Он против своей воли поднял руку. Но тут же перепугался своего поступка и попытался опустить ее. И с содроганием увидел, что уже слишком поздно. Сделаного не воротишь.
   Из его мозга потекла фантазия.
   Детская мечта.
   Мать любит отца, любит меня. Мать посвятит остаток жизни мне и памяти моего отца, профессора Хигенрота.
   Следом возникла мысль о роли Глюкена: он посвятит себя идеям и теориям Хигенрота. Он проведет исследование, которое объяснит всю эту дрянь в моем мозгу, связанную с ними. И вытащит это из меня и доведет до практической реализации.
   Эти двое людей, доктор и миссис Глюкен, она живое воплощение вневременной женской любви к мервому гению, ее первому мужу. Он лелеет ее ради этого и делает все, чтобы продвинуть дальше работу гениального ума ее убиенного Хигенрота...
   XXV
   Когда вертолет второй раз пошел на снижение, Орло и одиннадцать ученых ( из первоначальной команды в двенадцать человек, один лететь отказался) принялись всматриваться в небольшие иллюминаторы - юноша перешел вперед и сел со старшими мужчинами в отсеке для курящих.
   Внизу был еще один изолированный дом, походий на дом Глюкенов.
   Хотя этот, возможно, был более дорогим: двор был больше. Перед ними блестело больше стекол.
   - Смотрите! - внезапно указал один из ученых. Он специализировался в относительно темной области физики, имеющей дело с аспектами взаимодействия плазмы с первичными элементами - материей в ранних формах. Его звали Холод.
   То, на что он указал, насторожило всех. Из рощицы в миле от дома появилась длинная колонна машин. И теперь они неслись по узкой мощеной дороге со скоростью мили в минуту. При таких темпах они прибудут раньше, чем кто-то успеет выйти из вертолета.
   Орло окинул панораму долгим оценивающим взглядом - и схватил свой микрофон.
   - Пилот! - завопил он.
   - Да, сэр?
   В переговорной системе раздался голос отвечающего.
   - Перехватите эти машины! Летите низко! И приземлитесь на дороге перед ними.
   - Хорошо, сэр.
   Вертолет поднялся и скользнул в сторону. В воздухе его скорость была несравнима со скоростью наземных машин. Он крутанулся вверх, кругом. А потом выплыл из-за машин, перелетел через них, чуть не скребя по их крышам, и плюхнулся на мостовую. Прокатился несколько ярдов. И остановился.
   Большинство машин затормозило, заверещав покрышками. Но детали происходящего с ними так и остались для наблюдателей в вертолете неясными. Их внимание было приковано к двум автомобилям, вылетевшим с проезжей части. Бешено прыгая на ухабах, они объехали вокруг летающей машины. Вся операция была так тонко согласована, что машины были во дворе почти в то же мгновение, когда вернулись на мостовую.
   Когда они остановились, распахнулись двери. Оттуда выскочили несколько мужчин и бросились в дом.
   В течение этих мгновений двери вертолета открывались и выпускались трапы; по их многочисленным секциям хлынула волна мужчин.
   Но у Орло было ощущение пустоты: они опоздали. У кого-то возникло запоздалое воспоминание: как начсет той коренастой маленькой седовласой женщины, которую публика считала женой Лильгина?... И потому, после переговоров между Мегара и Йоделлом, дожидавшимся в его личном кабинете, и Орло, находившимся в вертолете, большая машина изменила курс и пролетела восемьсот миль за тридцать одну минуту.
   И теперь вот... Действительно, устало подумал он, прошло там мало времени; и так много этих ордеров было передано Лильгиновскими малолетними простофилями в униформе...Это могло превратиться в день минутного опоздания, как здесь, или, возможно, в других местах в прибытие тютелька в тютельку.
   Печальным было то, что они плохо представляли себе, куда было послано большинство ордеров на смерть; или почему они вообще были посланы в это время.
   Убийство бывшей миссис Лильгин - если она ею была - разумеется, имело объяснение. Один из ученых в шутку сказал, обращаясь к Орло:
   - Сэр, правда ли то, что ты говоришь: что Лильгину теперь придется угомониться и вести себя как следует. Это означает, что ему придется жениться на одной из тех страстных красавиц и покончить навсегда с развратным, пьяным существованием, бывшим его настоящим образом жизни.
   Потребовалось лишь мгновение, чтобы эта мысль проникла в умы и всплыло воспоминание.
   - Эй, как насчет той страшненькой самочки?...
   Последовала долгая пауза, затем:
   - Слушайте, нам бы лучше найти ту даму. Если только до Лильгина дойдет, что ему следует угомониться, он также додумается, что его великая, простодушная публика ждет, что он угомонится с нею.
   Очевидно, такая мысль пришла ему в голову. После этого были посланы убийцы. Было совершенно ясно, что ее отсутствие придется объяснять. Следовательно, ее убийство можно будет пришить кому угодно. Кому? И какому всеобщему заговору это будет приписано?
   Орло показалось, что он впервые мельком ухватил смысл готовящегося Лильгиным контрудара.
   И было уже слишком поздно его остановить.
   Питер Ростен мягко сказал рядом с Орло:
   - Посмотри на это, мой друг. Мы попали в переделку.
   Он держал светящуюся, чуть изогнутую меаллическую пластинку размером где-то восемь на десять дюймов. То, что на ней светилось, было цветной картинкой. Она изображала внутренность помещения, очень живо и четко. На заднем плане весьма милой гостинной стоял
   а полная, пожилая женщина. Перед ней стояли семеро мужчин, все с поднятыми ружьями.
   Орло уставился на табло, почти окаменев. Его мысленно ошеломило благоговейное понимание того, что ученые явно настроились на внутренность дома за считанные мгновения до убийства.
   Он ждал, затаив дыхание.
   А потом - еще одно осознание.
   На табло было точно то же самое.
   Никто не двигался. Это было похоже на неподвижную картинку, на которой все заморожены.
   Пауза. И еще одна мысль. Возникло ощущение, что то, на что он смотрит, было на свой лад параллельно сделанной много минут назад фотографии. И все, что после того происходило, уже свершилось и завершилось. Он изменил свой вопрос:
   - Что случилось? - спросил он.
   Ростен с довольным видом улыбнулся.
   - Мне придется передать это старому Дожу. С этими итальянцами трудновато иметь дело. Но этот временной стасис получился у него так же идеально, как все, что я когда-либо видел.
   С этими словами он потянулся через плечо Орло. Его пальцы ухватились за пластинку, которую держал Орло. Они мягко потянули ее. Орло молча ее отпустил.
   - Вот только эти штучки со временем могут держаться так долго, что становятся ужасно неприятными. Нам лучше бы войти и спасти, э, ту, кого принято считать миссис Лильгин, кого эта огромная безмозглая публика ожидает отныне видеть в его спальне каждую ночь.
   Он закончил:
   - А теперь, есть еще кто-нибудь известный нам, кого надо спасти или проинформировать о том, что происходит?
   Орло не смог придумать никого.
   Но один человек был.
   XXVI
   Успех развивался.
   Орло, войдя в свой кабинет точно за четыре минуты до четырех, сиял.
   Его вопрос, обращенный к ожидавшим мужчинам, вызвал молчание. Кого еще следовало спасти? Очевидно, всех, кто приговорен к смерти. Но никто не знал, кто это.
   Йоделл сказал, с некоторым удовлетворением:
   - В данный момент на полу в коридоре сидят двадцать три члена Верховного Президиума. Другие отсутствуют с поручениями и могу тебе сказать, рады своему отсутствию. Мегара, у тебя есть какие-нибудь мысли?
   Мужчина с лицом младенца покачал головой. Он сказал с несчастным видом:
   - У меня впечатление, мистер Томас, что ты все еще держишься за свою фантазию о сохранении Лильгина председателем.
   Запыхавшийся Орло сказал:
   - Четыре часа. Я отвечу позже...
   Четыре пополудни...
   Из-за своего стола смотрел улыбающийся Лильгин. Если он и был потрясен, когда несколькими минутами раньше его охранники позволили войти коренастой женщине, то никак этого не показал.
   Она теперь сидела в кресле в несколькиз ярдах от него. Всепроникающее поле, державшее его в центре, достигало радиуса приблизительно восемнадцати футов. Итак, она была там, женщина, которую он лично, давным-давно, после долгих размышлений, цинично выбрал
   как наиболее приемлемый, не вызывающий зависти, тип женщины среднего возраста, похожий чем-то на мать - или бабушку. Тогда он верил, что ее присутствие еще раз (как прежде другие, похожие на нее) введет в заблуждение этих дураков в большом мире. Введет в заблуждение мужчин, заставив их почувствовать к нему жалостливую терпимость; и смутит женщин, заставив их отнестись к нему с куда более сложной, но равно презрительной терпимостью.
   Фактически, ее приезд изменил его план. Он внезапно почувствовал отчаянную нужду в информации, прежде чем произнести хоть одно слово... Что произошло? Как она избегла убийц?
   Но на смазливом личике оставалась все та же великая улыбка, когда Лильгин сказал:
   - Друзья мои, я получил несколько сообщений по моему наушному приемнику об этом эксперименте. Несмотря на все данные мне гарантии - что технология наконец-то была усовершенствована - сейчас мне кажется, что неожиданный побочный эффект может означать, что
   нам придется завтра отключить все развлекательное телевидение, а может, и сегодня вечером, попозже. Честно говоря, я не уверен в том, что происходит. Если позже кто-то придет на ТВ, чтобы сказать вам, что мое заявление не является таковым, или сделает какое-нибудь смягчающее заявление, вам придется сделать свои выводы. Это то, что я сказал.
   Снова улыбка.
   - Может быть, все это сработает. Со временем я буду видеть вас, пока вы смотрите на меня. Но я пока воздержусь от комментариев, возможно, даже до завтра. Как вы все видите, моя жена - которая была у себя в деревне вернулась. В данный момент я хочу пров
   одить ее в ее апартаменты. Естественно... - улыбка стала шире, - ...вы увидите, как я это делаю. Такое совершенно интимное зрелище, какое всем вам будет позволено увидеть, является частью эксперимента, который вы все, я надеюсь, так же высоко оцениваете, как и я...
   ...Орло сказал:
   - Вот теперь мы знаем. Завтра он отнимет у них бесплатные развлечения. И он уже намекнул, что техники неправильно управляются с этим делом. Мистер Мегара, у тебя есть какой-нибудь анализ этого?
   - Полагаю, что к утру ты потеряешь кое-кого из тех людей, что в коридоре. А к полудню мы с Йоделлом можем отбыть. Ты выглядишь, как тонущий корабль, мистер Томас.
   Это прозвучало как шутка - почти. Слегка испуганый Орло сказал:
   - Прежде чем вы уйдете, не хотите ли выслушать мои политические теории?
   - Не очень. Но начинай, если хочешь.
   У нас были конституционные монархии и демократии не потому, что это такие великие идеи, а потому, что диктаторы - и потенциальные диктаторы, вроде тебя и меня (сказал Орло, обращаясь к Мегара) - настаивали на этом. Если мы хотя бы на один день поверим, что "хороший" абсолютный король просто не делает ничего "плохого", мы обнаружим, что коварный помощник короля избрал этот день, чтобы истребить всех, кто мог бы угрожать его контролю над королевским телом и королевским ухом. В демократии все потенциальные диктаторы (вроде вас и меня, сказал Орло, обращаясь ко всем) будучи избранными, вскоре оказываются под давлением своих жен, своих любовниц, своих родственников, своих друзей, деловых людей из числа своих избирателей, и, разумеется, время от времени под давлением народа, так что то, что они немного погодя делают, подозрительно походит на то, что делает диктатор де юре. Только - в демократии - закон, естественно, говорит, что им нельзя этого делать. И потому большинство из них сохранияет состояние компромиса со своими естественными побуждениями играть роль короля...
   Тут Мегара презрительно усмехнулся.
   - В одном мы с Лильгиным полностью согласны: Демократия является наиболее полно дискредитированной политической идеей из всех когда-либо существовавших. Надувательство народа с того самого дня, как она была задумана. Последнее убежище Империалиста-Капиталиста.
   Орло улыбнулся, учтиво склонив голову, и продолжил:
   - У всех людей, принадлежащих у пятипроцентной группе лидеров, есть идеалы. Мы только что услышали часть твоего. А вот мой. Разумеется, я его лелею как "ответ". Обсуждая идеал, мы ведь не спрашиваем, рационален ли он? Мы просто это чувствуем. Я чувствую, что нам нужен мир, где существуют две экономические системы под одним правительством. Если бы я проводил его в жизнь - а будучи идеалистом, я бы, естественно, так и поступал - я бы начал с того, что ввел бы заново систему мелких собственников.
   - Я представляю себе поддерживаемую правительством Вторую Экономическую Систему - и это будет ее официальным наименованием. Их предприятия со временем появятся повсюду. Они смогут покупать землю, примыкающую к владениям Первой Экономической Системы. Чтобы принадлежать к Системе Номер Два, вы должны подписать отказ от своих прав в Номере Один на два года единовременно. Следовательно, вы платите, когда ездите, платите за гостиницу и прочие услуги. Мы можем даже потребовать, чтобы на ранних стадиях ее развития люди Второй системы полностью были связаны с себе подобными посредством связанных компьютерных систем.
   - Преступники в обеих Экономических Системах будут, при обнаружении, подключаться к единому сегменту Всепроникающей Системы, которая таким образом будет следить за каждым их движением и сообщать в наблюдающую компьютерную систему - а та будет при необходимости поднимать полицию... Ну... - он продолжил с улыбкой, - ...мистер Мегара, что ты думаешь о моем идеале?
   - Сомневаюсь, чтобы Лильгин им заинтересовался.
   - Насколько я могу судить, он уже модифицирует свое поведение. Так же, как и ты. Ты вдруг, похоже, захотел снова оказаться в благосклонности у Лильгина.
   - Я практичный человек. Он производит на меня впечатление человека, просчитавшего, как справиться с ситуацией в целом.
   - Что он сделал такого, что так тебя убедило?
   - У него разные улыбки. Я знаю победную улыбку; и она была у него сейчас, но не этим утром.
   - Несмотря на спасение нами этой женщины, которую он выдает за свою жену?
   - Несмотря на это.
   Орло поджал губы. Потом покачал головой.
   - Мой идеал - происходящий, разумеется, от профессора Хигенрота говорит, что всеобщую связь нельзя аннулировать.
   - Помечтай, парень. Он это просчитал. Правильно, Йоделл?
   - Правильно.
   - И эту улыбку, правильно?
   - Правильно. - Подтверждая это, Йоделл смотрел на Орло. - Мне жаль, мистер Томас, но я должен согласиться. Мы двое знаем этого человека. И эту улыбку - безошибочно.
   - Что я, по-вашему, должен сделать?
   - Думаю, тебе лучше взять своих ученых и устроить им побег этой ночью.
   В углу комнаты, где на полу лежали несколько ученых, что-то зашевелилось. Ишкрин поднялся в сидячее положение.
   - Мы не собираемся. В конце концов, Коммуникационный городок единственное место, где нам разрешено находиться.
   Он поднялся на ноги и подошел к ним.
   - Ладно, парень, - сказал он, - это было весело.
   - Но... - запротестовал Орло, - ...каждый сегодня утром был так смел. Теперь я, куда ни глянь, вижу лишь малодушие.
   - Орло - там, наверху, изумительно яркая личность. Он просчитал ответ на всеобщую связь примерно за восемь часов. До свидания.
   Люди начали уходить, один за другим. Поначалу Орло просто не верил. Но когда Юю подошел и протянул руку, юноша недоверчиво сказал:
   - Как ты расчитываешь выжить, не прибегая к моей помощи, после того, что сделали вы с Мак-Интошем?
   Большой черный человек был спокоен.
   - Не переживай, сынок. Это по-прежнему Лильгинленд, но у меня ощущение, что все изменится; и что нас с Маком могут вовсе не заметить во время этой перемены. Так что мы просто затаим дыхание - и будем надеяться.
   - Слушайте, - завопил Орло, - нет ответа на всеобщую связь, кроме всеобщего совершенствования личности.
   Африканец оставался холоден.
   - О, он поживет с этим какое-то время. И там, снаружи, могут найтись люди, которые будут продолжать наблюдать за ним каждый день. Ты слушал этот рекламный блеф, не так ли?
   - Что?... - Орло был сбит с толку.
   - Насчет того, что это, может быть, станет двусторонним зрелищем?
   - Это невозможно. Он не может наблюдать за тремя миллиардами людей.
   - Мы это знаем, парень. Но эти люди, они иные. Они привыкли верить, что есть там, в небе, большой человек, подглядывающий и подслушивающий за всем, что они делают и говорят. И у меня ощущение, что именно так Лильгин и думет о себе. Всемогущий и всеведущий. И если даже мы здесь, в Коммуникационном городке, раскроем этот секрет Всепроникающей системы, что ж, мой друг, я хочу, чтобы ты представил себе банки компьютеров, ведущих для него наблюдение. И слушающих.
   - Я думал, что вы, ученые, решили не работать над этим проектом для Лильгина.
   - Это было вчера. Сегодня... - Он широко развел руками, - ...выживание находится в различных направлениях.Ты продолжаешь забывать, мальчик. В Лильгинленде выживаешь по дню за раз.
   - Полагаю, что забыл об этом на минуту, - сказал Орло. Он сообразил, что связал себя старым способом восприятия. Орло нахмурился.
   - Как насчет нашего маленького секрета? Как это затрагивается?
   - Все в порядке, сегодня. Завтра - кто знает? До свидания на сейчас, или навсегда. Я не могу предположить, что произойдет с тобой и той девушкой. Но я желаю вам удачи.
   Он направился к двери.
   - А я, - сказал Орло, - не могу решить, что произойдет с вами...
   Он остановился. Он разговаривал с пустой комнатой.
   Немного погодя вошла Шида.
   - Все женщины, - озабоченно сказала она, - толпившиеся в той замечательной спальне, что примыкает к твоему кабинету, внезапно поднялись и ушли. Я что-то пропустила?
   Орло сделал глубокий вдох.
   - Они наконец-то согласились со мной, - медленно сказал он, - что Лильгина следует оставить Хозяином. Но почему-то они сделали это не так, как следовало бы.
   - Что мы собираемся делать? - обеспокоенно спросила она.
   Симпатичный юноша долго смотрел на девушку с лицом ангела, на глазах которой внезапно показались слезы. Наконец, он сказал:
   - Мы снова вернулись к жизни по одному дню за раз.
   Он потянулся. Шутливо постучал по груди. И сказал с улыбкой:
   - На самом деле, не чувствуется, что все так плохо.
   Орло и Шида провели ночь в Убежище в Холмах. Их хозяином был коренастый мужчина тридцати с небольшим, по имени Джеймс Бэйллтон. Он был озадачен тем, как они внезапно оказались в его бибилиотеке; но потом он, похоже, играл опасную роль. После их ухода он доложил о своих подозрениях кому-то в Тайной Полиции.
   Информация попала к Бурески.
   - Орло Томсон! - сказал сей индивид. - И ты говоришь, имя девушки было что-то вроде Шида?
   Его глаза сузились. Нечасто случалось, чтобы такая хорошенькая девушка, как Шида, попадалась ему на пути; не в эти дни. Потому он был одним из тех троих людей его организации, кто ее насиловал.
   Он решил, что его слегка забавляет происходящее сейчас.
   - Хорошо, - сказал он. - Я представляю себе ситуацию. Оставьте их в покое, пока я это обдумаю.
   Но и он был озадачен.
   - Как они попали туда? - Почти восемь тысяч миль!
   Что он сделал, так это позвонил Лильгину. И вел весь разговор, попросив отвечать только да или нет на каждый вопрос.
   - ...Как мы здесь оказались? - спросила Шида в темноте, после того, как они закончили заниматься любовью.
   - Это явление поля, - объяснил Орло. - Не забивай этим свою ненаучную головку.
   - Но где мы?
   - Мы в Убежище.
   - А это что такое?
   Орло объяснил насчет руководимой правительством поддельной бунтарской организации, называемой Холмы. - Ты, конечно, слышала о них?
   - Да, но разве это не опасно?
   Орло улыбнулся в почти полной темноте.
   - Что ж, да. Фактически, я был бы очень удивлен, если бы Лильгин, прямо сейчас, не знал уже, где мы находимся. Вот почему я назвал наши настоящие имена.
   - Боже мой!
   Он повернулся на кровати, чтобы посмотреть ей в лицо.
   - Послушай, дорогая моя... - сказал он серьезно, - ...что-то должно произойти завтра. Я сам уверен: Лильгин собирается избавиться от большинства тех людей. Их ничто не может спасти. Вот почему я подумал, что нам лучше уйти с дороги.
   - Н-но - если он знает, где ты! Он убьет сначала тебя.
   - Насчет этого есть разумное объяснение, о котором я тебе когда-нибудь расскажу. А теперь давай спать!
   XXV
   В 8 утра Лильгин стоял рядом с ием изящным миниатюрным столом, что придавали ему импозантный и властный вид. И говорил мрачным голосом:
   - Мои друзья и товарищи: я должен сообщить вам, что сбылись мои худшие опасения. Меня держат пленником во дворце те личности, что убедили меня запустить этот эксперимент с выставлением на публичное обозрение. Моей главной надеждой является то, что мои малые силы здесь, на четвертом этаже, возводят баррикады. И что прежде, чем падут те баррикады, вы, мой добрый народ и мои друзья, придете в большом количестве и спасете меня...
   По последующим оценкам, на улицах в течение этого дня собралась толпа в пять миллионов человек. И что по меньшей мере миллион был в то или иное время внутри самого дворца.
   Во всяком случае, в том, что от него осталось.
   Через несколько минут после речи Орло ввел в действие свою поле-к-полю связь со своим личным кабинетом в Коммуникационном городке. Таким образом он получил Лидлу и других девушек, даже мистера Байлола. Но никто из ученых не сдвинулся с места.
   - Это все похоже на то, - лениво сказал Джо Эмберс, развалясь в кресле в бибилиотеке, - что этот человек руководствуется иезуитской логикой. Если бы он считал, что ему нужны мы, он бы уже сделал какие-то приготовления, чтобы спасти нас. Но если мы ему не нужны, значит, братец, на этой земле нет места, где мы могли бы продержаться хотя бы еще день. Правильно, джентльмены?
   Несколько ученых, бывших наготове, улыбкой подтвердили свое добродушное согласие.
   - Слушайте, вы, сумасшедшие! - заспорил Орло, - тип, сказавший это, доктор Джо Эмберс, это человек, относительно которого вы уверены, что он правительственный шпион. Если это хотя бы наполовину правда, значит его работой может быть задержать вас, чтобы убить.
   Никто не пошевелился. Улыбки остались неизменными.
   Позднее, когда толпы уже были там, он снова нашел дорогу в бибилиотеку. И в другие части Коммуникационного городка. Он не видел никого из знакомых. Даже по мертвым телам топтались так часто, что на них не осталось ничего узнаваемого.
   Вскоре после полудня, туда, где собрались беженцы, вошел ужаснувшийся Джеймс Бэйллтон и сказал,обращаясь к Орло:
   - Сэр, генерал Бурески на телефоне.
   Бурески сказал:
   - Послушай, мой друг, Хозяин собирается позвонить тебе через несколько минут. Вот как ты будешь говорить с ним...
   Это была методика "да и нет".
   - Но что ему может быть нужно? - прошептала побледневшая Шида, когда Бурески прервал связь. - Ты же причинил ему весь этот ущерб.
   - Это целый вопрос, - сказал Орло. - Я уже не могу сделать ему хуже, чем сделал. Поэтому теперь я ему нужен.
   - Он просто будет тебя пытать... - со слезами в голосе сказала Шида. ...пока ты не скажешь кодовое слово, прекращающее изображения.
   - Нет. Вот почему я перенес нас за восемь тысяч миль за то время, что показалось несколькими минутами - но на самом деле было не-временем. Он знает, что прошллй ночью здесь имел место факт наличия поля передачи материи - и что я могу избежать любой пытки
   с помощью еще одного кодового слова. Дорогая, делая все это, я дожил до своей собственной теории всеобщей связи. Лильгин теперь знает обо мне все. Я искренне считаю, что ему придется сохранить мне жизнь.
   Во время телефонного звонка Лильгин вышел из ритуала да и нет и сделал заявление, услышанное всеми людьми на земле.
   Он сказал, со своей великой улыбкой:
   - Орло, это время перемен. Мне следовало сказать тебе, что мне нравится то, что я услышал о твоей Второй Экономической Системе. Уверен, что она отвечает необходимости, становившейся все более явной с каждым уходящим годом. Я бы хотел, чтобы ты был моим административным помощником номер один, с задачей привести подобную систему в действие.
   - Приходи повидаться со мной, как только успокоится нынешняя заварушка. Может, ты не осознаешь, витая в облаках, что у нас серьезные проблемы. Два моих главных помощника, Мегара и Йоделл - как оказалось плели против меня заговор; по какой причине, я не знаю. Они были мне как братья.
   - Ладно... - с улыбкой - ...теперь до свидания!
   Орло встал; и - он не мог удержаться - важно сказал:
   - Я собираюсь действовать так, словно это абсолютная правда, и...
   Орло остановился и бросил второй взгляд на что-то, внезапно замеченное краем глаза на стене изображений. Он внезапно резко спросил:
   - Что это?
   В комнате, где за своим рабочим столом по-прежнему сидел диктатор, появился цветасто одетый индивид. За ним следовали несколько охранников. Но они явно были неуверенны, и один из них что-то сказал Лильгину.
   Пока развивались эти события, к Орло пришло смутное воспоминание... Разумеется, подумал он, Кроско - та первая ночь на Президиумском обеде. Неожиданное появление подобной фигуры испугало его в тот момент. А потом изгладилось из памяти так основательно, словно этого никогда не происходило.
   Предположительно, Кроско должен был быть одним из тех людей, о которых они думали за день до того, напрягая память, чтобы припомнить, с кем бы еще посоветоваться насчет заговора. Ему тоже следовало бы побеспокоиться о своем будущем.
   Диктатор на стене взмахом руки отослал охранников. Он выглядел не встревоженным, но изумленным.
   - Где ты был? - спросил он. - Как ты выбрался с того, что произошло внизу?
   Кроско исполнил маленький танец.
   - Сэр, - сказал он, - никто не убивает клоунов. Они просто смеялись и думали, что я один из них, и лезли мимо меня. Но это причинило мне беспокойство, ты не предупреждаешь меня!
   Лильгин откинулся в кресле. На мгновение показалось, что он в нерешительности. Но из его последующих слов стало ясно, что он вспомнил, что исторически придворный шут время от времени использовался для передачи посланий.
   - Тебя кто-то послал? - спросил он. - И если так, то что тебе нужно?
   Кроско, таскавший пугач и картонную саблю, наставил пистолет и выстрелил из него прямо в лицо диктатора. Поскольку то, что сделал шут, было весьма эффектным - вызывая искренний страх в жертве - Великий Человек подпрыгнул. А потом, сообразив, что это на самом деле был пугач, он начал истерически смеяться. Он все еще смеялся, когда картонная сабля обернувшаяся бритвенной остроты металлическим сплавом - взмахнула в воздухе и отсекла его голову.
   К о н е ц
   Этот перевод посвящается и дарится Леше Липатову в день его (Леши) рождения, чтобы он (Леша) продолжал любить фантастику и не забывал Клуб Любителей Фантастики, в котором принимал самое активное участие.
   Переводчик - M.W.
   май 1998 г.