Страница:
Погода 18 марта была благоприятна. Корректировать стрельбу должны были исключительно гидросамолеты.
Во исполнение намеченного плана 1-я дивизия кораблей вошла в пролив 18 марта в 10 час. 30 мин. и открыла огонь с 14 000 м. В ответ она получила многочисленные попадания с новых промежуточных турецких батарей, которых, несмотря на все старания, не могла привести к молчанию.
Во время этого обстрела "Inflexible", расстреливаемый в свою очередь снарядами разных калибров, наткнулся на дрейфующую мину и понесся по воле течения.
В 12 час. 20 мин. 3-я дивизия Гепратта получила приказ выдвинуться вперед, чтобы начать разрушение фортов с более короткой дистанции. Дивизия вошла в пролив в двух линиях и, следуя вдоль восточного берега под прикрытием миноносцев, Открыла стрельбу прямой наводкой по Чанакской группе и Килид-Бару. Корабли скоро были взяты под огонь многочисленных промежуточных турецких батарей разных калибров, из которых многие обнаружили себя впервые. Среди этих батарей были тяжелые крепостные и полевые, расположенные на берегах. С близкой дистанции попадания турецких снарядов были многочисленны. 3-я дивизия тем не менее оставалась в проходе, ожидая подхода 2-й дивизии.
В 14 час. 30 мин. французские корабли (3-я дивизия) сделали полуоборот, чтобы отойти назад. К этому времени оставался неповрежденным лишь один "Charlemagne", a "Suffren", получивший несколько тяжелых снарядов, с трудом отходя, отстреливался, "Gaulois" наткнулся на мину и возвратился к Тенедосу{33}. "Bouvet" погиб от неизвестной пока причины (торпеды, мины или крупного снаряда) в три минуты, почти со всем экипажем{34}. 1-я и 2-я дивизии продолжали бой с 14 час. 45 мин. до ночи. Результаты стрельбы по фортам казались хорошими. Но что касается промежуточных гаубичных и полевых батарей, стоявших в большинстве на закрытых позициях, то против них судовой огонь был бессилен. "Agamemnon" потерпел от огня турецких батарей тяжелую аварию, a "Irresistible" и "Ocean" погибли, подорвавшись под огнем артиллерии на минах, которые турки, повидимому, разбросали в бухте Эренкиой.
Во время боя турки ввели в дело артиллерию всех калибров, расстреливавшую корабли с дистанции 2-3 км.
В 18 часов Робек дал отбой.
Все суда, участвовавшие в бою, получили крупные повреждения. У турок остались целыми все полосы минных заграждений. Повреждения фортов в общем были не велики; если временно стрельба замолкала, то это было следствием только близких разрывов снарядов, засыпавших песком казенную часть орудий, что заставляло тратить время на их прочистку.
Результаты всех бомбардировок, начиная с 3 ноября, свелись к следующему:
1. Батареи, прикрывавшие вход в проливы (Оркание, Кум-Кале, Седд-эль-Бар, Хеллес), были окончательно приведены к молчанию, но они представляли еще серьезное укрытие для пехоты.
2. К югу от Эренкиоя и Суан-Дере новые батареи мало пострадали, они были удобно и укрыто расположены и имели бетон.
3. В укрытые батареи Эренкиоя попали тысячи снарядов, но их крупповские орудия не переставали стрелять.
4. Форт Дарданос, несмотря на то, что в него попало 4000 снарядов, потерпел еще меньше; его орудия 1885 года и морские пушки, поставленные германскими моряками на соседних батареях, остались в полной исправности.
5. В Чанаке. в главный форт Гамидие, находившийся под командой немца Верле, 18 марта попало 36 тяжелых снарядов, тем не менее он сохранил достаточно сил, чтобы помешать подходу флота к Кефец, здесь были подбиты два 35,5-см орудия и на Намазие одно 21-см.
6. Килид-Бар пострадал совсем мало, гарнизон его вовсе не имел потерь.
В общем 18 марта было выведено из строя 8 орудий, из которых 4 окончательно. Потери в личном составе за этот же день выразились в 40 убитых и 74 раненых, в том числе 18 немцев.
Турки были уверены, что если на следующий день флот повторит свою попытку прорыва, то положение станет критическим, так как к вечеру 18 марта тяжелые пушки имели мало снарядов, а тяжелые гаубицы их почти не имели. Фортовые и батарейные запасы снарядов для тяжелых орудий были истощены.
Первые извещения о неудаче 18 марта, прибывшие в Лондон, были в виде краткого донесения Робека с указанием понесенных потерь, которые на 75% превосходили предполагаемые. Это донесение заканчивалось требованием от Военного совета дальнейших указаний. Полагая, что план Кардена частично уже выполнен, Совет телеграфировал адмиралу продолжать операцию. Адмиралтейство с этим было солидарно.
Но Робек начатой операции не продолжал... Он 23 марта послал второе донесение, в котором указал на неожиданно возникшие трудности со стороны мин заграждения, для вылавливания которых нужно продолжительное время.
Несмотря на это, Черчилль все же потребовал продолжения операции, в ответ на что Робек 26 марта телеграфировал в третий раз следующее: "Без сомнения попытка 18 марта не была решающей. 22 марта я имел свидание с ген. Гамильтоном, который изложил мне свой план, последний я целиком одобряю. Для достижения положительных результатов и цели операции необходимы совместные действия флота и армии"{35}.
Как следствие этой телеграммы, в Лондоне произошло бурное заседание Военного совета. Черчилль усиленно ратовал за продолжение плана Кардена во всей его чистоте, употребляя пехотные десанты лишь для частичного разрушения того, что не разрушено артиллерией. Но представители адмиралтейства были против и особенно лорд Фишер, который исходил из положения, что "следует держаться мнения и оценки лица, которое находится на месте". Асквит примкнул к Черчиллю, Китченер вместо ответа прочел собранию телеграмму Гамильтона: "Я держусь, - пишет Гамильтон, - того мнения, что Дарданеллы не могут быть форсированы только флотом. Этим вопросом раньше я не занимался, но теперь вижу, что армия должна в этой операции играть существеннейшую роль и не в высадке малых отрядов для местных операций, а для наступательной операции в значительных силах, долженствующей обеспечить флоту проход через проливы"{36}.
Совет в целом присоединился к этой точке зрения, и, таким образом, операция снова приостановилась, по крайней мере до 15 апреля, к какому сроку ожидалось приведение в готовность десантного корпуса.
Мы видим, как в Англии постепенно под влиянием неудачи переходят к мысли открыть проливы флоту десантной операцией крупных размеров. Однако на принятие этого решения потребовалось почти 5 месяцев, в течение которых турки неоднократно были предупреждаемы о грозящей им опасности.
После принятия этого решения осторожный Китченер протелеграфировал Гамильтону: "Вы знаете мои взгляды на форсирование Дарданелл. Эта операция должна быть проведена. Если для очищения проходов и приведения замысла к хорошему концу потребуется большая операция, то только после очень внимательного исследования этого вопроса"{37}.
Гамильтон понял эту телеграмму как приказ, дающий ему carte-blanche, и, надо полагать, не совсем серьезно отнесся к последним словам, следствием чего с его стороны последовало распоряжение десантному корпусу покинуть Лемнос и следовать в Александрию, где войска должны были высадиться с транспортов и, по ознакомлении с ними Гамильтона, вновь погрузиться в требуемом для десанта порядке, так как до этого они были погружены неудачно и беспорядочно.
Там, в Александрии, в течение целого месяца войска экспедиционного корпуса готовились, перегружая корабли в требуемом для десанта порядке. Подготовка сопровождалась смотрами, театральными спектаклями, кинематографическими съемками, что позволяло туркам получать представление о силах десантного корпуса.
Полевые турецкие войска, за исключением артиллерии, в бою 18 марта не участвовали, но благодаря успеху их моральное состояние повысилось. Кроме 9-й пехотной дивизии, бывшей в Дарданеллах с августа 1914 г., в ноябре сюда прибыла 7-я пехотная дивизия, позже в феврале 1915 г. - в Майдос 19-я пехотная дивизия, 12 марта - в Кум-Кале 11-я пехотная дивизия и, наконец, 15 марта 5-я пехотная дивизия прибыла в Байрамич.
Турки исправили все полученные на берегу повреждения,. покрыли полуостров сетями колючей проволоки, собрали необходимые военные запасы, наконец, сосредоточили крупные сухопутные силы как на азиатском берегу, так и на Галлиполи у Саросского залива, с сильным авангардом у Седд-эль-Бар и поддержками у Ачи-Баба.
В течение целого месяца турок никто не тревожил.
Форсировать Дарданеллы, как мы видели, одним флотом не удалось, и окончательная победа осталась за береговыми батареями и хорошо организованной минной обороной, понимая под последней минные поля в сочетании с прикрывающими их береговыми батареями средних калибров.
Как будто можно считать, что вопрос борьбы флота с береговыми батареями, будучи освещен с точки зрения Дарданелльской операции, разрешается в пользу берега. Однако к окончательным выводам нужно подойти с некоторой осторожностью, так как в продолжение всего этого опыта, начиная с 3 ноября по 18 марта включительно, средства корректирования огня и наблюдения за разрушениями были крайне недостаточны. Кроме того, нам кажется, что материальная часть флота, приспособленная к борьбе с себе подобным противником, т. е. флотом же, не в достаточной мере соответствовала целям стрельбы по объектам береговой обороны.
Исходя из этого, если мы зададимся целью создать боевой флот, способный, кроме борьбы с флотом, и вести успешно борьбу с берегом, то невольно во весь рост встанет вопрос, а пригодны ли к борьбе с берегом типы и калибры принятой у нас морской артиллерии ? На этот вопрос можно безоговорочно ответить - нет, не пригодны, так как морская артиллерия может вести успешный огонь только по открытым целям. Стрельба из длинных пушек по невидимым целям перекидным огнем, пользуясь уменьшенными зарядами, - паллиатив. Вспомним немецкие и австрийские крупнокалиберные гаубицы Круппа и Шкода. Эффект действий этих гаубиц вполне оправдал надежды своих конструкторов. Поэтому, резюмируя вопрос о борьбе флота с берегом, можно с уверенностью сказать, что морской флот с его вооружением будет, как это было во время Дарданелльской операции, бессилен, но не скажем того же, если этот же флот будет иметь у себя на вооружении крупнокалиберные гаубицы и, конечно, в изобилии средства наблюдения и корректирования огня.
Дарданелльская операция, кроме того, еще раз подтвердила мнение, к которому еще задолго до мировой войны пришли и англичане и германцы, произведшие ряд учебных стрельб по береговым целям в 1907 году (этих же взглядов держалась и Россия), считая, что для окончательного разрушения современным флотом береговых батарей необходима помощь сухопутными войсками.
Подтверждая способность береговых батарей, даже отстававших по качеству от современности, успешно бороться с флотом, Дарданелльская операция выдвинула вопрос установки береговых батарей на закрытых позициях и выявила значение в обороне побережья полевой тяжелой артиллерии. Вспомним, что против внешних батарей, защищавших вход в пролив, т. е. против 16 - 17 орудий крупных калибров, стоявших на открытых установках, флот выставил 19 февраля 1915 г. 104 орудия (8 судов), из них 46 орудий крупного калибра, т. е. почти втрое больше, чем было на берегу, и только этим превосходством огня привел к молчанию открыто стоявшие береговые батареи. Группа внутренних укреплений пролива имела большинство батарей с башенными установками и на закрытых позициях, и вот здесь-то флот потерпел неудачу. Во время операции 18 марта по 6 фортам узкости между Килид-Баром и Кале-Султание был сосредоточен огонь кораблей 1-й и 3-й дивизий, на которых было 38 орудий самых крупных калибров, а в результате выведено было из строя всего 8 орудий, стоявших на открытых установках, из коих 4 окончательно. На промежуточной батарее Дарданос башенная установка, находившаяся под сильным и продолжительным огнем, не пострадала, в башни попало три снаряда, не причинившие вреда. Все это говорит за исключительную живучесть батарей, расположенных на закрытых позициях и в башенных установках. Мы уже видели, что внешние батареи Хеллес, Седд-эль-Бара, Кум-Кале и Оркание на открытых установках себя не оправдали.
Относительно большую сопротивляемость дали открыто стоящие батареи с брустверами, прикрывающими прислугу. Бетонные укрытия до 1 м толщиной не пробивались снарядами самых крупных калибров.
Особенную заботу судам флота доставили подвижные тяжелые гаубицы. Будучи неуловимыми, а вследствие этого и неуязвимыми, они дали все, что можно было от них ожидать, заставляя корабли много терпеть от их огня, как то было 18 марта с "Aganemnon", "Inflexible" и "Gaulois". Можно с уверенностью сказать, что в будущем при обороне побережья скорострельным крупнокалиберным полевым гаубицам придется отвести почетную роль. Полевой скорострельной дальнобойной артиллерией на открытых установках можно будет с успехом защищать минные поля, имея при этом на каждую батарею несколько заранее обрекогносцированных позиций и пристрелочные данные для каждой из них. Таким образом, скорострельность и мощность современной полевой артиллерии дают полное основание предполагать применение ее при обороне побережья в широких размерах.
Тем не менее в виду увеличения дальности и мощности судовой артиллерии, а равно и усовершенствований техники стрельбы и наблюдения, флот делается господином своего положения и может безнаказанно при наличии достаточного количества снарядов вести огонь по берегу, находясь вне досягаемости береговых батарей; в силу этого является необходимым иметь и на берегу те же калибры и ту же дальнобойность, что и флот. В настоящее время в Америке уже сконструированы береговые орудия в 46 см для защиты Панамского канала.
При этом не надо забывать еще и того обстоятельства, что удачно попавший с корабля на береговую батарею снаряд самого крупного калибра выведет одну, самое большее две установки, тогда как такой же крупнокалиберный снаряд береговой батареи, попавший в жизненную часть корабля, может вывести последний из строя вместе с 8 - 9 орудиями, шансов же на попадание береговые орудия имеют больше, нежели орудия на корабле, стоящие на подвижной платформе.
В своем премированном труде капитан английской службы Barren высказывает следующие взгляды на укрепление берегов Англии, в связи с современным состоянием вопроса об артиллерии флота:{38} "Благодаря возрастающему могуществу морских орудий и авиации сделалась возможной бомбардировка на небывало больших расстояниях. В то же время увеличилась опасность для линейных кораблей близко подходить к укрепленным пунктам побережья. Однако линейные корабли стареют и возможно, что противник пожертвует ими в первую очередь для обстрела береговых укреплений".
Вдумываясь в эти слова Barren'a, нельзя не придти к мысли, что:
1. Новейшие, дорого стоящие корабли, имеющие своей целью главным образом борьбу с флотом, вряд ли будут применяться в пределах досягаемости берегового огня. Для этой цели по всей вероятности будут использованы корабли предшествовавших типов.
2. Берег в своем вооружении не должен отставать от флота. Это - идеальное решение{39}, но можно пойти на компромисс, устанавливая на берегу артиллерию, соответствующую предшествующему типу кораблей.
3. Большие дистанции, с которых может начинаться бомбардировка, вызывают естественное желание берега отодвинуть флот еще дальше, что достигается расположением минных полей мористее, чем обычно. Эти минные поля должны быть прикрыты дальнобойными орудиями средних калибров.
4. Учитывая опыт Дарданелл, надо признать, что для борьбы с скрытыми батареями флоту вообще нужна будет артиллерия для навесной стрельбы - гаубицы.
5. Берегу гаубицы нужны будут для борьбы с флотом, по всей вероятности только в узкостях.
6. Флоту для корректирования стрельбы необходимо возможно полное содействие авиации.
7. Принимая во внимание, что флот при использовании дымовой завесы, находясь в движении, может стать для береговых батарей совершенно невидимым, корректируя свою стрельбу самолетами, - берег должен обладать мощной авиацией.
8. Для отбития десантных попыток мелких партий противника необходима противоштурмовая артиллерия мелких калибров.
9. Наконец берегу необходима мощная боевая авиация, могущая бомбометанием и сбрасыванием торпед заставить флот, кроме борьбы с берегом, вести борьбу за обладание воздухом.
10. Наличие у обороны активного подводного флота может заставить наступающую сторону даже совсем отказаться от операции, если результаты ее могут не оправдать возможных потерь.
Мы не устанавливаем точно калибров, коими должна обладать береговая артиллерия, так как полагаем, что разрешение этого вопроса всякий раз будет зависеть от прогресса в этом отношении судовой артиллерии.
Не имея возможности по недостатку места в подробностях касаться вопроса техники стрельбы, упомяну только о том, что в Дарданеллах каждый раз стрельба судов велась по строго разработанному плану: 1) обстрел с дальних дистанций судами, стоящими на якоре; 2) обстрел на ходу со средних дистанций;
3) обстрел с малых дистанций и, наконец, 4) окончательное разрушение там, где это можно было сделать, уцелевших оборонительных сооружений и огневых единиц небольшими подрывными командами, высаженными с судов.
Техника самой стрельбы стояла у англо-французов на большой высоте, но воздушное наблюдение и корректирование должным образом не были организованы.
Сравнительно малая успешность разрушения турецких фортов немало зависела от неправильного расчета количества снарядов, который предложило английское адмиралтейство, исходя из опыта стрельбы немецкой 42-cм гаубицы, против главным образом бельгийских фортов, когда требовалось для разрушения форта всего 10 снарядов, из них для пристрелки 5 и для разрушения 5. Эти нормы совершенно не соответствовали мощности и калибрам судовой крупной артиллерии и были недостаточны. Принимая же во внимание исключительную настильность судовой артиллерии, результаты стрельбы по турецким фортам были менее удовлетворительны.
Может быть, при постановке флоту специальных задач борьбы с берегом боевые суда придется проектировать о расчетом установки на них крупнокалиберной гаубичной артиллерии при сравнительно небольших переделках.
Отсутствие артиллерии о крутой траекторией особенно чувствовалось в Дарданеллах, когда суда находились в самом проливе при стрельбе с близких расстояний по целям, высоко расположенным над уровнем моря. Полевая тяжелая артиллерия турок была неуязвима, между тем она играла большую. роль в отражении попыток союзников проникнуть через проливы; здесь также сказалась беспомощность настильной траектории судовой артиллерии.
Резюмируя изложенное, придем к выводу, что берег во всеоружии современной техники, конечно, всегда будет сильнее флота. Это доказано и опытом защиты турками Дарданелльских проливов, которая велась при помощи устаревших средств.
Глава четвертая. Первая высадка
Попытки союзников склонить Грецию и Болгарию к активному выступлению против германо-турок. - Секретный договор 18 - 20 марта. - Образование 5-й турецкой армии. - Меры Л. ф.-Сандерса к поднятию боеспособности турок. Дислокация 5-й армии к вечеру 24 апреля. - План Гамильтона. - Распоряжения Л. ф.-Сандерса по получении первых известий о высадке. - Распоряжения Л. ф.-Сандерса вечером 25 апреля. - Высадки англо-французов на пляжах: Y, S, V, W, X, у Габа-Тепе и Кум-Кале. - Заключение.
Неудача англо-французов 18 марта принудила греческого-премьера Венизелоса уйти в отставку. Греческая придворная камарилья и король Константин торжествовали. При таких обстоятельствах Англия решила купить содействие греков, заговорив о Смирне, о Кипре, о чем греки не смели ранее даже мечтать. Однако, несмотря на такие заманчивые предложения, Греция продолжала отмалчиваться, предложив при условии сохранения нейтралитета "добровольческий легион" в тысячу человек, сформированный на острове Лемнос.
В неменьшей степени Англия и Франция, да и Россия были заинтересованы в поведении Болгарии. Нужно сказать, что еще в сентябре 1914 г. союзники предложили Болгарии часть. Добружди (румынские владения), указывая, что Румыния взаимен этого получит после войны часть Венгрии, население которой составляют румыны. Позже Болгарии была обещана Восточная Фракия до линии Энос - Мидия и, наконец, выход в Мраморное море у Родосто, который будет болгарским портом. Болгария, получив эти предложения, осведомилась о позиции Греции, которая ответила, что она не имеет претензий на Восточную Фракию. Болгария тогда потребовала еще части сербской и греческой Македонии с портом Кавалла.
Со своей стороны и австро-германцы старались привлечь на свою сторону Болгарию, сделав ей увлекательные предложения за счет Турции, пообещав последней большую часть Сербии, против которой делалась сейчас обширная подготовка для повторного наступления. Единственно, что удерживало болгар от выступления против Антанты, была боязнь России. Болгарское правительство соблюдало недоброжелательный по отношению к противогерманскому союзу нейтралитет, тем болеет что своей политикой, направленной к захвату Константинополя только для себя, Россия возбуждала недовольство болгар.
В феврале 1915 года Черноморская эскадра бомбардирует входы в Босфор без результата, утопив несколько парусников и подняв этим шумиху, следствием чего у турок были получены сведения о подготовках в Одессе и Севастополе десантного корпуса для поддержки бывших до сего времени только дипломатическими притязаний на Константинополь.
Заинтересованность в том, чтобы свалить Турцию и заинтересовать Россию в Дарданеллах, в этот момент была так велика в представлении англо-французов, что секретным договором от 18/20 марта Константинополь передавался России в рамках меморандума от 4 марта, который гласил: "добавляются к русской территории: город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморное море и Дарданеллы, Южная Фракия до линии Энос - Мидия, малоазиатский берег между Босфором и побережьем Сакария{40} и один из пунктов залива Измид, который будет определен позже, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос".
Для правительства царской России все это было осуществлением золотых снов в обстановке как нельзя более благоприятной. Следует указать, что частные права Англии и Франции в пределах этих территорий предполагались неприкосновенными{41}.
Хотя этот договор и был секретным, однако он был в общих чертах известен и служил весьма сильным аргументом, чтобы ни София, ни Афины не пожелали принять участия в войне на стороне Антанты.
Морская неудача 18 марта у Дарданелл увеличила дипломатическую, Англия и Франция могли рассчитывать только на экспедиционный корпус, собранный в Египте.
К 25 марта 1915 года Главная турецкая квартира уже имела сведения, что англо-французы предпримут совместную операцию флота с десантом, силы которого предполагались до одного корпуса. Учитывая это, Энвер-паша решил сформировать для защиты Дарданелл отдельную армию - 5-ю, под командой Сандерса. При этом он полагал вероятным возможность появления русских перед Босфором и вторжение войск балканских государств во Фракию. В состав 5-й армии Сандерса вошли те пять дивизий 1-й армии, которые были уже расположены на берегах Дарданелл, с добавлением 3-й пехотной дивизии и бригады конницы. Энвер считал нужным оставить часть 1-й и целиком 2-ю армию во Фракии в стратегическом резерве; кроме того, район Дарданелл был усилен старой осадной артиллерией, взятой из Адрианополя.
Расположив свой штаб в Галлиполи, Сандерс в сопровождении Эссада-паши объехал Галлиполийский полуостров и весь азиатский берег на автомобилях, верхом и на миноносцах. Вся система обороны была усилена, дислокация войск была изменена, и силы их увеличены. Предприняты были меры улучшения путей сообщения постройкой многочисленных мостов через непроходимые овраги для прохода полевой артиллерии. Вместе с тем были приняты меры для быстрой переброски войск с азиатского берега, от Нагары, на европейский - в Майдос. Не были забыты меры маскировки от воздушного наблюдения, наконец, было обращено серьезное внимание на боевую подготовку полевых войск, в частности на обучение действию ручными гранатами, что тогда было новостью для турок. Все эти приготовления были выполняемы с лихорадочной поспешностью.
Германо-турецкий штаб знал, что противник предполагает высадиться на Галлиполийском побережья, но, в каких именно пунктах, - не знал; поэтому, разрешая стоявшую пред ним задачу, Сандерс расценил все опасные места и пришел к выводу, что таковыми являются: 1) азиатский берег от бухты Безика до Кум-Кале (схема ,No 3), 2) западный берег полуострова от входа в Дарданеллы до залива Сарос и 3) залив Сарос, в особенности у Булаирского перешейка. 11-я пехотная дивизия 24 апреля проделала маневр в предположении десанта противника в бухте Безика.
В соответствии с такой оценкой местности и вероятностью десантной операции противника в крупных силах Сандерс расположил свои войска следующим образом:
I. Азиатская сторона: XV армейский корпус (Вебера). 3-я пехотная дивизия (Николаи) и 11-я пехотная дивизия (Рефет-бей). Каждая дивизия обспечивалась своими передовыми частями силой в 2 батальона от бухты Безика до Ин-Тепе. Главные силы и штаб 3-й пехотной дивизии располагались у Кальвет-Чифтлик, в одном часе ходьбы от Кум-Кале; 11-й пехотной дивизии - более к югу.
Во исполнение намеченного плана 1-я дивизия кораблей вошла в пролив 18 марта в 10 час. 30 мин. и открыла огонь с 14 000 м. В ответ она получила многочисленные попадания с новых промежуточных турецких батарей, которых, несмотря на все старания, не могла привести к молчанию.
Во время этого обстрела "Inflexible", расстреливаемый в свою очередь снарядами разных калибров, наткнулся на дрейфующую мину и понесся по воле течения.
В 12 час. 20 мин. 3-я дивизия Гепратта получила приказ выдвинуться вперед, чтобы начать разрушение фортов с более короткой дистанции. Дивизия вошла в пролив в двух линиях и, следуя вдоль восточного берега под прикрытием миноносцев, Открыла стрельбу прямой наводкой по Чанакской группе и Килид-Бару. Корабли скоро были взяты под огонь многочисленных промежуточных турецких батарей разных калибров, из которых многие обнаружили себя впервые. Среди этих батарей были тяжелые крепостные и полевые, расположенные на берегах. С близкой дистанции попадания турецких снарядов были многочисленны. 3-я дивизия тем не менее оставалась в проходе, ожидая подхода 2-й дивизии.
В 14 час. 30 мин. французские корабли (3-я дивизия) сделали полуоборот, чтобы отойти назад. К этому времени оставался неповрежденным лишь один "Charlemagne", a "Suffren", получивший несколько тяжелых снарядов, с трудом отходя, отстреливался, "Gaulois" наткнулся на мину и возвратился к Тенедосу{33}. "Bouvet" погиб от неизвестной пока причины (торпеды, мины или крупного снаряда) в три минуты, почти со всем экипажем{34}. 1-я и 2-я дивизии продолжали бой с 14 час. 45 мин. до ночи. Результаты стрельбы по фортам казались хорошими. Но что касается промежуточных гаубичных и полевых батарей, стоявших в большинстве на закрытых позициях, то против них судовой огонь был бессилен. "Agamemnon" потерпел от огня турецких батарей тяжелую аварию, a "Irresistible" и "Ocean" погибли, подорвавшись под огнем артиллерии на минах, которые турки, повидимому, разбросали в бухте Эренкиой.
Во время боя турки ввели в дело артиллерию всех калибров, расстреливавшую корабли с дистанции 2-3 км.
В 18 часов Робек дал отбой.
Все суда, участвовавшие в бою, получили крупные повреждения. У турок остались целыми все полосы минных заграждений. Повреждения фортов в общем были не велики; если временно стрельба замолкала, то это было следствием только близких разрывов снарядов, засыпавших песком казенную часть орудий, что заставляло тратить время на их прочистку.
Результаты всех бомбардировок, начиная с 3 ноября, свелись к следующему:
1. Батареи, прикрывавшие вход в проливы (Оркание, Кум-Кале, Седд-эль-Бар, Хеллес), были окончательно приведены к молчанию, но они представляли еще серьезное укрытие для пехоты.
2. К югу от Эренкиоя и Суан-Дере новые батареи мало пострадали, они были удобно и укрыто расположены и имели бетон.
3. В укрытые батареи Эренкиоя попали тысячи снарядов, но их крупповские орудия не переставали стрелять.
4. Форт Дарданос, несмотря на то, что в него попало 4000 снарядов, потерпел еще меньше; его орудия 1885 года и морские пушки, поставленные германскими моряками на соседних батареях, остались в полной исправности.
5. В Чанаке. в главный форт Гамидие, находившийся под командой немца Верле, 18 марта попало 36 тяжелых снарядов, тем не менее он сохранил достаточно сил, чтобы помешать подходу флота к Кефец, здесь были подбиты два 35,5-см орудия и на Намазие одно 21-см.
6. Килид-Бар пострадал совсем мало, гарнизон его вовсе не имел потерь.
В общем 18 марта было выведено из строя 8 орудий, из которых 4 окончательно. Потери в личном составе за этот же день выразились в 40 убитых и 74 раненых, в том числе 18 немцев.
Турки были уверены, что если на следующий день флот повторит свою попытку прорыва, то положение станет критическим, так как к вечеру 18 марта тяжелые пушки имели мало снарядов, а тяжелые гаубицы их почти не имели. Фортовые и батарейные запасы снарядов для тяжелых орудий были истощены.
Первые извещения о неудаче 18 марта, прибывшие в Лондон, были в виде краткого донесения Робека с указанием понесенных потерь, которые на 75% превосходили предполагаемые. Это донесение заканчивалось требованием от Военного совета дальнейших указаний. Полагая, что план Кардена частично уже выполнен, Совет телеграфировал адмиралу продолжать операцию. Адмиралтейство с этим было солидарно.
Но Робек начатой операции не продолжал... Он 23 марта послал второе донесение, в котором указал на неожиданно возникшие трудности со стороны мин заграждения, для вылавливания которых нужно продолжительное время.
Несмотря на это, Черчилль все же потребовал продолжения операции, в ответ на что Робек 26 марта телеграфировал в третий раз следующее: "Без сомнения попытка 18 марта не была решающей. 22 марта я имел свидание с ген. Гамильтоном, который изложил мне свой план, последний я целиком одобряю. Для достижения положительных результатов и цели операции необходимы совместные действия флота и армии"{35}.
Как следствие этой телеграммы, в Лондоне произошло бурное заседание Военного совета. Черчилль усиленно ратовал за продолжение плана Кардена во всей его чистоте, употребляя пехотные десанты лишь для частичного разрушения того, что не разрушено артиллерией. Но представители адмиралтейства были против и особенно лорд Фишер, который исходил из положения, что "следует держаться мнения и оценки лица, которое находится на месте". Асквит примкнул к Черчиллю, Китченер вместо ответа прочел собранию телеграмму Гамильтона: "Я держусь, - пишет Гамильтон, - того мнения, что Дарданеллы не могут быть форсированы только флотом. Этим вопросом раньше я не занимался, но теперь вижу, что армия должна в этой операции играть существеннейшую роль и не в высадке малых отрядов для местных операций, а для наступательной операции в значительных силах, долженствующей обеспечить флоту проход через проливы"{36}.
Совет в целом присоединился к этой точке зрения, и, таким образом, операция снова приостановилась, по крайней мере до 15 апреля, к какому сроку ожидалось приведение в готовность десантного корпуса.
Мы видим, как в Англии постепенно под влиянием неудачи переходят к мысли открыть проливы флоту десантной операцией крупных размеров. Однако на принятие этого решения потребовалось почти 5 месяцев, в течение которых турки неоднократно были предупреждаемы о грозящей им опасности.
После принятия этого решения осторожный Китченер протелеграфировал Гамильтону: "Вы знаете мои взгляды на форсирование Дарданелл. Эта операция должна быть проведена. Если для очищения проходов и приведения замысла к хорошему концу потребуется большая операция, то только после очень внимательного исследования этого вопроса"{37}.
Гамильтон понял эту телеграмму как приказ, дающий ему carte-blanche, и, надо полагать, не совсем серьезно отнесся к последним словам, следствием чего с его стороны последовало распоряжение десантному корпусу покинуть Лемнос и следовать в Александрию, где войска должны были высадиться с транспортов и, по ознакомлении с ними Гамильтона, вновь погрузиться в требуемом для десанта порядке, так как до этого они были погружены неудачно и беспорядочно.
Там, в Александрии, в течение целого месяца войска экспедиционного корпуса готовились, перегружая корабли в требуемом для десанта порядке. Подготовка сопровождалась смотрами, театральными спектаклями, кинематографическими съемками, что позволяло туркам получать представление о силах десантного корпуса.
Полевые турецкие войска, за исключением артиллерии, в бою 18 марта не участвовали, но благодаря успеху их моральное состояние повысилось. Кроме 9-й пехотной дивизии, бывшей в Дарданеллах с августа 1914 г., в ноябре сюда прибыла 7-я пехотная дивизия, позже в феврале 1915 г. - в Майдос 19-я пехотная дивизия, 12 марта - в Кум-Кале 11-я пехотная дивизия и, наконец, 15 марта 5-я пехотная дивизия прибыла в Байрамич.
Турки исправили все полученные на берегу повреждения,. покрыли полуостров сетями колючей проволоки, собрали необходимые военные запасы, наконец, сосредоточили крупные сухопутные силы как на азиатском берегу, так и на Галлиполи у Саросского залива, с сильным авангардом у Седд-эль-Бар и поддержками у Ачи-Баба.
В течение целого месяца турок никто не тревожил.
Форсировать Дарданеллы, как мы видели, одним флотом не удалось, и окончательная победа осталась за береговыми батареями и хорошо организованной минной обороной, понимая под последней минные поля в сочетании с прикрывающими их береговыми батареями средних калибров.
Как будто можно считать, что вопрос борьбы флота с береговыми батареями, будучи освещен с точки зрения Дарданелльской операции, разрешается в пользу берега. Однако к окончательным выводам нужно подойти с некоторой осторожностью, так как в продолжение всего этого опыта, начиная с 3 ноября по 18 марта включительно, средства корректирования огня и наблюдения за разрушениями были крайне недостаточны. Кроме того, нам кажется, что материальная часть флота, приспособленная к борьбе с себе подобным противником, т. е. флотом же, не в достаточной мере соответствовала целям стрельбы по объектам береговой обороны.
Исходя из этого, если мы зададимся целью создать боевой флот, способный, кроме борьбы с флотом, и вести успешно борьбу с берегом, то невольно во весь рост встанет вопрос, а пригодны ли к борьбе с берегом типы и калибры принятой у нас морской артиллерии ? На этот вопрос можно безоговорочно ответить - нет, не пригодны, так как морская артиллерия может вести успешный огонь только по открытым целям. Стрельба из длинных пушек по невидимым целям перекидным огнем, пользуясь уменьшенными зарядами, - паллиатив. Вспомним немецкие и австрийские крупнокалиберные гаубицы Круппа и Шкода. Эффект действий этих гаубиц вполне оправдал надежды своих конструкторов. Поэтому, резюмируя вопрос о борьбе флота с берегом, можно с уверенностью сказать, что морской флот с его вооружением будет, как это было во время Дарданелльской операции, бессилен, но не скажем того же, если этот же флот будет иметь у себя на вооружении крупнокалиберные гаубицы и, конечно, в изобилии средства наблюдения и корректирования огня.
Дарданелльская операция, кроме того, еще раз подтвердила мнение, к которому еще задолго до мировой войны пришли и англичане и германцы, произведшие ряд учебных стрельб по береговым целям в 1907 году (этих же взглядов держалась и Россия), считая, что для окончательного разрушения современным флотом береговых батарей необходима помощь сухопутными войсками.
Подтверждая способность береговых батарей, даже отстававших по качеству от современности, успешно бороться с флотом, Дарданелльская операция выдвинула вопрос установки береговых батарей на закрытых позициях и выявила значение в обороне побережья полевой тяжелой артиллерии. Вспомним, что против внешних батарей, защищавших вход в пролив, т. е. против 16 - 17 орудий крупных калибров, стоявших на открытых установках, флот выставил 19 февраля 1915 г. 104 орудия (8 судов), из них 46 орудий крупного калибра, т. е. почти втрое больше, чем было на берегу, и только этим превосходством огня привел к молчанию открыто стоявшие береговые батареи. Группа внутренних укреплений пролива имела большинство батарей с башенными установками и на закрытых позициях, и вот здесь-то флот потерпел неудачу. Во время операции 18 марта по 6 фортам узкости между Килид-Баром и Кале-Султание был сосредоточен огонь кораблей 1-й и 3-й дивизий, на которых было 38 орудий самых крупных калибров, а в результате выведено было из строя всего 8 орудий, стоявших на открытых установках, из коих 4 окончательно. На промежуточной батарее Дарданос башенная установка, находившаяся под сильным и продолжительным огнем, не пострадала, в башни попало три снаряда, не причинившие вреда. Все это говорит за исключительную живучесть батарей, расположенных на закрытых позициях и в башенных установках. Мы уже видели, что внешние батареи Хеллес, Седд-эль-Бара, Кум-Кале и Оркание на открытых установках себя не оправдали.
Относительно большую сопротивляемость дали открыто стоящие батареи с брустверами, прикрывающими прислугу. Бетонные укрытия до 1 м толщиной не пробивались снарядами самых крупных калибров.
Особенную заботу судам флота доставили подвижные тяжелые гаубицы. Будучи неуловимыми, а вследствие этого и неуязвимыми, они дали все, что можно было от них ожидать, заставляя корабли много терпеть от их огня, как то было 18 марта с "Aganemnon", "Inflexible" и "Gaulois". Можно с уверенностью сказать, что в будущем при обороне побережья скорострельным крупнокалиберным полевым гаубицам придется отвести почетную роль. Полевой скорострельной дальнобойной артиллерией на открытых установках можно будет с успехом защищать минные поля, имея при этом на каждую батарею несколько заранее обрекогносцированных позиций и пристрелочные данные для каждой из них. Таким образом, скорострельность и мощность современной полевой артиллерии дают полное основание предполагать применение ее при обороне побережья в широких размерах.
Тем не менее в виду увеличения дальности и мощности судовой артиллерии, а равно и усовершенствований техники стрельбы и наблюдения, флот делается господином своего положения и может безнаказанно при наличии достаточного количества снарядов вести огонь по берегу, находясь вне досягаемости береговых батарей; в силу этого является необходимым иметь и на берегу те же калибры и ту же дальнобойность, что и флот. В настоящее время в Америке уже сконструированы береговые орудия в 46 см для защиты Панамского канала.
При этом не надо забывать еще и того обстоятельства, что удачно попавший с корабля на береговую батарею снаряд самого крупного калибра выведет одну, самое большее две установки, тогда как такой же крупнокалиберный снаряд береговой батареи, попавший в жизненную часть корабля, может вывести последний из строя вместе с 8 - 9 орудиями, шансов же на попадание береговые орудия имеют больше, нежели орудия на корабле, стоящие на подвижной платформе.
В своем премированном труде капитан английской службы Barren высказывает следующие взгляды на укрепление берегов Англии, в связи с современным состоянием вопроса об артиллерии флота:{38} "Благодаря возрастающему могуществу морских орудий и авиации сделалась возможной бомбардировка на небывало больших расстояниях. В то же время увеличилась опасность для линейных кораблей близко подходить к укрепленным пунктам побережья. Однако линейные корабли стареют и возможно, что противник пожертвует ими в первую очередь для обстрела береговых укреплений".
Вдумываясь в эти слова Barren'a, нельзя не придти к мысли, что:
1. Новейшие, дорого стоящие корабли, имеющие своей целью главным образом борьбу с флотом, вряд ли будут применяться в пределах досягаемости берегового огня. Для этой цели по всей вероятности будут использованы корабли предшествовавших типов.
2. Берег в своем вооружении не должен отставать от флота. Это - идеальное решение{39}, но можно пойти на компромисс, устанавливая на берегу артиллерию, соответствующую предшествующему типу кораблей.
3. Большие дистанции, с которых может начинаться бомбардировка, вызывают естественное желание берега отодвинуть флот еще дальше, что достигается расположением минных полей мористее, чем обычно. Эти минные поля должны быть прикрыты дальнобойными орудиями средних калибров.
4. Учитывая опыт Дарданелл, надо признать, что для борьбы с скрытыми батареями флоту вообще нужна будет артиллерия для навесной стрельбы - гаубицы.
5. Берегу гаубицы нужны будут для борьбы с флотом, по всей вероятности только в узкостях.
6. Флоту для корректирования стрельбы необходимо возможно полное содействие авиации.
7. Принимая во внимание, что флот при использовании дымовой завесы, находясь в движении, может стать для береговых батарей совершенно невидимым, корректируя свою стрельбу самолетами, - берег должен обладать мощной авиацией.
8. Для отбития десантных попыток мелких партий противника необходима противоштурмовая артиллерия мелких калибров.
9. Наконец берегу необходима мощная боевая авиация, могущая бомбометанием и сбрасыванием торпед заставить флот, кроме борьбы с берегом, вести борьбу за обладание воздухом.
10. Наличие у обороны активного подводного флота может заставить наступающую сторону даже совсем отказаться от операции, если результаты ее могут не оправдать возможных потерь.
Мы не устанавливаем точно калибров, коими должна обладать береговая артиллерия, так как полагаем, что разрешение этого вопроса всякий раз будет зависеть от прогресса в этом отношении судовой артиллерии.
Не имея возможности по недостатку места в подробностях касаться вопроса техники стрельбы, упомяну только о том, что в Дарданеллах каждый раз стрельба судов велась по строго разработанному плану: 1) обстрел с дальних дистанций судами, стоящими на якоре; 2) обстрел на ходу со средних дистанций;
3) обстрел с малых дистанций и, наконец, 4) окончательное разрушение там, где это можно было сделать, уцелевших оборонительных сооружений и огневых единиц небольшими подрывными командами, высаженными с судов.
Техника самой стрельбы стояла у англо-французов на большой высоте, но воздушное наблюдение и корректирование должным образом не были организованы.
Сравнительно малая успешность разрушения турецких фортов немало зависела от неправильного расчета количества снарядов, который предложило английское адмиралтейство, исходя из опыта стрельбы немецкой 42-cм гаубицы, против главным образом бельгийских фортов, когда требовалось для разрушения форта всего 10 снарядов, из них для пристрелки 5 и для разрушения 5. Эти нормы совершенно не соответствовали мощности и калибрам судовой крупной артиллерии и были недостаточны. Принимая же во внимание исключительную настильность судовой артиллерии, результаты стрельбы по турецким фортам были менее удовлетворительны.
Может быть, при постановке флоту специальных задач борьбы с берегом боевые суда придется проектировать о расчетом установки на них крупнокалиберной гаубичной артиллерии при сравнительно небольших переделках.
Отсутствие артиллерии о крутой траекторией особенно чувствовалось в Дарданеллах, когда суда находились в самом проливе при стрельбе с близких расстояний по целям, высоко расположенным над уровнем моря. Полевая тяжелая артиллерия турок была неуязвима, между тем она играла большую. роль в отражении попыток союзников проникнуть через проливы; здесь также сказалась беспомощность настильной траектории судовой артиллерии.
Резюмируя изложенное, придем к выводу, что берег во всеоружии современной техники, конечно, всегда будет сильнее флота. Это доказано и опытом защиты турками Дарданелльских проливов, которая велась при помощи устаревших средств.
Глава четвертая. Первая высадка
Попытки союзников склонить Грецию и Болгарию к активному выступлению против германо-турок. - Секретный договор 18 - 20 марта. - Образование 5-й турецкой армии. - Меры Л. ф.-Сандерса к поднятию боеспособности турок. Дислокация 5-й армии к вечеру 24 апреля. - План Гамильтона. - Распоряжения Л. ф.-Сандерса по получении первых известий о высадке. - Распоряжения Л. ф.-Сандерса вечером 25 апреля. - Высадки англо-французов на пляжах: Y, S, V, W, X, у Габа-Тепе и Кум-Кале. - Заключение.
Неудача англо-французов 18 марта принудила греческого-премьера Венизелоса уйти в отставку. Греческая придворная камарилья и король Константин торжествовали. При таких обстоятельствах Англия решила купить содействие греков, заговорив о Смирне, о Кипре, о чем греки не смели ранее даже мечтать. Однако, несмотря на такие заманчивые предложения, Греция продолжала отмалчиваться, предложив при условии сохранения нейтралитета "добровольческий легион" в тысячу человек, сформированный на острове Лемнос.
В неменьшей степени Англия и Франция, да и Россия были заинтересованы в поведении Болгарии. Нужно сказать, что еще в сентябре 1914 г. союзники предложили Болгарии часть. Добружди (румынские владения), указывая, что Румыния взаимен этого получит после войны часть Венгрии, население которой составляют румыны. Позже Болгарии была обещана Восточная Фракия до линии Энос - Мидия и, наконец, выход в Мраморное море у Родосто, который будет болгарским портом. Болгария, получив эти предложения, осведомилась о позиции Греции, которая ответила, что она не имеет претензий на Восточную Фракию. Болгария тогда потребовала еще части сербской и греческой Македонии с портом Кавалла.
Со своей стороны и австро-германцы старались привлечь на свою сторону Болгарию, сделав ей увлекательные предложения за счет Турции, пообещав последней большую часть Сербии, против которой делалась сейчас обширная подготовка для повторного наступления. Единственно, что удерживало болгар от выступления против Антанты, была боязнь России. Болгарское правительство соблюдало недоброжелательный по отношению к противогерманскому союзу нейтралитет, тем болеет что своей политикой, направленной к захвату Константинополя только для себя, Россия возбуждала недовольство болгар.
В феврале 1915 года Черноморская эскадра бомбардирует входы в Босфор без результата, утопив несколько парусников и подняв этим шумиху, следствием чего у турок были получены сведения о подготовках в Одессе и Севастополе десантного корпуса для поддержки бывших до сего времени только дипломатическими притязаний на Константинополь.
Заинтересованность в том, чтобы свалить Турцию и заинтересовать Россию в Дарданеллах, в этот момент была так велика в представлении англо-французов, что секретным договором от 18/20 марта Константинополь передавался России в рамках меморандума от 4 марта, который гласил: "добавляются к русской территории: город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморное море и Дарданеллы, Южная Фракия до линии Энос - Мидия, малоазиатский берег между Босфором и побережьем Сакария{40} и один из пунктов залива Измид, который будет определен позже, острова Мраморного моря и острова Имброс и Тенедос".
Для правительства царской России все это было осуществлением золотых снов в обстановке как нельзя более благоприятной. Следует указать, что частные права Англии и Франции в пределах этих территорий предполагались неприкосновенными{41}.
Хотя этот договор и был секретным, однако он был в общих чертах известен и служил весьма сильным аргументом, чтобы ни София, ни Афины не пожелали принять участия в войне на стороне Антанты.
Морская неудача 18 марта у Дарданелл увеличила дипломатическую, Англия и Франция могли рассчитывать только на экспедиционный корпус, собранный в Египте.
К 25 марта 1915 года Главная турецкая квартира уже имела сведения, что англо-французы предпримут совместную операцию флота с десантом, силы которого предполагались до одного корпуса. Учитывая это, Энвер-паша решил сформировать для защиты Дарданелл отдельную армию - 5-ю, под командой Сандерса. При этом он полагал вероятным возможность появления русских перед Босфором и вторжение войск балканских государств во Фракию. В состав 5-й армии Сандерса вошли те пять дивизий 1-й армии, которые были уже расположены на берегах Дарданелл, с добавлением 3-й пехотной дивизии и бригады конницы. Энвер считал нужным оставить часть 1-й и целиком 2-ю армию во Фракии в стратегическом резерве; кроме того, район Дарданелл был усилен старой осадной артиллерией, взятой из Адрианополя.
Расположив свой штаб в Галлиполи, Сандерс в сопровождении Эссада-паши объехал Галлиполийский полуостров и весь азиатский берег на автомобилях, верхом и на миноносцах. Вся система обороны была усилена, дислокация войск была изменена, и силы их увеличены. Предприняты были меры улучшения путей сообщения постройкой многочисленных мостов через непроходимые овраги для прохода полевой артиллерии. Вместе с тем были приняты меры для быстрой переброски войск с азиатского берега, от Нагары, на европейский - в Майдос. Не были забыты меры маскировки от воздушного наблюдения, наконец, было обращено серьезное внимание на боевую подготовку полевых войск, в частности на обучение действию ручными гранатами, что тогда было новостью для турок. Все эти приготовления были выполняемы с лихорадочной поспешностью.
Германо-турецкий штаб знал, что противник предполагает высадиться на Галлиполийском побережья, но, в каких именно пунктах, - не знал; поэтому, разрешая стоявшую пред ним задачу, Сандерс расценил все опасные места и пришел к выводу, что таковыми являются: 1) азиатский берег от бухты Безика до Кум-Кале (схема ,No 3), 2) западный берег полуострова от входа в Дарданеллы до залива Сарос и 3) залив Сарос, в особенности у Булаирского перешейка. 11-я пехотная дивизия 24 апреля проделала маневр в предположении десанта противника в бухте Безика.
В соответствии с такой оценкой местности и вероятностью десантной операции противника в крупных силах Сандерс расположил свои войска следующим образом:
I. Азиатская сторона: XV армейский корпус (Вебера). 3-я пехотная дивизия (Николаи) и 11-я пехотная дивизия (Рефет-бей). Каждая дивизия обспечивалась своими передовыми частями силой в 2 батальона от бухты Безика до Ин-Тепе. Главные силы и штаб 3-й пехотной дивизии располагались у Кальвет-Чифтлик, в одном часе ходьбы от Кум-Кале; 11-й пехотной дивизии - более к югу.