Власов Сергей. И настанет день

   Поможешь поймать его, мы поможем тебе.
   - Но я не знаю никаких хакеров.
   - А зачем тогда кодируешь некоторые письма.
   - Это по просьбе моих знакомых. Чтобы на работе не обвинили в безделии и занятии посторонними делами, а есть и такие, что скрываются от родни и знакомых. Да и о ком вы вообще говорите? У меня в сети масса знакомых.
   - Мы о Масчере, думаю, ты и сам догадался?
   - Да ни о чем я не догадался. Был недавно один контакт с подобным абонентом, но я на связь не выходил, он ведь не представился, да и обратный адрес скрывал. Он что-то натворил, а я за него отвечать должен? Что мне теперь за каждого отвечать, кто на связь выйдет?
   Алексей врал, и краснел при этом до кумачового цвета. Если бы не условия, в которых он находился, его, наверное, сразу бы раскусили, а так сошло за злость невинно осужденного.
   - Ну что ж, может вы и правы, - сказал следователь, помолчав, - но все же подумайте, может, сможете чем-нибудь помочь. Надумаете, дайте знать. А там и мы вам постараемся помочь.
   Алеша знал, что лучше сядет в тюрьму, чем выдаст отца. А в сущности, что он мог выдать? Коды кодировки? Ну прочтут они письма, так ведь они уже все переправлены, чтобы не вызывать подозрений. И, тем не менее, совесть говорила ему, что надо молчать. Он еще не понимал почему, но решил стоять на своем. Пусть будет хуже, но - нет. Кроме того, он каким то непонятным для себя образом чувствовал, что все кончится хорошо. На чем основывалась эта уверенность, откуда она взялась, Алексей понять не мог, но она была.
   Абсолютная уверенность, не вызывающая ни тени сомнения. Вся логика доказывала, что уверенности быть не может, но вот она, с ним, в нем, и никуда от нее не деться. Ни чем себя не переубедить. Что это? И еще он чувствовал, что хочет что-то записать. Тоже необъяснимое ни чем желание. Ни какая логика этого объяснить не могла. Он попросил бумагу и карандаш в камеру. Сел, и как будто отключился на короткое время.
   Когда сознание вернулось, он увидел, что на бумаге написано. 'Сынок, не удивляйся, это я, как это получилось, я не понимаю, но я могу слышать твои мысли. Стоит тебе подумать словами, как я воспринимаю их, словно написанный текст, только не с экрана, а с того нового источника, про который я тебе говорил. И знаешь, такое ощущение, что в этом замешана твоя мама. Я не понимаю, но ощущение ее присутствия сейчас особенно отчетливое. И еще это как-то связано с твоими действиями в моменты отключения сознания. Я не все понимаю, но ты сейчас пишешь мои мысли на бумаге. Похоже, нам больше не понадобится компьютер для общения. Если бы еще ты мог понимать меня напрямую, без посредства бумаги'.
   - Ничего папа, я всегда могу выдать эти записи за попытки писать фантастические рассказы - подумал Алексей.
   Снова короткая отключька, и снова текст на бумаге. 'Да, это логично, но ведь ты никогда не умел врать.' - Да, и сейчас не умею. Краснею как девчонка, но ведь и это можно принять за стеснительность.
   'Хорошо, тогда продолжим. Я кое-что сделал, больше родители этого подонка не смогут никого подкупить. У них больше нет таких денег. А перевел я их одному хакеру, так что если даже засекут, то обвинят его, и поделом. А пока разберутся, думаю и твои проблемы решаться'.
   - Хорошо ли это, папа? Это ведь обман.
   'Да, а они честным путем тебя обвиняют?
   Разве мы не в праве пользоваться их же оружием, чтобы восстановить справедливость?' - Спасибо. Хотя я совсем запутался. Я ведь в самом деле разговариваю с тобой? Это ведь не бред, не галлюцинации? И этот необычный способ, это не плод моего больного воображения?
   'Нет, это не галлюцинации, и хотя я сам не все понимаю, но это как-то связано с полями.' - Это невозможно, я ничего не понимаю.
   'Ничего, со временем и в этом разберемся, а пока будем пользоваться. А что это не бред, я думаю, завтра ты получишь веские доказательства. Отдохни, подожди до завтра'.
   Алеша машинально порвал написанное в мелкие кусочки, и, не отдавая себе отчета, уснул. Последней мыслью было, - Все будет хорошо, все будет... Алексей спал.
   Глава 7. И сны и явь.
   Сон был красочен и на удивление запоминался. Сначала было нечто радужное и светлое, и оно звало. Алексей летел, мчался к этому нечто и вот-вот должен был его достичь, но оно все ускользало. Потом он увидел маму. Она неожиданно оказалась прямо перед ним. Несмотря на скорость, с которой Алексей летел, а она была огромной, он это ощущал, мама все время была перед ним. Она не открыла рта, не двинула рукой, а только улыбалась, но, несмотря на это он слышал ее голос. Она радовалась его приходу, говорила, что это большой шаг в его развитии, просила его запомнить ощущения, чтобы он мог повторить свой путь. И еще она подготавливала его ко встрече с кем-то, или с чем-то, Алексей так и не понял, но догадался, что это очень важно не только для него. И еще Алеша с удивлением обнаружил, что не может говорить. Он попытался произнести какие-то слова, но ничего не вышло. Он даже не смог открыть рта.
   Мама, видимо, поняла его и успокоила, что не все сразу, что всему свое время, что пока достаточно слышать. А потом она пропала. То, к чему Алексей стремился, оказалось совсем рядом, и даже приобрело некоторое подобие формы. Правда, форму эту невозможно было ни с чем идентифицировать, и внутри зазвучал голос. Это был ни с чем не сравнимый голос, таких Алеша никогда не слышал. Глубина его захватывала, и укладывала каждое слово с такой поразительной ясностью, что невозможно было не понять.
   - Я знаю человечество очень давно, с самого его появления на свет. Кое-что сделал я сам, чтобы оно стало таким, как стало. Но чаще я не вмешивался. Вообще для меня практически невозможно общение с отдельным человеком, что бы ни говорили по этому поводу легенды и религии. Ты интересуешься почему?
   Представь себе, что я появился не в результате жизненных процессов органического вещества, а в результате взаимодействия материи и пространства. Ты же знаешь, что такое галактика? Так вот это не что иное, как структура моего разума. Я разум этой галактики. Таких, как я, огромное количество во вселенной, и мы знаем о существовании друг друга, но даже для нас расстояния столь велики, что общение практически невозможно. Все что вы люди наблюдаете в нашей галактике, все звезды, туманности, черные дыры, все, это ключевые узлы моей структуры. Человеческий и мой разум слишком несопоставимы по размерам, форме и содержанию для общения. Я бы мог так и существовать, не интересуясь ни кем и ни чем, но однажды я понял, что очень одинок. Мои попытки создать себе подобный разум не увенчались успехом, но зато я открыл органическую материю. Я открыл жизнь. И я занялся созданием жизни. Это долгая история, я создавал многие формы, многие виды, ошибался и начинал снова. Я выбирал самое лучшее и оставлял у отдельных видов, я устранял недостатки и превращал их в достоинства. Многие года прошли в вашем человеческом понимании, но для меня понятия времени совсем иные. Наконец я создал человека.
   Создавал я его не как животных. С теми было проще. Их можно было создавать множество, и давать им существовать самостоятельно. Потом, когда проявляются ярко выраженные достоинства и недостатки их можно просто уничтожить, оставив то, что мне нужно для продолжения эксперимента. Все, что вы называете природой, это логически замкнутый цикл живого. Самодостаточный, самовоспроизводящийся организм. С человеком так поступать было нельзя. И хотя свое начало человек берет от животных, он сразу создавался не как животное. Создавался разум, помощник моему разуму. И то, что его размеры несоизмеримы с моими, создало первую трудность. Разница в размерах и структуре не позволяли прямое общение. Всякие попытки в этом контакте приводили к уничтожению разума человека. Поэтому и вложено в разум человека стремление к познанию, или любопытство, как вы его называете. Человек постепенно должен подняться до уровня, на котором мы сможем вступить в прямой контакт. Он должен изучать все его окружающее, и в конечном итоге прийти к пониманию галактики, а затем вместе со мной и вселенной. Разум человека произрастает и развивается на биологической структуре, которую вы называете телом. Только достигая какого-то уровня развития, он способен существовать самостоятельно. Вы люди способны воспроизводить в своем потомстве зачатки разума, который в дальнейшем может расти и развиваться самостоятельно. В таких условиях, когда рост разума практически неконтролируем, строить и развивать человека, так же как и животных было нельзя. Поэтому эксперимент и начался с одной только пары. И никто никого не изгонял из рая, просто, когда эксперименты с человеком закончились, он был перемещен в ту среду, в которой должен был развиваться. По сути, он с самого начала находился в этой среде, но был жестко опекаем. Конец рая, это конец жесткой опеки, только и всего. В начале развития человечества разум, взращенный на теле человеческом, нес слишком мало информации, много времени уходило на борьбу за существование, и познание азов жизни на Земле. По окончании его жизни вместе с телом, я определял, что мне нужно, соединял со своим разумом, а остальное просто отбрасывал, но по мере усложнения человеческого разума, по мере роста накапливаемых им знаний, стало ненужным, и даже порой вредным тасовать накопленную им информацию. И, хотя, я по-прежнему анализирую каждый освобождающийся от тела разум, но это делается только с целью не накапливать вредную и повторяющуюся информацию.
   Кроме того, присоединение к своему разуму знаний человеческого разума стало происходить несколько иначе. Если раньше я просто вбирал в себя всю информацию, то теперь некоторые индивиды развиваются настолько, что лишать их самостоятельности в форме свободного разума стало нецелесообразным. Как отдельно мыслящая единица такой разум несет значительно больше пользы. У каждого развитого человеческого разума своя, оригинальная система анализа и мышления, практически не встретить двух одинаковых. И способность их мыслить оригинально, даже в составе моего разума, приносит намного больше пользы. В людях еще осталось много от животных, некоторые из них до сих пор живут только со стремлением удовлетворить свои животные потребности. Живут, полностью подчиняясь своим инстинктам. Такой разум мне не нужен, он полностью уничтожается. Продолжение существования приобретает только развитый разум. Это, конечно, не то существование, как на Земле.
   Разум в своем новом виде многое приобретает, но и теряет кое-что.
   Достаточно развитый разум не теряет свою индивидуальность и память, но и на новом уровне он должен продолжать развиваться. Получая новые возможности и доступ к уже накопленным знаниям разум еще не способен к прямому общению со мной. Для этого он должен развиться еще больше и перейти к следующему этапу развития и существования. Этот путь еще ни кем не пройден до конца. Мне трудно, почти невозможно вмешиваться в Земную жизнь. Воздействие на материальный мир может быть слишком разрушительно. Но все же иногда приходится. Мне бы этого очень не хотелось. Человечество должно прийти к пониманию своей природы, своей сущности и своего назначения. Люди должны изживать в себе животных, и все больше развивать в себе разум. Земля долго еще будет оставаться колыбелью, в которой будет произрастать и развиваться разум, на своем начальном этапе. Может быть, этот процесс когда-нибудь и изменится, но, как и когда не знаю даже я. У нас впереди общий путь развития. На раннем этапе развития людей я не имел ничего против религий. В какой то мере они несли мне пользу. Человек обращался к Богу, и эта информация доходила до меня. Я познавал и развивался благодаря этому.
   Теперь же это настолько скудный источник знаний и настолько преследуются религиозными деятелями свои, чисто материальные цели, что я думаю от них отказаться. Мне не надо массовых богослужений, идиотских поклонов и чтения молитв. Я и без всех этих глупостей понимаю людей, стоит им обо мне подумать, или обратиться ко мне. В принципе я могу услышать любого человека, обращающегося к высшим силам и не обязательно для этого вообще что-нибудь говорить. Другое дело смогу ли я, и буду ли выполнять его просьбы. Но это другой разговор. Ты уже понял, что для того, чтобы услышать меня совсем не обязательно расставаться со своим телом. Среди людей всегда были люди, которые слышали и в чем-то понимали меня. Нужно только определенное состояние души, и достаточно высокий уровень развития разума. Ну и, конечно же, желание приобщиться к высшему разуму. А сейчас наше общение будет прервано. Тебя ждут новые испытания. Мы наверняка еще встретимся, но это будет зависеть от тебя. Ты должен двигаться дальше в своем развитии, тогда и общение наше станет обоюдным.
   Алексея толкали в плечо, ни слова не говоря, но сон, тем не менее, растаял и явь оказалась не столь красочной. Долго пытался он понять, сон ли это был? Но разве можно с уверенностью приписать все, что он видел, потусторонним силам? Не плод ли это его воображения? Ведь он так много думал в последнее время именно об этом. Еще и еще раз восстановил Алеша всю речь из сна в своей памяти, Потом надо будет все записать. Машинально съел то, что ему принесли, даже не поняв, что это было, и привел себя в порядок, насколько мог, тоже автоматически. На этот раз его не заставили долго ждать. Сначала появился первый следователь, очень удивленно глядя на Алексея, объявил, что сегодня его выпустят.
   Буквально следом за ним появился и второй. Этот заставил подписать какую-то бумажку о неразглашении непонятно чего, и предложил немедленно сообщать по телефону, который он дал, если появится Масчер. После обеда Алешу отпустили. Выходя, он увидел сидящую на скамейке Светлану, испугался, что ее тоже арестовали. Но, узнав, что она уже вторые сутки ждет его, успокоился и почему-то обрадовался.
   Света, увидев Алексея, немедленно вскочила, и бросилась ему на шею.
   Второй раз Алеша обнимал Светлану, и снова появилось чувство нереальности, ощущение полусна. Он украдкой ущипнул себя, но, оглянувшись, и увидев обращенные на него завидующие взгляды, успокоился, и стал ждать, что будет дальше.
   - Я так рада, что тебя отпустили. Я бы ждала тебя сколько угодно, ни за что бы не ушла, пока тебя не отпустили бы.
   Света не отрывала своего лица от Алешиной груди. И ее голос звучал где-то в самой его середине, и был, почему-то, такой свой, такой родной, что казалось, звучит так не в первый раз. За какой-то короткий миг Света сделалась такой родной, такой близкой, что стало ясно, они созданы друг для друга. Домой они шли вместе. Причем в квартиру Алеши. Эту маленькую квартирку он купил после смерти родителей, и с тех пор жил в ней один. Еще ни чья нога, кроме его собственных, не пересекала порога, и вот теперь это предстояло впервые сделать Светлане. Ничего не произошло, мир не взорвался, никто не упал замертво. Света так естественно вписалась в обстановку этой холостяцкой квартиры, как будто каждая вещь только и ждала ее прихода. Она не говорила ни слова о беспорядке или пыли, она даже не хваталась за тряпки и вещи. Совершенно естественно щебеча и порхая по комнатам, Света оживила их. Куда-то сам собой девался беспорядок, исчезла пыль, и вещи вернулись на свои места, как будто изначально им предназначавшиеся. И все это легко, походя, без показухи и ворчания, без акцентирования своей роли, и своей незаменимости. Алеша чувствовал, что все больше восторгается ей, и, что самое главное, что все больше влюбляется. Как он всегда представлял себе свою семейную жизнь, так она и являлась ему в поступках Светы. Это было так поразительно, так неожиданно, что походило на сказочный сон. Снова ущипнув себя, на всякий случай, Алеша подивился, как близки сон и явь, и как удивительно они переходят друг в друга.
   Глава 8. Две половинки целого.
   Света скользнула к Алеше, села ему на колени и прижалась щекой к его щеке. Ее губы оказались прямо возле его уха, и он услышал:
   - Можно я останусь с тобой.
   - Сегодня?
   - Нет, навсегда.
   - Ты же меня не знаешь.
   - Ну и что, узнаю со временем, главное, я не могу без тебя, я это сразу поняла, как тебя увидела. И еще я знаю, что я тебя люблю.
   - Я тоже.
   - Значит ты не против?
   Это Света уже почти кричала, вскакивая с сияющими глазами.
   - Я сейчас позвоню маме, чтобы она не волновалась.
   - А она не будет против?
   - Не знаю, но это не важно, я уже совершеннолетняя.
   - Но маму-то не стоит обижать.
   - А я и не собираюсь. Она все равно поймет, что так будет лучше, она у меня добрая. Даже если не сразу, все равно со временем поймет. Она знает, что ты меня не обидишь, ведь ты не можешь быть плохим человеком. Плохие не поступают так, как ты.
   - И так как ты тоже.
   - Боже, да я ничего не сделала.
   - Сделала. Ты в меня верила, и ждала.
   - Не хвали, а то зазнаюсь. Все я звоню.
   - Подожди. Давай сначала успокойся, все продумай.
   - Не хочу ни о чем думать, мне хорошо, и пусть так будет всегда.
   Говоря все это, она набрала домашний телефон.
   - Мам, это я.
   - Нет, все нормально. Мы уже у Алеши дома. Мам, я тут останусь.
   - Нет, навсегда. Мам, не молчи, и не плачь, мы любим друг друга.
   - Ну и что такого? Ничего не быстро, и ничего не опрометчиво.
   - Как же не по человечески? Ты о свадьбе, что ли? Но это же не обязательно.
   - Что не как у людей? Если захотим, распишемся.
   - Ну не надо, мама, это же все равно когда-то должно было случиться.
   - Мам, я тебя очень люблю, правда, но и Алешу я очень люблю, я просто не могу без него жить. Не плачь, мам.
   Все будет хорошо. Да и мы не заграницей же.
   Света долго молчала, потом тихо положила трубку. В ее глазах была печаль. Только что они сияли счастьем, и вдруг, без всякого перехода, печаль. Она и печальная была прекрасна, и Алеша не отводил от нее глаз. Света села рядом, взяла его руку в свои и глядя в самую глубину глаз Алеши, сказала:
   - Мне очень жаль маму, но я все равно не уйду. Я так решила. Я все продумала, я хочу быть твоей женой, это не ребячество, ты мне веришь?
   - Да.
   - Только я, наверное, буду плохой женой.
   Я еще ни разу сама не стирала, шью тоже плохо, а готовлю..., да почти ничего не готовлю. Но я научусь, обязательно научусь. Ты меня не выгонишь, такую неумеху?
   - Я тоже много чего не умею, мне тоже очень многому надо научиться. Но я не такой как другие, может, даже, я покажусь тебе в чем-то ненормальным, ты захочешь жить с ненормальным?
   - Захочу.
   - Тогда мы будем учиться вместе.
   И тут он ее поцеловал. Очень неумело, пугаясь того, что делает, и вместе с тем очень нежно и ласково. Света не отстранилась и не смутилась. Все было очень просто и естественно.
   Алеша отодвинул лицо, посмотрел ей в глаза, и снова поцеловал. На этот раз смелее.
   Глава 9. Пробуждение.
   Проснулся Алеша на полу, возле своей кровати, сразу припомнил вчерашний день, и их со Светой решение допустить близость только после свадьбы. Потянувшись, он перевел взгляд на кровать и никого на ней не увидел. Зато услышал звуки, которые горячей волной тепла отозвались в его сердце. На кухне шипел чайник, трещала сковорода и позвякивала посуда. Вскочил, как делал это обычно, несколько упражнений, для возвращения подвижности суставов и позвоночника, и пулей в ванну. Утренний туалет не занял много времени, как обычно, но выход на кухню хотелось оттянуть. Он уже нарисовал в своем воображении всю картину утра, и даже несколько боялся, что она не совпадет с действительностью. Но ожидания его не обманули. Света возилась у плиты, накинув его рубашку, На столе полный порядок, и готовая к употреблению чистая посуда, пар, поднимающийся над носиком чайника, все было так, как ему виделось. И Света, радостная, сияющая, счастливая, такая близкая и родная. Он спрятал свои эмоции, сделал серьезное лицо и сел за стол. Света заметила, тут же приняла игру, и с серьезным видом стала накладывать завтрак в тарелки. Первым не выдержал Алексей. Он улучшил момент и исподтишка обнял ее сзади. Света наигранно взвизгнула, скорчила игриво сердитую рожицу, но рассмеялась и чмокнула его в щеку. Завтрак прошел за веселым разговором об их первом семейном дне, но время было неумолимо, и они разбежались, уговорившись, что Алеша встретит Свету вечером возле работы. На работе Алешу встретили очень натянуто.
   Сдержанно здоровались, отводя глаза. Через некоторое время его вызвал к себе начальник.
   - Алексей, мне сложно это говорить вам, но я вынужден вас уволить. Престиж фирмы, я думаю, вы понимаете.
   Не говоря ни слова, Алеша вышел, хотел сразу уйти, но не удержался, и подошел к своему компьютеру. Он вошел в сеть и тут же увидел вызов от Масчера. Сообщения никакого не было, только файл, который надо было скопировать на дискету. Так он и сделал и ушел домой. Дома он открыл файл и прочитал:
   - Алеша, здесь еще один файлик, он поможет тебе вылечить сеть. Я знаю, что тебя выгоняют, поэтому кое-что предпринял. Вылечить всех твоих абонентов можно прямо с твоего компьютера, он один останется не испорченным. Тебе сейчас будут звонить.
   Не успел Алеша до конца дочитать сообщение, как раздался звонок. Звонил начальник.
   - Что ты сделал? Почему у нас ничего не работает?
   - Я ничего не делал.
   - Но ты же подходил к компьютеру перед уходом?
   - Да, забрал последнюю почту.
   - И больше ничего?
   - Конечно ничего.
   - А почему, когда я стал менять пароли, все сломалось? И не только у меня, а у всех, кто в данный момент был к нам подключен? И сейчас, кто пытается подключиться, сразу портится компьютер.
   - Этого я не знаю. К компьютеру последний подходили вы, так что вам это лучше знать.
   - А ты не сможешь разобраться? Это ведь полный крах, я никогда не расплачусь, все абоненты потребуют компенсацию за утерянную информацию.
   - На сколько я помню, я у вас больше не работаю.
   - Алеша, не время выяснять отношения, ты можешь помочь?
   - Может, и смогу, надо посмотреть, но захочу ли?
   - Ладно, ты не уволен, тебя это устраивает?
   - Теперь нет. Мне нужны гарантии, что меня не уволят, как только я закончу, да и зарплата моя уже давно не соответствует моим способностям.
   - Хорошо, приезжай, обговорим все на месте, я уже выслал за тобой машину.
   Через пять минут машина была у подъезда, и Алеша садился в нее. Через пятнадцать он уже сидел за своим компьютером и просматривал ситуацию. Начальник писал договор, по которому Алексею вдвое повышалась зарплата, и гарантировалось рабочее место на ближайшие десять лет. Алеша успел ввести программу с дискеты в компьютер, когда появился начальник. Договор был опечатан и подписан, Алеша забрал его и запустил программу. Сервера восстановились полностью, компьютеры, которые оставались подключенными, тоже восстановились, осталось съездить к клиентам, которые успели выключить компьютеры, а их было не так много. И, хотя начальник смотрел косо, подозревая во всем Алексея, остальные взгляды уже были уважительными. Как же, начальник не справился, а он смог.
   Клиентов Алеша обошел довольно быстро, времени до встречи со Светой оставалось еще довольно много, поэтому Алеша присел на лавочке в парке и расслабился. Он вспомнил, что отец может читать его мысли, и решил с ним связаться. Надо все-таки было разобраться с тем, что произошло.
   - Отец, я смогу с тобой общаться, если представлю мысленно доску перед глазами, а ты будешь на ней писать? - Мысленно произнес Алеша, и тут же представил себе школьную доску.
   - Да, - появилась на ней надпись.
   - Это здорово, не надо пугать прохожих.
   Сижу себе отдыхаю, а сам с тобой в это время общаюсь. То, что сегодня произошло, ты применил какой-то вирус? Я что-то не совсем понимаю, как все это получилось?
   - Все очень просто, здесь не только в программах дело, кроме них, я через сеть блокировал все связанные с вами компьютеры, и закрывал их информацию так, чтобы никто ее не смог увидеть.
   - Я так не сумею. Да и не слышал, чтобы кто-нибудь делал что-либо подобное.
   - Надо быть до такой степени связанным с компьютером, как я, чтобы суметь такое. Даже тебе я не смогу всего объяснить подробно. Но у тебя есть дискета, я думаю, ты со временем сам во всем разберешься.
   - Спасибо тебе за помощь, сам я, наверное, не справился бы. А мне сейчас терять работу ой как не хотелось бы.
   - Я знаю. Я рад, что ты узнал, что такое любовь. В то же время я боюсь, что ты, зная нашу связь, все время будешь как замороженный.
   - Я как-то об этом не подумал. Ты же все время слышишь мои мысли. Как это, наверное, для тебя неудобно?
   - Нет, не во мне дело. Я, в какой то степени, все это пережил, но как ты к этому относишься, у тебя нет ощущения, что за тобой все время подсматривают?
   - После того, что ты мне рассказывал? Да ведь мы все, люди, постоянно находимся в поле внимания. За каждым из нас подсматривают и подслушивают. Вся информация, проходящая через нас, поступает к высшему разуму. Почему я должен бояться того, что ты получаешь от меня эту информацию? Ты ведь мне ближе, чем он. И если я не боюсь его постоянного присутствия, то уж твоего и подавно.
   - Хорошо, если так. С другой стороны, ты, конечно же, прав. Нельзя до бесконечности скрывать свои мысли, и если ты честен, если тебе нечего бояться, то жить можно даже зная, что твои мысли доступны еще кому-то. Если же совесть не чиста, это знание может с ума свести. А Света? Она как на это среагирует?
   - Она пока ничего не знает. Я ее постепенно в курс дела вводить буду. Нельзя же на человека вот так все сваливать. Я вот только не знаю, о тебе ей рассказать можно?