Страница:
— Сыщицкая интуиция? — задумчиво произнес Пепе. — Вот у тетки Примитиве, той, что живет в Вальпинеде и неподражаемо готовит свиные уши, совершенно потрясающая интуиция. С ней даже наш комиссар иногда советуется, неофициально, конечно. Вот и сейчас, когда Примитиво вместо меня занялся делом с мумией, тетка сказала ему: “Дорогой племянник, я чувствую, что за этим делом что-то стоит. Что-то очень серьезное”.
— Что-то стоит? Что именно? — поинтересовалась я.
— Понятия не имею, — пожал плечами инспектор. — Этого Беатрис не уточнила. Но интуиция у нее просто сногсшибательная. Пару лет назад в Ситжесе “голубой” карлик-миллионер обвинил кандидата от социалистической партии на должность мэра Вилановы и Ла Гельтру в том, что тот украл у него сделанное в Японии по эксклюзивному заказу нижнее белье с ручной вышивкой, изображающей гомосексуальные отношения между сегуном и двумя самураями. Беа тогда сразу сказала своему племяннику: “Никогда не верь карликам. Они всегда преувеличивают”. Беатрис прямо как в воду глядела. Трусы миллионера полиция в конце концов обнаружила у горничной, которая всего лишь ненадолго одолжила их, чтобы показать эротическую вышивку своей подружке-парикмахерше, а та…
— Пепе, — взмолилась я. — Я с удовольствием выслушаю все твои истории о мумиях, карлике-миллионере и тетке Примитиве, но только не сейчас. Давай все-таки займемся делом Родни Вэнса. Для начала нужно выяснить, есть ли у Джейн алиби на воскресенье.
— Я всего лишь пытался объяснить, что верю в существование сыщицкой интуиции, — обиделся Тамайо. — Какая-то ты дерганая. Спешишь все время куда-то. Никуда от нас не денется твоя группа. Сидят сейчас твои творческие личности в кафе, пивко потягивают, расслабляются, вдохновляют друг друга на подвиги. Вот и ты расслабься. Мы, слава богу, в Испании, а не на американском Диком Западе. Здесь все делается спокойно, без спешки, с удовольствием. No hay prisa, понимаешь?
— Извини. Это всего лишь порыв творческого энтузиазма, — устыдилась я.
— Бог дал человеку энтузиазм, чтобы компенсировать отсутствие разума, — наставительно заметил Пепе. — Именно поэтому разумный человек никогда никуда не спешит. Испания — очень разумная страна, страна любви, хорошей кухни и сиесты. Это американцы все делают на бегу, любят на бегу, работают на бегу, даже едят на бегу. Только безмозглые янки могли изобрести фаст-фуд, все эти отвратительные гамбургеры, сосиски в тесте. Это ж надо додуматься — есть на ходу! Не удивительно, что их всех так разносит…
— Я тоже не люблю фаст-фуд, — не выдержав, перебила его я. — Пойдем, ладно? Нездоровые привычки американцев мы вполне можем обсудить по дороге.
— Вы, русские, наверное, от климата такие активные, — вздохнул Тамайо. — У вас в стране так холодно, что если вы не будете постоянно двигаться, то замерзнете.
— Точно. И еще у нас медведи гуляют по Красной площади, — усмехнулась я.
Из присутствующих мне были знакомы только четверо: американец Шенон, художница Кейси — “польская колбаса”, а также двое испанских писателей: Хорхе — “меховой гриф” и Висенте, озабоченный гиперсексуальностью Европы. Остальные члены группы были новенькими.
К моему удивлению, не выносящий слова “проблема” негр Лиланд и неразлучная парочка девушек, одна из которых писала маленькие рассказики ужасов и почти не говорила по-английски, а другая вообще не владела английским, также отсутствовали. Это было странно. Похоже, я ошиблась, решив, что эта троица намертво прилепились к Джейн, как ракушки к днищу судна.
Продемонстрировав собравшимся свое удостоверение полицейского инспектора, Пепе поинтересовался, не располагает ли кто-либо информацией, могущей помочь в расследовании обстоятельств смерти Родни Вэнса.
К моему удивлению, известие о смерти Вэнса было для группы полной неожиданностью. Несмотря на то, что все слышали или читали об утонувшем около Ситжеса англичанине, никому и в голову не пришло, что речь шла о приходившем на предыдущее занятие журналисте.
Я попросила членов группы описать, как Родни вел себя на собрании. Вопреки моим ожиданиям, выяснилось, что он был довольно молчалив, почти все время как завороженный смотрел на Джейн, не пытался флиртовать и знакомиться с девушками и ушел сразу же после занятий, вслед за Уирри.
Предположение о том, что Родни подцепил в группе богатую невесту, не подтвердилось. Значит, дело было все-таки в мадам Творческий Блок. Пристальное внимание к ней Вэнса вряд ли было продиктовано любовью с первого взгляда. Скорее всего Родни то ли встречал Уирри когда-то раньше, то ли что-то о ней знал. За этой историей явно скрывалась некая тайна. Тайна, на которой журналист собирался неплохо заработать и которая в результате стала причиной его смерти.
Вэнс ни за что не упустил бы возможности под предлогом языкового обмена познакомиться с девушками из группы и раскрутить их на кофе или бутерброды. Вместо этого он весь вечер смотрел на Уирри и ушел сразу же вслед за ней. Что же такого Родни мог знать о мадам Творческий Блок?
— Ни у кого из вас не сложилось впечатления, что Вэнс и Джейн уже были знакомы? — спросила я.
— Нет, — отрицательно покачал головой Шенон. — Они точно не знали друг друга. Джейн попросила Родни представиться группе и рассказать о себе. Она вела себя так, словно никогда прежде его не видела.
— Вэнс точно ее не знал, — вмешалась Кейси. — Когда он пришел, то спросил у меня, кто здесь Джейн Уирри. Я указала ему на Джейн, он подошел к ней, поздоровался и сказал, что он Родни Вэнс, журналист, который вчера звонил ей.
— Но Висенте утверждает, что все занятие Родни как завороженный, не отрываясь, смотрел на Джейн. Он таращился на Уирри с того самого момента, как ты указала ему на нее?
— Вовсе нет, — покачала головой Кейси. — Вначале он не обратил на Джейн особого внимания. Представившись Уирри, Вэнс уселся между мной и Бенитой, которая сегодня не пришла, и принялся болтать с нами. Пялиться на Джейн Родни начал только после того, как она прочитала главу из своей книги. Я обратила на это внимание, потому что задала Вэнсу какой-то вопрос, но он, казалось, даже не слышал меня. Так он и просидел до конца занятий, прямо как зачарованный, а потом поднялся и ушел сразу же после Уирри.
— О чем именно шла речь в этой главе? — спросила я.
— В основном о предках Джейн, — ответил Шенон. — Это было самое начало ее автобиографии.
— Ты мог бы пересказать его?
— Конечно, почему бы и нет?
Как следовало из рассказа американца, мадам Творческий Блок решила не ограничивать себя в выборе предков, и ее генеалогическое дерево было щедро расцвечено тамплиерами [7], розенкрейцерами [8], целителями, ясновидящими и даже чудотворцами. Тут были и великий магистр рыцарей Храма Жак де Молай, и знаменитый алхимик барон де Босолейл, принадлежащий к братству розенкрейцеров, и некая ясновидящая Вивиан, сожженная на костре английской инквизиции, и шотландский пастух чудотворец Корнелиус Маккормик, которому каждую неделю лично являлась Дева Мария, и прочие не менее замечательные личности.
Великие предки периодически навещали Уирри во сне, давая ей всевозможные полезные советы и наставляя ее на путь истинный. На то, что ей недурно было бы перебраться из Лондона в Барселону, Джейн намекнул алхимик де Босолейл, а идейку о создании группы Творческой поддержки нашептал на ушко в момент ясновидческого транса великий магистр Жак де Молай.
Способности “сайкика” и дар ясновидения мадам Творческий Блок унаследовала от павшей жертвой инквизиции Вивиан, а талант к фэншуистому Внутреннему Дизайну — от пастуха-чудотворца Корнелиуса Маккормика.
Помимо сногсшибательных историй о предках Джейн и ее экстрасенсорных талантах, больше ничего полезного для расследования мы с инспектором так и не узнали.
Пока я ломала голову над тем, что именно Родни Вэнс углядел в автобиографии мадам Творческий Блок и какое отношение к его смерти могли иметь тамплиеры, розенкрейцеры, ясновидящая Вивиан и чудотворец Корнелиус, Пепе на всякий случай записал в блокнот фамилии, адреса и телефоны членов группы. Попрощавшись с творческими личностями, мы с Тамайо вышли из кафе.
— Все более чем очевидно, — сказала я. — Это Джейн прикончила Родни. Скорее всего он мельком видел ее когда-то раньше и знал о ней что-то компрометирующее, но вспомнил об этом только в тот момент, когда Уирри читала главу о своих предках. Они оба жили в Лондоне в то время, когда Родни был внештатным корреспондентом. Джейн вполне могла попасть в поле его зрения в связи с каким-либо сомнительным делом. Кроме того, волос, найденный в гроте, из всех членов группы по цвету и длине подходит только ей.
— Ты полагаешь, что Родни шантажировал Уирри и она убила его?
— Вот именно, — кивнула я. — То, что мадам Творческий Блок не пришла на занятия, только подтверждает эту версию. Думаю, тебе следует побеседовать с Джейн о ее алиби. Мы можем поехать к ней прямо сейчас.
— Да, с ней действительно стоило бы поговорить, — без особого энтузиазма вздохнул Пепе.
Было очевидно, что работать в праздник ему совсем не хотелось.
— У тебя есть адрес Уирри?
— Адрес? У меня? Откуда? — удивился Тамайо и сразу повеселел. — Маёапа mismo прямо с утра я постараюсь его раздобыть.
— Только не таёапа mismo! — взмолилась я. — Знаешь, в России есть пословица: никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.
— Ты это серьезно? — изумленно вскинул брови инспектор. — Чего только вы, русские, не выдумаете! Это все от холода. В Испании мы поступаем в точности до наоборот: никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать послезавтра. В любом случае сегодня мы к Уирри никак не попадем — адреса-то у нас нет.
— Зато у меня есть телефон Джейн, — безжалостно заявила я. — Ты же полицейский. Позвони в вашу дежурную службу, там по номеру тебе сразу определят адрес.
— Ты что, много детективов читаешь? — грустно спросил Пепе.
— Я их еще и пишу.
Вынув сотовый телефон, Тамайо набрал номер.
— Записывай, — сказал он мне и продиктовал адрес в квартале Грасиа, относительно дешевом районе Барселоны, заселенном в основном эмигрантами и испанцами некаталонского происхождения.
— Видишь, ее нет дома, — констатировал инспектор. — Зря только время потратили. И так было очевидно, что ее нет — к телефону-то она не подходила. Наверняка уехала куда-нибудь за город. Все-таки сегодня праздник.
— А что, если она дома, но не подходит к телефону и не отвечает на звонки в дверь?
— Зачем это ей?
— Если Джейн убила Родни, то вполне могла запаниковать, решив, что полиция каким-то образом может выйти на ее след. Вдруг она именно сейчас собирает вещи, готовясь покинуть страну? На звонки не отвечает из предосторожности, а может быть, не хочет, чтобы ей мешали.
— Именно сейчас? Никто не препятствовал Уирри покинуть страну вчера или позавчера.
— Это всего лишь предположение. Разумеется, Джейн могла уехать и сразу после убийства. Раз уж мы здесь, почему бы нам не спросить о ней у соседей? Вдруг они что-то знают.
С грустным вздохом Пеле нажал на кнопку звонка соседей Джейн по этажу.
— Кто там? — послышался из домофона женский голос с сильным андалузским акцентом.
— Полиция, — объяснил Пепе. — Инспектор Тамайо. Я…
— Значит, Марухита все-таки вызвала полицию, — разволновалась женщина. — Никакого сладу с ней нет! Вечно устраивает бурю в стакане воды из-за каждого пустяка. Ну, подумаешь — кот орет. Поорет и перестанет. Коты всегда орут, природа у них такая. Вот если кота кастрировать, тогда другое дело…
— Может быть, вы все-таки откроете дверь? — предложил Пепе. — Я поднимусь к вам на этаж и с удовольствием побеседую на тему котов и кастрации. Дело в том, что у одного моего коллеги есть тетка в Вальпинеде, которая потрясающе готовит свиные уши, так вот у этой тетки кот…
— Лично я считаю, что кастрировать следует не только котов, — сообщил домофон. — Пару месяцев назад Марухите пришла в голову идея создать женское кастрационное антимачистское движение, но я объяснила ей, что это подсудное дело. Вот если внести соответствующее предложение в парламент…
— Будьте любезны, откройте дверь, — напомнил Тамайо.
— Да-да, конечно, — спохватилась женщина. — Проходите.
Дверной замок щелкнул, инспектор повернул ручку, и мы наконец вошли в подъезд.
Двери двух квартир на площадке третьего этажа были приоткрыты, а на лестничной клетке нас поджидали две колоритные дамы — полная и смуглая андалузка в фартуке с накрученными на бигуди волосами и напоминающая цыганку высокая тощая тетка лет сорока в длинном, до пят, ядовито-зеленом халате.
— Вы разговаривали со мной, — сообщила мадам в бигуди. — Меня зовут Лауренсия, а это Марухита, моя соседка.
— Можно взглянуть на ваше удостоверение? — подозрительно спросила “цыганка”. — Всякий может заявить, что он полицейский. Кругом столько бандитов…
— Да-да, разумеется.
Тамайо достал из кармана документы.
— Мя-ааа! Мьяу-ааа! — послышались из-за запертой двери истошные кошачьи вопли.
— Ну вот. Опять, — вздохнула Лауренсия.
— А как вы догадались, что нужно приехать? Я ведь только собиралась позвонить в полицию, но еще не звонила, — недоверчиво прищурилась Марухита.
— Мы хотели побеседовать с вашей соседкой, Джейн Уирри, но, похоже, ее нет дома. На звонки по мобильному телефону она тоже не отвечает. Вы не в курсе, может быть, Джейн куда-нибудь уехала?
— Я же говорила — убили английскую ведьму, — торжествующе вскинула голову “цыганка”. — Ведьмы всегда плохо кончают. Кот не зря орет. Держу пари — это негр ее прикончил. Он мне сразу показался подозрительным. Ты бы видела, с каким лицом он выскочил на улицу. Чуть с ног меня не сшиб. Как раз после этого кот и начал орать.
— А с чего ты взяла, что негр именно к английской ведьме приходил? — спросила Лауренсия. — Ты же не видела, с какого этажа он спускался.
— А к кому, интересно, мог приходить негр, если не к английской ведьме? — подбоченилась Марухита.
— Он был лет тридцати, высокий, бритоголовый, стройный, в хорошем костюме? — вмещалась я.
— А ты откуда знаешь? — изумленно уставилась на меня “цыганка”. — Точно. Такой он и был. Высокий, бритоголовый, в костюме.
— Что еще за негр? — вопросительно посмотрел на меня инспектор.
— Лиланд, — пояснила я. — Из Группы Творческой поддержки. Вообще-то он с приличным сдвигом. Впадает в ярость по поводу и без повода. Такой запросто может укокошить в состоянии аффекта. Только вот зачем ему убивать Джейн? Он в рот ей смотрел, ловил каждое ее слово. Я была уверена, что он ее боготворит.
— Боготворит, как же! — фыркнула Марухита. — У этих мужиков только одно на уме. Я же говорю — кастрировать их надо. Что мужиков, что котов. Недавно группа Прогрессивного женского движения, президентом которой я, кстати, являюсь, приступила к работе над проектом создания антимачистского кастрационного движения. Хочешь присоединиться к нам? Я могу вкратце изложить тебе основные пункты нашей программы…
— И давно вы видели этого негра? — вмешался Пепе.
— Естественно, кастрировать мы будем не всех, — отмахнулась от него горящая энтузиазмом “цыганка”. — Наш проект…
— Давайте все-таки поговорим о негре, — скрипнул зубами Тамайо. — Когда именно вы его видели?
Марухита недовольно поджала губы.
— Я специально заеду к вам, чтобы побеседовать о вашем проекте, — пообещала я. — А сейчас, будьте добры, расскажите нам о Лиланде.
— Я видела его вчера вечером, — Прoизнесла Марухита. — Часов этак в восемь. Я вышла на улицу вынести мусор, а когда возвращалась, он выскочил из подъезда. Чуть с ног меня не сбил. Лицо перекошенное, глаза выпученные, пот на лбу — типичный убийца. Непонятно, как еще он меня не прикончил. С тех пор кот и орет. Я еще ночью пару раз звонила в дверь к англичанке, хотела, чтобы та его утихомирила, но на звонки никто не отвечал.
Словно в подтверждение слов “цыганки” из квартиры Джейн раздался новый кошачий вопль.
Склонившись к замочной скважине, инспектор прижался к ней ноздрей и несколько раз с шумом втянул воздух.
— Ну как? Пахнет тухлятинкой? — с надеждой поинтересовалась я.
— Скорее кошачьей мочой, — поморщился Тамайо.
— В таких случаях полиция обычно вскрывает дверь, — напомнила я.
— Я не из этого округа, — возразил Пепе. — На Барселону мои полномочия не распространяются.
— Так вызови местных полицейских, — пожала плечами я.
— Ну почему это должно было случиться именно в праздник? — грустно вздохнул инспектор.
Уже успевшая окоченеть мадам Творческий Блок лежала на полу гостиной. Ее вышедшие из орбит остекленевшие глаза сосредоточенно созерцали трещины на потолке, по-собачьи оскаленный рот был широко открыт, а шею опоясывала узкая и глубокая темная борозда. Джейн задушили то ли проволокой, то ли шнурком. Зрелище было малоприятным. Я подумала, что, окажись я на месте кота, тоже бы всю ночь орала как резаная.
В комнате все было перевернуто вверх дном. Диванные подушки вспороты, ящики письменного стола валялись на полу, часть книг была сброшена с полок.
Бригада экспертов бодро рыскала по квартире в поисках улик и отпечатков пальцев. Глаза слепили белесые сполохи фотовспышки. Я тихо стояла в уголке, с любопытством наблюдая за развитием событий.
Прибывший на место преступления комиссар барселонской уголовной полиций Вирхилио Кор-ралес оказался старым приятелем отца Пепе Тамайо. Инспектор по секрету уже успел сообщить мне, что лет пять тому назад комиссар Корралес крутил бурный роман с живущей в Вальпинеде теткой Примитиве и просто с ума сходил от приготовленных ею свиных ушей, но коварная Беатрис изменила ему с молодым танцором фламенко из Хаена, и с тех пор комиссар смотреть не может на свиные уши.
— Главное — никогда не произноси при нем слова “свиные уши”, — свистящим шепотом подытожил инспектор.
Мистически вездесущая тетка Примитиве из Вальпинеды все больше меня интриговала. Я мечтала хотя бы одним глазком взглянуть на роковую леди, буквально порабощающую мужчин посредством тушеных свиных ушей. Лично я к свиным ушам относилась прохладно. Они казались мне слишком жирными и приторными. Впрочем, о вкусах не спорят.
— Можно, я тоже осмотрю квартиру? — обратилась я к Тамайо.
— Тут не я распоряжаюсь, — пожал плечами Пепе. — Это дело барселонской полиции.
— Но ты же можешь попросить за меня комиссара. Я аккуратно.
Корралес не возражал. Натянув на руки тонкие резиновые перчатки, я вытащила из груды сброшенных на пол книг фотоальбом и раскрыла его наугад.
На вставленном под прозрачный пластик снимке Джейн, более молодая и стройная, выходила из моря на фоне широкой и низкой горы, вершина которой, казалось, была аккуратно срезана ножом.
Форма горы была мне знакома. Совсем недавно я видела ее то ли по телевизору, то ли в каком-то туристическом проспекте. И тут меня осенило. Это же знаменитая Столовая гора! Южная Африка. Кейптаун. Уирри, как и Родни Вэнс, некоторое время жила в Кейптауне!
Подозвав Пепе, я продемонстрировала ему фотографию.
— Полюбуйся. Мадам Творческий Блок на фоне Столовой горы.
— Живая она выглядела гораздо привлекательнее, — заметил инспектор. — И формы вполне ничего. Как говорится, все при ней. Люблю женщин в теле.
— О чем ты только думаешь! — возмутилась я. — Какая разница, в теле она или нет? Главное — что она в Кейптауне.
— В Кейптауне? — удивился Тамайо. — Как это — в Кейптауне? Вот она мертвая лежит на полу.
— Это сейчас она мертвая лежит на полу, — вздохнула я. — А на фотографии Джейн в Кейптауне. Видишь эту гору? Это Столовая гора. Она находится в Южной Африке, недалеко от мыса Доброй Надежды.
— Ты имеешь в виду, что Уирри жила в Кейптауне, — сообразил наконец Пепе.
— В этом-то все и дело! Родни тоже был в Кейптауне. Он провел там около года. Тэдди Пиддингтoн, сосед Вэнса по квартире, рассказал мне, что.. в четверг вечером, вернувшись из группы Творческой поддержки. Родни первым делом бросился к компьютеру и попытался найти какую-то информацию в южноафриканских газетах.
— Черт! Совсем забыл! — неожиданно хлопнул себя по лбу Тамайо. — Я наконец получил информацию от телефонной компании. Вэнс звонил в Кейптаун, кажется, именно в четверг. Сейчас…
Пошарив по карманам, он извлек компьютерную распечатку и протянул ее мне.
— Точно! В четверг ночью Родни звонил в Кейптаун, — воодушевилась я. — Смотри, а это телефон Джейн! Он позвонил ей в пятницу. Похоже, Родни получил какие-то сведения из Кейптауна, позвонил Уирри, потом встретился с ней, начал ее шантажировать, а в воскресенье Джейн его убила.
— Простите, кажется, я что-то не уловил. Кто кого убил? — вмешался в разговор внимательно прислушивающийся к нашему диалогу комиссар Корралес.
— Сначала Джейн убила Родни Вэнса, а потом Лиланд прикончил Джейн, — объяснила я.
— Какой еще Лиланд? — заинтересовался комиссар.
— Да так, один негр, который хочет стать первым художником мира, но боится бросить свой бизнес, — пояснила я. — Соседка видела, как он с безумным видом выбегал из дома. Сразу после этого начал орать кот, а Джейн не отвечала на звонки в дверь.
— А зачем этому негру понадобилось убивать Уирри?
— Не знаю, — пожала плечами я. — Может, он был ее соучастником в убийстве Вэнса, а потом запаниковал и решил на всякий случай избавиться и от Джейн. У Лиланда вообще очень неуравновешенная психика. Как только услышит слово “проблема”, сразу впадает в ярость.
— Почему? — удивился Корралес.
— Говорит, культура у него такая. Непонятно только, что он искал в квартире у Джейн. Может, какие-нибудь улики, доказывающие его причастность к смерти Родни Вэнса?
— Мумия, — замогильным голосом произнес Пепе. — Все это напоминает мне историю с мумией Примитиве. То есть сначала это была моя мумия, до того, как я поменял ее на труп Вэнса.
— Какая еще мумия? — простонал окончательно сбитый с толку комиссар.
— Ты имеешь в виду мумифицированный труп, который нашли в Вальпинеде? — уточнила я, смирившись с тем фактом, что, как бы ни ста-. ралась, от темы мумии мне не уйти.
— В Вальпинеде? — нахмурился Корралес. — Я ничего не слышал о мумифицированных трупах в Вальпинеде.
— Мумифицированный труп? — удивился инспектор. — С чего ты взяла, что в Вальпинеде нашли мумифицированный труп?
— Как с чего? — удивилась я. — Ты же сам говорил, что выменял труп Родни на мумию в Вальпинеде. Вот я и решила, что там нашли чей-то мумифицированный труп.
— Да нет, это был вовсе не мумифицированный труп, — поморщился Тамайо. — Вернее, мумифицированный, но не труп. То есть это был все-таки труп, только не настоящий. Я имею в виду — не человеческий. Один старичок из Вальпинеды заявил в полицию, что у него похитили мумию инопланетянина. Сначала это дело вел я, но когда Марио намекнул, что его подругу интересует смерть Родни Вэнса, я поменялся с Примитиво, который занимался убийством журналиста. “Примитиве, — сказал я. — У тебя ведь в Вальпинеде живет тетка, которая потрясающе готовит…”
— Хватит, не продолжай, — скрипнул зубами комиссар. — Я прекрасно знаю, что именно готовит тетка Примитиве.
— Ой! Простите! — спохватился Тамайо. Ну вот, опять пришельцы. Прямо наваждение какое-то. Никуда от них не деться. Теперь, похоже, круг замкнулся. Началась-то вся история с того, что земляне много веков назад уничтожили инопланетян. Том Круз из-за мстительных гуманоидов развелся с Николь Кидман, а я под впечатлением их развода стала подумывать о создании секты и решила изучить на практике технику промывания мозгов, для чего и направилась в группу Творческой поддержки. Джейн выперла меня из группы, и я заслала в нее в качестве шпиона Родни Вэнса. Теперь Родни убили, Джейн тоже убили, а инспектор Тамайо утверждает, что все это напоминает ему дело о похищении мумии инопланетянина.
Не удержавшись, я решила внести свой вклад в столь увлекательную инопланетно-земную путаницу.
— Не исключено, что за инопланетянина, мумию которого украли у старичка в Вальпинеде, пришельцы, замаскированные под нормальных людей, сейчас жестоко мстят землянам, — глубокомысленно изрекла я. — Из-за них уже пострадали Том Круз, Николь Кидман и Джон Траволта, хотя на самом деле пострадали они скорее из-за сайентологов, а не из-за инопланетян. Кстати, над Кейптауном, где Родни торговал гашишем, а Джейн позировала на фоне Столовой горы, то и дело появляются неопознанные летающие объекты…
— Что-то стоит? Что именно? — поинтересовалась я.
— Понятия не имею, — пожал плечами инспектор. — Этого Беатрис не уточнила. Но интуиция у нее просто сногсшибательная. Пару лет назад в Ситжесе “голубой” карлик-миллионер обвинил кандидата от социалистической партии на должность мэра Вилановы и Ла Гельтру в том, что тот украл у него сделанное в Японии по эксклюзивному заказу нижнее белье с ручной вышивкой, изображающей гомосексуальные отношения между сегуном и двумя самураями. Беа тогда сразу сказала своему племяннику: “Никогда не верь карликам. Они всегда преувеличивают”. Беатрис прямо как в воду глядела. Трусы миллионера полиция в конце концов обнаружила у горничной, которая всего лишь ненадолго одолжила их, чтобы показать эротическую вышивку своей подружке-парикмахерше, а та…
— Пепе, — взмолилась я. — Я с удовольствием выслушаю все твои истории о мумиях, карлике-миллионере и тетке Примитиве, но только не сейчас. Давай все-таки займемся делом Родни Вэнса. Для начала нужно выяснить, есть ли у Джейн алиби на воскресенье.
— Я всего лишь пытался объяснить, что верю в существование сыщицкой интуиции, — обиделся Тамайо. — Какая-то ты дерганая. Спешишь все время куда-то. Никуда от нас не денется твоя группа. Сидят сейчас твои творческие личности в кафе, пивко потягивают, расслабляются, вдохновляют друг друга на подвиги. Вот и ты расслабься. Мы, слава богу, в Испании, а не на американском Диком Западе. Здесь все делается спокойно, без спешки, с удовольствием. No hay prisa, понимаешь?
— Извини. Это всего лишь порыв творческого энтузиазма, — устыдилась я.
— Бог дал человеку энтузиазм, чтобы компенсировать отсутствие разума, — наставительно заметил Пепе. — Именно поэтому разумный человек никогда никуда не спешит. Испания — очень разумная страна, страна любви, хорошей кухни и сиесты. Это американцы все делают на бегу, любят на бегу, работают на бегу, даже едят на бегу. Только безмозглые янки могли изобрести фаст-фуд, все эти отвратительные гамбургеры, сосиски в тесте. Это ж надо додуматься — есть на ходу! Не удивительно, что их всех так разносит…
— Я тоже не люблю фаст-фуд, — не выдержав, перебила его я. — Пойдем, ладно? Нездоровые привычки американцев мы вполне можем обсудить по дороге.
— Вы, русские, наверное, от климата такие активные, — вздохнул Тамайо. — У вас в стране так холодно, что если вы не будете постоянно двигаться, то замерзнете.
— Точно. И еще у нас медведи гуляют по Красной площади, — усмехнулась я.
* * *
К моему удивлению, Джейн в кафе не оказалось. Восемь членов группы Творческой поддержки лениво болтали друг с другом, гадая, куда могла подеваться помешанная на пунктуальности и регламенте мадам Творческий Блок. Ей пробовали звонить на домашний и мобильный телефоны, но безуспешно. Уирри на звонки не oтвечала.Из присутствующих мне были знакомы только четверо: американец Шенон, художница Кейси — “польская колбаса”, а также двое испанских писателей: Хорхе — “меховой гриф” и Висенте, озабоченный гиперсексуальностью Европы. Остальные члены группы были новенькими.
К моему удивлению, не выносящий слова “проблема” негр Лиланд и неразлучная парочка девушек, одна из которых писала маленькие рассказики ужасов и почти не говорила по-английски, а другая вообще не владела английским, также отсутствовали. Это было странно. Похоже, я ошиблась, решив, что эта троица намертво прилепились к Джейн, как ракушки к днищу судна.
Продемонстрировав собравшимся свое удостоверение полицейского инспектора, Пепе поинтересовался, не располагает ли кто-либо информацией, могущей помочь в расследовании обстоятельств смерти Родни Вэнса.
К моему удивлению, известие о смерти Вэнса было для группы полной неожиданностью. Несмотря на то, что все слышали или читали об утонувшем около Ситжеса англичанине, никому и в голову не пришло, что речь шла о приходившем на предыдущее занятие журналисте.
Я попросила членов группы описать, как Родни вел себя на собрании. Вопреки моим ожиданиям, выяснилось, что он был довольно молчалив, почти все время как завороженный смотрел на Джейн, не пытался флиртовать и знакомиться с девушками и ушел сразу же после занятий, вслед за Уирри.
Предположение о том, что Родни подцепил в группе богатую невесту, не подтвердилось. Значит, дело было все-таки в мадам Творческий Блок. Пристальное внимание к ней Вэнса вряд ли было продиктовано любовью с первого взгляда. Скорее всего Родни то ли встречал Уирри когда-то раньше, то ли что-то о ней знал. За этой историей явно скрывалась некая тайна. Тайна, на которой журналист собирался неплохо заработать и которая в результате стала причиной его смерти.
Вэнс ни за что не упустил бы возможности под предлогом языкового обмена познакомиться с девушками из группы и раскрутить их на кофе или бутерброды. Вместо этого он весь вечер смотрел на Уирри и ушел сразу же вслед за ней. Что же такого Родни мог знать о мадам Творческий Блок?
— Ни у кого из вас не сложилось впечатления, что Вэнс и Джейн уже были знакомы? — спросила я.
— Нет, — отрицательно покачал головой Шенон. — Они точно не знали друг друга. Джейн попросила Родни представиться группе и рассказать о себе. Она вела себя так, словно никогда прежде его не видела.
— Вэнс точно ее не знал, — вмешалась Кейси. — Когда он пришел, то спросил у меня, кто здесь Джейн Уирри. Я указала ему на Джейн, он подошел к ней, поздоровался и сказал, что он Родни Вэнс, журналист, который вчера звонил ей.
— Но Висенте утверждает, что все занятие Родни как завороженный, не отрываясь, смотрел на Джейн. Он таращился на Уирри с того самого момента, как ты указала ему на нее?
— Вовсе нет, — покачала головой Кейси. — Вначале он не обратил на Джейн особого внимания. Представившись Уирри, Вэнс уселся между мной и Бенитой, которая сегодня не пришла, и принялся болтать с нами. Пялиться на Джейн Родни начал только после того, как она прочитала главу из своей книги. Я обратила на это внимание, потому что задала Вэнсу какой-то вопрос, но он, казалось, даже не слышал меня. Так он и просидел до конца занятий, прямо как зачарованный, а потом поднялся и ушел сразу же после Уирри.
— О чем именно шла речь в этой главе? — спросила я.
— В основном о предках Джейн, — ответил Шенон. — Это было самое начало ее автобиографии.
— Ты мог бы пересказать его?
— Конечно, почему бы и нет?
Как следовало из рассказа американца, мадам Творческий Блок решила не ограничивать себя в выборе предков, и ее генеалогическое дерево было щедро расцвечено тамплиерами [7], розенкрейцерами [8], целителями, ясновидящими и даже чудотворцами. Тут были и великий магистр рыцарей Храма Жак де Молай, и знаменитый алхимик барон де Босолейл, принадлежащий к братству розенкрейцеров, и некая ясновидящая Вивиан, сожженная на костре английской инквизиции, и шотландский пастух чудотворец Корнелиус Маккормик, которому каждую неделю лично являлась Дева Мария, и прочие не менее замечательные личности.
Великие предки периодически навещали Уирри во сне, давая ей всевозможные полезные советы и наставляя ее на путь истинный. На то, что ей недурно было бы перебраться из Лондона в Барселону, Джейн намекнул алхимик де Босолейл, а идейку о создании группы Творческой поддержки нашептал на ушко в момент ясновидческого транса великий магистр Жак де Молай.
Способности “сайкика” и дар ясновидения мадам Творческий Блок унаследовала от павшей жертвой инквизиции Вивиан, а талант к фэншуистому Внутреннему Дизайну — от пастуха-чудотворца Корнелиуса Маккормика.
Помимо сногсшибательных историй о предках Джейн и ее экстрасенсорных талантах, больше ничего полезного для расследования мы с инспектором так и не узнали.
Пока я ломала голову над тем, что именно Родни Вэнс углядел в автобиографии мадам Творческий Блок и какое отношение к его смерти могли иметь тамплиеры, розенкрейцеры, ясновидящая Вивиан и чудотворец Корнелиус, Пепе на всякий случай записал в блокнот фамилии, адреса и телефоны членов группы. Попрощавшись с творческими личностями, мы с Тамайо вышли из кафе.
— Все более чем очевидно, — сказала я. — Это Джейн прикончила Родни. Скорее всего он мельком видел ее когда-то раньше и знал о ней что-то компрометирующее, но вспомнил об этом только в тот момент, когда Уирри читала главу о своих предках. Они оба жили в Лондоне в то время, когда Родни был внештатным корреспондентом. Джейн вполне могла попасть в поле его зрения в связи с каким-либо сомнительным делом. Кроме того, волос, найденный в гроте, из всех членов группы по цвету и длине подходит только ей.
— Ты полагаешь, что Родни шантажировал Уирри и она убила его?
— Вот именно, — кивнула я. — То, что мадам Творческий Блок не пришла на занятия, только подтверждает эту версию. Думаю, тебе следует побеседовать с Джейн о ее алиби. Мы можем поехать к ней прямо сейчас.
— Да, с ней действительно стоило бы поговорить, — без особого энтузиазма вздохнул Пепе.
Было очевидно, что работать в праздник ему совсем не хотелось.
— У тебя есть адрес Уирри?
— Адрес? У меня? Откуда? — удивился Тамайо и сразу повеселел. — Маёапа mismo прямо с утра я постараюсь его раздобыть.
— Только не таёапа mismo! — взмолилась я. — Знаешь, в России есть пословица: никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.
— Ты это серьезно? — изумленно вскинул брови инспектор. — Чего только вы, русские, не выдумаете! Это все от холода. В Испании мы поступаем в точности до наоборот: никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать послезавтра. В любом случае сегодня мы к Уирри никак не попадем — адреса-то у нас нет.
— Зато у меня есть телефон Джейн, — безжалостно заявила я. — Ты же полицейский. Позвони в вашу дежурную службу, там по номеру тебе сразу определят адрес.
— Ты что, много детективов читаешь? — грустно спросил Пепе.
— Я их еще и пишу.
Вынув сотовый телефон, Тамайо набрал номер.
— Записывай, — сказал он мне и продиктовал адрес в квартале Грасиа, относительно дешевом районе Барселоны, заселенном в основном эмигрантами и испанцами некаталонского происхождения.
* * *
В квартиру Джейн мы позвонили снизу по домофону, но никто не ответил.— Видишь, ее нет дома, — констатировал инспектор. — Зря только время потратили. И так было очевидно, что ее нет — к телефону-то она не подходила. Наверняка уехала куда-нибудь за город. Все-таки сегодня праздник.
— А что, если она дома, но не подходит к телефону и не отвечает на звонки в дверь?
— Зачем это ей?
— Если Джейн убила Родни, то вполне могла запаниковать, решив, что полиция каким-то образом может выйти на ее след. Вдруг она именно сейчас собирает вещи, готовясь покинуть страну? На звонки не отвечает из предосторожности, а может быть, не хочет, чтобы ей мешали.
— Именно сейчас? Никто не препятствовал Уирри покинуть страну вчера или позавчера.
— Это всего лишь предположение. Разумеется, Джейн могла уехать и сразу после убийства. Раз уж мы здесь, почему бы нам не спросить о ней у соседей? Вдруг они что-то знают.
С грустным вздохом Пеле нажал на кнопку звонка соседей Джейн по этажу.
— Кто там? — послышался из домофона женский голос с сильным андалузским акцентом.
— Полиция, — объяснил Пепе. — Инспектор Тамайо. Я…
— Значит, Марухита все-таки вызвала полицию, — разволновалась женщина. — Никакого сладу с ней нет! Вечно устраивает бурю в стакане воды из-за каждого пустяка. Ну, подумаешь — кот орет. Поорет и перестанет. Коты всегда орут, природа у них такая. Вот если кота кастрировать, тогда другое дело…
— Может быть, вы все-таки откроете дверь? — предложил Пепе. — Я поднимусь к вам на этаж и с удовольствием побеседую на тему котов и кастрации. Дело в том, что у одного моего коллеги есть тетка в Вальпинеде, которая потрясающе готовит свиные уши, так вот у этой тетки кот…
— Лично я считаю, что кастрировать следует не только котов, — сообщил домофон. — Пару месяцев назад Марухите пришла в голову идея создать женское кастрационное антимачистское движение, но я объяснила ей, что это подсудное дело. Вот если внести соответствующее предложение в парламент…
— Будьте любезны, откройте дверь, — напомнил Тамайо.
— Да-да, конечно, — спохватилась женщина. — Проходите.
Дверной замок щелкнул, инспектор повернул ручку, и мы наконец вошли в подъезд.
Двери двух квартир на площадке третьего этажа были приоткрыты, а на лестничной клетке нас поджидали две колоритные дамы — полная и смуглая андалузка в фартуке с накрученными на бигуди волосами и напоминающая цыганку высокая тощая тетка лет сорока в длинном, до пят, ядовито-зеленом халате.
— Вы разговаривали со мной, — сообщила мадам в бигуди. — Меня зовут Лауренсия, а это Марухита, моя соседка.
— Можно взглянуть на ваше удостоверение? — подозрительно спросила “цыганка”. — Всякий может заявить, что он полицейский. Кругом столько бандитов…
— Да-да, разумеется.
Тамайо достал из кармана документы.
— Мя-ааа! Мьяу-ааа! — послышались из-за запертой двери истошные кошачьи вопли.
— Ну вот. Опять, — вздохнула Лауренсия.
— А как вы догадались, что нужно приехать? Я ведь только собиралась позвонить в полицию, но еще не звонила, — недоверчиво прищурилась Марухита.
— Мы хотели побеседовать с вашей соседкой, Джейн Уирри, но, похоже, ее нет дома. На звонки по мобильному телефону она тоже не отвечает. Вы не в курсе, может быть, Джейн куда-нибудь уехала?
— Я же говорила — убили английскую ведьму, — торжествующе вскинула голову “цыганка”. — Ведьмы всегда плохо кончают. Кот не зря орет. Держу пари — это негр ее прикончил. Он мне сразу показался подозрительным. Ты бы видела, с каким лицом он выскочил на улицу. Чуть с ног меня не сшиб. Как раз после этого кот и начал орать.
— А с чего ты взяла, что негр именно к английской ведьме приходил? — спросила Лауренсия. — Ты же не видела, с какого этажа он спускался.
— А к кому, интересно, мог приходить негр, если не к английской ведьме? — подбоченилась Марухита.
— Он был лет тридцати, высокий, бритоголовый, стройный, в хорошем костюме? — вмещалась я.
— А ты откуда знаешь? — изумленно уставилась на меня “цыганка”. — Точно. Такой он и был. Высокий, бритоголовый, в костюме.
— Что еще за негр? — вопросительно посмотрел на меня инспектор.
— Лиланд, — пояснила я. — Из Группы Творческой поддержки. Вообще-то он с приличным сдвигом. Впадает в ярость по поводу и без повода. Такой запросто может укокошить в состоянии аффекта. Только вот зачем ему убивать Джейн? Он в рот ей смотрел, ловил каждое ее слово. Я была уверена, что он ее боготворит.
— Боготворит, как же! — фыркнула Марухита. — У этих мужиков только одно на уме. Я же говорю — кастрировать их надо. Что мужиков, что котов. Недавно группа Прогрессивного женского движения, президентом которой я, кстати, являюсь, приступила к работе над проектом создания антимачистского кастрационного движения. Хочешь присоединиться к нам? Я могу вкратце изложить тебе основные пункты нашей программы…
— И давно вы видели этого негра? — вмешался Пепе.
— Естественно, кастрировать мы будем не всех, — отмахнулась от него горящая энтузиазмом “цыганка”. — Наш проект…
— Давайте все-таки поговорим о негре, — скрипнул зубами Тамайо. — Когда именно вы его видели?
Марухита недовольно поджала губы.
— Я специально заеду к вам, чтобы побеседовать о вашем проекте, — пообещала я. — А сейчас, будьте добры, расскажите нам о Лиланде.
— Я видела его вчера вечером, — Прoизнесла Марухита. — Часов этак в восемь. Я вышла на улицу вынести мусор, а когда возвращалась, он выскочил из подъезда. Чуть с ног меня не сбил. Лицо перекошенное, глаза выпученные, пот на лбу — типичный убийца. Непонятно, как еще он меня не прикончил. С тех пор кот и орет. Я еще ночью пару раз звонила в дверь к англичанке, хотела, чтобы та его утихомирила, но на звонки никто не отвечал.
Словно в подтверждение слов “цыганки” из квартиры Джейн раздался новый кошачий вопль.
Склонившись к замочной скважине, инспектор прижался к ней ноздрей и несколько раз с шумом втянул воздух.
— Ну как? Пахнет тухлятинкой? — с надеждой поинтересовалась я.
— Скорее кошачьей мочой, — поморщился Тамайо.
— В таких случаях полиция обычно вскрывает дверь, — напомнила я.
— Я не из этого округа, — возразил Пепе. — На Барселону мои полномочия не распространяются.
— Так вызови местных полицейских, — пожала плечами я.
— Ну почему это должно было случиться именно в праздник? — грустно вздохнул инспектор.
Уже успевшая окоченеть мадам Творческий Блок лежала на полу гостиной. Ее вышедшие из орбит остекленевшие глаза сосредоточенно созерцали трещины на потолке, по-собачьи оскаленный рот был широко открыт, а шею опоясывала узкая и глубокая темная борозда. Джейн задушили то ли проволокой, то ли шнурком. Зрелище было малоприятным. Я подумала, что, окажись я на месте кота, тоже бы всю ночь орала как резаная.
В комнате все было перевернуто вверх дном. Диванные подушки вспороты, ящики письменного стола валялись на полу, часть книг была сброшена с полок.
Бригада экспертов бодро рыскала по квартире в поисках улик и отпечатков пальцев. Глаза слепили белесые сполохи фотовспышки. Я тихо стояла в уголке, с любопытством наблюдая за развитием событий.
Прибывший на место преступления комиссар барселонской уголовной полиций Вирхилио Кор-ралес оказался старым приятелем отца Пепе Тамайо. Инспектор по секрету уже успел сообщить мне, что лет пять тому назад комиссар Корралес крутил бурный роман с живущей в Вальпинеде теткой Примитиве и просто с ума сходил от приготовленных ею свиных ушей, но коварная Беатрис изменила ему с молодым танцором фламенко из Хаена, и с тех пор комиссар смотреть не может на свиные уши.
— Главное — никогда не произноси при нем слова “свиные уши”, — свистящим шепотом подытожил инспектор.
Мистически вездесущая тетка Примитиве из Вальпинеды все больше меня интриговала. Я мечтала хотя бы одним глазком взглянуть на роковую леди, буквально порабощающую мужчин посредством тушеных свиных ушей. Лично я к свиным ушам относилась прохладно. Они казались мне слишком жирными и приторными. Впрочем, о вкусах не спорят.
— Можно, я тоже осмотрю квартиру? — обратилась я к Тамайо.
— Тут не я распоряжаюсь, — пожал плечами Пепе. — Это дело барселонской полиции.
— Но ты же можешь попросить за меня комиссара. Я аккуратно.
Корралес не возражал. Натянув на руки тонкие резиновые перчатки, я вытащила из груды сброшенных на пол книг фотоальбом и раскрыла его наугад.
На вставленном под прозрачный пластик снимке Джейн, более молодая и стройная, выходила из моря на фоне широкой и низкой горы, вершина которой, казалось, была аккуратно срезана ножом.
Форма горы была мне знакома. Совсем недавно я видела ее то ли по телевизору, то ли в каком-то туристическом проспекте. И тут меня осенило. Это же знаменитая Столовая гора! Южная Африка. Кейптаун. Уирри, как и Родни Вэнс, некоторое время жила в Кейптауне!
Подозвав Пепе, я продемонстрировала ему фотографию.
— Полюбуйся. Мадам Творческий Блок на фоне Столовой горы.
— Живая она выглядела гораздо привлекательнее, — заметил инспектор. — И формы вполне ничего. Как говорится, все при ней. Люблю женщин в теле.
— О чем ты только думаешь! — возмутилась я. — Какая разница, в теле она или нет? Главное — что она в Кейптауне.
— В Кейптауне? — удивился Тамайо. — Как это — в Кейптауне? Вот она мертвая лежит на полу.
— Это сейчас она мертвая лежит на полу, — вздохнула я. — А на фотографии Джейн в Кейптауне. Видишь эту гору? Это Столовая гора. Она находится в Южной Африке, недалеко от мыса Доброй Надежды.
— Ты имеешь в виду, что Уирри жила в Кейптауне, — сообразил наконец Пепе.
— В этом-то все и дело! Родни тоже был в Кейптауне. Он провел там около года. Тэдди Пиддингтoн, сосед Вэнса по квартире, рассказал мне, что.. в четверг вечером, вернувшись из группы Творческой поддержки. Родни первым делом бросился к компьютеру и попытался найти какую-то информацию в южноафриканских газетах.
— Черт! Совсем забыл! — неожиданно хлопнул себя по лбу Тамайо. — Я наконец получил информацию от телефонной компании. Вэнс звонил в Кейптаун, кажется, именно в четверг. Сейчас…
Пошарив по карманам, он извлек компьютерную распечатку и протянул ее мне.
— Точно! В четверг ночью Родни звонил в Кейптаун, — воодушевилась я. — Смотри, а это телефон Джейн! Он позвонил ей в пятницу. Похоже, Родни получил какие-то сведения из Кейптауна, позвонил Уирри, потом встретился с ней, начал ее шантажировать, а в воскресенье Джейн его убила.
— Простите, кажется, я что-то не уловил. Кто кого убил? — вмешался в разговор внимательно прислушивающийся к нашему диалогу комиссар Корралес.
— Сначала Джейн убила Родни Вэнса, а потом Лиланд прикончил Джейн, — объяснила я.
— Какой еще Лиланд? — заинтересовался комиссар.
— Да так, один негр, который хочет стать первым художником мира, но боится бросить свой бизнес, — пояснила я. — Соседка видела, как он с безумным видом выбегал из дома. Сразу после этого начал орать кот, а Джейн не отвечала на звонки в дверь.
— А зачем этому негру понадобилось убивать Уирри?
— Не знаю, — пожала плечами я. — Может, он был ее соучастником в убийстве Вэнса, а потом запаниковал и решил на всякий случай избавиться и от Джейн. У Лиланда вообще очень неуравновешенная психика. Как только услышит слово “проблема”, сразу впадает в ярость.
— Почему? — удивился Корралес.
— Говорит, культура у него такая. Непонятно только, что он искал в квартире у Джейн. Может, какие-нибудь улики, доказывающие его причастность к смерти Родни Вэнса?
— Мумия, — замогильным голосом произнес Пепе. — Все это напоминает мне историю с мумией Примитиве. То есть сначала это была моя мумия, до того, как я поменял ее на труп Вэнса.
— Какая еще мумия? — простонал окончательно сбитый с толку комиссар.
— Ты имеешь в виду мумифицированный труп, который нашли в Вальпинеде? — уточнила я, смирившись с тем фактом, что, как бы ни ста-. ралась, от темы мумии мне не уйти.
— В Вальпинеде? — нахмурился Корралес. — Я ничего не слышал о мумифицированных трупах в Вальпинеде.
— Мумифицированный труп? — удивился инспектор. — С чего ты взяла, что в Вальпинеде нашли мумифицированный труп?
— Как с чего? — удивилась я. — Ты же сам говорил, что выменял труп Родни на мумию в Вальпинеде. Вот я и решила, что там нашли чей-то мумифицированный труп.
— Да нет, это был вовсе не мумифицированный труп, — поморщился Тамайо. — Вернее, мумифицированный, но не труп. То есть это был все-таки труп, только не настоящий. Я имею в виду — не человеческий. Один старичок из Вальпинеды заявил в полицию, что у него похитили мумию инопланетянина. Сначала это дело вел я, но когда Марио намекнул, что его подругу интересует смерть Родни Вэнса, я поменялся с Примитиво, который занимался убийством журналиста. “Примитиве, — сказал я. — У тебя ведь в Вальпинеде живет тетка, которая потрясающе готовит…”
— Хватит, не продолжай, — скрипнул зубами комиссар. — Я прекрасно знаю, что именно готовит тетка Примитиве.
— Ой! Простите! — спохватился Тамайо. Ну вот, опять пришельцы. Прямо наваждение какое-то. Никуда от них не деться. Теперь, похоже, круг замкнулся. Началась-то вся история с того, что земляне много веков назад уничтожили инопланетян. Том Круз из-за мстительных гуманоидов развелся с Николь Кидман, а я под впечатлением их развода стала подумывать о создании секты и решила изучить на практике технику промывания мозгов, для чего и направилась в группу Творческой поддержки. Джейн выперла меня из группы, и я заслала в нее в качестве шпиона Родни Вэнса. Теперь Родни убили, Джейн тоже убили, а инспектор Тамайо утверждает, что все это напоминает ему дело о похищении мумии инопланетянина.
Не удержавшись, я решила внести свой вклад в столь увлекательную инопланетно-земную путаницу.
— Не исключено, что за инопланетянина, мумию которого украли у старичка в Вальпинеде, пришельцы, замаскированные под нормальных людей, сейчас жестоко мстят землянам, — глубокомысленно изрекла я. — Из-за них уже пострадали Том Круз, Николь Кидман и Джон Траволта, хотя на самом деле пострадали они скорее из-за сайентологов, а не из-за инопланетян. Кстати, над Кейптауном, где Родни торговал гашишем, а Джейн позировала на фоне Столовой горы, то и дело появляются неопознанные летающие объекты…