Страница:
– И неужели нет никаких амулетов, способных защитить людей? – уточнил я.
– Вопрос в цене, – пожал плечами волшебник, а потом немного подумал и добавил: – И вере. Последняя тоже может дать неплохую защиту, причем не складывающуюся с защитным действием амулетов и учитывающуюся отдельно. Но знаешь, люди достаточно праведные, чтобы пользоваться милостью своего небесного покровителя, встречаются реже, чем те, кто способен выкладывать раз в пять-семь дней энную сумму за зарядку охранного артефакта.
– Сколько я, оказывается, не знаю о разных монстрах. – Да уж, большое упущение! Учитывая, что ближайшее время основной работой будет охота на них, его нужно срочно исправлять. А то загрызет какая-нибудь крокозябра, а я и знать не буду, что, чтобы она отстала, ей нужно, к примеру, вколотить осиновый кол между седьмым и шестым ребрами. Или просто не соваться в места обитания подобной твари без полного пластинчатого доспеха и отрядом меньше, чем пятнадцать человек. – Скажите, а можно у вас взять почитать какие-нибудь книги о них?
– А ты умеешь? – удивился Грайден. – И на каких же, позволь спросить, языках?
– Немного, – сознался я, пытаясь вспомнить, как называется диалект, применяемый для общения местными жителями. Не получалось. То ли совсем этого не знал, сконцентрировавшись на более важных вопросах, то ли слишком крепко забыл. – Но только на нашем.
– Пожалуй, если хорошо покажешь себя в ближайшие выходы, рискну выдавать тебе по очереди тома из своей библиотеки, – решил волшебник. – Помощник, не только способный сопротивляться вражеским чарам, но и образованный, принесет больше пользы. Но испортишь их, будешь расплачиваться из собственного жалованья, а учитывая, сколько они стоят, это займет как минимум год.
– Договорились, – поспешно кивнул я. – Буду очень-очень аккуратен!
Задумчиво хмыкнув, Грайден вновь осмотрел мое лицо с украсившей его сыпью и отправился куда-то по своим делам. А я настолько вымотался от нашего короткого разговора и воздействия ядовитого мяса сомяры, что сам не заметил, как уснул. Сумерки, словно в издевательскую компенсацию недавних мучений, когда глаза отказывались закрываться, наступили мгновенно. А вместе с ними и побудка в лице безжалостно тормошащего Нальсилы. И, как оказалось, не только его одного.
– Держи. – Крот, уже одетый в нечто, напоминающее свитый из толстой проволоки свитер, свалил мне едва ли не на ногу увесистую кучку металлолома. Поверх нее плюхнулось нечто, похожее на пожарный топор. Широкое лезвие с одной стороны, не слишком тонкий, но явно прямой острый шип с другой, а насажено все это великолепие было на длинное, может, даже чуть больше метра, отполированное древко.
– Странная какая форма у оружия. – Я удивленно рассматривал полуорка, напоминавшего сейчас карикатуру на христианского мученика. Над плоской зеленой клыкастой рожей торчал крест. Понять, что на самом деле это окончание снабженного широкой, очень широкой перекладиной копья, удалось не сразу. Интересно, как он прикрепил его к спине? – Как же его носить-то?
– Можно в руках, а лучше за поясом, – пожал плечами старый слуга. – Ты дылда здоровая, справишься. Чехол для лезвия, кстати, не забудь найти где-нибудь, чтобы лезвие не заржавело. Ну, думаю, как пользоваться, сообразишь. Широким и острым рубить плоть, узким и острым колоть броню, вдруг необычный какой противник встретится.
– Да, тут ножны явно под заказ шить придется. – Я задумчиво рассматривал свою покупку, сделанную через опытного человека, и с неудовольствием отмечал, что красивой или качественной ее назвать сложно. В обухе явно проглядывались две разнородные части, которые некий кузнец, судя по всему, соединил в горячем состоянии, и то, что у него получилось, закалил. В результате металл имел множество бугров, а также вряд ли мог похвастаться особой прочностью. Интересно, он у меня после первого же удара не развалится, оставив в руках лишь полированную рукоятку? Она, конечно, сама по себе та еще бита, но вряд ли хулиганистые обитатели кладбища впечатлятся переломами сгнивших костей.
– А чего ты хотел за свои смешные деньги? – Нальсила, видимо, понял терзающие меня сомнения. – Гномью секиру с рунным заговором? Скажи спасибо, что мэтр вам от своих щедрот нормальные кольчуги дал, а я их от масла протер. Ну, они, конечно, не парадные латы паладина, но и не гнилая тряпка из бычьей шкуры, под зубами нежити лопающаяся в момент.
– Угу, здорово! – Крот радовался обновкам, как ребенок. И тот факт, что за его копье платил я, а на кольчуге видны подозрительного вида дыры, счастья полуорка, заполучившего воинское обмундирование, видимо, нисколько не умалял.
– По-моему, тому, кто так заботится о своем доспехе, надо руки оторвать, – вздохнул я, оглядывая выданный мне комплект брони. Сапоги. Потертые, побитые, левый в одном месте укреплен чем-то вроде кожаного ремня, нашитого на манер заплатки. Но неожиданно большие, даже мою ногу, сильно превосходящую таковые у аборигенов, почти не жмут. Ну а разницей в два-три размера придется пренебречь. Плотные кожаные штаны, изначально слегка коротковатые, но кем-то удлиненные до нужных габаритов. Вроде бы и выстиранные, но следы въевшихся пятен угадываются невооруженным глазом. Кольчужная мини-юбка. Рваная и ржавая. Железная рубашка того же качества, с грудью и спиной, покрытыми неровными пластинами металла. Все. Надевать ее, судя по всему, планировалось поверх обычной одежды, ни о каком специальном поддоспешнике и речи не было. – И кстати, а где шлем?
– Там же, где и оторванные руки, – уверил меня старый слуга. – Хозяин эти трофеи с каких-то разбойников снял, но все утащить тогда не смог. Поторапливайтесь, кстати. Он уже во дворе ждет.
– Это объясняет происхождение некоторой части пятен, постараюсь сам таких для следующих владельцев не оставить, – вздохнул я и принялся облачаться в это убогое средневековое подобие бронежилета. Надеюсь, пенсионер хорошо вытер масло, и пятен на новой рубашке серого цвета, сделанной под мои выдающиеся габариты совсем недавно, не останется. Да и штаны пачкать бы не хотелось, пусть они по фактуре и напоминают пошедшую бы на Земле лишь на изготовление мешков дерюгу. Когда нормальная одежда имеется лишь в единственном экземпляре, волей-неволей начнешь заботиться о ней, чтобы не пришлось снова щеголять в обносках.
В комплекте к броне нашлись и рукавицы. Толстые, кожаные и, похоже, не первой свежести.
– Чтобы пальцы сразу не отгрызли, – прокомментировал Нальсила.
– Угу, секунды полторы они в клыках нежити продержатся, – согласился с ним я. – Так! Кроооот! Ты куда?
– Ну, это… – замялся полукровка, начавший, вероятно, под влиянием инстинкта самосохранения уходить куда-то подальше от нас и поближе к выходу из подвала. – В сортир!
В доме мага, кстати, имеющего неплохое представление о гигиене, действительно имелась дощатая прямоугольная коробка с глубокой ямой под ней, ничем принципиально не отличающаяся от подобных строений, расположенных в деревнях и на дачных участках покинутой мною Земли. Если не считать запаха внутри, конструкция даже некую ностальгию навевала. Жаль, что душа, пускай даже холодного, у чародея в поместье не было. Может, ему идею подкинуть?
– Правильная идея, – был вынужден принять я высказанное полуорком оправдание. – К нежити мы идем просто по работе, а не с личными претензиями, поэтому оставлять им пахучих гостинцев не надо. Да и если в живот ранят, шансов выжить больше будет с чистыми кишками. Надолго стратегически важный пункт не занимай, в общем, тоже его посещу.
– Мда, на королевскую гвардию вы не похожи, – резюмировал Грайден, придирчиво осмотрев свою силовую поддержку. – И даже на хороших разбойников не тянете. Если бы те так долго копались, то их жертвы успели бы не только сбегать за стражей, но и привести ее к месту грабежа раньше, чем преступники оттуда смоются! Где вас носило столько времени?
Крот попытался оправдываться. Я, как самый умный, молчал и преданно ел глазами начальство с выражением полного дебилизма на лице. В результате чародей обрушил на полукровку четыре ругательства, а на меня только два. Психология, однако. Интересно, а как дедушка Фрейд интерпретировал бы поход нескольких вооруженных людей на кладбище?
– В общем, так, недоумки, – выдавал подчиненным ценные указания опытный охотник на чудовищ. – Мы идем на кладбище, это понятно? А там могилы богатых и уважаемых людей. Ну, на большей части. Бедных хоронят на маленьком пятачке, иногда даже в общих могилах. Скоро, говорят, вообще два погоста станет вместо одного, но пока этого не случилось, упаси вас боги поцарапать чье-нибудь надгробие! Прикрывать сделавшего это недотепу от гнева какого-нибудь высокородного, захоронение почтенного прапрадеда которого случайно осквернили, я не буду.
– А как же нежить? – удивился полуорк, видимо, не знающий о том, что суровость дурацких приказов компенсируется необязательностью их исполнения. Кто будет доносить аристократу о том, что фамильный склеп потревожен именно нами, под покровом ночи, ловившими упырей? Фамильное привидение? Скорее уж он подумает на каких-нибудь недоброжелателей, заявившихся туда днем, или просто расшалившихся детей. Хм. Хотя они обычно не бегают с большими топорами по кладбищам. Тем более здесь, где ими действительно способен закусить какой-нибудь попавшийся на пути монстр, а страшные истории про чудовищ, рассказываемые друг другу у костра, вполне могут быть основаны на реальных событиях.
– Если мы ее встретим, то ее упокою я! – заявил Грайден. – Мягко и аккуратно. А ваша задача лишь не дать ей до меня дотянуться.
– Если? – Какое хорошее слово! Получается, мы можем просто погулять под луной и звездами? Действительно, не каждый день же покойники встают… даже в этом мире, полном магии, наверное, не каждый.
– Несколько свежих могил, что появились на кладбище со времени последнего моего визита туда, выделяют достаточно эманаций смерти, чтобы потенциально беспокойные мертвецы из числа новоприбывших зашевелились, – проинформировал нас маг. – Достаточно активно, чтобы представлять опасность. Так быстро закончить свое формирование, чтобы удалиться от погоста, они без посторонней помощи физически не могут, но вот за достаточно аппетитной приманкой могут и потянуться. А значит, есть вероятность, что они выберутся из земли раньше, чем я их найду. И обезврежу.
– А где же приманка? – закрутил головой по сторонам полуорк.
– Это мы, – проинформировал его я и посмотрел на чародея: – Верно?
– Не верно, – огорошил меня Грайден. – Ее создам на месте: достоверную для сгнивших мозгов иллюзию молоденькой девчонки-девственницы, истекающей кровью. А вы будете уничтожать всех, кто на нее покусится, пока я под покровом невидимости и неслышимости оббегаю могилы и проверю, насколько опасны их обитатели.
– Тогда зачем же вам помощники, если есть такой шикарный отвлекающий фактор? – удивился я.
– Случаи разные бывают, – пожал плечами чародей. – К примеру, моего хорошего знакомого растерзала нежить, возникшая из останков некроманта, инкогнито прибывшего в его родной город, да и помершего там своей смертью от старости. Поскольку путешествовал мастер темной магии инкогнито, не желая связываться с представителями закона и храмов, то одет был как бедняк. Ну и закопали его вместе с другими такими же. Через несколько дней при штатном обходе молодой лич пробудился, сопротивляясь чарам упокоения, и убил того, кто, оказавшись слишком самонадеянным, пытался усыпить его вечным сном. А потом кладбище пришлось зачищать при помощи дружин четырех окрестных рыцарей и освящать землю заново.
– И чем мы поможем, если нечто подобное снова произойдет? – удивился Крот. – Гарниром к магу поработаем, что ли?
Вот интересно: он временами соображает или временами притворяется идиотом? Как бы проверить?
– Возьмете лопаты, откопаете подозрительную могилу без всякой магии, чтобы не потревожить того, кто внутри, и расчлените его, – пожал плечами волшебник. – От подобного свежий лич не пробудится. А даже если и среагирует на живую кровь, так пока по нему магией не зарядить, не вспомнит, что и сам колдовать умеет.
– Ну, топором, допустим, много не накопаешь, – с сомнением осмотрел свое оружие я, вспоминая, не было ли на выданном нам оружии, то есть кинжале и сабле, следов использования в качестве садовых, то есть, тьфу ты, кладбищенских инструментов.
– Ничего, – успокоил Грайден Молния. – Я знаю, где лежат лопаты.
Ночью город практически пустел. Да уж, это не Земля, где ночь от дня в мегаполисе отличается лишь по окраске заливающего все и вся света. По пути нам попадались лишь крайне сомнительного вида личности, вроде тех, какими мы с Кротом были совсем недавно. Даже проститутки и грабители предпочитали убираться под защиту домов с наступлением темноты во избежание фатальных неприятностей, а парочка встретившихся патрулей стражи, судя по недовольным мордам, явно желала бы последовать их примеру.
– А какие вообще монстры имеются в окрестностях Ироля? – решил уточнить полуорк, которому, видно, стало скучно просто так шагать.
– Во-первых, нежить, с которой вы очень скоро повстречаетесь, – подбодрил его волшебник. – За семьсот лет существования города погост разросся до чудовищных размеров. Ну а как иначе? Мы живем в хлебной столице всего королевства, наша провинция дает четверть зерна всей страны, естественно, тут будет жить много людей. И нелюдей. И много умирать.
– А кладбища не переносили, когда границы жилой зоны расширяли? – заинтересовался я. – Ну, чтобы землю под дома освободить.
– Вот иногда умным кажешься, а иногда такую чушь сморозишь, будто бы только вчера из дикой чащобы вылез, – сочувственно посмотрел на меня Грайден. – Да ты хоть одного человека можешь назвать, согласившегося бы поселиться на могиле? Даже некромант на такое не пойдет, ибо в их среде есть те, кто соблюдает технику безопасности, и те, кто умирает молодыми.
– Почему? – не понял Крот. – Не в смысле, умирают, а почему не соглашаются жить. Мне вот, например, чьи-нибудь трупы мешать не будут. Ну, если их закопать поглубже, чтобы не воняли.
– Если по-простому, то примета плохая, – вздохнул чародей, которому, видно, тоже было скучно просто так идти. Иначе с чего бы он взялся работать для собственных слуг чуть ли не лектором по предмету «монстроведение для чайников». – А если по-научному, то эманации людей, которые ссорятся, мирятся, болеют, бывают ранены или занимаются любовью, стабильно имеющиеся в одном месте, очень хорошо привлекают различные паразитические энергоформы, известные в народе как призраки и злые духи, которые в конечном счете и ответственны за разупокоивание тел. К счастью, фон, выделяемый в процессе существования любых живых организмов, быстро развеивается, и достаточно всего лишь создать изоляционный барьер в виде расстояния, равного паре сотен шагов от стен жилища до кладбища, чтобы быть в полной безопасности.
– Ладно, оставим на время живых покойников, – попросил я, – они что-то последнее время уже оскомину набивают, хочется уж поскорее с ними встретиться, чтобы отмучиться. Ну, то есть их отмучить, чтобы больше не вставали. Какие еще монстры вам, а значит, и нам, по работе встречаются?
– Мутанты разных форм, вроде достопамятного сомяры, – пожал плечами Грайден. – Каждый из них имеет какие-то свои особенности, но общие направления изменений просматриваются и у птиц, и у рыб, и у зверей, и даже, в совсем уж редких случаях, у насекомых. Это почти обязательное увеличение размеров вкупе с аномальной живучестью, повышенный метаболизм, делающий применение большинства ядов бессмысленным, и как следствие – зверский аппетит. Магические способности тоже иногда возникают, но лишь у наиболее сильных монстров, и без них способных причинить множество хлопот когтями и зубами. Исключения из этих правил бывают, но редко.
Желудок недовольно булькнул. Вернее, не недовольно, а голодно. Он, похоже, дорвавшись до большого количества еды в доме мага, решил оторваться за многомесячное воздержание и регулярно требовал пищи. Хоть какой. Пусть даже это будет отравленная плоть чудовища. Хм, а если подумать, некоторые симптомы, демонстрируемые организмом, с описываемыми волшебником совпадают.
– А если люди попадают в эти стихийные, ну как их, – термины из местной магической науки вылетели из головы напрочь. – С ними что происходит?
– То же самое, – вздохнул Грайден. – Спонтанная перестройка организма. Кстати, одна из популярных в последнее время гипотез утверждает, что именно так появились разные расы, являющиеся на самом деле измененными потомками неких мифических предтеч. Это, кстати, объясняет возможность столь не схожих внешне народов свободно скрещиваться между собой.
– Чего? – Крот, похоже, понял в этой речи лишь предлоги. Да и до того, вероятно, считал, будто мы разговариваем на каком-то другом языке.
– А похоже на правду, – подумав, решил я, припомнив, что недостающее звено эволюции обезьян, приведшее к образованию вида хомо сапиенс, ученые Земли так и не нашли. – Есть в эльфах, орках и людях нечто общее. Человеческое, хе-хе… Или действительно относящееся к некому существу-прародителю. А вы сами таких измененных видели?
– Приходилось, – кивнул Грайден. – Мерзкое зрелище. Напоминают по размерам тех же троллей, но вылепленных из холодца, ибо мускулы и жир нарастают неравномерными буграми, а кожа от них отстает, туго натягивается и становится полупрозрачной, зубы острые, иногда в несколько рядов, клыки торчат, волосы либо вылезают совсем, как у младенцев, либо все тело покрывается грубой шерстью, в которой вязнут стрелы и клинки.
– Ну и уроды, – передернулся я, холодея от мысли, что, возможно, сам стану таким. – А как эта трансформация на разум влияет?
– К счастью для измененных, их личность исчезает от болевого шока, вызванного перестройкой организма, быстрее, чем они осознают всю печальность своего положения, – огорошил меня чародей. – Исключений нет. И в принципе быть не может.
– Почему так категорично? – удивился я. – Быть может, в каких-то особых условиях или если попадется на редкость выносливый индивидуум…
– О, кладбище! – оживился Крот, завидев нашу цель. Мы действительно вышли на окраину города и теперь должны были по достаточно утоптанной тропинке двинуться прямиком к погосту. На нем мне раньше пару раз бывать приходилось, но днем. В самом начале своих злоключений, когда еще местности не знал и шел куда глаза глядят. Понятное дело, торчащих как на Земле из стройных рядов холмиков крестов тут не было. Зато имелись целые лабиринты разнообразных склепов, украшенных резьбой, памятники с барельефами, принадлежащими состоятельным при жизни людям. Бюджетным вариантом захоронений считались насыпные мини-курганы, источенные ходами, словно сыр, внутри которых имелось множество ниш, куда складывались обработанные бальзамическими веществами и помещенные в гробы трупы, а не отдельные залы для саркофагов. В один из таких я даже забрел невзначай, но был выгнан взашей оказавшимся в то время внутри человеком, видимо, родней кого-то из усопших, пришедшим проведать близких. Тухлятиной и гнильем, помнится, не воняло, но резкий химический запах въевшихся в мертвую плоть веществ заставил вспомнить ощущения, возникающие во время покрасочных работ в плохо вентилируемой комнате.
– Существовала раньше в нашем королевстве, а кое-где практикуется и поныне казнь, заключающаяся в том, что приговоренного помещают в условия, где он должен подвергнуться воздействию магической аномалии, – сказал наконец Грайден, когда мы уже прошли половину пути до погоста. – Выживших, ну то есть сохранивших разум или хотя бы его осколки, традиционно считали помилованными богами. Но такие случаи удавалось пересчитать в течение века по пальцам одной руки, и объяснялись они тем, что переплетение энергетических линий, повинуясь неким невыясненным природным процессам, исчезало из старого места и появлялось на новом. Уцелеть же после близкого знакомства с подобным буйством дикой магии не удалось никому, что доказали поколения смертников. Ресурсов организма либо хватает на лавинообразное изменение, стирающее разум и личность немыслимой болью, либо нет, и тогда тело просто сжигает само себя в медленной, но все равно мучительной агонии летальных мутаций.
– И как долго эти процессы длятся? – уточнил я, нервно сглатывая и исполняясь плохих предчувствий.
– Четвертую часть дня примерно, – пожал плечами волшебник. – Когда заклинаниями пытались продлить страдания жертвы, то до суток.
Фух! Кажется, пронесло! В смысле, раз до сих пор не помер и не обратился в подобие подвергнувшейся радиоактивному облучению гориллы, то ничего больше здоровью не грозит. Наверное. Ведь в аномалию я все-таки попадал. Может, она была не того типа? Или вся разрядилась на перенос моего бренного тела из соседнего измерения?
– А почему сейчас так никого не казнят? – заинтересовался Крот, который как абориген городского дна считал себя по части полагающихся правонарушителям наказаний крупным специалистом. Видел многих своих знакомых, отправившихся в мир иной при большом скоплении народа в процессе совершения правосудия, да и сам имел неплохие шансы пополнить их число.
– Опасное слишком развлечение, – хмыкнул чародей. – Никогда точно нельзя знать, в какой момент приговоренный обретет силы монстра и попытается расправиться с палачами и зрителями. И насколько могущественен он будет. Хотя некоторые и видят в подобных рискованных забавах дополнительную остроту… Но довольно разговоров, ведь мы уже пришли.
Наша бравая команда из одного профессионального охотника на чудовищ и двух вынужденных любителей действительно стояла перед воротами, ведущими на кладбище. Открытыми. Мол, входи и выходи любой, кто не хочет перебираться через невысокий, буквально символический забор. Только руны, вырезанные на арке, как-то подозрительно светились в ночи нежно-зеленым светом. И в такт им мигал неяркий огонек на вершине рядом расположенного строения, больше всего похожего на наблюдательную вышку. Или избушку Бабы-яги, вскормленную генно-модифицированными продуктами. На трех длинных тонких ножках примерно трехметровой высоты располагалась прямоугольная коробка, вполне сравнимая размером с небольшим домом. Ну однозначно больше шалаша, в котором я недавно жил.
А потом Грайден Молния сделал то, чего я от него не ожидал. Он открыл рот и громко закричал:
– Жрец, открывай! Маг пришел!
Если здесь и имеются неупокоенные мертвецы, то они просто обязаны сбежаться на звук. Или разбежаться, если имеют достаточно мозгов, чтобы осознать услышанное. Интересно, может, колдун с ними в доле? Действительно, почему бы ему и не брать раз в месяц пару монет с каких-нибудь вампиров, при условии, что они на этом кладбище есть, понятное дело, за своевременное, так сказать, предупреждение о начале обхода и зачистки. Несколько секунд ничего не происходило, а потом в будке открылась дверь, откуда высунулся подсвечиваемый идущим изнутри светом настоящий монстр. Топор сам собой оказался в руках, а Крот, словно опытный ветеран, отражающий кавалерийскую атаку, уткнул в сторону угрозы копье, упав на одно колено. Хотя, возможно, у него просто ноги подкосились от ужаса.
– Ррр! – Губы существа, похожего на человека, с которого заживо содрали кожу, приподнялись, обнажая желтые клыки. Множество жутких шрамов, испещряющих его голову, казались настолько глубоки, что в их темноте подсознательно ожидалось увидеть свет от сквозного отверстия. Глаз не было. Вернее, когда-то имелись, но потом их кто-то очень неаккуратно вырезал. Или вырвал с мясом. Одна нога была нормальной, а вот от второй осталась только тонкая бледная кость, неизвестно как выдерживающая вес довольно массивной для своих размеров туши. В руке тварь сжимала короткий жезл, время от времени плевавшийся в стороны искрами. Неужели мы нарвались на лича?! – Ррраскричались тут, даррррмоеды!
Непонятное существо принялось спускаться по ведущей к земле лестнице, и секунд через пять оцепенения мне все-таки удалось опознать в нем орка. Жестоко искалеченного, но, похоже, все-таки живого. Отсутствие органов зрения ориентироваться ему, похоже, не мешало, поскольку нелюдь, ковыляя на своем протезе, безошибочно подошел к Грайдену и, кивнув в нашу сторону, осведомился:
– Эти молокососы с тобой?
– Угу, – без особой, похоже, охоты согласился с ним чародей. – Нанял вот себе… помощничков.
– Тогда ладно. – Многократный инвалид развернул свое слепое лицо в нашу сторону, и я содрогнулся еще раз. Интересно, кто ж его так? И чем? Нет, работать на местном кладбище сторожем лучше не соглашаться. – В общем, так, людишки, слушайте сюда. Пока все более-менее тихо, но в северррной части кладбища чувствуется какое-то непррриятное шебуррршание. Проверьте. В склеп Арррина Жестокого опять наведывались грабители. Прррриколотите там уже нормально дверррь и повесьте большую табличку: «Сокррровищ нет, все пропито наследниками». Сторррожевые ррруны по периметру начинают выгорррать, скоро их придется наносить заново. Все. Идите ррработайте!
– Вопрос в цене, – пожал плечами волшебник, а потом немного подумал и добавил: – И вере. Последняя тоже может дать неплохую защиту, причем не складывающуюся с защитным действием амулетов и учитывающуюся отдельно. Но знаешь, люди достаточно праведные, чтобы пользоваться милостью своего небесного покровителя, встречаются реже, чем те, кто способен выкладывать раз в пять-семь дней энную сумму за зарядку охранного артефакта.
– Сколько я, оказывается, не знаю о разных монстрах. – Да уж, большое упущение! Учитывая, что ближайшее время основной работой будет охота на них, его нужно срочно исправлять. А то загрызет какая-нибудь крокозябра, а я и знать не буду, что, чтобы она отстала, ей нужно, к примеру, вколотить осиновый кол между седьмым и шестым ребрами. Или просто не соваться в места обитания подобной твари без полного пластинчатого доспеха и отрядом меньше, чем пятнадцать человек. – Скажите, а можно у вас взять почитать какие-нибудь книги о них?
– А ты умеешь? – удивился Грайден. – И на каких же, позволь спросить, языках?
– Немного, – сознался я, пытаясь вспомнить, как называется диалект, применяемый для общения местными жителями. Не получалось. То ли совсем этого не знал, сконцентрировавшись на более важных вопросах, то ли слишком крепко забыл. – Но только на нашем.
– Пожалуй, если хорошо покажешь себя в ближайшие выходы, рискну выдавать тебе по очереди тома из своей библиотеки, – решил волшебник. – Помощник, не только способный сопротивляться вражеским чарам, но и образованный, принесет больше пользы. Но испортишь их, будешь расплачиваться из собственного жалованья, а учитывая, сколько они стоят, это займет как минимум год.
– Договорились, – поспешно кивнул я. – Буду очень-очень аккуратен!
Задумчиво хмыкнув, Грайден вновь осмотрел мое лицо с украсившей его сыпью и отправился куда-то по своим делам. А я настолько вымотался от нашего короткого разговора и воздействия ядовитого мяса сомяры, что сам не заметил, как уснул. Сумерки, словно в издевательскую компенсацию недавних мучений, когда глаза отказывались закрываться, наступили мгновенно. А вместе с ними и побудка в лице безжалостно тормошащего Нальсилы. И, как оказалось, не только его одного.
– Держи. – Крот, уже одетый в нечто, напоминающее свитый из толстой проволоки свитер, свалил мне едва ли не на ногу увесистую кучку металлолома. Поверх нее плюхнулось нечто, похожее на пожарный топор. Широкое лезвие с одной стороны, не слишком тонкий, но явно прямой острый шип с другой, а насажено все это великолепие было на длинное, может, даже чуть больше метра, отполированное древко.
– Странная какая форма у оружия. – Я удивленно рассматривал полуорка, напоминавшего сейчас карикатуру на христианского мученика. Над плоской зеленой клыкастой рожей торчал крест. Понять, что на самом деле это окончание снабженного широкой, очень широкой перекладиной копья, удалось не сразу. Интересно, как он прикрепил его к спине? – Как же его носить-то?
– Можно в руках, а лучше за поясом, – пожал плечами старый слуга. – Ты дылда здоровая, справишься. Чехол для лезвия, кстати, не забудь найти где-нибудь, чтобы лезвие не заржавело. Ну, думаю, как пользоваться, сообразишь. Широким и острым рубить плоть, узким и острым колоть броню, вдруг необычный какой противник встретится.
– Да, тут ножны явно под заказ шить придется. – Я задумчиво рассматривал свою покупку, сделанную через опытного человека, и с неудовольствием отмечал, что красивой или качественной ее назвать сложно. В обухе явно проглядывались две разнородные части, которые некий кузнец, судя по всему, соединил в горячем состоянии, и то, что у него получилось, закалил. В результате металл имел множество бугров, а также вряд ли мог похвастаться особой прочностью. Интересно, он у меня после первого же удара не развалится, оставив в руках лишь полированную рукоятку? Она, конечно, сама по себе та еще бита, но вряд ли хулиганистые обитатели кладбища впечатлятся переломами сгнивших костей.
– А чего ты хотел за свои смешные деньги? – Нальсила, видимо, понял терзающие меня сомнения. – Гномью секиру с рунным заговором? Скажи спасибо, что мэтр вам от своих щедрот нормальные кольчуги дал, а я их от масла протер. Ну, они, конечно, не парадные латы паладина, но и не гнилая тряпка из бычьей шкуры, под зубами нежити лопающаяся в момент.
– Угу, здорово! – Крот радовался обновкам, как ребенок. И тот факт, что за его копье платил я, а на кольчуге видны подозрительного вида дыры, счастья полуорка, заполучившего воинское обмундирование, видимо, нисколько не умалял.
– По-моему, тому, кто так заботится о своем доспехе, надо руки оторвать, – вздохнул я, оглядывая выданный мне комплект брони. Сапоги. Потертые, побитые, левый в одном месте укреплен чем-то вроде кожаного ремня, нашитого на манер заплатки. Но неожиданно большие, даже мою ногу, сильно превосходящую таковые у аборигенов, почти не жмут. Ну а разницей в два-три размера придется пренебречь. Плотные кожаные штаны, изначально слегка коротковатые, но кем-то удлиненные до нужных габаритов. Вроде бы и выстиранные, но следы въевшихся пятен угадываются невооруженным глазом. Кольчужная мини-юбка. Рваная и ржавая. Железная рубашка того же качества, с грудью и спиной, покрытыми неровными пластинами металла. Все. Надевать ее, судя по всему, планировалось поверх обычной одежды, ни о каком специальном поддоспешнике и речи не было. – И кстати, а где шлем?
– Там же, где и оторванные руки, – уверил меня старый слуга. – Хозяин эти трофеи с каких-то разбойников снял, но все утащить тогда не смог. Поторапливайтесь, кстати. Он уже во дворе ждет.
– Это объясняет происхождение некоторой части пятен, постараюсь сам таких для следующих владельцев не оставить, – вздохнул я и принялся облачаться в это убогое средневековое подобие бронежилета. Надеюсь, пенсионер хорошо вытер масло, и пятен на новой рубашке серого цвета, сделанной под мои выдающиеся габариты совсем недавно, не останется. Да и штаны пачкать бы не хотелось, пусть они по фактуре и напоминают пошедшую бы на Земле лишь на изготовление мешков дерюгу. Когда нормальная одежда имеется лишь в единственном экземпляре, волей-неволей начнешь заботиться о ней, чтобы не пришлось снова щеголять в обносках.
В комплекте к броне нашлись и рукавицы. Толстые, кожаные и, похоже, не первой свежести.
– Чтобы пальцы сразу не отгрызли, – прокомментировал Нальсила.
– Угу, секунды полторы они в клыках нежити продержатся, – согласился с ним я. – Так! Кроооот! Ты куда?
– Ну, это… – замялся полукровка, начавший, вероятно, под влиянием инстинкта самосохранения уходить куда-то подальше от нас и поближе к выходу из подвала. – В сортир!
В доме мага, кстати, имеющего неплохое представление о гигиене, действительно имелась дощатая прямоугольная коробка с глубокой ямой под ней, ничем принципиально не отличающаяся от подобных строений, расположенных в деревнях и на дачных участках покинутой мною Земли. Если не считать запаха внутри, конструкция даже некую ностальгию навевала. Жаль, что душа, пускай даже холодного, у чародея в поместье не было. Может, ему идею подкинуть?
– Правильная идея, – был вынужден принять я высказанное полуорком оправдание. – К нежити мы идем просто по работе, а не с личными претензиями, поэтому оставлять им пахучих гостинцев не надо. Да и если в живот ранят, шансов выжить больше будет с чистыми кишками. Надолго стратегически важный пункт не занимай, в общем, тоже его посещу.
– Мда, на королевскую гвардию вы не похожи, – резюмировал Грайден, придирчиво осмотрев свою силовую поддержку. – И даже на хороших разбойников не тянете. Если бы те так долго копались, то их жертвы успели бы не только сбегать за стражей, но и привести ее к месту грабежа раньше, чем преступники оттуда смоются! Где вас носило столько времени?
Крот попытался оправдываться. Я, как самый умный, молчал и преданно ел глазами начальство с выражением полного дебилизма на лице. В результате чародей обрушил на полукровку четыре ругательства, а на меня только два. Психология, однако. Интересно, а как дедушка Фрейд интерпретировал бы поход нескольких вооруженных людей на кладбище?
– В общем, так, недоумки, – выдавал подчиненным ценные указания опытный охотник на чудовищ. – Мы идем на кладбище, это понятно? А там могилы богатых и уважаемых людей. Ну, на большей части. Бедных хоронят на маленьком пятачке, иногда даже в общих могилах. Скоро, говорят, вообще два погоста станет вместо одного, но пока этого не случилось, упаси вас боги поцарапать чье-нибудь надгробие! Прикрывать сделавшего это недотепу от гнева какого-нибудь высокородного, захоронение почтенного прапрадеда которого случайно осквернили, я не буду.
– А как же нежить? – удивился полуорк, видимо, не знающий о том, что суровость дурацких приказов компенсируется необязательностью их исполнения. Кто будет доносить аристократу о том, что фамильный склеп потревожен именно нами, под покровом ночи, ловившими упырей? Фамильное привидение? Скорее уж он подумает на каких-нибудь недоброжелателей, заявившихся туда днем, или просто расшалившихся детей. Хм. Хотя они обычно не бегают с большими топорами по кладбищам. Тем более здесь, где ими действительно способен закусить какой-нибудь попавшийся на пути монстр, а страшные истории про чудовищ, рассказываемые друг другу у костра, вполне могут быть основаны на реальных событиях.
– Если мы ее встретим, то ее упокою я! – заявил Грайден. – Мягко и аккуратно. А ваша задача лишь не дать ей до меня дотянуться.
– Если? – Какое хорошее слово! Получается, мы можем просто погулять под луной и звездами? Действительно, не каждый день же покойники встают… даже в этом мире, полном магии, наверное, не каждый.
– Несколько свежих могил, что появились на кладбище со времени последнего моего визита туда, выделяют достаточно эманаций смерти, чтобы потенциально беспокойные мертвецы из числа новоприбывших зашевелились, – проинформировал нас маг. – Достаточно активно, чтобы представлять опасность. Так быстро закончить свое формирование, чтобы удалиться от погоста, они без посторонней помощи физически не могут, но вот за достаточно аппетитной приманкой могут и потянуться. А значит, есть вероятность, что они выберутся из земли раньше, чем я их найду. И обезврежу.
– А где же приманка? – закрутил головой по сторонам полуорк.
– Это мы, – проинформировал его я и посмотрел на чародея: – Верно?
– Не верно, – огорошил меня Грайден. – Ее создам на месте: достоверную для сгнивших мозгов иллюзию молоденькой девчонки-девственницы, истекающей кровью. А вы будете уничтожать всех, кто на нее покусится, пока я под покровом невидимости и неслышимости оббегаю могилы и проверю, насколько опасны их обитатели.
– Тогда зачем же вам помощники, если есть такой шикарный отвлекающий фактор? – удивился я.
– Случаи разные бывают, – пожал плечами чародей. – К примеру, моего хорошего знакомого растерзала нежить, возникшая из останков некроманта, инкогнито прибывшего в его родной город, да и помершего там своей смертью от старости. Поскольку путешествовал мастер темной магии инкогнито, не желая связываться с представителями закона и храмов, то одет был как бедняк. Ну и закопали его вместе с другими такими же. Через несколько дней при штатном обходе молодой лич пробудился, сопротивляясь чарам упокоения, и убил того, кто, оказавшись слишком самонадеянным, пытался усыпить его вечным сном. А потом кладбище пришлось зачищать при помощи дружин четырех окрестных рыцарей и освящать землю заново.
– И чем мы поможем, если нечто подобное снова произойдет? – удивился Крот. – Гарниром к магу поработаем, что ли?
Вот интересно: он временами соображает или временами притворяется идиотом? Как бы проверить?
– Возьмете лопаты, откопаете подозрительную могилу без всякой магии, чтобы не потревожить того, кто внутри, и расчлените его, – пожал плечами волшебник. – От подобного свежий лич не пробудится. А даже если и среагирует на живую кровь, так пока по нему магией не зарядить, не вспомнит, что и сам колдовать умеет.
– Ну, топором, допустим, много не накопаешь, – с сомнением осмотрел свое оружие я, вспоминая, не было ли на выданном нам оружии, то есть кинжале и сабле, следов использования в качестве садовых, то есть, тьфу ты, кладбищенских инструментов.
– Ничего, – успокоил Грайден Молния. – Я знаю, где лежат лопаты.
Ночью город практически пустел. Да уж, это не Земля, где ночь от дня в мегаполисе отличается лишь по окраске заливающего все и вся света. По пути нам попадались лишь крайне сомнительного вида личности, вроде тех, какими мы с Кротом были совсем недавно. Даже проститутки и грабители предпочитали убираться под защиту домов с наступлением темноты во избежание фатальных неприятностей, а парочка встретившихся патрулей стражи, судя по недовольным мордам, явно желала бы последовать их примеру.
– А какие вообще монстры имеются в окрестностях Ироля? – решил уточнить полуорк, которому, видно, стало скучно просто так шагать.
– Во-первых, нежить, с которой вы очень скоро повстречаетесь, – подбодрил его волшебник. – За семьсот лет существования города погост разросся до чудовищных размеров. Ну а как иначе? Мы живем в хлебной столице всего королевства, наша провинция дает четверть зерна всей страны, естественно, тут будет жить много людей. И нелюдей. И много умирать.
– А кладбища не переносили, когда границы жилой зоны расширяли? – заинтересовался я. – Ну, чтобы землю под дома освободить.
– Вот иногда умным кажешься, а иногда такую чушь сморозишь, будто бы только вчера из дикой чащобы вылез, – сочувственно посмотрел на меня Грайден. – Да ты хоть одного человека можешь назвать, согласившегося бы поселиться на могиле? Даже некромант на такое не пойдет, ибо в их среде есть те, кто соблюдает технику безопасности, и те, кто умирает молодыми.
– Почему? – не понял Крот. – Не в смысле, умирают, а почему не соглашаются жить. Мне вот, например, чьи-нибудь трупы мешать не будут. Ну, если их закопать поглубже, чтобы не воняли.
– Если по-простому, то примета плохая, – вздохнул чародей, которому, видно, тоже было скучно просто так идти. Иначе с чего бы он взялся работать для собственных слуг чуть ли не лектором по предмету «монстроведение для чайников». – А если по-научному, то эманации людей, которые ссорятся, мирятся, болеют, бывают ранены или занимаются любовью, стабильно имеющиеся в одном месте, очень хорошо привлекают различные паразитические энергоформы, известные в народе как призраки и злые духи, которые в конечном счете и ответственны за разупокоивание тел. К счастью, фон, выделяемый в процессе существования любых живых организмов, быстро развеивается, и достаточно всего лишь создать изоляционный барьер в виде расстояния, равного паре сотен шагов от стен жилища до кладбища, чтобы быть в полной безопасности.
– Ладно, оставим на время живых покойников, – попросил я, – они что-то последнее время уже оскомину набивают, хочется уж поскорее с ними встретиться, чтобы отмучиться. Ну, то есть их отмучить, чтобы больше не вставали. Какие еще монстры вам, а значит, и нам, по работе встречаются?
– Мутанты разных форм, вроде достопамятного сомяры, – пожал плечами Грайден. – Каждый из них имеет какие-то свои особенности, но общие направления изменений просматриваются и у птиц, и у рыб, и у зверей, и даже, в совсем уж редких случаях, у насекомых. Это почти обязательное увеличение размеров вкупе с аномальной живучестью, повышенный метаболизм, делающий применение большинства ядов бессмысленным, и как следствие – зверский аппетит. Магические способности тоже иногда возникают, но лишь у наиболее сильных монстров, и без них способных причинить множество хлопот когтями и зубами. Исключения из этих правил бывают, но редко.
Желудок недовольно булькнул. Вернее, не недовольно, а голодно. Он, похоже, дорвавшись до большого количества еды в доме мага, решил оторваться за многомесячное воздержание и регулярно требовал пищи. Хоть какой. Пусть даже это будет отравленная плоть чудовища. Хм, а если подумать, некоторые симптомы, демонстрируемые организмом, с описываемыми волшебником совпадают.
– А если люди попадают в эти стихийные, ну как их, – термины из местной магической науки вылетели из головы напрочь. – С ними что происходит?
– То же самое, – вздохнул Грайден. – Спонтанная перестройка организма. Кстати, одна из популярных в последнее время гипотез утверждает, что именно так появились разные расы, являющиеся на самом деле измененными потомками неких мифических предтеч. Это, кстати, объясняет возможность столь не схожих внешне народов свободно скрещиваться между собой.
– Чего? – Крот, похоже, понял в этой речи лишь предлоги. Да и до того, вероятно, считал, будто мы разговариваем на каком-то другом языке.
– А похоже на правду, – подумав, решил я, припомнив, что недостающее звено эволюции обезьян, приведшее к образованию вида хомо сапиенс, ученые Земли так и не нашли. – Есть в эльфах, орках и людях нечто общее. Человеческое, хе-хе… Или действительно относящееся к некому существу-прародителю. А вы сами таких измененных видели?
– Приходилось, – кивнул Грайден. – Мерзкое зрелище. Напоминают по размерам тех же троллей, но вылепленных из холодца, ибо мускулы и жир нарастают неравномерными буграми, а кожа от них отстает, туго натягивается и становится полупрозрачной, зубы острые, иногда в несколько рядов, клыки торчат, волосы либо вылезают совсем, как у младенцев, либо все тело покрывается грубой шерстью, в которой вязнут стрелы и клинки.
– Ну и уроды, – передернулся я, холодея от мысли, что, возможно, сам стану таким. – А как эта трансформация на разум влияет?
– К счастью для измененных, их личность исчезает от болевого шока, вызванного перестройкой организма, быстрее, чем они осознают всю печальность своего положения, – огорошил меня чародей. – Исключений нет. И в принципе быть не может.
– Почему так категорично? – удивился я. – Быть может, в каких-то особых условиях или если попадется на редкость выносливый индивидуум…
– О, кладбище! – оживился Крот, завидев нашу цель. Мы действительно вышли на окраину города и теперь должны были по достаточно утоптанной тропинке двинуться прямиком к погосту. На нем мне раньше пару раз бывать приходилось, но днем. В самом начале своих злоключений, когда еще местности не знал и шел куда глаза глядят. Понятное дело, торчащих как на Земле из стройных рядов холмиков крестов тут не было. Зато имелись целые лабиринты разнообразных склепов, украшенных резьбой, памятники с барельефами, принадлежащими состоятельным при жизни людям. Бюджетным вариантом захоронений считались насыпные мини-курганы, источенные ходами, словно сыр, внутри которых имелось множество ниш, куда складывались обработанные бальзамическими веществами и помещенные в гробы трупы, а не отдельные залы для саркофагов. В один из таких я даже забрел невзначай, но был выгнан взашей оказавшимся в то время внутри человеком, видимо, родней кого-то из усопших, пришедшим проведать близких. Тухлятиной и гнильем, помнится, не воняло, но резкий химический запах въевшихся в мертвую плоть веществ заставил вспомнить ощущения, возникающие во время покрасочных работ в плохо вентилируемой комнате.
– Существовала раньше в нашем королевстве, а кое-где практикуется и поныне казнь, заключающаяся в том, что приговоренного помещают в условия, где он должен подвергнуться воздействию магической аномалии, – сказал наконец Грайден, когда мы уже прошли половину пути до погоста. – Выживших, ну то есть сохранивших разум или хотя бы его осколки, традиционно считали помилованными богами. Но такие случаи удавалось пересчитать в течение века по пальцам одной руки, и объяснялись они тем, что переплетение энергетических линий, повинуясь неким невыясненным природным процессам, исчезало из старого места и появлялось на новом. Уцелеть же после близкого знакомства с подобным буйством дикой магии не удалось никому, что доказали поколения смертников. Ресурсов организма либо хватает на лавинообразное изменение, стирающее разум и личность немыслимой болью, либо нет, и тогда тело просто сжигает само себя в медленной, но все равно мучительной агонии летальных мутаций.
– И как долго эти процессы длятся? – уточнил я, нервно сглатывая и исполняясь плохих предчувствий.
– Четвертую часть дня примерно, – пожал плечами волшебник. – Когда заклинаниями пытались продлить страдания жертвы, то до суток.
Фух! Кажется, пронесло! В смысле, раз до сих пор не помер и не обратился в подобие подвергнувшейся радиоактивному облучению гориллы, то ничего больше здоровью не грозит. Наверное. Ведь в аномалию я все-таки попадал. Может, она была не того типа? Или вся разрядилась на перенос моего бренного тела из соседнего измерения?
– А почему сейчас так никого не казнят? – заинтересовался Крот, который как абориген городского дна считал себя по части полагающихся правонарушителям наказаний крупным специалистом. Видел многих своих знакомых, отправившихся в мир иной при большом скоплении народа в процессе совершения правосудия, да и сам имел неплохие шансы пополнить их число.
– Опасное слишком развлечение, – хмыкнул чародей. – Никогда точно нельзя знать, в какой момент приговоренный обретет силы монстра и попытается расправиться с палачами и зрителями. И насколько могущественен он будет. Хотя некоторые и видят в подобных рискованных забавах дополнительную остроту… Но довольно разговоров, ведь мы уже пришли.
Наша бравая команда из одного профессионального охотника на чудовищ и двух вынужденных любителей действительно стояла перед воротами, ведущими на кладбище. Открытыми. Мол, входи и выходи любой, кто не хочет перебираться через невысокий, буквально символический забор. Только руны, вырезанные на арке, как-то подозрительно светились в ночи нежно-зеленым светом. И в такт им мигал неяркий огонек на вершине рядом расположенного строения, больше всего похожего на наблюдательную вышку. Или избушку Бабы-яги, вскормленную генно-модифицированными продуктами. На трех длинных тонких ножках примерно трехметровой высоты располагалась прямоугольная коробка, вполне сравнимая размером с небольшим домом. Ну однозначно больше шалаша, в котором я недавно жил.
А потом Грайден Молния сделал то, чего я от него не ожидал. Он открыл рот и громко закричал:
– Жрец, открывай! Маг пришел!
Если здесь и имеются неупокоенные мертвецы, то они просто обязаны сбежаться на звук. Или разбежаться, если имеют достаточно мозгов, чтобы осознать услышанное. Интересно, может, колдун с ними в доле? Действительно, почему бы ему и не брать раз в месяц пару монет с каких-нибудь вампиров, при условии, что они на этом кладбище есть, понятное дело, за своевременное, так сказать, предупреждение о начале обхода и зачистки. Несколько секунд ничего не происходило, а потом в будке открылась дверь, откуда высунулся подсвечиваемый идущим изнутри светом настоящий монстр. Топор сам собой оказался в руках, а Крот, словно опытный ветеран, отражающий кавалерийскую атаку, уткнул в сторону угрозы копье, упав на одно колено. Хотя, возможно, у него просто ноги подкосились от ужаса.
– Ррр! – Губы существа, похожего на человека, с которого заживо содрали кожу, приподнялись, обнажая желтые клыки. Множество жутких шрамов, испещряющих его голову, казались настолько глубоки, что в их темноте подсознательно ожидалось увидеть свет от сквозного отверстия. Глаз не было. Вернее, когда-то имелись, но потом их кто-то очень неаккуратно вырезал. Или вырвал с мясом. Одна нога была нормальной, а вот от второй осталась только тонкая бледная кость, неизвестно как выдерживающая вес довольно массивной для своих размеров туши. В руке тварь сжимала короткий жезл, время от времени плевавшийся в стороны искрами. Неужели мы нарвались на лича?! – Ррраскричались тут, даррррмоеды!
Непонятное существо принялось спускаться по ведущей к земле лестнице, и секунд через пять оцепенения мне все-таки удалось опознать в нем орка. Жестоко искалеченного, но, похоже, все-таки живого. Отсутствие органов зрения ориентироваться ему, похоже, не мешало, поскольку нелюдь, ковыляя на своем протезе, безошибочно подошел к Грайдену и, кивнув в нашу сторону, осведомился:
– Эти молокососы с тобой?
– Угу, – без особой, похоже, охоты согласился с ним чародей. – Нанял вот себе… помощничков.
– Тогда ладно. – Многократный инвалид развернул свое слепое лицо в нашу сторону, и я содрогнулся еще раз. Интересно, кто ж его так? И чем? Нет, работать на местном кладбище сторожем лучше не соглашаться. – В общем, так, людишки, слушайте сюда. Пока все более-менее тихо, но в северррной части кладбища чувствуется какое-то непррриятное шебуррршание. Проверьте. В склеп Арррина Жестокого опять наведывались грабители. Прррриколотите там уже нормально дверррь и повесьте большую табличку: «Сокррровищ нет, все пропито наследниками». Сторррожевые ррруны по периметру начинают выгорррать, скоро их придется наносить заново. Все. Идите ррработайте!