Володин Александр. Две стрелы

   - Нет уж, дорогие мои, - восстал Ходок. - Только не двое. Не хотелось бы беспокоить такого человека, как Красноречивый, но придется. Красноречивый! Скажи нам несколько слов.
   Красноречивый ответил сдержанно и красноречиво:
   - Считаю, что у обоих были серьезные причины, и прошу оказать им снисхождение.
   - Заодно попроси снисхождение себе! - воспылал Ходок.
   - Может быть, я виноват в том, что недостаточно ценил Длинного при жизни. Но больше - ни в чем.
   - Нет, ты достаточно ценил его. Ты боялся его!
   - Чего я мог бояться?
   - Ты боялся, что он переспорит тебя на совете.
   - Он никогда бы меня не переспорил. Потому что, правда на моей стороне.
   - Зачем же ты уговаривал его не выступать, Красноречивый?
   - Ради его же блага, бабник.
   - Значит, ты знал, что ему грозило?
   - Ему грозило стать посмешищем. - Глава сказал Ходоку:
   - Подожди. Пусть Красноречивый скажет, что ему ответил Длинный.
   - Длинный плюнул мне в правый глаз. Единственное, что ему оставалось, когда не хватает запаса слов. Но я ему на это возразил: "Длинный, а дурак".
   - А тебе не захотелось отомстить ему?
   - Но я же отомстил! Мое оружие - слово. Дорогие родичи! Я, в конце концов, отказываюсь понимать. Было же две стрелы: одна стрела Ходока, другая стрела Долгоносика. Ходок, видимо, намекает, что в этом убийстве участвовал и я. Но где же тогда третья стрела?
   - Ты промахнулся, слепая курица! - расхохотался Ходок.
   Глава попросил:
   - Покажите нам, где это произошло.
   Ходок быстро пошел к лесу. Все поднялись и, боясь отстать, бросились за ним. Обошли ржавое болотце, пробрались через петли ползучих растений.
   Здесь было сумрачно. Странные листья, как бледные лампы, светились в скрещении ветвей.
   Люди сгрудились, не решаясь подойти к месту убийства. Дети замолкли.
   - Предположим, я - Длинный, - сказал Глава. - Я поговорил с Ходоком. Теперь Ходок, где ты в это время стоял? Ходок занял свое место за стволом дерева.
   - Долгоносик, где в это время был ты? Долгоносик стал за стволом другого дерева.
   - Красноречивый, займи свое место.
   - Какое место? Какое место? Меня тут не было! - Ходок показал:
   - Он там стоял. И Длинный шел как раз в его сторону.
   - Стань туда, - сказал Глава.
   - Хорошо, я стану, но меня здесь не было.
   Человек Боя наблюдал за этим со стороны, усмехаясь. Глава сказал:
   - Итак, вот Длинный идет в твою сторону. Медленно зашагал к Красноречивому. Все ближе. Как вдруг тот закрыл лицо руками и закричал:
   - Хорошо, я сознаюсь!.. Но не полностью. Мы стреляли одновременно. Но я не успел натянуть тетиву, как Длинный вдруг упал. И превратился в труп.
   Глава обратился к людям.
   - Дорогие родичи! Теперь нам известны все, кто повинен в гибели Длинного. Почти все. Нам предстоит решить, какую кару они заслужили.
   Но тут Человек Боя, перебив его, пророкотал:
   - Может быть, по моему лбу слишком много лупили дубинками враги, и он перестал соображать. Может быть, я гожусь только на то, чтобы отдать за вас жизнь молча. А говорить мне не положено. Тогда растолкуйте мне; что происходит. Второй день нам тычут этого Длинного. А что Длинный! Он хотел стать на нашем пути к обыкновенной справедливости. Однако, нашлись среди нас люди, которые ему помешали. И вот, вместо того, чтобы воздать им почести, мы обвиняем их! Как будто они совершили преступление! Что, Друзья, разве не так?
   Воинственные зычно закричали:
   - А то нет!
   - Довольно уж!
   - Хватит уж!
   - Пора уж!
   Черепашка запричитала:
   Оборотни!
   Не морочьте нас!
   Простодушные,
   простецкие,
   непорочные!
   Оборотни
   с улыбочками безобидными!
   Заклинаю вас!
   Незаметные,
   станьте видными!
   Оборотни,
   нам в глаза светло глядящие!
   Ящерицы!
   Обернитесь
   ящерами!..
   Красноречивый в страхе забормотал:
   - Чур меня... Чур меня... Нечего заклинать, нечего!
   - Здесь наводят порчу на людей! Возьмите-ка ее! - распорядился Человек Боя.
   Двое воинственных направились к Черепашке, но Ушастый бросился на них, и они покатились по земле.
   - Так вот для чего ты берег своих молодцов! - ошеломленно крикнул Долгоносик. - Наше дело было убрать Длинного, а они чистенькие, они вступают в игру теперь!
   - Этого тоже взять, - велел Человек Боя.
   Двое воинственных направились к Долгоносику, но он побежал от них, увертываясь. Началась оголтелая жестокая драка.
   Глава поднял руку, но на него не обращали внимания. Тогда он выхватил кого-то из свалки, повернул к себе.
   - Меня стукни. Меня! Хлобыстни! Врежь мне по глазам! Хрясни меня по шее! Сорви на мне злость, сразу станет легче!
   Выхватил одного за другим, кричал:
   - Укуси меня! Кусай! Какие клыки у тебя острые! Откуси мне ухо! Перегрызи мне глотку!.. А это кто же? Девушка! Крепкие у тебя, оказывается, когти. А ты - меня! Меня! По роже моей старой! Интересно же, - будет о чем рассказать!
   Люди расползались, разбредались. Драка иссякала.
   - Раздор и склока. Раздор и склока... Это конец.
   - Нет, старый, сказал Человек Боя. - Это не конец. Это начало... Подойди, юноша.
   Один из воинственных, смущенно улыбаясь, подошел.
   - Вчера в лесу на него напал тигр. А у него в руках была одна рогатина. И он победил, одержал победу над полосатым! Вот какие люди нам нужны. Вот кому первое место и на совете, и у костра! Потом станем лелеять никчемных и бесполезных. Потом, это я тебе обещаю. Но пока пускай они потеснятся.
   - Пускай потеснятся, - поддержали Человека Боя воинственные.
   - Пускай потеснятся!
   Мы видели этих людей и раньше, но что-то изменилось в них. Как будто выросли подбородки, как будто укоротились лбы.
   Ушастый встал перед Человеком Боя.
   - Значит, ты считаешь, что одни могут быть сыты, когда другие голодны, так тебя понять?
   - Да, Ушастый, ты смышленый парень.
   - И значит ты считаешь, что свирепость - это для человека самое главное, так, да?
   - Да, я Человек Боя, для меня это самое главное.
   - А тех, кто не так свиреп, надо уничтожить. Так, да?
   - Да, приятель, бесполезных полезно уничтожать.
   - А помнишь ли ты, что если луна увидит кровь человека, пролитую его сородичем, то этот сородич должен умереть?
   - Сначала ты умрешь, Ушастый.
   Две стрелы просвистели в воздухе. Они поразили Ушастого в спину.
   Вскрикнули женщины, толпа угрюмо вздохнула, и стало тихо.
   Черепашка бросилась к Ушастому, вгляделась. Боясь понять, что произошло, она села на землю, радом с ним.
   - Надо было увести тебя отсюда. Я не смогла, прости меня. Прости меня. Прости меня.
   Глава рода, опираясь на палку, подошел к обожженному стволу дерева. Снял со лба повязку - знак своего звания - и повесил на сук.
   - Пора уходить, - сказал он.
   Человек Боя приблизился к нему, проговорил севшим вдруг голосом:
   - Не уходи, старый. Не оставляй нас. Самый большой костер мы будем раскладывать тебе. Не думай, отец, что я все забыл. Ты хром из-за меня. Твоя нога спасла нам жизнь...Да, отныне мы пойдем новой дорогой, но мы пойдем вместе с тобой.
   - Нет, друзья мои, - отвечал Глава. - Не я поведу вас этой дорогой. Вы уже пошли по ней. Я давно уже стою в пыли, поднятой вашими ногами. А кто теперь будет вместо меня, он скоро объявится. Приготовь свою речь, Красноречивый. Когда ты успеваешь собраться с мыслями, ты говоришь особенно красноречиво. Я иной раз завидую твоему умению. И тебе, Ходок, можно позавидовать. Ни на кого не прольется столько счастья, сколько на тебя. Как на глухого - птичий щебет. Как на слепого - свет солнца. А тебя, вдова, не знаю чем утешить. Поплачь, это помогает. Ты перед всеми унизилась, теперь едва ли кто-нибудь захочет жениться на тебе. Никто не узнает, как ты красива, когда купаешься в озере. Красивее юных девушек. Плачь. Едва ли кто-нибудь испытает гладкость твоей кожи, ласку твоих рук. Перед тобой, Черепашка, я не виноват. Я говорил Ушастому: уходи. Он не захотел.
   А я иду. Пора, пора идти.
   Мне кажется, что ухожу не я,
   а вы идете. Нам не по пути.
   Желаю я тебе, моя семья,
   нестрашных горестей, нетяжких бед...
   Я здесь остался.
   Я смотрю вам вслед.
   Люди опустились перед ним на колени. Вдова плакала. За ней заплакали другие женщины. Глава заковылял прочь.
   Красноречивый
   Военачальник! В этот трудный час,
   в час, выражаясь проще, грозовой,
   ты лучший здесь, ты первый среди нас.
   Прости меня, ты должен стать Главой.
   Человек Боя
   Клянусь, друзья, грядущею победой...
   Долгоносик
   Нет, будущим ты не клянись. Оно
   позором этих дней осквернено.
   Человек Боя
   Кто там опять? Все тот же Долгоносик?
   Долгоносик
   Да. Долгоносик! Жить в постыдном страхе
   перед тобою - то же, что не жить.
   Человек Боя
   Зачем же в страхе? Что с тобою, брат?
   Иная мне рисуется картина:
   как пчелы, что на всех цветах сбирают
   их сладкий сок, мы, рот набивши медом,
   летим в свой улей и, подобно пчелам...
   Долгоносик
   Встречаем смерть в награду за труды!
   Уже две жизни только за два дня
   тебя своею кровью запятнали.
   И может быть, через одно мгновенье
   тебе на душу тяжко ляжет третья.
   Человек Боя
   Чья же это жизнь?
   Долгоносик
   Моя, вот в чем беда.
   И - в спину, в спину, вам не привыкать...
   Он повернулся, чтобы уйти, но две стрелы, просвистев, поразили его в спину.
   Человек Боя (в ярости)
   Кто там стрелял? Связать и наказать!
   Неужто недостаточно убийств?
   Неужто не настало время мира,
   покоя и порядка в нашем роде?
   Черепашка
   Нет, не настало! И не будет больше!
   Человек Боя
   С почетом должным схоронить обоих.
   Голосованье и гулянье - завтра.
   Он хотел было уйти к себе, но вдруг быстро, как животное, обернулся и присел в страхе:
   - Что?!
   Люди стояли, пригнувшись, готовые нападать или спасаться. Смотрели на Человека Боя тревожно.
   Просвистела стрела. Он быстро, по-звериному присел и увидел, как люди стоят, глядя кто куда.