Страница:
Успели. Медведь с удивлением увидел, как апачи и казаки довольно дружно и очень быстро заскочили на коней и с места пустились в бегство. Ни один не заметался в панике, ни один не попытался защитить имущество. Даже мгновенной задержки – и той не было, словно расположившиеся на отдых люди только и ждали внезапного налета, но сопротивляться им даже в голову не приходило. Словно бегство – обязательно спасение.
Повозки и палатки были брошены, словно ненужный хлам. Проскакивая мимо мгновенно покинутого лагеря, Медведь даже ощутил мимоходом аппетитный запах готовящегося обеда.
Погоня горячила кровь. Впереди маячили чужие всадники. Кто-то из команчей не утерпел, выпустил вдогон напрасную стрелу, но рано, слишком рано. Еще бы сократить расстояние хоть на десять конских корпусов – да и то вряд ли.
Казаки и апачи неслись сломя голову. Поначалу им помешало лишь одно – лошади не сразу развили полную скорость, и преследователи сумели приблизиться, но затем если и удавалось отыграть дистанцию, то очень медленно. Еще хорошо, беглецы неслись довольно компактно, не разворачивались веером по всей прерии, и точно так же тесной группой мчались за ними команчи.
Гулко громыхнуло ружье. И, как стрела перед тем, без всякого результата. Приложиться на скаку еще тяжелее, чем прицелиться из лука.
Беглецы даже не пытались отвечать, хотя их вероятные жертвы неслись навстречу возможным стрелам и пулям.
Зато споткнись хоть под кем из них конь – и судьба всадника решилась бы в мгновения.
Духи их хранят, что ли? Не спотыкаются, скачут, и все…
Перед какой-то порослью кустов беглецы взяли чуть в стороны, будто являлись настолько неумелыми, что боялись не одолеть препятствие.
Кусты чуть раздвинулись, явив застывших солдат. Все стояли на колене, и каждый целился в налетавших преследователей из ружья. Но солдаты – полбеды. Чуть в стороне выглянуло жерло орудия, и вдруг полыхнуло дымом. Последняя картинка в жизни, запечатлевшаяся у многих храбрых воинов.
Картечь безжалостно хлестнула по погоне, пробивая и людей, и лошадей. Крики, ржание, столпотворение, кто-то летит кувырком, опережая падающего скакуна, кто-то, напротив, валится на сторону, кто-то еще держится, лишь оружие вывалилось из рук – и даже щит не помог.
Медведя духи помиловали. Он несся не в первом ряду, конь явно не был лучшим, и даже не сразу понял, почему вдруг попадали скачущие перед ним. Только что были, и вот – на земле.
И лишь затем по слуху ударил гром. Конь дернулся в испуге, рванул в сторону. Молодой воин едва сумел удержаться в седле, не свалиться, и даже лук остался при нем.
Далеко в стороне, слева от происходящего, появились всадники. Гадать, кто они такие, не приходилось. Да Медведь и не жаловался на зрение, сразу отметив уборы апачей и форму казаков.
Поворот головы, мгновенный взгляд направо…
Так и есть, там тоже были наездники. И это не считая разворачивающихся навстречу недавних беглецов.
Засада!
Мысль обожгла, как бушующее пламя. Оставалось одно – вырываться отсюда в прерию в надежде, что превратившиеся в преследователей беглецы отстанут, не смогут выдержать предложенный темп.
Сравнительно недалеко Медведь заметил Стелющегося Змея. Прославленный разведчик лишился коня и теперь убегал прочь, словно свои две ноги могли сравниться с конскими четырьмя. Однако ружья Змей из рук не выпустил, хотя оно и мешало в бегстве. Зато с ружьем можно было сопротивляться и убить кого-нибудь прежде, чем настанет черед ближней схватки. Тем более – томагавк тоже по-прежнему висел у Змея на поясе, да и нож наверняка был при нем.
Решение пришло само. Медведь направил коня наперерез разведчику. Змей заметил маневр, понял его и изменил направление бега так, чтобы в какой-то момент оказаться параллельно идущему на помощь молодому воину.
Рука на седле, прыжок, и конь чуть вздрогнул, ощутив на себе двойной вес.
Быстрее! Еще быстрее! Конь поневоле шел тяжеловато, впереди уже виднелись соратники, сумевшие не только прореагировать на смену обстановки, но и не ставшие кого-нибудь подбирать. Сзади накатывали казаки вперемешку с апачами. Кто-то из отставших или наиболее отчаянных воинов сцепился с ними в быстротечной схватке, однако исход боя был уже предрешен.
И все же даже минутная стычка задержала преследователей, дала возможность кому-то уйти подальше от несчастливого места. А кто-то уже никуда никогда не пойдет и не поедет.
Потом! Все потом. Еще немного! Только бы конь выдержал и не упал. Только бы…
Прерии Тешаса
– Пленных много? – спросил Максимов.
Был он в обычной егерской форме без орденов. Не генеральная баталия, форсить ни к чему. Заурядная, в общем, стычка. Зато успех – полный. Нет, разумеется, можно было организовать преследование, положить еще больше налетчиков – только что сие даст? Еще одну экспедицию со стороны индейцев, но уже из мести? И так до бесконечности по кругу?
– Человек тридцать. – Карпов потер щеку. – Но из них с десяток раненых. Сейчас как раз перевязывают.
– Убитых?
– Десятка два. В основном картечью, но нескольких достали союзнички во время погони. Едва уняли. Остальным согласно приказу устроили «золотой мост».
Сотник сообщал все без каких-либо эмоций. Мол, как решили, так и сделали. Если есть издержки, куда без них в бою?
– Славно-с, – кивнул штабс-капитан.
Все прошло на удивление гладко. Потерь не имеется, враг разбит и рассеян, в то же время – излишнюю жестокость никто не проявлял, лишь продемонстрировали, что будет с теми, кто попытается вторгнуться на мирные земли.
Если кому-то хочется воинской славы, пусть ищет другое место приложения сил. Прерия велика, а что там происходит между многочисленными племенами, никого не касается. Воюйте, миритесь, лишь сюда больше не лезьте.
– Они обязательно попробуют или обогнуть нас, или напасть повторно, – напомнил казак. – Иначе бесчестья не оберешься. Знаю я этот народ. На наших апачей посмотрите.
Но на совете Карпов вместе со всеми голосовал за то, что надо дать налетчикам шанс. Не дело уничтожать всех поголовно. Тем более бед натворить команчи еще не успели.
– Двинутся вперед – добавим-с. Пусть знают – просто так мы никого не трогаем-с, однако разбойничать не дадим-с. Ладно. Пойдемте глянем, что за змеи по нашим землям разъездились.
Змеи – то была давняя кличка команчей среди прочих индейцев Великих Равнин.
Пленные расположились плотной группой. Здесь же суетился крепостной лекарь Пафнутьич, старенький и, откровенно говоря, не слишком умелый. Но уж какой есть.
Некоторые пленники лежали, большинство же сидело, и на их лицах не было тени эмоций. Хоть режь на куски, право победителя неоспоримо, но они не уронят достоинства воина.
– Гордецы-с, – качнул головой Максимов.
В его глазах промелькнуло подобие уважения.
– Что есть, то есть, Матвей Матвеевич, – согласился Карпов.
Вблизи сразу бросился в глаза невысокий рост врагов, даже по сравнению с традиционно некрупными егерями.
Обычная одежда индейцев. Штаны, мокасины, куртки из бизоньей кожи, а кое-кто и голый по пояс, наверно, чтобы лучше была видна боевая раскраска.
Пафнутьич при виде начальства оторвался от перевязки, встал, шагнул навстречу.
– Двое до вечера не протянут. Остальные… Все в руце Божьей!
Офицеры привычно перекрестились.
Зла к врагам не было. Обычная мужская работа. Если кто-то вторгся с нехорошими намерениями, следовало дать от ворот поворот. Никаких личных чувств.
Кое-кто из команчей скользнул по офицерам равнодушным взглядом и вновь уставился в неведомую точку перед собой. Лишь постанывал раненый в тяжелом забытьи.
– Как будет готов обед, накормите их-с, – распорядился Максимов. – И вот еще что… Вождя не захватили?
Он уже отметил – ни у кого из сидящих нет пышного убора, вернее, учитывая пристрастие команчей – бизоньей шкуры на голове. Носилась она, чтобы пасть зверя приходилась на лоб, и обязательно сохранялись рога. Сколько народов, столько и нарядов. Но – не было, и штабс-капитан спрашивал на всякий случай. Вдруг кто позарился на добычу? Или же вождь был убит. Тоже вариант.
– Ушел, – виновато вздохнул Карпов. – Больно конь у него хороший.
– Ладно-с. Может, оно и к лучшему. Потерять вождя – позор-с.
– Это точно, Матвей Матвеевич. Но с живым вождем они еще могут натворить делов. Ему же тоже не хочется возвращаться несолоно хлебавши. Кому нужен неудачник?
– Зато в случае удачи-с еще столько набежит-с! – сердито буркнул штабс-капитан.
Подошел Маркес. На смуглом лице подпоручика было написано возбуждение после удачного дела.
– Господа, может, преследование? Разобьем их всех ко всем…
Хотел чертыхнуться, но – удержался.
– Зачем-с? Надо нам себе врагов наживать? Наше дело – отвадить. Тоже люди, хотя и дикари-с, – вздохнул Матвей Матвеевич.
– Люди? – едва не подавился возмущением мексиканец. – Эти люди лет восемь назад так набезобразничали! Прошли незамеченными, а потом нападали на беззащитные поселения. Между прочим, моя кузина пропала без следа. А было ей лишь пять лет. Уничтожать таких людей надо!
– Спокойно-с. Что было, то было.
Офицеры слышали историю семьи Маркесов. Пропажа кузины, гибель ее родителей, напрасные поиски ребенка… Все было еще до появления в Мексике русских войск, да и вообще, тогда страна дышала революцией, и большинству ее жителей было не до каких-то проблем с дикими племенами на границе.
Вернее, большинству, как всегда, не было прямого дела ни до чего. А вот власти элементарно стремились удержать контроль над территорией, повстанцы, соответственно, прибрать земли к своим рукам. Даже республиканское правительство имелось – в соседнем государстве. И куча людей с полученными от него бумагами на вступление в должность: кто – губернатора, кто – командующего.
Если южную Мексику происходящее коснулось лишь отчасти, то в Тешасе происходила настоящая война. Не зря же Испания усиленно пыталась сплавить колонию за бесценок России – чтобы поиметь с нее хоть что-то, прежде чем она уплывет из рук сама.
В Мадриде наверняка думали – русские тоже не удержатся. Таким образом, сделка состоится, а результатов для новых хозяев не будет никаких.
Но – удержались. Помогла грызня между революционерами. Да и новая власть действовала решительно, разбив банды едва не в одном бою. И больше всего помогло своевременное прибытие русских войск, позволивших не только взять земли под контроль, но и отразить налет северных соседей, выступивших якобы по инициативе простых граждан.
Крупных нападений больше не было, однако на границе все время было неспокойно. А тут еще индейцы, словно без них проблем мало…
– Вам легко говорить, Матвей Матвеевич, – вздохнул Маркес. – А мы постоянно жили в Тешасе под угрозой налета.
– Вот и надо эту угрозу убрать-с. Но не уничтожением же. Отношения какие-то наладить. А заодно показать – никакого своевольства мы не потерпим. И повода для мести притом не дать.
Штабс-капитан вздохнул. Кого-нибудь пообразованнее бы сюда! Он кто? Армейская кость. А тут дипломат нужен – в сочетании с воинскими талантами. Человек, умеющий создать себе авторитет даже среди диких племен Великих Равнин.
Где же взять такого? Правильно ли он поступает, отражая нападение, но не переходя при сем некую грань? Вдруг молодой подпоручик прав и действовать надо куда жестче?
– Подождем-с. Пока же надо тщательно наблюдать, не позволить команчам обойти нас. Двинутся – опять получат. Только за апачами проследите. Они давние враги. Не стоит нам подогревать вражду-с.
Офицеры уже удалялись от пленных. Воспользовавшись этим, несколько свободных казаков подошли к индейцам, попробовали завести разговор. Это солдаты были заняты и пока не могли отлучиться от позиции. Иначе они тоже уже находились бы здесь. Интересно же, чем живут новые люди!
Пленники гордо молчали. Они не знали ни слова на русском, и даже язык жестов был несколько иным.
Впрочем, казаки были терпеливы и находчивы, и потихоньку началось подобие беседы. Пока едва-едва, но главное – растопить лед взаимного недоверия.
– Вы проследите, чтобы не было обид, – попросил Матвей Матвеевич казачьего сотника.
– Бог с вами! Какие обиды? В бою мои орлы никому спуску не дадут, но опосля…
Все там же
Даже в самом неудачном бою всегда найдутся герои.
Отряд потерял полсотни воинов – третью часть от тех, кто ушел в набег. Убитыми ли, попавшими в плен – пока никто не знал. Просто после долгого отхода перед ночлегом внимательно осмотрелись и обнаружили – их осталось менее сотни.
Бьющий Орел, к счастью, был тут же. Духи хранили вождя. В атаке он несся одним из первых, однако картечь пролетела мимо, поразила соседей и справа, и слева. Миновали его и пули. К счастью. Возвращаться без предводителя – позор.
Но другие… Славный Шелест Травы погиб на глазах многих во время первого залпа. Такой великий разведчик и воин – и совершенно нелепая смерть!
На удивление, их почти не преследовали. Словно отогнали и удовлетворились этим. Лишь некоторое время позади неслись отчаянные всадники, а потом остановились и еще долго стояли, глядя вслед. Словно говоря – вперед хода нет, так что уходите, откуда пришли.
Странно, но от бледнолицых можно ожидать чего угодно. Наверняка их разведчики сейчас наблюдали за дальнейшим перемещением отряда, только делали это с безопасного расстояния. Пересевший на запасного коня Змей с несколькими воинами порыскал по прерии, но лишь раз обнаружил в отдалении несколько всадников, немедленно повернувших назад.
Хотели ли усыпить бдительность и напасть в подходящий момент, просто избегали боя, и лишь выпроваживали незваных гостей прочь, судить было рано. Хотя, зачем такие сложности, когда надо было лишь продолжать битву, и потерь стало бы больше? Ладно…
Пока воины сидели в общем круге, надлежало решить, что делать дальше? Но – не только. Ведь кто-то заработал ку – знак высшей доблести, и несправедливо, если высшая награда обойдет героя.
– Я увидел – лошадь Стелющегося Змея убита. Враги преследовали. Они были кругом, – патетически выкрикнул Черный Медведь, выйдя в круг. – Стелющийся Змей мог погибнуть. Я подскакал к Змею. Я принял Змея на моего коня. Коню было тяжело. Враги гнались за нами. Но мы ушли. Я сделал это!
Последнюю фразу он прокричал, обращаясь за поддержкой к соплеменникам и духам предков.
– Сделал! – согласно выкрикнули присутствующие.
Теперь Черный Медведь честно заработал очередное ку. А сверх того – перед походом право проехаться на одной лошади со Змеем, напоминая соплеменникам о совершенном подвиге.
Остальные подвиги были такими же. Еще три воина спасли ставших безлошадными товарищей перед лицом врага.
Но похвастаться прикосновением к убитому или живому противнику не мог никто. Может, чья-то стрела нашла цель, кое-кто успел выпустить несколько штук в общей сумятице, да времени разбираться в тот момент не имелось.
Зато Левая Рука почти доскакал до вражеских рядов, и лишь шарахнувшаяся лошадь помешала ему нанести удар копьем хотя бы по одному солдату. Но – не нанес, тем самым не доведя подвиг до конца.
Судьба отсутствующих была неясна. Несколько человек были убиты точно – по свидетельствам видевших их гибель очевидцев. Но тел их вывезено не было, что само по себе не могло радовать уцелевших.
Теперь итоги были подведены. Настала пора решать, что делать дальше?
Можно было бы вернуться, но после первой же стычки – не будет ли это свидетельством трусости? Какими глазами тогда смотреть на соплеменников?
Продолжать поход, попытавшись обогнуть вражеский отряд? Если удастся сделать подобную операцию незаметной… Противник может не преследовать, однако следить он обязан во всех случаях. Вряд ли удастся остаться совершенно невидным. Разве что на то будет особая милость духов – в придачу к личному мастерству каждого.
Наконец, почему бы не попытаться напасть на врага? Второй раз засады не будет. Только самый глупый попадется в ловушку дважды. В честном же бою еще не ясно, кто выйдет победителем из схватки. Главное – выбрать подходящий момент и нанести удар. Или – несколько мелких ударов. Но только не возвращаться к родному племени раньше, чем будет пролита вражья кровь и захвачена добыча. Смелый не отступает от намеченного. Хотя и учится на ошибках.
Ружья и порох – весьма ценная вещь.
– Пусть будет так! – заключил Орел.
Все еще у Волчьих гор
Прерия лишь кажется однообразной тому, кто к ней не привык. Черный Медведь легко читал книгу природы. Здесь сразу после дождя прошло семейство бизонов. А здесь некогда, уже давно, была временная стоянка охотников. Наверно, тех же липон-апачей, с которыми недавно столкнула судьба.
А тут не далее как сегодня утром прошли всадники. Трое. В сторону временного лагеря команчей. Значит, разведчики. Судя по отпечаткам подков, бледнолицые. Индейцы не портят ноги лошадям подковами. Да у них и кузнецов не имеется.
Жаль, что разминулись. Было бы интересно схватиться с неведомым врагом. До сих пор воинская судьба не сталкивала Медведя с этим противником. Не считая вчерашней засады, но там все произошло очень быстро и на некотором расстоянии. А вот так, чтобы всадить кому-нибудь стрелу в горло, а еще лучше – ударить копьем или томагавком, сразу заработав себе еще одно ку…
– Проследим? – тихо предложил Медведь.
– Надо прежде найти их лагерь, – так же тихо отозвался Змей. – Трое бледнолицых не причинят вреда. Они сильны, когда их много. Поодиночке бледнолицые слабы.
Разведчик знал, о чем говорил. Четвертый набег как-никак, причем первый был сделан еще зим десять назад. При прежних властителях края. Последний – три зимы.
Пожелай Змей – вполне мог бы стать одним из военных вождей. Авторитетный воин, подвигов за плечами столько, что треть ночи может выкрикивать их, и все же предпочитает не занимать первых мест. Странно, хотя иногда и бывает. Погибший Шелест тоже не стремился в вожди.
Сказал, и умолк. Говорить хорошо вечером на привале. В походе надо молчать и слушать, что происходит вокруг. И, конечно, смотреть.
Вот здесь вчера проезжали индейцы – человек шесть, но апачи или кто из своих, не понять.
До места схватки осталось не так далеко, и теперь ехали вообще осторожно, если можно было осторожничать больше, чем это делали разведчики с самого выхода.
Даже лошади, казалось, вняли всадникам и шли почти бесшумно.
– Там, – чуть разомкнул губы Змей и повел глазами куда-то направо.
Черный Медведь осторожно покосился в указанном направлении. Ничего и никого.
– Там за нами кто-то наблюдал, – тихо пояснил Змей. – Спрятался в траве.
Обнаруженный разведчик – уже не разведчик. Но в лагере все ждали информации, что происходит у врага, и Стелющийся Змей хладнокровно продолжал ехать дальше.
Его напарнику стало не по себе. Вспомнился вчерашний разгром, бегство, отставшая погоня… Вчера духи были милостивы, но будут ли они в том же настроении сегодня? Противник тоже нуждается в точных данных, следовательно, обязан попытаться захватить разведчиков в плен.
Но воин не должен бояться. Лицо Медведя осталось бесстрастным. Змей продолжает путь, значит, надо ехать вместе с ним. И быть притом готовым к бегству или бою – в любой момент.
Мгновения шли, а нападения все не было. Потом кто-то на миг мелькнул далеко на вершине одного из холмов. Или почудилось от напряжения? Очень уж мимолетно было появление головы над высокой травой. Словно человек чуть приподнялся и тут же залег вновь, не желая быть обнаруженным.
Если правда следящий отнюдь не блистал воинским мастерством. Не столь трудно проследить за проезжающими мимо, а самому остаться незаметным. Ладно, бледнолицые. По рассказам того же Змея, они не отличались умениями, но с ними находились липан-апачи, а уж те воинами были отменными. Не хуже самих команчей.
И вдруг отнюдь не справа, а слева выскочило две полных руки только что помянутых индейцев.
– За мной! – поворачивать Змей не стал и сейчас. Вместо этого, к неожиданности противника, он погнал коня прямиком в сторону вчерашней схватки.
Медведь сразу оценил маневр знаменитого разведчика. Апачи изначально направили бег лошадей в расчете на бегство противника, и теперь расстояние между всадниками увеличилось. Кроме того, даже в самом невыгодном положении следует помнить о взятом на себя деле. Пусть по касательной, вдалеке, но почему бы не пронестись мимо лагеря бледнолицых? Вряд ли там ожидают подобной наглости, и количество преследователей должно остаться прежним. Хотя, возможно, где-то есть и вторая группа. Одна – как загонщики, а вторая тем временем ожидает добычу в засаде. И изменение движения уже уводит в сторону от подготовленной ловушки.
Молодой воин понял все высказанное инстинктивно, без оформления в слова. Рассуждения требуют времени, мужчине же надлежит действовать.
Все решат кони. Разведчики берегли их силы всю дорогу как раз на такой случай, однако и апачи тоже не гоняли зря четвероногих друзей. Просто дистанция между беглецами и преследователями оказалась великоватой и пока сокращаться не желала.
Чуть впереди несся Змей. Медведь отставал от него на два корпуса. Он мог бы еще поднажать и, может быть, даже на некоторое время вырваться вперед, однако доверял старшему товарищу. Тот явно уже составил какой-то план и теперь старательно следовал ему. Не зря же Стелящийся считался одним из лучших разведчиков племени. Умение уйти – одно из самых необходимых качеств дозорного и следопыта.
Место схватки возникло впереди и чуть левее. Трупов на поле перед памятным холмом не имелось, на самом склоне движения не было, и лишь в стороне паслись несколько лошадей и виднелись люди.
Бледнолицые повскакивали на ноги. Они бы ринулись в погоню, только лошади были расседланы, а ездить прямо на крупе дозорные не то не умели, не то не желали.
Разведчики пронеслись по широкой дуге, особо не приближаясь к становищу. Главное стало понятным – неприятель по-прежнему находится здесь, сосчитать же его на скаку все равно точно невозможно. Однако помимо тех, у лошадей замаячили другие, в зеленой форме, а так же – в длинных чекменях. Извечных противников – апачей среди них вроде не было, да они бы и не стали смотреть на проносившуюся мимо потенциальную добычу. Эти-то сразу присоединились бы к погоне.
Но – повезло.
Чуть дальше холмы образовали подобие лабиринта, и на время удалось исчезнуть из поля зрения погони. Проскочили с налета небольшую ложбинку, вновь углубились в холмы, затем Змей резко остановил скакуна, и Медведь едва успел проделать то же самое.
Разведчик залег в густую траву, увлекая за собой коня. Благо, конь был привычным к подобным делам.
Лежали молча, лишь бока лошадей тяжело вздымались после долгой скачки.
Где-то в стороне с налета простучала погоня. И все на некоторое время затихло. Лишь какая-то птица, встревоженная суетой, покрикивала в вышине.
Змей напряженно прислушался, а затем поднялся, потянул за собой лошадь.
В таких вещах главное – не торопиться, но и не медлить. Скоро апачи поймут, что мчатся невесть куда, и обязательно вернутся искать врагов.
Два всадника сразу свернули, но не прямиком к далекому лагерю племени, а несколько в сторону.
По прямой летают лишь птицы. Им-то что?..
Глава четвертая
Повозки и палатки были брошены, словно ненужный хлам. Проскакивая мимо мгновенно покинутого лагеря, Медведь даже ощутил мимоходом аппетитный запах готовящегося обеда.
Погоня горячила кровь. Впереди маячили чужие всадники. Кто-то из команчей не утерпел, выпустил вдогон напрасную стрелу, но рано, слишком рано. Еще бы сократить расстояние хоть на десять конских корпусов – да и то вряд ли.
Казаки и апачи неслись сломя голову. Поначалу им помешало лишь одно – лошади не сразу развили полную скорость, и преследователи сумели приблизиться, но затем если и удавалось отыграть дистанцию, то очень медленно. Еще хорошо, беглецы неслись довольно компактно, не разворачивались веером по всей прерии, и точно так же тесной группой мчались за ними команчи.
Гулко громыхнуло ружье. И, как стрела перед тем, без всякого результата. Приложиться на скаку еще тяжелее, чем прицелиться из лука.
Беглецы даже не пытались отвечать, хотя их вероятные жертвы неслись навстречу возможным стрелам и пулям.
Зато споткнись хоть под кем из них конь – и судьба всадника решилась бы в мгновения.
Духи их хранят, что ли? Не спотыкаются, скачут, и все…
Перед какой-то порослью кустов беглецы взяли чуть в стороны, будто являлись настолько неумелыми, что боялись не одолеть препятствие.
Кусты чуть раздвинулись, явив застывших солдат. Все стояли на колене, и каждый целился в налетавших преследователей из ружья. Но солдаты – полбеды. Чуть в стороне выглянуло жерло орудия, и вдруг полыхнуло дымом. Последняя картинка в жизни, запечатлевшаяся у многих храбрых воинов.
Картечь безжалостно хлестнула по погоне, пробивая и людей, и лошадей. Крики, ржание, столпотворение, кто-то летит кувырком, опережая падающего скакуна, кто-то, напротив, валится на сторону, кто-то еще держится, лишь оружие вывалилось из рук – и даже щит не помог.
Медведя духи помиловали. Он несся не в первом ряду, конь явно не был лучшим, и даже не сразу понял, почему вдруг попадали скачущие перед ним. Только что были, и вот – на земле.
И лишь затем по слуху ударил гром. Конь дернулся в испуге, рванул в сторону. Молодой воин едва сумел удержаться в седле, не свалиться, и даже лук остался при нем.
Далеко в стороне, слева от происходящего, появились всадники. Гадать, кто они такие, не приходилось. Да Медведь и не жаловался на зрение, сразу отметив уборы апачей и форму казаков.
Поворот головы, мгновенный взгляд направо…
Так и есть, там тоже были наездники. И это не считая разворачивающихся навстречу недавних беглецов.
Засада!
Мысль обожгла, как бушующее пламя. Оставалось одно – вырываться отсюда в прерию в надежде, что превратившиеся в преследователей беглецы отстанут, не смогут выдержать предложенный темп.
Сравнительно недалеко Медведь заметил Стелющегося Змея. Прославленный разведчик лишился коня и теперь убегал прочь, словно свои две ноги могли сравниться с конскими четырьмя. Однако ружья Змей из рук не выпустил, хотя оно и мешало в бегстве. Зато с ружьем можно было сопротивляться и убить кого-нибудь прежде, чем настанет черед ближней схватки. Тем более – томагавк тоже по-прежнему висел у Змея на поясе, да и нож наверняка был при нем.
Решение пришло само. Медведь направил коня наперерез разведчику. Змей заметил маневр, понял его и изменил направление бега так, чтобы в какой-то момент оказаться параллельно идущему на помощь молодому воину.
Рука на седле, прыжок, и конь чуть вздрогнул, ощутив на себе двойной вес.
Быстрее! Еще быстрее! Конь поневоле шел тяжеловато, впереди уже виднелись соратники, сумевшие не только прореагировать на смену обстановки, но и не ставшие кого-нибудь подбирать. Сзади накатывали казаки вперемешку с апачами. Кто-то из отставших или наиболее отчаянных воинов сцепился с ними в быстротечной схватке, однако исход боя был уже предрешен.
И все же даже минутная стычка задержала преследователей, дала возможность кому-то уйти подальше от несчастливого места. А кто-то уже никуда никогда не пойдет и не поедет.
Потом! Все потом. Еще немного! Только бы конь выдержал и не упал. Только бы…
Прерии Тешаса
– Пленных много? – спросил Максимов.
Был он в обычной егерской форме без орденов. Не генеральная баталия, форсить ни к чему. Заурядная, в общем, стычка. Зато успех – полный. Нет, разумеется, можно было организовать преследование, положить еще больше налетчиков – только что сие даст? Еще одну экспедицию со стороны индейцев, но уже из мести? И так до бесконечности по кругу?
– Человек тридцать. – Карпов потер щеку. – Но из них с десяток раненых. Сейчас как раз перевязывают.
– Убитых?
– Десятка два. В основном картечью, но нескольких достали союзнички во время погони. Едва уняли. Остальным согласно приказу устроили «золотой мост».
Сотник сообщал все без каких-либо эмоций. Мол, как решили, так и сделали. Если есть издержки, куда без них в бою?
– Славно-с, – кивнул штабс-капитан.
Все прошло на удивление гладко. Потерь не имеется, враг разбит и рассеян, в то же время – излишнюю жестокость никто не проявлял, лишь продемонстрировали, что будет с теми, кто попытается вторгнуться на мирные земли.
Если кому-то хочется воинской славы, пусть ищет другое место приложения сил. Прерия велика, а что там происходит между многочисленными племенами, никого не касается. Воюйте, миритесь, лишь сюда больше не лезьте.
– Они обязательно попробуют или обогнуть нас, или напасть повторно, – напомнил казак. – Иначе бесчестья не оберешься. Знаю я этот народ. На наших апачей посмотрите.
Но на совете Карпов вместе со всеми голосовал за то, что надо дать налетчикам шанс. Не дело уничтожать всех поголовно. Тем более бед натворить команчи еще не успели.
– Двинутся вперед – добавим-с. Пусть знают – просто так мы никого не трогаем-с, однако разбойничать не дадим-с. Ладно. Пойдемте глянем, что за змеи по нашим землям разъездились.
Змеи – то была давняя кличка команчей среди прочих индейцев Великих Равнин.
Пленные расположились плотной группой. Здесь же суетился крепостной лекарь Пафнутьич, старенький и, откровенно говоря, не слишком умелый. Но уж какой есть.
Некоторые пленники лежали, большинство же сидело, и на их лицах не было тени эмоций. Хоть режь на куски, право победителя неоспоримо, но они не уронят достоинства воина.
– Гордецы-с, – качнул головой Максимов.
В его глазах промелькнуло подобие уважения.
– Что есть, то есть, Матвей Матвеевич, – согласился Карпов.
Вблизи сразу бросился в глаза невысокий рост врагов, даже по сравнению с традиционно некрупными егерями.
Обычная одежда индейцев. Штаны, мокасины, куртки из бизоньей кожи, а кое-кто и голый по пояс, наверно, чтобы лучше была видна боевая раскраска.
Пафнутьич при виде начальства оторвался от перевязки, встал, шагнул навстречу.
– Двое до вечера не протянут. Остальные… Все в руце Божьей!
Офицеры привычно перекрестились.
Зла к врагам не было. Обычная мужская работа. Если кто-то вторгся с нехорошими намерениями, следовало дать от ворот поворот. Никаких личных чувств.
Кое-кто из команчей скользнул по офицерам равнодушным взглядом и вновь уставился в неведомую точку перед собой. Лишь постанывал раненый в тяжелом забытьи.
– Как будет готов обед, накормите их-с, – распорядился Максимов. – И вот еще что… Вождя не захватили?
Он уже отметил – ни у кого из сидящих нет пышного убора, вернее, учитывая пристрастие команчей – бизоньей шкуры на голове. Носилась она, чтобы пасть зверя приходилась на лоб, и обязательно сохранялись рога. Сколько народов, столько и нарядов. Но – не было, и штабс-капитан спрашивал на всякий случай. Вдруг кто позарился на добычу? Или же вождь был убит. Тоже вариант.
– Ушел, – виновато вздохнул Карпов. – Больно конь у него хороший.
– Ладно-с. Может, оно и к лучшему. Потерять вождя – позор-с.
– Это точно, Матвей Матвеевич. Но с живым вождем они еще могут натворить делов. Ему же тоже не хочется возвращаться несолоно хлебавши. Кому нужен неудачник?
– Зато в случае удачи-с еще столько набежит-с! – сердито буркнул штабс-капитан.
Подошел Маркес. На смуглом лице подпоручика было написано возбуждение после удачного дела.
– Господа, может, преследование? Разобьем их всех ко всем…
Хотел чертыхнуться, но – удержался.
– Зачем-с? Надо нам себе врагов наживать? Наше дело – отвадить. Тоже люди, хотя и дикари-с, – вздохнул Матвей Матвеевич.
– Люди? – едва не подавился возмущением мексиканец. – Эти люди лет восемь назад так набезобразничали! Прошли незамеченными, а потом нападали на беззащитные поселения. Между прочим, моя кузина пропала без следа. А было ей лишь пять лет. Уничтожать таких людей надо!
– Спокойно-с. Что было, то было.
Офицеры слышали историю семьи Маркесов. Пропажа кузины, гибель ее родителей, напрасные поиски ребенка… Все было еще до появления в Мексике русских войск, да и вообще, тогда страна дышала революцией, и большинству ее жителей было не до каких-то проблем с дикими племенами на границе.
Вернее, большинству, как всегда, не было прямого дела ни до чего. А вот власти элементарно стремились удержать контроль над территорией, повстанцы, соответственно, прибрать земли к своим рукам. Даже республиканское правительство имелось – в соседнем государстве. И куча людей с полученными от него бумагами на вступление в должность: кто – губернатора, кто – командующего.
Если южную Мексику происходящее коснулось лишь отчасти, то в Тешасе происходила настоящая война. Не зря же Испания усиленно пыталась сплавить колонию за бесценок России – чтобы поиметь с нее хоть что-то, прежде чем она уплывет из рук сама.
В Мадриде наверняка думали – русские тоже не удержатся. Таким образом, сделка состоится, а результатов для новых хозяев не будет никаких.
Но – удержались. Помогла грызня между революционерами. Да и новая власть действовала решительно, разбив банды едва не в одном бою. И больше всего помогло своевременное прибытие русских войск, позволивших не только взять земли под контроль, но и отразить налет северных соседей, выступивших якобы по инициативе простых граждан.
Крупных нападений больше не было, однако на границе все время было неспокойно. А тут еще индейцы, словно без них проблем мало…
– Вам легко говорить, Матвей Матвеевич, – вздохнул Маркес. – А мы постоянно жили в Тешасе под угрозой налета.
– Вот и надо эту угрозу убрать-с. Но не уничтожением же. Отношения какие-то наладить. А заодно показать – никакого своевольства мы не потерпим. И повода для мести притом не дать.
Штабс-капитан вздохнул. Кого-нибудь пообразованнее бы сюда! Он кто? Армейская кость. А тут дипломат нужен – в сочетании с воинскими талантами. Человек, умеющий создать себе авторитет даже среди диких племен Великих Равнин.
Где же взять такого? Правильно ли он поступает, отражая нападение, но не переходя при сем некую грань? Вдруг молодой подпоручик прав и действовать надо куда жестче?
– Подождем-с. Пока же надо тщательно наблюдать, не позволить команчам обойти нас. Двинутся – опять получат. Только за апачами проследите. Они давние враги. Не стоит нам подогревать вражду-с.
Офицеры уже удалялись от пленных. Воспользовавшись этим, несколько свободных казаков подошли к индейцам, попробовали завести разговор. Это солдаты были заняты и пока не могли отлучиться от позиции. Иначе они тоже уже находились бы здесь. Интересно же, чем живут новые люди!
Пленники гордо молчали. Они не знали ни слова на русском, и даже язык жестов был несколько иным.
Впрочем, казаки были терпеливы и находчивы, и потихоньку началось подобие беседы. Пока едва-едва, но главное – растопить лед взаимного недоверия.
– Вы проследите, чтобы не было обид, – попросил Матвей Матвеевич казачьего сотника.
– Бог с вами! Какие обиды? В бою мои орлы никому спуску не дадут, но опосля…
Все там же
Даже в самом неудачном бою всегда найдутся герои.
Отряд потерял полсотни воинов – третью часть от тех, кто ушел в набег. Убитыми ли, попавшими в плен – пока никто не знал. Просто после долгого отхода перед ночлегом внимательно осмотрелись и обнаружили – их осталось менее сотни.
Бьющий Орел, к счастью, был тут же. Духи хранили вождя. В атаке он несся одним из первых, однако картечь пролетела мимо, поразила соседей и справа, и слева. Миновали его и пули. К счастью. Возвращаться без предводителя – позор.
Но другие… Славный Шелест Травы погиб на глазах многих во время первого залпа. Такой великий разведчик и воин – и совершенно нелепая смерть!
На удивление, их почти не преследовали. Словно отогнали и удовлетворились этим. Лишь некоторое время позади неслись отчаянные всадники, а потом остановились и еще долго стояли, глядя вслед. Словно говоря – вперед хода нет, так что уходите, откуда пришли.
Странно, но от бледнолицых можно ожидать чего угодно. Наверняка их разведчики сейчас наблюдали за дальнейшим перемещением отряда, только делали это с безопасного расстояния. Пересевший на запасного коня Змей с несколькими воинами порыскал по прерии, но лишь раз обнаружил в отдалении несколько всадников, немедленно повернувших назад.
Хотели ли усыпить бдительность и напасть в подходящий момент, просто избегали боя, и лишь выпроваживали незваных гостей прочь, судить было рано. Хотя, зачем такие сложности, когда надо было лишь продолжать битву, и потерь стало бы больше? Ладно…
Пока воины сидели в общем круге, надлежало решить, что делать дальше? Но – не только. Ведь кто-то заработал ку – знак высшей доблести, и несправедливо, если высшая награда обойдет героя.
– Я увидел – лошадь Стелющегося Змея убита. Враги преследовали. Они были кругом, – патетически выкрикнул Черный Медведь, выйдя в круг. – Стелющийся Змей мог погибнуть. Я подскакал к Змею. Я принял Змея на моего коня. Коню было тяжело. Враги гнались за нами. Но мы ушли. Я сделал это!
Последнюю фразу он прокричал, обращаясь за поддержкой к соплеменникам и духам предков.
– Сделал! – согласно выкрикнули присутствующие.
Теперь Черный Медведь честно заработал очередное ку. А сверх того – перед походом право проехаться на одной лошади со Змеем, напоминая соплеменникам о совершенном подвиге.
Остальные подвиги были такими же. Еще три воина спасли ставших безлошадными товарищей перед лицом врага.
Но похвастаться прикосновением к убитому или живому противнику не мог никто. Может, чья-то стрела нашла цель, кое-кто успел выпустить несколько штук в общей сумятице, да времени разбираться в тот момент не имелось.
Зато Левая Рука почти доскакал до вражеских рядов, и лишь шарахнувшаяся лошадь помешала ему нанести удар копьем хотя бы по одному солдату. Но – не нанес, тем самым не доведя подвиг до конца.
Судьба отсутствующих была неясна. Несколько человек были убиты точно – по свидетельствам видевших их гибель очевидцев. Но тел их вывезено не было, что само по себе не могло радовать уцелевших.
Теперь итоги были подведены. Настала пора решать, что делать дальше?
Можно было бы вернуться, но после первой же стычки – не будет ли это свидетельством трусости? Какими глазами тогда смотреть на соплеменников?
Продолжать поход, попытавшись обогнуть вражеский отряд? Если удастся сделать подобную операцию незаметной… Противник может не преследовать, однако следить он обязан во всех случаях. Вряд ли удастся остаться совершенно невидным. Разве что на то будет особая милость духов – в придачу к личному мастерству каждого.
Наконец, почему бы не попытаться напасть на врага? Второй раз засады не будет. Только самый глупый попадется в ловушку дважды. В честном же бою еще не ясно, кто выйдет победителем из схватки. Главное – выбрать подходящий момент и нанести удар. Или – несколько мелких ударов. Но только не возвращаться к родному племени раньше, чем будет пролита вражья кровь и захвачена добыча. Смелый не отступает от намеченного. Хотя и учится на ошибках.
Ружья и порох – весьма ценная вещь.
– Пусть будет так! – заключил Орел.
Все еще у Волчьих гор
Прерия лишь кажется однообразной тому, кто к ней не привык. Черный Медведь легко читал книгу природы. Здесь сразу после дождя прошло семейство бизонов. А здесь некогда, уже давно, была временная стоянка охотников. Наверно, тех же липон-апачей, с которыми недавно столкнула судьба.
А тут не далее как сегодня утром прошли всадники. Трое. В сторону временного лагеря команчей. Значит, разведчики. Судя по отпечаткам подков, бледнолицые. Индейцы не портят ноги лошадям подковами. Да у них и кузнецов не имеется.
Жаль, что разминулись. Было бы интересно схватиться с неведомым врагом. До сих пор воинская судьба не сталкивала Медведя с этим противником. Не считая вчерашней засады, но там все произошло очень быстро и на некотором расстоянии. А вот так, чтобы всадить кому-нибудь стрелу в горло, а еще лучше – ударить копьем или томагавком, сразу заработав себе еще одно ку…
– Проследим? – тихо предложил Медведь.
– Надо прежде найти их лагерь, – так же тихо отозвался Змей. – Трое бледнолицых не причинят вреда. Они сильны, когда их много. Поодиночке бледнолицые слабы.
Разведчик знал, о чем говорил. Четвертый набег как-никак, причем первый был сделан еще зим десять назад. При прежних властителях края. Последний – три зимы.
Пожелай Змей – вполне мог бы стать одним из военных вождей. Авторитетный воин, подвигов за плечами столько, что треть ночи может выкрикивать их, и все же предпочитает не занимать первых мест. Странно, хотя иногда и бывает. Погибший Шелест тоже не стремился в вожди.
Сказал, и умолк. Говорить хорошо вечером на привале. В походе надо молчать и слушать, что происходит вокруг. И, конечно, смотреть.
Вот здесь вчера проезжали индейцы – человек шесть, но апачи или кто из своих, не понять.
До места схватки осталось не так далеко, и теперь ехали вообще осторожно, если можно было осторожничать больше, чем это делали разведчики с самого выхода.
Даже лошади, казалось, вняли всадникам и шли почти бесшумно.
– Там, – чуть разомкнул губы Змей и повел глазами куда-то направо.
Черный Медведь осторожно покосился в указанном направлении. Ничего и никого.
– Там за нами кто-то наблюдал, – тихо пояснил Змей. – Спрятался в траве.
Обнаруженный разведчик – уже не разведчик. Но в лагере все ждали информации, что происходит у врага, и Стелющийся Змей хладнокровно продолжал ехать дальше.
Его напарнику стало не по себе. Вспомнился вчерашний разгром, бегство, отставшая погоня… Вчера духи были милостивы, но будут ли они в том же настроении сегодня? Противник тоже нуждается в точных данных, следовательно, обязан попытаться захватить разведчиков в плен.
Но воин не должен бояться. Лицо Медведя осталось бесстрастным. Змей продолжает путь, значит, надо ехать вместе с ним. И быть притом готовым к бегству или бою – в любой момент.
Мгновения шли, а нападения все не было. Потом кто-то на миг мелькнул далеко на вершине одного из холмов. Или почудилось от напряжения? Очень уж мимолетно было появление головы над высокой травой. Словно человек чуть приподнялся и тут же залег вновь, не желая быть обнаруженным.
Если правда следящий отнюдь не блистал воинским мастерством. Не столь трудно проследить за проезжающими мимо, а самому остаться незаметным. Ладно, бледнолицые. По рассказам того же Змея, они не отличались умениями, но с ними находились липан-апачи, а уж те воинами были отменными. Не хуже самих команчей.
И вдруг отнюдь не справа, а слева выскочило две полных руки только что помянутых индейцев.
– За мной! – поворачивать Змей не стал и сейчас. Вместо этого, к неожиданности противника, он погнал коня прямиком в сторону вчерашней схватки.
Медведь сразу оценил маневр знаменитого разведчика. Апачи изначально направили бег лошадей в расчете на бегство противника, и теперь расстояние между всадниками увеличилось. Кроме того, даже в самом невыгодном положении следует помнить о взятом на себя деле. Пусть по касательной, вдалеке, но почему бы не пронестись мимо лагеря бледнолицых? Вряд ли там ожидают подобной наглости, и количество преследователей должно остаться прежним. Хотя, возможно, где-то есть и вторая группа. Одна – как загонщики, а вторая тем временем ожидает добычу в засаде. И изменение движения уже уводит в сторону от подготовленной ловушки.
Молодой воин понял все высказанное инстинктивно, без оформления в слова. Рассуждения требуют времени, мужчине же надлежит действовать.
Все решат кони. Разведчики берегли их силы всю дорогу как раз на такой случай, однако и апачи тоже не гоняли зря четвероногих друзей. Просто дистанция между беглецами и преследователями оказалась великоватой и пока сокращаться не желала.
Чуть впереди несся Змей. Медведь отставал от него на два корпуса. Он мог бы еще поднажать и, может быть, даже на некоторое время вырваться вперед, однако доверял старшему товарищу. Тот явно уже составил какой-то план и теперь старательно следовал ему. Не зря же Стелящийся считался одним из лучших разведчиков племени. Умение уйти – одно из самых необходимых качеств дозорного и следопыта.
Место схватки возникло впереди и чуть левее. Трупов на поле перед памятным холмом не имелось, на самом склоне движения не было, и лишь в стороне паслись несколько лошадей и виднелись люди.
Бледнолицые повскакивали на ноги. Они бы ринулись в погоню, только лошади были расседланы, а ездить прямо на крупе дозорные не то не умели, не то не желали.
Разведчики пронеслись по широкой дуге, особо не приближаясь к становищу. Главное стало понятным – неприятель по-прежнему находится здесь, сосчитать же его на скаку все равно точно невозможно. Однако помимо тех, у лошадей замаячили другие, в зеленой форме, а так же – в длинных чекменях. Извечных противников – апачей среди них вроде не было, да они бы и не стали смотреть на проносившуюся мимо потенциальную добычу. Эти-то сразу присоединились бы к погоне.
Но – повезло.
Чуть дальше холмы образовали подобие лабиринта, и на время удалось исчезнуть из поля зрения погони. Проскочили с налета небольшую ложбинку, вновь углубились в холмы, затем Змей резко остановил скакуна, и Медведь едва успел проделать то же самое.
Разведчик залег в густую траву, увлекая за собой коня. Благо, конь был привычным к подобным делам.
Лежали молча, лишь бока лошадей тяжело вздымались после долгой скачки.
Где-то в стороне с налета простучала погоня. И все на некоторое время затихло. Лишь какая-то птица, встревоженная суетой, покрикивала в вышине.
Змей напряженно прислушался, а затем поднялся, потянул за собой лошадь.
В таких вещах главное – не торопиться, но и не медлить. Скоро апачи поймут, что мчатся невесть куда, и обязательно вернутся искать врагов.
Два всадника сразу свернули, но не прямиком к далекому лагерю племени, а несколько в сторону.
По прямой летают лишь птицы. Им-то что?..
Глава четвертая
Мехико, столица заокеанских владений
Российской Империи
– Как вы смели, сударь, нести весь этот бред! Вы что – сошли с ума? Или думаете, вам дозволено все?
Обычно ровный и спокойный, Наместник был едва не взбешен. Его собеседник, высокий, худой и какой-то нескладный, в поношенном сюртуке, весь скособочился, словно пытался уменьшиться в размерах. Подслеповатые глаза навыкате виновато смотрели в сторону. Чиновник по особым поручениям девятого, весьма невысокого, класса явно смущался, вызвав гнев всеми почитаемого вельможи.
– Недавно закрепленный за Империей край, где едва удалось усмирить восстания против нашей Короны, равно как и против испанской, и вы вдруг в публичной лекции начинаете нести об идеалах свободы, о тирании, а в завершение превозносите до небес Боливара! Это ж додуматься надо! Хотя обстоятельства таковы, что того и гляди мы будем вынуждены вступить с ним в войну. Ладно, на собственную судьбу вам наплевать, но вам так хочется добавить к врагу внешнему врага внутреннего?
Чиновник засопел. Он явно не думал о последствиях своей лекции, а если думал – совсем в ином плане.
– В общем, так, Вильгельм Карлович. С этого дня я запрещаю вам любые публичные выступления. Слышите? Любые. И распоряжусь, чтобы вас нагрузили делами. Вы же, кажется, состоите на службе, а не просто отдыхать изволите в далеких краях. Все. Идите. И молите бога, дабы я больше ничего не слышал о ваших проделках.
У самого выхода из кабинета чиновник едва не столкнулся с очередным посетителем, подтянутым, моложавым, на котором даже цивильный фрак сидел неким подобием мундира.
– Здравствуйте, Иван Петрович! – Наместник шагнул навстречу вошедшему. – Давно приехали в столицу? Чем порадуете?
– Часа два как. Особо, признаться, нечем, – дождавшись, пока удалится чиновник, вымолвил гость.
Российской Империи
– Как вы смели, сударь, нести весь этот бред! Вы что – сошли с ума? Или думаете, вам дозволено все?
Обычно ровный и спокойный, Наместник был едва не взбешен. Его собеседник, высокий, худой и какой-то нескладный, в поношенном сюртуке, весь скособочился, словно пытался уменьшиться в размерах. Подслеповатые глаза навыкате виновато смотрели в сторону. Чиновник по особым поручениям девятого, весьма невысокого, класса явно смущался, вызвав гнев всеми почитаемого вельможи.
– Недавно закрепленный за Империей край, где едва удалось усмирить восстания против нашей Короны, равно как и против испанской, и вы вдруг в публичной лекции начинаете нести об идеалах свободы, о тирании, а в завершение превозносите до небес Боливара! Это ж додуматься надо! Хотя обстоятельства таковы, что того и гляди мы будем вынуждены вступить с ним в войну. Ладно, на собственную судьбу вам наплевать, но вам так хочется добавить к врагу внешнему врага внутреннего?
Чиновник засопел. Он явно не думал о последствиях своей лекции, а если думал – совсем в ином плане.
– В общем, так, Вильгельм Карлович. С этого дня я запрещаю вам любые публичные выступления. Слышите? Любые. И распоряжусь, чтобы вас нагрузили делами. Вы же, кажется, состоите на службе, а не просто отдыхать изволите в далеких краях. Все. Идите. И молите бога, дабы я больше ничего не слышал о ваших проделках.
У самого выхода из кабинета чиновник едва не столкнулся с очередным посетителем, подтянутым, моложавым, на котором даже цивильный фрак сидел неким подобием мундира.
– Здравствуйте, Иван Петрович! – Наместник шагнул навстречу вошедшему. – Давно приехали в столицу? Чем порадуете?
– Часа два как. Особо, признаться, нечем, – дождавшись, пока удалится чиновник, вымолвил гость.