Волков Александр Мелентьевич. Волшебник Изумрудного города (с иллюстрациями)

   – Хватит, хватит! – перебила Элли. – Какое из них самое заветное?

   – Самое-самое? – Чучело немного подумало. – Сними меня отсюда! Очень скучно торчать здесь день и ночь и пугать противных ворон, которые, кстати сказать совсем меня не боятся!
   – Разве ты не можешь сойти сам?
   – Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень благодарен!
   Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело стащила его.
   – Чрезвычайно признателен! – пропыхтело чучело, очутившись на земле. – Я чувствую себя прямо новым человеком. Если бы ещё получить серебряные бубенчики на шляпу, да новые сапоги!
   Чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке:
   – Страшила!
   – Что ты говоришь! – не поняла Элли.
   – Я говорю: Страшила. Это так меня назвали: ведь я должен пугать ворон. А тебя как зовут?
   – Элли.
   – Красивое имя! – сказал Страшила.
   Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как, чучело, набитое соломой и с нарисованным лицом, ходит и говорит.
   Но тут возмутился Тотошка и с негодованием воскликнул:
   – А почему ты со мной не здороваешься?
   – Ах, виноват, виноват! – извинился Страшила и крепко пожал пёсику лапу. – Честь имею представиться, Страшила!

   – Очень приятно! А я Тото! Но близким друзьям позволительно звать меня Тотошкой!
   – Ах, Страшила, как я рада, что исполнила самое заветное твоё желание! – сказала Элли.
   – Извини, Элли, – сказал Страшила, снова шаркнув ножкой, – но я, оказывается, ошибся. Моё самое заветное желание – получить мозги!
   – Мозги!?
   – Ну да, мозги. Очень неприятно, когда голова у тебя набита соломой…
   – Как же тебе не стыдно обманывать? – с упрёком спросила Элли.
   – А что значит – обманывать? Меня сделали только вчера и я ничего не знаю…
   – Откуда же ты узнал, что у тебя в голове солома, а у людей – мозги?
   – Это мне сказала одна ворона, когда я с ней ссорился. Дело, видишь ли, Элли, было так. Сегодня утром поблизости от меня летала большая взъерошенная ворона и не столько клевала пшеницу, сколько выбивала из неё на землю зёрна. Потом она нахально уселась на моё плечо и клюнула меня в щёку. «Кагги-карр! – насмешливо прокричала ворона. – Вот так чучело! Толку-то от него ничуть! Какой это чудак-фермер думал, что мы, вороны, будем его бояться?..» Ты понимаешь, Элли, я страшно рассердился и изо всех сил пытался заговорить. И какова была моя радость, когда это мне удалось. Но, понятно, у меня сначала выходило не очень складно. «Пш… пш… пшла… прочь, гадкая! – закричал я. – Нс… нс… Не смей клевать меня! Я прт… шрт… я страшный!» – Я даже сумел ловко сбросить ворону с плеча, схватив её за крыло рукой. Ворона, впрочем, ничуть не смутилась и принялась нагло клевать колосья прямо передо мной. «Эка, удивил, – сказала она. – Точно я не знаю, что стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А всё равно я тебя не боюсь! С шеста ведь ты не слезешь!» – «Пшш… пшш… пшла! Ах, я несчастный, – чуть не зарыдал я. – И правда, куда я годен? Даже поля от ворон уберечь не могу».
   При всём своём нахальстве, эта ворона была, по-видимому, добрая птица, – продолжал Страшила. – Ей стало меня жаль. «А ты не печалься так! – хрипло сказала она мне. – Если бы у тебя были мозги в голове, ты был бы как все люди! Мозги – единственная стоящая вещь у вороны… И у человека!» Вот так-то я и узнал, что у людей бывают мозги, а у меня их нет. Я весело закричал: «эй-гей-гей-го! Да здравствуют мозги! Я себе обязательно их раздобуду!» Но ворона очень капризная птица, и сразу охладила мою радость. «Кагги-карр!… – захохотала она. – Коли нет мозгов, так и не будет! Карр-карр!…» И она улетела, а вскоре пришли вы с Тотошкой, – закончил Страшила свой рассказ. – Вот теперь, Элли, скажи: можешь ты дать мне мозги?
   – Нет, что ты! Это может сделать разве только Гудвин в Изумрудном городе. Я как раз сама иду к нему просить, чтобы он вернул меня в Канзас, к папе и маме.
   – А где это Изумрудный город и кто такой Гудвин?
   – Разве ты не знаешь?
   – Нет, – печально ответил Страшила. – Я ничего не знаю. Ты ты же видишь, я набит соломой и у меня совсем нет мозгов.
   – Ох, как мне тебя жалко! – вздохнула девочка.
   – Спасибо! А если я пойду с тобой в Изумрудный город, Гудвин обязательно даст мне мозги?
   – Не знаю. Но если великий Гудвин и не даст тебе мозгов, хуже не будет, чем теперь.
   – Это верно, – сказал Страшила. – Видишь ли, – доверчиво продолжал он, – меня нельзя ранить, так как я набит соломой. Ты можешь насквозь проткнуть меня иглой, и мне не будет больно. Но я не хочу, чтобы люди называли меня глупцом, а разве без мозгов чему-нибудь научишься?
   – Бедный! – сказала Элли. – Пойдём с нами! Я попрошу Гудвина помочь тебе.
   – Спасибо! – ответил Страшила и снова раскланялся.
   Право, для чучела, прожившего на свете один только день, он был удивительно вежлив.
   Девочка помогла Страшиле сделать первые два шага, и они вместе пошли в Изумрудный город по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.
   Сначала Тотошке не нравился новый спутник. Он бегал вокруг чучела и обнюхивал его, считая, что в соломе внутри кафтана есть мышиное гнездо. Он недружелюбно лаял на Страшилу и делал вид, что хочет его укусить.
   – Не бойся Тотошки, – сказала Элли. – Он не укусит тебя.
   – Да я и не боюсь! Разве можно укусить солому? Дай я понесу твою корзинку. Мне это нетрудно: я ведь не могу уставать. Скажу тебе по секрету, – прошептал он на ухо девочке своим хрипловатым голосом, – есть только одна вещь на свете, которой я боюсь.
   – О! – воскликнула Элли. – Что же это такое? Мышь?
   – Нет! Горящая спичка!!!

* * *

   Через несколько часов дорога стала неровной. Страшила часто спотыкался. Попадались ямы. Тотошка перепрыгивал через них, а Элли обходила кругом. Но Страшила шёл прямо, падал и растягивался во всю длину. Он не ушибался. Элли брала его за руку, поднимала, и Страшила шагал дальше, смеясь над своей неловкостью.
   Потом Элли подобрала у края дороги толстую ветку и предложила её Страшиле вместо трости. Тогда дело пошло лучше, и походка Страшилы стала твёрже.
   Домики попадались всё реже, плодовые деревья совсем исчезли. Страна становилась малонаселённой и угрюмой.
   Путники уселись у ручейка. Элли достала хлеб и предложила кусочек Страшиле, но он вежливо отказался.
   – Я никогда не хочу есть. И это очень удобно для меня.
   Элли не настаивала и отдала кусок Тотошке; пёсик жадно проглотил его и стал на задние лапки, прося ещё.
   – Расскажи мне о себе, Элли, о своей стране, – попросил Страшила.
   Элли долго рассказывала о широкой канзасской степи, где летом всё так серо и пыльно и всё совершенно не такое, как в этой удивительной стране Гудвина.
   Страшила слушал внимательно.
   – Я не понимаю, почему ты хочешь вернуться в свой сухой и пыльный Канзас.
   – Ты потому не понимаешь, что у тебя нет мозгов, – горячо ответила девочка. – Дома всегда лучше!

   Страшила лукаво улыбнулся.
   – Солома, которой я набит, выросла на поле, кафтан сделал портной, сапоги сшил сапожник. Где же мой дом? На поле, у портного или у сапожника?
   Элли растерялась и не знала что ответить.
   Несколько минут она сидела молча.
   – Может быть, теперь ты мне расскажешь что-нибудь? – спросила девочка.
   Страшила взглянул на неё с упрёком:
   – Моя жизнь так коротка, что я ничего не знаю. Ведь меня сделали только вчера, и я понятия не имею, что было раньше на свете. К счастью, когда хозяин делал меня, он прежде всего нарисовал мне уши, и я мог слышать, что делается вокруг. У хозяина гостил другой жевун, и первое, что я услышал, были его слова: «А ведь уши-то велики!» – «Ничего! В самый раз!» – ответил хозяин и нарисовал мне правый глаз.
   И я с любопытством начал разглядывать всё, что делается вокруг, так как – ты понимаешь – ведь я в первый раз смотрел на мир.
   «Подходящий глазок» – сказал гость. – Не пожалел голубой краски!"
   «Мне кажется, другой вышел немного больше», – сказал хозяин, кончив рисовать мой второй глаз.
   Потом он сделал мне из заплатки нос и нарисовал рот, но я не умел ещё говорить, потому что не знал, зачем у меня рот. Хозяин надел на меня свой старый костюм и шляпу, с которой ребятишки срезали бубенчики. Я был страшно горд, и мне казалось, что выгляжу, как настоящий человек.
   «Этот парень будет чудесно пугать ворон», – сказал фермер.
   «Знаешь что? Назови его Страшилой!» – посоветовал гость и хозяин согласился.
   Дети фермера весело закричали: «Страшила! Страшила! Пугай ворон!»
   Меня отнесли на поле, проткнули шестом и оставили одного. Было скучно висеть, но слезть я не мог. Вчера птицы ещё боялись меня, но сегодня уже привыкли. Тут я и познакомился с доброй вороной, которая рассказала мне про мозги. Вот было бы хорошо, если бы Гудвин дал их мне…
   – Я думаю, он тебе поможет, – подбодрила его Элли.
   – Да, да! Неудобно чувствовать себя глупцом, когда даже вороны смеются над тобой.
   – Идём! – сказала Элли, встала и подала Страшиле корзинку.
   К вечеру путники вошли в большой лес. Ветви деревьев спускались низко и загораживали дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом. Солнце зашло и стало совсем темно.
   – Если увидишь домик, где можно переночевать, скажи мне, – попросила Элли сонным голосом. – Очень неудобно и страшно идти в темноте.
   Скоро Страшила остановился.
   – Я вижу справа маленькую хижину. Пойдём туда?
   – Да, да! – ответила Элли. – Я так устала!..
   Они свернули с дороги и скоро дошли до хижины. Элли нашла в углу постель из мха и сухой травы и сейчас же уснула, обняв рукой Тотошку. А Страшила сидел на пороге, оберегая покой обитателей хижины.
   Оказалось, что Страшила караулил не напрасно. Ночью какой-то зверь с белыми полосками на спине и на чёрной свиной мордочке попытался проникнуть в хижину. Скорее всего, его привлёк запах съестного из Эллиной корзинки, но Страшиле показалось, что Элли угрожает большая опасность. Он, затаившись, подпустил врага к самой двери (враг этот был молодой барсук, но этого Страшила, конечно не знал). И когда барсучишка уже просунул в дверь свой любопытный нос, принюхиваясь к соблазнительному запаху, Страшила стегнул его прутиком по жирной спине.

   Барсучишка взвыл, кинулся в чащу леса, и долго ещё слышался из-за деревьев его обиженный визг…
   Остаток ночи прошёл спокойно: лесные звери поняли, что у хижины есть надёжный защитник. А Страшила, который никогда не уставал и никогда не хотел спать, сидел на пороге, пялил глаза в темноту и терпеливо дожидался утра.

СПАСЕНИЕ ЖЕЛЕЗНОГО ДРОВОСЕКА

   Элли проснулась. Страшила сидел на пороге, а Тотошка гонял в лесу белок.
   – Надо поискать воды, – сказала девочка.
   – Зачем тебе вода?
   – Умыться и попить. Сухой кусок не идёт в горло.
   – Фу, как неудобно быть сделанным из мяса и костей! – задумчиво сказал Страшила. – Вы должны спать, и есть, и пить. Впрочем, у вас есть мозги, а за них можно терпеть всю эту кучу неудобств.
   Они нашли ручеёк, и Элли с Тотошкой позавтракали. В корзинке оставалось ещё немного хлеба. Элли собралась идти обратно в хижину, но тут послышался стон.
   – Что это? – спросила она со страхом.
   – Понятия не имею, – отвечал Страшила. – Пойдём, посмотрим.
   Стон раздался снова. Они стали пробираться сквозь чащу. Скоро они увидели среди деревьев какую-то фигуру. Элли подбежала и остановилась с криком изумления.
   У надрубленного дерева с высоко поднятым топором в руках стоял человек, целиком сделанный из железа. Голова его, руки и ноги были прикреплены к железному туловищу на шарнирах; на голове вместо шапки была медная воронка, галстук на шее был железный. Человек стоял неподвижно, с широко раскрытыми глазами.
   Тотошка с яростным лаем попытался укусить ногу незнакомца и отскочил с визгом: он чуть не сломал зубы.
   – Что за безобразие, ав-ав-ав! – пожаловался он. – Разве можно подставлять порядочной собаке железные ноги?..
   – Наверно, это лесное пугало, – догадался Страшила. – Не понимаю только, что оно здесь охраняет?
   – Это ты стонал? – спросила Элли.
   – Да… – ответил Железный Дровосек. – Уже целый год никто не приходит мне помочь…
   – А что нужно сделать? – спросила Элли, растроганная жалобным голосом незнакомца.
   – Мои суставы заржавели, и я не могу двигаться. Но, если меня смазать, я буду как новенький. Ты найдёшь маслёнку в моей хижине на полке.

   Элли с Тотошкой убежали, а Страшила ходил вокруг Железного Дровосека и с любопытством рассматривал его.
   – Скажи, друг, – поинтересовался Страшила. – Год – это очень долго?
   – Ещё бы! Год – это долго, очень долго! Это целых триста шестьдесят пять дней!..
   – Триста… шестьдесят… пять… – повторил Страшила. – А что, это больше чем три?
   – Какой ты глупый! – ответил Дровосек. – Ты, видно, совсем не умеешь считать!
   – Ошибаешься! – гордо возразил Страшила. – Я очень хорошо умею считать! – И он начал считать, загибая пальцы: – Хозяин сделал меня – раз! Я поссорился с вороной – два! Элли сняла меня с кола – три! А больше со мной ничего не случилось, значит, дальше и считать незачем!
   Железный Дровосек так удивился, что даже не смог ничего возразить. В это время Элли принесла маслёнку.
   – Где смазывать? – спросила она.
   – Сначала шею, – ответил Железный Дровосек.
   И Элли смазала шею, но она так заржавела, что Страшиле долго пришлось поворачивать голову Дровосека направо и налево, пока шея не перестала скрипеть.
   – Теперь, пожалуйста руки!
   И Элли стала смазывать суставы рук, а Страшила осторожно поднимал и опускал руки Дровосека, пока они стали действительно как новенькие. Тогда Железный Дровосек глубоко вздохнул и бросил топор.
   – Ух, как хорошо! – сказал он. – Я поднял вверх топор, прежде чем заржаветь и очень рад, что могу от него избавиться. Ну, а теперь дайте мне маслёнку, я смажу себе ноги и всё будет в порядке.
   Смазав ноги так, что он мог свободно двигать ими, Железный Дровосек много раз поблагодарил Элли, потому что он был очень вежливым.
   – Я стоял бы здесь до тех пор, пока не обратился бы в железную пыль. Вы спасли мне жизнь! Кто вы такие?
   – Я Элли, а это мои друзья…
   – Тото!
   – Страшила! Я набит соломой!
   – Об этом нетрудно догадаться по твоим разговорам, – заметил Железный Дровосек. – Но как вы сюда попали?
   – Мы идём в Изумрудный город к великому волшебнику Гудвину и провели в твоей хижине ночь.
   – Зачем вы идёте к Гудвину?
   – Я хочу, чтобы Гудвин вернул меня в Канзас, к папе и маме, – сказала Элли.
   – А я хочу попросить у него немножечко мозгов для моей соломенной головы, – сказал Страшила.
   – А я иду просто потому, что люблю Элли и потому, что мой долг – защищать её от врагов! – сказал Тотошка.
   Железный Дровосек глубоко задумался.
   – Как вы полагаете, великий Гудвин может дать мне сердце?
   – Думаю, что может, – отвечала Элли. – Ему это не труднее, чем дать Страшиле мозги.
   – Так вот, если вы примете меня в компанию, я пойду с вами в Изумрудный город и попрошу великого Гудвина дать мне сердце. Ведь иметь сердце – самое заветное моё желание!
   Элли радостно воскликнула:
   – Ах, друзья мои, как я рада! Теперь вас двое, и у вас два заветных желания!
   – Пойдём с нами, – добродушно согласился Страшила.
   Железный Дровосек попросил Элли доверху наполнить маслом маслёнку и положить её на дно корзинки.
   – Я могу попасть под дождь и заржаветь, – сказал он. – И без маслёнки мне придётся плохо…
   Потом он поднял топор, и они пошли через лес к дороге, вымощенной жёлтым кирпичом.
   Большим счастьем было для Элли и Страшилы найти такого спутника, как Железный Дровосек – сильного и ловкого.
   Когда Дровосек заметил, что Страшила опирается на корявую сучковатую дубину, он тотчас срезал с дерева прямую ветку и сделал для товарища удобную и крепкую трость.
   Скоро путники пришли к месту, где дорога заросла кустарником и стала непроходимой. Но Железный Дровосек заработал своим огромным топором и быстро расчистил путь.
   Элли шла задумавшись и не заметила, как Страшила свалился в яму. Ему пришлось звать друзей на помощь.
   – Почему ты не обошёл кругом? – спросил Железный Дровосек.
   – Не знаю! – чистосердечно ответил Страшила. – Понимаешь, у меня голова набита соломой, и я иду к Гудвину попросить немного мозгов.
   – Так! – сказал Дровосек. – Во всяком случае мозги – не самое лучшее на свете.
   – Вот ещё! – удивился Страшила. – Почему ты так думаешь?
   – Раньше у меня были мозги, – пояснил Железный Дровосек. – Но теперь, когда приходится выбирать между мозгами и сердцем, я предпочитаю сердце.
   – А почему? – спросил Страшила.
   – Послушайте мою историю, и тогда вы поймёте.
   И, пока они шли, Железный Дровосек рассказывал им свою историю:
   – Я дровосек! Став взрослым, я задумал жениться. Я полюбил от всего сердца одну хорошенькую девушку, а я тогда был ещё из мяса и костей, как и все люди. Но злая тётка, у которой жила девушка, не хотела расстаться с ней, потому что девушка работала на неё. Тётка пошла к волшебнице Гингеме и пообещала ей набрать целую корзину самых жирных пиявок, если та расстроит свадьбу…
   – Злая Гингема убита! – перебил Страшила.
   – Кем?
   – Элли! Она прилетела на убивающем домике и – крак! крак! – села волшебнице на голову.
   – Жаль, что этого не случилось раньше! – вздохнул Железный Дровосек и продолжал: – Гингема заколдовала мой топор, он отскочил от дерева и отрубил мне левую ногу. Я очень опечалился: ведь без ноги я не мог быть дровосеком. Я пошёл к кузнецу, и он сделал мне прекрасную железную ногу. Гингема снова заколдовала мой топор, и он отрубил мне правую ногу. Я опять пошёл к кузнецу. Девушка любила меня по прежнему и не отказывалась выйти за меня замуж. «Мы много сэкономим на сапогах и брюках!» – говорила она мне. Однако злая волшебница не успокоилась: ведь ей очень хотелось получить целую корзину пиявок. Я потерял руки, и кузнец сделал мне железные. Наконец топор отрубил мне голову, и я подумал, что мне пришёл конец. Но об этом узнал кузнец и сделал мне отличную железную голову. Я продолжал работать, и мы с девушкой по-прежнему любили друг друга…