26 августа, разгромив фланговые группировки противника, заходящие клещи окружения наших войск сомкнулись. В окружении остались все силы 6-й японской армии. К 30 августа окруженная группировка противника была полностью уничтожена или взята в плен.
Жуков в своих воспоминаниях отмечает отличную боевую работу наших летчиков во главе с Героем Советского Союза Я.В. Смушкевичем. В его подчинении было еще 12 Героев Советского Союза, получивших боевой опыт в Испании и Китае. Воздушные бои на Халхин-Голе иногда были такой интенсивности, что с обеих сторон участвовало больше чем по 100 самолетов. Наши летчики по мастерству и по храбрости превосходили противника. В течение четырех дней, с 22 по 26 июня, они сбили 64 японских самолета. Жуков говорит о Смушкевиче: «Это был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист. Его искренне любили все летчики».
К несчастью, еще до начала Отечественной войны Смушкевич был арестован, невинно осужден, а затем и расстрелян в октябре 1941 года, в дни тяжелых боев, когда немцы штурмовали Москву. Как много бы он сделал для ее защиты! Добавлю еще, что Яков Владимирович был членом партии с 1918 года, в годы Гражданской войны был комиссаром батальона и стрелкового полка, а с 1922-го – комиссаром эскадрильи и авиабригады. В 1931 году окончил Качинскую школу летчиков и был назначен командиром и комиссаром авиабригады. В 1936–1937 годах был в Испании добровольцем, где за мужество и отвагу в боях был удостоен звания Героя Советского Союза. За прекрасные действия в боях на Халхин-Голе Смушкевичу было присвоено звание дважды Героя Советского Союза, он был назначен начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии.
С большой теплотой Жуков вспоминает своего заместителя в этих боях, комбрига Михаила Ивановича Потапова, который благодаря своему спокойствию, уравновешенности и большим знаниям в военном деле очень помогал Жукову в этой операции. Позднее Жуков с ним встретится в первые же дни войны у самой границы на Юго-Западном фронте, когда Потапов командовал 5-й армией. Высоко отзывается Жуков о боевых качествах Ивана Ивановича Федюнинского, который в начале боевых действий на Халхин-Голе был заместителем командира полка по хозяйственной части, а затем был назначен командиром 24-го моторизованного полка и командовал им так умело, что Жуков запомнил его надолго и впоследствии брал его с собой на Ленинградский фронт, да и в других операциях тоже встречался с Федюнинским как со старым боевым товарищем.
16 сентября боевые действия были прекращены. Японское командование обратилось к Советскому правительству с просьбой о перемирии. В боях на Халхин-Голе японо-маньчжурские войска потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, 660 самолетов и большое количество другого оружия и военной техники. Советско-монгольские войска потеряли 18,5 тысячи человек убитыми и ранеными и 207 самолетов.
Небольшая по размаху армейская операция на Халхин-Голе имела большие политические последствия. Она подействовала отрезвляюще на японское командование. Об этом свидетельствует такой факт: вскоре после этих боев в ответ на нажим германских союзников, желавших, чтобы Япония одновременно с Германией вступила в войну с Советским Союзом, принц Коноэ признался германскому послу Отту: «Японии потребуется еще два года, чтобы достигнуть уровня техники, вооружения и механизации, которые показала Красная Армия в боях в районе Халхин-Гола». Японцы обещали вступить в войну и поддержать Германию только в случае захвата немецкими войсками Москвы. Это дало нам возможность привлечь максимум сил с Дальнего Востока на Западный фронт.
Для самого Жукова это была первая крупная армейская операция, которую он задумал и осуществил сам. Несомненно, для полководца, только вступающего на стезю боевых действий, это имеет большое значение, придает ему уверенность в своих силах, создает популярность – качество, тоже необходимое военачальнику. После этой победы о Жукове заговорили не только в нашей стране, но и в военной среде всего мира. Кроме того, победа на Халхин-Голе и все, что с ней связано, давала еще опыт и расширяла кругозор политического мышления Георгия Константиновича. Это было связано уже с международными отношениями государств, с большой политикой, с которой он раньше в практике своей работы не соприкасался. Ну и еще одно, для того времени очень важное последствие этой победы – Жуков показал свой талант, свои способности, чем снискал расположение Сталина, а это очень много значило тогда, может быть, это и спасло его от участи многих других военачальников, репрессированных в те годы. Халхин-Гол спас Жукова от ареста, который назревал перед его отъездом в Монголию. После одержанной победы вопрос об аресте снимался, хотя в этом отношении действия Сталина были непредсказуемы.
Сам Жуков говорил об этом так:
– В тридцать седьмом и тридцать восьмом годах на меня готовились соответствующие документы, видимо, их было уже достаточно, уже кто-то где-то бегал с портфелем, в котором они лежали. В общем, дело шло к тому, что я мог кончить тем же, чем тогда кончили многие другие. И вот после всего этого – вдруг вызов и приказание ехать на Халхин-Гол. Я поехал туда с радостью. И вспоминаю об этом тоже с радостью. Не только потому, что была удачно проведена операция, которую я до сих пор люблю, но и потому, что я своими действиями там как бы оправдался, как бы отбросил от себя все те наветы и обвинения, которые скапливались против меня в предыдущие годы и о которых я частично знал, а частично догадывался.
После завершения боевых действий, в мае 1940 года, Жукова вызвали в Москву, его принял Сталин. На беседе присутствовали Калинин, Молотов и другие члены Политбюро.
– Как вы оцениваете японскую армию? – спросил Сталин.
– Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя. Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед харакири. Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, малоинициативен и склонен действовать по шаблону.
Далее Жуков охарактеризовал вооружение японской армии, артиллерию, танки, самолеты и особенно подчеркнул:
– Когда же к нам прибыла группа летчиков Героев Советского Союза во главе с Смушкевичем, наше господство в воздухе стало очевидным.
– Как действовали наши войска?
Жуков в первую очередь особенно подчеркнул:
– Если бы в моем распоряжении не было двух танковых и трех мотоброневых бригад, мы, безусловно, не смогли бы так быстро окружить и разгромить 6-ю японскую армию. Считаю, что нам нужно резко увеличить в составе вооруженных сил бронетанковые и механизированные войска…
– Теперь у вас есть боевой опыт, – сказал Сталин. – Принимайте Киевский округ и свой опыт используйте в подготовке войск.
«…Возвратясь в гостиницу «Москва», я долго не мог заснуть, находясь под впечатлением этой беседы. Внешность И.В. Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомленность в военных вопросах, внимание, с каким он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление».
Этими словами кончается глава, в которой Жуков вспоминает о Халхин-Голе в своей книге. Но в рукописи его было и предложение, которое посчитали нужным снять. Вот что было еще сказано о Сталине: «Если он всегда со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем как о страшном человеке?
Тогда не хотелось верить плохому».
Под записью стоит дата – 20.9.1965 г.
Написав эти слова спустя десять лет после XX съезда, Георгий Константинович, видимо, хотел точно передать свое мироощущение предвоенных лет, не внося в него позднейшего понимания.
…В дни, когда Жуков проводил первую в своей полководческой жизни успешную крупную операцию на Востоке, в Европе произошли события колоссальной исторической значимости – был заключен пакт о ненападении между СССР и Германией, а 1 сентября гитлеровцы напали на Польшу, и запылал пожар Второй мировой войны.
К 9 октября 1939 года в ставке Гитлера была разработана «Памятная записка и руководящие указания по ведению войны на Западе». Этот секретнейший документ Гитлер доверил сначала только четверым, а именно – трем главнокомандующим видами вооруженных сил и начальнику штаба верховного главнокомандования. В этой «Памятной записке» были проанализированы возможные действия всех европейских государств в случае нападения Германии на Францию, изложены и варианты военных действий против Франции. Основной замысел заключался в том, чтобы обойти долговременные линии обороны Франции, созданные ею на своих границах, через территории Люксембурга, Бельгии и Голландии, чем избежать больших потерь и затяжных боев. Стремительным ударом танковых и механизированных войск ворваться на территорию Франции, сокрушить этим прежде всего волю противника к сопротивлению, окружить и уничтожить главные силы французской армии и экспедиционные части Англии.
На основании указаний Гитлера генеральный штаб и главнокомандующие начали разрабатывать план ведения войны, в результате чего был принят окончательный план вторжения во Францию, получивший условное название «Гельб».
10 мая 1940 года немецко-фашистские войска начали наступление в обход французской линии Мажино через территорию Голландии и Бельгии. С помощью воздушных десантов они захватили важные районы, аэродромы, мосты. 14 мая нидерландская армия капитулировала. Бельгийские войска отошли на рубеж реки Маас. На этот же рубеж выдвинулись части англо-французских войск. Но немецкая армия прорвала слабую оборону союзников и к 20 мая вышла к побережью. Особую роль сыграла танковая группа Клейста, которая прижала войска союзников к морю. Здесь произошла трагическая Дюнкеркская операция, в ходе которой англо-французско-бельгийские войска, понеся огромные потери, эвакуировались.
Быстро проведя перегруппировку сил, гитлеровская армия 5 июня начала осуществлять вторую наступательную операцию– «Рот», в которой участвовало 140 дивизий. Эта операция ставила задачу – разгром французских вооруженных сил и выведение Франции из войны окончательно.
Французское правительство и командование были деморализованы. 14 июня по приказу Вейгана без боя был сдан Париж. Гитлеровские войска беспрепятственно продвигались в глубь страны. 17 июня на смену полностью беспомощному правительству пришел маршал Петен и тут же обратился к командованию вермахта с просьбой о перемирии.
Гитлер упивался одержанной победой, он пожелал, чтобы подписание капитуляции Франции было оформлено в том самом вагоне, в котором 18 июня 1919 года был подписан Версальский мирный договор. Вагон разыскали, привели в порядок, пригнали в Компьенский лес, на то самое место, где он стоял в 19-м году, и здесь, 22 июня 1940 года, капитуляция была подписана.
Таким образом, в течение 44 дней, с 10 мая по 22 июня, была разгромлена французская армия и армии ее союзников – Англии, Голландии и Бельгии.
Бессарабия и Прибалтика
Совещание и стратегические игры
Жуков в своих воспоминаниях отмечает отличную боевую работу наших летчиков во главе с Героем Советского Союза Я.В. Смушкевичем. В его подчинении было еще 12 Героев Советского Союза, получивших боевой опыт в Испании и Китае. Воздушные бои на Халхин-Голе иногда были такой интенсивности, что с обеих сторон участвовало больше чем по 100 самолетов. Наши летчики по мастерству и по храбрости превосходили противника. В течение четырех дней, с 22 по 26 июня, они сбили 64 японских самолета. Жуков говорит о Смушкевиче: «Это был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист. Его искренне любили все летчики».
К несчастью, еще до начала Отечественной войны Смушкевич был арестован, невинно осужден, а затем и расстрелян в октябре 1941 года, в дни тяжелых боев, когда немцы штурмовали Москву. Как много бы он сделал для ее защиты! Добавлю еще, что Яков Владимирович был членом партии с 1918 года, в годы Гражданской войны был комиссаром батальона и стрелкового полка, а с 1922-го – комиссаром эскадрильи и авиабригады. В 1931 году окончил Качинскую школу летчиков и был назначен командиром и комиссаром авиабригады. В 1936–1937 годах был в Испании добровольцем, где за мужество и отвагу в боях был удостоен звания Героя Советского Союза. За прекрасные действия в боях на Халхин-Голе Смушкевичу было присвоено звание дважды Героя Советского Союза, он был назначен начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии.
С большой теплотой Жуков вспоминает своего заместителя в этих боях, комбрига Михаила Ивановича Потапова, который благодаря своему спокойствию, уравновешенности и большим знаниям в военном деле очень помогал Жукову в этой операции. Позднее Жуков с ним встретится в первые же дни войны у самой границы на Юго-Западном фронте, когда Потапов командовал 5-й армией. Высоко отзывается Жуков о боевых качествах Ивана Ивановича Федюнинского, который в начале боевых действий на Халхин-Голе был заместителем командира полка по хозяйственной части, а затем был назначен командиром 24-го моторизованного полка и командовал им так умело, что Жуков запомнил его надолго и впоследствии брал его с собой на Ленинградский фронт, да и в других операциях тоже встречался с Федюнинским как со старым боевым товарищем.
16 сентября боевые действия были прекращены. Японское командование обратилось к Советскому правительству с просьбой о перемирии. В боях на Халхин-Голе японо-маньчжурские войска потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, 660 самолетов и большое количество другого оружия и военной техники. Советско-монгольские войска потеряли 18,5 тысячи человек убитыми и ранеными и 207 самолетов.
Небольшая по размаху армейская операция на Халхин-Голе имела большие политические последствия. Она подействовала отрезвляюще на японское командование. Об этом свидетельствует такой факт: вскоре после этих боев в ответ на нажим германских союзников, желавших, чтобы Япония одновременно с Германией вступила в войну с Советским Союзом, принц Коноэ признался германскому послу Отту: «Японии потребуется еще два года, чтобы достигнуть уровня техники, вооружения и механизации, которые показала Красная Армия в боях в районе Халхин-Гола». Японцы обещали вступить в войну и поддержать Германию только в случае захвата немецкими войсками Москвы. Это дало нам возможность привлечь максимум сил с Дальнего Востока на Западный фронт.
Для самого Жукова это была первая крупная армейская операция, которую он задумал и осуществил сам. Несомненно, для полководца, только вступающего на стезю боевых действий, это имеет большое значение, придает ему уверенность в своих силах, создает популярность – качество, тоже необходимое военачальнику. После этой победы о Жукове заговорили не только в нашей стране, но и в военной среде всего мира. Кроме того, победа на Халхин-Голе и все, что с ней связано, давала еще опыт и расширяла кругозор политического мышления Георгия Константиновича. Это было связано уже с международными отношениями государств, с большой политикой, с которой он раньше в практике своей работы не соприкасался. Ну и еще одно, для того времени очень важное последствие этой победы – Жуков показал свой талант, свои способности, чем снискал расположение Сталина, а это очень много значило тогда, может быть, это и спасло его от участи многих других военачальников, репрессированных в те годы. Халхин-Гол спас Жукова от ареста, который назревал перед его отъездом в Монголию. После одержанной победы вопрос об аресте снимался, хотя в этом отношении действия Сталина были непредсказуемы.
Сам Жуков говорил об этом так:
– В тридцать седьмом и тридцать восьмом годах на меня готовились соответствующие документы, видимо, их было уже достаточно, уже кто-то где-то бегал с портфелем, в котором они лежали. В общем, дело шло к тому, что я мог кончить тем же, чем тогда кончили многие другие. И вот после всего этого – вдруг вызов и приказание ехать на Халхин-Гол. Я поехал туда с радостью. И вспоминаю об этом тоже с радостью. Не только потому, что была удачно проведена операция, которую я до сих пор люблю, но и потому, что я своими действиями там как бы оправдался, как бы отбросил от себя все те наветы и обвинения, которые скапливались против меня в предыдущие годы и о которых я частично знал, а частично догадывался.
После завершения боевых действий, в мае 1940 года, Жукова вызвали в Москву, его принял Сталин. На беседе присутствовали Калинин, Молотов и другие члены Политбюро.
– Как вы оцениваете японскую армию? – спросил Сталин.
– Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя. Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед харакири. Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, малоинициативен и склонен действовать по шаблону.
Далее Жуков охарактеризовал вооружение японской армии, артиллерию, танки, самолеты и особенно подчеркнул:
– Когда же к нам прибыла группа летчиков Героев Советского Союза во главе с Смушкевичем, наше господство в воздухе стало очевидным.
– Как действовали наши войска?
Жуков в первую очередь особенно подчеркнул:
– Если бы в моем распоряжении не было двух танковых и трех мотоброневых бригад, мы, безусловно, не смогли бы так быстро окружить и разгромить 6-ю японскую армию. Считаю, что нам нужно резко увеличить в составе вооруженных сил бронетанковые и механизированные войска…
– Теперь у вас есть боевой опыт, – сказал Сталин. – Принимайте Киевский округ и свой опыт используйте в подготовке войск.
«…Возвратясь в гостиницу «Москва», я долго не мог заснуть, находясь под впечатлением этой беседы. Внешность И.В. Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомленность в военных вопросах, внимание, с каким он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление».
Этими словами кончается глава, в которой Жуков вспоминает о Халхин-Голе в своей книге. Но в рукописи его было и предложение, которое посчитали нужным снять. Вот что было еще сказано о Сталине: «Если он всегда со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем как о страшном человеке?
Тогда не хотелось верить плохому».
Под записью стоит дата – 20.9.1965 г.
Написав эти слова спустя десять лет после XX съезда, Георгий Константинович, видимо, хотел точно передать свое мироощущение предвоенных лет, не внося в него позднейшего понимания.
…В дни, когда Жуков проводил первую в своей полководческой жизни успешную крупную операцию на Востоке, в Европе произошли события колоссальной исторической значимости – был заключен пакт о ненападении между СССР и Германией, а 1 сентября гитлеровцы напали на Польшу, и запылал пожар Второй мировой войны.
* * *
После того как была оккупирована Польша, перед Гитлером встал вопрос – осуществить нападение на СССР или же сначала разгромить Францию и Англию? Если бы Гитлер пошел на Восток и овладел жизненным пространством, о необходимости которого он открыто говорил, то это усилило бы Германию до такой степени, что Франция и Англия оказались бы неспособными ей противостоять. Они, конечно, не стали бы этого дожидаться, и, вероятно, началась бы и на Западе настоящая, а не «странная» война, то есть началась бы война на два фронта, то, чего так боялись и от чего предостерегали все стратеги Германии в прошлом и настоящем. Поэтому элементарная логика подсказывала Гитлеру: надо ликвидировать сначала западных противников. Но Франция не была похожа на те страны Европы, которые так легко были захвачены Гитлером до 1939 года. С Францией Германия в прошлом вела многолетние войны, причем битвы шли на равных, иногда верх одерживали французские вооруженные силы, иногда – германские. Это был серьезный противник, причем имеющий такого могучего союзника, как Англия.К 9 октября 1939 года в ставке Гитлера была разработана «Памятная записка и руководящие указания по ведению войны на Западе». Этот секретнейший документ Гитлер доверил сначала только четверым, а именно – трем главнокомандующим видами вооруженных сил и начальнику штаба верховного главнокомандования. В этой «Памятной записке» были проанализированы возможные действия всех европейских государств в случае нападения Германии на Францию, изложены и варианты военных действий против Франции. Основной замысел заключался в том, чтобы обойти долговременные линии обороны Франции, созданные ею на своих границах, через территории Люксембурга, Бельгии и Голландии, чем избежать больших потерь и затяжных боев. Стремительным ударом танковых и механизированных войск ворваться на территорию Франции, сокрушить этим прежде всего волю противника к сопротивлению, окружить и уничтожить главные силы французской армии и экспедиционные части Англии.
На основании указаний Гитлера генеральный штаб и главнокомандующие начали разрабатывать план ведения войны, в результате чего был принят окончательный план вторжения во Францию, получивший условное название «Гельб».
10 мая 1940 года немецко-фашистские войска начали наступление в обход французской линии Мажино через территорию Голландии и Бельгии. С помощью воздушных десантов они захватили важные районы, аэродромы, мосты. 14 мая нидерландская армия капитулировала. Бельгийские войска отошли на рубеж реки Маас. На этот же рубеж выдвинулись части англо-французских войск. Но немецкая армия прорвала слабую оборону союзников и к 20 мая вышла к побережью. Особую роль сыграла танковая группа Клейста, которая прижала войска союзников к морю. Здесь произошла трагическая Дюнкеркская операция, в ходе которой англо-французско-бельгийские войска, понеся огромные потери, эвакуировались.
Быстро проведя перегруппировку сил, гитлеровская армия 5 июня начала осуществлять вторую наступательную операцию– «Рот», в которой участвовало 140 дивизий. Эта операция ставила задачу – разгром французских вооруженных сил и выведение Франции из войны окончательно.
Французское правительство и командование были деморализованы. 14 июня по приказу Вейгана без боя был сдан Париж. Гитлеровские войска беспрепятственно продвигались в глубь страны. 17 июня на смену полностью беспомощному правительству пришел маршал Петен и тут же обратился к командованию вермахта с просьбой о перемирии.
Гитлер упивался одержанной победой, он пожелал, чтобы подписание капитуляции Франции было оформлено в том самом вагоне, в котором 18 июня 1919 года был подписан Версальский мирный договор. Вагон разыскали, привели в порядок, пригнали в Компьенский лес, на то самое место, где он стоял в 19-м году, и здесь, 22 июня 1940 года, капитуляция была подписана.
Таким образом, в течение 44 дней, с 10 мая по 22 июня, была разгромлена французская армия и армии ее союзников – Англии, Голландии и Бельгии.
Бессарабия и Прибалтика
В секретном протоколе – приложении к советско-германскому договору о ненападении – есть, как вы помните, абзац:
«Касательно Юго-Восточной Европы советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях».
К осуществлению этого пункта договора советская сторона приступила почти через год, в июне 1940 года.
В это время генерал армии Жуков был командующим Киевским Особым военным округом. На базе управления округом было создано полевое управление Южного фронта. В состав этого фронта, кроме войск Киевского, вошли многие части Одесского военного округа. Командующим Южным фронтом назначается Жуков.
В Москве между тем в эти дни происходили тайные переговоры между Молотовым и послом Германии фон Шуленбургом. 23 июня Молотов в очередной раз встретился с Шуленбургом. Вот что сообщает об этом германский посол в своей телеграмме в Берлин от 23 июня 1940 года:
«Срочно!
Молотов сделал мне сегодня следующее заявление. Разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств. Советское правительство все еще старается разрешить вопрос мирным путем, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение. Советские притязания распространяются и на Буковину, в которой проживает украинское население…»
Возвращение Бессарабии произошло без кровопролития. Румынская армия получила приказ своего правительства отходить без боя, организованно. Но, видимо, потому, что это освобождение было результатом сговора наших государственных руководителей с Гитлером, нигде не печатались подробности освободительного похода. Как-то не полагалось об этом писать и говорить. И даже из рукописи мемуаров Жукова были изъяты страницы о его личном участии в этой бескровной операции.
Вот что он писал:
«…в Киев мне позвонил нарком обороны С.К. Тимошенко и передал решение правительства о создании Южного фронта в составе трех армий для освобождения Северной Буковины и Бессарабии из-под оккупации Румынии. Командующим фронтом назначался я по совместительству.
В состав фронта включались две армии Киевского округа: 12-я армия под командованием генерал-майора Ф.А. Парусинова и 5-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко; третья создавалась из войск Одесского военного округа под командованием генерал-лейтенанта И.В. Болдина…»
Далее Жуков описывает, как во избежание столкновений наше и румынское командования договорились о передвижении войск по времени и по рубежам:
«При этом Румыния обязывалась оставить в неприкосновенности железнодорожный транспорт, оборудование заводов, материальные запасы.
Однако нами было установлено, что румынское правительство и командование, не выполнив обязательств, начали спешно вывозить в Румынию с освобождаемой территории все, что можно было вывезти».
Со свойственной Жукову решительностью и оригинальностью маневра он немедленно принял меры, чтобы воспрепятствовать нарушению обязательств. Меры эти были настолько неожиданны и эффективны, что румынское руководство в полной панике обратилось с жалобой к Сталину.
Жуков так излагает свой разговор со Сталиным:
«На второй день этих событий я был вызван И.В. Сталиным по ВЧ. И.В. Сталин спросил:
– Что у вас происходит? Посол Румынии обратился с жалобой на то, что советское командование, нарушив заключенный договор, выбросило воздушный десант на реку Прут, отрезав все пути отхода. Будто бы вы высадили с самолетов танковые части и разогнали румынские войска.
– Разведкой было установлено грубое нарушение договора со стороны Румынии, – ответил я. – Вопреки договоренности из Бессарабии и Северной Буковины вывозится железнодорожный транспорт и заводское оборудование. Поэтому я приказал выбросить две воздушно-десантные бригады с целью перехвата всех железнодорожных путей через Прут, а им в помощь послал две танковые бригады, которые подошли в назначенные районы одновременно с приземлением десантников.
– А какие же танки вы высадили с самолетов на реке Прут? – спросил И.В. Сталин.
– Никаких танков по воздуху мы не перебрасывали, – ответил я. – Да и перебрасывать не могли, так как не имеем еще таких самолетов. Очевидно, отходящим войскам с перепугу показалось, что танки появились с воздуха…
И.В. Сталин рассмеялся и сказал:
– Соберите брошенное оружие и приведите его в порядок. Что касается заводского оборудования и железнодорожного транспорта – берегите его. Я сейчас дам указание Наркомату иностранных дел о заявлении протеста румынскому правительству».
Так и в мирной, бескровной операции Жуков проявил свое полководческое искусство.
То, что касалось Бессарабии, было осуществлено за короткое время. Но в секретном дополнительном протоколе была предусмотрена еще, как уже говорилось, передача Прибалтики в сферу влияния Советского Союза. Напомню этот пункт:
«В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами».
Посол фон Шуленбург в своем письме в министерство иностранных дел от 11 июля 1940 года среди прочего отмечал:
«Политические интересы Москвы сфокусированы сейчас целиком на событиях в прибалтийских государствах и на отношениях с Турцией и Ираном…»
Беспокойство советского руководства в стратегическом отношении по поводу Прибалтийских республик было связано с тем, что их территория в случае войны представляла собой широкий и удобный плацдарм для вторжения в нашу страну. Причем нельзя было не учитывать, что с 1919 года, когда контрреволюционные силы свергли советскую власть в Литве, Латвии и Эстонии, там в течение 20 лет существовали режимы, проводившие политику, враждебную Советскому Союзу.
«Касательно Юго-Восточной Европы советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях».
К осуществлению этого пункта договора советская сторона приступила почти через год, в июне 1940 года.
В это время генерал армии Жуков был командующим Киевским Особым военным округом. На базе управления округом было создано полевое управление Южного фронта. В состав этого фронта, кроме войск Киевского, вошли многие части Одесского военного округа. Командующим Южным фронтом назначается Жуков.
В Москве между тем в эти дни происходили тайные переговоры между Молотовым и послом Германии фон Шуленбургом. 23 июня Молотов в очередной раз встретился с Шуленбургом. Вот что сообщает об этом германский посол в своей телеграмме в Берлин от 23 июня 1940 года:
«Срочно!
Молотов сделал мне сегодня следующее заявление. Разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств. Советское правительство все еще старается разрешить вопрос мирным путем, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение. Советские притязания распространяются и на Буковину, в которой проживает украинское население…»
Возвращение Бессарабии произошло без кровопролития. Румынская армия получила приказ своего правительства отходить без боя, организованно. Но, видимо, потому, что это освобождение было результатом сговора наших государственных руководителей с Гитлером, нигде не печатались подробности освободительного похода. Как-то не полагалось об этом писать и говорить. И даже из рукописи мемуаров Жукова были изъяты страницы о его личном участии в этой бескровной операции.
Вот что он писал:
«…в Киев мне позвонил нарком обороны С.К. Тимошенко и передал решение правительства о создании Южного фронта в составе трех армий для освобождения Северной Буковины и Бессарабии из-под оккупации Румынии. Командующим фронтом назначался я по совместительству.
В состав фронта включались две армии Киевского округа: 12-я армия под командованием генерал-майора Ф.А. Парусинова и 5-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко; третья создавалась из войск Одесского военного округа под командованием генерал-лейтенанта И.В. Болдина…»
Далее Жуков описывает, как во избежание столкновений наше и румынское командования договорились о передвижении войск по времени и по рубежам:
«При этом Румыния обязывалась оставить в неприкосновенности железнодорожный транспорт, оборудование заводов, материальные запасы.
Однако нами было установлено, что румынское правительство и командование, не выполнив обязательств, начали спешно вывозить в Румынию с освобождаемой территории все, что можно было вывезти».
Со свойственной Жукову решительностью и оригинальностью маневра он немедленно принял меры, чтобы воспрепятствовать нарушению обязательств. Меры эти были настолько неожиданны и эффективны, что румынское руководство в полной панике обратилось с жалобой к Сталину.
Жуков так излагает свой разговор со Сталиным:
«На второй день этих событий я был вызван И.В. Сталиным по ВЧ. И.В. Сталин спросил:
– Что у вас происходит? Посол Румынии обратился с жалобой на то, что советское командование, нарушив заключенный договор, выбросило воздушный десант на реку Прут, отрезав все пути отхода. Будто бы вы высадили с самолетов танковые части и разогнали румынские войска.
– Разведкой было установлено грубое нарушение договора со стороны Румынии, – ответил я. – Вопреки договоренности из Бессарабии и Северной Буковины вывозится железнодорожный транспорт и заводское оборудование. Поэтому я приказал выбросить две воздушно-десантные бригады с целью перехвата всех железнодорожных путей через Прут, а им в помощь послал две танковые бригады, которые подошли в назначенные районы одновременно с приземлением десантников.
– А какие же танки вы высадили с самолетов на реке Прут? – спросил И.В. Сталин.
– Никаких танков по воздуху мы не перебрасывали, – ответил я. – Да и перебрасывать не могли, так как не имеем еще таких самолетов. Очевидно, отходящим войскам с перепугу показалось, что танки появились с воздуха…
И.В. Сталин рассмеялся и сказал:
– Соберите брошенное оружие и приведите его в порядок. Что касается заводского оборудования и железнодорожного транспорта – берегите его. Я сейчас дам указание Наркомату иностранных дел о заявлении протеста румынскому правительству».
Так и в мирной, бескровной операции Жуков проявил свое полководческое искусство.
* * *
Почему же так торопились Сталин и Молотов с возвращением Бессарабии? После того как капитулировала Франция, а английских солдат ни одного уже не было на материке, трудно было не увидеть, что война в Европе заканчивается, что, по сути дела, у Гитлера не осталось там противников. Вот Сталин и спешил, понимая, что после завершения войны в Европе вероятность нападения Германии на Советский Союз, о чем трубила вся мировая пресса, становится все более реальной, несмотря на имеющийся договор. Поэтому Сталин хотел побыстрее реализовать до конца свой сговор с Гитлером.То, что касалось Бессарабии, было осуществлено за короткое время. Но в секретном дополнительном протоколе была предусмотрена еще, как уже говорилось, передача Прибалтики в сферу влияния Советского Союза. Напомню этот пункт:
«В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами».
Посол фон Шуленбург в своем письме в министерство иностранных дел от 11 июля 1940 года среди прочего отмечал:
«Политические интересы Москвы сфокусированы сейчас целиком на событиях в прибалтийских государствах и на отношениях с Турцией и Ираном…»
Беспокойство советского руководства в стратегическом отношении по поводу Прибалтийских республик было связано с тем, что их территория в случае войны представляла собой широкий и удобный плацдарм для вторжения в нашу страну. Причем нельзя было не учитывать, что с 1919 года, когда контрреволюционные силы свергли советскую власть в Литве, Латвии и Эстонии, там в течение 20 лет существовали режимы, проводившие политику, враждебную Советскому Союзу.
Совещание и стратегические игры
Жуков не участвовал в боевых операциях против Финляндии, но из Киевского округа, которым он командовал, было отправлено на фронт несколько соединений, кроме того, все госпитали, в том числе и Киевского военного округа, были переполнены ранеными, доставленными с финского фронта. В эти месяцы среди военных, естественно, шло живое обсуждение происходящего, и немалое удивление вызывали те неудачи, которые преследовали наши войска. Жуков, как и все другие командиры, много думал об этом, искал причины неуспехов Красной Армии.
Как уже говорилось, после окончания боевых действий в марте 1940 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), где были разобраны и обсуждены довольно откровенно итоги финской кампании и особенно причины наших неудач, а в следующем месяце, апреле, было проведено расширенное совещание Главного Военного совета. В нем принимали участие как высший командный состав с финского фронта, так и командующие округами и армиями, в том числе, следовательно, и Жуков. После этого совещания был издан приказ новым наркомом обороны С.К. Тимошенко «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 года». Жуков в своих воспоминаниях писал об этом времени: «Учитывая итоги советско-финляндского конфликта, а самое главное, характер боевых действий начавшейся мировой войны, перед войсками была поставлена, остро и во всем объеме, задача учиться сегодня тому, что завтра будет нужно на войне. Началась реорганизация всех видов вооруженных сил и родов войск, серьезные меры были приняты для укрепления единоначалия, порядка и дисциплины в войсках. От командиров и начальников всех степеней, а также штабов приказ потребовал изменения системы боевой подготовки и воспитания войск под одним углом зрения – так, как этого требует война. Обучение войск приблизить к условиям боевой действительности, тренировать личный состав для действий в обстановке, требующей длительного физического напряжения. Тактические занятия проводить днем и ночью, в любую погоду, то есть с учетом фактора внезапности, следуя принципу – всегда быть в состоянии боевой готовности».
В конце декабря по указанию Центрального Комитета партии состоялось совещание высшего командного состава Красной Армии. Жукову было поручено сделать один из главных докладов на этом совещании: «Характер современной наступательной операции». Это было очень серьезное поручение, и, пожалуй, впервые в жизни Жукову предстояло выступить в качестве теоретика. До этого он показал себя блестящим практиком в организации боевой подготовки и руководстве боевыми действиями крупного масштаба на Халхин-Голе. Это поручение взволновало Георгия Константиновича, потому что он внутренне постоянно ощущал как свой недостаток отсутствие фундаментального военного образования. Правда, этот недостаток он возмещал упорной самостоятельной учебой, и, как уже говорилось, в военном отношении он был высокообразованным человеком, но сам он, не имея академического диплома, втайне все-таки сомневался в своей теоретической подготовке.
Жуков готовился к этому докладу основательно, много работал сам и привлек некоторых офицеров штаба.
Мне хочется здесь особенно отметить порядочность Жукова, проявившуюся в том, что он в своих воспоминаниях отмечает добрым словом тех, кто помогал ему подготовиться к докладу. После успешного выполнения поручения, после того как прошло очень много лет, кто-то другой мог бы уже об этом просто забыть или не посчитать нужным упомянуть. Но Жуков вспомнил и написал: «Ввиду сложности темы и высокого уровня совещания пришлось работать над докладом целый месяц по многу часов в сутки. Большую помощь при этом мне оказал начальник оперативного отдела штаба округа Иван Христофорович Баграмян».
На совещание, которое состоялось в Москве в конце декабря 1940 года, были приглашены все командующие округами и армиями, начальники штабов округов и армий, члены военных советов, начальники академий, профессора, доктора военных наук, руководящий состав Генерального штаба и некоторые члены Центрального Комитета и Политбюро. Доклад по общим вопросам боевой и оперативной подготовки Красной Армии сделал начальник Генерального штаба генерал К.А. Мерецков. Он особенно отметил недостаточную подготовленность высшего командного состава и штабов всех степеней.
Доклад Жукова «Характер современной наступательной операции» был актуальным и вызвал большой интерес участников совещания. Основной тезис доклада Жукова состоял в следующем: «…вполне законно ожидать, что первоначальные исходные операции скорее всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем уже, во второй фазе, перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции». Жуков проанализировал наступательные операции в предыдущих войнах и сделал обобщения и выводы, приводящие к современным понятиям о наступательной операции.
По докладу Жукова выступило семь человек, разгорелась даже дискуссия.
Начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов подчеркнул, что надо обратить особое внимание на операции начального периода войны. Очень важно, как в этот период противник будет воздействовать на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, то есть на отмобилизовывание, подачу по железным дорогам мобилизационных ресурсов, сосредоточение и развертывание войск. Этот период начала войны является наиболее ответственным с точки зрения воздействия противника, так как он будет стремиться не дать возможности планомерно провести необходимые мероприятия.
Как видим, генерал Кленов мыслил очень дальновидно, что подтвердил начальный период боев после нападения гитлеровцев.
Было еще одно интересное выступление командира механизированного корпуса из Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта П.Л. Романенко. Он напомнил о том, что гитлеровцы составляли сильные ударные армии из нескольких механизированных корпусов, поддерживаемых авиационными корпусами и артиллерийскими средствами усиления.
Как уже говорилось, после окончания боевых действий в марте 1940 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), где были разобраны и обсуждены довольно откровенно итоги финской кампании и особенно причины наших неудач, а в следующем месяце, апреле, было проведено расширенное совещание Главного Военного совета. В нем принимали участие как высший командный состав с финского фронта, так и командующие округами и армиями, в том числе, следовательно, и Жуков. После этого совещания был издан приказ новым наркомом обороны С.К. Тимошенко «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 года». Жуков в своих воспоминаниях писал об этом времени: «Учитывая итоги советско-финляндского конфликта, а самое главное, характер боевых действий начавшейся мировой войны, перед войсками была поставлена, остро и во всем объеме, задача учиться сегодня тому, что завтра будет нужно на войне. Началась реорганизация всех видов вооруженных сил и родов войск, серьезные меры были приняты для укрепления единоначалия, порядка и дисциплины в войсках. От командиров и начальников всех степеней, а также штабов приказ потребовал изменения системы боевой подготовки и воспитания войск под одним углом зрения – так, как этого требует война. Обучение войск приблизить к условиям боевой действительности, тренировать личный состав для действий в обстановке, требующей длительного физического напряжения. Тактические занятия проводить днем и ночью, в любую погоду, то есть с учетом фактора внезапности, следуя принципу – всегда быть в состоянии боевой готовности».
В конце декабря по указанию Центрального Комитета партии состоялось совещание высшего командного состава Красной Армии. Жукову было поручено сделать один из главных докладов на этом совещании: «Характер современной наступательной операции». Это было очень серьезное поручение, и, пожалуй, впервые в жизни Жукову предстояло выступить в качестве теоретика. До этого он показал себя блестящим практиком в организации боевой подготовки и руководстве боевыми действиями крупного масштаба на Халхин-Голе. Это поручение взволновало Георгия Константиновича, потому что он внутренне постоянно ощущал как свой недостаток отсутствие фундаментального военного образования. Правда, этот недостаток он возмещал упорной самостоятельной учебой, и, как уже говорилось, в военном отношении он был высокообразованным человеком, но сам он, не имея академического диплома, втайне все-таки сомневался в своей теоретической подготовке.
Жуков готовился к этому докладу основательно, много работал сам и привлек некоторых офицеров штаба.
Мне хочется здесь особенно отметить порядочность Жукова, проявившуюся в том, что он в своих воспоминаниях отмечает добрым словом тех, кто помогал ему подготовиться к докладу. После успешного выполнения поручения, после того как прошло очень много лет, кто-то другой мог бы уже об этом просто забыть или не посчитать нужным упомянуть. Но Жуков вспомнил и написал: «Ввиду сложности темы и высокого уровня совещания пришлось работать над докладом целый месяц по многу часов в сутки. Большую помощь при этом мне оказал начальник оперативного отдела штаба округа Иван Христофорович Баграмян».
На совещание, которое состоялось в Москве в конце декабря 1940 года, были приглашены все командующие округами и армиями, начальники штабов округов и армий, члены военных советов, начальники академий, профессора, доктора военных наук, руководящий состав Генерального штаба и некоторые члены Центрального Комитета и Политбюро. Доклад по общим вопросам боевой и оперативной подготовки Красной Армии сделал начальник Генерального штаба генерал К.А. Мерецков. Он особенно отметил недостаточную подготовленность высшего командного состава и штабов всех степеней.
Доклад Жукова «Характер современной наступательной операции» был актуальным и вызвал большой интерес участников совещания. Основной тезис доклада Жукова состоял в следующем: «…вполне законно ожидать, что первоначальные исходные операции скорее всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем уже, во второй фазе, перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции». Жуков проанализировал наступательные операции в предыдущих войнах и сделал обобщения и выводы, приводящие к современным понятиям о наступательной операции.
По докладу Жукова выступило семь человек, разгорелась даже дискуссия.
Начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов подчеркнул, что надо обратить особое внимание на операции начального периода войны. Очень важно, как в этот период противник будет воздействовать на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, то есть на отмобилизовывание, подачу по железным дорогам мобилизационных ресурсов, сосредоточение и развертывание войск. Этот период начала войны является наиболее ответственным с точки зрения воздействия противника, так как он будет стремиться не дать возможности планомерно провести необходимые мероприятия.
Как видим, генерал Кленов мыслил очень дальновидно, что подтвердил начальный период боев после нападения гитлеровцев.
Было еще одно интересное выступление командира механизированного корпуса из Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта П.Л. Романенко. Он напомнил о том, что гитлеровцы составляли сильные ударные армии из нескольких механизированных корпусов, поддерживаемых авиационными корпусами и артиллерийскими средствами усиления.