Владимир Пекальчук. Живые и мертвые

   Вот сидит пара хмурых, потрепанных бугаев. Оба при оружии: у одного меч, у другого алебарда. Наемники, скорее всего. Приперлись в Эренгард в поисках работы и не нашли. Не нужны наемники стране, которая уже лет двадцать как не воюет: некому. Особенно теперь, когда всем заправляет Совет Благородных, а королевство все больше напоминает пригоршню раздробленных княжеств. Нет, верхушка Совета может, конечно, заставить остальных дворян собраться на войну, но на таком корабле пускаться вплавь даже крысы не рискнут, любой, у кого есть хоть капля ума, тем паче.
   Вот несколько крестьянского вида мужчин. Много пьют, мало едят. Кто такие – поди пойми, но не разбойники: те не заливают глаза на ночь глядя. В углу сидит тощий человек лет сорока в дорожном платье, в глазу монокль. Рядом на столе увесистый прямоугольный предмет, упакованный в плотную ткань, на книгу смахивает, только большую больно, рядом переносная масляная лампа. Этот тоже не бандит – ученый или маг со скромными способностями. Вампир вздохнул: похоже, тут улова не будет. В этот миг скрипнула дверь, в трактир вошли три человека с очень характерными повадками.
   Можно нарядить короля в лохмотья, нищего – в дорогой камзол, разбойника – в дорожное платье купца. Изменить внешность легко, но облик – куда как труднее. Королю не спрятать среди попрошаек свою гордую осанку, запуганному, робкому бедняку не слиться с толпой знати, разбойнику не скрыть свою натуру охотника. Манеры, привычки, сжатая пружина внутри человека, которому все вокруг враги, – от них не избавишься, словно от запачканной одежды. Не скроешь от наметанного глаза.
   Зерван уткнулся в свою тарелку, когда троица скользнула по нему взглядом, направляясь к хозяину, потом исподтишка посмотрел им вслед. Да, это, по всей видимости, разбойники. Итак: доесть мясо, расплатиться с трактирщиком, демонстративно позвенев монетами, и уйти не спеша, дать себя догнать на ночной дороге…
   – Добрый вечер, – раздался над ухом тихий, спокойный голос.
   Вампир повернул голову: тощий человек с моноклем опустился на соседний стул, положив свою ношу на колени.
   – Вы случайно не интересуетесь несложным способом быстро подзаработать?
   Дешевое платье, потрепанная шляпа, слегка истоптанные ботинки. Оправа монокля – медяшка, но вот линза – чистый, идеально полированный хрусталь, цена которого никак не вяжется со скромным одеянием. Лицо спокойное, глаза чуть улыбаются. Взгляд человека, уверенного в себе и хорошо понимающего мир. Или, по крайней мере, думающего, что хорошо понимает.
   – И что за работа? – Зерван не стал играть в актера погорелого театра, чтобы набить цену. Напускная ленца или равнодушие не обманут собеседника: все равно раскусит и поймет, что визави нуждается в деньгах. Точнее, уже понял, раз спросил.
   – Сопроводить меня отсюда до моего дома в Мальврене. Идти придется всю ночь, потому что не кратчайшей дорогой. Крюк небольшой сделаем. Оплата – двадцать флоринов сейчас и сорок по прибытии.
   – За такие деньги можно было бы нанять экипаж с парой стражников на козлах, – осторожно заметил вампир.
   – Я так и собирался сделать завтра утром, но некоторые обстоятельства вынудили меня сегодня вечером выбраться через окно трактира, где я остановился, и пытаться добраться домой ночью и пешком. Все вот из-за этого, полагаю. – Он любовно похлопал рукой по своему свертку.
   – Что там? – полюбопытствовал Зерван.
   – Книга Первородных.
   Вампир улыбнулся с легким сарказмом:
   – Да, ценный предмет. Полтора флорина в базарный день.
   Собеседник посмотрел на него без тени усмешки:
   – Купите хоть одну – перекуплю у вас за пятьдесят. Но вы не найдете их ни в Эрнхолдкипе, ни вообще где-нибудь в Эренгарде.
   Зерван удивленно приподнял бровь:
   – Право, не знаю. В Витарне не так давно их продавали на вес за гроши, помнится…
   В ответе ученого прозвучала нотка плохо скрытого торжества:
   – В Витарне вы их тоже уже не найдете. Я скупил все. Всего в моей библиотеке четыреста двенадцать книг Первородных.
   – Ну ладно. Так чего вы опасаетесь?
   – Погони либо засады. Кто-то пытался купить эту книгу, но не смог, так как торговец держал ее для меня по договоренности. К сожалению, продавец оказался достаточно неосторожным и упомянул, для кого он держит книгу. А сегодня вечером я видел за собой слежку.
   Вампир кивнул:
   – Сейчас рассчитаюсь с трактирщиком и пойдем. Интересно только, с чего вдруг вы решили, что я хороший охранник?
   Ученый невозмутимо кивнул в сторону севших в углу грабителей:
   – Они мне сказали. Разбойники, ищущие жертву, я думаю. По вас они только скользнули взглядом, и их лица красноречиво сообщили, что эти парни поищут жертву попроще, с вами работники ножа и топора связываться не захотели. А они уж разбираются, кого грабить можно, а кого не стоит.
   Мальврен – небольшой городок чуть восточнее столицы, оттуда до Эрнхолдкипа всего день пути. Или ночь, смотря когда путешествовать. Шестьдесят флоринов – очень даже неплохие деньги за одну ночь, у тех троих может и шести за душой не оказаться. Так что заработок нашел Зервана сам, и к тому же весьма вовремя.
   Верст через пять, пройденных в полнейшем молчании, любопытство вампира все-таки взяло верх.
   – Прошу прощения, господин…
   – Бах. Мастер Максимилиан Бах, к вашим услугам.
   – Так вы маг, мастер Бах. Я что хотел спросить. Зачем вам книги Первородных? Все равно они все до единой зашифрованы, за пару тысяч лет с хвостиком их никто не смог прочесть, даже сами эльфы. Записанные там заклинания не работают.
   – Вы правы отчасти… э…
   – Зерван.
   – Так вот, сэр Зерван. Нет там никакого шифра. Первородные вовсе не шифровали свои магические книги, просто использовали очень сложную систему рун для сокращения объемов текста. Каждый компонент – руна. Каждый компонент, специальным образом обработанный, – руна. Каждый составляющий элемент ритуала – руна. Согласитесь, куда удобнее начертать всего один значок, нежели писать что-то вроде «чешуя василиска, вымоченная три дня в крови курицы наполовину с чистой водой изо льда, растаявшего в глиняной посуде». И потому-то никто и не прочел этих книг, что все чтецы пытались расшифровать несуществующий код. А я… я сумел прочесть их. Первый за последнюю пару тысяч лет с хвостиком.
   Вампир чуть не присвистнул от удивления. Навсегда утраченная магия Первородных, эльфийского народа, несколько тысяч лет назад распавшегося на лесных, высших, лунных и темных, оказывается, не утрачена вовсе. Потому что этот вот тощий задохлик-маг сумел прочесть книги древних чародеев. Ну и новость!
   – Тогда я не совсем понимаю, зачем вам охрана, мастер Бах. Зная секреты магии Первородных, вы можете в порошок стереть кого угодно, разве нет?
   – Заблуждение. Магия Первородных не сильнее той, которая известна нам. В конце концов, сила магии определяется силой мага. Я – магическая бездарь, неспособная молча зажечь свечу, даже используя все три компонента, не факт, что с первого раза выйдет. Я как маг ничего не могу, но очень много знаю. И скоро буду самым богатым магом мира. Видите ли, сэр Зерван, в магии Первородных есть одно принципиальное отличие. Большинство нынешних магов, особенно эльфов, вообще не имеют магических книг. Свои заклинания они помнят наизусть, а ментальную и глифовую составляющую в книгу все равно не запишешь. Понимаете, куда я клоню?
   Вампир на миг задумался. Обычно заклинания применяются с использованием мысли, жеста и слова. Эльфы творят заклинания молча, только мыслью и сложенными в глиф пальцами, считая произнесение заклинаний вслух моветоном. И лишь изредка самые мощные заклинания используют четвертый компонент – вещественные алхимические ингредиенты.
   – Кажется, начинаю понимать…
   – Вот именно. Все рецепты, записанные в этой книге, используют только словесное заклинание и магические компоненты. Без ментальной формулы и жеста. Проще говоря, Первородные свели магическое искусство к ритуалу. Любой, кто заучил на память слова и имеет нужные компоненты, может сотворить магическое заклинание. Даже если он вообще не маг.
   Зерван некоторое время молчал, осмысливая свалившееся на него открытие. Если мастер Бах начнет продавать рецепты любому желающему, это поставит мир с ног на голову. Магия станет доступна всем без исключения, а маги, которые могут в присутствии короля стукнуть кулаком по столу и потребовать тишины или ответить королевскому посыльному, что имеют дела поважней, нежели ходить на аудиенцию во дворец, станут никем. Врожденный магический дар, способный вознести из грязи в князи, потеряет ценность, его обладатели вернутся обратно в грязь.
   – Знаете, а ведь вас могут убить другие маги, – спокойно сказал вампир.
   – Вовсе нет, – так же спокойно ответил маг, – я знаю, о чем вы подумали. Вы ошибаетесь. Маги все равно будут нужны. В этих книгах нет ни единого боевого рецепта. А даже если б и были… Вот выскакивает передо мною бандит, а я ему говорю, мол, обождите, сударь, я серу смешаю с порошком из корня мандрагоры и сожгу вас с потрохами? Более того, легко воспроизвести только простейшие заклинания, использующие простейшие компоненты. Вы знаете, как я сумел понять смысл книг?
   – И как же?
   – В книгах записаны слова ритуалов на обычном языке эльфов, почти не изменившемся, и компоненты – с помощью рун. Есть такое простое заклинание – вызов мерцающего огонька-светлячка. Большинством магов творится молча и без жеста. Хотя его можно вызвать с помощью соли и лимфы паука. Так вот, я нашел это заклинание в одной из книг. Слова заклинания совпали полностью, и тогда я узнал, какими рунами обозначаются соль и лимфа паука. Я стал искать другие заклинания, использующие эти компоненты и еще один неизвестный, путем подстановок, иногда занимавших месяц и более, находил этот компонент, заставлял заклинание работать и таким образом узнавал все больше значков.
   – Что ж, этим способом вы сможете узнать все заклинания Первородных и тогда действительно станете богаче всех…
   – Да вот если бы, – вздохнул Бах. – Простые заклинания используют простые компоненты, которые легко перебрать. Вспомните чешую василиска. Ее можно не только в куриной крови вымачивать, а еще в сотне разных растворов и эликсиров. Всего в моих книгах около шестидесяти тысяч разных значков. Так что мне доступны, за небольшими исключениями, только простейшие заклинания, а чуть более сложные требуют проверки. Вы слыхали, что в Немерии один рыцарь истребил всех оборотней и удостоился баронского титула?
   – Нет, – признался Зерван.
   – Это я продал ему заклинание, приманивающее оборотней прямо к творящему и его отряду. Правда, оказалось, что действие его весьма избирательно, оно не влияет на оборотней, не утративших разум до конца. Но все равно мы очень довольны: он – титулом, я – платой. Ну и еще одно. Никто в здравом уме не станет продавать рецепты всем подряд. Сложные компоненты и так нелегко достать, если заклинание будут знать все – вам самим нечем будет их творить. Если я скажу вам и всему свету, что заклинание омоложения требует все тот же корень мандрагоры, вы думаете, что сможете достать хоть один? Да ни за какие деньги не сыщете.
   – А вы знаете это заклинание?
   – Нет. Там сорок пять компонентов, из которых я только корень и знаю. Так что на данный момент все мои клиенты очень довольны. Я продаю один рецепт только в одни руки – и никому больше. С условием, что покупатель тоже никому не раскроет его. Все счастливы: маги становятся единоличными обладателями нового рецепта, а я могу следить за тем, чтобы мои заклинания не распространялись. Стоит кому-то перепродать мои рецепты, как я тотчас же узнаю, кто именно это сделал. И больше он ничего не получит.
   – Мудро, – кивнул вампир.
   – Еще бы. Мой отец был купцом, но желал для меня участи получше. И отдал на обучение магу, стоило мне проявить минимум таланта. Волшебника из меня не получилось, талант развить не смог и в итоге стал теоретиком, а не практиком. Но успешным, как видите.
   Вампир кивнул:
   – Вы правы. Значимость человека обычно определяется значимостью его врагов, а вас уже хотят ограбить или убить. На опасную стезю вы ступили.
   Бах только отмахнулся:
   – Недоразумение, видимо. Я неинтересен сильным магам, своими скромными рецептами мне не пошатнуть их положения. Потому что способность сжечь недруга одним словом будет цениться всегда. Артефакты, создаваемые магами, будут цениться всегда. Ну а мои узкоспециализированные рецепты… Как вы думаете, кто мои покупатели? Маги, купить новые заклинания по карману только им. Так что сильным магам я не конкурент, для средних – благодетель, слабых же не боюсь. Просто кто-то решил, что и сам сможет расшифровать книги, если получит их. Многие кинулись за ними, да только я все хранил в секрете, пока не скупил их подчистую.
   Зерван кивал, слушая словоизлияния мага. Еще бы, столько времени быть никем, бездарью, молча корпеть над сотнями книг – и наконец достичь-таки успеха. Кому не захочется похвастаться своим умом после этого, но так, чтобы не выдать ценной информации? Он, Зерван, идеально подходит на роль слушателя, в магии не очень-то и смыслящего, но способного оценить смысл достижения. Вот теперь понять бы, что эти новые знания могут ему дать!

Глава 4
Неслышная поступь рока

   Тааркэйд забросил ногу на ногу и поднял руку. Слуга тотчас же вложил в нее бокал вина.
   – Друг мой Рольф, тебе опять не повезло. Героическое деяние вновь украли у тебя из-под носа, да еще и оскорбили. Могу только догадываться, что ты чувствуешь после этого…
   – То же, что и человек, которому высморкались в карман дважды, – пожал плечами рыцарь. – Я мотаюсь по стране, пытаясь хоть где-то облегчить жизнь народа, и каждый раз остаюсь в дураках. И что хуже всего, эта громадина зеленорожая просто испортила голову. Размозжила так, что ни один таксидермист чучела не сделает.
   Сидящие за столом сдержанно засмеялись, глядя, как король расплывается в добродушной улыбке.
   – Да и ладно. Голову тигра на стену повесили как дар, все отлично. Голову оборотня, купленную за деньги, вешать как-то не с руки. Купленный трофей – не трофей. Вы понимаете меня, господа?
   – Разумеется, ваше величество, – поддакнул баронет Фаннард, – только осмелюсь напомнить, что вы значительно увеличили награды за истребление всяческих кровожадных тварей, выплачивая деньги из вашей собственной казны. Ни один король до вас столько не тратил на это, и народ должен был сам нанимать охотников. Пусть за деньги, но такие трофеи все равно ваши законные по праву.
   Остальные присутствующие дружно закивали, соглашаясь, и Тааркэйд поймал себя на желании по очереди врезать кубком по каждой подхалимской роже, начиная с Фаннарда. Ладно, ему недолго осталось терпеть и улыбаться в ответ на их безыскусную, примитивную лесть. В конце концов, этих вот уродцев, сыновей состоящих в Совете Благородных дворян, он сам выбрал себе в собутыльники: тонко льстить не умеют, ибо ума, хвала Хамруту, нет. А это как раз самое главное.
   Тааркэйд едва заметно улыбнулся, вспомнив, как ловко натянул нос сегодня отцу этого недалекого льстеца, барону Фаннарду, когда тот принес молодому королю на подпись указы, составленные Советом от имени короля без малейшего участия последнего. Барон уносил указы, еще больше утвердившись в мысли, что Тааркэйд просто глупый юнец.
   – Ее величество королева Леннара, – возвестил слуга, открывая дверь и с поклоном пропуская супругу короля, за которой, чуть хромая, следовал телохранитель в кольчуге и шлеме с опущенным забралом.
   Дворяне тотчас же встали с кресел и поклонились, Леннара жестом пригласила их сесть обратно.
   – Припозднилась слегка, – словно извиняясь, сказала она и опустилась в кресло, пододвинутое телохранителем.
   – Ну вообще-то ты умудрилась пропустить все три перемены блюд, – улыбнулся король.
   – О, это пустяки, – махнула рукой Леннара, – главное, чтоб вишневый пудинг никто не уронил, как в прошлый раз. А то столько шуму было из-за пустяка.
   При этих словах все покосились на застывшего позади нее воина и его оружие. В прошлый раз нерасторопность едва не стоила слуге жизни: бедолага только чудом уберег голову от взмаха алебарды. И теперь чудовище в закрытом шлеме только и ждет повода, чтобы исправить свою промашку, восстановить репутацию и продемонстрировать мастерство умерщвления.
   – Ваше величество, надеюсь, вы объяснили вашему верному слуге, что пол, испачканный пудингом, отмыть труднее, если он в придачу еще и кровью залит? – попытался пошутить барон Олватти.
   – Я собиралась, но подумала, что с его воспитанием опоздала лет на триста, – отшутилась королева, – к тому же так обидно, когда разливают мой любимый пудинг.
   Тааркэйд переглянулся с женой и чуть заметно кивнул: дело сделано, спектакль сыгран. Долгие два часа, потраченные впустую, на застольную болтовню с подлизами и шпионами. Увы, но на это приходится терять еженедельно немало времени, зато Совет уверен, что на закрытых званых ужинах короля только пьют, едят и болтают. И потому если на один из этих ужинов будет приглашен кто-то особенный, никто ничего не заподозрит, даже если не будет приглашен ни один из шпионов.
   – Кстати, друг мой Симон, – обратился Тааркэйд к Фаннарду, – что у нас с завтрашней охотой?
   – Все почти готово, мой повелитель, – поклонился тот, скосил глаза на зловещую фигуру за спиной королевы и быстро добавил: – Но я еще должен лично проследить за последними приготовлениями, дабы все было сделано превосходно. Вы же знаете, за слугами всегда нужен глаз.
   Он откланялся и покинул зал. Следом за ним, под разными благовидными предлогами, потянулись остальные. Что и сказать, телохранитель жены не самый приятный тип, мягко говоря. А спектакль с разлитым пудингом сделал его настоящим монстром в глазах тех, для кого это представление предназначалось. Слишком уж велик страх перед дроу, даже у тех, кто сам никогда не имел дела с этими коварными темными эльфами. Шутка ли – пытаться убить слугу просто за то, что он разлил любимый пудинг королевы! А что же будет за чуть больший проступок?!
   За столом остались только король, королева и Рольф ан Кранмер да пара старых преданных слуг рядом: его камердинер и служанка Леннары. И бессловесный дроу-телохранитель за спиной королевы.
   – Рольф, так что там с эльфами в Альвейдорне? – сразу перешла к делу Леннара.
   – Я виделся с тремя старейшинами, двое городских и один из лесу, с титулом Светлейший. Они намерены еще обсуждать ваше предложение, но скепсиса я не заметил. Склонен надеяться на благоприятный исход переговоров, – доложил рыцарь и продолжил: – Благодаря этому орку мне даже не пришлось терять время на поиски оборотня. Так что я еще по кабакам послонялся переодетым да народ послушал. Бароном Видвиком недовольны решительно все: он из года в год все сильнее притесняет народ. А виконт Ремзин Морхолтский набрал в свое войско еще две тысячи люду. В Морхолте я тоже был, когда обратно ехал.
   – Его армия и так самая большая на сотню верст вокруг его феода, – заметил Тааркэйд. – На что ему столько? С кем воевать собрался? Уж не вознамерился ли отобрать Альвейдорн у Видвика?
   – Не могу знать, – пожал плечами Рольф, – но Совет этого точно не одобрит.
   – Вот и я подумал. А что за орк-то?
   Рыцарь развел руками:
   – Да орк как орк, только тощий и оборванный. По-нашему ни слова не понимает, но умен. И клянусь всеми богами, такого огромного зеленокожего я в жизни не видывал. Метра два с половиной росту будет да вес пудов девять-десять, даром что отощал. И топор еще на три пуда. На голове оборотня древесная кора осталась – не иначе орчина его о дерево колотил, пока не забил насмерть. Укокошить оборотня, словно щенка, о дерево – представляете себе такое?!
   – Вот таких бы нанять, – мечтательно протянул король, но Леннара и Рольф одновременно покачали головами.
   – Не получится. Вот уж кому от нас ничего не нужно, так это оркам, – вздохнула королева, – и свою священную гору они нам не скоро простят, отец зря с ними схлестнулся. Да и народ не поймет.
   Тааркэйд глотнул из бокала.
   – Вот что, Рольф, как там с бродягой в тигровой шкуре?
   – Как в воду канул. Да, кстати. В Морхолте изловили шпионов из Монтейна. Я узнавал у капитана, их арестовавшего, как они попались. Оказывается, напали на какого-то охотника прямо в кабаке и утверждали, что он вампир Зерван да Ксанкар. Капитан аж смеялся, когда рассказывал это.
   – А охотники что?
   – Да ничего, они его не смогли убить. Он стоял рядом с капитаном при свете солнца, так что…
   – Понятно. Сейчас брось все силы на поиски этого бродяги. И пошли людей сестре навстречу – Кира задерживается, беспокоиться начинаем.
   Рыцарь кивнул:
   – Понятно. Вы полагаете, это может быть сам Зерван да Ксанкар, даже несмотря на то, что Кира своими глазами видела, как его расстреляли из арбалетов?
   Монаршая чета обменялась лукавыми улыбками.
   – Любовь моя, распорядись отыскать тот портрет, о котором ты говорила, – сказал король.

* * *

   – Барон Фаннард! – возвестил слуга.
   Санг вир Кромбар, герцог Ларнский, отложил в сторону письмо приказчика.
   – Проси, – сказал он, незаметно вздохнув: Фаннард когда-нибудь доконает его своей непунктуальностью и безалаберностью.
   Барон, низенький толстячок в роскошной и ни капельки ему не идущей тунике, появился в дверях и засеменил к нему, на ходу расплываясь в улыбке.
   – Приветствую вас, ваша светлость, уж не обессудьте за не вполне своевременный визит!
   – Рад вас видеть, барон. Садитесь, будьте любезны, – пригласил Кромбар гостя и подумал, что назвать двухчасовое опоздание не вполне своевременным визитом может только такой плут, как Фаннард.
   – Что у нас с указами?
   Барон полез в свою сумку:
   – Вот они, ваша светлость. Кроме одного. Указ о повышении верхнего предела подушной подати Тааркэйд не подписал. Предложил повысить налог с купцов.
   Тонкие губы герцога тронуло подобие улыбки.
   – Хорохорится щенок, значит…
   – Вообще-то его доводы прозвучали разумно, – пожал плечами барон Фаннард. – Крестьян куда как больше по сравнению с купцами, а слупить с них много не выйдет. К чему всем нам массовое недовольство черни? Да еще и за гроши? С купцов получим столько же, а недовольных стократ меньше.
   Кромбар улыбнулся чуть шире. Барон Фаннард, спору нет, человек умный. Оратор так вообще просто превосходный, в ситуациях, когда надо показать черное белым, он незаменим, и чем большее количество слушателей требуется обвести вокруг пальца, тем искрометнее софистика, потоком льющаяся из уст барона. Не родись он сыном дворянина – был бы актером, не иначе. Что и говорить, ценный сподвижник.
   Вот только проницательного взгляда боги ему не дали. За какую ниточку дернуть, какой ноткой на какую струнку в человеческой душе надавить – нутром чует, а заглянуть в эту самую душу не дано. Но это и хорошо, иначе кто знает, кто был бы председателем Совета Благородных, он или барон.
   – Да пусть хорохорится, – добродушно пояснил Кромбар, – это совершенно естественно и ожидаемо. Щенок отчаянно пытается держаться королем, по большому счету для того, чтобы не упасть в собственных глазах. Уперся подписывать самый незначительный из документов, вы не находите, барон?
   – Хм… верно ведь, ваша светлость.
   – Знаю, что верно.
   Герцог водрузил на нос пенсне и взял почтительно протянутый ему свиток указов, сломал печать.
   – Что с остальными? Подписал не глядя?
   – Почти. Расспрашивал о смысле каждого поданного на подпись указа, пока не дошла очередь до торговой пошлины на крупный рогатый скот. Когда я попытался объяснить ему про необходимость держать пошлину на том же уровне, что и соседи, Тааркэйд скривился так, словно я при нем лимон надкусил и предложил ему огрызок. Отмахнулся от меня и дальше подписывал, лишь взглянув на заглавие.
   – Вот оно, бахвальство юнца. Выглядеть владыкой в собственных глазах ему важно, как доходит до скучных дел, которыми обычно занимаются истинные правители, – так нос воротит, – пробормотал герцог и добавил: – Сын ваш что рассказывает?
   – Да ничего ровным счетом. Бражничество и охота в голове у Тааркэйда да распускание хвоста перед супругой. Лучше скажите, ваша светлость, что будем делать с претензиями Саргона на Сольведтир? – напомнил Фаннард.
   – Вопрос сложный, мой друг. Еще помозгуем, но я склоняюсь к мысли, что разумнее будет отдать. Саргону нужен повод для войны, мы ему не дадим такого. Либо король Телмара довольствуется графством, либо выглядит в глазах всех соседей завоевателем, что будет стоить ему разорванных торговых соглашений и разоряющихся купцов. Нет купцов – тощая казна. Выбор довольно прост, не так ли?
   – Нынешний граф Сольведтир вряд ли будет доволен, – покачал головой барон.
   Герцог издал смешок:
   – Кто бы сомневался. Мне этот мелкий выскочка да Ваард никогда не нравился. Ну да ладно, дадим ему взамен часть земель ан Кранмера, видят боги, старый барон и так земельки набрал поболе некоторых графов.
   – Вот это будет сделать несколько затруднительно, – с опаской заметил Фаннард.