Цезарь Октавиан стал единовластным правителем Римской державы. Наступила новая эпоха – эпоха Римской империи. И не случайно многие города и провинции стали вести свое официальное летоисчисление от 2 сентября 31 года (так называемая Акцийская эра).
БИТВА КРАСНОГО УТЕСА
АДРИАНОПОЛЬ
КАТАЛАУНСКИЕ ПОЛЯ
БИТВА КРАСНОГО УТЕСА
208 г.
Битва трех правителей разных областей Китая закончилась поражением северного диктатора Цао Цао. Его призывники применили военную хитрость, с помощью которой одержали верх над численно превосходящей армией Цао. В Китае началась эпоха Троецарствия.
Долгая история «Поднебесной империи» знает множество войн с колоссальным количеством жертв. Местные военачальники вели войну на полное уничтожение противника. Погибали целые города, надолго оставались дикими огромные богатые провинции. Китайцы разных областей не раз переживали настоящий геноцид со стороны воинственных оккупантов – как «цивилизованных», «внутренних», так и «диких», «внешних».
В конце II в. н. э. Китай в очередной раз испытывал «смутное время». Пришел конец долгой эпохе Хань. В последние годы II в. император уже не обладал реальной властью. Местные лидеры и полководцы устанавливали свою власть над отдельными территориями. Начались междоусобицы.
Начиная со 196 г. набольшим влиянием на севере Китая (страна Вэй) обладал военный диктатор Цао Цао. Он рассылал свои декреты от имени императора по всей стране, но далеко не все области, особенно к югу от реки Янцзы, признавали его правителем. Цао Цао начал ожесточенную борьбу за власть в Китае. В 200 г. н. э. он разгромил при Гуаньду одного из главных противников, Юань Шао, укрепив свои позиции на севере страны, а в последующие годы покончил с пиратами на востоке и повторил свой успех на севере. В июле 208 г. объединение севера страны было завершено, и огромная армия двинулась в поход на юг: Цао Цао намеревался покончить с оставшимися противниками в нескольких быстрых сражениях.
Его наиболее сильными врагами в тот момент были Лю Бяо, который с более чем сотней тысяч солдат удерживал стратегически важные области Цзиньчжоу и Сянъян, и Сунь Цюань, которому принадлежали богатые земли на юго-востоке Китая. Причем Лю Бяо представлялся более опасным, так как у него укрывался Лю Бэй, давний соперник Цао Цао. Советники Лю Бяо, опасаясь войны с сильным соседом, требовали заключить с Цао Цао союз и выдать ему голову Лю Бэя.
В августе 208 г. Лю Бяо скончался. Его сын так боялся возможного кровопролития, что капитулировал без единого сражения, отдав Цао Цао все девять округов Цзиньчжоу и Сянъяна. Лю Бэй вновь остался без пристанища. Сунь Цюань, узнав о смерти Лю Бяо, отправил в Цзиньчжоу своего советника Л у Су – якобы для того чтобы выразить соболезнования, а на самом деле – выяснить реальные возможности Цао Цао. Лу Су встретился с соратником Лю Бэя Чжугэ Ляном, даосским мудрецом, создавшим Лю Бэю имидж борца за свободу и счастье простого народа, и пригласил его в царство У, чтобы совместными усилиями склонить Сунь Цюаня к нападению на Цао Цао. Лю Бэй с радостью отправил Чжугэ Ляна в У, так как нуждался в могущественном союзнике. Надо сказать, что ни знать, ни народ в царстве У воевать не хотели, даже самые влиятельные министры призывали к капитуляции. Однако Сунь Цюань внял уговорам военной партии и послов Лю Бэя и приготовился к войне с могущественным северным правителем.
Лю Бэй старался не терять времени даром. Он закупил лошадей и набрал новую армию. Получив известие о наступлении Цао Цао, в срочном порядке выступил в Цзянлин и здесь смог поднять на борьбу местное население. Десятки тысяч простых людей, бросив свои дома, уходили за Лю Бэем. В долгих боях армия Лю Бэя прикрывала этот массовый исход до тех пор, пока не потерпела поражение при Чанбане. К этому времени большая часть беженцев сумела переправиться на южный берег Янцзы, где Чжугэ Лян уже подготовил оборону. Цао Цао увеличил свои владения, но полностью уничтожить армию противника ему не удалось.
В ноябре 208 г. войска Цао Цао укрепились возле Вороньего леса на северном берегу Янцзы. На противоположном скалистом берегу расположилась армия союзников[30].
Во главе северной армии стоял сам Цао Цао, высокомерно относившийся к противнику. Он был уверен в успехе и хвалился, что заберет к себе в гарем сестер Цяо – двух знаменитых красавиц царства У, старшая из которых была замужем за Уским ваном Сунь Цюанем, а младшая была женой Чжоу Ю – молодого генерала, назначенного командующим объединенной армией царств Шу (Лю Бэя) и У. Однако Чжоу Ю подмечал все недостатки северной армии и убеждал своего вана в том, что победа достанется именно ему.
Цао Цао не спешил переправляться через реку, зная, что его солдаты с трудом могут сражаться на кораблях. Поэтому пока что он приступил к учениям. Еще меньше надежд переправиться имели солдаты союзников. Силы противников были слишком неравны. Приходилось ждать, когда враг пойдет в атаку. Однако союзники тоже не сидели сложа руки. Они проводили немало времени на военных советах, придумывая, как одолеть превосходящие силы противника, и нашли решение.
Прежде всего, им удалось устранить двух вражеских адмиралов, применив военную хитрость (стратагему) «Убить чужим ножом». При помощи поддельного письма они убедили Цао Цао в предательстве этих военачальников.
Дальнейшие стратагемы разрабатывал опытный генерал, участник многих войн с северянами Хуанг Гэй. Он предложил прием «Нанесение себе увечья» и спровоцировал ссору между молодым и горячим Чжоу Ю и его подчиненным Пан Тонгом (который был посвящен в планы Хуанг Гэя). За пораженческие речи Пан Тонг был жестоко избит палками. Чжоу Ю был вне себя.
Экзекуция была проведена публично – так, чтобы ее видели с противоположного берега. Вскоре после этого Пан Тонг перебежал в лагерь врага и втерся в доверие к Цао Цао. Уловка удалась, и северный генерал сделал то, что посоветовал перебежчик, а именно: связал все свои корабли железными цепями, образовав таким образом широкую плавучую платформу, которая должна была якобы обеспечить флотилии большую устойчивость и соответственно дала бы возможность северным воинам чувствовать себя на воде как на суше.
Началась следующая фаза операции. К Цао Цао обратился сам Хуанг Гэй с «тайным» письмом, в котором жаловался на своих командующих и обещал перейти с большой частью союзного флота на сторону диктатора. Цао Цао, который сам отличался хитростью и коварством, на сей раз попался в ловушку. Видимо, слишком уверен в себе был северный генерал, раз считал, что перед ним так просто будут склонять голову его противники.
Расчет Хуанг Гэя был прост до гениальности. Он собирался использовать брандеры – горящие корабли – для того, чтобы сжечь флот Цао Цао. Оставалось только дождаться восточного (а точнее, юго-восточного) ветра. То, что в нужный момент задул именно этот ветер (не столь уж характерный для зимы, когда происходили эти события), многие века трактовалось китайскими историками и литераторами как чудо. Легенда рассказывает, что Чжоу Ю так ждал ветра, что заболел. Между тем знакомый с основами метеорологии Чжугэ Лян знал, что скоро задует юго-восточный ветер, но, чтобы поднять свой авторитет, не рассказал об этом соратникам, а приказал устроить на горе алтарь, на котором с помощью молитв и специальных магических действий «вызвал» благоприятное изменение погоды. На этом месте был впоследствии построен Храм Молитвы Ветру.
Флот союзников направился к флоту Цао Цао. Тот гордо наблюдал за приближающимися кораблями, и когда они подошли Хуанг Гэй приказал зажечь скрытые за корпусами больших судов лодки, нагруженные доверху сухой травой и рыбьим жиром. Северяне с ужасом увидели, что к ним направляются огромные горящие плавучие факелы. Они попытались срочно расцепить свои корабли, но не успели. Флот Цао Цао вспыхнул почти в одно мгновение, отцепившиеся корабли, пытаясь маневрировать, выбросились на берег. Огонь перекинулся на лагерь армии Вэй. Вскоре все небо было в дыму. Отблески пожарища окрасили горы на южном берегу в красный цвет. С тех пор скала Чиби (в переводе Красный Утес) и получила свое название, а все сражение стало «Битвой у Красного Утеса».
Так в военном арсенале китайцев появилась новая стратагема – «Наблюдать за пожаром с противоположного берега». В первую очередь этот термин относился к Лю Бэю, который получил серьезные политические дивиденды от выигранной флотом царства У битвы.
Воинов Цао Цао охватила паника. Вскоре Чжоу Ю перешел в наступление, и правитель Вэй предпочел отступить. Через некоторое время он был вытеснен на север. Цао Цао больше не предпринимал попыток покорить юг страны. Лю Бэй же захватил Цзиньчжоу, а тремя годами позже – Западную Сычуань. В 219 г. н. э. Лю Бэй нанес еще одно поражение Цао Цао, отвоевав у него Ханчжун.
Цао Цао умер в 220 г. В конце этого года его старший сын низложил императора Сянь-ди и провозгласил себя императором, основав царство Вэй. Через два года после этого Лю Бэй объявил себя императором и законным преемником династии Восточная Хань, основав таким образом царство Шу. Тем временем Сунь Цюань укрепил свои владения, построив мощный флот и организовав армию. Через семь лет он, внезапно атаковав и разгромив войско Гуань Юя, великого полководца Шу, убил его. Вскоре он разбил и самого Лю Бэя, а после его смерти установил дружественные отношения с западным соседом. В 229 г. н. э. Сунь Цюань провозгласил себя императором царства У.
На просторах прежней империи образовались три противостоявших друг другу государства: Вэй (иначе – Цао Вэй), охватывавшее большую часть Северного Китая от Дуньхуана на западе до
Ляодуна на востоке и междуречья Хуанхэ и Янцзы на юге; Шу (иначе – Шу-Хань), охватывавшее Сычуань, южные районы Ганьсу и Шэньси, большую часть Юньнани и Гуйчжоу, а также запад Гуанси; У – в юго-восточных районах бывшей империи. Эпоха Троецарствия продолжалась до 280 г.
Долгая история «Поднебесной империи» знает множество войн с колоссальным количеством жертв. Местные военачальники вели войну на полное уничтожение противника. Погибали целые города, надолго оставались дикими огромные богатые провинции. Китайцы разных областей не раз переживали настоящий геноцид со стороны воинственных оккупантов – как «цивилизованных», «внутренних», так и «диких», «внешних».
В конце II в. н. э. Китай в очередной раз испытывал «смутное время». Пришел конец долгой эпохе Хань. В последние годы II в. император уже не обладал реальной властью. Местные лидеры и полководцы устанавливали свою власть над отдельными территориями. Начались междоусобицы.
Начиная со 196 г. набольшим влиянием на севере Китая (страна Вэй) обладал военный диктатор Цао Цао. Он рассылал свои декреты от имени императора по всей стране, но далеко не все области, особенно к югу от реки Янцзы, признавали его правителем. Цао Цао начал ожесточенную борьбу за власть в Китае. В 200 г. н. э. он разгромил при Гуаньду одного из главных противников, Юань Шао, укрепив свои позиции на севере страны, а в последующие годы покончил с пиратами на востоке и повторил свой успех на севере. В июле 208 г. объединение севера страны было завершено, и огромная армия двинулась в поход на юг: Цао Цао намеревался покончить с оставшимися противниками в нескольких быстрых сражениях.
Его наиболее сильными врагами в тот момент были Лю Бяо, который с более чем сотней тысяч солдат удерживал стратегически важные области Цзиньчжоу и Сянъян, и Сунь Цюань, которому принадлежали богатые земли на юго-востоке Китая. Причем Лю Бяо представлялся более опасным, так как у него укрывался Лю Бэй, давний соперник Цао Цао. Советники Лю Бяо, опасаясь войны с сильным соседом, требовали заключить с Цао Цао союз и выдать ему голову Лю Бэя.
В августе 208 г. Лю Бяо скончался. Его сын так боялся возможного кровопролития, что капитулировал без единого сражения, отдав Цао Цао все девять округов Цзиньчжоу и Сянъяна. Лю Бэй вновь остался без пристанища. Сунь Цюань, узнав о смерти Лю Бяо, отправил в Цзиньчжоу своего советника Л у Су – якобы для того чтобы выразить соболезнования, а на самом деле – выяснить реальные возможности Цао Цао. Лу Су встретился с соратником Лю Бэя Чжугэ Ляном, даосским мудрецом, создавшим Лю Бэю имидж борца за свободу и счастье простого народа, и пригласил его в царство У, чтобы совместными усилиями склонить Сунь Цюаня к нападению на Цао Цао. Лю Бэй с радостью отправил Чжугэ Ляна в У, так как нуждался в могущественном союзнике. Надо сказать, что ни знать, ни народ в царстве У воевать не хотели, даже самые влиятельные министры призывали к капитуляции. Однако Сунь Цюань внял уговорам военной партии и послов Лю Бэя и приготовился к войне с могущественным северным правителем.
Лю Бэй старался не терять времени даром. Он закупил лошадей и набрал новую армию. Получив известие о наступлении Цао Цао, в срочном порядке выступил в Цзянлин и здесь смог поднять на борьбу местное население. Десятки тысяч простых людей, бросив свои дома, уходили за Лю Бэем. В долгих боях армия Лю Бэя прикрывала этот массовый исход до тех пор, пока не потерпела поражение при Чанбане. К этому времени большая часть беженцев сумела переправиться на южный берег Янцзы, где Чжугэ Лян уже подготовил оборону. Цао Цао увеличил свои владения, но полностью уничтожить армию противника ему не удалось.
* * *
Объединенная армия союзников численно уступала армии Цао Цао. Правитель Вэй хвастался, будто у него в армии 800 тысяч человек. На самом деле их было раза в четыре меньше. Впрочем, силы его противников были еще меньше. Сунь Цюань мог выставить лишь 30 тысяч человек, Лю Бэй – 50 тысяч. Однако Цао Цао находился не в лучшей ситуации. Во-первых, он не был уверен в своих тылах. Недавно завоеванные области на севере роптали, могли нанести удар и не покоренные соседи. В армии ширилась эпидемия неизвестной болезни, солдаты Цао Цао устали после многих битв и долгого перехода, они не знали местности, по которой двигались, болота юго-восточного Китая не давали возможности широко использовать северную конницу. Сухопутная армия Цао Цао в результате вышла к Янцзы, вниз по реке спустился его большой флот. Но северяне не умели воевать на реке.В ноябре 208 г. войска Цао Цао укрепились возле Вороньего леса на северном берегу Янцзы. На противоположном скалистом берегу расположилась армия союзников[30].
Во главе северной армии стоял сам Цао Цао, высокомерно относившийся к противнику. Он был уверен в успехе и хвалился, что заберет к себе в гарем сестер Цяо – двух знаменитых красавиц царства У, старшая из которых была замужем за Уским ваном Сунь Цюанем, а младшая была женой Чжоу Ю – молодого генерала, назначенного командующим объединенной армией царств Шу (Лю Бэя) и У. Однако Чжоу Ю подмечал все недостатки северной армии и убеждал своего вана в том, что победа достанется именно ему.
Цао Цао не спешил переправляться через реку, зная, что его солдаты с трудом могут сражаться на кораблях. Поэтому пока что он приступил к учениям. Еще меньше надежд переправиться имели солдаты союзников. Силы противников были слишком неравны. Приходилось ждать, когда враг пойдет в атаку. Однако союзники тоже не сидели сложа руки. Они проводили немало времени на военных советах, придумывая, как одолеть превосходящие силы противника, и нашли решение.
Прежде всего, им удалось устранить двух вражеских адмиралов, применив военную хитрость (стратагему) «Убить чужим ножом». При помощи поддельного письма они убедили Цао Цао в предательстве этих военачальников.
Дальнейшие стратагемы разрабатывал опытный генерал, участник многих войн с северянами Хуанг Гэй. Он предложил прием «Нанесение себе увечья» и спровоцировал ссору между молодым и горячим Чжоу Ю и его подчиненным Пан Тонгом (который был посвящен в планы Хуанг Гэя). За пораженческие речи Пан Тонг был жестоко избит палками. Чжоу Ю был вне себя.
Экзекуция была проведена публично – так, чтобы ее видели с противоположного берега. Вскоре после этого Пан Тонг перебежал в лагерь врага и втерся в доверие к Цао Цао. Уловка удалась, и северный генерал сделал то, что посоветовал перебежчик, а именно: связал все свои корабли железными цепями, образовав таким образом широкую плавучую платформу, которая должна была якобы обеспечить флотилии большую устойчивость и соответственно дала бы возможность северным воинам чувствовать себя на воде как на суше.
Началась следующая фаза операции. К Цао Цао обратился сам Хуанг Гэй с «тайным» письмом, в котором жаловался на своих командующих и обещал перейти с большой частью союзного флота на сторону диктатора. Цао Цао, который сам отличался хитростью и коварством, на сей раз попался в ловушку. Видимо, слишком уверен в себе был северный генерал, раз считал, что перед ним так просто будут склонять голову его противники.
Расчет Хуанг Гэя был прост до гениальности. Он собирался использовать брандеры – горящие корабли – для того, чтобы сжечь флот Цао Цао. Оставалось только дождаться восточного (а точнее, юго-восточного) ветра. То, что в нужный момент задул именно этот ветер (не столь уж характерный для зимы, когда происходили эти события), многие века трактовалось китайскими историками и литераторами как чудо. Легенда рассказывает, что Чжоу Ю так ждал ветра, что заболел. Между тем знакомый с основами метеорологии Чжугэ Лян знал, что скоро задует юго-восточный ветер, но, чтобы поднять свой авторитет, не рассказал об этом соратникам, а приказал устроить на горе алтарь, на котором с помощью молитв и специальных магических действий «вызвал» благоприятное изменение погоды. На этом месте был впоследствии построен Храм Молитвы Ветру.
Флот союзников направился к флоту Цао Цао. Тот гордо наблюдал за приближающимися кораблями, и когда они подошли Хуанг Гэй приказал зажечь скрытые за корпусами больших судов лодки, нагруженные доверху сухой травой и рыбьим жиром. Северяне с ужасом увидели, что к ним направляются огромные горящие плавучие факелы. Они попытались срочно расцепить свои корабли, но не успели. Флот Цао Цао вспыхнул почти в одно мгновение, отцепившиеся корабли, пытаясь маневрировать, выбросились на берег. Огонь перекинулся на лагерь армии Вэй. Вскоре все небо было в дыму. Отблески пожарища окрасили горы на южном берегу в красный цвет. С тех пор скала Чиби (в переводе Красный Утес) и получила свое название, а все сражение стало «Битвой у Красного Утеса».
Так в военном арсенале китайцев появилась новая стратагема – «Наблюдать за пожаром с противоположного берега». В первую очередь этот термин относился к Лю Бэю, который получил серьезные политические дивиденды от выигранной флотом царства У битвы.
Воинов Цао Цао охватила паника. Вскоре Чжоу Ю перешел в наступление, и правитель Вэй предпочел отступить. Через некоторое время он был вытеснен на север. Цао Цао больше не предпринимал попыток покорить юг страны. Лю Бэй же захватил Цзиньчжоу, а тремя годами позже – Западную Сычуань. В 219 г. н. э. Лю Бэй нанес еще одно поражение Цао Цао, отвоевав у него Ханчжун.
Цао Цао умер в 220 г. В конце этого года его старший сын низложил императора Сянь-ди и провозгласил себя императором, основав царство Вэй. Через два года после этого Лю Бэй объявил себя императором и законным преемником династии Восточная Хань, основав таким образом царство Шу. Тем временем Сунь Цюань укрепил свои владения, построив мощный флот и организовав армию. Через семь лет он, внезапно атаковав и разгромив войско Гуань Юя, великого полководца Шу, убил его. Вскоре он разбил и самого Лю Бэя, а после его смерти установил дружественные отношения с западным соседом. В 229 г. н. э. Сунь Цюань провозгласил себя императором царства У.
На просторах прежней империи образовались три противостоявших друг другу государства: Вэй (иначе – Цао Вэй), охватывавшее большую часть Северного Китая от Дуньхуана на западе до
Ляодуна на востоке и междуречья Хуанхэ и Янцзы на юге; Шу (иначе – Шу-Хань), охватывавшее Сычуань, южные районы Ганьсу и Шэньси, большую часть Юньнани и Гуйчжоу, а также запад Гуанси; У – в юго-восточных районах бывшей империи. Эпоха Троецарствия продолжалась до 280 г.
АДРИАНОПОЛЬ
378 г.
Сокрушительное поражение римской армии от вестготов, которое многими расценивается как битва, положившая конец античности.
В истории есть целое направление, которое называют «батальным». Для историков батальной школы военная история отражает все основные этапы человеческого прогресса. Сражения становятся «критическими точками», после которых история вступает в новую фазу. Сражение при Адрианополе, например, рассматривается как конец античности и начало Средних веков, потому что якобы именно после этой битвы на тысячу лет устанавливается гегемония кавалерии на полях сражений. С этим можно поспорить. Но бесспорно то, что сражение при Адрианополе современниками было воспринято как катастрофа вселенского значения. Многие действительно видели в нем конец античной, а точнее – римской цивилизации.
В это время Валент вел войну с персами. Угроза на Балканском полуострове заставила императора заключить с ними мир. Затем этого Валент с войсками выступил из Антиохии и после продолжительного марша прибыл в Константинополь. Через несколько дней император выехал из Константинополя в Мелантиаду, где находились его главные силы. Здесь ему пришлось потратить немало времени для того, чтобы стабилизировать обстановку в армии. Солдаты роптали из-за недостатка продовольствия, и Валенту пришлось пообещать увеличить жалование, улучшить положение со снабжением. На помощь Валенту из Галлии через Филиппополь на Адрианополь шел его племянник Грациан с легионами. Грациан в письме настойчиво просил дядю не вступать в бой без оглядки, а действовать осторожно.
Пехоту Валент поручил Себастиану – опытному военачальнику, поставив ему задачу уничтожать отдельные отряды готов, которые сосредоточивались в районе Бероа и Никополя. Себастиан получил приказ набрать из отдельных легионов по 300 человек и с отрядом в 2 тысячи воинов двинуться быстрым маршем к Адрианополю. В город отряд прибыл вечером. Утром он выступил из города и к вечеру обнаружил отряды готов. Днем Себастиан со своим отрядом скрывался за высотами, а ночью внезапно напал на готов и почти всех уничтожил.
Вестготов возглавлял Фритхигерн. Получив сведения о поражении одного из своих отрядов, он приказал всем своим силам отступить в район Кабилэ. Позиция готов позволяла воспрепятствовать соединению войск Валента и Грациана. Но для того чтобы напасть на Валента, готы не располагали в данный момент достаточными силами конницы. Часть готской конницы находилась далеко; она была вызвана, но еще не прибыла. Надо было выиграть время и не допустить соединения сил римлян.
Армия Валента, состоявшая из пехоты (7 больших пехотных соединений – по 700—1000 человек в каждом) и конницы (в том числе арабской – предназначенной, скорее, для мелких стычек, чем для большой битвы), выступила из Мелантиады и двинулась навстречу Грациану. Когда она прошла Адрианополь, разведка выяснила, что готы собираются перерезать коммуникацию римлян. Для устранения этой опасности был выделен отряд всадников и пеших стрелков, которому была поставлена задача удерживать ближайшие проходы.
В это время готы стали медленно продвигаться в направлении укрепления Ника, восточнее Адрианополя. Передовые войска Валента ошибочно определили силы готов в 10 тысяч человек – на самом деле у Фритхигерна было гораздо больше людей. Готы вышли на коммуникацию римлян. Поэтому войско Валента повернуло обратно к Адрианополю, подошло к нему в боевом порядке и расположилось в укрепленном лагере, ожидая отряд Грациана.
Здесь император собрал военный совет, на котором обсуждались два основных способа дальнейших действий – немедленно атаковать или ждать прибытия легионов с запада. Многие, в том числе посланные Грацианом доверенные лица, убеждали Валента подождать, но победила иная точка зрения. Валент опасался за свои коммуникации, неправильно представлял себе силы противника и к тому же не хотел делить славу с племянником, без того достаточно авторитетным.
Оставив обоз у стен Адрианополя, Валент на рассвете 9 августа 378 г. двинул свою армию против готов. Воины шли по каменистой, неудобной для похода местности. Стояла страшная жара. Кроме того, готы, основной целью которых было замедлить движение римлян, подожгли окрестные поля. После семичасового перехода римляне около двух часов дня увидели расставленные в форме круга повозки готов. За этим укреплением были скрыты семьи готских воинов. Пехота была построена перед повозками. Валент приказал строиться для боя, но армия не могла быстро выполнить этот приказ, так как приходилось перестраиваться из походного порядка в боевой.
Фритхигерн послал к Валенту послов договариваться о мире. Они предлагали отказаться от боя в обмен на значительную часть римских территорий на Балканах – условие, невыполнимое для Валента. Все эти переговоры преследовали ту же цель – оттянуть начало сражения, чтобы дать время готской коннице, которая вот-вот должна была появиться на поле боя.
Боевой порядок римлян состоял из двух линий: в первой – конница, во второй – пехота. Правое крыло конницы было выдвинуто вперед, а левое только выстраивалось из походной колонны. В резерве у Валента был отряд батавов.
Пехота готов засела в укреплении из повозок, защищавших их от атак римской конницы. Готская конница была уже недалеко.
Поддавшись на провокационную вылазку готской легкой пехоты, обстрелявшей римлян из луков, бой самовольно завязали иберийские лучники Валента. Они увлекли за собой левое крыло римской армии, подступившее к самому готскому лагерю. В какой-то момент левый фланг римлян, казалось, возьмет верх и прорвется в самую сердцевину неприятельских войск. Но конница правого фланга не поддержала маневра. Готы отразили атаку и сами перешли в наступление. Манипулы пехотинцев были зажаты в такие тиски, что воины не могли пустить в ход свои мечи. Скучившаяся римская пехота оказалась в том же положении, что и воины Красса в битве при Каррах. Град стрел выкашивал римские легионы. Пыль, дым, слепящее солнце делали стрелы и копья невидимыми, войска охватила паника. В этот-то момент появилась долгожданная готская конница. Поддержанные аланами конные готы спустились с горы «подобно грому, грянувшему с горных вершин». Конница варваров бросилась в атаку с фланга, взломала римские ряды, топча копытами поверженные тела. В тесноте невозможно было развернуться и отступить.
Удар готской конницы решил исход боя: отступление римской армии перешло в беспорядочное бегство, готы преследовали врагов и беспощадно уничтожали. Избиение прекратила только ночь. По сообщениям хронистов, с поля боя удалось спастись лишь трети армии Валента.
Сам Валент потерял контроль над ходом событий еще в самом начале битвы, по сути, превратился в рядового солдата. Он бежал вместе со всеми под прикрытием своей гвардии. Что с ним случилось дальше, неизвестно.
События 9 августа 378 г. повергли римлян в «великий ужас». Многие восприняли поражение Валента как окончательную гибель старых порядков. Адрианополь стал каплей, переполнявшей чашу несчастий клонящейся к закату Римской империи. Имела битва и конкретные политические последствия. Например, поражение Валента означало и поражение арианства[31], которого придерживался несчастный император. (Тем более что и ненавистные готы были арианами.) Кроме того, в государстве наступил мобилизационный кризис. Боеспособную армию для охраны балканских границ собрать удалось далеко не сразу.
Вскоре готы осадили Адрианополь, но взять его не смогли и отступили. Затем варвары осадили Константинополь, но от города их оттеснила армия под командованием нового императора Феодосия. Учитывая сложное военное и политическое положение империи, Феодосии выбрал более осторожный путь общения с готами, пошел на компромисс и предоставил им для поселения Иллирию. Усвоил Феодосии и военный урок Адрианополя. В армии он усилил конницу и отряды лучников. Некоторые авторы полагают, что 378 год закрыл историю тяжеловооруженной римской пехоты. Немецкие же военные историки подчеркивали особое значение сражения при Адрианополе как события, означавшего возвышение в Европе германских воинов.
В истории есть целое направление, которое называют «батальным». Для историков батальной школы военная история отражает все основные этапы человеческого прогресса. Сражения становятся «критическими точками», после которых история вступает в новую фазу. Сражение при Адрианополе, например, рассматривается как конец античности и начало Средних веков, потому что якобы именно после этой битвы на тысячу лет устанавливается гегемония кавалерии на полях сражений. С этим можно поспорить. Но бесспорно то, что сражение при Адрианополе современниками было воспринято как катастрофа вселенского значения. Многие действительно видели в нем конец античной, а точнее – римской цивилизации.
* * *
В III в. н. э. Рим переживал непростые времена. Усилился натиск варварских племен на границы государства. Помимо уже привычных германских племен на западе империи, многие представители которых и сами уже были вполне полноправными гражданами империи, появлялись и совсем новые – из восточных степей. Так, в период правления императора Валента (364–378 гг.) пришли кочевые монгольские племена гуннов и подчинили себе племя остготов в причерноморских степях. На запад от Днестра тогда обитало племя вестготов. Под натиском гуннов они отступили к Дунаю и с разрешения римского императора в 375–376 гг. поселились во Фракии. Вскоре вестготы восстали против римлян. К ним стали присоединяться рабы. Восстание быстро охватило большую территорию.В это время Валент вел войну с персами. Угроза на Балканском полуострове заставила императора заключить с ними мир. Затем этого Валент с войсками выступил из Антиохии и после продолжительного марша прибыл в Константинополь. Через несколько дней император выехал из Константинополя в Мелантиаду, где находились его главные силы. Здесь ему пришлось потратить немало времени для того, чтобы стабилизировать обстановку в армии. Солдаты роптали из-за недостатка продовольствия, и Валенту пришлось пообещать увеличить жалование, улучшить положение со снабжением. На помощь Валенту из Галлии через Филиппополь на Адрианополь шел его племянник Грациан с легионами. Грациан в письме настойчиво просил дядю не вступать в бой без оглядки, а действовать осторожно.
Пехоту Валент поручил Себастиану – опытному военачальнику, поставив ему задачу уничтожать отдельные отряды готов, которые сосредоточивались в районе Бероа и Никополя. Себастиан получил приказ набрать из отдельных легионов по 300 человек и с отрядом в 2 тысячи воинов двинуться быстрым маршем к Адрианополю. В город отряд прибыл вечером. Утром он выступил из города и к вечеру обнаружил отряды готов. Днем Себастиан со своим отрядом скрывался за высотами, а ночью внезапно напал на готов и почти всех уничтожил.
Вестготов возглавлял Фритхигерн. Получив сведения о поражении одного из своих отрядов, он приказал всем своим силам отступить в район Кабилэ. Позиция готов позволяла воспрепятствовать соединению войск Валента и Грациана. Но для того чтобы напасть на Валента, готы не располагали в данный момент достаточными силами конницы. Часть готской конницы находилась далеко; она была вызвана, но еще не прибыла. Надо было выиграть время и не допустить соединения сил римлян.
Армия Валента, состоявшая из пехоты (7 больших пехотных соединений – по 700—1000 человек в каждом) и конницы (в том числе арабской – предназначенной, скорее, для мелких стычек, чем для большой битвы), выступила из Мелантиады и двинулась навстречу Грациану. Когда она прошла Адрианополь, разведка выяснила, что готы собираются перерезать коммуникацию римлян. Для устранения этой опасности был выделен отряд всадников и пеших стрелков, которому была поставлена задача удерживать ближайшие проходы.
В это время готы стали медленно продвигаться в направлении укрепления Ника, восточнее Адрианополя. Передовые войска Валента ошибочно определили силы готов в 10 тысяч человек – на самом деле у Фритхигерна было гораздо больше людей. Готы вышли на коммуникацию римлян. Поэтому войско Валента повернуло обратно к Адрианополю, подошло к нему в боевом порядке и расположилось в укрепленном лагере, ожидая отряд Грациана.
Здесь император собрал военный совет, на котором обсуждались два основных способа дальнейших действий – немедленно атаковать или ждать прибытия легионов с запада. Многие, в том числе посланные Грацианом доверенные лица, убеждали Валента подождать, но победила иная точка зрения. Валент опасался за свои коммуникации, неправильно представлял себе силы противника и к тому же не хотел делить славу с племянником, без того достаточно авторитетным.
Оставив обоз у стен Адрианополя, Валент на рассвете 9 августа 378 г. двинул свою армию против готов. Воины шли по каменистой, неудобной для похода местности. Стояла страшная жара. Кроме того, готы, основной целью которых было замедлить движение римлян, подожгли окрестные поля. После семичасового перехода римляне около двух часов дня увидели расставленные в форме круга повозки готов. За этим укреплением были скрыты семьи готских воинов. Пехота была построена перед повозками. Валент приказал строиться для боя, но армия не могла быстро выполнить этот приказ, так как приходилось перестраиваться из походного порядка в боевой.
Фритхигерн послал к Валенту послов договариваться о мире. Они предлагали отказаться от боя в обмен на значительную часть римских территорий на Балканах – условие, невыполнимое для Валента. Все эти переговоры преследовали ту же цель – оттянуть начало сражения, чтобы дать время готской коннице, которая вот-вот должна была появиться на поле боя.
Боевой порядок римлян состоял из двух линий: в первой – конница, во второй – пехота. Правое крыло конницы было выдвинуто вперед, а левое только выстраивалось из походной колонны. В резерве у Валента был отряд батавов.
Пехота готов засела в укреплении из повозок, защищавших их от атак римской конницы. Готская конница была уже недалеко.
Поддавшись на провокационную вылазку готской легкой пехоты, обстрелявшей римлян из луков, бой самовольно завязали иберийские лучники Валента. Они увлекли за собой левое крыло римской армии, подступившее к самому готскому лагерю. В какой-то момент левый фланг римлян, казалось, возьмет верх и прорвется в самую сердцевину неприятельских войск. Но конница правого фланга не поддержала маневра. Готы отразили атаку и сами перешли в наступление. Манипулы пехотинцев были зажаты в такие тиски, что воины не могли пустить в ход свои мечи. Скучившаяся римская пехота оказалась в том же положении, что и воины Красса в битве при Каррах. Град стрел выкашивал римские легионы. Пыль, дым, слепящее солнце делали стрелы и копья невидимыми, войска охватила паника. В этот-то момент появилась долгожданная готская конница. Поддержанные аланами конные готы спустились с горы «подобно грому, грянувшему с горных вершин». Конница варваров бросилась в атаку с фланга, взломала римские ряды, топча копытами поверженные тела. В тесноте невозможно было развернуться и отступить.
Удар готской конницы решил исход боя: отступление римской армии перешло в беспорядочное бегство, готы преследовали врагов и беспощадно уничтожали. Избиение прекратила только ночь. По сообщениям хронистов, с поля боя удалось спастись лишь трети армии Валента.
Сам Валент потерял контроль над ходом событий еще в самом начале битвы, по сути, превратился в рядового солдата. Он бежал вместе со всеми под прикрытием своей гвардии. Что с ним случилось дальше, неизвестно.
События 9 августа 378 г. повергли римлян в «великий ужас». Многие восприняли поражение Валента как окончательную гибель старых порядков. Адрианополь стал каплей, переполнявшей чашу несчастий клонящейся к закату Римской империи. Имела битва и конкретные политические последствия. Например, поражение Валента означало и поражение арианства[31], которого придерживался несчастный император. (Тем более что и ненавистные готы были арианами.) Кроме того, в государстве наступил мобилизационный кризис. Боеспособную армию для охраны балканских границ собрать удалось далеко не сразу.
Вскоре готы осадили Адрианополь, но взять его не смогли и отступили. Затем варвары осадили Константинополь, но от города их оттеснила армия под командованием нового императора Феодосия. Учитывая сложное военное и политическое положение империи, Феодосии выбрал более осторожный путь общения с готами, пошел на компромисс и предоставил им для поселения Иллирию. Усвоил Феодосии и военный урок Адрианополя. В армии он усилил конницу и отряды лучников. Некоторые авторы полагают, что 378 год закрыл историю тяжеловооруженной римской пехоты. Немецкие же военные историки подчеркивали особое значение сражения при Адрианополе как события, означавшего возвышение в Европе германских воинов.
КАТАЛАУНСКИЕ ПОЛЯ
451 г.
Битва, состоявшаяся в начале эпохи Великого переселения народов, между войском вождя гуннов Аттилы и римской армией. В составе обеих армий были представители множества племен, за что сражение получило название «Битва народов». В бою ни одна из сторон не добилась безусловного преимущества, но Аттила вынужден был отвести свои войска.
Римские войска одержали немало блестящих побед, однако, как мы могли видеть, потерпели и немало сокрушительных поражений. Таковы уж законы истории: военные действия не всегда являются определяющими для дальнейшего развития событий. Неся большие потери в ходе боев с Пирром, Ганнибалом и парфянами, сталкиваясь с армиями выдающихся полководцев, уступая им в уровне военной подготовки, Рим продолжал наращивать свое могущество. Политика и экономика влияли на ситуацию в мире гораздо больше, а Римское государство долгое время превосходило в этих компонентах своих соседей.
Точно так же политика и экономика продолжали играть ведущую роль и в IV–V вв. н. э. Рим имел потрясающий опыт ведения боев, его полководцы были обучены по всем правилам военной науки, армия имела колоссальные традиции, однако, даже ведя иногда успешные войны с противниками, Римская империя неуклонно двигалась к своему упадку. Это хорошо подтвердили события, последовавшие вслед за одной из самых кровопролитных битв в истории Рима – битвы на Каталаунских полях. Сражение римляне выиграли, но это им не помогло.
В 70-х гг. IV в. на границе империи появились новые опасные соседи – гунны.
Эти кочевники явились в Европу из Центральной Азии. В первой половине II в. н. э. началась миграция гуннских племен в Восточный Казахстан и Семиречье, а затем вместе с угорскими племенами Западной Сибири – в Приуралье, в прикаспийские и заволжские степи.
Сильнейшей частью гуннского войска была, конечно, конница. Гунны практически с рождения приучались к верховой езде; по замечанию позднеантичных авторов, они сидели в своих седлах, словно прибитые. В запасе у гуннского всадника обычно были 2–3 боевых коня, которых он менял в меру надобности. Как отмечали хронисты того времени, гунны были самыми яростными воителями; издали они метали копья, а врукопашную рубились мечами и, сами уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывали на врагов крепко свитые арканы. Исключительное место в вооружении гуннов занимал лук со стрелами, в использовании которого они достигли высокого совершенства. Луки особой асимметричной формы, сделанные из эластичного дерева, к которому прикреплялись пластинки рога, сухожилия, костяные накладки, поражали цель на расстоянии 100 м, в то время как стрелы противника сохраняли силу самое большее на расстоянии 50–60 м.
В середине IV в. гунны вторглись в области между Волгой и Доном. Завоевав аланов на Северном Кавказе, разгромив Боспорское царство, они перешли Дон, сокрушили многоплеменную державу остготского короля Германариха в Юго-Восточной Европе (375 г.). Многие историки считают этот год годом начала Великого переселения народов.
В 376 г. теснимые гуннами германцы-вестготы перешли Дунай и с разрешения Рима поселились в пределах римской провинции Мезии. Гунны же с тех пор неоднократно нападали на балканские провинции Восточной Римской империи. В 395–397 гг. гунны вторглись в Сирию, Каппадокию и Месопотамию, в 408 г. – во Фракию, в 415 г. – в Иллирию, к 420 г. они обосновались в Паннонии (бывшей римской провинции, занимавшей часть территории современной Венгрии).
Отношения гуннов с Западной Римской империей долгое время строились на вполне цивилизованной для того времени основе. Так, гуннские наемные отряды составляли определенную часть армии Рима, особенно с 20-х гг. Vb. Империя использовала их, в частности, для борьбы с то и дело поднимавшими мятеж франками и бургундами, обосновавшимися на Рейне, а также с багаудами – крестьянами северо-западной Галлии, пытавшимися отделиться от Рима. В 40-х гг. ситуация, однако, изменилась. Правитель гуннов Аттила, признанный к этому времени полководец, стал проводить самостоятельную политику по отношению к обеим Римским империям.
С кончиной в 434 г. царя Рутилы (Руа) гуннов возглавили два его племянника – Аттила и Бледа. После смерти брата в 444 г. Аттила стал единовластным правителем державы. Новый гуннский правитель вовсе не был таким уж жестоким и диким азиатским чудовищем, «Бичом Божьим», каким его впоследствии любили изображать христианские историки да и некоторые современные учебники. Он рос в эпоху гуннского европейского величия, имел пышный двор, учился у греков и римлян (еще подростком с этой целью пять лет провел в Италии). Кроме того, это был энергичный и умный правитель. Обладал Аттила и полководческими способностями. По преданию, однажды пастух нашел и принес Аттиле заржавленный меч, Аттила взял его в руки и произнес: «Долго этот меч был скрыт в земле, а теперь Небо дарует его мне для покорения всех народов!»
Римские войска одержали немало блестящих побед, однако, как мы могли видеть, потерпели и немало сокрушительных поражений. Таковы уж законы истории: военные действия не всегда являются определяющими для дальнейшего развития событий. Неся большие потери в ходе боев с Пирром, Ганнибалом и парфянами, сталкиваясь с армиями выдающихся полководцев, уступая им в уровне военной подготовки, Рим продолжал наращивать свое могущество. Политика и экономика влияли на ситуацию в мире гораздо больше, а Римское государство долгое время превосходило в этих компонентах своих соседей.
Точно так же политика и экономика продолжали играть ведущую роль и в IV–V вв. н. э. Рим имел потрясающий опыт ведения боев, его полководцы были обучены по всем правилам военной науки, армия имела колоссальные традиции, однако, даже ведя иногда успешные войны с противниками, Римская империя неуклонно двигалась к своему упадку. Это хорошо подтвердили события, последовавшие вслед за одной из самых кровопролитных битв в истории Рима – битвы на Каталаунских полях. Сражение римляне выиграли, но это им не помогло.
* * *
В IV–V вв. н. э. варварские племена, окружавшие империю и жившие на ее территории, уже весьма заметно влияли на политику страны. Начиналось Великое переселение народов, многие племена достигли более высокого уровня развития, искали нового жизненного пространства, теснили других и сами были теснимы новыми полугосударственными образованиями. Рим же переживал распад. Уже в IV в. империя, по сути, распалась на Западную и Восточную, умирала римская государственная структура, рушились экономические и социальные связи. Бороться с варварами было все сложнее.В 70-х гг. IV в. на границе империи появились новые опасные соседи – гунны.
Эти кочевники явились в Европу из Центральной Азии. В первой половине II в. н. э. началась миграция гуннских племен в Восточный Казахстан и Семиречье, а затем вместе с угорскими племенами Западной Сибири – в Приуралье, в прикаспийские и заволжские степи.
Сильнейшей частью гуннского войска была, конечно, конница. Гунны практически с рождения приучались к верховой езде; по замечанию позднеантичных авторов, они сидели в своих седлах, словно прибитые. В запасе у гуннского всадника обычно были 2–3 боевых коня, которых он менял в меру надобности. Как отмечали хронисты того времени, гунны были самыми яростными воителями; издали они метали копья, а врукопашную рубились мечами и, сами уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывали на врагов крепко свитые арканы. Исключительное место в вооружении гуннов занимал лук со стрелами, в использовании которого они достигли высокого совершенства. Луки особой асимметричной формы, сделанные из эластичного дерева, к которому прикреплялись пластинки рога, сухожилия, костяные накладки, поражали цель на расстоянии 100 м, в то время как стрелы противника сохраняли силу самое большее на расстоянии 50–60 м.
В середине IV в. гунны вторглись в области между Волгой и Доном. Завоевав аланов на Северном Кавказе, разгромив Боспорское царство, они перешли Дон, сокрушили многоплеменную державу остготского короля Германариха в Юго-Восточной Европе (375 г.). Многие историки считают этот год годом начала Великого переселения народов.
В 376 г. теснимые гуннами германцы-вестготы перешли Дунай и с разрешения Рима поселились в пределах римской провинции Мезии. Гунны же с тех пор неоднократно нападали на балканские провинции Восточной Римской империи. В 395–397 гг. гунны вторглись в Сирию, Каппадокию и Месопотамию, в 408 г. – во Фракию, в 415 г. – в Иллирию, к 420 г. они обосновались в Паннонии (бывшей римской провинции, занимавшей часть территории современной Венгрии).
Отношения гуннов с Западной Римской империей долгое время строились на вполне цивилизованной для того времени основе. Так, гуннские наемные отряды составляли определенную часть армии Рима, особенно с 20-х гг. Vb. Империя использовала их, в частности, для борьбы с то и дело поднимавшими мятеж франками и бургундами, обосновавшимися на Рейне, а также с багаудами – крестьянами северо-западной Галлии, пытавшимися отделиться от Рима. В 40-х гг. ситуация, однако, изменилась. Правитель гуннов Аттила, признанный к этому времени полководец, стал проводить самостоятельную политику по отношению к обеим Римским империям.
С кончиной в 434 г. царя Рутилы (Руа) гуннов возглавили два его племянника – Аттила и Бледа. После смерти брата в 444 г. Аттила стал единовластным правителем державы. Новый гуннский правитель вовсе не был таким уж жестоким и диким азиатским чудовищем, «Бичом Божьим», каким его впоследствии любили изображать христианские историки да и некоторые современные учебники. Он рос в эпоху гуннского европейского величия, имел пышный двор, учился у греков и римлян (еще подростком с этой целью пять лет провел в Италии). Кроме того, это был энергичный и умный правитель. Обладал Аттила и полководческими способностями. По преданию, однажды пастух нашел и принес Аттиле заржавленный меч, Аттила взял его в руки и произнес: «Долго этот меч был скрыт в земле, а теперь Небо дарует его мне для покорения всех народов!»