Страница:
Демон и человек выбились из сил. Они едва ворочали веслами, когда гниль за бортом сменилась кровью; не прошло и часа, как холодная кровь превратилась в кипящую. Вокруг лодки лопались пузыри. Раскаленные брызги обжигали Иосифу лицо и ладони.
– Теперь… скоро.
В шепоте лодочника слышались хрипы.
Действительно, минул час или чуть более того, и вдалеке появилась черная игла, уходившая к небу. Ее острие касалось кисейной луны.
– Что это?
Демон не ответил.
Теперь лодку притягивало к берегу, словно великан тащил ее за невидимую цепь. Они перестали грести. У самого острова жидкость внутреннего озера дважды принимала иной цвет. Сначала свинцовый, тусклый и тяжкий, а потом золотой. Стоял нестерпимый жар, демон спрятался на дне деревянной скорлупки, Иосиф ждал, когда кожа начнет клочьями слезать с его рук. Раскаленное золото плескалось повсюду, однако, нимало не повреждая днища лодки.
Ощущение нереальности не отпускало каббалиста. Он ясно видел: ему придется прыгнуть в жидкий металл, – иным способом невозможно вытянуть посудину на берег. Но почему-то был твердо уверен, что совершать прыжок не понадобится. Силы, управлявшие этим местом, давным-давно могли погубить его более простым способом. Они пропустили Иосифа; значит, была на то причина и был смысл. Теперь должно произойти нечто великое, а ничтожные препятствия будут убраны с его пути.
Не успел каббалист как следует задуматься над этим, как лодка поднялась в воздух, пролетела метров пятьдесят и упала на гальку. Он испытал легкое разочарование: их полет не содержал и крупицы величественного. Некто сильный, к тому же начисто избавленный от страха получить ожог, прикоснувшись к золотому расплаву, схватил деревянную лохань и небрежно швырнул ее на берег…
Сам по себе остров не представлял ничего особенного. Скалы и камни, никакой травы, никаких деревьев. Он был велик: изрезанная бухточками береговая линия уходила за горизонт.
В самом его центре высилась твердыня – колоссальная литая скала, видимо, попытавшаяся когда-то принять форму башни и застывшая ровно посередине этого превращения. Ни окон, ни ворот, ни зубцов наверху. Впрочем, самая верхушка терялась в облаках… Потеки застывшего металла обезображивали ровный конус выступами и провалами. Серо-черный материал, из которого отлили Цитадель, напоминал никель по цвету и по особому восковому блеску.
В иное время Иосиф пришел бы в восхищение от собственной силы и воли. Достигал ли кто-нибудь из людей столь дальних пределов в странствиях по скрытым мирам? Вряд ли. Быть может, этот его успех и есть тот самый великий приз, о котором он мечтал десятилетиями? Но сейчас честолюбие каббалиста не смело поднять голову, сейчас его интересовало другое. Ни тропа, ни дорога не вели в сторону Цитадели. Ее металлическая толща не содержала каких-либо отверстий. Следовательно, сад Мертвых Сердец оставался для него недостижимым.
– Он тебе и не нужен, Иосиф, – негромко сказал кто-то за его спиной.
– Почему? – машинально спросил каббалист, поворачиваясь.
– Мы уже здесь и готовы давать ответы, хотя ты и случайный гость в наших местах. Твой лорд упустил тебя. За это он подвергнется легкому наказанию. Но нам нет дела до его ошибок. Говори.
Перед ним стояли четыре существа, до странности похожие на людей, но не люди, конечно. Их бледная кожа отливала синевой, их головы имели вытянутую форму, более всего напоминавшую детский воздушный шарик. Их лица выглядели искаженной копией человеческих: слишком длинные носы, слишком крупные уши, слишком маленький рот… И все четверо выглядели как братья-близнецы, рожденные в один день и час. Если бы они были чудовищами, каббалист испытал бы, наверное, меньшее омерзение.
Четверка бесстрастно разглядывала грязного оборванца.
– Видимо, кто-то из вас – актар, воин и оракул.
Один из них пояснил:
– Мы актар-гаггш.
– Гаггш?
Те ли они актар? Как бы не ошибиться…
– Тебе об этом думать не надо, забудь. Мы – те, кого ты искал, – ответил другой.
– А сад Черных Сердец?
– Тебе ни к чему там быть. Сердца питают целый народ, а их питает наш бог, зачем нужно пускать туда существо из Срединного мира? – произнес третий.
Иосиф несколько растерялся. Все выглядело не так, как он ожидал.
– Но кто из вас оракул?
– Мы – одно! – сказал четвертый.
Ладно, пусть будут одно.
– Сколько вопросов я имею право задать?
– Сколько захочешь, пока нам не надоест эта забава. На некоторые из них мы не сможем ответить, а на другие отвечать не пожелаем. Нам скучно, поэтому ты до сих пор жив… Тут никого не было вот уже восемьсот три года, если считать по твоему календарю.
Игрушка для сведущих людей, вот я кто, – подумал Иосиф.
– Не людей. Мы – актар-гаггш, – вежливо поправил его то ли второй, то ли третий. Впрочем, какая разница…
– Тогда… тогда скажите, где мне искать Эльхону?
Не задумываясь, один из актар сказал:
– Там, где ты ее потерял.
– Я не понимаю. Вы можете сказать точнее?
Никто не ответил ему.
Иосиф занервничал, и вопросы посыпались как из рога изобилия:
– Найду ли я ее? Да или нет? Когда я ее найду?
– Очень скоро ты найдешь то, чего не искал.
– Я опять не понимаю вас! Продолжать ли мне поиски?
Актар переглянулись. Один из них подмигнул остальным.
– Да, Иосиф.
– Где, в каком направлении?
– В любом.
– Вы сказали: «Там, где ты ее потерял». Поясните мне смысл ваших слов.
– Смысл буквальный.
– Но почему в любом направлении, когда она ждет меня… там, где я ее потерял!
– Так тебе будет удобнее.
– Где она находится в данный момент?
– Нигде.
– Как вас понимать?
Молчание…
Что за глупость! Ему не удалось узнать ничего путного. Остается потешить праздное любопытство:
– Почему эту громаду называют «Цитаделью на шести островах», ведь остров один?
– На Цитадель нанизано шесть скрытых миров, и провинция Багнадоф – всего лишь верхний из них. Там, внизу, она пронзает еще пять островов, а ее основание висит в воздухе, поддерживаемое силой нашего бога.
Больше Иосифу нечего было здесь делать. Его усилия оказались напрасными, его порыв ни к чему не привел. Опускаясь на дно уныния, он задал последний вопрос:
– Какую цену полагается мне заплатить за ваши ответы?
Неожиданно актар усмехнулись – все четверо совершенно одинаково.
– Другие взыщут с тебя плату.
Близнецы, как по команде, повернулись к нему спиной и побрели в направлении Цитадели. По всей видимости, забава им надоела. Они развлеклись на следующие восемьсот три года, и каббалист больше не интересовал их.
А тот стоял, не дыша, он даже мысли свои привел в состояние соляного столба. Актар могли убить его безмолвно, неприметным движением перстов. Иосиф опасался оскорбить их непричесанной мыслишкой, он не хотел привлечь к своей особе лишнее внимание словом или движением… даже шумом шагов. Каббалист легко преодолевал страх, когда плыл сюда и когда разговаривал с актар; цель вела его, придавая безоглядную отвагу; но стоило ему потерпеть поражение, и воля приняла вид сдувшегося шарика. Иосифа оставила прежняя сумасшедшая решимость довести дело до конца.
«Прости меня, Эльхона, я ничего не смог сделать для нас с тобой…»
Между тем, в воздухе и на камнях опять проявились паутинные узоры. Новый приступ сонливости заставил его покачнуться. Дурнота подступала к самому горлу. Иосиф усомнился, что ему удастся покинуть остров и переплыть внутреннее озеро провинции Багнадоф. Он едва стоял на ногах, не располагал даже глотком воды, миссия его закончилась… станут ли высокие силы покровительствовать ему сейчас? Нужно ли кому-то возвращение слабого мага, к тому же обитателя Срединного мира, в места, где он может существовать, не опасаясь ежеминутно скорой и мучительной гибели?
Совсем обессилев, каббалист лег на камни. Нет, следует все-таки взять себя в руки и попытаться выбраться из этих мест. Если уж он преодолел столько препятствий и все еще жив, к чему сдаваться? В конце концов, лодочник – существо из плоти и крови, а значит, его мертвое тело доставит Иосифу столь необходимый запас пищи и питья. Как бы половчее убить его? Как бы…
И тут некто стер черной тряпкой все запахи для носа Иосифа, все звуки для его ушей, все прикосновения для его кожи и весь мир для его глаз.
Новое состояние не было сном. Скорее, оно напоминало плен в глубоком темном колодце. Узилище владело Иосифом долго, дух его томился, не зная часов, или, возможно, дней, отведенных ему для испытания абсолютным неведением и недеянием. Лишь перебирая цифровые и буквенные сокровища каббалы, бесконечно нанизывая бусы бессмысленных слов на нити чисел, построенных в ряды и фигуры, он отвел от себя безумие.
Неожиданно ватную тишину нарушил голос, столь знакомый каббалисту по прежним путешествиям в Самат. Привычное бесстрастие сочилось нотками ярости.
– Иосиф! Иосиф Резник! Ты пробыл в Вечном городе слишком долго и нарушил запреты, установленные существами, бесконечно более высокими, нежели маг-недоучка из Срединного мира.
– Как мне называть тебя, владыка? Я готов повиноваться. Если мною нарушены были законы провинции, то лишь по оплошности и без злого умысла…
– Тебе не следует разговаривать со мной, Иосиф Резник. Ты не смеешь разговаривать со мной, Иосиф Резник. Каждое твое слово наносит мне оскорбление, Иосиф Резник.
Каббалист ощутил на себе взгляд, исполненный мощи. Нет, он не увидел чужих глаз, а именно почувствовал взгляд, способный распотрошить и сжечь. Великий демон всматривался ему в душу.
– Я, лорд Симмархаал Нэг, по прошествии недолгого времени заберу тебя в свое поместье. Там мы побеседуем о долгах и расплате за них. Посмотри, каково твое будущее!
Иосифу дали увидеть нечто непередаваемо жуткое. Память отказалась хранить это, а рассудок сберег всего три слова, служащих самым общим описанием увиденного: «Плоть, нанизанная на железо».
Когда врата ужаса закрылись, когда взгляд лорда-демона оставил душу каббалиста в покое, он услышал:
– Металлический сад ждет тебя, Иосиф.
Голос вроде бы пробудил каббалиста от странного состояния полусна-полубодрствования, извлек из «колодца». Иосиф открыл глаза… во всяком случае, он помнил, как отворялись его веки. Но дальнейшее напоминало бред, преследующий тяжелобольного и во сне, и наяву. Каббалист не понимал, лежит он или стоит. Перед взором его беспорядочно мелькали детали городского ландшафта, сменяя друг друга в мгновение ока. Их чудовищное нагромождение напоминало тарелку с салатом, в котором ложка кухарки производит скорые метаморфозы. Окна, забранные вычурными решетками, узкие двери, светильники, наполненные жидким огнем, клейма древних мастеров на каменных кубах набережной, висячие бронзовые фонари с готическими литерами, углы домов, лица, ладони, когти, серебряные топорики, золотые вензеля лордов-демонов на каретах, фонтаны, ажурные мостики, почему-то отдельные кирпичи, плечо лодочника, фасад трактира «Мост и Роза», а потом тень, странная уродливая тень, совсем короткая, карликовая… тень, тень, опять тень… плащ лодочника, причал…
– Канал Юной Воды, благородный господин.
Иосиф, оказывается, лежал ничком на дне лодки… Необыкновенная усталость сковала его члены. Ноги отказывались служить, руки дрожали. В голове стоял чугунный туман. Каббалист едва сумел подняться.
– Вам пора сходить на берег, благородный господин… – это был другой лодочник. Не только иное тело, но и суть иная: Иосиф отлично чувствовал перемену. Видно, прежний демон-перевозчик не зря опасался неприятностей. Как знать, покинул ли он остров Цитадели…
Хотел бы спросить Иосиф, как относиться ему к сегодняшнему приключению, да у кого? Впрочем, то, что его вернули в исходную точку, и то, какэто произошло, само по себе могло служить ответом на незаданный вопрос.
Иосиф шагнул на набережную. Вечный город Самат качнулся у него перед глазами, канал ощерил пасть…
Но на этот раз каббалист сумел удержать равновесие.
Желание отыскать Эльхону росло и разгоралось. Он уже не мог силой воли удерживать его в разумных пределах. Промежутки от одного визита в Провинцию до другого стремительно сокращались; в конце концов, Иосиф свел их к минимуму, проводя в Срединном мире не более часа. Впервые за всю жизнь он не вышел на работу без уважительной причины и даже не стал звонить начальству, брезгуя сочинять примитивную историю о хворях/смертях произвольно взятой родни.
До сих пор Иосифу не везло в поисках, хотя, казалось бы, он перебрал все примечательные места области Драф…
Ему оставалось вернуться туда, где он видел эфирную женщину в последний раз. Возможно, она давно ждет его в таверне «Мистраль», – не на это ли намекнули актар?
– Площадь Серебряных Слез…
Лодка понесла его по давно известному маршруту. Иосиф проглядел все глаза, присматриваясь к прохожим на набережных. Не она. Опять не она. А может быть? Нет, не она…
Поэтому он поздно заметил черноволосую женщину, сидевшую на нижних ступенях каменной лесенки перед самой таверной «Мистраль». Ее босые ноги были опущены в воду. Иосиф онемел. На Эльхоне был тот самый наряд, что и в ночь их знакомства… Ее улыбка сохранила узор нежной и преданной любви.
Лодка подплыла ближе.
– Я ждала тебя, Иосиф, мое счастье! Я опять буду с тобой, благородный Иосиф.
И он поверил ей сразу, безоглядно, как голодный человек верит куску хлеба, положенному в его руку. Каббалист потянулся к ней, рискуя опрокинуть лодку, их пальцы соприкоснулись.
В тот же миг зазвучал голос, исполненный холода и бесстрастия:
– Иосиф! Иосиф Резник! Тебе пора! Спеши! Не в твоей воле задержаться здесь! Иосиф! Иосиф Резник! Тебе пора…
В ужасе он сжал ее пальцы, пытаясь удержать миг счастья. Ни за что не отпустит он Эльхону, разве можно им теперь расстаться?
– Мне приказано покинуть Самат! Пойдем со мной, Эльхона, пойдем со мной, моя любимая!
Печально улыбаясь, эфирная женщина ответила:
– Все мое существо стремится к тебе, мой благородный возлюбленный. Время, проведенное без тебя, стало для меня бездонным колодцем горя. Но я лишена права уйти с тобой. Если я нарушу запрет, лорд Симмаархаал Нэг, покровитель маяка и всей области Драф, заберет у меня даже это призрачное тело.
Между тем голос в голове Иосифа набирал силу:
– Иосиф! Иосиф Резник! Тебе пора…
В отчаянии он стиснул виски. Слезы потекли у него по щекам. Иосиф считал себя Каменным Сердцем, он отучился плакать еще в детстве. Но тут неодолимая сила погнала соленую влагу у него из глаз. Больше он не владел собой, страсть превращала его в сумасшедшего, и не оставалось сил, чтобы отогнать призрак безумия.
– Любимый мой! Не отчаивайся. Я буду ждать тебя здесь, и я никуда не исчезну. Исполни долг повиновения сейчас, возвращайся в скором времени и возьми меня! Я по-прежнему принадлежу тебе безраздельно. Я – твое имущество…
Эльхона поцеловала его. Давным-давно утраченная сладость ее поцелуя разлилась по его телу пьянящим ядом. Иосиф не почувствовал, не понял, когда его губы расстались с ее губами, он плыл в забытьи, лодка покачивалась под ним, а он стоял в полный рост, и шепот последних слов Эльхоны преследовал его:
– Думай обо мне!
Так, не покидая состояния полусна, Иосиф миновал маяк Хааргад, расплатился с лодочником, зашел в Портал Чужих Снов.
– …Ту-цал ки-хут мах-ша. Ту-цал ки-хут мах-ша…
Он произносил слова ритуала, накрепко вбитые в память, а думал о ней.
– …Крэн’грах траш’тмор бадгжанх онгк да…
Он бросал в узоры на полу слова ритуала, а думал о ней.
– …Йарг э хаф дан’храж Эльхона! Ой. То есть, йарг э хаф дан’храж эль оннэ! Йарг мэфа дэг.
Ужас обуял Иосифа. Здесь так не ошибаются. Здесь нельзя так ошибаться.
Но бездна наказания не разверзлась под ним. Камера не превратилась в пылающую печь. Тело каббалиста не претерпело искажений. Словом, ничего не произошло. Приняв это за добрый знак, Иосиф перевел дух. Должно быть, ошибка его была столь ничтожной, что силы, правящие провинцией Багнадоф, побрезговали взимать с него штрафную пошлину.
Пять Иосифов исчезли из пяти каменных зеркал…
На дворе стояла ночь. Безжалостный московский ноябрь гнал снежную крошку по пустынным улицам. Ледяной ветер до костей пробирал редких прохожих. Неживой лунный свет боролся с вьюжной мутью.
Издалека доносился невнятный шум.
Иосиф чувствовал себя до крайности измотанным, но счастливым. Счастье звенело в его сердце золотым колокольчиком.
Он лежал, пока не прошла дурнота, а потом вскочил с постели и принялся изображать подобие латиноамериканского танца. Вскидывал ноги, принимал горделивые позы, выделывал лихие коленца… Потом раскланялся перед невидимой публикой, подметая пол пером невидимой шляпы.
Неожиданно сам собой включился визор. Иосиф поискал глазами пульт, но тот лежал на подоконнике, и случайное прикосновение к нему исключалось. «Скачок напряжения в сети? Так бывает…» – успокоил себя каббалист.
По первой программе шли экстренные новости. Диктор выбирал наиболее осторожные выражения, но кадры говорили сами за себя.
– …Катманду, Нью-Йорка и Москвы. В ходе боевых действий выжжены целые кварталы. Природа существ, которые вторглись на территорию трех столиц, остается дискуссионной. Некоторые специалисты высказывают опасения, что военно-промышленный комплекс…
На экране Таганка стремительно превращалось в салат из огня, поджаренной плоти и камня. Уже не домов, а именно – камня.
Шум за окном усилился.
В комнате вспыхнул свет. Иосиф растерянно повернулся и увидел прямо перед собой эфирную женщину, улыбавшуюся счастливо и умиротворенно.
– Эльхона! Дай я обниму тебя!
На мгновение странная война в его сознании уступила место любви.
Но Эльхона сделала жест, отклонявший объятие. Она быстро расплывалась. Вот пропало лицо, шея, руки…
А-ах!
На месте любимой женщины Иосифа Резника оказались два уродливых карлика. Один из них стоял на плечах у другого. Оба хихикали. Тот, что был сверху, спрыгнул на пол.
– Ап! Меня зовут Бим, – представился он тонким детским голоском.
– А меня тогда зовут Бом… – забасил его напарник.
– Ты нам до смерти надоел, Резник! – воскликнул Бим.
– И ты редкий дурак! – вторил ему Бом.
Каббалист только и сумел вымолвить:
– А где же…
– …моя милая краля Эльхона? – подхватил Бим. – А вот она, перед тобой, болван. Я, например, ее верхняя часть.
– А я так нижняя… – уточнил Бом.
– А вместе мы… – вскричал Бим.
– …веселые проказники Бим и Бом с адского курорта Багнадоф! – завершил его напарник.
– Ты нам очень помог, дурень!
– Нам давно тесно в Самате, надо было как-то расширяться, да.
– А тут как раз ты! Благор-родный возлюбленный, – точно изобразил голос Эльхоны Бим.
– Любимый мой! Не отчаивайся… – издевался Бом.
Каббалист застыл, не в силах сдвинуться с места или произнесли хотя бы одно слово. А «проказники» продолжали веселиться:
– …хоть на край света, ха-ха-ха!
– …живая вещь, приходящая по первому зову, хи-хи-хи!
Бом плюхнулся на пол и затряс в воздухе маленькими ножками. Бим радостно прыгал вокруг него.
– Бом, а ты еще не верил, что мы спихнем этот проект. Помнишь, ты все говорил: «Где найти такого придурка, который вызовет прямо в Срединный мир целую провинцию преисподней»? А, помнишь? Ты мне должен щелбан.
– На, бей, паразит!
Дыщщ!
– Вот дурак, ты бы еще сковородкой отбил!
И козявки принялись носиться по квартире, швыряя друг в друга все, что под руку попадется.
Иосиф, наконец, справился с охватившим ступором и закричал:
– Чего вам надо в моем мире? Я расплачусь с вами, только убирайтесь отсюда!
– Здесь нам надо всё! Заверни и вышли на мое имя! – вопил Бим.
– Да, мы забираем весь товар, порежьте, пожалуйста, дольками… – гундосил Бом.
– Но я могу…
– Ты уже ничего не можешь, благородный господин Иосиф, – прозвучал у него за спиной тихий голос.
Каббалист заставил себя обернуться. Почти всю комнату занимал демон в хитиновом панцире, с огромными жучиными лапами и человеческим лицом, до половины упрятанном в хитиновый воротник. Из пасти вырывались искры пламени.
Интуитивно каббалист узнал в демоне содержательницу таверны «Мистраль». В следующий миг жало на хвосте демона ударило его в грудь. Падая, Иосиф увидел, как разлетелся в щепы стенной шкаф. Оттуда полезла целая армия трехметровых бойцов с глухими костными щитами вместо лиц.
Его не стали добивать. Каббалист умирал долго: кровь бежала из его ран, тепло жизни истончалось медленно, покой все никак не приходил. Но корчась от боли под тяжелыми сапогами солдат преисподней, Иосиф ликовал той частью сознания, которую сумел уберечь от мучений плоти.
«Вот он, мой триумф! Было все-таки у меня назначение высокое…»
Москва, 2004–2005
– Теперь… скоро.
В шепоте лодочника слышались хрипы.
Действительно, минул час или чуть более того, и вдалеке появилась черная игла, уходившая к небу. Ее острие касалось кисейной луны.
– Что это?
Демон не ответил.
Теперь лодку притягивало к берегу, словно великан тащил ее за невидимую цепь. Они перестали грести. У самого острова жидкость внутреннего озера дважды принимала иной цвет. Сначала свинцовый, тусклый и тяжкий, а потом золотой. Стоял нестерпимый жар, демон спрятался на дне деревянной скорлупки, Иосиф ждал, когда кожа начнет клочьями слезать с его рук. Раскаленное золото плескалось повсюду, однако, нимало не повреждая днища лодки.
Ощущение нереальности не отпускало каббалиста. Он ясно видел: ему придется прыгнуть в жидкий металл, – иным способом невозможно вытянуть посудину на берег. Но почему-то был твердо уверен, что совершать прыжок не понадобится. Силы, управлявшие этим местом, давным-давно могли погубить его более простым способом. Они пропустили Иосифа; значит, была на то причина и был смысл. Теперь должно произойти нечто великое, а ничтожные препятствия будут убраны с его пути.
Не успел каббалист как следует задуматься над этим, как лодка поднялась в воздух, пролетела метров пятьдесят и упала на гальку. Он испытал легкое разочарование: их полет не содержал и крупицы величественного. Некто сильный, к тому же начисто избавленный от страха получить ожог, прикоснувшись к золотому расплаву, схватил деревянную лохань и небрежно швырнул ее на берег…
Сам по себе остров не представлял ничего особенного. Скалы и камни, никакой травы, никаких деревьев. Он был велик: изрезанная бухточками береговая линия уходила за горизонт.
В самом его центре высилась твердыня – колоссальная литая скала, видимо, попытавшаяся когда-то принять форму башни и застывшая ровно посередине этого превращения. Ни окон, ни ворот, ни зубцов наверху. Впрочем, самая верхушка терялась в облаках… Потеки застывшего металла обезображивали ровный конус выступами и провалами. Серо-черный материал, из которого отлили Цитадель, напоминал никель по цвету и по особому восковому блеску.
В иное время Иосиф пришел бы в восхищение от собственной силы и воли. Достигал ли кто-нибудь из людей столь дальних пределов в странствиях по скрытым мирам? Вряд ли. Быть может, этот его успех и есть тот самый великий приз, о котором он мечтал десятилетиями? Но сейчас честолюбие каббалиста не смело поднять голову, сейчас его интересовало другое. Ни тропа, ни дорога не вели в сторону Цитадели. Ее металлическая толща не содержала каких-либо отверстий. Следовательно, сад Мертвых Сердец оставался для него недостижимым.
– Он тебе и не нужен, Иосиф, – негромко сказал кто-то за его спиной.
– Почему? – машинально спросил каббалист, поворачиваясь.
– Мы уже здесь и готовы давать ответы, хотя ты и случайный гость в наших местах. Твой лорд упустил тебя. За это он подвергнется легкому наказанию. Но нам нет дела до его ошибок. Говори.
Перед ним стояли четыре существа, до странности похожие на людей, но не люди, конечно. Их бледная кожа отливала синевой, их головы имели вытянутую форму, более всего напоминавшую детский воздушный шарик. Их лица выглядели искаженной копией человеческих: слишком длинные носы, слишком крупные уши, слишком маленький рот… И все четверо выглядели как братья-близнецы, рожденные в один день и час. Если бы они были чудовищами, каббалист испытал бы, наверное, меньшее омерзение.
Четверка бесстрастно разглядывала грязного оборванца.
– Видимо, кто-то из вас – актар, воин и оракул.
Один из них пояснил:
– Мы актар-гаггш.
– Гаггш?
Те ли они актар? Как бы не ошибиться…
– Тебе об этом думать не надо, забудь. Мы – те, кого ты искал, – ответил другой.
– А сад Черных Сердец?
– Тебе ни к чему там быть. Сердца питают целый народ, а их питает наш бог, зачем нужно пускать туда существо из Срединного мира? – произнес третий.
Иосиф несколько растерялся. Все выглядело не так, как он ожидал.
– Но кто из вас оракул?
– Мы – одно! – сказал четвертый.
Ладно, пусть будут одно.
– Сколько вопросов я имею право задать?
– Сколько захочешь, пока нам не надоест эта забава. На некоторые из них мы не сможем ответить, а на другие отвечать не пожелаем. Нам скучно, поэтому ты до сих пор жив… Тут никого не было вот уже восемьсот три года, если считать по твоему календарю.
Игрушка для сведущих людей, вот я кто, – подумал Иосиф.
– Не людей. Мы – актар-гаггш, – вежливо поправил его то ли второй, то ли третий. Впрочем, какая разница…
– Тогда… тогда скажите, где мне искать Эльхону?
Не задумываясь, один из актар сказал:
– Там, где ты ее потерял.
– Я не понимаю. Вы можете сказать точнее?
Никто не ответил ему.
Иосиф занервничал, и вопросы посыпались как из рога изобилия:
– Найду ли я ее? Да или нет? Когда я ее найду?
– Очень скоро ты найдешь то, чего не искал.
– Я опять не понимаю вас! Продолжать ли мне поиски?
Актар переглянулись. Один из них подмигнул остальным.
– Да, Иосиф.
– Где, в каком направлении?
– В любом.
– Вы сказали: «Там, где ты ее потерял». Поясните мне смысл ваших слов.
– Смысл буквальный.
– Но почему в любом направлении, когда она ждет меня… там, где я ее потерял!
– Так тебе будет удобнее.
– Где она находится в данный момент?
– Нигде.
– Как вас понимать?
Молчание…
Что за глупость! Ему не удалось узнать ничего путного. Остается потешить праздное любопытство:
– Почему эту громаду называют «Цитаделью на шести островах», ведь остров один?
– На Цитадель нанизано шесть скрытых миров, и провинция Багнадоф – всего лишь верхний из них. Там, внизу, она пронзает еще пять островов, а ее основание висит в воздухе, поддерживаемое силой нашего бога.
Больше Иосифу нечего было здесь делать. Его усилия оказались напрасными, его порыв ни к чему не привел. Опускаясь на дно уныния, он задал последний вопрос:
– Какую цену полагается мне заплатить за ваши ответы?
Неожиданно актар усмехнулись – все четверо совершенно одинаково.
– Другие взыщут с тебя плату.
Близнецы, как по команде, повернулись к нему спиной и побрели в направлении Цитадели. По всей видимости, забава им надоела. Они развлеклись на следующие восемьсот три года, и каббалист больше не интересовал их.
А тот стоял, не дыша, он даже мысли свои привел в состояние соляного столба. Актар могли убить его безмолвно, неприметным движением перстов. Иосиф опасался оскорбить их непричесанной мыслишкой, он не хотел привлечь к своей особе лишнее внимание словом или движением… даже шумом шагов. Каббалист легко преодолевал страх, когда плыл сюда и когда разговаривал с актар; цель вела его, придавая безоглядную отвагу; но стоило ему потерпеть поражение, и воля приняла вид сдувшегося шарика. Иосифа оставила прежняя сумасшедшая решимость довести дело до конца.
«Прости меня, Эльхона, я ничего не смог сделать для нас с тобой…»
Между тем, в воздухе и на камнях опять проявились паутинные узоры. Новый приступ сонливости заставил его покачнуться. Дурнота подступала к самому горлу. Иосиф усомнился, что ему удастся покинуть остров и переплыть внутреннее озеро провинции Багнадоф. Он едва стоял на ногах, не располагал даже глотком воды, миссия его закончилась… станут ли высокие силы покровительствовать ему сейчас? Нужно ли кому-то возвращение слабого мага, к тому же обитателя Срединного мира, в места, где он может существовать, не опасаясь ежеминутно скорой и мучительной гибели?
Совсем обессилев, каббалист лег на камни. Нет, следует все-таки взять себя в руки и попытаться выбраться из этих мест. Если уж он преодолел столько препятствий и все еще жив, к чему сдаваться? В конце концов, лодочник – существо из плоти и крови, а значит, его мертвое тело доставит Иосифу столь необходимый запас пищи и питья. Как бы половчее убить его? Как бы…
И тут некто стер черной тряпкой все запахи для носа Иосифа, все звуки для его ушей, все прикосновения для его кожи и весь мир для его глаз.
Новое состояние не было сном. Скорее, оно напоминало плен в глубоком темном колодце. Узилище владело Иосифом долго, дух его томился, не зная часов, или, возможно, дней, отведенных ему для испытания абсолютным неведением и недеянием. Лишь перебирая цифровые и буквенные сокровища каббалы, бесконечно нанизывая бусы бессмысленных слов на нити чисел, построенных в ряды и фигуры, он отвел от себя безумие.
Неожиданно ватную тишину нарушил голос, столь знакомый каббалисту по прежним путешествиям в Самат. Привычное бесстрастие сочилось нотками ярости.
– Иосиф! Иосиф Резник! Ты пробыл в Вечном городе слишком долго и нарушил запреты, установленные существами, бесконечно более высокими, нежели маг-недоучка из Срединного мира.
– Как мне называть тебя, владыка? Я готов повиноваться. Если мною нарушены были законы провинции, то лишь по оплошности и без злого умысла…
– Тебе не следует разговаривать со мной, Иосиф Резник. Ты не смеешь разговаривать со мной, Иосиф Резник. Каждое твое слово наносит мне оскорбление, Иосиф Резник.
Каббалист ощутил на себе взгляд, исполненный мощи. Нет, он не увидел чужих глаз, а именно почувствовал взгляд, способный распотрошить и сжечь. Великий демон всматривался ему в душу.
– Я, лорд Симмархаал Нэг, по прошествии недолгого времени заберу тебя в свое поместье. Там мы побеседуем о долгах и расплате за них. Посмотри, каково твое будущее!
Иосифу дали увидеть нечто непередаваемо жуткое. Память отказалась хранить это, а рассудок сберег всего три слова, служащих самым общим описанием увиденного: «Плоть, нанизанная на железо».
Когда врата ужаса закрылись, когда взгляд лорда-демона оставил душу каббалиста в покое, он услышал:
– Металлический сад ждет тебя, Иосиф.
Голос вроде бы пробудил каббалиста от странного состояния полусна-полубодрствования, извлек из «колодца». Иосиф открыл глаза… во всяком случае, он помнил, как отворялись его веки. Но дальнейшее напоминало бред, преследующий тяжелобольного и во сне, и наяву. Каббалист не понимал, лежит он или стоит. Перед взором его беспорядочно мелькали детали городского ландшафта, сменяя друг друга в мгновение ока. Их чудовищное нагромождение напоминало тарелку с салатом, в котором ложка кухарки производит скорые метаморфозы. Окна, забранные вычурными решетками, узкие двери, светильники, наполненные жидким огнем, клейма древних мастеров на каменных кубах набережной, висячие бронзовые фонари с готическими литерами, углы домов, лица, ладони, когти, серебряные топорики, золотые вензеля лордов-демонов на каретах, фонтаны, ажурные мостики, почему-то отдельные кирпичи, плечо лодочника, фасад трактира «Мост и Роза», а потом тень, странная уродливая тень, совсем короткая, карликовая… тень, тень, опять тень… плащ лодочника, причал…
– Канал Юной Воды, благородный господин.
Иосиф, оказывается, лежал ничком на дне лодки… Необыкновенная усталость сковала его члены. Ноги отказывались служить, руки дрожали. В голове стоял чугунный туман. Каббалист едва сумел подняться.
– Вам пора сходить на берег, благородный господин… – это был другой лодочник. Не только иное тело, но и суть иная: Иосиф отлично чувствовал перемену. Видно, прежний демон-перевозчик не зря опасался неприятностей. Как знать, покинул ли он остров Цитадели…
Хотел бы спросить Иосиф, как относиться ему к сегодняшнему приключению, да у кого? Впрочем, то, что его вернули в исходную точку, и то, какэто произошло, само по себе могло служить ответом на незаданный вопрос.
Иосиф шагнул на набережную. Вечный город Самат качнулся у него перед глазами, канал ощерил пасть…
Но на этот раз каббалист сумел удержать равновесие.
* * *
Неудачная экспедиция к Цитадели и даже угроза лорда-демона не остудили пыл каббалиста.Желание отыскать Эльхону росло и разгоралось. Он уже не мог силой воли удерживать его в разумных пределах. Промежутки от одного визита в Провинцию до другого стремительно сокращались; в конце концов, Иосиф свел их к минимуму, проводя в Срединном мире не более часа. Впервые за всю жизнь он не вышел на работу без уважительной причины и даже не стал звонить начальству, брезгуя сочинять примитивную историю о хворях/смертях произвольно взятой родни.
До сих пор Иосифу не везло в поисках, хотя, казалось бы, он перебрал все примечательные места области Драф…
Ему оставалось вернуться туда, где он видел эфирную женщину в последний раз. Возможно, она давно ждет его в таверне «Мистраль», – не на это ли намекнули актар?
– Площадь Серебряных Слез…
Лодка понесла его по давно известному маршруту. Иосиф проглядел все глаза, присматриваясь к прохожим на набережных. Не она. Опять не она. А может быть? Нет, не она…
Поэтому он поздно заметил черноволосую женщину, сидевшую на нижних ступенях каменной лесенки перед самой таверной «Мистраль». Ее босые ноги были опущены в воду. Иосиф онемел. На Эльхоне был тот самый наряд, что и в ночь их знакомства… Ее улыбка сохранила узор нежной и преданной любви.
Лодка подплыла ближе.
– Я ждала тебя, Иосиф, мое счастье! Я опять буду с тобой, благородный Иосиф.
И он поверил ей сразу, безоглядно, как голодный человек верит куску хлеба, положенному в его руку. Каббалист потянулся к ней, рискуя опрокинуть лодку, их пальцы соприкоснулись.
В тот же миг зазвучал голос, исполненный холода и бесстрастия:
– Иосиф! Иосиф Резник! Тебе пора! Спеши! Не в твоей воле задержаться здесь! Иосиф! Иосиф Резник! Тебе пора…
В ужасе он сжал ее пальцы, пытаясь удержать миг счастья. Ни за что не отпустит он Эльхону, разве можно им теперь расстаться?
– Мне приказано покинуть Самат! Пойдем со мной, Эльхона, пойдем со мной, моя любимая!
Печально улыбаясь, эфирная женщина ответила:
– Все мое существо стремится к тебе, мой благородный возлюбленный. Время, проведенное без тебя, стало для меня бездонным колодцем горя. Но я лишена права уйти с тобой. Если я нарушу запрет, лорд Симмаархаал Нэг, покровитель маяка и всей области Драф, заберет у меня даже это призрачное тело.
Между тем голос в голове Иосифа набирал силу:
– Иосиф! Иосиф Резник! Тебе пора…
В отчаянии он стиснул виски. Слезы потекли у него по щекам. Иосиф считал себя Каменным Сердцем, он отучился плакать еще в детстве. Но тут неодолимая сила погнала соленую влагу у него из глаз. Больше он не владел собой, страсть превращала его в сумасшедшего, и не оставалось сил, чтобы отогнать призрак безумия.
– Любимый мой! Не отчаивайся. Я буду ждать тебя здесь, и я никуда не исчезну. Исполни долг повиновения сейчас, возвращайся в скором времени и возьми меня! Я по-прежнему принадлежу тебе безраздельно. Я – твое имущество…
Эльхона поцеловала его. Давным-давно утраченная сладость ее поцелуя разлилась по его телу пьянящим ядом. Иосиф не почувствовал, не понял, когда его губы расстались с ее губами, он плыл в забытьи, лодка покачивалась под ним, а он стоял в полный рост, и шепот последних слов Эльхоны преследовал его:
– Думай обо мне!
Так, не покидая состояния полусна, Иосиф миновал маяк Хааргад, расплатился с лодочником, зашел в Портал Чужих Снов.
– …Ту-цал ки-хут мах-ша. Ту-цал ки-хут мах-ша…
Он произносил слова ритуала, накрепко вбитые в память, а думал о ней.
– …Крэн’грах траш’тмор бадгжанх онгк да…
Он бросал в узоры на полу слова ритуала, а думал о ней.
– …Йарг э хаф дан’храж Эльхона! Ой. То есть, йарг э хаф дан’храж эль оннэ! Йарг мэфа дэг.
Ужас обуял Иосифа. Здесь так не ошибаются. Здесь нельзя так ошибаться.
Но бездна наказания не разверзлась под ним. Камера не превратилась в пылающую печь. Тело каббалиста не претерпело искажений. Словом, ничего не произошло. Приняв это за добрый знак, Иосиф перевел дух. Должно быть, ошибка его была столь ничтожной, что силы, правящие провинцией Багнадоф, побрезговали взимать с него штрафную пошлину.
Пять Иосифов исчезли из пяти каменных зеркал…
* * *
…надрывался будильник.На дворе стояла ночь. Безжалостный московский ноябрь гнал снежную крошку по пустынным улицам. Ледяной ветер до костей пробирал редких прохожих. Неживой лунный свет боролся с вьюжной мутью.
Издалека доносился невнятный шум.
Иосиф чувствовал себя до крайности измотанным, но счастливым. Счастье звенело в его сердце золотым колокольчиком.
Он лежал, пока не прошла дурнота, а потом вскочил с постели и принялся изображать подобие латиноамериканского танца. Вскидывал ноги, принимал горделивые позы, выделывал лихие коленца… Потом раскланялся перед невидимой публикой, подметая пол пером невидимой шляпы.
Неожиданно сам собой включился визор. Иосиф поискал глазами пульт, но тот лежал на подоконнике, и случайное прикосновение к нему исключалось. «Скачок напряжения в сети? Так бывает…» – успокоил себя каббалист.
По первой программе шли экстренные новости. Диктор выбирал наиболее осторожные выражения, но кадры говорили сами за себя.
– …Катманду, Нью-Йорка и Москвы. В ходе боевых действий выжжены целые кварталы. Природа существ, которые вторглись на территорию трех столиц, остается дискуссионной. Некоторые специалисты высказывают опасения, что военно-промышленный комплекс…
На экране Таганка стремительно превращалось в салат из огня, поджаренной плоти и камня. Уже не домов, а именно – камня.
Шум за окном усилился.
В комнате вспыхнул свет. Иосиф растерянно повернулся и увидел прямо перед собой эфирную женщину, улыбавшуюся счастливо и умиротворенно.
– Эльхона! Дай я обниму тебя!
На мгновение странная война в его сознании уступила место любви.
Но Эльхона сделала жест, отклонявший объятие. Она быстро расплывалась. Вот пропало лицо, шея, руки…
А-ах!
На месте любимой женщины Иосифа Резника оказались два уродливых карлика. Один из них стоял на плечах у другого. Оба хихикали. Тот, что был сверху, спрыгнул на пол.
– Ап! Меня зовут Бим, – представился он тонким детским голоском.
– А меня тогда зовут Бом… – забасил его напарник.
– Ты нам до смерти надоел, Резник! – воскликнул Бим.
– И ты редкий дурак! – вторил ему Бом.
Каббалист только и сумел вымолвить:
– А где же…
– …моя милая краля Эльхона? – подхватил Бим. – А вот она, перед тобой, болван. Я, например, ее верхняя часть.
– А я так нижняя… – уточнил Бом.
– А вместе мы… – вскричал Бим.
– …веселые проказники Бим и Бом с адского курорта Багнадоф! – завершил его напарник.
– Ты нам очень помог, дурень!
– Нам давно тесно в Самате, надо было как-то расширяться, да.
– А тут как раз ты! Благор-родный возлюбленный, – точно изобразил голос Эльхоны Бим.
– Любимый мой! Не отчаивайся… – издевался Бом.
Каббалист застыл, не в силах сдвинуться с места или произнесли хотя бы одно слово. А «проказники» продолжали веселиться:
– …хоть на край света, ха-ха-ха!
– …живая вещь, приходящая по первому зову, хи-хи-хи!
Бом плюхнулся на пол и затряс в воздухе маленькими ножками. Бим радостно прыгал вокруг него.
– Бом, а ты еще не верил, что мы спихнем этот проект. Помнишь, ты все говорил: «Где найти такого придурка, который вызовет прямо в Срединный мир целую провинцию преисподней»? А, помнишь? Ты мне должен щелбан.
– На, бей, паразит!
Дыщщ!
– Вот дурак, ты бы еще сковородкой отбил!
И козявки принялись носиться по квартире, швыряя друг в друга все, что под руку попадется.
Иосиф, наконец, справился с охватившим ступором и закричал:
– Чего вам надо в моем мире? Я расплачусь с вами, только убирайтесь отсюда!
– Здесь нам надо всё! Заверни и вышли на мое имя! – вопил Бим.
– Да, мы забираем весь товар, порежьте, пожалуйста, дольками… – гундосил Бом.
– Но я могу…
– Ты уже ничего не можешь, благородный господин Иосиф, – прозвучал у него за спиной тихий голос.
Каббалист заставил себя обернуться. Почти всю комнату занимал демон в хитиновом панцире, с огромными жучиными лапами и человеческим лицом, до половины упрятанном в хитиновый воротник. Из пасти вырывались искры пламени.
Интуитивно каббалист узнал в демоне содержательницу таверны «Мистраль». В следующий миг жало на хвосте демона ударило его в грудь. Падая, Иосиф увидел, как разлетелся в щепы стенной шкаф. Оттуда полезла целая армия трехметровых бойцов с глухими костными щитами вместо лиц.
Его не стали добивать. Каббалист умирал долго: кровь бежала из его ран, тепло жизни истончалось медленно, покой все никак не приходил. Но корчась от боли под тяжелыми сапогами солдат преисподней, Иосиф ликовал той частью сознания, которую сумел уберечь от мучений плоти.
«Вот он, мой триумф! Было все-таки у меня назначение высокое…»
Москва, 2004–2005