Страница:
На улице успело незаметно стемнеть. Кекс подумал, что около Зоны даже сумерки как-то мрачнее и липче, чем вдали от нее. А еще подумал, что давненько не видел ясного неба в солнечный день.
Ну и шут с ним…
Чига водил грязно-серый «Nissan» с обычным, левым рулем, великоватый для легковушки, но недостаточно габаритный для микроавтобуса. Эдакий гибрид-почтарь, даже какая-то голландская реклама с голубем и конвертом на задней дверце осталась.
Сталкеры забрались в кормовой отсек «Nissan'а», потому что в полном снаряжении на сиденье фиг поместишься – разве что сегодняшний Псих влез бы без проблем, но только при условии, что рюкзак он пристроил бы на соседнем сиденье. Кекс привалился рюкзаком к борту автомобиля и прикрыл глаза.
«Да уж, – подумал он. – Идиотский получается выход. Хорошо, хоть дурных предчувствий вроде нет…»
Впрочем, довольно долго все шло как по маслу: Чига довез на место и указал, в какие именно кусты следует уползать; Кекс уже понял, что это за место – второй восточный блокпост. Уползли; Чига уехал. Потом не торопясь допластовали практически до самого периметра и долго ждали нужного часа. Псих вроде бы даже уснул мордой в колючую траву. Спасибо, что не храпел. Трогать его Кекс не решился. Хорошо хоть проснулся Псих очень вовремя, как раз перед пересменкой у вояк. Как пересменка завершилась и на блокпосте все затихло, Кекс засек десять минут. По истечении скомандовал:
– Двинули!
И они снова поползли. Пока сталкеры подныривали под плохо натянутую колючку, часовой вдалеке старательно глядел в противоположную сторону. Дальше Кекс по шпаргалке в ПДА провел команду через минное заграждение в буферную полосу, уже считающуюся Зоной, но еще свободную от аномалий и крайне редко навещаемую монстрами. Тут Кекс первым делом отыскал контрабандный тайничок, вынул из него две бутылки водки – в плоских, разумеется, бутылках – и оставил сколько полагалось денег по утренним ценам. Тайничками заведовали солдаты с блокпостов, те самые, которые обыкновенно глядят в никуда, пока сталкеры проходят периметр. Офицеры, понятное дело, тоже в доле, но в то же время как бы и в стороне – сами не делают ничего, а потому их не ухватишь.
– Ну, все, – шепотом произнес Кекс, надежно упрятав ценный продукт в рюкзак (не Психу же его доверять, пусть у того в рюкзаке гораздо больше места?) – Куда дальше, я не знаю. Командуй, Псих.
Как раз начало светать. Кромешная тьма ночной Зоны медленно разбавлялась серыми, постепенно светлеющими сумерками. В Зоне начинался новый день.
– Ну, пошли. – Псих кашлянул и как ни в чем не бывало встал во весь рост. – Раньше управимся, моложе дембельнемся.
Кексу захотелось взвыть от досады, но он, конечно же, сдержался.
– Куда?!! – прошипел он. – Стоять!!!
Псих замер с поднятой ногой и в этом положении умудрился обернуться.
– Чего? – недоуменно спросил Псих.
– Это Зона, придурок! – Кекс прилагал неимоверные усилия, чтобы шептать, а не орать на всю округу. – Тут не бульвар с девками голожопыми! Тут надо сначала глядеть, куда ступаешь!
– Так я глядел, – по-прежнему недоуменно сказал Псих и без всякой команды встал на обе ноги.
Кекс закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Потом открыл, уже слегка успокоившись. Псих все так же торчал пугалом на самом краю буферной полосы.
– Ложись, не отсвечивай, – тоскливо пробурчал Кекс и оживил ПДА. Звук, разумеется, был загодя выключен, вибрация оставлена.
Как ни странно, Псих залег. Не скажешь, что мгновенно, но, в общем, довольно умело, быстро и бесшумно.
Первым делом Кекс глянул, нет ли сообщений, – не было. Потом принялся сканировать местность. В целом впереди было совершенно чисто, только очень далеко впереди и левее обнаружилась издыхающая старая карусель. По большому счету, неосторожно стартовавшему Психу ничего и не угрожало, но кто ж мог с уверенностью сказать это заранее?
Да и вообще с уверенностью в Зоне обычно плохо: нет ее никогда.
Рассвело настолько, что уже можно было рассмотреть прилегающие окрестности. Однако Кекс и так знал, что сразу за вторым блокпостом открывается чистое поле; справа остаются полуразвалившиеся коровники, а впереди, за полем, торчат, будто диковинные грибы, три водонапорные башни и несколько небольших строений около них. Когда-то там располагались насосная станция, бытовка для работников и будка дежурного. Теперь это были унылые бетонные коробки с выбитыми стеклами и прохудившейся кровлей, тем не менее годные для вынужденной отсидки.
– Нам ведь на Янтарь, правильно? – полуутвердительно произнес Кекс. – Значит, по-любому в ту сторону. Батон, вперед; потом ты (взгляд на Психа), а я замыкающим. И попробуй только пикнуть поперек, с-сталкер хренов! Аннигилирую!
Кекс не успел придумать – как поступит, если вдруг Псих упрется. Но Псих, похоже, был покладистый малый, совершенно не склонный к спорам и пререканиям. Кексу показалось, что он даже и не подумал огорчаться, а ведь по сталкерским меркам Кекс осадил его довольно бесцеремонно. Попробовал бы Кекс так поступить, скажем, с Басмачом! Все, на выходе смело можно было бы ставить крест, потому что с этого момента Басмач думал бы не о цели выхода, а о том, как половчее наехать на Кекса.
С другой стороны – будь на месте Психа Басмач, Кекс и вел бы себя иначе. На Басмача не больно-то поорешь, пусть и шепотом, да и не подчинится Басмач, сколько на него не ори. Не та натура.
А Псих отнесся к словам Кекса с полным равнодушием: хочешь вести – веди, хочешь командовать – командуй. Мол, главное, что на Янтарь действительно туда, через поле к башням-грибам.
«Ну и славно, – подумал Кекс, окончательно успокаиваясь. – Может, он и псих, но, к счастью, не буйный. И послушненький».
Батон уже встал и ждал указаний.
– Левая башня, – задал ориентир Кекс. – И не спеши, Батон, коротким. Двигай!
Батон мягко, неспешно и настороженно зашагал вперед, словно кошка по незнакомому двору. Псих сунулся было за ним, но Кекс велел чуть обождать и идти метрах в десяти позади.
Так и миновали поле, без сюрпризов и фокусов.
Шагов за полста до остатков совершенно истлевшей от ржи сетчатой ограды Кекс дал знак Батону остановиться и присесть на корточки, а сам снова взялся за ПДА.
Глава восьмая
Глава девятая
Ну и шут с ним…
Чига водил грязно-серый «Nissan» с обычным, левым рулем, великоватый для легковушки, но недостаточно габаритный для микроавтобуса. Эдакий гибрид-почтарь, даже какая-то голландская реклама с голубем и конвертом на задней дверце осталась.
Сталкеры забрались в кормовой отсек «Nissan'а», потому что в полном снаряжении на сиденье фиг поместишься – разве что сегодняшний Псих влез бы без проблем, но только при условии, что рюкзак он пристроил бы на соседнем сиденье. Кекс привалился рюкзаком к борту автомобиля и прикрыл глаза.
«Да уж, – подумал он. – Идиотский получается выход. Хорошо, хоть дурных предчувствий вроде нет…»
Впрочем, довольно долго все шло как по маслу: Чига довез на место и указал, в какие именно кусты следует уползать; Кекс уже понял, что это за место – второй восточный блокпост. Уползли; Чига уехал. Потом не торопясь допластовали практически до самого периметра и долго ждали нужного часа. Псих вроде бы даже уснул мордой в колючую траву. Спасибо, что не храпел. Трогать его Кекс не решился. Хорошо хоть проснулся Псих очень вовремя, как раз перед пересменкой у вояк. Как пересменка завершилась и на блокпосте все затихло, Кекс засек десять минут. По истечении скомандовал:
– Двинули!
И они снова поползли. Пока сталкеры подныривали под плохо натянутую колючку, часовой вдалеке старательно глядел в противоположную сторону. Дальше Кекс по шпаргалке в ПДА провел команду через минное заграждение в буферную полосу, уже считающуюся Зоной, но еще свободную от аномалий и крайне редко навещаемую монстрами. Тут Кекс первым делом отыскал контрабандный тайничок, вынул из него две бутылки водки – в плоских, разумеется, бутылках – и оставил сколько полагалось денег по утренним ценам. Тайничками заведовали солдаты с блокпостов, те самые, которые обыкновенно глядят в никуда, пока сталкеры проходят периметр. Офицеры, понятное дело, тоже в доле, но в то же время как бы и в стороне – сами не делают ничего, а потому их не ухватишь.
– Ну, все, – шепотом произнес Кекс, надежно упрятав ценный продукт в рюкзак (не Психу же его доверять, пусть у того в рюкзаке гораздо больше места?) – Куда дальше, я не знаю. Командуй, Псих.
Как раз начало светать. Кромешная тьма ночной Зоны медленно разбавлялась серыми, постепенно светлеющими сумерками. В Зоне начинался новый день.
– Ну, пошли. – Псих кашлянул и как ни в чем не бывало встал во весь рост. – Раньше управимся, моложе дембельнемся.
Кексу захотелось взвыть от досады, но он, конечно же, сдержался.
– Куда?!! – прошипел он. – Стоять!!!
Псих замер с поднятой ногой и в этом положении умудрился обернуться.
– Чего? – недоуменно спросил Псих.
– Это Зона, придурок! – Кекс прилагал неимоверные усилия, чтобы шептать, а не орать на всю округу. – Тут не бульвар с девками голожопыми! Тут надо сначала глядеть, куда ступаешь!
– Так я глядел, – по-прежнему недоуменно сказал Псих и без всякой команды встал на обе ноги.
Кекс закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти. Потом открыл, уже слегка успокоившись. Псих все так же торчал пугалом на самом краю буферной полосы.
– Ложись, не отсвечивай, – тоскливо пробурчал Кекс и оживил ПДА. Звук, разумеется, был загодя выключен, вибрация оставлена.
Как ни странно, Псих залег. Не скажешь, что мгновенно, но, в общем, довольно умело, быстро и бесшумно.
Первым делом Кекс глянул, нет ли сообщений, – не было. Потом принялся сканировать местность. В целом впереди было совершенно чисто, только очень далеко впереди и левее обнаружилась издыхающая старая карусель. По большому счету, неосторожно стартовавшему Психу ничего и не угрожало, но кто ж мог с уверенностью сказать это заранее?
Да и вообще с уверенностью в Зоне обычно плохо: нет ее никогда.
Рассвело настолько, что уже можно было рассмотреть прилегающие окрестности. Однако Кекс и так знал, что сразу за вторым блокпостом открывается чистое поле; справа остаются полуразвалившиеся коровники, а впереди, за полем, торчат, будто диковинные грибы, три водонапорные башни и несколько небольших строений около них. Когда-то там располагались насосная станция, бытовка для работников и будка дежурного. Теперь это были унылые бетонные коробки с выбитыми стеклами и прохудившейся кровлей, тем не менее годные для вынужденной отсидки.
– Нам ведь на Янтарь, правильно? – полуутвердительно произнес Кекс. – Значит, по-любому в ту сторону. Батон, вперед; потом ты (взгляд на Психа), а я замыкающим. И попробуй только пикнуть поперек, с-сталкер хренов! Аннигилирую!
Кекс не успел придумать – как поступит, если вдруг Псих упрется. Но Псих, похоже, был покладистый малый, совершенно не склонный к спорам и пререканиям. Кексу показалось, что он даже и не подумал огорчаться, а ведь по сталкерским меркам Кекс осадил его довольно бесцеремонно. Попробовал бы Кекс так поступить, скажем, с Басмачом! Все, на выходе смело можно было бы ставить крест, потому что с этого момента Басмач думал бы не о цели выхода, а о том, как половчее наехать на Кекса.
С другой стороны – будь на месте Психа Басмач, Кекс и вел бы себя иначе. На Басмача не больно-то поорешь, пусть и шепотом, да и не подчинится Басмач, сколько на него не ори. Не та натура.
А Псих отнесся к словам Кекса с полным равнодушием: хочешь вести – веди, хочешь командовать – командуй. Мол, главное, что на Янтарь действительно туда, через поле к башням-грибам.
«Ну и славно, – подумал Кекс, окончательно успокаиваясь. – Может, он и псих, но, к счастью, не буйный. И послушненький».
Батон уже встал и ждал указаний.
– Левая башня, – задал ориентир Кекс. – И не спеши, Батон, коротким. Двигай!
Батон мягко, неспешно и настороженно зашагал вперед, словно кошка по незнакомому двору. Псих сунулся было за ним, но Кекс велел чуть обождать и идти метрах в десяти позади.
Так и миновали поле, без сюрпризов и фокусов.
Шагов за полста до остатков совершенно истлевшей от ржи сетчатой ограды Кекс дал знак Батону остановиться и присесть на корточки, а сам снова взялся за ПДА.
Глава восьмая
Выспаться Сиверцеву толком не дали. Он кое-как приплелся в общагу из бара, сомнамбулически почистил зубы над древним эмалированным умывальником, свалился в койку и забылся, но скоро кто-то принялся настырно ломиться в дверь. Сначала Сиверцев решил, что уже вечер и это вернулся с работы Пашка, потом взглянул на часы и осознал: вряд ли это Пашка, рано, только полтретьего. Значит, проспал Сиверцев часа два, не больше.
– Иду, иду, – просипел Сиверцев со сна и закашлялся. – Кхе-кхе! Кого там черт принес?
За дверью некоторое время было тихо, Сиверцев даже решил, что загадочный посетитель ушел, но вскоре стук возобновился. Бухали увесисто, то ли кулаком, то ли вообще ногой. И никаких тебе воплей: «Открывай, сволочь!» – а подобное в общаге, надо сказать, вовсе не считалось редкостью.
Тапочки у кровати сначала не хотели нашариваться, потом упорно не желали надеваться, а когда Сиверцев все же сломил их молчаливое сопротивление и наконец встал с койки, на первом же шагу он споткнулся о снятые и брошенные где попало ботинки.
Грохот зафутболенных ботинок и буханье в дверь слились в единую драм-сессию.
Сиверцев наконец-то добрался до выхода, повернул ключ в замке и отворил несчастную дверь, попутно набрав воздуху в легкие и приготовившись без затей наорать на неведомого гостя. Однако узрев этого самого гостя, Сиверцев за несколько секунд сдулся, будто отпущенный в небо воздушный шарик, которому забыли перевязать горлышко.
Гость был на голову выше Сиверцева и вдвое шире. Одет он был в необъятную пару свободного покроя, но имеющую при этом весьма строгий вид, и начищенные до блеска штиблеты с квадратными носами. Нижняя челюсть гостя тоже имела отчетливо квадратные очертания; стрижка коротким ежиком довершала картину. Глаза и нос на этом лице как-то терялись. Если бы на госте случились еще темные очки, Сиверцев точно ощутил бы себя провалившимся в телебоевик.
– Одевайся, наука, – протянул громила вполне мирно, даже можно сказать, добродушно. – Босс с тобой потолковать хочет.
– Какой босс? – Сиверцев растерялся и оттого начал злиться на себя.
– Главный, – все так же миролюбиво пояснил гость. – Давай, давай, шевели арматурой!
Громила втиснулся в дверной проем и легонько подтолкнул Сиверцева к стулу с одеждой.
И попробуй тут возрази…
В коридоре Сиверцев притормозил у нужной двери.
– Я это, – виновато сказал он громиле, – в сортир…
И сунулся в дверь.
– Погоди, – громила без усилий остановил его, поймав двумя пальцами за рукав, отодвинул с дороги и вошел первым. Окинул взглядом помещение, заглянул во все отсеки и мотнул головой – давай, мол.
«Ну и ну, – думал Сиверцев, журча со сна. – Точно как в кино. Во что ж это я вляпался?»
Удивительно, но ему совсем не было страшно. И первоначальная растерянность, к счастью, улетучилась. Когда везут прессовать – обращаются не так, рассудил Сиверцев и просто расслабился.
А внизу их дожидался бурый «Лендкрузер» с гражданскими номерами. Как его пропустили на территорию военного городка – неведомо. И вправду большой, видать, босс у мальчика в костюме. Хотя для значительных личностей в городок попасть скорее всего проблема невеликая. Вот на территорию исследовательского центра попробуй попади! Там ни деньги не помогут, ни связи, ничего.
Ехали минут двадцать и почему-то финишировали у бара «Вотруба». Сиверцева заносило сюда всего пару раз, да и то случайно. «Ать-два» были ему заметно ближе и роднее, причем «ближе» в обоих смыслах.
На входе Сиверцева ловко обыскали-обхлопали, причем умудрились сделать это до того ненавязчиво, что у Сиверцева и обидеться-то толком не получилось. Оружия он не носил, поэтому отбирать было нечего. В самом баре громила-провожатый не задержался, сразу увлек во внутренние помещения, где было почти совсем темно и где Сиверцева обыскали вторично. Пока глаза привыкали к скудному освещению, его успели отвести в кабинет местного босса и усадить на стул в центре. Босс восседал за столом напротив Сиверцева. Или, если быть совсем уж точным, это Сиверцев сидел напротив хозяйского стола.
– Здравствуй, Ваня, – поздоровался человек за столом. – Моя фамилия Покатилов. Слыхал, наверное?
– Слыхать-то слыхал, – честно признался Сиверцев. – Но только фамилию, без подробностей. Здравствуйте.
– Подробности знать не всякому обязательно, – Покатилов хмыкнул. – Догадываешься, зачем я тебя позвал?
– Не-а, – Сиверцев отрицательно помотал головой. – Я вроде не сталкер, штучек-дрючек из Зоны у меня не бывает. А плесень наша лабораторная мало кому интересна. Так что тут я пас, никаких версий. Разве что вас тоже интересует пропавший Полоз…
– Молодец, наука, – похвалил Покатилов. – Быстро соображаешь. Угадал.
– Да чего тут гадать? – Сиверцев пожал плечами. – Последнее время меня только об этом и расспрашивают.
– А кто еще расспрашивал? – поинтересовался Покатилов вкрадчиво.
– Сначала офицер из патруля, еще в баре, ночью. А сегодня сталкеры, Мухомор с Федой. Тоже чего-то вынюхивают. Да только я мало чего рассказать могу. Срубило меня там, в баре, совершенно не по-детски. Даже рассказывать неловко, ничегошеньки не помню.
– Не ты один… Многие жалуются. Память просто отшибает. Я об этом как раз и поговорить с тобой хотел. Ибо странное творится, странное и необъяснимое. Вот погляди сюда, к примеру.
Сиверцев поглядел на стену, на которой появилось спроецированное изображение. Бар «Ать-два», выпивающие Мухомор, Басмач, Жучара, Дунай и Феда; на заднем плане – Сиверцев с Полозом, стойка, бармен…
В следующий миг Сиверцева будто кувалдой по голове ударили. Вон же он, за стойкой сидит, тот, которого никак не получалось вспомнить! В плаще каком-то нелепом или в рясе с капюшоном – Сиверцев еще с монахом его сравнивал. Но как же башка опять разболелась, мама дорогая…
Сиверцев застонал и едва не сполз со стула на пол. Спасибо, кто-то поддержал. В виски будто раскаленные гвозди забили. Мир дрогнул, заволокся дымкой и поплыл, поплыл…
Очнулся Сиверцев в том же кабинете, только получше освещенном. В дальнем углу, ранее совершенно темном, оказывается, прятался диванчик, на котором Сиверцев в данный момент и лежал. Над ним склонился человек, в котором даже без белого халата безошибочно угадывался медик. Рядом, у изголовья, стоял еще один.
– Пришел в себя! – громко объявил склонившийся и заглянул Сиверцеву в глаз, чуть оттянув вниз веко. – Как себя чувствуете?
Сиверцев прислушался к себе. Голова все еще побаливала, особенно виски, но такой боли, как перед потерей сознания, уже не было.
– Жив вроде, – пробормотал Сиверцев без особой уверенности. – Я сяду?
– Попробуйте, – разрешил медик.
Сиверцев сел. Куртки на нем уже не было, а левый рукав рубашки был закатан по локоть. На коже виднелся след недавней инъекции.
– Что это было? – поинтересовался Сиверцев.
– Обморок, – охотно пояснил медик, присаживаясь рядом. – Глубокий обморок на почве мощного психоблока. Вы вспомнили то, что должны были начисто забыть, ну организм и разрядился таким вот образом. Не волнуйтесь, психоблок я как мог снял. Не будет больше обмороков, хотя головные боли не только возможны, но и вероятны. Будет ломить виски – пейте анальгетики, любые, к каким привыкли. Только без фанатизма. Мне сказали, вы биолог, это правда?
– Да, цитолог, – пробормотал Сиверцев, морщась.
– Тогда чего я вам объясняю? – Медик встал. – Все, Виктор Павлович, моя помощь тут больше не требуется. Расспрашивайте, только недолго, если это возможно. Минут пятнадцать-двадцать. Потом ему рюмку коньяку – сосудики расширить, и пусть гуляет.
– Спасибо, Саша, – поблагодарил Покатилов и встал из-за стола.
Саша и второй медик (видимо, санитар) из кабинета вышли. Помимо хозяина остался еще бесстрастный субъект у стены, в противоположность доставившему сюда Сиверцева громиле худощавый и какой-то на вид ломкий, словно пересохший цветок в вазе.
– Ну, что? – Покатилов подошел поближе и сел (стул моментально подставил ломкий охранник). – Продолжим?
Сиверцев кивнул.
– Хорошо. Тогда рассказываю. Из Зоны наружу повадился ходить контролер. Он приходит в первый попавшийся бар, какое-то время просто сидит наблюдает. Потом намечает жертву, обычно кого-нибудь из сталкеров, и берет ее под контроль. Еще берет операторов службы наблюдения и охрану – первые отключают запись и трут уже записанное, вторые не мешают уходить из бара. Посетителям просто ставится амнезийный психоблок, чтоб самого контролера никто не запомнил. Жертву или жертв, если их несколько, контролер уводит в Зону. А теперь, Ваня, подумай как биолог и опровергни эту сказочку.
Особо думать тут было нечего, поэтому Сиверцев заговорил почти сразу:
– Не, это вряд ли возможно! Во-первых, мутанты не способны покидать территорию Зоны: за ее пределами они довольно быстро гибнут, а тела их разлагаются. Их метаболизм крепко завязан на высокий радиационный фон и постоянное пребывание в мощном аномальном поле, без этого они не жильцы. Во-вторых, вы приписываете контролеру слишком уж сложное и осмысленное поведение. Насколько я знаю, это тупые и алчные твари, практически лишенные интеллекта, а других мутантов или сталкеров контролеры берут на поводок только в качестве загонщиков для мяса, для добычи. В-третьих, я сомневаюсь в их умении ставить даже простенькие психоблоки. Способность контролировать живые существа может иметь вообще не псионическую природу. Вот смотрите: контролеры легко подчиняют любого зомби. Но у зомби вместо работающего мозга – гнилой кисель. Какие там могут быть психоблоки, какая псионика? Зомби вообще непонятно как функционируют, в случае с ними уже не биология работает, а не пойми что. Я, во всяком случае, не понимаю, а я, как вы верно подметили, биолог… Достаточно для ответа с ходу?
– Достаточно, – спокойно ответил Покатилов. – Что ж, твои выводы совпадают с выводами остальных экспертов. Я ведь, сам понимаешь, не только у тебя спрашивал. Но вообще-то контролер со свитой как-то раз уже выходил из Зоны и именно для того, чтобы увести с собой человека.
– Это вы намекаете на историю с хемулевой плясуньей? – быстро сообразил Сиверцев. – Так согласно легенде контролер вместе с зомби в итоге и обратились в биомассу в первые же два-три часа, как я и говорил только что. И поход затеял отнюдь не контролер, а то ли темные, то ли вообще хозяева Зоны. Только это ж легенда, поди теперь разберись, что там и как произошло на самом деле…
– Ладно, тогда ответь: кто уводил Полоза и остальных? Кто ставил тебе и остальным психоблоки? У тебя стопудово стоял психоблок, доктор сказал.
– Я не знаю. – Сиверцев насупился. – Честно. Знал бы – не стал бы молчать. В конце концов, Полоз мне был вроде как приятель, да и Диму Булата пропавшего я неплохо знал. Какой мне смысл хитрить и недоговаривать?
– Я не считаю, будто ты хитришь, – сказал Покатилов, и Сиверцев ему отчего-то поверил. – Я просто хочу, чтобы ты подумал и рассказал мне – кто это вообще может быть, если не контролер? Дай хотя бы одну правдоподобную гипотезу, ты же ученый. Я не тороплю, пара деньков у тебя есть. Если надо, отгулы тебе и на завтра-послезавтра организуют. Ну а за мной в случае чего не заржавеет, все, кто работает на Покатилова, имеют свой честно заработанный кусок хлеба с маслом да с икоркой, это всякий знает.
– Вы предлагаете работать на вас? – сухо уточнил Сиверцев.
– А почему нет?
– Вообще-то у меня контракт с исследовательским центром. И он действует еще два с половиной года.
– Разве кто-то требует расторгнуть контракт? – усмехнулся Покатилов. – Да работай себе на здоровье, выращивай плесень, двигай науку! Мне нужны консультации, только и всего. Единственное что – консультировать будешь здесь, в этом кабинете, и более нигде. Это не обсуждается. Ну, как?
Сиверцев помялся несколько секунд для приличия и сдался:
– Совершенно не вижу, отчего бы благородному дону цитологу не консультировать время от времени другого благородного дона… Особенно если это не противоречит основному контракту.
– Ну и прекрасно. – Покатилов встал. Только сейчас Сиверцев обратил внимание, насколько он высок и крепко сложен. – Считай, договорились. Ребята тебя проводят и доставят откуда вынули. Если желаешь – накати рюмашечку в баре, там все в курсе, нальют. Кстати, и доктор говорил, что тебе не помешает. А послезавтра жду в гости.
Сиверцев тоже встал, и его сразу же ощутимо повело вбок. Но под локоток тут же заботливо придержали.
«Видимо, у Покатилова так заведено, – подумал Сиверцев. – Упасть не дадут, даже если помрешь на ходу. Но ловко он меня вербанул, ой ловко…»
Рюмашечку Сиверцев не удержался и все-таки накатил. А чего? Консультации тоже предполагают гонорар – хотя бы и такой.
– Иду, иду, – просипел Сиверцев со сна и закашлялся. – Кхе-кхе! Кого там черт принес?
За дверью некоторое время было тихо, Сиверцев даже решил, что загадочный посетитель ушел, но вскоре стук возобновился. Бухали увесисто, то ли кулаком, то ли вообще ногой. И никаких тебе воплей: «Открывай, сволочь!» – а подобное в общаге, надо сказать, вовсе не считалось редкостью.
Тапочки у кровати сначала не хотели нашариваться, потом упорно не желали надеваться, а когда Сиверцев все же сломил их молчаливое сопротивление и наконец встал с койки, на первом же шагу он споткнулся о снятые и брошенные где попало ботинки.
Грохот зафутболенных ботинок и буханье в дверь слились в единую драм-сессию.
Сиверцев наконец-то добрался до выхода, повернул ключ в замке и отворил несчастную дверь, попутно набрав воздуху в легкие и приготовившись без затей наорать на неведомого гостя. Однако узрев этого самого гостя, Сиверцев за несколько секунд сдулся, будто отпущенный в небо воздушный шарик, которому забыли перевязать горлышко.
Гость был на голову выше Сиверцева и вдвое шире. Одет он был в необъятную пару свободного покроя, но имеющую при этом весьма строгий вид, и начищенные до блеска штиблеты с квадратными носами. Нижняя челюсть гостя тоже имела отчетливо квадратные очертания; стрижка коротким ежиком довершала картину. Глаза и нос на этом лице как-то терялись. Если бы на госте случились еще темные очки, Сиверцев точно ощутил бы себя провалившимся в телебоевик.
– Одевайся, наука, – протянул громила вполне мирно, даже можно сказать, добродушно. – Босс с тобой потолковать хочет.
– Какой босс? – Сиверцев растерялся и оттого начал злиться на себя.
– Главный, – все так же миролюбиво пояснил гость. – Давай, давай, шевели арматурой!
Громила втиснулся в дверной проем и легонько подтолкнул Сиверцева к стулу с одеждой.
И попробуй тут возрази…
В коридоре Сиверцев притормозил у нужной двери.
– Я это, – виновато сказал он громиле, – в сортир…
И сунулся в дверь.
– Погоди, – громила без усилий остановил его, поймав двумя пальцами за рукав, отодвинул с дороги и вошел первым. Окинул взглядом помещение, заглянул во все отсеки и мотнул головой – давай, мол.
«Ну и ну, – думал Сиверцев, журча со сна. – Точно как в кино. Во что ж это я вляпался?»
Удивительно, но ему совсем не было страшно. И первоначальная растерянность, к счастью, улетучилась. Когда везут прессовать – обращаются не так, рассудил Сиверцев и просто расслабился.
А внизу их дожидался бурый «Лендкрузер» с гражданскими номерами. Как его пропустили на территорию военного городка – неведомо. И вправду большой, видать, босс у мальчика в костюме. Хотя для значительных личностей в городок попасть скорее всего проблема невеликая. Вот на территорию исследовательского центра попробуй попади! Там ни деньги не помогут, ни связи, ничего.
Ехали минут двадцать и почему-то финишировали у бара «Вотруба». Сиверцева заносило сюда всего пару раз, да и то случайно. «Ать-два» были ему заметно ближе и роднее, причем «ближе» в обоих смыслах.
На входе Сиверцева ловко обыскали-обхлопали, причем умудрились сделать это до того ненавязчиво, что у Сиверцева и обидеться-то толком не получилось. Оружия он не носил, поэтому отбирать было нечего. В самом баре громила-провожатый не задержался, сразу увлек во внутренние помещения, где было почти совсем темно и где Сиверцева обыскали вторично. Пока глаза привыкали к скудному освещению, его успели отвести в кабинет местного босса и усадить на стул в центре. Босс восседал за столом напротив Сиверцева. Или, если быть совсем уж точным, это Сиверцев сидел напротив хозяйского стола.
– Здравствуй, Ваня, – поздоровался человек за столом. – Моя фамилия Покатилов. Слыхал, наверное?
– Слыхать-то слыхал, – честно признался Сиверцев. – Но только фамилию, без подробностей. Здравствуйте.
– Подробности знать не всякому обязательно, – Покатилов хмыкнул. – Догадываешься, зачем я тебя позвал?
– Не-а, – Сиверцев отрицательно помотал головой. – Я вроде не сталкер, штучек-дрючек из Зоны у меня не бывает. А плесень наша лабораторная мало кому интересна. Так что тут я пас, никаких версий. Разве что вас тоже интересует пропавший Полоз…
– Молодец, наука, – похвалил Покатилов. – Быстро соображаешь. Угадал.
– Да чего тут гадать? – Сиверцев пожал плечами. – Последнее время меня только об этом и расспрашивают.
– А кто еще расспрашивал? – поинтересовался Покатилов вкрадчиво.
– Сначала офицер из патруля, еще в баре, ночью. А сегодня сталкеры, Мухомор с Федой. Тоже чего-то вынюхивают. Да только я мало чего рассказать могу. Срубило меня там, в баре, совершенно не по-детски. Даже рассказывать неловко, ничегошеньки не помню.
– Не ты один… Многие жалуются. Память просто отшибает. Я об этом как раз и поговорить с тобой хотел. Ибо странное творится, странное и необъяснимое. Вот погляди сюда, к примеру.
Сиверцев поглядел на стену, на которой появилось спроецированное изображение. Бар «Ать-два», выпивающие Мухомор, Басмач, Жучара, Дунай и Феда; на заднем плане – Сиверцев с Полозом, стойка, бармен…
В следующий миг Сиверцева будто кувалдой по голове ударили. Вон же он, за стойкой сидит, тот, которого никак не получалось вспомнить! В плаще каком-то нелепом или в рясе с капюшоном – Сиверцев еще с монахом его сравнивал. Но как же башка опять разболелась, мама дорогая…
Сиверцев застонал и едва не сполз со стула на пол. Спасибо, кто-то поддержал. В виски будто раскаленные гвозди забили. Мир дрогнул, заволокся дымкой и поплыл, поплыл…
Очнулся Сиверцев в том же кабинете, только получше освещенном. В дальнем углу, ранее совершенно темном, оказывается, прятался диванчик, на котором Сиверцев в данный момент и лежал. Над ним склонился человек, в котором даже без белого халата безошибочно угадывался медик. Рядом, у изголовья, стоял еще один.
– Пришел в себя! – громко объявил склонившийся и заглянул Сиверцеву в глаз, чуть оттянув вниз веко. – Как себя чувствуете?
Сиверцев прислушался к себе. Голова все еще побаливала, особенно виски, но такой боли, как перед потерей сознания, уже не было.
– Жив вроде, – пробормотал Сиверцев без особой уверенности. – Я сяду?
– Попробуйте, – разрешил медик.
Сиверцев сел. Куртки на нем уже не было, а левый рукав рубашки был закатан по локоть. На коже виднелся след недавней инъекции.
– Что это было? – поинтересовался Сиверцев.
– Обморок, – охотно пояснил медик, присаживаясь рядом. – Глубокий обморок на почве мощного психоблока. Вы вспомнили то, что должны были начисто забыть, ну организм и разрядился таким вот образом. Не волнуйтесь, психоблок я как мог снял. Не будет больше обмороков, хотя головные боли не только возможны, но и вероятны. Будет ломить виски – пейте анальгетики, любые, к каким привыкли. Только без фанатизма. Мне сказали, вы биолог, это правда?
– Да, цитолог, – пробормотал Сиверцев, морщась.
– Тогда чего я вам объясняю? – Медик встал. – Все, Виктор Павлович, моя помощь тут больше не требуется. Расспрашивайте, только недолго, если это возможно. Минут пятнадцать-двадцать. Потом ему рюмку коньяку – сосудики расширить, и пусть гуляет.
– Спасибо, Саша, – поблагодарил Покатилов и встал из-за стола.
Саша и второй медик (видимо, санитар) из кабинета вышли. Помимо хозяина остался еще бесстрастный субъект у стены, в противоположность доставившему сюда Сиверцева громиле худощавый и какой-то на вид ломкий, словно пересохший цветок в вазе.
– Ну, что? – Покатилов подошел поближе и сел (стул моментально подставил ломкий охранник). – Продолжим?
Сиверцев кивнул.
– Хорошо. Тогда рассказываю. Из Зоны наружу повадился ходить контролер. Он приходит в первый попавшийся бар, какое-то время просто сидит наблюдает. Потом намечает жертву, обычно кого-нибудь из сталкеров, и берет ее под контроль. Еще берет операторов службы наблюдения и охрану – первые отключают запись и трут уже записанное, вторые не мешают уходить из бара. Посетителям просто ставится амнезийный психоблок, чтоб самого контролера никто не запомнил. Жертву или жертв, если их несколько, контролер уводит в Зону. А теперь, Ваня, подумай как биолог и опровергни эту сказочку.
Особо думать тут было нечего, поэтому Сиверцев заговорил почти сразу:
– Не, это вряд ли возможно! Во-первых, мутанты не способны покидать территорию Зоны: за ее пределами они довольно быстро гибнут, а тела их разлагаются. Их метаболизм крепко завязан на высокий радиационный фон и постоянное пребывание в мощном аномальном поле, без этого они не жильцы. Во-вторых, вы приписываете контролеру слишком уж сложное и осмысленное поведение. Насколько я знаю, это тупые и алчные твари, практически лишенные интеллекта, а других мутантов или сталкеров контролеры берут на поводок только в качестве загонщиков для мяса, для добычи. В-третьих, я сомневаюсь в их умении ставить даже простенькие психоблоки. Способность контролировать живые существа может иметь вообще не псионическую природу. Вот смотрите: контролеры легко подчиняют любого зомби. Но у зомби вместо работающего мозга – гнилой кисель. Какие там могут быть психоблоки, какая псионика? Зомби вообще непонятно как функционируют, в случае с ними уже не биология работает, а не пойми что. Я, во всяком случае, не понимаю, а я, как вы верно подметили, биолог… Достаточно для ответа с ходу?
– Достаточно, – спокойно ответил Покатилов. – Что ж, твои выводы совпадают с выводами остальных экспертов. Я ведь, сам понимаешь, не только у тебя спрашивал. Но вообще-то контролер со свитой как-то раз уже выходил из Зоны и именно для того, чтобы увести с собой человека.
– Это вы намекаете на историю с хемулевой плясуньей? – быстро сообразил Сиверцев. – Так согласно легенде контролер вместе с зомби в итоге и обратились в биомассу в первые же два-три часа, как я и говорил только что. И поход затеял отнюдь не контролер, а то ли темные, то ли вообще хозяева Зоны. Только это ж легенда, поди теперь разберись, что там и как произошло на самом деле…
– Ладно, тогда ответь: кто уводил Полоза и остальных? Кто ставил тебе и остальным психоблоки? У тебя стопудово стоял психоблок, доктор сказал.
– Я не знаю. – Сиверцев насупился. – Честно. Знал бы – не стал бы молчать. В конце концов, Полоз мне был вроде как приятель, да и Диму Булата пропавшего я неплохо знал. Какой мне смысл хитрить и недоговаривать?
– Я не считаю, будто ты хитришь, – сказал Покатилов, и Сиверцев ему отчего-то поверил. – Я просто хочу, чтобы ты подумал и рассказал мне – кто это вообще может быть, если не контролер? Дай хотя бы одну правдоподобную гипотезу, ты же ученый. Я не тороплю, пара деньков у тебя есть. Если надо, отгулы тебе и на завтра-послезавтра организуют. Ну а за мной в случае чего не заржавеет, все, кто работает на Покатилова, имеют свой честно заработанный кусок хлеба с маслом да с икоркой, это всякий знает.
– Вы предлагаете работать на вас? – сухо уточнил Сиверцев.
– А почему нет?
– Вообще-то у меня контракт с исследовательским центром. И он действует еще два с половиной года.
– Разве кто-то требует расторгнуть контракт? – усмехнулся Покатилов. – Да работай себе на здоровье, выращивай плесень, двигай науку! Мне нужны консультации, только и всего. Единственное что – консультировать будешь здесь, в этом кабинете, и более нигде. Это не обсуждается. Ну, как?
Сиверцев помялся несколько секунд для приличия и сдался:
– Совершенно не вижу, отчего бы благородному дону цитологу не консультировать время от времени другого благородного дона… Особенно если это не противоречит основному контракту.
– Ну и прекрасно. – Покатилов встал. Только сейчас Сиверцев обратил внимание, насколько он высок и крепко сложен. – Считай, договорились. Ребята тебя проводят и доставят откуда вынули. Если желаешь – накати рюмашечку в баре, там все в курсе, нальют. Кстати, и доктор говорил, что тебе не помешает. А послезавтра жду в гости.
Сиверцев тоже встал, и его сразу же ощутимо повело вбок. Но под локоток тут же заботливо придержали.
«Видимо, у Покатилова так заведено, – подумал Сиверцев. – Упасть не дадут, даже если помрешь на ходу. Но ловко он меня вербанул, ой ловко…»
Рюмашечку Сиверцев не удержался и все-таки накатил. А чего? Консультации тоже предполагают гонорар – хотя бы и такой.
Глава девятая
– Стоп! – скомандовал Кекс перед самой опушкой. – Привал!
Батон облегченно вздохнул и огляделся, выбирая место, куда можно безбоязненно повалиться. Он порядком устал, потому что долго шел первым. Физически это ненамного труднее, зато нервы выматывает – будь-будь!
Пока никто никуда не вляпался, но каким бы Батон ни был тугодумом, он прекрасно сознавал, что наивысшие шансы неожиданно нарваться на один из сюрпризов Зоны именно у него.
Псих продолжал удивлять Кекса. С точки зрения нормального сталкера он вел себя не то что беспечно – вопиюще беспечно! Даже на ПДА не взглянул ни разу, сколько Кекс за ним исподтишка не наблюдал. Он вообще не доставал ПДА из кармана. Или где там у него ПДА? Кекс не очень удивился бы, если бы оказалось, что Псих носит детектор в рюкзаке.
«Кстати, – подумал Кекс. – А не проверить ли его на вшивость? Не помешает, чую…»
– Эй, Псих, – обратился он к спутнику. – Дай-ка ПДА на секунду, мой чего-то барахлит.
Псих, уже успевший присесть на поваленный ствол дерева, в котором отдаленно угадывалась сосна, поглядел на Кекса печально.
– А что не так? – поинтересовался он, шмыгнув носом. – Тут вроде спокойно все.
– Да хочу взглянуть, чего там впереди… Дай гляну, жалко тебе, что ли?
Псих насупился; было видно, что он колеблется. Потом махнул рукой и полез во внутренний карман комбинезона.
«Н-да, – подумал Кекс с досадой. – Внутренний. Надо думать, по фонящей местности он ходит мало…»
В принципе Кекс подозревал, что ПДА у Психа паршивый. Но увидеть настолько допотопный гроб все же не ожидал. Древний наладонный КПК, единственным преимуществом которого мог бы считаться довольно большой экран, если бы не присущее всем старым гаджетам доисторическое разрешение и неизбежная крупнозернистость.
«Мама, – подумал Кекс, затаив дыхание, – роди меня обратно. Как Псих вообще жив еще с такой балалайкой, не понимаю…»
Потом Кекс долго жал на кнопку (не сенсор даже, а настоящую механическую кнопку) включения. Гаджет признаков жизни не подавал.
– Что, не работает? – Псих приподнял брови, а затем требовательно протянул руку: – Наверное, батареи сели…
Кекс молча перевернул КПК экраном вниз и подковырнул ногтем крышку батарейного отсека.
«Как бы тут не оказались батареи старого образца, ешкин кот, – озабоченно подумал Кекс. – С этого станется».
Действительность снова превзошла все ожидания Кекса. Батарейный отсек был пуст. То есть вообще пуст, без каких бы то ни было элементов питания.
Не веря себе, Кекс поднял изумленный взгляд на Психа.
– А где батареи, напарник? – медленно проговорил Кекс, не в силах поверить в увиденное.
Псих перестал притворяться.
– Вынул, – уныло признался он. – Хрен ли их носить? Лишний вес только. Я ПДА действительно не пользуюсь. Ношу, чтоб не приставали с глупыми расспросами – где, мол, твой ПДА?
– А если все-таки понадобится? – спросил Кекс; получилось неожиданно жалобно, словно это он, Кекс, носил ПДА без питания, а не теоретически ведущий группы. – Хрен с тобой, есть у меня резервные батареи, вставляй и пользуйся. Только не доводи меня до греха, напарник, прошу, не доводи! Я ж могу не выдержать!
Псих свесил голову еще ниже.
– Не помогут батареи. Там экран треснут. Включается, клавиши горят, а экран – нет.
Сидящий в сторонке Батон не выдержал и всхрапнул в кулак, а потом и заржал чуть ли не в голос. Кекс сердито на него покосился.
– Ущипните меня, – попросил Кекс загробным голосом. – Я сплю.
Батон продолжал сдавленно перхать в кулак. Долго перхал, почти минуту.
– Как же ты по Зоне ходишь, а? – сочувственно поинтересовался Кекс. – Или ты только говоришь, что ходишь? Колись, Псих, мне ж тебя вытаскивать, иначе Покатилов голову снимет!
– Как-как, – буркнул Псих. – Кверху каком! Глазами смотрю, куда можно, куда нельзя. Как видишь, жив пока.
– И куда тебе посчастливилось заходить? До Свалки доковылял хоть разок?
Псих пожал плечами и без видимой рисовки, вполне обыденно сообщил:
– Да я практически везде бывал. Только на саму АЭС не совался – стремно там, честно говоря.
– Что значит – везде? И на Радаре?
– И на Радаре.
– И в Лиманске?
– И в Лиманске, – подтвердил Псих. – А что?
– Прости, мил человек, – вздохнул Кекс сокрушенно, – но я тебе не верю.
Псих неожиданно ухмыльнулся:
– Ну, не верь, какие проблемы!
Любой сталкер на его месте принялся бы с жаром доказывать свою правоту, причем безотносительно того – бывал он на самом деле в Лиманске и на Радаре или только врет, что бывал. Чем жарче доказывал бы – тем вероятнее ложь и бахвальство.
– А скажи тогда, – быстро нашелся Кекс, – как в Лиманске памятник стоит? Рукой вперед или как-то еще?
– Какой памятник? – Псих насторожился, с него вдруг мигом слетело все недавнее легкомыслие.
– Ну, памятник Ленину. – Кекс лучезарно улыбнулся. – Их же в прошлом веке в каждом селе было понатыкано! Напротив гастронома который. Гастроном в Лиманске один, памятник тоже. Спутать невозможно.
Псих поглядел на Кекса словно на чумного, а потом медленно и раздельно произнес:
– В Лиманске напротив гастронома нет никакого памятника. Там фонтан всю жизнь был.
Поймать Психа на дурняка не удалось: он либо действительно бывал в Лиманске, либо умел слушать и запоминать чужие байки, так что ответ его еще ничего не доказывал. Надо было импровизировать дальше.
– Хм-м-м, – миролюбиво промычал Кекс и украдкой поглядел на ПДА. – А ведь и правда фонтан! Запамятовал я совсем.
Псих не ответил, вздохнул только.
– Да шут с ним, с памятником! Знаешь, что еще я хочу тебя попросить? Погляди глазами, как ты умеешь, и поведай нам, где расположена ближайшая аномалия?
– Да вон. – Псих не задумываясь указал за спину беспечно развалившемуся у дерева Батону. – «Жарка», слабенькая, но запечь сможет влегкую. Если обходить, я бы пошел слева, вон через те кусты, там чисто.
Псих был прав, на самой опушке действительно тлела почти невидимая в свете дня «жарка», ПДА ее показывал вполне отчетливо. Батон мог без опасений прилечь там, где сидел, но если бы он вздумал отойти на пяток шагов за ствол (отлить, к примеру), мог бы и вляпаться.
Батон облегченно вздохнул и огляделся, выбирая место, куда можно безбоязненно повалиться. Он порядком устал, потому что долго шел первым. Физически это ненамного труднее, зато нервы выматывает – будь-будь!
Пока никто никуда не вляпался, но каким бы Батон ни был тугодумом, он прекрасно сознавал, что наивысшие шансы неожиданно нарваться на один из сюрпризов Зоны именно у него.
Псих продолжал удивлять Кекса. С точки зрения нормального сталкера он вел себя не то что беспечно – вопиюще беспечно! Даже на ПДА не взглянул ни разу, сколько Кекс за ним исподтишка не наблюдал. Он вообще не доставал ПДА из кармана. Или где там у него ПДА? Кекс не очень удивился бы, если бы оказалось, что Псих носит детектор в рюкзаке.
«Кстати, – подумал Кекс. – А не проверить ли его на вшивость? Не помешает, чую…»
– Эй, Псих, – обратился он к спутнику. – Дай-ка ПДА на секунду, мой чего-то барахлит.
Псих, уже успевший присесть на поваленный ствол дерева, в котором отдаленно угадывалась сосна, поглядел на Кекса печально.
– А что не так? – поинтересовался он, шмыгнув носом. – Тут вроде спокойно все.
– Да хочу взглянуть, чего там впереди… Дай гляну, жалко тебе, что ли?
Псих насупился; было видно, что он колеблется. Потом махнул рукой и полез во внутренний карман комбинезона.
«Н-да, – подумал Кекс с досадой. – Внутренний. Надо думать, по фонящей местности он ходит мало…»
В принципе Кекс подозревал, что ПДА у Психа паршивый. Но увидеть настолько допотопный гроб все же не ожидал. Древний наладонный КПК, единственным преимуществом которого мог бы считаться довольно большой экран, если бы не присущее всем старым гаджетам доисторическое разрешение и неизбежная крупнозернистость.
«Мама, – подумал Кекс, затаив дыхание, – роди меня обратно. Как Псих вообще жив еще с такой балалайкой, не понимаю…»
Потом Кекс долго жал на кнопку (не сенсор даже, а настоящую механическую кнопку) включения. Гаджет признаков жизни не подавал.
– Что, не работает? – Псих приподнял брови, а затем требовательно протянул руку: – Наверное, батареи сели…
Кекс молча перевернул КПК экраном вниз и подковырнул ногтем крышку батарейного отсека.
«Как бы тут не оказались батареи старого образца, ешкин кот, – озабоченно подумал Кекс. – С этого станется».
Действительность снова превзошла все ожидания Кекса. Батарейный отсек был пуст. То есть вообще пуст, без каких бы то ни было элементов питания.
Не веря себе, Кекс поднял изумленный взгляд на Психа.
– А где батареи, напарник? – медленно проговорил Кекс, не в силах поверить в увиденное.
Псих перестал притворяться.
– Вынул, – уныло признался он. – Хрен ли их носить? Лишний вес только. Я ПДА действительно не пользуюсь. Ношу, чтоб не приставали с глупыми расспросами – где, мол, твой ПДА?
– А если все-таки понадобится? – спросил Кекс; получилось неожиданно жалобно, словно это он, Кекс, носил ПДА без питания, а не теоретически ведущий группы. – Хрен с тобой, есть у меня резервные батареи, вставляй и пользуйся. Только не доводи меня до греха, напарник, прошу, не доводи! Я ж могу не выдержать!
Псих свесил голову еще ниже.
– Не помогут батареи. Там экран треснут. Включается, клавиши горят, а экран – нет.
Сидящий в сторонке Батон не выдержал и всхрапнул в кулак, а потом и заржал чуть ли не в голос. Кекс сердито на него покосился.
– Ущипните меня, – попросил Кекс загробным голосом. – Я сплю.
Батон продолжал сдавленно перхать в кулак. Долго перхал, почти минуту.
– Как же ты по Зоне ходишь, а? – сочувственно поинтересовался Кекс. – Или ты только говоришь, что ходишь? Колись, Псих, мне ж тебя вытаскивать, иначе Покатилов голову снимет!
– Как-как, – буркнул Псих. – Кверху каком! Глазами смотрю, куда можно, куда нельзя. Как видишь, жив пока.
– И куда тебе посчастливилось заходить? До Свалки доковылял хоть разок?
Псих пожал плечами и без видимой рисовки, вполне обыденно сообщил:
– Да я практически везде бывал. Только на саму АЭС не совался – стремно там, честно говоря.
– Что значит – везде? И на Радаре?
– И на Радаре.
– И в Лиманске?
– И в Лиманске, – подтвердил Псих. – А что?
– Прости, мил человек, – вздохнул Кекс сокрушенно, – но я тебе не верю.
Псих неожиданно ухмыльнулся:
– Ну, не верь, какие проблемы!
Любой сталкер на его месте принялся бы с жаром доказывать свою правоту, причем безотносительно того – бывал он на самом деле в Лиманске и на Радаре или только врет, что бывал. Чем жарче доказывал бы – тем вероятнее ложь и бахвальство.
– А скажи тогда, – быстро нашелся Кекс, – как в Лиманске памятник стоит? Рукой вперед или как-то еще?
– Какой памятник? – Псих насторожился, с него вдруг мигом слетело все недавнее легкомыслие.
– Ну, памятник Ленину. – Кекс лучезарно улыбнулся. – Их же в прошлом веке в каждом селе было понатыкано! Напротив гастронома который. Гастроном в Лиманске один, памятник тоже. Спутать невозможно.
Псих поглядел на Кекса словно на чумного, а потом медленно и раздельно произнес:
– В Лиманске напротив гастронома нет никакого памятника. Там фонтан всю жизнь был.
Поймать Психа на дурняка не удалось: он либо действительно бывал в Лиманске, либо умел слушать и запоминать чужие байки, так что ответ его еще ничего не доказывал. Надо было импровизировать дальше.
– Хм-м-м, – миролюбиво промычал Кекс и украдкой поглядел на ПДА. – А ведь и правда фонтан! Запамятовал я совсем.
Псих не ответил, вздохнул только.
– Да шут с ним, с памятником! Знаешь, что еще я хочу тебя попросить? Погляди глазами, как ты умеешь, и поведай нам, где расположена ближайшая аномалия?
– Да вон. – Псих не задумываясь указал за спину беспечно развалившемуся у дерева Батону. – «Жарка», слабенькая, но запечь сможет влегкую. Если обходить, я бы пошел слева, вон через те кусты, там чисто.
Псих был прав, на самой опушке действительно тлела почти невидимая в свете дня «жарка», ПДА ее показывал вполне отчетливо. Батон мог без опасений прилечь там, где сидел, но если бы он вздумал отойти на пяток шагов за ствол (отлить, к примеру), мог бы и вляпаться.