Страница:
– Храмы и маги всегда рвали друг у друга из зубов право на единоличное совершение чудес, – бормотало привидение, раздевая труп убийцы в поисках каких-либо отличительных знаков и не находя последних. – Для истинной божественной мощи почти нет преград, но в дело она идет не просто редко, а очень редко. Потому жрецы любых культов хитрят. Их молитвы, сынок, – наполовину как минимум это просто магия, да ты и сам знаешь. Оставшаяся часть приходится на воззвания к слугам их божества, этакому своеобразному варианту демонологии. В делах, связанных с борьбой за власть, наследничек, слуги Светлого Господина тоже, бывает, пользуются не совсем подобающими адептам добра и света методами. В частности, чересчур могущественных и мешающих лично им чародеев они, случается, устраняют при помощи вот таких вот ассасинов с амулетом инквизитора на шее. Механика дела проста. В гильдию убийц – эх, жаль, недожег я их змеиное кубло в свое время, – некие анонимы, которые лишь конечные звенья длинной цепочки, доставляют щедро оплачиваемый заказ. Если жертва – могущественный маг, то мало кто за него возьмется, ибо своя шея дороже. Но вот если с золотом будет небольшая приписочка, где имеется информация о местонахождении какого-нибудь заслуженного, но одряхлевшего вконец инквизитора, то это совсем другое дело. После кражи амулета у воина церкви артефакт сохраняет свои свойства еще где-то месяц, и на этот период убийца становится для магии почти неуязвим, а значит, нередко умудряется помимо основной цели еще пяток побочных без особого риска на тот свет отправить. А это не просто большие, а очень большие деньги. Справедливости ради надо заметить, что гильдия убийц, равно как и многие другие, и сама не прочь ограбить и убить инквизитора, но с молодым и полным сил, к тому же всегда окруженным своей командой, это провернуть не так-то просто. А вот ушедший на покой старик, растерявший силы в борьбе со злом и возрастом, – относительно легкая цель. Но, как ты понимаешь, информация о том, где проживает подобная личность, является большим секретом. Специфика работы, понимаешь ли. От выживших благодарных клиентов, а также их друзей, родственников и просто наемников частенько прятаться приходится. Ею и одновременно суммой, нужной для найма опытного ассасина, располагают лишь высшие иерархи слуг Светлого Господина. И именно они стоят более чем за половиной подобных наймов – уж поверь тому, кто когда-то имел лучшую на континенте, если только не во всем нашем мире, тайную службу…
– Аксимилиан, ты слышишь, о чем я говорю? – подозрительно осведомился барон.
– Нет, – честно сознался я, отвлекшись от невеселых дум о взаимоотношениях церкви и гильдии убийц. А потом не колеблясь соврал: – Прошу меня простить, но кинжал, попавший мне в ногу, был отравлен, так что я сегодня буду несколько не в форме.
А то еще навесят поиск подельников ассасина, буде таковые найдутся. Ну уж нет уж. Помощники настолько квалифицированного специалиста по отнятию жизни, если они у покойного, конечно, имелись, уже схоронились так, что их не отыскать даже армии демонов, вздумай она напасть на город. Если, конечно, они еще в нем, а не удрали, спасаясь от стражи и выходя из радиуса действия поисковых заклинаний, которые гипотетически можно было бы применить. Гипотетически – потому что улик вроде крови или волос, по которым специалист мог бы отследить тех, кто их оставил, нет. Да и лучший специалист всех окрестных земель теперь лежит в морге и дожидается родственников.
– Беспрецедентный случай… – огорченно заквохтал было представитель торговой палаты, которого все за глаза звали Индюком, но осекся под десятком, по числу присутствующих на собрании магистрата, глаз. Все-таки какой контраст между внешним видом и сущностью. Толстяк внешне очень забавный, кажется, и мухи не обидит… А на самом деле хватка у него такая, что стоило бы звать Волком. Или Вампиром. Не знаю уж, у кого из них крепче челюсти.
– Предпоследний раз мэтра Аксимилиана пытались отправить на тот свет всего лишь зимой, – удивленно сказал пожизненный мэр и, по сути дела, хозяин города герцог Колвин. До войны Хаоса его предки владели этой землей, но после нее их позиции пошатнулись настолько, что аристократам пришлось стать не самыми главными, а лишь одними из претендентов на роль местных лидеров. Однако отец нынешнего главы города сумел заручиться поддержкой одного мертвого короля, тогда он, впрочем, был еще вполне себе живым, и восстановил свой статус, унаследованный позже сыном. – Да и до этого прецеденты имели место в большом количестве, вот хоть тот инцидент прошлой осенью…
– Но в тот раз никто не погиб, – возразил ему торговец. – Исключая нападавших конечно же.
– Ну если смотреть с этой точки зрения, то вы, несомненно, правы, – задумчиво пробормотал настоятель монастыря. – Увы, Светлый Господин приблизил к себе Асанту задолго до окончания отпущенного ей эльфийской кровью ее родителя срока. Ведьма же сия хоть и была не самой лучшей прихожанкой, но в целом у церкви не было к ней претензий. Жаль, мэтр, что допустили вы смерть сию…
– Рано или поздно кто-то должен был пострадать, – с искренней горечью вздохнул я. – Это неизбежное последствие моей работы. Асанту жаль, но у хозяина башни городского мага всегда хватает врагов.
– А у такого принципиального и подавно, – в унисон вздохнул начальник городской стражи. – Мне, конечно, жаль одну из лучших своих подчиненных, но, как бы ни цинично это звучало, лучше она, чем ты. Господа, после того как Аксимилиан занял свой пост, наш город изменился к лучшему. Одна только расправа с Детьми Хаоса чего стоит, а ведь мы не выследили бы этого культа сами…
– Рано или поздно вы схватили бы чернокнижников, – возразил я ему, пожав плечами и абсолютно не собираясь признаваться, что на собрание практикующих человеческие жертвоприношения колдунов я попал случайно. Культисты, много их развелось после войны Хаоса. Еще Олаф Рыжий помимо храма Богозмея еще десяток сект развалил, да и после него их душили не жалея сил, но все равно и поныне некоторые рискуют заигрывать с наводнившими наш мир силами ради быстрого достижения личной власти и могущества. Бывает, им везет. Каждому десятому примерно. А остальных уничтожают если и не стражи закона, то объекты поклонения точно. Демоны слишком часто вгрызаются в руку, которая их кормит, а отдернуть вовремя конечность успевают немногие.
В тот раз, когда мне не повезло столкнуться с последователями если не самой могущественной, так самой известной и многочисленной секты, Детьми Хаоса, я просто охотился за партией контрабанды, которую ввезли в город мимо стражи, но не мимо сигнальных амулетов, и во время пути по канализации не туда свернул. В результате вместо склада с кучей добра, которое мне бы пригодилось куда как лучше, чем нечистым на руку торговцам, нарвался на слуг демонов. И подтвердил высокое звание боевого мага ордена Железной Волны, превратив пятерку отнюдь не новичков в деле плетения чар в пятерку трупов разной степени сохранности. Правда, при этом заживо сжег их вроде бы еще живую жертву и обвалил своды канализационных стоков едва ли не в целом квартале, но это уже мелочи. Зато как меня потом чествовало население вообще и магистрат в частности… Свой пост, тогда еще временный, одним этим поступком я сделал постоянным. А ведь была опасность, что попросят освободить постройку, пригласив кого-нибудь более подкованного, к примеру чародея из Алого Пламени. Но после уничтожения шайки колдунов в данном регионе престиж ордена Железной Волны взлетел к небесам, несмотря на имеющиеся у моих собратьев по волшебной альма-матер недостатки, главным из которых является слабое владение всем, что не относится к бою. Да, мы не теоретики. Мы – практики. Очень хорошие практики. Лучшие со времен войны Хаоса. Но только потому, что спорить с магами ордена Железной Волны опасаются, обитель, в которой я когда-то учился, числится второй. Наша сила – разрушение, и только. Созидать нас не учат, жертвуя большей частью теории ради почти беспрестанных тренировок. Зато каждый, кто выпустился из стен, в которых я постигал искусство волшебства, может за десять ударов сердца метнуть фаербол, способный сжечь тролля, несмотря на всю его живучесть, или запечь рыцаря в зачарованных латах вместе с защитными талисманами. А лучшие из них – вроде меня – способны ударить с такой мощью по двум-трем разным целям одновременно. И при необходимости повторить процедуру пару раз. А ведь другим волшебникам – все равно, самоучкам, нахватавшимся то тут, то там обрывков знаний, или же полноценным выпускникам других орденов, – чтобы сотворить заклятие вполовину меньшей мощности, требуется как минимум в два-три раза больше времени. А потому, когда нужен именно боевой маг, зовут тех, кто учился в ордене Железной Волны. А во всех остальных случаях моих коллег, обладающих гонором и силой, но не искусством, стараются избегать.
– Помимо чернокнижников мэтр Аксимилиан нажил немало и других недоброжелателей, – впервые с начала разговора разлепил губы глава гильдии охотников, теребя покрытый слегка светящимися рунами амулет из кости какого-то монстра, красующийся на его запястье. Интересные они все же ребята, эти охотники на чудовищ – немного маги, предпочитающие, правда, пользоваться в основном артефактами и примитивными заговорами, но все же имеющие представление об истинном искусстве волшебства, немного воины, из всего оружия предпочитающие бронебойные арбалеты, болты которых смазаны ядом, а лучшими умениями вполне официально почитают быстрый бег на дальние дистанции и карабканье вверх по дереву на скорость. После войны Хаоса работы у них стало столько, что они сделались силой, с которой приходилось считаться на городском уровне. Их просто требуется слишком много: чудовища, порожденные последствиями сей войны, – очень частые гости в населенных землях. И разбираться с ними лучше профессионалам, знающим привычки и слабые места если и не всех, так самых распространенных тварей. – К примеру, торговцев дурью на наших улицах теперь не найти даже моим подчиненным, да и профессиональных грабителей как таковых уже давно не видели. Гильдия воров ярким пламенем ведь сгорела. Три раза. Только потом они поняли, что в этом городе им чересчур наглеть не стоит.
– Я тут ни при чем, и вообще поджог чего-либо – это преступление, в совершении которого человек, занимающий пост городского мага, даже заподозрен быть не должен, – с усмешкой открестился я от последнего подвига. И вообще они сами виноваты. Ладно, пусть они сперли мой посох, чтобы подтвердить квалификацию своего нового главы, но вот не отдавать его даже после вежливой просьбы, подкрепленной парой монет, было не самой лучшей идеей. Он дорог мне как память об отце, в сокровищнице которого этот артефакт завалялся с неведомых времен, пока не достался «на вырост» уезжающему на учебу молодому чародею. Теперь у них ни главы, ни гильдии. Пара попыток отомстить, конечно, была, но резальщики кошельков против боевого мага – это даже не смешно. – Вон вам барон подтвердит.
Начальник городской стражи, у которого работы в последние годы стало намного меньше, с готовностью со мной согласился. А потом подумал и добавил, что ассасина могли нанять и контрабандисты, которым я значительно усложнил жизнь тем, что поставил на воротах усовершенствованные сигнальные амулеты, после которых тайный пронос драгоценных камней и золота стал делом архисложным. Про то, что я эти артефакты не самолично сделал, а еще во время своих скитаний выломал из сокровищницы одного заброшенного замка, который навещал вместе с партией искателей приключений, Лигорь ничего не знал.
– Мм… – заквохтал Индюк, который, в отличие от остальных присутствующих, ко мне особой приязни не испытывал, поскольку в силу своего положения имел деловые контакты в том числе и с преступным миром. – Но могу добавить, что благодаря мэтру Аксимилиану наши улицы стали намного светлее, но вряд ли убийцу послал союз угольщиков.
«Зато его вполне мог послать ты, – мысленно решил я, с улыбкой рассматривая торговца. – Вроде бы торговля маслом для уличных фонарей раньше была сосредоточена в руках сидящего здесь толстяка, а когда я развесил на фонарях светящиеся артефакты, которые теперь за отдельную плату отдельно заряжаю еженедельно, кое-кто из здесь сидящих лишился десятка-другого золотых в месяц. Хотя это, конечно, вряд ли. Все-таки толстяк умен и понимает, что против боевого мага силовой путь решения конфликта – не лучшая идея. Если, конечно, под рукой нет дракона. Или кого-то с амулетом инквизитора. Но скорее Индюк свяжется с гигантским ящером, будь он хоть три раза огнедышащим и людоедом в придачу, чем пойдет на конфликт с церковью – неминуемый, если появится хотя бы тень подозрения на его причастность к убийству законного владельца амулета. То, что ему грозит в подобном случае, для такого дельца страшнее, чем смертная казнь. Катастрофический урон репутации и как следствие – разорение. Ведь моя основная работа – отнюдь не беготня с посохом наперевес по городским катакомбам и окрестностям при свете горящих фаерболов, как можно подумать. Это процесс установления отношений между волшебниками и теми, кто дара лишен. Как Индюк представляет всех торговцев и в той или иной степени ими командует, так и я являюсь непререкаемым авторитетом среди всех городских магов, обладающих силой. Гоняю неквалифицированных шарлатанов с базарных площадей, пристраиваю тех, у кого прорезался дар, в ученики к кому-нибудь способному дать молодому чародею хоть начала волшебства, ругаюсь с травниками за цены на их сено и с охотниками за стоимость ингредиентов из трупов монстров, разбираю конфликты и помогаю в сложных случаях. В крайнем случае указываю тех, кто может помочь. И меня слушаются, смутьяны редки. Хотя бы потому, что зайди я к ним с посохом и фаерболом – и одним нарушителем спокойствия станет меньше. Магов Алого Пламени, равно как и коллег по ордену, в городе нет, а значит, я априори сильнейший и самый знающий. Во всяком случае, должен быть. Но на самом деле не являюсь, чем нисколько не расстроен. В конце концов, какие мои годы? Мне же еще и сотни-то нет, возраст для по-настоящему могущественного мага едва ли не детский.
– Да, вряд ли на меня озлобились фонарщики, которых я лишил работы. – Одними губами изобразил я улыбку. – За этим ассасином, готов поклясться, стоит кто-то из тех, кого я обидел во время исполнения служебных обязанностей.
– А ваша карьера вольного мага? – уточнил граф. – Может ли убийца быть нанят кем-то из тех, кого вы в свое время… обидели?
– У меня до того, как осел на одном месте, не было врагов, – развел я руками. – Во всяком случае, таких. Перехваченный заказ, обида при распределении трофеев или пара выбитых в трактирной драке зубов не стоят подобного покушения… Да и денег у тех, с кем я тогда общался, на наем настолько квалифицированного специалиста просто не хватит. Пару раз имел конфликт с серьезными преступными организациями, но те бандиты, которые могли бы предъявить претензии, уже давно скончались – не от топора палача, так от рук своих подельников. Один раз, каюсь, был пойман влиятельным аристократом в комнате его жены, и он вроде бы долго хотел мне отомстить, но с тех пор утекло несколько десятилетий – вряд ли тот рогоносец еще жив. Так что, боюсь, причины, по которым меня хотели убить, следует искать в городе или, по крайней мере, его окрестностях. А потому я бы хотел на некоторое время получить освобождение от своих профессиональных обязанностей, которые, сказать по правде, последнее время сводятся к появлению на банкетах с важным видом, пусканию фейерверков да перепроверке за магами, работающими на здесь присутствующих, их работы. Мне надо бы подготовиться к поиску нанимателя убийцы… и его последствиям.
– То, что вся работа делается без вас, уже само по себе показатель качества работы, – улыбнулся глава гильдии охотников. – Мне такого сделать, к сожалению, пока не удалось… Но, думаю, за годик-другой наш город без вашей магической поддержки не развалится.
– Думаю, настолько процесс не затянется, – уверил я его. Действительно, если призрак вместе с этим родственником родом из другого мира не смогут мне предоставить чего-нибудь, позволяющего усесться на трон в относительно короткие сроки, то брошу всю эту канитель в пасть к демонам и буду жить как жил. Но подготовиться к резкой смене обстановки действительно не мешает. – Кстати, в связи с этим покушением я понял, насколько уязвим для того, кто может сопротивляться действию магии, и решил принять меры по отражению других подобных угроз. Скажите, я знаю, ваши подчиненные умеют ловить некоторых чудовищ и привязывать их с помощью магии работающего в гильдии друида к новым хозяевам, – какого монстра вы бы посоветовали мне взять? Стоит это, конечно, дорого, но уж я-то не поскуплюсь.
– Надо подумать, – почесал подбородок мой собеседник. – А почему бы вам не завести себе голема?
– Искусством создания каменных слуг владеют лишь маги ордена Алого Пламени, а вы знаете, какие у них с выпускниками моей альма-матер натянутые отношения. Переплатить придется минимум втрое, да и качество будет не ахти. Так что лучше уж какой-нибудь экзотический питомец, способный сожрать незваного гостя.
А еще лучшие, во всяком случае по количеству имеющихся знаний, человеческие маги мира легко могут заставить свое творение выйти из повиновения и напасть на хозяина. Так что лучше уж какая-нибудь прирученная тварь под боком. И если все же получится занять трон, будет кому трупы неугодных втихую скармливать.
Глава 3
Олаф, неудачливый торговец оружием
Маленький, довольно приличный магазинчик – нечто среднее между микросупермаркетом и оптовым складом. Во всяком случае, на длинных, устремляющихся в темноту полках наличествовало все или практически все – от тампаксов и турецкого пива (кстати, почему именно турецкого? И какой смысл было везти его через половину мира?) до противотанковых мин и стрелкового оружия. Приятный такой выбор. Есть где развернуться душе истинного милитариста. В комплект к магазинчику прилагался его хозяин и четыре работника, больше похожие на временно прикидывающихся складскими пьянчужками головорезов. Впрочем, скорее всего, они ими и являлись – уж больно их лица внушали доверие, а от шкафообразных торсов веяло миром и покоем. Небольшое уточнение – вечным. Да и хозяин Лю Фан был фигурой колоритной. Мелкая, как будто высушенная на солнце фигурка, тонкие паучьи пальцы и совершенно не соответствующий образу доброго старого китайского дедушки, приветливо кланяющегося гостю с извечной радушной улыбкой всех торговцев, взгляд. Взгляд не по-старчески ясных глаз выдавал в нем как минимум хладнокровного убийцу, моментально разбирающего любого встретившегося ему человека на винтики и взвешивающего остатки на весах полезности. Клиент – добыча. Извечные качели любого теневого бизнеса.
Вы думаете, какого черта я не сунулся с новоприобретенной цацкой в какой-нибудь более приличный район города и не попробовал продать его в ювелирной лавке или, например, в ломбарде? Ответ прост, как все очевидное: я все еще хочу жить. Информация о сделке моментально просочится, и после этого за свою шкуру я не дам и ломаного цента. Логика обычна – если клиент принес на продажу золотишко или тем более камешки, то не факт, что он пуст и, если не потрясти, из него не высыплется еще что-нибудь интересное. В крайнем случае полученные за проданное деньги тоже пригодятся честным работникам подворотен и темных углов. Но этим шакалам преступного мира может обломиться только в том случае, если рыбы покрупнее не соизволят обратить внимание на чужака, продающего драгоценности на их территории. Именно по этой причине я сразу начал искать более или менее крупного человека, потеря репутации для которого с лихвой перекрывала бы возможный доход от кормежки мной местных акул. И всего примерно за четыре часа расспросов и блужданий я такого человека нашел. Просто надо уметь спрашивать да повариться в подобном соусе более или менее приличное время. Ну и иметь парочку зацепок и нужных людей в этом регионе.
Большеухий Лю был как раз из тех людей, которые знают всех и которых знают все. Занимающийся мелким оптовым бизнесом старик, страдающий ревматизмом и во всем полагающийся на своих внуков. Угу… Только вот внуков у старика Лю было многовато. И собственная пристань с несколькими джонками и двумя быстроходными катерами наводила на крамольную мысль, что оптовая торговля рыбой и промышленными товарами является только надводной частью айсберга. Именно поэтому я и нахожусь сейчас в уютном кабинетике, огороженном расписанными драконами ширмами, на втором этаже склада-магазина, прихлебываю великолепный черный чай, расторопно поданный одним из «внуков» старого Лю, и веду вроде бы ни к чему не обязывающую легкую беседу. Только вот тема беседы, а точнее, ее направленность, которую она обрела после нескольких минут рассуждений о погоде и приближающемся сезоне тайфунов, немного покоробила бы обычного обывателя…
… – Молодой человек довольно хорошо разбирается в оружии, это похвально. – Чуть прихлебнув из чашки, старик как будто бы на секунду задумался и продолжил: – Но при чем здесь старый Лю? Который уже давно бы с большой радостью отошел от дел, если бы не необходимость вывести в люди внуков и поддержать семью.
– Многоуважаемый Лю, я не могу и одной минуты сомневаться в том, что у столь сведущего человека не окажется так необходимого мне оборудования.
В моей буйной головушке при произнесении этих слов буквально билась мысль следующего характера: «Угу, старый хрыч, – все у тебя есть. По моим наводкам, у тебя закупается чуть ли не половина Триады в этом регионе, во всяком случае «Голубой лотос» точно. Просто ты меня не знаешь, а твои старые кости стали слишком чувствительны к переменам. Хорошо, хоть некоторые общие знакомые нашлись, иначе этот разговор и не состоялся бы. Ну-с, послушаем дальше рассуждения бедного китайца о многочисленных бедах и неурядицах, которые не позволяют ему исполнить небольшую просьбу столь ученого молодого человека».
– К моему сожалению, в моем недостойном магазине нет подобного товара.
«Так, а теперь ход конем». Аккуратно поставив тонкую фарфоровую чашечку, расписанную небесно-голубым узором, на край стола, я с небольшим трудом поднялся с колен и, почтительно поклонившись, произнес:
– Как говорил Кун-Цзы, «Благородный муж винит себя, малый человек – винит других». Большое спасибо, господин Лю, за уделенное мне время, желаю вашему дому процветания, а вам с домочадцами здоровья. – После чего развернулся в сторону ширмы, через которую и был запущен в этот островок спокойствия и размеренности, оформленный в лучших традициях неспешного китайского торгового дела. Но стоило мне только сделать намек на первый шаг, как в спину раздался голос, произнесший совершенно серьезным тоном, без всяческих старческих ноток:
– В наше время редко можно встретить столь образованного молодого белого человека, знакомого с трудами учителя Куна. Но позвольте старому Лю напомнить еще одно высказывание учителя: «Не печалься, что люди не знают тебя, но печалься, что ты не знаешь людей». – После чего голос Большеухого Лю опять сбился на старческие нотки, но уже наполненные дружелюбием: – Присаживайтесь, молодой человек, и давайте еще раз подумаем, как семья Фан может помочь вам в ваших чаяниях. Перечислите еще раз, что вам необходимо, а уж старый Лю сделает все возможное…
Буквально через несколько часов я стал счастливым обладателем маленького грузовичка, груженного несколькими деревянными ящиками с оружием.
Хороший оказался браслетик, особенно камушки на нем. Скажу сразу, очень-очень недешевым. Лю долго рассматривал те два предварительно извлеченных из оправы отполированных камешка очень приятной на ощупь полусферической формы. Ну конечно, такая огранка у более чем тридцатикаратных алмазов без видимых дефектов – это не то что большая редкость, это вообще чуть ли не археологическая находка. Алмазы – ведь это не сапфиры, и такая огранка для них применялась только в седой древности. И требовала не только большой тщательности и точности, но и титанического трудолюбия и упорства – ведь алмаз недаром зовется одним из самых твердых камней в мире.
– Аксимилиан, ты слышишь, о чем я говорю? – подозрительно осведомился барон.
– Нет, – честно сознался я, отвлекшись от невеселых дум о взаимоотношениях церкви и гильдии убийц. А потом не колеблясь соврал: – Прошу меня простить, но кинжал, попавший мне в ногу, был отравлен, так что я сегодня буду несколько не в форме.
А то еще навесят поиск подельников ассасина, буде таковые найдутся. Ну уж нет уж. Помощники настолько квалифицированного специалиста по отнятию жизни, если они у покойного, конечно, имелись, уже схоронились так, что их не отыскать даже армии демонов, вздумай она напасть на город. Если, конечно, они еще в нем, а не удрали, спасаясь от стражи и выходя из радиуса действия поисковых заклинаний, которые гипотетически можно было бы применить. Гипотетически – потому что улик вроде крови или волос, по которым специалист мог бы отследить тех, кто их оставил, нет. Да и лучший специалист всех окрестных земель теперь лежит в морге и дожидается родственников.
– Беспрецедентный случай… – огорченно заквохтал было представитель торговой палаты, которого все за глаза звали Индюком, но осекся под десятком, по числу присутствующих на собрании магистрата, глаз. Все-таки какой контраст между внешним видом и сущностью. Толстяк внешне очень забавный, кажется, и мухи не обидит… А на самом деле хватка у него такая, что стоило бы звать Волком. Или Вампиром. Не знаю уж, у кого из них крепче челюсти.
– Предпоследний раз мэтра Аксимилиана пытались отправить на тот свет всего лишь зимой, – удивленно сказал пожизненный мэр и, по сути дела, хозяин города герцог Колвин. До войны Хаоса его предки владели этой землей, но после нее их позиции пошатнулись настолько, что аристократам пришлось стать не самыми главными, а лишь одними из претендентов на роль местных лидеров. Однако отец нынешнего главы города сумел заручиться поддержкой одного мертвого короля, тогда он, впрочем, был еще вполне себе живым, и восстановил свой статус, унаследованный позже сыном. – Да и до этого прецеденты имели место в большом количестве, вот хоть тот инцидент прошлой осенью…
– Но в тот раз никто не погиб, – возразил ему торговец. – Исключая нападавших конечно же.
– Ну если смотреть с этой точки зрения, то вы, несомненно, правы, – задумчиво пробормотал настоятель монастыря. – Увы, Светлый Господин приблизил к себе Асанту задолго до окончания отпущенного ей эльфийской кровью ее родителя срока. Ведьма же сия хоть и была не самой лучшей прихожанкой, но в целом у церкви не было к ней претензий. Жаль, мэтр, что допустили вы смерть сию…
– Рано или поздно кто-то должен был пострадать, – с искренней горечью вздохнул я. – Это неизбежное последствие моей работы. Асанту жаль, но у хозяина башни городского мага всегда хватает врагов.
– А у такого принципиального и подавно, – в унисон вздохнул начальник городской стражи. – Мне, конечно, жаль одну из лучших своих подчиненных, но, как бы ни цинично это звучало, лучше она, чем ты. Господа, после того как Аксимилиан занял свой пост, наш город изменился к лучшему. Одна только расправа с Детьми Хаоса чего стоит, а ведь мы не выследили бы этого культа сами…
– Рано или поздно вы схватили бы чернокнижников, – возразил я ему, пожав плечами и абсолютно не собираясь признаваться, что на собрание практикующих человеческие жертвоприношения колдунов я попал случайно. Культисты, много их развелось после войны Хаоса. Еще Олаф Рыжий помимо храма Богозмея еще десяток сект развалил, да и после него их душили не жалея сил, но все равно и поныне некоторые рискуют заигрывать с наводнившими наш мир силами ради быстрого достижения личной власти и могущества. Бывает, им везет. Каждому десятому примерно. А остальных уничтожают если и не стражи закона, то объекты поклонения точно. Демоны слишком часто вгрызаются в руку, которая их кормит, а отдернуть вовремя конечность успевают немногие.
В тот раз, когда мне не повезло столкнуться с последователями если не самой могущественной, так самой известной и многочисленной секты, Детьми Хаоса, я просто охотился за партией контрабанды, которую ввезли в город мимо стражи, но не мимо сигнальных амулетов, и во время пути по канализации не туда свернул. В результате вместо склада с кучей добра, которое мне бы пригодилось куда как лучше, чем нечистым на руку торговцам, нарвался на слуг демонов. И подтвердил высокое звание боевого мага ордена Железной Волны, превратив пятерку отнюдь не новичков в деле плетения чар в пятерку трупов разной степени сохранности. Правда, при этом заживо сжег их вроде бы еще живую жертву и обвалил своды канализационных стоков едва ли не в целом квартале, но это уже мелочи. Зато как меня потом чествовало население вообще и магистрат в частности… Свой пост, тогда еще временный, одним этим поступком я сделал постоянным. А ведь была опасность, что попросят освободить постройку, пригласив кого-нибудь более подкованного, к примеру чародея из Алого Пламени. Но после уничтожения шайки колдунов в данном регионе престиж ордена Железной Волны взлетел к небесам, несмотря на имеющиеся у моих собратьев по волшебной альма-матер недостатки, главным из которых является слабое владение всем, что не относится к бою. Да, мы не теоретики. Мы – практики. Очень хорошие практики. Лучшие со времен войны Хаоса. Но только потому, что спорить с магами ордена Железной Волны опасаются, обитель, в которой я когда-то учился, числится второй. Наша сила – разрушение, и только. Созидать нас не учат, жертвуя большей частью теории ради почти беспрестанных тренировок. Зато каждый, кто выпустился из стен, в которых я постигал искусство волшебства, может за десять ударов сердца метнуть фаербол, способный сжечь тролля, несмотря на всю его живучесть, или запечь рыцаря в зачарованных латах вместе с защитными талисманами. А лучшие из них – вроде меня – способны ударить с такой мощью по двум-трем разным целям одновременно. И при необходимости повторить процедуру пару раз. А ведь другим волшебникам – все равно, самоучкам, нахватавшимся то тут, то там обрывков знаний, или же полноценным выпускникам других орденов, – чтобы сотворить заклятие вполовину меньшей мощности, требуется как минимум в два-три раза больше времени. А потому, когда нужен именно боевой маг, зовут тех, кто учился в ордене Железной Волны. А во всех остальных случаях моих коллег, обладающих гонором и силой, но не искусством, стараются избегать.
– Помимо чернокнижников мэтр Аксимилиан нажил немало и других недоброжелателей, – впервые с начала разговора разлепил губы глава гильдии охотников, теребя покрытый слегка светящимися рунами амулет из кости какого-то монстра, красующийся на его запястье. Интересные они все же ребята, эти охотники на чудовищ – немного маги, предпочитающие, правда, пользоваться в основном артефактами и примитивными заговорами, но все же имеющие представление об истинном искусстве волшебства, немного воины, из всего оружия предпочитающие бронебойные арбалеты, болты которых смазаны ядом, а лучшими умениями вполне официально почитают быстрый бег на дальние дистанции и карабканье вверх по дереву на скорость. После войны Хаоса работы у них стало столько, что они сделались силой, с которой приходилось считаться на городском уровне. Их просто требуется слишком много: чудовища, порожденные последствиями сей войны, – очень частые гости в населенных землях. И разбираться с ними лучше профессионалам, знающим привычки и слабые места если и не всех, так самых распространенных тварей. – К примеру, торговцев дурью на наших улицах теперь не найти даже моим подчиненным, да и профессиональных грабителей как таковых уже давно не видели. Гильдия воров ярким пламенем ведь сгорела. Три раза. Только потом они поняли, что в этом городе им чересчур наглеть не стоит.
– Я тут ни при чем, и вообще поджог чего-либо – это преступление, в совершении которого человек, занимающий пост городского мага, даже заподозрен быть не должен, – с усмешкой открестился я от последнего подвига. И вообще они сами виноваты. Ладно, пусть они сперли мой посох, чтобы подтвердить квалификацию своего нового главы, но вот не отдавать его даже после вежливой просьбы, подкрепленной парой монет, было не самой лучшей идеей. Он дорог мне как память об отце, в сокровищнице которого этот артефакт завалялся с неведомых времен, пока не достался «на вырост» уезжающему на учебу молодому чародею. Теперь у них ни главы, ни гильдии. Пара попыток отомстить, конечно, была, но резальщики кошельков против боевого мага – это даже не смешно. – Вон вам барон подтвердит.
Начальник городской стражи, у которого работы в последние годы стало намного меньше, с готовностью со мной согласился. А потом подумал и добавил, что ассасина могли нанять и контрабандисты, которым я значительно усложнил жизнь тем, что поставил на воротах усовершенствованные сигнальные амулеты, после которых тайный пронос драгоценных камней и золота стал делом архисложным. Про то, что я эти артефакты не самолично сделал, а еще во время своих скитаний выломал из сокровищницы одного заброшенного замка, который навещал вместе с партией искателей приключений, Лигорь ничего не знал.
– Мм… – заквохтал Индюк, который, в отличие от остальных присутствующих, ко мне особой приязни не испытывал, поскольку в силу своего положения имел деловые контакты в том числе и с преступным миром. – Но могу добавить, что благодаря мэтру Аксимилиану наши улицы стали намного светлее, но вряд ли убийцу послал союз угольщиков.
«Зато его вполне мог послать ты, – мысленно решил я, с улыбкой рассматривая торговца. – Вроде бы торговля маслом для уличных фонарей раньше была сосредоточена в руках сидящего здесь толстяка, а когда я развесил на фонарях светящиеся артефакты, которые теперь за отдельную плату отдельно заряжаю еженедельно, кое-кто из здесь сидящих лишился десятка-другого золотых в месяц. Хотя это, конечно, вряд ли. Все-таки толстяк умен и понимает, что против боевого мага силовой путь решения конфликта – не лучшая идея. Если, конечно, под рукой нет дракона. Или кого-то с амулетом инквизитора. Но скорее Индюк свяжется с гигантским ящером, будь он хоть три раза огнедышащим и людоедом в придачу, чем пойдет на конфликт с церковью – неминуемый, если появится хотя бы тень подозрения на его причастность к убийству законного владельца амулета. То, что ему грозит в подобном случае, для такого дельца страшнее, чем смертная казнь. Катастрофический урон репутации и как следствие – разорение. Ведь моя основная работа – отнюдь не беготня с посохом наперевес по городским катакомбам и окрестностям при свете горящих фаерболов, как можно подумать. Это процесс установления отношений между волшебниками и теми, кто дара лишен. Как Индюк представляет всех торговцев и в той или иной степени ими командует, так и я являюсь непререкаемым авторитетом среди всех городских магов, обладающих силой. Гоняю неквалифицированных шарлатанов с базарных площадей, пристраиваю тех, у кого прорезался дар, в ученики к кому-нибудь способному дать молодому чародею хоть начала волшебства, ругаюсь с травниками за цены на их сено и с охотниками за стоимость ингредиентов из трупов монстров, разбираю конфликты и помогаю в сложных случаях. В крайнем случае указываю тех, кто может помочь. И меня слушаются, смутьяны редки. Хотя бы потому, что зайди я к ним с посохом и фаерболом – и одним нарушителем спокойствия станет меньше. Магов Алого Пламени, равно как и коллег по ордену, в городе нет, а значит, я априори сильнейший и самый знающий. Во всяком случае, должен быть. Но на самом деле не являюсь, чем нисколько не расстроен. В конце концов, какие мои годы? Мне же еще и сотни-то нет, возраст для по-настоящему могущественного мага едва ли не детский.
– Да, вряд ли на меня озлобились фонарщики, которых я лишил работы. – Одними губами изобразил я улыбку. – За этим ассасином, готов поклясться, стоит кто-то из тех, кого я обидел во время исполнения служебных обязанностей.
– А ваша карьера вольного мага? – уточнил граф. – Может ли убийца быть нанят кем-то из тех, кого вы в свое время… обидели?
– У меня до того, как осел на одном месте, не было врагов, – развел я руками. – Во всяком случае, таких. Перехваченный заказ, обида при распределении трофеев или пара выбитых в трактирной драке зубов не стоят подобного покушения… Да и денег у тех, с кем я тогда общался, на наем настолько квалифицированного специалиста просто не хватит. Пару раз имел конфликт с серьезными преступными организациями, но те бандиты, которые могли бы предъявить претензии, уже давно скончались – не от топора палача, так от рук своих подельников. Один раз, каюсь, был пойман влиятельным аристократом в комнате его жены, и он вроде бы долго хотел мне отомстить, но с тех пор утекло несколько десятилетий – вряд ли тот рогоносец еще жив. Так что, боюсь, причины, по которым меня хотели убить, следует искать в городе или, по крайней мере, его окрестностях. А потому я бы хотел на некоторое время получить освобождение от своих профессиональных обязанностей, которые, сказать по правде, последнее время сводятся к появлению на банкетах с важным видом, пусканию фейерверков да перепроверке за магами, работающими на здесь присутствующих, их работы. Мне надо бы подготовиться к поиску нанимателя убийцы… и его последствиям.
– То, что вся работа делается без вас, уже само по себе показатель качества работы, – улыбнулся глава гильдии охотников. – Мне такого сделать, к сожалению, пока не удалось… Но, думаю, за годик-другой наш город без вашей магической поддержки не развалится.
– Думаю, настолько процесс не затянется, – уверил я его. Действительно, если призрак вместе с этим родственником родом из другого мира не смогут мне предоставить чего-нибудь, позволяющего усесться на трон в относительно короткие сроки, то брошу всю эту канитель в пасть к демонам и буду жить как жил. Но подготовиться к резкой смене обстановки действительно не мешает. – Кстати, в связи с этим покушением я понял, насколько уязвим для того, кто может сопротивляться действию магии, и решил принять меры по отражению других подобных угроз. Скажите, я знаю, ваши подчиненные умеют ловить некоторых чудовищ и привязывать их с помощью магии работающего в гильдии друида к новым хозяевам, – какого монстра вы бы посоветовали мне взять? Стоит это, конечно, дорого, но уж я-то не поскуплюсь.
– Надо подумать, – почесал подбородок мой собеседник. – А почему бы вам не завести себе голема?
– Искусством создания каменных слуг владеют лишь маги ордена Алого Пламени, а вы знаете, какие у них с выпускниками моей альма-матер натянутые отношения. Переплатить придется минимум втрое, да и качество будет не ахти. Так что лучше уж какой-нибудь экзотический питомец, способный сожрать незваного гостя.
А еще лучшие, во всяком случае по количеству имеющихся знаний, человеческие маги мира легко могут заставить свое творение выйти из повиновения и напасть на хозяина. Так что лучше уж какая-нибудь прирученная тварь под боком. И если все же получится занять трон, будет кому трупы неугодных втихую скармливать.
Глава 3
Немного размытый слог и странные термины, часто употребляемые одним из вернейших соратников императора Олафом Уничтожителем, в настоящее время, после компилятивного исследования святых отцов Истринской обители, принято считать взятыми из уже утерянного языка западных варваров, кои проживали за закатным морем до Катаклизма. Засим продолжаю сие жизнеописание, могущее много рассказать о столь достославных деяниях его императорского величества и указать нынешней молодежи истинный пример благочиния и чистоты духа.
Ну и на что, спрашивается, он так обиделся, когда якобы правдивые сведения о себе прочитал? Ведь действительно варвар, правда, совсем не оттуда. И вообще пугать летописца, расспрашивая о том, где лучше расположить систему залпового огня, чтобы накрыть сразу весь его монастырь одним попаданием, герцогу, герою империи и обладателю еще кучи титулов, которых даже я не упомню, не следует.
(Запись, начертанная рукой императрицы Селес, находящаяся на последней странице биографии Олафа Уничтожителя. Что странно, других источников, описывающих жизнь этой выдающейся исторической личности, в нашей стране нет до сих пор)
Олаф, неудачливый торговец оружием
Маленький, довольно приличный магазинчик – нечто среднее между микросупермаркетом и оптовым складом. Во всяком случае, на длинных, устремляющихся в темноту полках наличествовало все или практически все – от тампаксов и турецкого пива (кстати, почему именно турецкого? И какой смысл было везти его через половину мира?) до противотанковых мин и стрелкового оружия. Приятный такой выбор. Есть где развернуться душе истинного милитариста. В комплект к магазинчику прилагался его хозяин и четыре работника, больше похожие на временно прикидывающихся складскими пьянчужками головорезов. Впрочем, скорее всего, они ими и являлись – уж больно их лица внушали доверие, а от шкафообразных торсов веяло миром и покоем. Небольшое уточнение – вечным. Да и хозяин Лю Фан был фигурой колоритной. Мелкая, как будто высушенная на солнце фигурка, тонкие паучьи пальцы и совершенно не соответствующий образу доброго старого китайского дедушки, приветливо кланяющегося гостю с извечной радушной улыбкой всех торговцев, взгляд. Взгляд не по-старчески ясных глаз выдавал в нем как минимум хладнокровного убийцу, моментально разбирающего любого встретившегося ему человека на винтики и взвешивающего остатки на весах полезности. Клиент – добыча. Извечные качели любого теневого бизнеса.
Вы думаете, какого черта я не сунулся с новоприобретенной цацкой в какой-нибудь более приличный район города и не попробовал продать его в ювелирной лавке или, например, в ломбарде? Ответ прост, как все очевидное: я все еще хочу жить. Информация о сделке моментально просочится, и после этого за свою шкуру я не дам и ломаного цента. Логика обычна – если клиент принес на продажу золотишко или тем более камешки, то не факт, что он пуст и, если не потрясти, из него не высыплется еще что-нибудь интересное. В крайнем случае полученные за проданное деньги тоже пригодятся честным работникам подворотен и темных углов. Но этим шакалам преступного мира может обломиться только в том случае, если рыбы покрупнее не соизволят обратить внимание на чужака, продающего драгоценности на их территории. Именно по этой причине я сразу начал искать более или менее крупного человека, потеря репутации для которого с лихвой перекрывала бы возможный доход от кормежки мной местных акул. И всего примерно за четыре часа расспросов и блужданий я такого человека нашел. Просто надо уметь спрашивать да повариться в подобном соусе более или менее приличное время. Ну и иметь парочку зацепок и нужных людей в этом регионе.
Большеухий Лю был как раз из тех людей, которые знают всех и которых знают все. Занимающийся мелким оптовым бизнесом старик, страдающий ревматизмом и во всем полагающийся на своих внуков. Угу… Только вот внуков у старика Лю было многовато. И собственная пристань с несколькими джонками и двумя быстроходными катерами наводила на крамольную мысль, что оптовая торговля рыбой и промышленными товарами является только надводной частью айсберга. Именно поэтому я и нахожусь сейчас в уютном кабинетике, огороженном расписанными драконами ширмами, на втором этаже склада-магазина, прихлебываю великолепный черный чай, расторопно поданный одним из «внуков» старого Лю, и веду вроде бы ни к чему не обязывающую легкую беседу. Только вот тема беседы, а точнее, ее направленность, которую она обрела после нескольких минут рассуждений о погоде и приближающемся сезоне тайфунов, немного покоробила бы обычного обывателя…
… – Молодой человек довольно хорошо разбирается в оружии, это похвально. – Чуть прихлебнув из чашки, старик как будто бы на секунду задумался и продолжил: – Но при чем здесь старый Лю? Который уже давно бы с большой радостью отошел от дел, если бы не необходимость вывести в люди внуков и поддержать семью.
– Многоуважаемый Лю, я не могу и одной минуты сомневаться в том, что у столь сведущего человека не окажется так необходимого мне оборудования.
В моей буйной головушке при произнесении этих слов буквально билась мысль следующего характера: «Угу, старый хрыч, – все у тебя есть. По моим наводкам, у тебя закупается чуть ли не половина Триады в этом регионе, во всяком случае «Голубой лотос» точно. Просто ты меня не знаешь, а твои старые кости стали слишком чувствительны к переменам. Хорошо, хоть некоторые общие знакомые нашлись, иначе этот разговор и не состоялся бы. Ну-с, послушаем дальше рассуждения бедного китайца о многочисленных бедах и неурядицах, которые не позволяют ему исполнить небольшую просьбу столь ученого молодого человека».
– К моему сожалению, в моем недостойном магазине нет подобного товара.
«Так, а теперь ход конем». Аккуратно поставив тонкую фарфоровую чашечку, расписанную небесно-голубым узором, на край стола, я с небольшим трудом поднялся с колен и, почтительно поклонившись, произнес:
– Как говорил Кун-Цзы, «Благородный муж винит себя, малый человек – винит других». Большое спасибо, господин Лю, за уделенное мне время, желаю вашему дому процветания, а вам с домочадцами здоровья. – После чего развернулся в сторону ширмы, через которую и был запущен в этот островок спокойствия и размеренности, оформленный в лучших традициях неспешного китайского торгового дела. Но стоило мне только сделать намек на первый шаг, как в спину раздался голос, произнесший совершенно серьезным тоном, без всяческих старческих ноток:
– В наше время редко можно встретить столь образованного молодого белого человека, знакомого с трудами учителя Куна. Но позвольте старому Лю напомнить еще одно высказывание учителя: «Не печалься, что люди не знают тебя, но печалься, что ты не знаешь людей». – После чего голос Большеухого Лю опять сбился на старческие нотки, но уже наполненные дружелюбием: – Присаживайтесь, молодой человек, и давайте еще раз подумаем, как семья Фан может помочь вам в ваших чаяниях. Перечислите еще раз, что вам необходимо, а уж старый Лю сделает все возможное…
Буквально через несколько часов я стал счастливым обладателем маленького грузовичка, груженного несколькими деревянными ящиками с оружием.
Хороший оказался браслетик, особенно камушки на нем. Скажу сразу, очень-очень недешевым. Лю долго рассматривал те два предварительно извлеченных из оправы отполированных камешка очень приятной на ощупь полусферической формы. Ну конечно, такая огранка у более чем тридцатикаратных алмазов без видимых дефектов – это не то что большая редкость, это вообще чуть ли не археологическая находка. Алмазы – ведь это не сапфиры, и такая огранка для них применялась только в седой древности. И требовала не только большой тщательности и точности, но и титанического трудолюбия и упорства – ведь алмаз недаром зовется одним из самых твердых камней в мире.