Владислав Юрьевич Дорофеев. Сказки Таргистана

 
По дорожке,
по прямой
я иду к луне ночной,
я несу ей светлячков,
натереть ее с боков,
чтоб луна светила всем,
старым,
маленьким совсем,
толстым,
глупым
и немым,
умным,
слабым
и слепым,
потому что для луны
таргистанцы все равны,
и любимую луну
я настрою,
как струну,
тороплюсь к ней
в ранний час
все успеть,
как раз,
как раз.
 

   Лунная дорожка не очень длинная. И довольно скоро Лунфо оказался под самой серединой луны.
   Здесь он сказал заветное лунное слово, открыл коробку, и выпустил лунных светлячков, которые своими шершавыми брюшками принялись натирать луну, начищать ее бока до чистого лунного света и затирать все ее порезы и ямки, которые появились предыдущей ночью от прикосновения к острым звездам.
   Поскольку на луне довольно много порезов и ямок, которые образуются от столкновения со звездами, а поскольку звезд на ночном небе очень много, то у лунных светлячков работы хватает.
   Званфо в это самое время резво прыгает по кочкам облаков, и по разным другим небесным радостям, чтобы побыстрее успеть к своим любимым звездам.
   У младшего сына Чеко, звездного фонарщика Званфо, вроде бы самая простая работа, потому что у каждой звезды в алмазной коробке свой именной светлячок, то есть отдельную звезду начищает отдельный звездный светлячок, и делает он это очень быстро.
   Зато у Званфо самая долгая и самая запутанная дорога на небе, потому что и звезд много, и нужно остановиться точнешенько под самым центром каждой звезды, а ведь звезды бывают очень маленькие, и выпустить звездного светлячка, и затем вернуть этого светлячка в собственное гнездышко в алмазной коробочке.
   Для каждого звездного светлячка, поскольку они работают по отдельности, есть отдельное заветное звездное слово. Тут держи ухо востро, как бы не перепутать заветные слова, а то ведь может так получиться, что на круглую звезду полетит квадратный светлячок, а на квадратную звезду отправится круглый светлячок, и вместо того, чтобы попасть на кривую звезду, кривой светлячок примется натирать своим кривым брюшком прямую звезду.
   Понятно же, что в случае такой путаницы звезды будут плохо очищены, и помутнеют, и тогда ночью станет так темно, что уже останется один только шаг к тому, что у таргистанцев начнут отваливаться носы, ведь их не видно в ночи, в таком случае зачем они нужны.
   Всю ночь звездный фонарщик Званфо прыгает по кочкам облаков от звезды к звезде, и поет свою любимую песенку. Вы уже, конечно, догадались о чем его любимая песенка.
   Разумеется. Про звезды.

 
Звезды в небе,
будто птички,
все они —
луны сестрички,
светят, светят —
не горят,
к Маше в гости
прилетят,
у них нежные лучи —
только очень холодны,
водит, водит
хоровод
звездный
маленький
народ,
озорные сорванцы
ночью прячутся в кусты,
я ищу их
очень-очень
и зову их
между прочим,
они прыгают назад —
деткам спать
они велят.
 

   Луна начищена до блеска. Все ее порезы и ямки пропали. Теперь луна как большое круглое чистое зеркало. Только нет такой стены, куда бы можно было повесить такое зеркальце.
   А все звезды и маленькие, и большие стали такими чистыми, что в них можно смотреться, как в маленькие и очень симпатичные зеркальца. И все эти зеркальца необычной формы, с зубчиками, крылышками, неровностями и лучиками.
   Наступает вечер, луне и звездам пора за работу, светить всем жителям планеты Громар, чтобы они не заблудились в ночи, пришли домой и на службу, встретились с любимым человеком и нашли друга, придумали красивую сказку и увидели добрый сон.
   Так каждый вечер и каждое утро.
   Так продолжается очень давно, то есть со дня возникновения Таргистана. Одни мамы сменяли других мам, папы сменяли пап, и всегда рождались в семьях фонарщиков дети, которые наследовали службу своих предков.
   Вечерами Солфо уходит за горизонт, где он всю ночь чистит солнечными светлячками солнце. Чтобы солнце грело планету Громар, чтобы рождались и росли дети и цвели цветы, чтобы текли реки и били источники, чтобы правильно дул ветер, и в точном направлении шел дождь, чтобы снег был мягким, а лед таял весной, чтобы таргистанцы улыбались друг другу, а в садах осенью собирали яблоки.
   Каждое утро Лунфо и Званфо, разойдясь на перекрестке, над самым центром Санкт-Таргистана, точнешенько над Башней веры, каждый по своей дорожке отправляются к луне и звездам. Там весь день Лунфо чистит лунными светлячками луну, а Званфо звездными светлячками – звезды, чтобы всю следующую ночь звезды и луна светили незамутненно и прекрасно. Они заняты этим делом до вечера.
   И всегда в облачном доме папу Чеко и детей-фонарщиков ждет домой мама Линна, которая встречает их своей любимой песенкой, разумеется, предварительно застыв воздухе.

 
Я люблю свою семью,
хоть немножко я грущу,
когда дети на восток,
улетают,
как листок,
служат день они и ночь,
я не в силах им помочь,
я варю им всем еду,
и готовлю их ко сну,
с Чеко мы живем давно —
он надежный,
как весло,
в холод,
в бурю
и в жару
дети с Чеко на посту,
ради жизни на земле
мы живем здесь в высоте,
любим солнце и луну,
звезды любим и листву,
потому что у меня
распрекрасная семья,
облака —
наш дом родной,
мы найдем здесь свой покой.
 

   Так продолжается ровно десять тысяч лет, потому что десять тысяч лет назад на планете Громар были сплошные сумерки, и правила тогда на планете черная царица Холопка со своими приспешниками.
   Потом царь Иван I вместе со своими друзьями в кровавой битве разбил войско царицы Холопки, а царицу с оставшимися в живых ее черными слугами и служанкой Прожоркой, закрыл в огромных пещерах, которые находятся в отдаленных западных землях, запечатав выход на поверхность солнечной печатью, вырезанной из куска солнца. На печати выбито слово – «Иван».
   Тогда же первую семью фонарщиков царь Иван отправил в облака на небесную службу.
   С тех пор триста поколений фонарщиков, сменяя друг друга, несут свою нелегкую и важную службу – гоняют по небу облака и чистят солнце, луну и звезды. И каждый облачный человек, то есть каждый следующий папа фонарщиков, смешит и успокаивает одиноких, обиженных и грустных детей, которые забираются на облака по седым усам, потому что только им становятся видны усы, свисающие с неба до земли.
   Эти-то усы едва не стали причиной беды.
   Потому что черная Холопка никогда не оставляла надежды на выход из под земли, куда ее заточил царь Иван I.
   Наконец, Холопка придумала план, злой и очень плохой план. Для того, чтобы Громар вновь погрузился во тьму, и чтобы она смогла опять править на планете, предварительно уничтожив Таргистан и убив его царя.
   После заточения наружу из под земли не может выходить только черная царица Холопка и все ее черное войско. А ее слуги по приказу своей черной царицы на протяжении десяти тысяч лет подземного заточения по одиночке выходят на поверхность земли и разносят по Таргистану болезни, обиды, злость, жадность и глупость, уродство, ложь и лень, зависть, ненависть, ругань, обжорство и всякие страхи. Иногда нападают на людей, утаскивают их в свои пещеры.
   А сейчас Холопка решила совершить самое большое злодеяние за все минувшие десять тысяч лет существования Таргистана.
   Для этого она превратила свою мерзкую и гадкую служанку Прожорку в маленькую плачущую девочку и отправила ее на землю.
   Идет неправильная девочка по земле и плачет.
   Конечно, сердце Чеко дрогнуло, потому что слезы текли из глаз девочки ручьем, и он пригласил девочку к себе на облака.
   Получив приглашение в виде пера Птицы-небо, которое слетело в руки плачущей девочки, Прожорка сразу же увидела усы, свисающие с неба до земли. И полезла по ним на небо. Что было совсем не трудно. А гораздо быстрее, нежели можно было бы подумать, потому что до неба для простого человека путь неблизкий, небо далеко, а для кого-то недосягаемо.
   План Холопки был прост и коварен. Неправильная девочка должна подсыпать в морковный чай – любимый напиток семьи – снотворный порошок, чтобы Чеко уснул, и оставил без присмотра небесный комод, в котором хранятся алмазные коробочки со светлячками.
   Причем сделать это Прожорка должна в тот момент, когда все три коробочки окажутся в сундуке. Так бывает два раза в сутки, в утренние и вечерние сумерки, когда вся семья фонарщиков в сборе и вместе завтракает и ужинает.
   У фонарщиков есть такое правило, что отрока или отроковицу, которых папа Чеко приглашает на облака, чтобы их утешить и развеселить, обязательно кормят завтраком или ужином, в зависимости от времени суток, когда пригласили гостя.
   Разумеется, гость трапезничает за одним столом вместе со всеми фонарщиками.
   Вот тогда-то Прожорка должна подсыпать в семейный морковный чай снотворное. И когда вся семья фонарщиков уснет, взять из кармана Чеко ключик и забраться в комод. Затем перемешать светлячков в трех коробках.
   И тогда быть беде, ведь если солнечные светлячки окажутся на луне, луна обгорит и почернеет, если лунные светлячки попадут на солнце, светлячки сгорят, та же участь ожидает и звездных светлячков, если они попадут на солнце и даже на луну.
   А затем солнечные светлячки, попавшие на луну и звезды, помрут, но от холода.
   Когда Прожорка перемешает светлячков, то различить их внешне будет невозможно, так они похожи. Конечно, на ощупь Чеко может отличить солнечных светлячков от звездных.
   Но ведь это будет уже потом, когда часть светлячков сгорит, а луна и звезды и почернеют от ожогов, и совсем почти перестанут светить.
   Луна и звезды не смогут больше освещать путь ночным странникам и простым таргистанцам.
   А оставшихся солнечных светляков будет недостаточно, чтобы чистить солнце. Солнце потемнеет и будет сумеречно светить.
   Тогда на планете Громар настанут вечные сумерки, станет холодно, будут зябнуть пальцы и шея, настанет неизвестность, неопределенность и уныние коснется сердец.
   Из-за этого может растаять печать, которой первый таргистанский царь Иван I запечатал выход из ада на землю. Дело в том, что печать эта тает не от жары или холода, а от всепланетных сумерек продолжительностью в один год.
   А светлячки растут гораздо дольше, прежде чем станут взрослыми и отрастят настоящие брюки, годные для чистки светил. Дело в том, что и в обычное время светлячки старятся и умирают, но это происходит редко, а потому это почти незаметно и ни на чем не сказывается. На место умерших рождаются новые из яичек, которые откладывают светлячки.
   Но если бы план Холопки удался, тогда бы оставшиеся светлячки снесли бы столько солнечных, лунных и звездных яичек, сколько нужно. И вылупившиеся из яичек маленькие светячки начали бы расти. Но они бы не успели за год вырасти так, чтобы справляться с чисткой солнце, луны и звезд. Это значит, что сумерки на планете Громар не рассеются через год. А если сумерки продлятся больше года, даже хотя бы на один день дольше, растает печать, закрывающая выход черной царицы Холопки из подземелья.
   Тогда из подземного заточения выйдет царица Холопка со своим мерзким воинством.
   Начнутся нескончаемые битвы и сражения, погибнут многие, и еще большее число таргистанцев станет калеками. Плач встанет нескончаемый над страной. Жены станут оплакивать мужей, дети родителей, матери сыновей, а родители детей.
   Если же царь Иван 300 не победит в решающем бою черную армию Холопки, Таргистан погибнет. И вместе с ним лучшие из лучших. А оставшиеся вместе с царем уйдут в непролазные и дремучие леса, что растут по берегам океана Бурь.
   Все так и произошло, как задумала Холопка.
   Чеко ведь не знал, что это неправильная девочка, что на самом деле это служанка Прожорка, которую черная царица Холопка превратила в плачущую девочку, чтобы та сумела попасть на облака в гости к семье фонарщиков, и там бы осуществила злой план.
   Неправильную девочку усадили за общий стол. Как раз семья фонарщиков собралась поужинать.
   К концу ужина Прожорка – это она скрывалась под видом плачущей девочки – вызвалась заварить морковный чай.
   Ей разрешили. Мама Линна даже подумала про себя, «раз эта несчастная девочка вызвалась заварить чаю, значит, она уже немного успокоилась, значит, ей у нас понравилось, значит, нам удалось ее утешить».
   Никто не обратил внимание на то, что Прожорка знала о том, что семья фонарщиков всегда пьет морковный чай. А откуда простая девочка могла знать о вкусах семьи фонарщиков? Тогда об этом фонарщики не подумали. Им понравилась эта неправильная девочка. Они же знали, что следствие колдовства черной Холопки.
   Прожорка заварила чай и тайком всыпала в чайник снотворный порошок. И чтобы порошок получше растворился, и никто его не почувствовал, вначале она накрыла на столе все для чая, отнесла чашки, блюдца и маленькие десертные тарелочки для яблочного пирога, который Линна всегда готовит к ужину, а также ложечки для чая и специальные ложечки для пирога, и розетки для меда, и большую миску с густым коричневым гречишным медом.
   Ну вот и все, можно нести чайник с сонным порошком.
   В этот момент кто-то дернул за усы Чеко. Он даже со стула соскочил.
   Но ведь этого не может быть, потому что усы никто не видит, никто и никогда! И уж тем более никто не в силах, да и не осмелится их дернуть.
   Впрочем нет, были на земле те, кто видел усы Чеко. Это таргистанский царь Иван и предводитель маленьких почтовых лошадок.
   Что же случилось?
   Чеко терялся в догадках. Ведь непременно же что-то случилось. И кто же почтил их своим вниманием – царь Таргистана или предводитель почтовых лошадок!
   И послал вниз приглашение – перо Птицы-небо.
   Без приглашения на облака никто не может подняться, даже если это самый почетный гость – царь Иван 300, или самый таинственный гость – предводитель маленьких лошадок Ройто.
   Семья фонарщиков в полном составе выбежала из облачного дома, и сбежала вниз по облачному пригорку.
   Вот за облачным поворотом показался золотистый загривок, за ним алая морда и огромные голубые глаза. Конечно, это – Ройто, предводитель маленьких почтовых лошадок.
   Вот он скачет по облакам и поет свою любимую песенку. Нет, не поет. Впервые Чеко увидел Ройто, который не поет, который повесил свою умную и симпатичную морду. Значит, предводитель маленьких почтовых лошадок очень встревожен и обеспокоен.
   Маленькие лошадки – это почтовые курьеры Таргистана.
   Маленькие лошадки – это почтальоны Таргистана.
   Маленькие лошадки живут в норах под деревьями. Норы глубокие, уходят далеко под землю.
   От нор, пронизывая под землей весь Таргистан, уходят во все стороны, во все концы Таргистана, и даже под дном океана Бурь, специальные туннели и коридоры, по которым лошадки доставляют письма, телеграммы, разные сообщения и посылки, и даже маленькие подарочки.
   Или на себе, в специальных дорожных сумках, притороченных к лошадиным бокам, или в специальных повозках, когда очень много почты, или когда надо доставить большие посылки из одного конца страны в другой. И тогда лошадки впрягаются и несутся быстрее ветра.
   Лошадки скачут по почтовым делам так быстро, что обгоняют стук собственных копыт. Лошадки очень шустрые. Получается у них очень быстро. Немыслимая скорость для таких маленьких существ.
   Они несут в полной тишине и покое, и лишь мягкий и равномерный стук копыт эхом догоняет подземных почтальонов, спешащих с посланиями жизни из конца в конец Таргистана.
   Подземные норы и туннели всегда летом и весной устланы зелеными травами, а зимой и осенью – сеном. И тогда под землей, в зависимости от времени года, пахнет свежескошенной травой или духовитым сеном.
   Там, глубоко под землей много коридоров, в которых поселилось гулкое эхо, такое осязаемое, что иногда его можно тронуть рукой и даже поздороваться с эхом.
   Например, так – «здравствуй»! И эхо ответит: «Ззз-ддд-ррр-ааа-ввв-ссс-ттт-ввв-ууу-ййй…». И покатится дальше по нескончаемым коридорам. В самые глубины земли, туда, где нет ни пылинки и ни травинки, нет и света, нет и тьмы, а лишь безмолвие и ожидание и пролетающие по тихим подземным туннелям и коридорам, будто огневые шары, маленькие почтовые лошадки.
   Маленькие лошадки очень внимательны друг к другу.
   Когда лошадки прикасаются друг к другу, искры летят во все стороны. От любви друг к другу.
   Лошадки обладают еще одним замечательным свойством: они светятся в темноте, поэтому им не нужен свет, когда они несутся сильнее и быстрее ветра по нескончаемым подземным туннелям Таргистана.
   Лошадки очень красивые создания. Они внешне такие трепетные и нежные, они так легко и аккуратно передвигаются, что, кажется, они во время движения ухитряются даже воздух оставить нетронутым, они его лишь раздвигают мягко.
   Звезды и солнце расчесывают своими лучами золотые лошадиные гривы.
   В вечерней росе лошадки купаются, а в утреннюю росу лошадки ныряют по самые уши, все равно как небесные ангелы ныряют утром в толстые и мокрые облака.
   При этом маленькие лошадки нескончаемо мужественны, неизмеримо сильны и несравненно правдивы.
   Лошадки от копыт и до хвоста красного, даже алого цвета, с белыми хвостами, черными животами и золотыми гривами.
   У них голубые глаза. Шерстка шелковистая, волосок к волоску, переливается под лунным светом или на солнце, когда они выходят из норок наружу, чтобы отдать письмо или посылку адресату.
   Лошадки любят детей и молоко. Совсем как дети. Особенно зорькино молоко. Маленькие лошадки и маленькие дети.
   А еще лошадки любят ласку. Они любят, когда их чешут за ухом. Тогда они тонко-тонко ржут и мелко-мелко и часто-часто подергивают хвостом от бесконечной благодарности и радости.
   Совсем как ты и я, когда мы мечтаем. Потому что почтовые лошадки – это как наши мечты, но их можно потрогать.
   Впрочем, потрогать их сложно, потому как их почти невозможно застать на месте, они всегда в пути, всегда в дороге, – телеграммы, письма и посылки с подарочками ждут во всех концах родного Таргистана.
   Поэтому-то Ройто знает все и узнает обо всем раньше всех таргистанцев и даже раньше царя Ивана 300.
   Какую же он принес новость? Должно быть это очень важное известие, если он это сделал сам, а не послал, как это обычно бывает, с одной из своих почтовых лошадок. И не просто важное известие, это известие касающееся жизни или смерти. И может быть даже таргистанца. И может быть даже страны.
   Так думал Чеко. И был прав. Потому что был умен и прозорлив.
   Про обед все забыли и про оставшийся на столе морковный чай со снотворным. Конечно, никто из фонарщиков еще не догадывался о снотворном. Поэтому никто тогда еще не знал, что гадкий план черной царицы Холопки повис на волоске.
   С чем же пожаловал Ройто? У него тяжело вздымаются бока, он часто и сильно дышит, видно, что маленький конек очень торопился.
   Но прежде чем начать свой рассказ, предводитель почтовых лошадок попил из дождевой тучки, затем закусил хлебом и огурцом. Затем Ройто начал рассказывать, изредка прерывая свой рассказ почесыванием копытами задних ног за ушами, из-за чего в нервный лошадиный рассказ вплеталось почти щенячье повизгиванье.