав власть народу и Советам…
На первом Съезде необходимо решить и такие вопросы: признать недействующими статьи Конституции России, препятствующие радикальным политическим и экономическим изменениям в республике, в том числе связанные с принятием декларации о суверенитете и декрете о власти в России. Образовать Комиссию по разработке новой Конституции России, которая должна быть вынесена на всенародный референдум и принята до введения президентства. Провести не позднее мая 1991 года всеобщие прямые и тайные выборы Президента республики, а до этого принять соответствующие законы по президентской форме правления…
Первоочередная задача российского парламента – предотвратить надвигающийся экономический кризис… вчерашние предложения (союзного правительства. – Автор), в которых предусмотрены рост цен и переход к рынку в основном за счет народа, – это антинародная политика, Россия не должна ее принимать… Необходимо также незамедлительно начать постепенный переход на мировые цены как внутри страны, так и с зарубежными партнерами…
Переход к рыночным регулируемым ценам на товары народного потребления будет осуществляться, особенно на первом этапе, с минимальными социальными деформациями в обществе, но с гарантией защиты населения от понижения уровня жизни, в первую очередь малоимущих слоев, а через полтора-два года – добиться его роста…
Решение продовольственной проблемы видится в самостоятельности крестьянских хозяйств как в производстве, так и в продаже своей продукции, без чьего бы то ни было вмешательства в их дела, дать, наконец, свободу производителям. А как организовать работу – колхозы, совхозы, аренда, фермерство – пусть решают они сами…
Новому парламенту России и его руководству, думаю, народ даст кредит доверия на два-три года, именно потому, что он новый. Но не больше. И за это время нужно заметно улучшить положение с продовольствием…
Главное – не уповать на милость Политбюро, Союзного правительства, министерств и ведомств, а дать свободу местным Советам и трудовым коллективам. Задача парламента России – обеспечить этому процессу необходимую правовую основу…
Уважаемые народные депутаты! Я понимаю, насколько неоднозначно в нашем депутатском корпусе отношение ко мне лично. Сложность процессов перестройки заставила меня оценить и важность политического компромисса, умение учитывать различные точки зрения, значимость диалога с различными политическими силами, в ходе которого только и возможно движение к реальному согласию. Я за деловые отношения, диалог, переговоры с Президентом, правительством, но на принципиальной основе, не в ущерб суверенитету, интересам республики.
Сегодня всех нас, депутатов, независимо от того, как его называют – демократ, аппаратчик, центрист, партийный или беспартийный – объединяют общая боль и ответственность. Именно от того, как мы объединимся, как завоюем доверие людей, как принципиально и конструктивно отстоим нашу республиканскую самостоятельность, беря на себя дополнительную ношу от центра, зависит судьба России, судьба каждого человека. Я готов нести всю полноту ответственности и вместе с вами взяться за дело. Спасибо. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)»
Ельцин Б.Н.: Я в конце выступления сказал: отношения должны быть деловые, на принципиальной основе – диалог, переговоры не в ущерб суверенитету, независимости России. Если у меня и было или есть что-то личное, я его отбрасываю. (Аплодисменты.)
Вопрос: Ваши действия по выходу из возможного конфликта с Союзным правительством и Президентом СССР?
Ельцин Б.Н.: Я же сказал: путем диалога и переговоров.
Вопрос: Как вы относитесь к идее особой судьбы России, ее особого предназначения?
Ельцин Б.Н.: Я рассматриваю Россию в составе Союза равной среди равных всех союзных республик в нашей стране. (Аплодисменты.)
Вопрос: Если бы не было октябрьской революции, не было бы и Советской власти. Могли бы вы тогда достичь таких высоких постов, которых имели и имеете сейчас?
Ельцин Б.Н.: Я как-то никогда не думал, что стану председателем комитета в думе.
Вопрос: Вы в своем выступлении высказались о верховенстве российских законов над союзными. Не выльется ли это в конфронтацию и конфликты?
Ельцин Б.Н.: Я думаю, нужно сбалансированно подходить к этим вопросам, рассматривать их на уровне конституционных комитетов, руководителей республики, Союза. Надо находить такие точки соприкосновения, чтобы это не шло в ущерб суверенитету, но тем не менее чтобы вопросы решались «мирным путем».
Вопрос: Установилось мнение, что ваша программа исключает из всей нашей дальнейшей жизни понятие социализма. Как вы прокомментируете это?
Ельцин Б.Н.: Я считаю, в мире нет как того капитализма, о котором говорили классики, так нет и того социализма, о котором мы говорили. Хотя социализм был разный. Был социализм и развитой, был национал-социализм, был полпотовский социализм. Разного толка был социализм. Я не за тот социализм, который социализм ради социализма. Я за то, чтобы народу жилось хорошо, чтобы народ уважал руководство и Верховную власть своей страны, своей республики и, наоборот, Верховная власть республики и страны уважительно относилась бы к своему народу. Наверное, мы стоим, судя по нашему уровню, на каких-то подходах к социализму. (Аплодисменты.)
Вопрос: В вашем выступлении была фраза: «суверенитет России в составе Союза». Какого Союза – федерации или конфедерации?
Ельцин Б.Н.: Я думаю, что несколько больше, чем федерация – вот такой суверенитет.
Вопрос: В случае вашего избрания на пост Председателя, сколько, по вашему мнению, понадобится времени для стабилизации обстановки в республике по обеспечению товарами народного потребления?
Ельцин Б.Н.: Я уже сказал, что с новым парламентом, новым корпусом народных депутатов России, при новом руководстве народ может дать ему кредит доверия не больше чем на два-три года. Вот на это и надо рассчитывать.
Вопрос: Мне не понятен раздел в программе о зонах свободного предпринимательства… сколько планируете создать таких зон?
Ельцин Б.Н.: Давайте отвыкать. Поменьше планирования, побольше инициативы и власти снизу. Самая высшая власть должна быть у районного Совета, сельского, поселкового, аульного. Подлинная, настоящая власть. (Аплодисменты.) А дальше они уже снизу вверх делегируют долю власти, вплоть до Съезда народных депутатов и Верховного Совета России. Не нам им планировать, пусть решают сами.
Вопрос: Ваше отношение к популизму?
Ельцин Б.Н.: Я не считаю, что это ругательное слово. По-моему, в этом слове заключается больше связи с народом, с людьми, с массами. (Аплодисменты.)
Ельцин Б.Н. (из заключительного выступления): вопрос об отделении России от Союза… Я никогда не выступал за отделение России, я за суверенитет России, за равноправие всех республик, за их самостоятельность, за то, чтобы республики были сильными и этим крепили наш Союз. Только на этой позиции и стою.
Второе. Вопрос в отношении армии. Тоже прозвучало, что вроде ее надо разделить на республиканские армии. Я с этим не выступал, я за то, чтобы армия была единая, нашего Союза, нашего государства…
Есть еще принципиальный вопрос, требующий решения. Не следует, думаю, давать власть на пять лет или, как сказано, еще на один пятилетний срок. Мне кажется, что в нынешней обстановке, с учетом разных точек зрения, нужно избрать Председателя Верховного Совета (для этого принять Съездом изменения в Конституции) на два года. Затем он должен выступить с отчетом перед Съездом народных депутатов России, и тогда тот решит: провести ротацию, повторные выборы. Я думаю, это будет объективно. Станет ясно, что же все-таки за два года Председатель смог сделать. Одновременно это может очень сильно добавить обороты будущему Председателю. У меня все. Спасибо. (Бурные аплодисменты.)»
Первое голосование закончилось неудачей – ни один кандидат не прошел. Повторное голосование – и вновь нет желаемого результата. Ельцин был избран лишь в третьем туре голосования, набрав 535 голосов (кворум для принятия решения – 531).
…Когда табло высветило результаты по постановлению об избрании (оно утверждалось открытым голосованием), раздался гром оваций и десятки телекамер, сотни глаз обратились на Ельцина. Он встал с места – две-три секунды растерянности – и, сопровождаемый аплодисментами, прошел в президиум и занял кресло председательствующего. Вот он, сладкий миг победы, преодоления еще одной ступеньки на пути к вершине высшей власти!..
В обстановке надежд, ожиданий, эйфории, которая царила тогда в обществе и на съезде, победа Ельцина была предрешена. Если бы он не победил на этом съезде, победил бы на следующем. Ельцин был символом грядущих перемен, которых боялись, но и которых ждали.
Пришлось мне взять у одного из депутатов портативную пишущую машинку и засесть за работу. Днем я работал на съезде, вечером готовил «порядок работы» на следующий день, утром показывал его Ельцину и объяснял ему юридические процедурные тонкости.
Так я подготовил для него две или три «партитуры», а затем произошло следующее. Придя утром к Ельцину с папкой документов, я обнаружил, что он окружен плотной стеной – не пробиться. «Партитура» была уже готова – ее сделали пришедшие в чувство работники аппарата. Р. Хасбулатов в довольно грубой форме меня «отшил»: «Оставьте председателя в покое. Ходят тут всякие и мешают…» Я был потрясен и очарован одновременно: «железобетон власти» схватился и затвердел буквально у меня на глазах!
Оказавшись «вне круга», я не стал вертеться на глазах у начальства, назойливо предлагать свои услуги… Не надо, так не надо, понадоблюсь – позовут. И я с головой окунулся в бурлящую напряженную политическую жизнь съезда…
В духе новых веяний, выполняя данное депутатам обещание, Б. Ельцин решил обставить избрание своих заместителей демократически – собрал в Георгиевском зале Кремля нечто вроде «согласительной комиссии» и пообещал, что выберет своих заместителей из числа кандидатур, рекомендованных этой комиссией. Механизм демократии сработал безупречно: заместителями Ельцина оказались Светлана Петровна Горячева и Борис Михайлович Исаев – люди принципиальные, самостоятельные, не склонные смотреть в рот своему высокопоставленному «шефу». Несмотря на чрезвычайно высокую на словах оценку результатов «согласительной комиссии», Б. Ельцин никогда более не повторял подобных экспериментов.
Декларация о государственном суверенитете РСФСР представляла собой итог сложного политического компромисса. С одной стороны, в нее вошли положения о суверенитете РСФСР, «добровольной» передаче вопросов в ведение Союза ССР, прямом представительстве РСФСР в других союзных республиках и зарубежных государствах, праве России на выход из состава Союза ССР. С другой – подтверждалось стремление создать правовое государство «в составе обновленного Союза ССР», говорилось об уважении прав других республик и Союза ССР, гражданам гарантировалось сохранение союзного гражданства, прав и свобод, предусмотренных Конституцией СССР.
В целом по своему содержанию декларация о государственном суверенитете не шла далее заявления о намерении «быть самостоятельными и жить хорошо». За одним исключением – статьи 5, устанавливающей верховенство российских законов над общесоюзными. Для меня было ясно, что в этой статье заложена потенциальная опасность конфронтации законов, разрушения всей государственной структуры федерации. Поддержав декларацию в целом, я по этой статье проголосовал «против». Не раз и не два мне припомнили потом это голосование: оказывается, ты вовсе не «демократ»…
…Добрыми намерениями вымощена дорога в ад. Что бы ни говорили, ни думали инициаторы принятия декларации о государственном суверенитете РСФСР, пример России имел разрушительные последствия. Одна за другой посыпались декларации о суверенитете в союзных республиках – никто не хотел быть «менее суверенным». А затем настал черед парада суверенитетов в автономных республиках в составе РСФСР. Первая из них – декларация о государственном суверенитете Северо-Осетинской ССР – была принята еще во время работы съезда…
Принятая с ходу поправка эту схему кардинально поломала. В парламенте образовался мощный «центр» (впоследствии к нему добавился секретарь Президиума Верховного Совета), который взял на себя все управление законодательным процессом. Наличие четырех заместителей надежно изолировало председателя от работы с депутатами, от необходимости вникать в законопроекты и лично вести заседания, ослабило роль палат. Все это вскоре сказалось, причем самым негативным образом.
Следующим постановлением съезд изменил редакцию статей 6 и 7 Конституции, закреплявших руководящую роль коммунистической партии. Новая редакция устанавливала, что «политические партии, профсоюзные, молодежные и другие общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики государства, в управлении государственными и общественными делами». Принятая съездом поправка обязывала все политические партии, общественные организации и массовые движения действовать в рамках Конституции и законов.
Подводя итог встречи, М.Горбачев сказал, что в ЦК КПСС обсуждались самые разные кандидатуры и наиболее достойным признали именно А.В. Власова. Кандидатуру Ельцина они не рассматривали. Разумеется, ответа на свой вопрос я так и не дождался.
* * *
14 мая состоялось давно обещанное подготовительное совещание перед съездом. Я участвовал в нем как представитель депутатов от свердловской области. Совещание началось напряженно, с конфронтации и взаимного недоверия. Даже в самых простых вопросах искали какой-то подвох. Однако постепенно атмосфера «разморозилась»: к концу дня мы если не подружились, то все же начали находить общий язык и не бросались друг на друга по каждому вопросу.Вел совещание В. Воротников – очень нечетко, смешивая разные вопросы, путался сам и запутывал других. Чувствовалось, что руководить людьми активными, «зубастыми», умеющими отстаивать свою позицию, он не умеет. Не та школа.
Обсуждалась в основном повестка дня. При этом столкнулись два подхода: официальные организаторы съезда – правительство и президиум Верховного Совета РСФСР – видели съезд как чисто «организационное» мероприятие: собрались, избрали Верховный Совет, председателя Верховного Совета, правительство – и разъехались до следующего съезда. Никаких широких дискуссий они не хотели и не закладывали в свой вариант повестки дня.
Депутаты, представлявшие демократически настроенную интеллигенцию, напротив, предполагали заслушать и обсудить отчет правительства, дать ему оценку, провести широкую дискуссию об экономическом и политическом положении в республике, мерах по выходу из кризисной ситуации и только после этого – подойти к решению кадровых вопросов. Соответственно, они совершенно иначе выстраивали свой вариант повестки.
На подготовительном совещании этот конфликт так и не разрешили. Единственное, чего удалось добиться – вопрос о приведении Конституции РСФСР в соответствие с Конституцией СССР был записан в более широкой формулировке: «Об изменении Конституции РСФСР». Противоречие впоследствии разрешила сама жизнь: в ходе голосования на съезде была принята за основу повестка, предложенная «демократическим» меньшинством.
Уже на подготовительном совещании ярко засверкали будущие политические «звезды» – С. Бабурин, Г. Саенко, М. Астафьев, М.Челноков… одной из ярких фигур на этих встречах был и С. Шахрай. Он активно участвовал в обсуждении повестки, механизма формирования Верховного Совета, поправок к Конституции, подготовил проект регламента. В аналитической записке «Каким быть первому Съезду народных депутатов РСФСР?», распространенной среди депутатов, С. Шахрай писал:
«В руках Председателя Верховного Совета в полном соответствии с действующей Конституцией РСФСР сконцентрируется огромная власть. Он единолично будет определять кандидатуры на все высшие должности в республике… в условиях отсутствия реальной многопартийной системы, независимой прессы, элементарной правовой культуры столь значительное сосредоточение власти в руках одного человека недопустимо».
Кто бы мог подумать, что именно Шахрай станет впоследствии самым яростным сторонником усиления единоличной власти Председателя Верховного Совета и Президента РСФСР?
* * *
Первый Съезд народных депутатов РСФСР открылся в Большом кремлевском дворце – втором по величине зале Кремля, в котором традиционно проводились торжественные заседания и сессии Верховного Совета РСФСР. Рассчитанный на парадные заседания, этот вытянутый в длину зал совершенно не подходил для практической работы: из последних рядов не видно президиума, правда, из президиума тоже не видно, чем заняты в последних рядах. Шесть микрофонов, установленных по требованию депутатов в проходах, время от времени превращали съезд в бурный неорганизованный митинг.По действовавшей в то время Конституции первое заседание съезда открыл и вел председатель Центральной избирательной комиссии. Эта тяжкая доля выпала на долю Василия Ивановича Казакова. Растерянный и распаренный, с непроизвольной судорогой на лице, он пытался править бушующим депутатским морем. Ох, тяжела ты, доля парламентского спикера, не каждому ты по плечу!
На съезде я сидел в составе свердловской делегации практически рядом с Ельциным и с интересом наблюдал за своим знаменитым соседом. Ельцин тогда активно эксплуатировал тему борьбы с номенклатурными привилегиями и потому приезжал в Кремль на видавшем виды серебристом «Москвиче», принадлежавшем его зятю. На заседаниях он сидел молча – тщательно причесанный, в безупречно отглаженном костюме, благоухающий дорогим одеколоном – и почти неподвижно, не меняя позы. Сначала я принял это за высшую степень дипломатической вышколенности, но, задав два-три вопроса, убедился, что Ельцин не вслушивался в то, что говорилось с трибуны. Кипящая вокруг жизнь мало занимала его мысли…
Первой внушительной победой Ельцина и его сторонников на съезде стало включение в повестку дня вопроса о государственном суверенитете РСФСР. Я относился к этой проблеме двояко: понимал, что в ней выразились и обрели юридическую форму идеи переустройства союзной Федерации на новых демократических началах, преодоления консерватизма и бюрократизма, справедливости, эффективной экономической реформы. В идее «суверенитета» материализовались мечты и надежды общества, освобождающегося от остатков и пережитков тоталитарной системы.
Но, с другой стороны, сверлила мысль: можно представить себе суверенитет и независимость Литвы, Грузии или Молдавии. Выйдет одна их них, да хотя бы и все вместе, – Союз сохранится. Но что же будет, если из Союза выйдет Россия? От Союза ничего не останется. Весь мир объединяется, интегрируется, а мы – начнем делиться? Поэтому – успокаивал я себя – идея «суверенитета» – просто политический лозунг, средство давления на союзный центр с целью добиться большей самостоятельности России. До реального выхода из Союза дело не дойдет…
* * *
С официальным докладом о суверенитете России выступил председатель президиума Верховного Совета В.И. Воротников. Не хотелось бы походя, в двух-трех словах, давать оценку этому человеку. Из воспоминаний современников, мемуарной литературы, вырисовывается образ крупного государственного деятеля, человека убежденного, принципиального и честного. Но в описываемый период мы застали уже излет его политической карьеры.Доклад Воротникова был построен по принципу «Да, но…» с одной стороны, признавались потеря инициативы, глубокие деформации во взаимоотношениях России с другими республиками и с союзным руководством. Но, с другой стороны, «необходимо укреплять Союз», «дать отпор тем, кто пытается его ослабить». Через весь доклад Воротникова шла интонация жалостливого оправдания: «иногда мы боролись за интересы России. Это нередко трактовалось как посягательство на единство, на весь сложный баланс межреспубликанских отношений и отношений республик с центром. Как же вам помогать, не раз убеждали нас, когда чуть отколи у Российской Федерации – и все другие довольны, а вам дай – сразу же недовольство со всех сторон: обделили! Так вот и жали на нашу, с позволения сказать, сознательность…»
Согласитесь, трудно рассчитывать, что такой доклад вызовет сочувствие. Добавьте к этому устарелую риторику конца 50-х годов, стандартные речевые обороты цековских речеписцев, избегавших не только свежей мысли, но и свежего слова – и станет понятным, почему доклад Воротникова произвел скорее негативное впечатление.
Стали требовать выступления Б. Ельцина. Ведущий заюлил, попытался начать обсуждение по заранее составленному списку, но под нарастающим давлением «демократической» части зала вынужден был уступить. Ельцин выступил превосходно – жестко, ясно, твердо расставляя смысловые акценты:
«Многолетняя имперская политика центра привела к неопределенности нынешнего положения союзных республик, к неясности их прав, обязанностей и ответственности. Прежде всего это относится к России, которая понесла наибольший ущерб от изжившей себя, но все еще цепляющейся за жизнь административно-командной системы.
Нельзя мириться с положением, когда по производительности труда республика находится на первом месте в стране, а по удельному весу расходов на социальные нужды – на последнем, пятнадцатом. Единодушное голосование депутатов по включению обсуждаемого вопроса в повестку дня говорит о том, что всем нам до предела ясно: один из важнейших тактических путей выхода из кризиса – обеспечение реального народовластия в России. Средством достижения этой цели является обеспечение реального суверенитета России, равной среди равных союзных республик…»
Далее он по пунктам изложил свое понимание суверенитета республики, показал его основные составляющие. На фоне вялого, невыразительного доклада Воротникова выступление Ельцина прозвучало эффектно, вызвало бурные аплодисменты. Стало ясно, что идея суверенитета обрела своего знаменосца, а «демократическая» часть депутатского корпуса – признанного лидера.
* * *
Наконец, спустя неделю после открытия, съезд подошел к ключевому вопросу повестки дня – выборам председателя Верховного Совета РСФСР. Депутаты через микрофоны выдвинули полтора десятка кандидатов, но все понимали, что реальная кандидатура одна – Ельцин. Практически беспрерывно вокруг него дежурили фото– и телекорреспонденты, ловя в объективы взгляд, жест. Каждый перерыв и даже проход по Кремлю после заседания превращались в импровизированную пресс-конференцию.Когда начались выступления кандидатов на пост Председателя Верховного Совета, Ельцин напрягся, напружинился – в бойцовских качествах ему не откажешь – выступил и вновь сумел покорить зал. Отдельные фрагменты его выступления и ответы на вопросы имеет смысл напомнить.
«Ельцин Б.Н.: Россия больна. И сегодня нам, как никогда, нужна решительная, смелая и главное – опережающая политика, с помощью которой, действуя энергично, можно будет выйти из кризиса. Что для этого нужно сделать? Не ломая систему, строить рядом новое здание, отказываясь на деле от монополии партии на власть, передав власть народу и Советам…
На первом Съезде необходимо решить и такие вопросы: признать недействующими статьи Конституции России, препятствующие радикальным политическим и экономическим изменениям в республике, в том числе связанные с принятием декларации о суверенитете и декрете о власти в России. Образовать Комиссию по разработке новой Конституции России, которая должна быть вынесена на всенародный референдум и принята до введения президентства. Провести не позднее мая 1991 года всеобщие прямые и тайные выборы Президента республики, а до этого принять соответствующие законы по президентской форме правления…
Первоочередная задача российского парламента – предотвратить надвигающийся экономический кризис… вчерашние предложения (союзного правительства. – Автор), в которых предусмотрены рост цен и переход к рынку в основном за счет народа, – это антинародная политика, Россия не должна ее принимать… Необходимо также незамедлительно начать постепенный переход на мировые цены как внутри страны, так и с зарубежными партнерами…
Переход к рыночным регулируемым ценам на товары народного потребления будет осуществляться, особенно на первом этапе, с минимальными социальными деформациями в обществе, но с гарантией защиты населения от понижения уровня жизни, в первую очередь малоимущих слоев, а через полтора-два года – добиться его роста…
Решение продовольственной проблемы видится в самостоятельности крестьянских хозяйств как в производстве, так и в продаже своей продукции, без чьего бы то ни было вмешательства в их дела, дать, наконец, свободу производителям. А как организовать работу – колхозы, совхозы, аренда, фермерство – пусть решают они сами…
Новому парламенту России и его руководству, думаю, народ даст кредит доверия на два-три года, именно потому, что он новый. Но не больше. И за это время нужно заметно улучшить положение с продовольствием…
Главное – не уповать на милость Политбюро, Союзного правительства, министерств и ведомств, а дать свободу местным Советам и трудовым коллективам. Задача парламента России – обеспечить этому процессу необходимую правовую основу…
Уважаемые народные депутаты! Я понимаю, насколько неоднозначно в нашем депутатском корпусе отношение ко мне лично. Сложность процессов перестройки заставила меня оценить и важность политического компромисса, умение учитывать различные точки зрения, значимость диалога с различными политическими силами, в ходе которого только и возможно движение к реальному согласию. Я за деловые отношения, диалог, переговоры с Президентом, правительством, но на принципиальной основе, не в ущерб суверенитету, интересам республики.
Сегодня всех нас, депутатов, независимо от того, как его называют – демократ, аппаратчик, центрист, партийный или беспартийный – объединяют общая боль и ответственность. Именно от того, как мы объединимся, как завоюем доверие людей, как принципиально и конструктивно отстоим нашу республиканскую самостоятельность, беря на себя дополнительную ношу от центра, зависит судьба России, судьба каждого человека. Я готов нести всю полноту ответственности и вместе с вами взяться за дело. Спасибо. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)»
* * *
«Вопрос: Вы с Михаилом Сергеевичем Горбачевым политики одного направления. Как будут строиться ваши отношения с Президентом в случае вашего избрания?Ельцин Б.Н.: Я в конце выступления сказал: отношения должны быть деловые, на принципиальной основе – диалог, переговоры не в ущерб суверенитету, независимости России. Если у меня и было или есть что-то личное, я его отбрасываю. (Аплодисменты.)
Вопрос: Ваши действия по выходу из возможного конфликта с Союзным правительством и Президентом СССР?
Ельцин Б.Н.: Я же сказал: путем диалога и переговоров.
Вопрос: Как вы относитесь к идее особой судьбы России, ее особого предназначения?
Ельцин Б.Н.: Я рассматриваю Россию в составе Союза равной среди равных всех союзных республик в нашей стране. (Аплодисменты.)
Вопрос: Если бы не было октябрьской революции, не было бы и Советской власти. Могли бы вы тогда достичь таких высоких постов, которых имели и имеете сейчас?
Ельцин Б.Н.: Я как-то никогда не думал, что стану председателем комитета в думе.
Вопрос: Вы в своем выступлении высказались о верховенстве российских законов над союзными. Не выльется ли это в конфронтацию и конфликты?
Ельцин Б.Н.: Я думаю, нужно сбалансированно подходить к этим вопросам, рассматривать их на уровне конституционных комитетов, руководителей республики, Союза. Надо находить такие точки соприкосновения, чтобы это не шло в ущерб суверенитету, но тем не менее чтобы вопросы решались «мирным путем».
Вопрос: Установилось мнение, что ваша программа исключает из всей нашей дальнейшей жизни понятие социализма. Как вы прокомментируете это?
Ельцин Б.Н.: Я считаю, в мире нет как того капитализма, о котором говорили классики, так нет и того социализма, о котором мы говорили. Хотя социализм был разный. Был социализм и развитой, был национал-социализм, был полпотовский социализм. Разного толка был социализм. Я не за тот социализм, который социализм ради социализма. Я за то, чтобы народу жилось хорошо, чтобы народ уважал руководство и Верховную власть своей страны, своей республики и, наоборот, Верховная власть республики и страны уважительно относилась бы к своему народу. Наверное, мы стоим, судя по нашему уровню, на каких-то подходах к социализму. (Аплодисменты.)
Вопрос: В вашем выступлении была фраза: «суверенитет России в составе Союза». Какого Союза – федерации или конфедерации?
Ельцин Б.Н.: Я думаю, что несколько больше, чем федерация – вот такой суверенитет.
Вопрос: В случае вашего избрания на пост Председателя, сколько, по вашему мнению, понадобится времени для стабилизации обстановки в республике по обеспечению товарами народного потребления?
Ельцин Б.Н.: Я уже сказал, что с новым парламентом, новым корпусом народных депутатов России, при новом руководстве народ может дать ему кредит доверия не больше чем на два-три года. Вот на это и надо рассчитывать.
Вопрос: Мне не понятен раздел в программе о зонах свободного предпринимательства… сколько планируете создать таких зон?
Ельцин Б.Н.: Давайте отвыкать. Поменьше планирования, побольше инициативы и власти снизу. Самая высшая власть должна быть у районного Совета, сельского, поселкового, аульного. Подлинная, настоящая власть. (Аплодисменты.) А дальше они уже снизу вверх делегируют долю власти, вплоть до Съезда народных депутатов и Верховного Совета России. Не нам им планировать, пусть решают сами.
Вопрос: Ваше отношение к популизму?
Ельцин Б.Н.: Я не считаю, что это ругательное слово. По-моему, в этом слове заключается больше связи с народом, с людьми, с массами. (Аплодисменты.)
Ельцин Б.Н. (из заключительного выступления): вопрос об отделении России от Союза… Я никогда не выступал за отделение России, я за суверенитет России, за равноправие всех республик, за их самостоятельность, за то, чтобы республики были сильными и этим крепили наш Союз. Только на этой позиции и стою.
Второе. Вопрос в отношении армии. Тоже прозвучало, что вроде ее надо разделить на республиканские армии. Я с этим не выступал, я за то, чтобы армия была единая, нашего Союза, нашего государства…
Есть еще принципиальный вопрос, требующий решения. Не следует, думаю, давать власть на пять лет или, как сказано, еще на один пятилетний срок. Мне кажется, что в нынешней обстановке, с учетом разных точек зрения, нужно избрать Председателя Верховного Совета (для этого принять Съездом изменения в Конституции) на два года. Затем он должен выступить с отчетом перед Съездом народных депутатов России, и тогда тот решит: провести ротацию, повторные выборы. Я думаю, это будет объективно. Станет ясно, что же все-таки за два года Председатель смог сделать. Одновременно это может очень сильно добавить обороты будущему Председателю. У меня все. Спасибо. (Бурные аплодисменты.)»
Первое голосование закончилось неудачей – ни один кандидат не прошел. Повторное голосование – и вновь нет желаемого результата. Ельцин был избран лишь в третьем туре голосования, набрав 535 голосов (кворум для принятия решения – 531).
…Когда табло высветило результаты по постановлению об избрании (оно утверждалось открытым голосованием), раздался гром оваций и десятки телекамер, сотни глаз обратились на Ельцина. Он встал с места – две-три секунды растерянности – и, сопровождаемый аплодисментами, прошел в президиум и занял кресло председательствующего. Вот он, сладкий миг победы, преодоления еще одной ступеньки на пути к вершине высшей власти!..
В обстановке надежд, ожиданий, эйфории, которая царила тогда в обществе и на съезде, победа Ельцина была предрешена. Если бы он не победил на этом съезде, победил бы на следующем. Ельцин был символом грядущих перемен, которых боялись, но и которых ждали.
* * *
Власть трудно взять, но еще труднее не уронить. Первые же шаги Ельцина в качестве председательствующего на съезде пролились на меня холодным душем: неточные формулировки, юридические ошибки, процедурные «опечатки»… Поняв, что происходит нечто странное, я в перерыве поспешил за кулисы и обнаружил Ельцина в полном одиночестве. Опытные аппаратчики, которые готовили порядок ведения съезда – «партитуру» для Воротникова и Власова, тряслись за свою судьбу и боялись даже подойти к Ельцину. А из прежней его команды не было никого, кто мог бы квалифицированно помочь ему в новой роли.Пришлось мне взять у одного из депутатов портативную пишущую машинку и засесть за работу. Днем я работал на съезде, вечером готовил «порядок работы» на следующий день, утром показывал его Ельцину и объяснял ему юридические процедурные тонкости.
Так я подготовил для него две или три «партитуры», а затем произошло следующее. Придя утром к Ельцину с папкой документов, я обнаружил, что он окружен плотной стеной – не пробиться. «Партитура» была уже готова – ее сделали пришедшие в чувство работники аппарата. Р. Хасбулатов в довольно грубой форме меня «отшил»: «Оставьте председателя в покое. Ходят тут всякие и мешают…» Я был потрясен и очарован одновременно: «железобетон власти» схватился и затвердел буквально у меня на глазах!
Оказавшись «вне круга», я не стал вертеться на глазах у начальства, назойливо предлагать свои услуги… Не надо, так не надо, понадоблюсь – позовут. И я с головой окунулся в бурлящую напряженную политическую жизнь съезда…
В духе новых веяний, выполняя данное депутатам обещание, Б. Ельцин решил обставить избрание своих заместителей демократически – собрал в Георгиевском зале Кремля нечто вроде «согласительной комиссии» и пообещал, что выберет своих заместителей из числа кандидатур, рекомендованных этой комиссией. Механизм демократии сработал безупречно: заместителями Ельцина оказались Светлана Петровна Горячева и Борис Михайлович Исаев – люди принципиальные, самостоятельные, не склонные смотреть в рот своему высокопоставленному «шефу». Несмотря на чрезвычайно высокую на словах оценку результатов «согласительной комиссии», Б. Ельцин никогда более не повторял подобных экспериментов.
* * *
Один из важнейших документов, принятых I Съездом – декларация о государственном суверенитете РСФСР. Одни считают декларацию первым камнем новой России, другие – видят в ней причину развала Союза ССР. И в том, и в другом есть доля истины – но только доля.Декларация о государственном суверенитете РСФСР представляла собой итог сложного политического компромисса. С одной стороны, в нее вошли положения о суверенитете РСФСР, «добровольной» передаче вопросов в ведение Союза ССР, прямом представительстве РСФСР в других союзных республиках и зарубежных государствах, праве России на выход из состава Союза ССР. С другой – подтверждалось стремление создать правовое государство «в составе обновленного Союза ССР», говорилось об уважении прав других республик и Союза ССР, гражданам гарантировалось сохранение союзного гражданства, прав и свобод, предусмотренных Конституцией СССР.
В целом по своему содержанию декларация о государственном суверенитете не шла далее заявления о намерении «быть самостоятельными и жить хорошо». За одним исключением – статьи 5, устанавливающей верховенство российских законов над общесоюзными. Для меня было ясно, что в этой статье заложена потенциальная опасность конфронтации законов, разрушения всей государственной структуры федерации. Поддержав декларацию в целом, я по этой статье проголосовал «против». Не раз и не два мне припомнили потом это голосование: оказывается, ты вовсе не «демократ»…
…Добрыми намерениями вымощена дорога в ад. Что бы ни говорили, ни думали инициаторы принятия декларации о государственном суверенитете РСФСР, пример России имел разрушительные последствия. Одна за другой посыпались декларации о суверенитете в союзных республиках – никто не хотел быть «менее суверенным». А затем настал черед парада суверенитетов в автономных республиках в составе РСФСР. Первая из них – декларация о государственном суверенитете Северо-Осетинской ССР – была принята еще во время работы съезда…
* * *
Первой поправкой к Конституции РСФСР, принятой съездом по инициативе Б. Ельцина практически без обсуждения, было увеличение числа его заместителей с одного до четырех (из них один – первый). Эта малозначительная на первый взгляд поправка, внесенная Ельциным из соображений престижа, имела однако серьезные последствия. Устройство законодательной машины, какой является парламент, имеет строгую логику. Прежняя схема исходила из того, что основная законодательная работа будет проходить в палатах, а председатель с его замом – координировать работу палат и вести не слишком частые совместные заседания.Принятая с ходу поправка эту схему кардинально поломала. В парламенте образовался мощный «центр» (впоследствии к нему добавился секретарь Президиума Верховного Совета), который взял на себя все управление законодательным процессом. Наличие четырех заместителей надежно изолировало председателя от работы с депутатами, от необходимости вникать в законопроекты и лично вести заседания, ослабило роль палат. Все это вскоре сказалось, причем самым негативным образом.
Следующим постановлением съезд изменил редакцию статей 6 и 7 Конституции, закреплявших руководящую роль коммунистической партии. Новая редакция устанавливала, что «политические партии, профсоюзные, молодежные и другие общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики государства, в управлении государственными и общественными делами». Принятая съездом поправка обязывала все политические партии, общественные организации и массовые движения действовать в рамках Конституции и законов.