Страница:
Как-то сами собой всплывают из памяти герои Джека Лондона, бесстрашные покорители просторов Заполярья. Да так оно и есть! В то время как русская армия отбивалась от германца где-то там, на юго-западе, князь совершает стремительный бросок на север с единственной целью – застолбить участок на золотоносной реке. Для этого и повез с собой нотариуса. А вы-то что подумали?
Компанию князю составил его знакомый по дирекции Императорских театров камергер Александр Крупенский. В качестве полноправного партнера Юрий Михайлович предложил участвовать в деле и своему шурину Владимиру, сыну покойного шталмейстера, но тот предпочел не рисковать. Автомобиль и инженера-англичанина предоставил британский посол Бьюкенен – надо полагать, князь был с ним коротко знаком.
И все же именно «доступность» – князь доехал до реки на автомобиле – вызывает у меня сомнения. Так что, пожалуй, не спешите подавать заявки. Известно, что российские мошенники в деле «облапошивания» и в те далекие времена давали немалую фору иностранцам. В частности, на лохов был рассчитан хорошо отработанный прием, известный как «стреляние» и заключавшийся в подбрасывании золотого песка на заведомо бедный золотом участок. Увы, мошенничество выяснялось только после начала разработки, когда уже невозможно было отыграть назад. Подобным образом оказался одурачен прусскоподданный Георг Рюхардт – было это за полтора десятка лет до описываемого случая, в Сибири. Впрочем, судя по всему, бюджет семьи не очень пострадал – супруга, Фанни Карловна, владела недвижимостью в Москве, доходы даже позволяли Рюхардтам наведываться в Баден-Баден. Там-то эту «милую парочку» и встретил отец Киры Алексеевны, о чем не преминул отписать домой. Однако вряд ли Фанни Карловна поделилась с Блохиным грустным опытом своего золотоискательства. Выглядеть дурой в глазах почтенной публики – кому ж это понравится? Да уж, знал бы Юрий Михайлович о злоключениях семейства Рюхардт, поостерегся бы гнать по бездорожью «в никуда».
Но если до октября 1917-го князь золота все-таки сумел намыть, тогда и в самом деле ему «свезло». Даже несмотря на то, что остался без наград за ратную службу в артиллерии. А вот с нотариусом случилась неприятная история. До Франции он в конце концов добрался, но… Лет эдак тридцать тому назад на окраине Обнинска рыли котлован. И вот нежданно-негаданно наткнулись на богатый клад. Чего там только не было! А на одном из украшений выгравирована надпись – «А.Н. Ясинский. 14 октября 1895 г.».
А вот и еще одна косвенная, надо сказать, очень зыбкая связь между Булгаковым и семьей Козловских. В своих воспоминаниях о жизни в эмиграции, в Константинополе, Любовь Белозерская, будущая жена Булгакова, пишет:
Но возвратимся к Кире Алексеевне и Булгакову. Полагаю, и вы тоже согласитесь – что-то между ними было. Была первая встреча. Возможно, было одно или несколько романтических свиданий. Однако все остальное было им придумано. Именно поэтому сцены близости Мастера и Маргариты совсем не впечатляют. А может быть, Булгаков писать об этом просто не умел?
Может быть, и способен был Булгаков описывать сцены любви, но откровенничать по этому поводу не счел для себя возможным. Нас же откровения, только иного рода, преследуют с самого начала поисков загадочной К. И вот вам еще одно.
Перед самой империалистической войной жил в Москве на Поварской улице некто присяжный поверенный Булгаков. «Да мало ли в Москве Булгаковых!» – скажете вы. Оно, конечно, так. Вот только жену его звали… Маргарита.
Не странно ли такое совпадение? Еще более непонятно, как обыкновенному юристу удалось пробраться в высший свет, то есть оказаться в роскошно изданном списке князей и прочих графов, который я имел удовольствие прочитать. Неужто демократия буйным цветом расцвела в России в эти годы? А заодно и недоступная нам свобода слова – если что хочешь о себе сказать, нужно лишь заявить о своем желании, и даже денег не возьмут. Читаем:
Перечислениям достоинств сиятельных вельмож из упомянутого списка предшествует реклама гигиенических корсетов от мадам Пере. Но тут веление времени – даст бог, переживем и это:
Ну а там, где кони с экипажами, там обязательно должны быть седоки – все как положено: далее следует длиннющий список (полсотни строк или чуть больше) членов императорской семьи со всеми их величествами, высочествами, великими князьями – как принято говорить, со всеми чадами их и домочадцами. Это же сколько и каких средств требуется, чтобы обуть, одеть и прокормить эту ненасытную ораву! Но не волнуйтесь – для этого есть Министерство Императорского двора, а в нем Главное управление императорских уделов. А в том управлении всяческих хозяйств с поместьями – не счесть!
И вот сдается мне, что в тех случаях, когда речь идет о знати, демократия и равноправие оказываются совершенно ни при чем. И дело даже не в цене великосветского издания – два пятьдесят за штуку! Причина появившихся сомнений в том, что, не в пример Михаилу Афанасьевичу, этот мной обнаруженный Булгаков совсем некстати оказался дворянин. И не какой-нибудь там завалященький потомок обедневшего, всеми презираемого рода, а сын действительного статского советника. И квартировал он не в коммуналке на Большой Садовой, а в бывшей княжеской усадьбе на Поварской, где что ни дом – то нынешняя или бывшая, но знаменитость. Да и фамилия его жены писалась с обязательной приставкой «фон». Вот только так и не иначе!
А может статься, и Михаилу Афанасьевичу попался на глаза тот список. Уж как он опечалился, должно быть, обнаружив в нем своего однофамильца. Скорее всего, счел все это за издевку. Кстати, в этом списке присутствует и фамилия мужа Киры Алексеевны.
Любовь Белозерская в своих воспоминаниях указывает еще на один текст, содержащий фамилию Булгакова и ставший, по ее мнению, толчком для написания романа о Сатане:
И снова на дворе декабрь, снова дневник и автор дневника, фамилия которого опять на букву «б» – на сей раз доктор Борменталь из повести «Собачье сердце». Еще одна ипостась Булгакова вдобавок к Берлиозу, Бегемоту и Бездомному?
Вот что написано в дневнике:
А вот отрывок из «Театрального романа»:
И снова тот же день, на этот раз в «Белой гвардии»:
Коль скоро речь зашла о числах, тут самое время припомнить фразу из воспоминаний Левшина, соседа Михаила Булгакова по квартире в доме, по общему признанию послужившем прототипом для знаменитого 302-бис из «закатного» романа. Если не сделать этого сейчас, боюсь, что после будет поздно. Что ж, читаем:
И все же для порядка попытаемся отыскать дом с этим номером на многочисленных Садовых в дореволюционной Москве – в советское время сквозная нумерация Садового кольца была отменена. Увы, ни на Большой Садовой, ни на одной из прочих, вплоть до Садовой-Черногрязской, дом с таким номером я не нашел. Осталось только воздеть руки к небу и возопить: «Да куда ж он подевался?!» К счастью, дом вскоре обнаружился. Однако не на Садовой, а на той части Садового кольца, которая называется Большой Сухаревской площадью, и расположился он как раз напротив Института Склифосовского, бывшего Странноприимного дома графа Шереметева.
Чем же Булгакову могло приглянуться это место? Сам дом, явно не имевший никакого отношения к роману, в царские времена принадлежал братьям Минаевым, торговавшим сюртуками. Может быть, Булгакова, врача по образованию, чем-то привлекла больница? Однако Мастер и Иван Бездомный лечились в другом месте, а Маргарита вроде бы к врачам не обращалась. Так что вполне логичен следующий вывод – найденный дом ничего не объясняет. Что же тогда нам остается? Где искать смысл этого «дьявольского» сочетания трех цифр?
Разгадка оказалась удивительно проста, стоило посмотреть на номер телефона квартиры Киры Алексеевны в Обуховом переулке: 32-07. Три цифры в память о несчастной любви. Все, что ему осталось…
А вот интересно – что там, за дверью комнаты № 302 из «Дьяволиады»? Читаем надпись на двери – «Отдел претензий». На что же Булгаков мог или хотел претендовать?
Тут возникает и еще один вопрос: а при чем тут ландыш? Пожалуй, было бы наивным выяснять причину появления столь незначительной детали. И все же позволю себе чуть-чуть пофантазировать. Возможно, впервые они встретились весной, в мае, когда расцветает ландыш. Однако не стоит забывать и о духах – в 1910 году в России появились магазины известного парфюмера Франсуа Коти, и в тот же год им разработан новый аромат духов. Духи получили название Muguet, что в переводе с французского означает «ландыш».
В причинах появления матовой брюнетки в «Дьяволиаде» вроде бы разобрались. Но может возникнуть вот какой вопрос: почему Булгаков не дал дому или комнате более понятный номер 320? Отвечаю: понятный для кого? Если инициалы Булгаков переставил, К.А. превратив в А.К., – вспомним Анну Кирилловну, – значит, не хотел делать слишком явного намека. А между тем есть в рассказе «Звездная сыпь» и «Авдотья Карповна, 30 лет», в «Багровом острове» некий персонаж по имени Кири и еще неизвестный нам Кирюшка из «Мастера и Маргариты», на которого ссылалась дама в ванной, пытаясь остановить настырного Бездомного… Но не будем увлекаться. Итак, если бы Булгаков захотел, наверняка бы дал дому номер 320/7. Однако страшно подумать, что могло случиться, если бы князь Юрий Михайлович прочитал роман и на страницах его обнаружил номер собственного телефона в дореволюционной Москве. Нет, этого Булгаков допустить не мог. Несмотря на некие странности в характере и особенности психологии, в своих отношениях с чужими женами Булгаков был джентльмен.
Но вот еще одно откровение. Снова, уже в который раз, сочетание тех же самых цифр, на этот раз в телефонном номере Булгакова в то время, когда он жил на Пироговке, – 2-03-27. Неужели случайное совпадение? Опять скрещение судеб, но только не во времени и месте, а в телефонном номере? Нет, этого не может быть. Даже я не могу в это поверить – наверняка здесь не мистическая, а вполне реальная основа. Скорее всего, на волне своей популярности после постановки «Турбиных» Булгаков добился, чтобы ему дали телефон именно с таким номером, во всяком случае содержащим требуемые цифры. Но вот зачем? Что это – вера в магию цифр или столь необычным образом выраженная тоска по прошлому? Зачем терзать воспоминаниями душу? Ведь ничего уже не будет.
Смотрю на эти цифры, даже повторяю их вслух, пытаясь разобраться: «Тройка, семерка…» Где я это слышал? Господи, ну конечно же – «Пиковая дама». Тройка, семерка… дама! То, что Булгаков был игрок, верящий в магию символов и цифр, не вызывает у меня сомнений. Но князь Козловский? Впервые эти цифры – 0, 2, 3, 7 – появились в телефонном номере, когда квартировал он на Никитском бульваре, а переехав в Обухов переулок, оставил номер за собой. Неужто князь был карточный игрок? Или поклонник Чайковского и Пушкина, заядлый театрал? Не стоит забывать, что князь служил в дирекции Императорских театров.
Тройка, семерка… и княгиня. Можно ли утверждать, что сочетание цифр принесло Юрию Михайловичу удачу? Видимо, так… если бы только не Октябрь. Но тут уж никакие цифры не помогут. А вот Булгакову выпала другая стезя – писать, писать без особой надежды на успех и изводить себя тоской по столь желанной, недоступной Кире.
Что ж, благодаря княгине Кире Алексеевне удалось разъяснить еще один загадочный штрих, «дьявольскую образность» в творчестве писателя. И кстати, вот еще что – в «Белой гвардии» один из персонажей, генерал, чем-то напоминает дядю Киры Алексеевны, генерала Николая Сергеевича Блохина. Ну, может быть, и не напоминает, но имеет ту же знакомую нам теперь фамилию и то же звание. Случайность?
Думаю, что дело не в случайности. Просто так тесен мир – по крайней мере, мир Булгакова. В книге «Дом Маргариты» была доказана связь бала Сатаны из «закатного» романа с личностью и трагической судьбой Михаила Тухачевского. Так вот оказывается, что брат его прадеда служил в Кавалергардском полку вместе с тогдашним владельцем имения Шаблыкино, уже знакомым нам Киреевским, а позже, выйдя в отставку, поселился в деревеньке соседнего с Карачевским уезда, купив ее у бывшего однополчанина. Еще более интересно, что бабушка будущего маршала была дочерью помещика Карачевского уезда, так что не исключено ее знакомство с дедом Киры Алексеевны, Сергеем Владимировичем Блохиным. Конечно, Михаил Булгаков, корни которого также на Орловщине, вряд ли догадывался о карачевских корнях своего тезки. Однако, если в жизни так все переплелось – имеется в виду не только время, но и место, – стоит ли удивляться, что то же происходит и в романе. И Маргарита, образ которой навеян знакомством с Кирой Алексеевной, и Майгель-Тухачевский, да и сам Булгаков, отдавший по частице своего «я» и Мастеру, и Берлиозу, – все оказались на страницах одного романа, словно бы так было предназначено судьбой.
Итак, многое в судьбе писателя прояснилось, но остаются без ответа два вопроса: как вылечился Булгаков от морфинизма и почему вдруг занялся литературным творчеством? Вот мнение писателя Николая Никонова, о нем упоминает в своей книге Алексей Варламов:
Но как же вылечился?
В одном из интервью Татьяна Лаппа спасителем Булгакова называет доктора Воскресенского, который будто бы рекомендовал подменить морфий в ампулах дистиллированной водой. Впрочем, позже в разговоре с Леонидом Паршиным этот случай она уже не упоминает, так что биографам остается лишь гадать, в чем истинная причина избавления от страшного недуга. Варламов имеет на сей счет собственное мнение:
Это исследование наверняка не будет полным, не попытайся мы проследить судьбу Киры Алексеевны после отъезда из России. При этом не избежать рассказа о судьбах русской эмиграции первой волны. Но прежде чем отправиться вслед за княгиней в Европу, напоследок не помешало бы пройтись по старым московским и петербургским адресам, хотя бы по тем из них, где жили ее родственники. А для начала попробуем отыскать квартиру свекра и свекрови. По счастью, привязанность их сиятельств к Арбату существенно облегчает поиски.
Итак, некоторое время жили они на углу Сивцева Вражка и Староконюшенного, в доме отставного гвардейского штабс-ротмистра Бориса Силина. Есть основания предполагать, что его сын пошел по стопам своего отца – дослужился до чина штабс-ротмистра лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, а в годы Второй мировой войны служил в Русском охранном корпусе. Печальна и поучительна судьба примкнувших к нему русских эмигрантов.
Приказ о формировании Русского корпуса был подписан 12 сентября 1941 года. В своем обращении к эмиграции начальник Русского Бюро в Сербии генерал Скородумов писал:
Компанию князю составил его знакомый по дирекции Императорских театров камергер Александр Крупенский. В качестве полноправного партнера Юрий Михайлович предложил участвовать в деле и своему шурину Владимиру, сыну покойного шталмейстера, но тот предпочел не рисковать. Автомобиль и инженера-англичанина предоставил британский посол Бьюкенен – надо полагать, князь был с ним коротко знаком.
«Содержание золота необыкновенное и мошенничества не может быть, т. к. мы с нашим англичанином сами брали в ковши песок и промывали. Это человек, работавший по золоту всегда и за свою 30-летнюю работу не видевший такого громадного % золота нигде в мире. То, что пишу, не увлечение, а факт. Как хорошо, что решились на поездку!»Вполне допускаю, что за год-полтора князю удалось намыть золота в реке, чтобы хватило для безбедной жизни на первых порах в грядущей эмиграции. Кстати, всякий может убедиться в существовании той речки. Пусть обратится ко мне, я укажу дорогу – возможно, и золота там еще навалом. Тем более что все известные месторождения в Финляндии находятся за полярным кругом, а это – значительно южнее, там, где никто золота прежде не искал.
И все же именно «доступность» – князь доехал до реки на автомобиле – вызывает у меня сомнения. Так что, пожалуй, не спешите подавать заявки. Известно, что российские мошенники в деле «облапошивания» и в те далекие времена давали немалую фору иностранцам. В частности, на лохов был рассчитан хорошо отработанный прием, известный как «стреляние» и заключавшийся в подбрасывании золотого песка на заведомо бедный золотом участок. Увы, мошенничество выяснялось только после начала разработки, когда уже невозможно было отыграть назад. Подобным образом оказался одурачен прусскоподданный Георг Рюхардт – было это за полтора десятка лет до описываемого случая, в Сибири. Впрочем, судя по всему, бюджет семьи не очень пострадал – супруга, Фанни Карловна, владела недвижимостью в Москве, доходы даже позволяли Рюхардтам наведываться в Баден-Баден. Там-то эту «милую парочку» и встретил отец Киры Алексеевны, о чем не преминул отписать домой. Однако вряд ли Фанни Карловна поделилась с Блохиным грустным опытом своего золотоискательства. Выглядеть дурой в глазах почтенной публики – кому ж это понравится? Да уж, знал бы Юрий Михайлович о злоключениях семейства Рюхардт, поостерегся бы гнать по бездорожью «в никуда».
Но если до октября 1917-го князь золота все-таки сумел намыть, тогда и в самом деле ему «свезло». Даже несмотря на то, что остался без наград за ратную службу в артиллерии. А вот с нотариусом случилась неприятная история. До Франции он в конце концов добрался, но… Лет эдак тридцать тому назад на окраине Обнинска рыли котлован. И вот нежданно-негаданно наткнулись на богатый клад. Чего там только не было! А на одном из украшений выгравирована надпись – «А.Н. Ясинский. 14 октября 1895 г.».
А вот и еще одна косвенная, надо сказать, очень зыбкая связь между Булгаковым и семьей Козловских. В своих воспоминаниях о жизни в эмиграции, в Константинополе, Любовь Белозерская, будущая жена Булгакова, пишет:
«Мы должны были танцевать с ним «Голубой вальс», в то время необыкновенно популярный французский вальс. Постановку Фокина я вывезла из Петрограда. Фреди был миниатюрен, подозрительно покачивал бедрами и, боюсь, подрисовывал себе около рта женственную родинку. Я тоже была не на высоте. Лучшая танцевальная пара – Таня Хирчик, по сцене Хирье (тоже, как и я, из частной петроградской балетной школы). Ее партнером был негр – Володя Крупенский. Когда-то русский дипломат вывез и усыновил негритянского мальчика».Этот дипломат – то ли Василий Крупенский, то ли Анатолий, его брат, – принадлежал к тому же роду бессарабских богачей, что и бывший «управляющий балетом» камергер Крупенский, близко знакомый с князем Юрием Михайловичем.
Но возвратимся к Кире Алексеевне и Булгакову. Полагаю, и вы тоже согласитесь – что-то между ними было. Была первая встреча. Возможно, было одно или несколько романтических свиданий. Однако все остальное было им придумано. Именно поэтому сцены близости Мастера и Маргариты совсем не впечатляют. А может быть, Булгаков писать об этом просто не умел?
Может быть, и способен был Булгаков описывать сцены любви, но откровенничать по этому поводу не счел для себя возможным. Нас же откровения, только иного рода, преследуют с самого начала поисков загадочной К. И вот вам еще одно.
Перед самой империалистической войной жил в Москве на Поварской улице некто присяжный поверенный Булгаков. «Да мало ли в Москве Булгаковых!» – скажете вы. Оно, конечно, так. Вот только жену его звали… Маргарита.
Не странно ли такое совпадение? Еще более непонятно, как обыкновенному юристу удалось пробраться в высший свет, то есть оказаться в роскошно изданном списке князей и прочих графов, который я имел удовольствие прочитать. Неужто демократия буйным цветом расцвела в России в эти годы? А заодно и недоступная нам свобода слова – если что хочешь о себе сказать, нужно лишь заявить о своем желании, и даже денег не возьмут. Читаем:
«Милостивые государи! Редакция покорнейше просит Вас не отказать в любезности доставлять с 1 сентября каждого года сведения о переменах, произошедших в Вашем служебном положении, а также о перемене Вашего адреса и проч.».Особенно впечатляет здесь таинственное «проч.».
Перечислениям достоинств сиятельных вельмож из упомянутого списка предшествует реклама гигиенических корсетов от мадам Пере. Но тут веление времени – даст бог, переживем и это:
«Зная хорошо анатомию и следя постоянно за всякими новостями в медицинской литературе я вполне достигла успеха усовершенствовать покрой моих корсетов чтобы они были безвредны и гигиеничны».Поверим на слово не шибко грамотной мадам и возблагодарим за попечительство о лошадях услужливого «мусью» Жозепа. В своей рекламе тот хвастается тем, что отпускает экипажи с лошадьми помесячно, даже поденно. И более того – берет лошадей и на комиссию, и на прокорм. Похвальная забота о братьях наших меньших!
Ну а там, где кони с экипажами, там обязательно должны быть седоки – все как положено: далее следует длиннющий список (полсотни строк или чуть больше) членов императорской семьи со всеми их величествами, высочествами, великими князьями – как принято говорить, со всеми чадами их и домочадцами. Это же сколько и каких средств требуется, чтобы обуть, одеть и прокормить эту ненасытную ораву! Но не волнуйтесь – для этого есть Министерство Императорского двора, а в нем Главное управление императорских уделов. А в том управлении всяческих хозяйств с поместьями – не счесть!
И вот сдается мне, что в тех случаях, когда речь идет о знати, демократия и равноправие оказываются совершенно ни при чем. И дело даже не в цене великосветского издания – два пятьдесят за штуку! Причина появившихся сомнений в том, что, не в пример Михаилу Афанасьевичу, этот мной обнаруженный Булгаков совсем некстати оказался дворянин. И не какой-нибудь там завалященький потомок обедневшего, всеми презираемого рода, а сын действительного статского советника. И квартировал он не в коммуналке на Большой Садовой, а в бывшей княжеской усадьбе на Поварской, где что ни дом – то нынешняя или бывшая, но знаменитость. Да и фамилия его жены писалась с обязательной приставкой «фон». Вот только так и не иначе!
А может статься, и Михаилу Афанасьевичу попался на глаза тот список. Уж как он опечалился, должно быть, обнаружив в нем своего однофамильца. Скорее всего, счел все это за издевку. Кстати, в этом списке присутствует и фамилия мужа Киры Алексеевны.
Любовь Белозерская в своих воспоминаниях указывает еще на один текст, содержащий фамилию Булгакова и ставший, по ее мнению, толчком для написания романа о Сатане:
«Когда мы познакомились с Н.Н. Ляминым и его женой художницей Н.А. Ушаковой, она подарила М. А. книжку, к которой сделала обложку, фронтисписную иллюстрацию «Черную карету» – и концовку. Это «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей. Романтическая повесть, написанная ботаником X, иллюстрированная фитопатологом Y. Москва, V год Республики»… Автор, нигде не открывшийся, – профессор Александр Васильевич Чаянов. Н. Ушакова, иллюстрируя книгу, была поражена, что герой, от имени которого ведется рассказ, носит фамилию Булгаков. Не меньше был поражен этим совпадением и Михаил Афанасьевич».Думаю, что Булгаков был поражен не столько присутствием своей фамилии в тексте, посвященном «проделкам» Сатаны в Москве, но гораздо более тем обстоятельством, что фамилия героини повести Чаянова была обозначена буквой К., а книжку ему подарили через несколько дней после того, как появилась декабрьская запись в дневнике о Кире Алексеевне.
И снова на дворе декабрь, снова дневник и автор дневника, фамилия которого опять на букву «б» – на сей раз доктор Борменталь из повести «Собачье сердце». Еще одна ипостась Булгакова вдобавок к Берлиозу, Бегемоту и Бездомному?
Вот что написано в дневнике:
«22 декабря 1924 г. Понедельник. История болезни… 23 декабря. В 8.30 часов вечера произведена первая в Европе операция по проф. Преображенскому: под хлороформенным наркозом удалены яичники Шарика и вместо них пересажены мужские яичники с придатками и семенными канатиками, взятыми от скончавшегося за 4 часа, 4 минуты до операции мужчины 28 лет и сохранявшимися в стерилизованной физиологической жидкости по проф. Преображенскому».Не знаю, как у вас, но у меня сложилось впечатление, что насилие над бездомным псом в сознании Булгакова отождествляется с насилием над его личностью, совершенным в 20-х числах декабря 1917 года, с насилием над его любовью, отвергнутой так жестоко, так безжалостно.
А вот отрывок из «Театрального романа»:
«Просматривая отдел «Театральные новости», я нет-нет да и натыкался на известия о моих знакомых. Так, пятнадцатого декабря прочитал… Двадцать второго было напечатано: «Драматург Клинкер в беседе с нашим сотрудником поделился сообщением о пьесе, которую он намерен предоставить Независимому Театру. Альберт Альбертович сообщил, что пьеса его представляет собою широко развернутое полотно гражданской войны под Касимовым. Пьеса называется условно «Приступ».Ну конечно, приступ! Приступ боли и страшного отчаяния. Заранее слышу упреки в том, что делаю глубокомысленные выводы «из ничего». Однако заметьте – здесь все то же 22 декабря. Возможно, Булгаков сам не сознавал, что пишет, и эта дата в обстоятельствах, прямо или косвенно связанных с болезнью, возникала из-под его пера помимо воли.
И снова тот же день, на этот раз в «Белой гвардии»:
«Турбин стал умирать днем двадцать второго декабря. День этот был мутноват, бел и насквозь пронизан отблеском грядущего через два дня рождества».Что тут еще добавить? Итак, судя по всему, окончательный разрыв с Кирой Алексеевной случился накануне 22 декабря. Разрыв для Булгакова почти трагический, поскольку мог он привести и к смертельному исходу, если бы не удалось избавиться от пристрастия к наркотику. Но как известно, Алексей Турбин, вопреки прогнозам докторов, выжил в 1918 году. В том же году выжил и Булгаков.
Коль скоро речь зашла о числах, тут самое время припомнить фразу из воспоминаний Левшина, соседа Михаила Булгакова по квартире в доме, по общему признанию послужившем прототипом для знаменитого 302-бис из «закатного» романа. Если не сделать этого сейчас, боюсь, что после будет поздно. Что ж, читаем:
«Ну а нет ли где-нибудь двойников у номера 302-бис? Полистаем Булгакова… Так и есть! В бюрократической фантасмагории «Дьяволиада» под номером 302 значится некая совершенно неуловимая комната, где помещается Бюро претензий. В «Театральном романе» число 302 превращается в номер страницы, на которой издатель Рудольфи предлагает Максудову вычеркнуть слово «дьявол»… Вот оно что! Стало быть, это число обладает в глазах автора совершенно определенной «дьявольской» образностью, и не случайно он пометил им дом, где поселил Воланда».Итак, поклонник Булгакова и обитатель дома на Большой Садовой нашел в номере 302 некую «дьявольскую образность». Многие исследователи пытались разгадать тайну этих цифр, но безуспешно. Что ж, еще одна загадка? Оказывается, нет, не еще одна – все та же. А дело в том, что загадочные цифры напрямую связаны с темой нашего повествования – загадкой К.
И все же для порядка попытаемся отыскать дом с этим номером на многочисленных Садовых в дореволюционной Москве – в советское время сквозная нумерация Садового кольца была отменена. Увы, ни на Большой Садовой, ни на одной из прочих, вплоть до Садовой-Черногрязской, дом с таким номером я не нашел. Осталось только воздеть руки к небу и возопить: «Да куда ж он подевался?!» К счастью, дом вскоре обнаружился. Однако не на Садовой, а на той части Садового кольца, которая называется Большой Сухаревской площадью, и расположился он как раз напротив Института Склифосовского, бывшего Странноприимного дома графа Шереметева.
Чем же Булгакову могло приглянуться это место? Сам дом, явно не имевший никакого отношения к роману, в царские времена принадлежал братьям Минаевым, торговавшим сюртуками. Может быть, Булгакова, врача по образованию, чем-то привлекла больница? Однако Мастер и Иван Бездомный лечились в другом месте, а Маргарита вроде бы к врачам не обращалась. Так что вполне логичен следующий вывод – найденный дом ничего не объясняет. Что же тогда нам остается? Где искать смысл этого «дьявольского» сочетания трех цифр?
Разгадка оказалась удивительно проста, стоило посмотреть на номер телефона квартиры Киры Алексеевны в Обуховом переулке: 32-07. Три цифры в память о несчастной любви. Все, что ему осталось…
А вот интересно – что там, за дверью комнаты № 302 из «Дьяволиады»? Читаем надпись на двери – «Отдел претензий». На что же Булгаков мог или хотел претендовать?
«Коротков вошел и очутился перед семью женщинами за машинками. Поколебавшись немного, он подошел к крайней – смуглой и матовой, поклонился и хотел что-то сказать, но брюнетка вдруг перебила его. Взоры всех женщин устремились на Короткова.Понятно, что и здесь Булгаков выдает желаемое за действительное. «Ты покорил меня, мой змий!» Припомните, что в «Морфии» он называл ее змеею. Брюнетка, смуглое лицо с огромными глазами, от которого пахнет ландышем… Смею утверждать, что это описание Киры Алексеевны. Вот что смущает – это страдальческий оскал зубов. Ведьма! Ведьма, перевоплотившаяся в Маргариту…
– Выйдем в коридор, – резко сказала матовая и судорожно поправила прическу.
«Боже мой, опять, опять что-то…» – тоскливо мелькнуло в голове Короткова. Тяжело вздохнув, он повиновался. Шесть оставшихся взволнованно зашушукали вслед.
Брюнетка вывела Короткова и в полутьме пустого коридора сказала:
– Вы ужасны… Из-за вас я не спала всю ночь и решилась. Будь по-вашему. Я отдамся вам.
Коротков посмотрел на смуглое с огромными глазами лицо, от которого пахло ландышем, издал какой-то гортанный звук и ничего не сказал. Брюнетка закинула голову, страдальчески оскалила зубы, схватила руки Короткова, притянула его к себе и зашептала:
– Что ж ты молчишь, соблазнитель? Ты покорил меня своею храбростью, мой змий. Целуй же меня, целуй скорее…»
Тут возникает и еще один вопрос: а при чем тут ландыш? Пожалуй, было бы наивным выяснять причину появления столь незначительной детали. И все же позволю себе чуть-чуть пофантазировать. Возможно, впервые они встретились весной, в мае, когда расцветает ландыш. Однако не стоит забывать и о духах – в 1910 году в России появились магазины известного парфюмера Франсуа Коти, и в тот же год им разработан новый аромат духов. Духи получили название Muguet, что в переводе с французского означает «ландыш».
В причинах появления матовой брюнетки в «Дьяволиаде» вроде бы разобрались. Но может возникнуть вот какой вопрос: почему Булгаков не дал дому или комнате более понятный номер 320? Отвечаю: понятный для кого? Если инициалы Булгаков переставил, К.А. превратив в А.К., – вспомним Анну Кирилловну, – значит, не хотел делать слишком явного намека. А между тем есть в рассказе «Звездная сыпь» и «Авдотья Карповна, 30 лет», в «Багровом острове» некий персонаж по имени Кири и еще неизвестный нам Кирюшка из «Мастера и Маргариты», на которого ссылалась дама в ванной, пытаясь остановить настырного Бездомного… Но не будем увлекаться. Итак, если бы Булгаков захотел, наверняка бы дал дому номер 320/7. Однако страшно подумать, что могло случиться, если бы князь Юрий Михайлович прочитал роман и на страницах его обнаружил номер собственного телефона в дореволюционной Москве. Нет, этого Булгаков допустить не мог. Несмотря на некие странности в характере и особенности психологии, в своих отношениях с чужими женами Булгаков был джентльмен.
Но вот еще одно откровение. Снова, уже в который раз, сочетание тех же самых цифр, на этот раз в телефонном номере Булгакова в то время, когда он жил на Пироговке, – 2-03-27. Неужели случайное совпадение? Опять скрещение судеб, но только не во времени и месте, а в телефонном номере? Нет, этого не может быть. Даже я не могу в это поверить – наверняка здесь не мистическая, а вполне реальная основа. Скорее всего, на волне своей популярности после постановки «Турбиных» Булгаков добился, чтобы ему дали телефон именно с таким номером, во всяком случае содержащим требуемые цифры. Но вот зачем? Что это – вера в магию цифр или столь необычным образом выраженная тоска по прошлому? Зачем терзать воспоминаниями душу? Ведь ничего уже не будет.
Смотрю на эти цифры, даже повторяю их вслух, пытаясь разобраться: «Тройка, семерка…» Где я это слышал? Господи, ну конечно же – «Пиковая дама». Тройка, семерка… дама! То, что Булгаков был игрок, верящий в магию символов и цифр, не вызывает у меня сомнений. Но князь Козловский? Впервые эти цифры – 0, 2, 3, 7 – появились в телефонном номере, когда квартировал он на Никитском бульваре, а переехав в Обухов переулок, оставил номер за собой. Неужто князь был карточный игрок? Или поклонник Чайковского и Пушкина, заядлый театрал? Не стоит забывать, что князь служил в дирекции Императорских театров.
Тройка, семерка… и княгиня. Можно ли утверждать, что сочетание цифр принесло Юрию Михайловичу удачу? Видимо, так… если бы только не Октябрь. Но тут уж никакие цифры не помогут. А вот Булгакову выпала другая стезя – писать, писать без особой надежды на успех и изводить себя тоской по столь желанной, недоступной Кире.
Что ж, благодаря княгине Кире Алексеевне удалось разъяснить еще один загадочный штрих, «дьявольскую образность» в творчестве писателя. И кстати, вот еще что – в «Белой гвардии» один из персонажей, генерал, чем-то напоминает дядю Киры Алексеевны, генерала Николая Сергеевича Блохина. Ну, может быть, и не напоминает, но имеет ту же знакомую нам теперь фамилию и то же звание. Случайность?
Думаю, что дело не в случайности. Просто так тесен мир – по крайней мере, мир Булгакова. В книге «Дом Маргариты» была доказана связь бала Сатаны из «закатного» романа с личностью и трагической судьбой Михаила Тухачевского. Так вот оказывается, что брат его прадеда служил в Кавалергардском полку вместе с тогдашним владельцем имения Шаблыкино, уже знакомым нам Киреевским, а позже, выйдя в отставку, поселился в деревеньке соседнего с Карачевским уезда, купив ее у бывшего однополчанина. Еще более интересно, что бабушка будущего маршала была дочерью помещика Карачевского уезда, так что не исключено ее знакомство с дедом Киры Алексеевны, Сергеем Владимировичем Блохиным. Конечно, Михаил Булгаков, корни которого также на Орловщине, вряд ли догадывался о карачевских корнях своего тезки. Однако, если в жизни так все переплелось – имеется в виду не только время, но и место, – стоит ли удивляться, что то же происходит и в романе. И Маргарита, образ которой навеян знакомством с Кирой Алексеевной, и Майгель-Тухачевский, да и сам Булгаков, отдавший по частице своего «я» и Мастеру, и Берлиозу, – все оказались на страницах одного романа, словно бы так было предназначено судьбой.
Итак, многое в судьбе писателя прояснилось, но остаются без ответа два вопроса: как вылечился Булгаков от морфинизма и почему вдруг занялся литературным творчеством? Вот мнение писателя Николая Никонова, о нем упоминает в своей книге Алексей Варламов:
«То, что произошло с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, было именно посвящением в литературу, совершившимся по всем правилам мистерий и инициаций… Совершилась трагическая мистерия рождения нового русского Фауста, жреца литературы, в горниле оккультного наркотического опыта. Морфий убил Булгакова-врача и родил Булгакова-писателя».Напротив, сам Алексей Варламов пытается объяснить тягу Булгакова к творчеству в значительной мере политическими мотивами:
«Скорее знаковый смысл соединения морфиниста и писателя заключается, с одной стороны, в той душевной и телесной лихорадке, в той чудовищной встряске, которую пережил Булгаков в 1917 году, а с другой – в том кошмаре, что был пережит его огромной страной».Позволю себе ни с тем ни с другим не согласиться – нет в этом деле ни мистики, ни оккультизма, и политической подоплеки тоже нет. «Кошмар 1917-го» и «наркотический опыт» здесь явно ни при чем. И нечего писателю приписывать достоинства, которых в то далекое время не могло быть у него – в политике Булгаков разбирался слабо. Всему причиной были лишь тоска и боль. Всему виной была разлука с Кирой Алексеевной.
Но как же вылечился?
В одном из интервью Татьяна Лаппа спасителем Булгакова называет доктора Воскресенского, который будто бы рекомендовал подменить морфий в ампулах дистиллированной водой. Впрочем, позже в разговоре с Леонидом Паршиным этот случай она уже не упоминает, так что биографам остается лишь гадать, в чем истинная причина избавления от страшного недуга. Варламов имеет на сей счет собственное мнение:
«Глубокое убеждение автора этой книги заключается в том, что дело было не только в медицине и даже не только в огромной воле Булгакова и великом терпении и самоотверженности его первой жены. Жизнь этого человека, как никакая другая жизнь русского писателя XX века, была подчинена судьбе и не допускала уклонений: ему надлежало в свой черед стать зависимым от морфия и в свой черед от этой зависимости исцелиться…»Да нет же! Все гораздо проще, и судьба тут совершенно ни при чем. Морфий, увы, не избавил Булгакова от страданий. Избавлением для него стало творчество – всю свою боль, душевные страдания писатель переносит на своих героев, при этом сам постепенно избавляется от мук. Истинное искусство рождается только так, а все остальное – принадлежность ремесла, а то и вовсе от лукавого.
Это исследование наверняка не будет полным, не попытайся мы проследить судьбу Киры Алексеевны после отъезда из России. При этом не избежать рассказа о судьбах русской эмиграции первой волны. Но прежде чем отправиться вслед за княгиней в Европу, напоследок не помешало бы пройтись по старым московским и петербургским адресам, хотя бы по тем из них, где жили ее родственники. А для начала попробуем отыскать квартиру свекра и свекрови. По счастью, привязанность их сиятельств к Арбату существенно облегчает поиски.
Итак, некоторое время жили они на углу Сивцева Вражка и Староконюшенного, в доме отставного гвардейского штабс-ротмистра Бориса Силина. Есть основания предполагать, что его сын пошел по стопам своего отца – дослужился до чина штабс-ротмистра лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, а в годы Второй мировой войны служил в Русском охранном корпусе. Печальна и поучительна судьба примкнувших к нему русских эмигрантов.
Приказ о формировании Русского корпуса был подписан 12 сентября 1941 года. В своем обращении к эмиграции начальник Русского Бюро в Сербии генерал Скородумов писал:
«Дайте героев! Дайте мучеников! Дайте патриотов! Я верю в силу духа Русского народа и верю, что Русские люди, с помощью Вождя Рейха и доблестной Германской армии, смогут свергнуть и навсегда уничтожить двадцать с лишним лет издевавшуюся над Русским народом интернациональную сталинскую банду… Боже, помоги нам спасти Россию!»Одно из условий формирования корпуса, поставленных перед властями рейха, было следующее:
«Когда Корпус закончит формирование и коммунистическое движение в Сербии будет подавлено, немецкое командование обязуется Корпус перебросить на Восточный фронт».К счастью для корпусников, до переброски на Восточный фронт дело так и не дошло. Не сбылось и пожелание сохранить русскую военную форму и воинский устав. Особым распоряжением германского командования Русская охранная группа была включена в состав вермахта с переименованием в Русский охранный корпус. Командование корпусом было передано генералу с немецкой фамилией Штейфону. В официальных обращениях к солдатам и офицерам корпуса отныне следовало употреблять немецкий чин. Был введен немецкий строевой устав.