– Не единственная. Мне водку первой наливали, и я точно помню – бутылка была неполной, значит, незапечатанной…
   – Тогда я ни черта не понимаю! У него что, снотворное кончилось?
   – Или он просто не успел подсыпать его во все бутылки, – ввернул фразу Пол. – Времени у него, как вы понимаете, было в обрез.
   Дуда с Эвой согласно закивали, а Аполлон принялся разглагольствовать:
   – Когда все уснули, даже те, кто не пил снотворного, злоумышленник встал со своего кресла, прошел по салону в хвост, якобы в туалет, а сам подошел к подносу, на котором лежали ножи, взял один и прирезал им И-Кея. После спокойно вернулся к своему месту. Сделал вид, что спит. – Пол вопросительно посмотрел сначала на Эву, затем на Дуду и спросил: – Вы случаем не видели, кто ходил по салону?
   – Я нет, – без раздумий ответила Дуда. – Спала как бревно – меня водка всегда подкашивает.
   – Я спала плохо, то и дело просыпалась, но тоже ничего не видела. Мое кресло в начале салона, второе в ряду. На первом никто не сидел. А что происходило за моей спиной, я не знаю.
   – К сожалению, мне также нечего сказать, – вздохнул Пол. – Я долго не спал – играл в телефон, но в такие моменты я не воспринимаю окружающую действительность. У меня сейчас новая пулялка. Только вчера скачал… – Он смущенно улыбнулся. – Короче, я увлекся. Оторвался от дисплея, когда батарея села. Затем задремал и проснулся, услышав ваш разговор.
   – Ну-с, подведем итоги, – деловито предложила Дуда. – У нас есть труп, есть пятнадцать человек подозреваемых, один из которых точно убийца, и ни одного свидетеля. Что будем делать?
   – Будить подозреваемых, – внес предложение Пол. – Опрашивать… Быть может, хоть кто-то что-то слышал сквозь сон. Ведь не все выпили одинаковое количество снотворного: кто-то меньше, кто-то больше, значит, не все спят одинаково крепко.
   – Не лучше ли сначала оповестить командира о случившемся? – спросила Эва.
   – Успеем.
   – Да, да, – закивала Дуда. – Незачем его нервировать перед посадкой. Мы ведь скоро приземлимся, да?
   Пол глянул на циферблат огромных пластмассовых часов, обхватывающих его запястье.
   – Летим больше двух с половиной часов. Наверняка вот-вот сядем.
   – Тогда я начинаю побудку!
   Сказав это, Дуда кинулась на середину салона, встала в позу Питера Пэна, набрала полные легкие воздуха и гаркнула:
   – Подъе-е-е-ем!
   От ее вопля проснулись только трое: Матильда, Ладочка и парень с козлиной бородой, в которую были вплетены бусинки с колокольчиками – когда он вскинул голову, они зазвенели.
   – Ты че орешь, Дуська? – недовольно проворчал бородач. – Прилетели, что ли?
   – Нет, Ганди, приехали.
   – В каком смысле? – тупо спросила Матильда, тряхнув, как корова, отгоняющая мух, своей большой головой. – Нас что, пересаживают на поезд?
   – Сейчас все объясню, только разбужу остальных. – Дуда всосала очередную порцию воздуха, затем возопила: – Караул, падаем!
   Тут уж проснулись все, в том числе Дудина кошка Нафа. Когда всем стало ясно, что полет идет нормально, разбуженный народ стал негодовать. Особенно горячилась Матильда.
   – Не, на кой черт разбудили раньше времени?! – кричала она. – Так хорошо спала, сон эротический смотрела, а теперь сиди, ассистента карауль, чтоб не нажрался.
   – Вот как раз об ассистенте я бы хотела с тобой поговорить! – воскликнула Дуда. – Он кто?
   – Кто-кто? Мужик.
   – Это ясно – с бабами ты не работаешь. Но как его зовут, где ты его нашла?
   – Зовут Кеша, а где нашла, у него спроси…
   – Я бы спросила, но он, боюсь, мне не ответит.
   – Все-таки напился? – озлилась Матильда. – Кеша, хрен моржовый, ты же мне обещал!
   Она резко вскочила с кресла и кинулась к мертвому (по ее мнению, пьяно-спящему) И-Кею.
   – Специально ведь рядом с ним села, чтоб проследить, но стоило мне задремать, как он нажрался! – рыкнула Мотя, толкая И-Кея в плечо. – Я ж этой стерве стюардессе говорила, чтоб ничего ему не давала и стол чертов подальше откатила, так нет! Поставила рядом с его рылом…
   Все с интересом наблюдали за происходящим. Только Ганди оставался равнодушным к спектаклю – он в это время нюхал кокаин, насыпав дорожку белого порошка на подлокотник своего кресла.
   – Уймитесь, женщина?! – вскричал Пол, оттеснив Мотю от трупа. – Неужели не видите, что ваш ассистент мертв?
   – Ты че, парниша? Кешка просто надрался.
   – Да? А что вы скажете на это?
   С этими словами Пол взял мертвеца за волосы и запрокинул его голову назад, чтобы все увидели рану на его шее. Матильда, которая разглядела ее первой, тут же взвыла и, сжав рот пятерней, кинулась в туалет. Остальные же оказались менее впечатлительными, они только охнули и удивленно вытаращились, будто не верили своим глазам.
   – Что с ним? – не своим голосом пискнула обладательница густого баритона стилистка Тамара. Мужиковатая по жизни, она и голос имела соответствующий. – Убили?
   – А разве не ясно? – хмуро буркнула Ларифан – тощенькая, маленькая, вертлявая, похожая на непоседливую карманную собачку женщина. – Прирезали, как барана…
   – Кто, кто прирезал?
   – Откуда ж я знаю? Кто-то…
   – Кто-то из нас, – весело прогнусил Ганди, вытирая покрасневший нос рукавом. – Вернее, из вас. Я этого хряща не убивал. Весь полет я дрых, как сурок, проснулся две минуты назад от возгласа Дуськи. – Он ткнул ассистентку в бок: – Ларифан, подтверди.
   – Подтверждаю, – тут же отозвалась та.
   – Выходит, сама ты не спала? – обернулась к ней Дуда.
   – Ну… э… спала, но, когда просыпалась, Ганди всегда был рядом.
   – Ларифан, подтверди тогда и мое алиби, – вклинился в разговор оператор Марат. – Я через проход от тебя сижу, и ты должна была заметить, что и я со своего места не вставал.
   – Подтверждаю, – кивнула коротко стриженной, похожей на небольшой кокос головой Ларифан.
   – А мое? – возопил последний член их команды – осветитель по кличке Клюв.
   – И твое! – не стала кочевряжиться та.
   – Вот и славно, – промурлыкал Ганди. – Получается, мы все вне подозрения…
   Дуда, скрестив руки на груди, шагнула к креслу Ганди.
   – Как все? – проговорила она, нагнувшись и приблизив свое лицо к лицу клипмейкера. – А Ларифан? Кто сможет поручиться за нее?
   Ганди покосился на свою ассистентку, которая, в свою очередь, испуганно уставилась на него, затем неопределенно пожал плечами.
   – Э нет, так не пойдет! – возопила Ларифан. – За счет меня вам сухими из воды выйти не удастся! Я меняю показания! Я тоже спала, как сурок, и ничего не видела и не слышала, поэтому ни одного алиби подтвердить не могу.
   – Вот дура, – с сожалением протянул Марат.
   Ларифан в ответ показала ему оттопыренный средний палец, после чего обратилась к Дуде:
   – Это ты жмурика обнаружила?
   – Я.
   – Давно?
   – Десять-пятнадцать минут назад. Пошла в туалет, смотрю, мужик сидит как-то странно, того гляди на бок свалится, думала, он во сне так накренился, хотела разбудить, чтобы он кресло разложил и лег нормально, тронула за плечо, а он – брямс – и на меня падает. – Дуда резко наклонила туловище, изображая падение тела. – Я так заорала!
   – Я не слышала крика. Вообще ничего не слышала, хотя обычно очень чутко сплю. А тут как в яму провалилась…
   – И я, – подала свой нежный голосок нежная Ладочка. – И так долго из нее выкарабкаться не могла! Слышу сквозь сон голос Дуды, хочу проснуться, а не могу…
   – Это на тебя так снотворное подействовало.
   – Я не принимаю снотворного, ты же знаешь! Только травы…
   Пришлось Дуде объяснять Ладе, а заодно и всем остальным о совместных выводах относительно подмешанного в напитки снотворного. Пока она излагала их, из туалета показалась Матильда. Прикрыв глаза ладонью, она прошла мимо мертвого И-Кея и уселась в пустующее кресло Пола. В отличие от всех остальных слушала она Эдуарду вполуха, напряженно размышляя о чем-то своем, но, когда Дуда закончила повествование вопросом: «Кто мог подмешать в напитки снотворное?», ответила на него именно Мотя.
   – Это Кешка сделал, – не выходя из задумчивости, протянула она. – Вот я только не пойму зачем…
   – Нет, ты ошибаешься, – не согласилась с ней Дуда. – Это не мог быть Кеша. Ведь он жертва, а снотворное, скорее всего, добавил убийца, чтобы спокойно умертвить твоего несчастного ассистента.
   – Кешка у столика крутился, бутылки цапал, – перебила ее Матильда. – То одну возьмет, то другую… Я-то думала, что он втихаря тяпнуть хочет, а он, значит, незаметно в них снотворное подсыпал. – Она подняла свои коровьи глаза на Дуду. – А больше никто к столику не подходил. Это я точно могу сказать, потому что как заметила Кешку рядом с ним, так больше глаз с него не спускала! Стюардесса по моей просьбе этот стол в тот угол вкатила, который хорошо просматривается с моего места.
   – Эй! – громко вскричала Томочка своим привычным баритоном. – Эй, народ! А где стюардесса? Почему ее нет в салоне? Что за безобразие такое! У нас тут трупы, а она где-то шляется.
   – Где она может шляться, милая? – хохотнул Клюв. – Тут, кроме салона и сортира, больше помещений нет.
   – Есть еще кабина пилотов, – меланхолично заметил Марат. – Наверное, она там…
   – Оптимист ты, Маратик, – дурковато хохотнул Ганди. – Я лично думаю, что она уже того… – Он чикнул указательным пальцем себе по горлу. – Готовенькая! И лежит сейчас где-нибудь в багажке в виде хладного трупа. – Ганди подергал себя за бороду и добавил: – Убрали, как единственную свидетельницу! Только она весь полет не спала, ей не положено – значит, видела убийцу!
   – Какой бред, – поморщилась Ларифан. – Даже если б ее и убили, то оставили бы в кресле, как и Мотиного ассистента. Зачем один труп прятать, а второй выставлять напоказ?
   – Сие мне неведомо – в психологии маньяков я разбираюсь плохо.
   – Уже до маньяков договорились! Еще пара понюшек – и окажется, что чувака порезали космические человечки, чтобы извлечь из него внутренности для анализов!
   – Отличный сюжет для фантастического триллера, – криво усмехнулся Марат. – Возьми на вооружение, Ганди!
   – Я кино не снимаю, ты же знаешь…
   – Пора начать. Тем более Ларифан подкинула чудную идейку. Осталось только написать диалоги, продумать концовку и решить, кто из нас окажется спасителем вселенной, а кто законспирированным гуманоидом.
   – Да заткнитесь вы, идиоты! – истерично выкрикнула Ларифан. – У нас на борту труп, а вы скалитесь!
   – А что, плакать прикажешь? – не меняя тона, отозвался оператор. – Я этого хрена в первый раз вижу, мне по барабану, жив он или мертв…
   – А то, что среди нас убийца, тебе тоже по барабану?
   – Если он не маньяк и не космический человечек, то да. – Он поднялся с кресла, потянулся и направился в хвост салона со словами: – Пойду отолью.
   – Нам бы всем не мешало сходить, – бросил Клюв, проводив Марата взглядом до двери туалета. – Когда приземлимся, не до этого будет. Допросы, очные ставки и прочие прелести расследования по горячим следам.
   – По горячим не получится, – впервые подала голос мымра-секретарша. – Там, куда мы летим, нет милицейского участка.
   – Мы что, летим в рай? – гоготнул Ганди.
   – Нет, в горы. – Она поправила очки и, беспрестанно теребя кончик своего жиденького хвостика, заговорила: – Дом хозяйки «Даров Севера» госпожи Рэдрок стоит на горном плато. На высоте восьмисот метров над уровнем моря. Крупных населенных пунктов поблизости нет, есть только небольшой поселок в предгорье, и там должен быть участковый, но он наверняка бестолковый… Придется вызывать оперативников из района…
   – Стоп, девушка! – прервала ее сбивчивую речь Дуда. – Давайте еще разок про плато и уровни моря. Я не врубилась, мы что, приземляться на горные пики будем?
   – Дом госпожи Рэдрок находится на территории жилого комплекса под названием «Горный хрусталь», – пустилась в объяснения секретарша. – Это фешенебельный комплекс для очень-очень-очень богатых людей. В него входит пять частных особняков, горнолыжная турбаза, гостиница, торгово-ресторанный комплекс и небольшой аэродром для таких легких самолетов, как этот…
   – Так мы в буржуйскую деревню летим? – разочарованно протянул Ганди. – А мне пообещали уединенное, не тронутое цивилизацией место. Девственный снег… – Он зло тряхнул головой, и колокольчики в его бороде затренькали на все лады. – Опять обманули, сволочи!
   – Нет-нет, вас не обманули, – поспешила успокоить его секретарша. – В «Горном хрустале» сейчас никто не проживает. Он практически необитаем. Гостиница закрыта, турбаза не функционирует, особняки пустуют. Жилым остался только дом госпожи Рэдрок, но и она скоро съедет.
   – И чем вызвано такое падение популярности этого фешенебельного комплекса?
   – Сходом лавин. В этом году обвалы случались уже дважды. Сначала засыпало гостиницу, к счастью, успели всех эвакуировать, и никто не пострадал, но второй сход унес две жизни. Погибли хозяин одного особняка и его охранник… – Она отбросила свой хвост и занялась пуговицей на блузке. – После этого все «Горный хрусталь» и покинули. Там стало страшно жить…
   – Какой ужас! – всхлипнула Ладочка. – Почему нас не предупредили? Я бы ни за что не поехала!
   – Опасности никакой нет, не беспокойтесь…
   – А я не беспокоюсь – я в ужасе!
   – Особняк госпожи Рэдрок стоит на таком месте, до которого не доходят лавины. Перед началом строительства Элена консультировалась со специалистами, кроме того, советовалась со старожилами поселка, испокон века живущими в горах. И те и другие сошлись во мнении и указали на тот участок территории, где теперь стоит дом моей хозяйки. – Заметив в глазах слушателей недоверие, она пустила в ход еще один аргумент: – Когда засыпало соседний особняк, до нас даже снежинки не долетали! Вот почему госпожа Рэдрок не боится оставаться в «Горном хрустале»…
   – Раз не боится, почему валить собралась? – рыкнул на нее Клюв.
   – Там стало скучно жить.
   – И жутковато, наверное, – поежилась Матильда. – Я бы ни за что не осталась в этом вымершем месте одна…
   – Она не одна. В доме еще проживаю я, ее секретарша, охранник Антон, горничная, повариха, прачка… Сейчас, правда, только мы с Антоном остались – прислугу хозяйка рассчитала, так как собирается покинуть особняк вместе с вами, мы же займемся вывозом вещей…
   – Во веселуха, – буркнул Клюв. – Даже пожрать приготовить некому…
   – В холодильнике огромный запас замороженных полуфабрикатов, мяса, рыбы, овощей. Есть микроволновка, гриль, мангал, если захотите шашлыка. Еще у госпожи Рэдрок отличный винный погребок…
   Последнее известие порадовало не только осветителя, но и всех остальных, даже малопьющую Эву и совсем непьющую Ладочку. Но долго пребывать в приподнятом настроении им не пришлось, поскольку в следующее мгновение в салон влетел взлохмаченный Марат и, задыхаясь, выкрикнул:
   – Я нашел стюардессу! Она там… – И он ткнул оттопыренным большим пальцем себе за спину. – Вроде мертвая…
   – Где там? – первый среагировал на сие сумбурное заявление Пол. – В туалете?
   – Нет, дальше… – Марат беспорядочно замахал уже обеими руками и на сей раз в разных направлениях. – Там коридорчик, я по нему прошел, вижу, какое-то подсобное помещение… Посуда там всякая, раковина, полотенца…
   – Ну и?
   – И она. Сидит на стуле. Вот так… – Он плюхнулся в кресло, свесил руки вдоль туловища, разбросал ноги, а голову уронил на грудь. – И как будто не дышит…
   Больше Пол его слушать не стал, рванул по проходу в хвост. Остальные поспешили за ним. В узком коридорчике разойтись даже двоим было крайне сложно, поэтому возле туалета образовалась пробка, и Дуде, которая замешкалась на старте, пришлось активно поработать локтями, чтобы пробиться в первые ряды. Пока она прорывалась, Пол успел подойти к сидящей на стуле стюардессе, осмотреть ее с ног до головы и сообщить остальным, что ран на теле нет.
   – Пульс проверь, – выпалила Дуда, наконец-то выбравшись из толпы. – Может, она и не умерла вовсе…
   Пол послушно прикоснулся пальцами к шее девушки. Постояв несколько секунд в неподвижности, обернулся и радостно воскликнул:
   – Есть, есть пульс! Жива!
   – Тогда что с ней? – спросила Дуда, подойдя к Полу. – Обморок?
   – Скорее крепкий сон, – ответил он. – Смотри, на полу рядом со стулом стакан валяется, а вокруг него желтая лужа…
   – Сок?
   – Сок.
   – Выпила и отключилась, как все мы, – прокомментировал услышанное Клюв.
   – Надо бы ее разбудить, – пискнула зажатая между борцовским плечом Матильды и мускулистым торсом Марата худющая, как атлантическая килька, визажистка Ника. – А то она того гляди со стула свалится.
   Дуда легонько тряхнула стюардессу за плечо. Не дождавшись реакции, тряхнула еще раз, уже сильнее. От толчка голова девушки откинулась назад, затем упала на грудь, ткнувшись подбородком в бейджик с надписью «Юлия Антонова», а сама она начала потихоньку сползать со стула, так и не проснувшись. Дуда подхватила Юлю, попыталась усадить на место, но неподатливое тело кренилось то в одну сторону, то в другую, что грозило неумолимым падением.
   – Давай ее положим куда-нибудь, – предложил Аполлон. – Хоть на пол. Только надо одеяло подстелить…
   – Эй, зачем на пол? – окликнул его Марат. – Вон банкетка в углу. Девчонка на ней запросто поместится.
   Пол согласно кивнул и, легко подняв Юлю на руки, перенес ее на банкетку. Опустив спящую на мягкое кожаное ложе, он подсунул ей под голову сложенный в несколько раз плед, еще одним накрыл сверху. Пока он совершал все эти действия, Дуда стояла в сторонке, с испугом глядя на молочно-белое Юлино лицо, и кусала губы.
   – Чего с тобой? – удивился Пол, когда, обернувшись, увидел состояние Эдуарды.
   – Со мной ничего… А вот с ней?
   – Наверное, она очень много сока выпила и, следовательно, получила огромную дозу снотворного. – Он покосился на Юлю, похожую в этот момент на один из экспонатов музея восковых фигур. – Поэтому так глубоко и заснула…
   – По-моему, она в коме.
   – Да брось!
   – Точно тебе говорю. Не может человек так крепко спать даже под действием снотворного. Когда я ее трясла, у нее веки совсем не дрожали. – Дуда вновь глянула на стюардессу и едва заметно поежилась. – Она ж как мертвая, только дышит…
   – Я слышала, у некоторых на медикаменты, в том числе снотворное, страшная аллергия, – подала голос Матильда. – Как примут, сразу сознание теряют… А могут и умереть!
   – Да, да, да, – часто закивала своей узкой кошачьей головой Ника. – У меня племяшка такая. Ей сейчас шестнадцать. Год назад ей впервые зубы понадобилось полечить, врач ей обезболивающее вколол, а она тут же отрубилась. Очнулась уже в реанимации. Оказалось, у нее на ледокаин аллергия…
   Все загалдели, обсуждая услышанное, каждый вспомнил, что и у него есть родственник-аллергик, и всем хотелось поделиться историей этого родственника с остальными, но многоголосый гвалт перекричала Дуда, перейдя ради такого случая на бас.
   – Тихо! – рыкнула она. – Не галдеть!
   Все тут же замолкли и с удивлением уставились на Дуду. Дождавшись всеобщего внимания, Эдуарда ткнула черным ногтем в висящий на стене телефон. Аппарат был небольшим, беленьким, с квадратной трубкой, но без кнопок или диска для набора номера. При этом на его передней панели имелась лампочка, которая в этот момент мигала красным и издавала негромкие, но настойчивые сигналы.
   – Это из кабины пилотов звонят, – проявил осведомленность Марат. – Стюардессу вызывают… – Он вытянул руку и, сняв трубку, протянул ее Эдуарде: – Послушай.
   Несколько испуганно Эдуарда поднесла трубку к уху.
   – Юленька, объявляй посадку! – вырвался из нее громкий голос капитана, услышанный всеми. – И проследи, чтобы все пристегнулись! Может немного потрясти – сопротивление ветра очень сильное…
   Отдав сей приказ, капитан отключился. Дуда тут же повесила трубку и воскликнула:
   – Чего стоим? Побежали пристегиваться! Потрясти может!
   Все дружно ринулись в салон. Расселись. Эва, устроившись на своем кресле, выглянула в иллюминатор. Под ними были горы. Горы, горы, горы – куда ни глянь. Покрытые снегом и льдом, они сверкали в ярком свете утра, маня и завораживая.
   – Какая красота! – не смогла сдержать восторга Эва.
   – Вы правы, – услышав ее возглас, откликнулась секретарша Элены Рэдрок. – Горы поражают великолепием! Но лучше ими наслаждаться из иллюминатора, окажись вы там, среди вершин, у вас бы с непривычки заболела голова, сдавило грудь и заложило уши…
   – В «Горном хрустале» мне это не грозит?
   – Нет. Там вы будете себя прекрасно чувствовать. Высота комплекса оптимальная для жизни. Но если вы надумаете покататься на лыжах и подниметесь выше, то можете почувствовать сонливость и давление на барабанные перепонки… – Она бросила взгляд в иллюминатор и радостно воскликнула: – Вот мы и на месте! Смотрите, под нами посадочная полоса…
   Эва тут же прилипла к стеклу и увидела поблескивающую инеем асфальтовую дорогу, тянущуюся вдоль обширного горного плато. В отличие от привычных полос аэропорта она была какой-то короткой и не внушала доверия.
   – Нам хватит ее длины, чтобы благополучно сесть? – обеспокоенно спросила Эва.
   – Конечно. Наш пилот раз двадцать уже садился на нее. И всегда благополучно. Он очень опытный летчик.
   – Надеюсь, ему кто-то помогает с земли? – никак не могла успокоиться Эва. – Диспетчер какой-нибудь…
   – Раньше, когда «Горный хрусталь» был обитаемым, диспетчер имелся. И не один. У нас тут самый настоящий, пусть и небольшой, аэропорт был. Работал он круглосуточно, поскольку самолеты то и дело взлетали и садились. – Она схватилась за поручни кресла, так как самолет начало потряхивать, и продолжила таким же спокойным голосом: – У каждого из пяти хозяев особняков было по своему самолету, один принадлежал турбазе, итого, шесть, не считая гостевых…
   – А не легче в горы подниматься на вертолете? Это и безопаснее, и дешевле…
   – Конечно, легче, но как же понты? Это ж так круто – приземляться на своих самолетах чуть ли не на задний двор! Вы не представляете, сколько хлопот было с регистрацией этого аэропорта! Не хотели разрешать, но одной из вилл когда-то владел очень известный политик (ныне покойный), которому приходилось то и дело летать в Москву, а с пересадками долго и некомфортно, вот он и подсуетился. Кстати, если вы вдруг забыли, меня зовут Ольга. Так удобнее разговаривать, правда? – Ольга ободряюще подмигнула Эве, видя, как та нервничает, и продолжила: – Но сейчас здание аэропорта заперто, все оборудование из него вывезено, правда, в диспетчерской до сих пор функционирует рация, по которой в экстренных случаях можно связаться с бортом самолета.
   – В каких таких… экстренных случаях? – выдохнула Эва.
   – Передать штормовое предупреждение, например. Тут, знаете ли, такие ветра и вьюги бывают, что ни один пилот в такую погоду самолет не посадит.
   – Но кто это его передает, если аэропорт заперт?
   – У Антона есть ключи от здания и от всех комнат. И он прекрасно умеет обращаться с рацией. – Она тепло улыбнулась, и у Эвы мелькнула мысль, что между Ольгой и неведомым Антоном что-то есть. – Он у нас на все руки. И охранник, и мажордом, и шофер, и дворник, и техник, и сантехник. Не знаю, что бы госпожа Рэдрок без него делала…
   – А вот скажите мне, – невежливо прервала ее Эва, не желающая слушать о талантах охранника госпожи Рэдрок, но нуждающаяся в заверениях относительно безопасности полета. – Если тут ветра и бури, тогда куда самолету деваться? Разворачиваться и назад в Москву?
   – Нет, конечно. Тогда нас примет аэропорт ближайшего города Х. Между прочим, наш самолет есть на его радарах, так что мы летим небесконтрольно…
   Тут самолет тряхнуло гораздо ощутимее, чем все предыдущие разы, и Эва поняла, что шасси коснулись земли.

Глава 4
«Красная скала»

   Самолет стоял неподвижно уже минуты две, но ни один из пассажиров не покинул своих кресел. Все ждали, когда делегированный в кабину пилотов Пол вернется в салон вместе с летчиками и с планом дальнейших действий. Наконец они появились из-за двери. Сначала капитан, потом второй пилот, последним – Пол.
   – Где он? – мрачно спросил капитан у Пола.
   Пол молча ткнул пальцем в направлении мертвого Иннокентия.
   – Где она? – истерично выкрикнул второй пилот.
   Согнув указательный палец, Пол изобразил направление, куда следует идти, чтобы найти спящую стюардессу. Получив ответы на свои вопросы, пилоты кинулись по проходу в хвост самолета. За их передвижением пристально наблюдало четырнадцать пар глаз, но особое внимание было приковано к капитану: всем было жутко любопытно, как он прореагирует на мертвеца. К всеобщему разочарованию, реакция бортового начальника была весьма сдержанной. Он только поморщился, увидев рану на шее, да округлил глаза, заметив торчащий из графина нож.
   – Что скажете, капитан? – обратился к нему Пол.
   – Скажу, что один из вас убийца, – после паузы ответил тот.
   – Это мы и без вас знаем! – насмешливо воскликнул Ганди. – От вас требуется дельный совет, а не констатация очевидных фактов.
   – Что нам делать? – спросила костюмерша Катя таким благоговейным тоном, будто обращалась сейчас не к пилоту самолета, а к живому пророку Моисею.
   – Я бы сказал, сидеть в самолете до приезда милиции…
   – Один съемочный день псу под хвост! – выругался Ганди.
   – …если бы у нас на борту не было человека, нуждающегося в помощи, – закончил фразу капитан, неодобрительно глянув на прервавшего его режиссера. – Юленьку надо срочно везти в больницу. И так как поблизости таковой нет, то транспортировать ее необходимо самолетом.