Страница:
А теперь подумаем, мог ли это сделать в III веке до н.э. агроном Агасикл (а именно так датируют историки время возведения клеров)? Ведь к этому времени греки-херсонеситы только лишь начали по-настоящему обживать берега Гераклеи, а само их поселение было в это время пока еще достаточно небольшой колонией-полисом, во многом зависящим от своей основной метрополии. Откуда ж тогда могли взяться десятки и десятки тысяч рабов, которые бы в течение нескольких поколений проводили столь титанические и массовые работы? Почему столь гигантский труд не был замечен ни одним из древнегреческих историков, ведь ничего подобного нигде никто не делал? Как могли херсонеситы проделать такую работу всего за каких то сто – сто пятьдесят лет с момента своей высадки в Гераклее, когда, во-первых, их и самих было не так-то много, а кроме этого, у первопоселенцев существовало и еще немало забот помимо возведения усадебных участков? Почему, наконец, ни одна из множества дошедших до нас херсонесских амфор и ваз не хранит на себе рисунки этого поистине всенародного труда, которым Херсонес мог бы по праву гордиться перед всеми другими греческими городами? Почему всего этого нет?
Да потому, что, скорее всего, никакого адского труда попросту не было! Как и не было десятков тысяч рабов, которых Херсонес просто бы не смог не только купить, но и просто прокормить! Все дело в том, что греческие переселенцы ничего не создавали. Они лишь подправили и переделали на свой вкус то, что нашли здесь созданным задолго до них! Этим переделыванием уже сделанного, по всей видимости, и занимался агроном Агасикл.
Но кто тогда были истинными авторами и создателями всей неподвластной воображению системы выдолбленных в скалах пригородных усадеб?
На мой взгляд, создателями столь затратного и многовекового проекта могли быть только жители древнего Орса. Если это так и есть на самом деле, то как же тогда несправедливо то, что живущие в нынешнем Севастополе и до сих пор ежедневно соприкасающиеся с реальными плодами труда своих отдаленных предков, и даже продолжая еще пользоваться ими порой, не имеют даже малейшего представления о тех, кто все это создал во имя потомков!
Но и это еще не вся правда об исчезнувшем казалось бы навсегда городе! Теперь пришла пора процитировать столь уважаемого патриарха мировой истории и географии древнеримского ученого Страбона, чья правдивость и скрупулезность в описании земель и происходивших на них событий хорошо известна. Что же он пишет по интересующему нас предмету? А пишет Страбон, рассказывая о Херсонесе, следующее: « В этом городе есть святилище Девы, какой-то богини, имя которой носит и находящийся перед городом на расстоянии 100 стадий мыс, называемый Парфеносом. В святилище есть храм богини и статуя. Между городом и мысом есть три гавани, затем следует ДРЕВНИЙ (выделено мной. – В. Ш.) Херсонес, лежащий в развалинах, а за ним бухта с узким входом, называется она бухтой Симболон».
Итак, Страбоном указывается конкретное место некого города, который уже к началу н.э. считался весьма древним и давным-давно полностью лежал в развалинах. Место его расположения, исходя из описаний Страбона – нынешний мыс Мячный, самая выдающаяся в море часть Гераклейского полуострова, на котором располагается нынешний Севастополь.
Однако прежде чем совершить путешествие непосредственно на мыс Маячный, обратимся к отчетам последних археологических экспедиций Херсонесского музея-заповедника. Честно говоря, начиная поиск следов догреческих поселений на Гераклейском полуострове, я даже не предполагал, что их будет столь много! Насыщенность этих мест древнейшими догреческими поселками просто поражает воображение, ибо их десятки и десятки!
Охарактеризуем хотя бы некоторые из них. Вот следы некоего древнего поселения в верховьях балки Дианы. Остатки каменных сооружений говорят о прекрасных строительных навыках его жителей, ибо стены сложены из обтесанных камней. Хорошо видны швы гашеной извести между ними. У археологов есть веские предположения о наличии здесь некогда и значительных подземных сооружений. Там же было обнаружено немало кремневых орудий труда, а также орудий труда из рога и кости, осколков глиняных сосудов. Какие люди и когда жили здесь археологи, сказать пока не могут, а потому обнаруженное поселение отнесено ими к достаточно безликой Катакомбной культуре. Неподалеку от остатков этого селения имеется весьма древний, явно догреческий могильник из девяти еще никем не исследованных курганов. Кое-где вокруг этих курганов еще видна каменная кладка, что говорит о достаточно высокой культуре строительства.
Древние поселения обнаружены в районе нынешних Юхариной и Карантинной балок. В обоих случаях было найдено много керамики и сосудов со шнуровым орнаментом. Кроме этого, неподалеку от Карантинной балки имеется еще одна группа каменных курганов.
Сразу несколько древнейших поселений окаймляют нынешнюю Стрелецкую бухту. Там тоже было найдено много отщепов, макролитов и осколков сосудов. Небезынтересно, что там обнаружили осколки весьма самобытной древней лепной посуды со своеобразным гребенчатым орнаментом вперемешку с античной посудой. Археологи признают явно бросающуюся в глаза необычность поселений вокруг бухты. Но что все это значит, пока сказать определенно не может опять же никто.
В районе балки Бермана имеются не менее загадочные захоронения, относящиеся сразу к нескольким культурам. Сегодня вопрос ставится о том, были ли разнесены эти культуры по времени или сосуществовали в один и тот же период.
Еще одна россыпь древних курганов расположена на северной стороне нынешнего Севастополя у Братского кладбища.
Естественно, что столь густая плотность древнего заселения не могла остаться без внимания ученых. Однако ничего конкретного на сей счет они утверждать пока не могут. «Как сосуществовали кзил-кобинское и архаическое греческое поселения – пока не ясно, – признается в одном из своих печатных трудов сотрудник Херсонесского музея археолог Г.М. Николаенко. – Так как культурный слой времени, предшествующий основанию Херсонеса, бесспорно, еще не выявлен».
Весьма большое, протяженностью более полукилометра, поселение, относящееся к кзил-кобинской культуре, имеется в верховьях Камышовой бухты. Даже расположенная здесь некогда древнегреческая усадьба располагалась на куда более древнем мощном фундаменте. Кто и когда соорудил его – остается тайной.
Вообще идентификация древних поселений – дело чрезвычайно трудное, а порой и практически невозможное. Вот что говорит по этому поводу известный историк Л.Н. Гумилев: «Возможности археологии ограничены. Эпоху можно определить удовлетворительно, но этнический состав – невозможно. Материальная культура перенимается соседями легко, ибо зависит от ландшафтных условий и уровня техники... Обряд погребения показывает культ, но ведь религия не всегда однозначно соответствует этносу... Представим себе, что археолог ХХХ века ведет раскопки на территории Ленинграда. Занимаясь посудой, он выделит “культуру глиняных горшков”, “культуру фарфора”, “культуру алюминиевых мисок”, “культуру пластмассовых блюдец”. При раскопках жилищ он разнесет по разным “культурам” дворцы в стиле ампир, кирпичные доходные дома и блочные строения. Все эти дома он обязан, согласно постулату, интерпретировать как памятники особых этносов. А ведь для примера взята 250 летняя история одного города, так правильно ли класть в основу этнической диагностики формы керамических изделий, а не способы жизни народов, то есть их взаимодействие с кормящей их природой и живыми традициями быта, нравов, воззрений, изменяющихся из века в век по строгой закономерности этногенетических процессов? Нет, у каждой науки есть своя сфера и свои пределы. Археология ведает “трупами вещей”, то есть памятниками. Археолог бессилен там, где ткани и меха истлели, а золотые украшения перелиты врагами в слитки. Надо искать иной путь».
Гидрия из Гераклеи Понтийской. IV в. до н.э.
Возможно, знаменитый историк излишне категоричен, однако главную проблему археологии – невозможность определения этноса – он обозначил точно, а потому, продолжая наш экскурс по раскопкам Гераклеи, будем иметь это в виду.
Несмотря на явное обилие древних городищ, все же самые главные сюрпризы исследователям приносит, разумеется, мыс Маячный, чья древность, как мы уже знаем, была более двух тысяч лет назад документально подтверждена Страбоном. Именно Маячный является крайней точкой Гераклеи. С одной стороны мыса бушует открытое море, с другой – тихая и спокойная Казачья бухта, представляющая собой два глубоко вдающихся в сушу залива, разделенных небольшим мысом Срединный. Территория нынешнего мыса Маячный в семь раз превышает территорию древнегреческого Херсонеса. Исходя из того, что в Херсонесе, по мнению ученых, никогда не жило более двадцати—тридцати тысяч жителей, то теоретически и на Маячном мысе могло проживать людей не меньше. Но и это не все!
Крымский археолог А. Щеглов, исходя из своих многолетних исследований, считает, что сегодняшний уровень моря у побережья Гераклеи находится на 3—4 метра выше, чем тысячелетия назад. Из этого следует, что сегодняшние бухты – это нечто иное, как некогда затопленные устья балок. Разумеется, что весьма значительнее был в размерах и сам Маячный. Но если это так, то тогда безусловно большая часть здешних древнейших поселений к сегодняшнему дню давно оказалась под водой, а для их поиска нужны большие финансы, каковых сегодня, разумеется, ни у кого нет.
Однако и того, что осталось незатопленным, вполне хватает для серьезного разговора по интересующей нас проблеме.
Итак, если принимать на веру слова Страбона, то на Маячном действительно некогда располагался неизвестный нам древний город. С первого же взгляда следует признать, что место для него было выбрано весьма и весьма удачно. Дело в том, что нынешняя Казачья и расположенная рядом с ней Камышовая бухты прекрасно защищены от северных штормовых ветров и обеспечивают надежную стоянку кораблям. Во-вторых, эти бухты до нашего времени славились обилием дичи и рыбы. Кроме этого, само расположение Маячного мыса из-за связывающего его с материком неширокого перешейка обеспечивает неприступность.
Что же сохранилось на Маячном на сегодняшний день? Прежде всего, сохранились остатки двойной крепостной стены, некогда надежно прикрывавшие мыс со стороны суши, перегораживая начало мыса от моря до бухты. На сегодня учеными достаточно хорошо изучен ее фундамент, состоящий из двух рядов поставленных на ребро плит и заполненных между собой более мелким камнем. Предполагаемая ширина первой стены более полутора метров, второй – несколько меньше. Обе эти стены еще во времена древнегреческого Херсонеса именовали не иначе как «толстые», чем явно подчеркивается их мощь и неприступность. Впереди стены иногда различимы и впадины некогда глубокого рва. Еще в 1910 году экспедицией археолога Н. Печенкина на Маячном мысу были найдены удивительные терракотовые статуэтки явно не греческого происхождения. Они изображали торс некой богини. Одни ученые пытались ассоциировать находки с Артемидой, другие с таинственной Херсонесской богиней Девой, культ которой был развит в Гераклее всегда.
Совсем недавно, в конце семидесятых годов, на мыске Срединный были обнаружены остатки небольшой крепости. С точки зрения классического Херсонеса, расположенного достаточно далеко отсюда, она совершенно бесполезна, так как не годится ни для защиты самого города, ни для защиты дачных участков-клеров, находящихся гораздо дальше в глубь Гераклеи. Однако она совершенно не бесполезна, если предположить, что некогда на Маячном мысу существовал древний город! Именно в этом случае крепость на Срединном была не только небесполезной, но и просто необходимой, так как прикрывала оборону города с фланга. К тому же крепость располагалась в самой высокой точке этого маленького мыска. До сегодняшнего дня сохранились остатки некогда весьма мощных стен и башни, а также глубокого рва, выдолбленного в сплошном скальном грунте. Здесь же рядом в районе Камышовой бухты совсем недавно под остатками древнегреческой дачи был обнаружен еще один довольно мощный слой некого догреческого поселения, которое археологи именуют просто «раннетаврским». Обнаружены и остатки широких, выложенных камнем дорог, пересекавших мыс Маячный во всех направлениях. Во времена древнегреческого Херсонеса эти дороги были частично разрушены, а частично просто засыпаны. Камень из них пошел на сооружение дач-клеров. А вот как Г.М. Николаенко осторожно, но все же описывает неведомый ученому миру город: «Ранее Казачья бухта была несколько короче и мельче. Та ее часть, в которой ныне находится островок, где стояла фланговая башня восточной оборонительной стены, представляла собой ложе балки. Вероятно, именно здесь находились портовые сооружения, в том числе сухие доки и пакгаузы. Жилые и хозяйственные постройки поселка располагались ярусами на скальных террасах склона. Раскопки и визуальные наблюдения дают возможность утверждать, что... было не менее четырех рядов террас. Жители поселения обслуживали, по всей видимости, не только порт, но и маяк».
В настоящее время раскопки на мысе Маячный по-настоящему еще только начинаются, и как знать, какие сенсации они могут явить миру уже завтра! Возможно, погребенный под землей Маячного мыса и сокрытый волнами Черного моря легендарный Орс все еще терпеливо ждет прихода своих первооткрывателей!
Но вот пришла и нам пора расставаться с легендарным городом Солнца – Орса. Исчез ли он так, что и сегодня археологи еще не нашли явных доказательств его существования? Вовсе нет! Как сказочная птица Феникс, восстающая из пепла, Орс превратился в таинственный Хрисополь, затем в Херсонес, а тот, в свою очередь, в сегодняшний Севастополь, являющийся древней прародиной русского этноса.
И все же странно, почему мы упорно стремимся жить с обрезанным историческим представлением. Историю своего Отечества мы почему-то искусственно ограничиваем временами правления Рюрика, а ведь и до него были века и века русской государственности. Причем историки знают не только имена десятков древних правителей Руси, но даже даты их правлений. История Севастополя – это всего-навсего фрагмент большого целого, хотя и весьма характерный. Так, может, наконец пришла пора перестать исчислять историю Севастополя всего лишь двумя веками? Слов нет, за это время на севастопольской земле произошло много славного и героического. Это был ударный аккорд долгой жизни Орса-Хрисополя-Леденца-Херсонеса-Севастополя, но всего лишь заключительный! А сколько подобных потрясавших весь мир аккордов было на этой земле до этого!
Геракл, Одиссей и иже с ними
Еще не было ни Севастополя, ни Херсонеса, но полуостров, на котором начали возводиться первые жилища греческих переселенцев, уже был осенен именем самого великого из древнегреческих героев – Геракла. А следом за этим и само место поселения перебравшихся на берега Тавриды греков получило имя Гераклеи.
Почему же столь громкое и славное имя получил именно этот в то время, казалось бы, еще ничем не знаменитый гористый полуостров между нынешними Севастопольской и Балаклавской бухтами? Версия на этот счет, впрочем, существует. Суть ее в том, что греки-переселенцы прибыли на землю Тавриды из Гераклеи, города-полиса на южном берегу Черного моря. Однако мне кажется, что не все так просто объяснимо, и относительно возникновения названия полуострова у меня есть и собственная гипотеза. В одном из древнегреческих мифов сказано, что Геракл, не угодив своему тогдашнему повелителю, был сослан на несколько лет в далекую Тавриду. Там он пас быков, женился на местной царице и даже стал отцом мальчугана по имени Скиф, явившегося впоследствии легендарным основателем всего скифского племени.
Но где именно пас своих быков в Тавриде Геракл? Гипотез на сей счет немало. Среди них есть даже самые фантастические, в том числе и такая, что Геракл занимался скотоводством не где-нибудь, а на острове Хортица, и от него пошел весь род запорожский. Но зачем Гераклу было тащиться через многочисленные пороги на Хортицу? К тому же греки никогда не олицетворяли тамошние места с Тавридой, понимая под последней прежде всего нынешний Крым. Кроме того, лучшим подтверждением пребывания Геракла именно в Крыму служит и вся последующая история этих мест, буквально пропитанная духом героизма. И не потому ли из всех знаменитых древнегреческих героев-полубогов херсонеситы более иных чтили именно Геракла?! В его честь создавались статуи и сооружались храмы. А потому, как мне кажется, совершенно неслучайным оказывается и пребывание на здешней земле Геракла. Ведь кому, как не ему, первому герою древнего мира, дано было вдохнуть в здешние скалы тот дух мужества, который мы ощущаем и поныне.
Как ни в одном ином городе, в честь любимого героя херсонеситы обожали называть своих сыновей. Кого здесь только не было: Гераклиты и Гераклиды, Гераклиодоры и Гераклионы!
Еще одна небезынтересная деталь. На херсонесских монетах Геракл почти всегда изображен с палицей в руках и рядом с быком-тавром. Но ведь тавры – старейшие из известных нам ныне жителей нынешней севастопольской земли, а таврами названы, скорее всего, по имени своего тотема – быка. Так, может быть, монеты с изображением Геракла и быка были в свое время призваны обозначить принадлежность великого героя древнего мира именно к этому тотему?
Но вернемся к Гераклу. Итак, если он некогда и пас своих быков, то занимался он этим, скорее всего, именно в Крыму, да только ли пас, а может, занимался еще чем-нибудь более приличествующим великому герою. Обращаясь к топонимике, которая, как известно, как никакая другая наука хранит память прошедших веков и эпох, мы обнаруживаем, что на всем Крымском полуострове, то есть в гомеровской Тавриде, имя Геракла носит лишь одно место – Гераклейский полуостров. А почему бы не предположить в силу этого наиболее вероятным присутствие первого героя Эллады именно на месте нынешнего Севастополя? Попробуем еще раз внимательно прочитать знакомые нам еще со школы рассказы о подвигах Геракла.
Вот четвертый подвиг героя – ловля Керинейской лани. После года преследования Геракл настигает ее во владениях Артемиды, на так называемой земле гипербореев. Позднее еще буду подробно говорить об особом культе Артемиды в Тавриде. Так что ловля Керинейской лани в Крымских горах – вполне возможная историческая реальность.
Пятый подвиг Геракла – знаменитый бой героя с кентаврами. Но кто такие эти кен-тавры? Мифы рисуют нам некое чудище получеловека-полулошадь, слившееся воедино. Сказка? Совсем нет! Более того – сущая правда! Кентавры – это не кто иные, как конные тавры, ибо «кен» – по-гречески сегодня – «конь». Владевшие в совершенстве искусством верховой езды тавры казались древним грекам слившимися со своими конями воедино, разумеется, в переносном смысле. Миф однозначно говорит о ссоре Геракла с отрядом конных тавров. Где она могла происходить? Опять же, скорее всего, на берегах Тавриды. Причина ссоры тоже вполне понятна – размолвка во время пира и последующее отношений. При этом часть тавров в нем выступает на стороне Геракла. Среди них и мудрый Фол (или Фоал), друг Геракла. Кстати, в других древнегреческих мифах есть упоминание о царствовавшем в ту историческую эпоху грозном царе тавров Фоанте. Не правда ли, сразу возникает мысль о схожести имен Фоал и Фоант? Кстати, здесь нелишне будет вспомнить и о совершенно ином мифе – о Минотавре. Но ведь «минос» в переводе с греческого – это бык. Так, может, изначально речь в рассказе шла просто о неком тавре, выходце с крымской земли, обладавшем исполинской (т.е. бычьей) силой. Версии, того, как и почему мог он оказаться вдали от своего отечества на Крите, уже выходят за рамки этой книги.
Рассказывают мифы и еще об одном тавре – кентавре Хароне, который являлся учителем Геракла и обучил его меткой стрельбе из лука и верховой езде.
Вот перед нами девятый подвиг Геракла – плавание в страну амазонок за поясом царицы Иполитии. «...Долгий путь предстоял Гераклу с друзьями. Они должны были достигнуть самых дальних берегов Эвксинского Понта. Там находилась страна амазонок...» Большинство ученых сегодня определяют ареалом возможного существования сарматского племени амазонок берега Азовского моря, а в какой-то период времени даже берега Тавриды. Естественно, что, плывя к воинственным женщинам, Геракл, скорее всего, вновь посетил уже знакомых ему тавров.
В одиннадцатом подвиге Геракл убивает неусыпного стража Тартара Цербера. Но ведь известно, что в греческой мифологии Тартар отождествлялся в большинстве случаев с Тавридой. Если это так, то тогда перед нами еще одно подтверждение того, что Геракл посещал эту землю!
Битва Геракла с царицей амазонок. Рельеф на метопе. V в. до н.э.
И, наконец, последний из подвигов – поиски золотых яблок Гесперид. Есть мнение, что в поисках этих весьма экзотичных фруктов наш герой отправился к Гибралтару. Но посмотрим на этот вопрос по-другому. В мифе сказано, что Геракл долго блуждал по Европе и Азии, обойдя в поисках заветного сада все страны. При этом в одном эпизоде он борется с вещим морским старцем Нереем. Но ведь Нерей – вполне конкретное морское божество – это морской бог Эвксинского Понта, то есть Черного моря. Значит, Геракл, борясь со штормами, добирался к какому-то из черноморских берегов, но куда именно? Идем далее. На краю земли Геракл находит Атласа, обреченного вечно держать на плечах небесный свод. Далее Геракл легко обманывает простодушного Атласа и овладевает яблоками. Но ведь Атлас был титаном! А ведь, согласно повелению Зевса, титаны были обязаны отбывать свое наказание именно в Тавриде. Значит, Геракл вновь посетил крымскую землю? И сколько же всего раз он был там? Три? Пять? Десять? А может, он вообще не покидал ее... Вот теперь-то, кажется, становится понятным и само название Гераклейского полуострова как место проживания или неоднократного посещения самым великим героем древнего мира и кроме этого, видимо, особо им любимое.
Прочтя все вышеизложенное о Геракле, невольно возникает крамольная мысль: а может, главный герой античного мира и вовсе был уроженцем и жителем Тавриды? Может, именно поэтому он и совершил именно здесь большинство своих подвигов? Может, именно отсюда и пошла слава о великом герое и вожде местного народа, достигшая уже затем через греков-посланцев непосредственно самой Греции? Фантастично? Невероятно? Но вот, однако, перед нами версия нашего современника писателя-историка Ю.Д. Петухова: «Главный герой древнегреческой мифологии, бесспорно, Геракл. Но и он отнюдь не грек. Само имя состоит из двух частей: Гера – и – клеос. Первая часть с греческого не переводится, но (в переводе на древнерусский) означает “Яр”, “Ярый”. Вторая часть вполне переводима: “клеос” – “слава”. Здесь мы должны заметить, что по строгим законам лингвистики из слова “клеос” слово “слава” не могло образоваться. А вот наоборот – могло. То есть греческое “клеос” имеет славяно-русское происхождение и дано было грекам от древнейшего населения славян-русов. Само имя прославленного героя-витязя звучало первоначально “Ярослав” и лишь спустя века было трансформировано греческими сказителями в Хара – клеос – Хера-клеос – Геракл. К примеру, можно сказать, что имя славянского бога Яровита в западных хрониках упоминалось как Геровит».
Впрочем, данная последовательность образования имени Геракла могла иметь и еще одно весьма важное для нас изначальное звено, в честь которого (как знать!) и был некогда назван легендарный герой! Вспомним, что Яр – это не что иное, как Солнце-Ярило. Тогда вполне закономерна и гипотетическая цепь: Орс —Хорс – Хара – клеос – Хераклеос – Геракл... Что ж, не так уж и невероятно, если предположить, что Геракл был уроженцем древней таврической земли. Тогда и имя его могло значить изначально не только «славящий Солнце», но и «славящий город Солнца»! Излишне говорить, что такое почетнейшее имя-прозвище мог получить человек, свершивший нечто особо великое для своей земли, для своего города. И сегодня у греков слово «герой» звучит именно как «херос». Да и по внешнему виду Геракл, как и весь сонм олимпийских богов, совершенно не похож на смуглых темноволосых греков. Он «златокудр» и голубоглаз. Даже по наружности Ярослав-Геракл скорее древний русс, чем грек-ахеец. А потому не будем торопиться и подождем новых исследований в этом направлении. И как знать, может быть, когда-нибудь будет однозначно доказано, что Геракл – первый великий герой не только античного мира, но и Священного города!
Ныне существует даже целая наука – теогония, как анализ совокупности мифов о происхождении богов. Нет ничего более увлекательного и в то же время сложного, чем заниматься теогонией!
Говоря даже о, казалось бы, неплохо известных нам греческих богах и героях, необходимо помнить один из основных постулатов теогонии, что отправление древних религиозных культов никогда не было однообразным. Каждый полис и даже каждый храм правил его по-своему, а потому, например, мифы о Геракле в Тавриде несколько отличались от мифов материковой Греции. Если уж такие относительно молодые религии, как христианство и мусульманство, уже давным-давно распались на множество почти самостоятельных направлений, то что тогда говорить о древнем язычестве?
Да потому, что, скорее всего, никакого адского труда попросту не было! Как и не было десятков тысяч рабов, которых Херсонес просто бы не смог не только купить, но и просто прокормить! Все дело в том, что греческие переселенцы ничего не создавали. Они лишь подправили и переделали на свой вкус то, что нашли здесь созданным задолго до них! Этим переделыванием уже сделанного, по всей видимости, и занимался агроном Агасикл.
Но кто тогда были истинными авторами и создателями всей неподвластной воображению системы выдолбленных в скалах пригородных усадеб?
На мой взгляд, создателями столь затратного и многовекового проекта могли быть только жители древнего Орса. Если это так и есть на самом деле, то как же тогда несправедливо то, что живущие в нынешнем Севастополе и до сих пор ежедневно соприкасающиеся с реальными плодами труда своих отдаленных предков, и даже продолжая еще пользоваться ими порой, не имеют даже малейшего представления о тех, кто все это создал во имя потомков!
Но и это еще не вся правда об исчезнувшем казалось бы навсегда городе! Теперь пришла пора процитировать столь уважаемого патриарха мировой истории и географии древнеримского ученого Страбона, чья правдивость и скрупулезность в описании земель и происходивших на них событий хорошо известна. Что же он пишет по интересующему нас предмету? А пишет Страбон, рассказывая о Херсонесе, следующее: « В этом городе есть святилище Девы, какой-то богини, имя которой носит и находящийся перед городом на расстоянии 100 стадий мыс, называемый Парфеносом. В святилище есть храм богини и статуя. Между городом и мысом есть три гавани, затем следует ДРЕВНИЙ (выделено мной. – В. Ш.) Херсонес, лежащий в развалинах, а за ним бухта с узким входом, называется она бухтой Симболон».
Итак, Страбоном указывается конкретное место некого города, который уже к началу н.э. считался весьма древним и давным-давно полностью лежал в развалинах. Место его расположения, исходя из описаний Страбона – нынешний мыс Мячный, самая выдающаяся в море часть Гераклейского полуострова, на котором располагается нынешний Севастополь.
Однако прежде чем совершить путешествие непосредственно на мыс Маячный, обратимся к отчетам последних археологических экспедиций Херсонесского музея-заповедника. Честно говоря, начиная поиск следов догреческих поселений на Гераклейском полуострове, я даже не предполагал, что их будет столь много! Насыщенность этих мест древнейшими догреческими поселками просто поражает воображение, ибо их десятки и десятки!
Охарактеризуем хотя бы некоторые из них. Вот следы некоего древнего поселения в верховьях балки Дианы. Остатки каменных сооружений говорят о прекрасных строительных навыках его жителей, ибо стены сложены из обтесанных камней. Хорошо видны швы гашеной извести между ними. У археологов есть веские предположения о наличии здесь некогда и значительных подземных сооружений. Там же было обнаружено немало кремневых орудий труда, а также орудий труда из рога и кости, осколков глиняных сосудов. Какие люди и когда жили здесь археологи, сказать пока не могут, а потому обнаруженное поселение отнесено ими к достаточно безликой Катакомбной культуре. Неподалеку от остатков этого селения имеется весьма древний, явно догреческий могильник из девяти еще никем не исследованных курганов. Кое-где вокруг этих курганов еще видна каменная кладка, что говорит о достаточно высокой культуре строительства.
Древние поселения обнаружены в районе нынешних Юхариной и Карантинной балок. В обоих случаях было найдено много керамики и сосудов со шнуровым орнаментом. Кроме этого, неподалеку от Карантинной балки имеется еще одна группа каменных курганов.
Сразу несколько древнейших поселений окаймляют нынешнюю Стрелецкую бухту. Там тоже было найдено много отщепов, макролитов и осколков сосудов. Небезынтересно, что там обнаружили осколки весьма самобытной древней лепной посуды со своеобразным гребенчатым орнаментом вперемешку с античной посудой. Археологи признают явно бросающуюся в глаза необычность поселений вокруг бухты. Но что все это значит, пока сказать определенно не может опять же никто.
В районе балки Бермана имеются не менее загадочные захоронения, относящиеся сразу к нескольким культурам. Сегодня вопрос ставится о том, были ли разнесены эти культуры по времени или сосуществовали в один и тот же период.
Еще одна россыпь древних курганов расположена на северной стороне нынешнего Севастополя у Братского кладбища.
Естественно, что столь густая плотность древнего заселения не могла остаться без внимания ученых. Однако ничего конкретного на сей счет они утверждать пока не могут. «Как сосуществовали кзил-кобинское и архаическое греческое поселения – пока не ясно, – признается в одном из своих печатных трудов сотрудник Херсонесского музея археолог Г.М. Николаенко. – Так как культурный слой времени, предшествующий основанию Херсонеса, бесспорно, еще не выявлен».
Весьма большое, протяженностью более полукилометра, поселение, относящееся к кзил-кобинской культуре, имеется в верховьях Камышовой бухты. Даже расположенная здесь некогда древнегреческая усадьба располагалась на куда более древнем мощном фундаменте. Кто и когда соорудил его – остается тайной.
Вообще идентификация древних поселений – дело чрезвычайно трудное, а порой и практически невозможное. Вот что говорит по этому поводу известный историк Л.Н. Гумилев: «Возможности археологии ограничены. Эпоху можно определить удовлетворительно, но этнический состав – невозможно. Материальная культура перенимается соседями легко, ибо зависит от ландшафтных условий и уровня техники... Обряд погребения показывает культ, но ведь религия не всегда однозначно соответствует этносу... Представим себе, что археолог ХХХ века ведет раскопки на территории Ленинграда. Занимаясь посудой, он выделит “культуру глиняных горшков”, “культуру фарфора”, “культуру алюминиевых мисок”, “культуру пластмассовых блюдец”. При раскопках жилищ он разнесет по разным “культурам” дворцы в стиле ампир, кирпичные доходные дома и блочные строения. Все эти дома он обязан, согласно постулату, интерпретировать как памятники особых этносов. А ведь для примера взята 250 летняя история одного города, так правильно ли класть в основу этнической диагностики формы керамических изделий, а не способы жизни народов, то есть их взаимодействие с кормящей их природой и живыми традициями быта, нравов, воззрений, изменяющихся из века в век по строгой закономерности этногенетических процессов? Нет, у каждой науки есть своя сфера и свои пределы. Археология ведает “трупами вещей”, то есть памятниками. Археолог бессилен там, где ткани и меха истлели, а золотые украшения перелиты врагами в слитки. Надо искать иной путь».
Возможно, знаменитый историк излишне категоричен, однако главную проблему археологии – невозможность определения этноса – он обозначил точно, а потому, продолжая наш экскурс по раскопкам Гераклеи, будем иметь это в виду.
Несмотря на явное обилие древних городищ, все же самые главные сюрпризы исследователям приносит, разумеется, мыс Маячный, чья древность, как мы уже знаем, была более двух тысяч лет назад документально подтверждена Страбоном. Именно Маячный является крайней точкой Гераклеи. С одной стороны мыса бушует открытое море, с другой – тихая и спокойная Казачья бухта, представляющая собой два глубоко вдающихся в сушу залива, разделенных небольшим мысом Срединный. Территория нынешнего мыса Маячный в семь раз превышает территорию древнегреческого Херсонеса. Исходя из того, что в Херсонесе, по мнению ученых, никогда не жило более двадцати—тридцати тысяч жителей, то теоретически и на Маячном мысе могло проживать людей не меньше. Но и это не все!
Крымский археолог А. Щеглов, исходя из своих многолетних исследований, считает, что сегодняшний уровень моря у побережья Гераклеи находится на 3—4 метра выше, чем тысячелетия назад. Из этого следует, что сегодняшние бухты – это нечто иное, как некогда затопленные устья балок. Разумеется, что весьма значительнее был в размерах и сам Маячный. Но если это так, то тогда безусловно большая часть здешних древнейших поселений к сегодняшнему дню давно оказалась под водой, а для их поиска нужны большие финансы, каковых сегодня, разумеется, ни у кого нет.
Однако и того, что осталось незатопленным, вполне хватает для серьезного разговора по интересующей нас проблеме.
Итак, если принимать на веру слова Страбона, то на Маячном действительно некогда располагался неизвестный нам древний город. С первого же взгляда следует признать, что место для него было выбрано весьма и весьма удачно. Дело в том, что нынешняя Казачья и расположенная рядом с ней Камышовая бухты прекрасно защищены от северных штормовых ветров и обеспечивают надежную стоянку кораблям. Во-вторых, эти бухты до нашего времени славились обилием дичи и рыбы. Кроме этого, само расположение Маячного мыса из-за связывающего его с материком неширокого перешейка обеспечивает неприступность.
Что же сохранилось на Маячном на сегодняшний день? Прежде всего, сохранились остатки двойной крепостной стены, некогда надежно прикрывавшие мыс со стороны суши, перегораживая начало мыса от моря до бухты. На сегодня учеными достаточно хорошо изучен ее фундамент, состоящий из двух рядов поставленных на ребро плит и заполненных между собой более мелким камнем. Предполагаемая ширина первой стены более полутора метров, второй – несколько меньше. Обе эти стены еще во времена древнегреческого Херсонеса именовали не иначе как «толстые», чем явно подчеркивается их мощь и неприступность. Впереди стены иногда различимы и впадины некогда глубокого рва. Еще в 1910 году экспедицией археолога Н. Печенкина на Маячном мысу были найдены удивительные терракотовые статуэтки явно не греческого происхождения. Они изображали торс некой богини. Одни ученые пытались ассоциировать находки с Артемидой, другие с таинственной Херсонесской богиней Девой, культ которой был развит в Гераклее всегда.
Совсем недавно, в конце семидесятых годов, на мыске Срединный были обнаружены остатки небольшой крепости. С точки зрения классического Херсонеса, расположенного достаточно далеко отсюда, она совершенно бесполезна, так как не годится ни для защиты самого города, ни для защиты дачных участков-клеров, находящихся гораздо дальше в глубь Гераклеи. Однако она совершенно не бесполезна, если предположить, что некогда на Маячном мысу существовал древний город! Именно в этом случае крепость на Срединном была не только небесполезной, но и просто необходимой, так как прикрывала оборону города с фланга. К тому же крепость располагалась в самой высокой точке этого маленького мыска. До сегодняшнего дня сохранились остатки некогда весьма мощных стен и башни, а также глубокого рва, выдолбленного в сплошном скальном грунте. Здесь же рядом в районе Камышовой бухты совсем недавно под остатками древнегреческой дачи был обнаружен еще один довольно мощный слой некого догреческого поселения, которое археологи именуют просто «раннетаврским». Обнаружены и остатки широких, выложенных камнем дорог, пересекавших мыс Маячный во всех направлениях. Во времена древнегреческого Херсонеса эти дороги были частично разрушены, а частично просто засыпаны. Камень из них пошел на сооружение дач-клеров. А вот как Г.М. Николаенко осторожно, но все же описывает неведомый ученому миру город: «Ранее Казачья бухта была несколько короче и мельче. Та ее часть, в которой ныне находится островок, где стояла фланговая башня восточной оборонительной стены, представляла собой ложе балки. Вероятно, именно здесь находились портовые сооружения, в том числе сухие доки и пакгаузы. Жилые и хозяйственные постройки поселка располагались ярусами на скальных террасах склона. Раскопки и визуальные наблюдения дают возможность утверждать, что... было не менее четырех рядов террас. Жители поселения обслуживали, по всей видимости, не только порт, но и маяк».
В настоящее время раскопки на мысе Маячный по-настоящему еще только начинаются, и как знать, какие сенсации они могут явить миру уже завтра! Возможно, погребенный под землей Маячного мыса и сокрытый волнами Черного моря легендарный Орс все еще терпеливо ждет прихода своих первооткрывателей!
Но вот пришла и нам пора расставаться с легендарным городом Солнца – Орса. Исчез ли он так, что и сегодня археологи еще не нашли явных доказательств его существования? Вовсе нет! Как сказочная птица Феникс, восстающая из пепла, Орс превратился в таинственный Хрисополь, затем в Херсонес, а тот, в свою очередь, в сегодняшний Севастополь, являющийся древней прародиной русского этноса.
И все же странно, почему мы упорно стремимся жить с обрезанным историческим представлением. Историю своего Отечества мы почему-то искусственно ограничиваем временами правления Рюрика, а ведь и до него были века и века русской государственности. Причем историки знают не только имена десятков древних правителей Руси, но даже даты их правлений. История Севастополя – это всего-навсего фрагмент большого целого, хотя и весьма характерный. Так, может, наконец пришла пора перестать исчислять историю Севастополя всего лишь двумя веками? Слов нет, за это время на севастопольской земле произошло много славного и героического. Это был ударный аккорд долгой жизни Орса-Хрисополя-Леденца-Херсонеса-Севастополя, но всего лишь заключительный! А сколько подобных потрясавших весь мир аккордов было на этой земле до этого!
Геракл, Одиссей и иже с ними
Лучшая поросль Земли, самородный и неукротимый,
Подвигов ты двенадцать пронес от востока на запад.
Из орфического гимна Гераклу
Еще не было ни Севастополя, ни Херсонеса, но полуостров, на котором начали возводиться первые жилища греческих переселенцев, уже был осенен именем самого великого из древнегреческих героев – Геракла. А следом за этим и само место поселения перебравшихся на берега Тавриды греков получило имя Гераклеи.
Почему же столь громкое и славное имя получил именно этот в то время, казалось бы, еще ничем не знаменитый гористый полуостров между нынешними Севастопольской и Балаклавской бухтами? Версия на этот счет, впрочем, существует. Суть ее в том, что греки-переселенцы прибыли на землю Тавриды из Гераклеи, города-полиса на южном берегу Черного моря. Однако мне кажется, что не все так просто объяснимо, и относительно возникновения названия полуострова у меня есть и собственная гипотеза. В одном из древнегреческих мифов сказано, что Геракл, не угодив своему тогдашнему повелителю, был сослан на несколько лет в далекую Тавриду. Там он пас быков, женился на местной царице и даже стал отцом мальчугана по имени Скиф, явившегося впоследствии легендарным основателем всего скифского племени.
Но где именно пас своих быков в Тавриде Геракл? Гипотез на сей счет немало. Среди них есть даже самые фантастические, в том числе и такая, что Геракл занимался скотоводством не где-нибудь, а на острове Хортица, и от него пошел весь род запорожский. Но зачем Гераклу было тащиться через многочисленные пороги на Хортицу? К тому же греки никогда не олицетворяли тамошние места с Тавридой, понимая под последней прежде всего нынешний Крым. Кроме того, лучшим подтверждением пребывания Геракла именно в Крыму служит и вся последующая история этих мест, буквально пропитанная духом героизма. И не потому ли из всех знаменитых древнегреческих героев-полубогов херсонеситы более иных чтили именно Геракла?! В его честь создавались статуи и сооружались храмы. А потому, как мне кажется, совершенно неслучайным оказывается и пребывание на здешней земле Геракла. Ведь кому, как не ему, первому герою древнего мира, дано было вдохнуть в здешние скалы тот дух мужества, который мы ощущаем и поныне.
Как ни в одном ином городе, в честь любимого героя херсонеситы обожали называть своих сыновей. Кого здесь только не было: Гераклиты и Гераклиды, Гераклиодоры и Гераклионы!
Еще одна небезынтересная деталь. На херсонесских монетах Геракл почти всегда изображен с палицей в руках и рядом с быком-тавром. Но ведь тавры – старейшие из известных нам ныне жителей нынешней севастопольской земли, а таврами названы, скорее всего, по имени своего тотема – быка. Так, может быть, монеты с изображением Геракла и быка были в свое время призваны обозначить принадлежность великого героя древнего мира именно к этому тотему?
Но вернемся к Гераклу. Итак, если он некогда и пас своих быков, то занимался он этим, скорее всего, именно в Крыму, да только ли пас, а может, занимался еще чем-нибудь более приличествующим великому герою. Обращаясь к топонимике, которая, как известно, как никакая другая наука хранит память прошедших веков и эпох, мы обнаруживаем, что на всем Крымском полуострове, то есть в гомеровской Тавриде, имя Геракла носит лишь одно место – Гераклейский полуостров. А почему бы не предположить в силу этого наиболее вероятным присутствие первого героя Эллады именно на месте нынешнего Севастополя? Попробуем еще раз внимательно прочитать знакомые нам еще со школы рассказы о подвигах Геракла.
Вот четвертый подвиг героя – ловля Керинейской лани. После года преследования Геракл настигает ее во владениях Артемиды, на так называемой земле гипербореев. Позднее еще буду подробно говорить об особом культе Артемиды в Тавриде. Так что ловля Керинейской лани в Крымских горах – вполне возможная историческая реальность.
Пятый подвиг Геракла – знаменитый бой героя с кентаврами. Но кто такие эти кен-тавры? Мифы рисуют нам некое чудище получеловека-полулошадь, слившееся воедино. Сказка? Совсем нет! Более того – сущая правда! Кентавры – это не кто иные, как конные тавры, ибо «кен» – по-гречески сегодня – «конь». Владевшие в совершенстве искусством верховой езды тавры казались древним грекам слившимися со своими конями воедино, разумеется, в переносном смысле. Миф однозначно говорит о ссоре Геракла с отрядом конных тавров. Где она могла происходить? Опять же, скорее всего, на берегах Тавриды. Причина ссоры тоже вполне понятна – размолвка во время пира и последующее отношений. При этом часть тавров в нем выступает на стороне Геракла. Среди них и мудрый Фол (или Фоал), друг Геракла. Кстати, в других древнегреческих мифах есть упоминание о царствовавшем в ту историческую эпоху грозном царе тавров Фоанте. Не правда ли, сразу возникает мысль о схожести имен Фоал и Фоант? Кстати, здесь нелишне будет вспомнить и о совершенно ином мифе – о Минотавре. Но ведь «минос» в переводе с греческого – это бык. Так, может, изначально речь в рассказе шла просто о неком тавре, выходце с крымской земли, обладавшем исполинской (т.е. бычьей) силой. Версии, того, как и почему мог он оказаться вдали от своего отечества на Крите, уже выходят за рамки этой книги.
Рассказывают мифы и еще об одном тавре – кентавре Хароне, который являлся учителем Геракла и обучил его меткой стрельбе из лука и верховой езде.
Вот перед нами девятый подвиг Геракла – плавание в страну амазонок за поясом царицы Иполитии. «...Долгий путь предстоял Гераклу с друзьями. Они должны были достигнуть самых дальних берегов Эвксинского Понта. Там находилась страна амазонок...» Большинство ученых сегодня определяют ареалом возможного существования сарматского племени амазонок берега Азовского моря, а в какой-то период времени даже берега Тавриды. Естественно, что, плывя к воинственным женщинам, Геракл, скорее всего, вновь посетил уже знакомых ему тавров.
В одиннадцатом подвиге Геракл убивает неусыпного стража Тартара Цербера. Но ведь известно, что в греческой мифологии Тартар отождествлялся в большинстве случаев с Тавридой. Если это так, то тогда перед нами еще одно подтверждение того, что Геракл посещал эту землю!
И, наконец, последний из подвигов – поиски золотых яблок Гесперид. Есть мнение, что в поисках этих весьма экзотичных фруктов наш герой отправился к Гибралтару. Но посмотрим на этот вопрос по-другому. В мифе сказано, что Геракл долго блуждал по Европе и Азии, обойдя в поисках заветного сада все страны. При этом в одном эпизоде он борется с вещим морским старцем Нереем. Но ведь Нерей – вполне конкретное морское божество – это морской бог Эвксинского Понта, то есть Черного моря. Значит, Геракл, борясь со штормами, добирался к какому-то из черноморских берегов, но куда именно? Идем далее. На краю земли Геракл находит Атласа, обреченного вечно держать на плечах небесный свод. Далее Геракл легко обманывает простодушного Атласа и овладевает яблоками. Но ведь Атлас был титаном! А ведь, согласно повелению Зевса, титаны были обязаны отбывать свое наказание именно в Тавриде. Значит, Геракл вновь посетил крымскую землю? И сколько же всего раз он был там? Три? Пять? Десять? А может, он вообще не покидал ее... Вот теперь-то, кажется, становится понятным и само название Гераклейского полуострова как место проживания или неоднократного посещения самым великим героем древнего мира и кроме этого, видимо, особо им любимое.
Прочтя все вышеизложенное о Геракле, невольно возникает крамольная мысль: а может, главный герой античного мира и вовсе был уроженцем и жителем Тавриды? Может, именно поэтому он и совершил именно здесь большинство своих подвигов? Может, именно отсюда и пошла слава о великом герое и вожде местного народа, достигшая уже затем через греков-посланцев непосредственно самой Греции? Фантастично? Невероятно? Но вот, однако, перед нами версия нашего современника писателя-историка Ю.Д. Петухова: «Главный герой древнегреческой мифологии, бесспорно, Геракл. Но и он отнюдь не грек. Само имя состоит из двух частей: Гера – и – клеос. Первая часть с греческого не переводится, но (в переводе на древнерусский) означает “Яр”, “Ярый”. Вторая часть вполне переводима: “клеос” – “слава”. Здесь мы должны заметить, что по строгим законам лингвистики из слова “клеос” слово “слава” не могло образоваться. А вот наоборот – могло. То есть греческое “клеос” имеет славяно-русское происхождение и дано было грекам от древнейшего населения славян-русов. Само имя прославленного героя-витязя звучало первоначально “Ярослав” и лишь спустя века было трансформировано греческими сказителями в Хара – клеос – Хера-клеос – Геракл. К примеру, можно сказать, что имя славянского бога Яровита в западных хрониках упоминалось как Геровит».
Впрочем, данная последовательность образования имени Геракла могла иметь и еще одно весьма важное для нас изначальное звено, в честь которого (как знать!) и был некогда назван легендарный герой! Вспомним, что Яр – это не что иное, как Солнце-Ярило. Тогда вполне закономерна и гипотетическая цепь: Орс —Хорс – Хара – клеос – Хераклеос – Геракл... Что ж, не так уж и невероятно, если предположить, что Геракл был уроженцем древней таврической земли. Тогда и имя его могло значить изначально не только «славящий Солнце», но и «славящий город Солнца»! Излишне говорить, что такое почетнейшее имя-прозвище мог получить человек, свершивший нечто особо великое для своей земли, для своего города. И сегодня у греков слово «герой» звучит именно как «херос». Да и по внешнему виду Геракл, как и весь сонм олимпийских богов, совершенно не похож на смуглых темноволосых греков. Он «златокудр» и голубоглаз. Даже по наружности Ярослав-Геракл скорее древний русс, чем грек-ахеец. А потому не будем торопиться и подождем новых исследований в этом направлении. И как знать, может быть, когда-нибудь будет однозначно доказано, что Геракл – первый великий герой не только античного мира, но и Священного города!
Ныне существует даже целая наука – теогония, как анализ совокупности мифов о происхождении богов. Нет ничего более увлекательного и в то же время сложного, чем заниматься теогонией!
Говоря даже о, казалось бы, неплохо известных нам греческих богах и героях, необходимо помнить один из основных постулатов теогонии, что отправление древних религиозных культов никогда не было однообразным. Каждый полис и даже каждый храм правил его по-своему, а потому, например, мифы о Геракле в Тавриде несколько отличались от мифов материковой Греции. Если уж такие относительно молодые религии, как христианство и мусульманство, уже давным-давно распались на множество почти самостоятельных направлений, то что тогда говорить о древнем язычестве?