Страница:
– Девочка, в двенадцать лет свободно говорящая на трех языках, – это интересно, но… – Рада помахала сигаретой и сладковатый дымок потянулся к Иркиному лицу. – Наши выпускники, не в двенадцать лет, конечно, но к окончанию школы, тоже свободно владеют английским, французским и немецким. Понимаешь, все дети способны к языкам, если, конечно, правильно учить.
Ирка окончательно пала духом. Языки были ее гордостью, в классе она такая была одна, на языковых курсах – тоже. И вот оказывается, что для Рады и ее школы Иркины три языка – фигня, все так могут.
Рада Сергеевна пристально поглядела на Ирку сквозь сизый сигаретный дым, словно оценивала впечатление от своих слов. Потом улыбнулась и подняла окольцованный золотом палец, призывая к вниманию.
– Но! Для нас было бы интересно иметь в своих стенах ребенка-полиглота, владеющего десятком языков. Руководитель твоих курсов говорил мне, ты пыталась заниматься еще испанским и итальянским, но вскоре бросила, хотя преподаватели тебя хвалили. Силенок не хватило? – Рада Сергеевна глядела на нее испытующе.
Ирка опять съежилась. Ей захотелось убраться подальше от Рады Сергеевны с ее пахучими травами, почему-то вселяющими в душу мир и успокоение, и такими неудобными вопросами, заставляющими Ирку смущенно прятать глаза. Она совершенно не собиралась сообщать о своих проблемах этой совсем незнакомой женщине. У нее есть гордость!
– Я… у меня не хватало времени и…
Взгляд Рады стал сочувственным и таким глубоким, все понимающим, что Ирка почувствовала – врать этой женщине нельзя! Даже в мелочах. Стыдно.
– Дорого очень получалось, – шепотом призналась Ирка. – У меня таких денег нет.
– Дорого, – задумчиво повторила директриса, и вдруг взяв одну из курильниц, поставила ее на столик перед Иркой. – Правда приятный запах?
Запах был странным. И опять-таки смутно знакомым.
– Самостоятельно не пыталась заниматься?
Да чего она хочет? Ирка ж не машина для заучивания иностранных языков. Ей и телик иногда посмотреть хочется, с Богданом в охоту на орков погонять, у Таньки посидеть. Но Ирка хорошо понимала: как и всем взрослым, Раде Сергеевне эти важные дела совершенно безразличны.
– Иногда занималась. Совсем чуть-чуть, – уточнила Ирка. Неужели проверять станет?
Стала. Рада Сергеевна положила перед Иркой листок с текстом, чистую тетрадь и резную деревянную ручку, почему-то завернутую в носовой платок.
– Пиши перевод.
Ну зачем же она трепалась! Ирка склонилась над текстом. Кажется, итальянский? Да она года полтора к итальянскому не прикасалась! Сейчас у нее ничего не выйдет, и получится, что она наврала, нахвастала, и внимательный интерес, мерцающий в синих, таких молодых глазах Рады Сергеевны, мгновенно сменится презрением к врунье… Напряженно закусив губу, Ирка принялась вчитываться. Ха, а не все так плохо! Смутные, полузабытые слова неожиданно начали выстраиваться во что-то связное. Ирка вытряхнула деревянную ручку из платка и принялась писать. Ручка оказалась ужасно неудобной. Неужели нормальной нет?
– Вот. – Ирка протянула директрисе готовый перевод. – Я плохо помню итальянский…
– Ничего, – ответила та, задумчиво вглядываясь в кривоватые Иркины строчки. – Вполне даже прилично. Особенно если учесть, что это вовсе не итальянский. Это латынь. – Рада подняла голову, всматриваясь в ошарашенное лицо Ирки.
– Но я никогда не учила латынь, – запротестовала Ирка, яростно почесывая ладонь. – Как же я могла перевести?
– Вот именно, как? – развеселилась Рада Сергеевна. – Что ты ладошку дерешь?
– Ничего, ерунда, – покачала головой Ирка.
– А ну-ка, покажи. – Женщина властно протянула руку, и Ирке ничего не оставалось, как подать ей свою. – Покраснение, – протянула Рада, и Ирке показалось, что в ее голосе звучит разочарование. – Отчего это? – и, видя Иркино смущение, потребовала: – Ирина, ты должна мне все рассказать! Это очень, очень важно. Ты даже не представляешь, насколько, – настойчиво глядя Ирке в глаза, повторила Рада Сергеевна.
Ирка нахмурилась – не нравились ей такие заявления. Что значит все рассказать? У любого человека могут быть тайны! Она независимо повела плечом:
– Ручка ваша, наверное, из осины сделана. А у меня на осину – аллергия.
– Аллергия? Всего лишь аллергия?
– Ну да, – кивнула Ирка, изумленно глядя на Раду. Ничего себе «всего лишь», теперь дня два чесаться будет. – Около нашего дома осина растет, я маленькая была, даже ходить возле нее не могла. Когда выросла, получше стало, но стоит дотронуться – сразу кожа красная и чешется.
– Ах, вот оно что! – В голосе Рады слышалось явственное облегчение. Почти неслышно она пробормотала: – Конечно, постоянный контакт! Вот почему такая слабая реакция!
Снова обернув ручку валяющимся на столе платком, директриса убрала ее прочь. Интересно, у нее тоже на осину аллергия?
– Так, теперь последнее испытание, – бодро заявила Рада, и Ирка ошеломленно уставилась на фолиант, который директриса держала в руках. Это был огромный том, совсем не похожий на обычные книги. Кожаный переплет охватывали тускло отблескивающие металлические уголки. Рада откинула стальную застежку, и перед Иркой раскрылись желтые ломкие страницы, испещренные непонятными черными значками.
– Я не знаю таких букв! – воскликнула Ирка. Она вдруг поняла, что боится читать эту странную книгу, но одновременно та словно притягивает к себе, совсем как запах Радиных трав.
– А ты попробуй, – тихо, почти шепотом сказала Рада Сергеевна. Ее ладонь легла Ирке на затылок, мягко, но настойчиво пригибая голову к странице. – Попробуй же.
Ирка невольно глянула на текст. Страница шевельнулась, словно крыло бабочки, и Ирке почудилось, что странные буквы паучками мечутся по листу. Она тихо охнула, вдруг ощутив, что вот сейчас, вот еще минутку – и она поймет, узнает, что же там написано – без букв, без слов.
– Понюхай, это прояснит сознание, – прошелестел тихий голос над головой, и Ирке под нос ткнули пахучий пучок трав. Курильница выдохнула ароматный клуб дыма прямо в лицо, смешиваясь с запахом сигареты. Ирка судорожно вздохнула и… провалилась в темноту.
5
6
7
Ирка окончательно пала духом. Языки были ее гордостью, в классе она такая была одна, на языковых курсах – тоже. И вот оказывается, что для Рады и ее школы Иркины три языка – фигня, все так могут.
Рада Сергеевна пристально поглядела на Ирку сквозь сизый сигаретный дым, словно оценивала впечатление от своих слов. Потом улыбнулась и подняла окольцованный золотом палец, призывая к вниманию.
– Но! Для нас было бы интересно иметь в своих стенах ребенка-полиглота, владеющего десятком языков. Руководитель твоих курсов говорил мне, ты пыталась заниматься еще испанским и итальянским, но вскоре бросила, хотя преподаватели тебя хвалили. Силенок не хватило? – Рада Сергеевна глядела на нее испытующе.
Ирка опять съежилась. Ей захотелось убраться подальше от Рады Сергеевны с ее пахучими травами, почему-то вселяющими в душу мир и успокоение, и такими неудобными вопросами, заставляющими Ирку смущенно прятать глаза. Она совершенно не собиралась сообщать о своих проблемах этой совсем незнакомой женщине. У нее есть гордость!
– Я… у меня не хватало времени и…
Взгляд Рады стал сочувственным и таким глубоким, все понимающим, что Ирка почувствовала – врать этой женщине нельзя! Даже в мелочах. Стыдно.
– Дорого очень получалось, – шепотом призналась Ирка. – У меня таких денег нет.
– Дорого, – задумчиво повторила директриса, и вдруг взяв одну из курильниц, поставила ее на столик перед Иркой. – Правда приятный запах?
Запах был странным. И опять-таки смутно знакомым.
– Самостоятельно не пыталась заниматься?
Да чего она хочет? Ирка ж не машина для заучивания иностранных языков. Ей и телик иногда посмотреть хочется, с Богданом в охоту на орков погонять, у Таньки посидеть. Но Ирка хорошо понимала: как и всем взрослым, Раде Сергеевне эти важные дела совершенно безразличны.
– Иногда занималась. Совсем чуть-чуть, – уточнила Ирка. Неужели проверять станет?
Стала. Рада Сергеевна положила перед Иркой листок с текстом, чистую тетрадь и резную деревянную ручку, почему-то завернутую в носовой платок.
– Пиши перевод.
Ну зачем же она трепалась! Ирка склонилась над текстом. Кажется, итальянский? Да она года полтора к итальянскому не прикасалась! Сейчас у нее ничего не выйдет, и получится, что она наврала, нахвастала, и внимательный интерес, мерцающий в синих, таких молодых глазах Рады Сергеевны, мгновенно сменится презрением к врунье… Напряженно закусив губу, Ирка принялась вчитываться. Ха, а не все так плохо! Смутные, полузабытые слова неожиданно начали выстраиваться во что-то связное. Ирка вытряхнула деревянную ручку из платка и принялась писать. Ручка оказалась ужасно неудобной. Неужели нормальной нет?
– Вот. – Ирка протянула директрисе готовый перевод. – Я плохо помню итальянский…
– Ничего, – ответила та, задумчиво вглядываясь в кривоватые Иркины строчки. – Вполне даже прилично. Особенно если учесть, что это вовсе не итальянский. Это латынь. – Рада подняла голову, всматриваясь в ошарашенное лицо Ирки.
– Но я никогда не учила латынь, – запротестовала Ирка, яростно почесывая ладонь. – Как же я могла перевести?
– Вот именно, как? – развеселилась Рада Сергеевна. – Что ты ладошку дерешь?
– Ничего, ерунда, – покачала головой Ирка.
– А ну-ка, покажи. – Женщина властно протянула руку, и Ирке ничего не оставалось, как подать ей свою. – Покраснение, – протянула Рада, и Ирке показалось, что в ее голосе звучит разочарование. – Отчего это? – и, видя Иркино смущение, потребовала: – Ирина, ты должна мне все рассказать! Это очень, очень важно. Ты даже не представляешь, насколько, – настойчиво глядя Ирке в глаза, повторила Рада Сергеевна.
Ирка нахмурилась – не нравились ей такие заявления. Что значит все рассказать? У любого человека могут быть тайны! Она независимо повела плечом:
– Ручка ваша, наверное, из осины сделана. А у меня на осину – аллергия.
– Аллергия? Всего лишь аллергия?
– Ну да, – кивнула Ирка, изумленно глядя на Раду. Ничего себе «всего лишь», теперь дня два чесаться будет. – Около нашего дома осина растет, я маленькая была, даже ходить возле нее не могла. Когда выросла, получше стало, но стоит дотронуться – сразу кожа красная и чешется.
– Ах, вот оно что! – В голосе Рады слышалось явственное облегчение. Почти неслышно она пробормотала: – Конечно, постоянный контакт! Вот почему такая слабая реакция!
Снова обернув ручку валяющимся на столе платком, директриса убрала ее прочь. Интересно, у нее тоже на осину аллергия?
– Так, теперь последнее испытание, – бодро заявила Рада, и Ирка ошеломленно уставилась на фолиант, который директриса держала в руках. Это был огромный том, совсем не похожий на обычные книги. Кожаный переплет охватывали тускло отблескивающие металлические уголки. Рада откинула стальную застежку, и перед Иркой раскрылись желтые ломкие страницы, испещренные непонятными черными значками.
– Я не знаю таких букв! – воскликнула Ирка. Она вдруг поняла, что боится читать эту странную книгу, но одновременно та словно притягивает к себе, совсем как запах Радиных трав.
– А ты попробуй, – тихо, почти шепотом сказала Рада Сергеевна. Ее ладонь легла Ирке на затылок, мягко, но настойчиво пригибая голову к странице. – Попробуй же.
Ирка невольно глянула на текст. Страница шевельнулась, словно крыло бабочки, и Ирке почудилось, что странные буквы паучками мечутся по листу. Она тихо охнула, вдруг ощутив, что вот сейчас, вот еще минутку – и она поймет, узнает, что же там написано – без букв, без слов.
– Понюхай, это прояснит сознание, – прошелестел тихий голос над головой, и Ирке под нос ткнули пахучий пучок трав. Курильница выдохнула ароматный клуб дыма прямо в лицо, смешиваясь с запахом сигареты. Ирка судорожно вздохнула и… провалилась в темноту.
5
Сон ни в какие ворота
Толстый мясистый стебель жадно тянулся к добыче. Ирка ударила по нему кулаком. Упругая мякоть лопнула, разбрызгивая одуряюще пахучий сок. Разлетающиеся капли выжгли проплешины в рыхлой земле. Ярко-алый цветок величиной с Иркину голову метнул в лицо волну аромата – и вдруг оскалился рядами мелких, но острых зубов. Душистые зеленые заросли придвигались все ближе, грозя навалиться, подмять… Ирка хотела бежать, но облепленные грязью кроссовки стали просто пудовыми.
Высокая фигура в длинном платье соткалась словно из воздуха. Ирка увидела безупречно прямую спину и строгий пучок седых волос. Женщина плавно повела рукой, и наступающая зелень бессильно осыпалась пучками сухого сена. Спасительница обернулась, ее губы шевельнулись.
– Подвал! Загляни… – донесся до Ирки тишайший, на пределе слуха, шепот.
И тут же яркий свет хлестнул по глазам. Ирка подняла веки.
Она лежала на том же диване в гостиничном номере. Высоко над ней сквозь мутноватую дымку проступило испуганное лицо Рады Сергеевны. В губы ткнулся стакан с водой, крепкая ладонь просунулась под затылок (от прикосновения сразу стало легче), Рада Сергеевна приподняла Ирке голову и помогла глотнуть. От холодной и оказавшейся необыкновенно вкусной воды тоже веяло слабым ароматом. У Ирки прояснилось в голове, а охватившая ее слабость отступила, словно смытая одним-единственным глотком. Она наконец расслышала, о чем ее спрашивает Рада Сергеевна.
– И часто у тебя бывают обмороки? – с тревогой поинтересовалась она, заставляя Ирку снова глотнуть воды.
Ирка помотала головой и тут же сдавленно охнула. Виски прошило болью.
– Никогда раньше не было, – хрипло выдохнула она. Несмотря на воду, во рту оставалось сухо, как в пустыне, язык казался наждачным.
Рада поглядела на нее с сомнением.
– А ну-ка попробуй встать. – Сильная рука подхватила ее под локоть, и Рада Сергеевна бережно помогла девочке подняться с дивана.
Комната сделала резкий кульбит, но потом успокоилась. Ирка с удивлением поняла, что хоть коленки у нее и трясутся, но стоять она может.
– Знаешь, малыш, а тебе, пожалуй, надо получше питаться, – протянула Рада Сергеевна, внимательно разглядывая Ирку. – Фрукты, овощи, витамины… На море съездить… Одних способностей, даже таких необычных, как у тебя, недостаточно. Работать придется день и ночь, но если ты нездорова, тебе такие нагрузки могут навредить… – Рада Сергеевна покачала головой.
– Ничего мне не навредит! Я очень здоровая! – запротестовала Ирка. – Честно слово, я никогда раньше в обморок не падала!
– Возможно, – задумчиво кивнула Рада. – Но я должна все обдумать…
– Я умею работать, Рада Сергеевна! – вскричала Ирка в отчаянии. – Я смогу!
– Все, пока тема закрыта, – решительно оборвала ее женщина. – Я перезвоню тебе, как только приму решение. – Рада легонько подтолкнула Ирку к дверям.
Протестовать было бесполезно. Ирка и так понимала, что все кончено, ее единственная в жизни большая удача обернулась пшиком. Понуро кивнув, девчонка направилась к выходу.
– Да, сделай мне одолжение. По дороге попроси портье, пусть разбудит меня завтра часов в шесть, – окликнула ее Рада.
Крепко держась за перила, Ирка сползла в холл. Ей было нехорошо, но главное, мучило ощущение несправедливости. Глупость, дурацкая случайность – и вот Ирка потеряла свой шанс! Дура, еще рассуждала, нравится ей запах Радиных травок или нет. Ведь это она из-за них в обморок хлопнулась! А Рада? Почему, ну почему взрослые всегда портят детям жизнь – и утверждают, что это для их же собственной пользы? Тихо всхлипывая, Ирка дошла до выхода. Остановилась. Она едва не забыла передать портье поручение Рады Сергеевны. Вот тогда-то директриса точно уверится: мало того, что у Ирки обмороки, так и с памятью плохо. Хотя какая уже теперь разница… Но девочка все-таки вернулась и подошла к стойке.
Все тот же молодой парень внимательно поглядел на нее, кивнул и записал Радину просьбу в журнал. Ирка вышла на улицу. Смеркалось.
Встречавшая ее у ворот бабка уже открыла рот, собираясь учинить скандал, но вгляделась в Иркино бледное лицо и немедленно отправила внучку в постель. Вскоре появилась на пороге комнаты с кружкой горячего чая и целой россыпью слегка примятых шоколадных конфет на блюдце. Конфеты были твердые, почти одеревеневшие, видно, долго пролежали у бабки в загашнике. Но Ирка упорно грызла их, а бабка, пригорюнившись, сидела в ногах кровати. Потом забрала пустую чашку и пробормотала:
– Ну и пропади она пропадом, та школа. Подумаешь! Може и добре, шо не вышло. Уехала бы бог весть куда. Ты там одна, я тут одна – разве ж дело? – наклонившись, бабка ткнулась Ирке в волосы сухими губами. Быстро отпрянула, будто устыдившись нежности, коротко бросила: – Спи давай! – и вышла.
Ирка прикрыла глаза. Наверное, бабка права. Ирка на мгновение представила – чужой город, чужая школа, Рада Сергеевна с ее травами, дымом и загадочными книгами… Нет уж, с бабкой все-таки лучше, – пытаясь убедить в этом саму себя, Ирка несколько раз энергично кивнула. И одну ее оставлять не хочется. Интересно, там, в Германии, мама тоже одна? Нет, наверное. Здесь вокруг нее всегда крутились люди, и ей не было дела ни до Ирки, ни до бабки. Мама появлялась редко, иногда ее не было по много месяцев, но Ирка всегда ждала. И сейчас тоже будет ждать. А вдруг мама просто пока не может вернуться? Денег нет. Вот заработает…
В коридоре зазвонил телефон. Ирка досадливо прислушалась. Ну конечно, бабка врубила телевизор и теперь ничего не видит и не слышит. Ирка откинула одеяло и босиком прошлепала по холодному линолеуму.
Высокая фигура в длинном платье соткалась словно из воздуха. Ирка увидела безупречно прямую спину и строгий пучок седых волос. Женщина плавно повела рукой, и наступающая зелень бессильно осыпалась пучками сухого сена. Спасительница обернулась, ее губы шевельнулись.
– Подвал! Загляни… – донесся до Ирки тишайший, на пределе слуха, шепот.
И тут же яркий свет хлестнул по глазам. Ирка подняла веки.
Она лежала на том же диване в гостиничном номере. Высоко над ней сквозь мутноватую дымку проступило испуганное лицо Рады Сергеевны. В губы ткнулся стакан с водой, крепкая ладонь просунулась под затылок (от прикосновения сразу стало легче), Рада Сергеевна приподняла Ирке голову и помогла глотнуть. От холодной и оказавшейся необыкновенно вкусной воды тоже веяло слабым ароматом. У Ирки прояснилось в голове, а охватившая ее слабость отступила, словно смытая одним-единственным глотком. Она наконец расслышала, о чем ее спрашивает Рада Сергеевна.
– И часто у тебя бывают обмороки? – с тревогой поинтересовалась она, заставляя Ирку снова глотнуть воды.
Ирка помотала головой и тут же сдавленно охнула. Виски прошило болью.
– Никогда раньше не было, – хрипло выдохнула она. Несмотря на воду, во рту оставалось сухо, как в пустыне, язык казался наждачным.
Рада поглядела на нее с сомнением.
– А ну-ка попробуй встать. – Сильная рука подхватила ее под локоть, и Рада Сергеевна бережно помогла девочке подняться с дивана.
Комната сделала резкий кульбит, но потом успокоилась. Ирка с удивлением поняла, что хоть коленки у нее и трясутся, но стоять она может.
– Знаешь, малыш, а тебе, пожалуй, надо получше питаться, – протянула Рада Сергеевна, внимательно разглядывая Ирку. – Фрукты, овощи, витамины… На море съездить… Одних способностей, даже таких необычных, как у тебя, недостаточно. Работать придется день и ночь, но если ты нездорова, тебе такие нагрузки могут навредить… – Рада Сергеевна покачала головой.
– Ничего мне не навредит! Я очень здоровая! – запротестовала Ирка. – Честно слово, я никогда раньше в обморок не падала!
– Возможно, – задумчиво кивнула Рада. – Но я должна все обдумать…
– Я умею работать, Рада Сергеевна! – вскричала Ирка в отчаянии. – Я смогу!
– Все, пока тема закрыта, – решительно оборвала ее женщина. – Я перезвоню тебе, как только приму решение. – Рада легонько подтолкнула Ирку к дверям.
Протестовать было бесполезно. Ирка и так понимала, что все кончено, ее единственная в жизни большая удача обернулась пшиком. Понуро кивнув, девчонка направилась к выходу.
– Да, сделай мне одолжение. По дороге попроси портье, пусть разбудит меня завтра часов в шесть, – окликнула ее Рада.
Крепко держась за перила, Ирка сползла в холл. Ей было нехорошо, но главное, мучило ощущение несправедливости. Глупость, дурацкая случайность – и вот Ирка потеряла свой шанс! Дура, еще рассуждала, нравится ей запах Радиных травок или нет. Ведь это она из-за них в обморок хлопнулась! А Рада? Почему, ну почему взрослые всегда портят детям жизнь – и утверждают, что это для их же собственной пользы? Тихо всхлипывая, Ирка дошла до выхода. Остановилась. Она едва не забыла передать портье поручение Рады Сергеевны. Вот тогда-то директриса точно уверится: мало того, что у Ирки обмороки, так и с памятью плохо. Хотя какая уже теперь разница… Но девочка все-таки вернулась и подошла к стойке.
Все тот же молодой парень внимательно поглядел на нее, кивнул и записал Радину просьбу в журнал. Ирка вышла на улицу. Смеркалось.
Встречавшая ее у ворот бабка уже открыла рот, собираясь учинить скандал, но вгляделась в Иркино бледное лицо и немедленно отправила внучку в постель. Вскоре появилась на пороге комнаты с кружкой горячего чая и целой россыпью слегка примятых шоколадных конфет на блюдце. Конфеты были твердые, почти одеревеневшие, видно, долго пролежали у бабки в загашнике. Но Ирка упорно грызла их, а бабка, пригорюнившись, сидела в ногах кровати. Потом забрала пустую чашку и пробормотала:
– Ну и пропади она пропадом, та школа. Подумаешь! Може и добре, шо не вышло. Уехала бы бог весть куда. Ты там одна, я тут одна – разве ж дело? – наклонившись, бабка ткнулась Ирке в волосы сухими губами. Быстро отпрянула, будто устыдившись нежности, коротко бросила: – Спи давай! – и вышла.
Ирка прикрыла глаза. Наверное, бабка права. Ирка на мгновение представила – чужой город, чужая школа, Рада Сергеевна с ее травами, дымом и загадочными книгами… Нет уж, с бабкой все-таки лучше, – пытаясь убедить в этом саму себя, Ирка несколько раз энергично кивнула. И одну ее оставлять не хочется. Интересно, там, в Германии, мама тоже одна? Нет, наверное. Здесь вокруг нее всегда крутились люди, и ей не было дела ни до Ирки, ни до бабки. Мама появлялась редко, иногда ее не было по много месяцев, но Ирка всегда ждала. И сейчас тоже будет ждать. А вдруг мама просто пока не может вернуться? Денег нет. Вот заработает…
В коридоре зазвонил телефон. Ирка досадливо прислушалась. Ну конечно, бабка врубила телевизор и теперь ничего не видит и не слышит. Ирка откинула одеяло и босиком прошлепала по холодному линолеуму.
6
Синий клубок шерсти
– Алло! – раздраженно рявкнула она в трубку. Раззвонились на ночь глядя!
– Ирочка, – позвал далекий женский голос. – Доченька!
Ирка замерла, изо всех сил прижимая трубку к уху.
– Мама? – неверяще переспросила она. – Мамочка, это ты?
– Я, Ирочка, – далеко-далеко засмеялся почти позабытый голос.
– Мама! Мамочка! Бабушка, мама звонит!
– Не надо звать бабушку, Ирочка. – Голос в трубке зазвучал испуганно. – Не надо!
– Но мама… Где ты, мама? Ты из Германии звонишь?
В трубке вздохнули:
– Не вышло у меня с Германией. Я… Я здесь, на нашей улице стою.
– Мама! Ты приехала, мама! Чего ты там, иди скорее…
– Я не хочу сразу к вам идти, – перебил голос. – Ты же знаешь бабушку. Она насмехаться станет. Не говори ей ничего.
Ирка невольно кивнула. Да уж, бабка такая! А маме точно спуску не даст.
– Выйди ко мне, Ирочка, – почти угасая, прошелестел голос. – Выйди.
В трубке загудело. Ирка кинула ее на рычаг и бросилась в свою комнату. Скорее, скорее! Она наскоро запихала подол ночной рубашки в джинсы, воткнула ноги в кроссовки и помчалась к дверям. Пробегая мимо комнаты, на мгновение остановилась. Бабка сидела, уставившись в телевизор, и, как всегда, была вся там, в страданиях очередной бразильской красотки. Нет, раз мама просила, Ирка не станет бабке ничего говорить. Сперва встретится с мамой тихонько, все узнает, а потом уж будет бабку уговаривать, чтоб не слишком мать попрекала. Мама гордая, если бабка ее допечет, не останется, снова уедет.
Ирка помчалась вверх по крутой темной улице. Единственный фонарь светил далеко-далеко, а под фонарем… Ирка остановилась, напряженно всматриваясь. Да, под фонарем, на самой границе света и тьмы, виднелась женская фигура. Откуда же мама звонила, там же нет телефона, подумала Ирка и тут же сама себя успокоила. С мобильника, конечно. Батарейки, наверное, садятся, поэтому голос такой слабый. Ирка припустила дальше.
Она пробежала половину улицы, уже видела лицо стоящей женщины. Это была мама, мама! Молодая, красивая, как в тот день, полгода назад, когда она небрежно чмокнула дочку в лоб и, подхватив чемодан, покинула дом. Сейчас мама улыбалась и протягивала к ней руки. Ирка побежала быстрее…
С фонаря обрушился кот. Он летел прямо на голову женщине, вот сейчас острые когти вопьются в волосы… Ирка вскрикнула… И остановилась. Кошачьи когти коснулись головы и… прошли ее насквозь. Фигура все так же стояла, улыбаясь и протягивая к Ирке руки, а внутри нее, насквозь видный через полупризрачное тело, бесновался кот.
Ирка остановилась, прижимая руки к бешено колотящемуся сердцу.
– Тебя нет! Нет! – крикнула она.
Фигура заколебалась и медленно растаяла. Кот удовлетворенно фыркнул, победно встопорщив усы, поглядел на Ирку и тут же отчаянно, тревожно заорал. Ирка оглянулась.
По склону улицы катился большой лохматый клубок шерсти. Ирка пригляделась, стараясь понять, что в безобидном клубочке могло так напугать кота. И вдруг с ужасом сообразила. Клубок двигался не вниз! Он летел вверх, вверх по крутой улице! Прямо к Ирке!
Они побежали одновременно. Ирка вверх по улице – туда, где проспект, фонари, люди. Кот – вниз. Он пронесся мимо Ирки, и за ее спиной раздалось страшное фырчание и истошный мяв. Ирка понимала, что должна бежать, но все-таки не утерпела, оглянулась.
Придавив клубок к земле, кот бешено рвал его когтями. Клочья шерсти летели во все стороны. Клубок бился, выдираясь из-под кота, будто живой. Враз, словно щупальца спрута, из клубка выметнулись длинные нити. Они плотно охватили кошачье тело и зашевелились, задергались, со всех сторон оплетая кота, опутывая ему лапы. Кот страшно зашипел, скаля клыки. Толстая витая нить захлестнулась на его шее, безжалостно сдавливая горло. Угрожающее шипение сменилось хрипом. Не выдержав, Ирка развернулась и бросилась назад, к сражающимся.
Страшным усилием приподняв голову, кот глянул на Ирку… Он судорожно открывал пасть, но ни звука не вырывалось из перехваченного горла. Ирка вцепилась в сплетение ниток. Клубок словно того и ждал. Кота шарахнуло о забор, а шерстяные щупальца кинулись Ирке в лицо.
Нити захлестнули руки, безжалостно стягивая запястья. Шерстяная петля оплела лодыжку. Ногу дернуло, и Ирка рухнула на дорогу. Колючая шерсть ткнулась ей в губы, Ирка принялась отплевываться. Тут же целый комок шерсти пропихнулся между зубов, забивая рот.
«Голубенький…» – успела подумать Ирка и тут же ощутила, как ворох ниток захлестывает ей горло. Дышать стало трудно, словно огромный колокол забил у Ирки в ушах, полностью заглушая слабый, далекий крик:
– Держись!
Сквозь мерзкое дымное марево, застилавшее Ирке глаза, на мгновение проступило лицо Рады Сергеевны… а потом Ирка во второй раз провалилась во тьму.
– Ирочка, – позвал далекий женский голос. – Доченька!
Ирка замерла, изо всех сил прижимая трубку к уху.
– Мама? – неверяще переспросила она. – Мамочка, это ты?
– Я, Ирочка, – далеко-далеко засмеялся почти позабытый голос.
– Мама! Мамочка! Бабушка, мама звонит!
– Не надо звать бабушку, Ирочка. – Голос в трубке зазвучал испуганно. – Не надо!
– Но мама… Где ты, мама? Ты из Германии звонишь?
В трубке вздохнули:
– Не вышло у меня с Германией. Я… Я здесь, на нашей улице стою.
– Мама! Ты приехала, мама! Чего ты там, иди скорее…
– Я не хочу сразу к вам идти, – перебил голос. – Ты же знаешь бабушку. Она насмехаться станет. Не говори ей ничего.
Ирка невольно кивнула. Да уж, бабка такая! А маме точно спуску не даст.
– Выйди ко мне, Ирочка, – почти угасая, прошелестел голос. – Выйди.
В трубке загудело. Ирка кинула ее на рычаг и бросилась в свою комнату. Скорее, скорее! Она наскоро запихала подол ночной рубашки в джинсы, воткнула ноги в кроссовки и помчалась к дверям. Пробегая мимо комнаты, на мгновение остановилась. Бабка сидела, уставившись в телевизор, и, как всегда, была вся там, в страданиях очередной бразильской красотки. Нет, раз мама просила, Ирка не станет бабке ничего говорить. Сперва встретится с мамой тихонько, все узнает, а потом уж будет бабку уговаривать, чтоб не слишком мать попрекала. Мама гордая, если бабка ее допечет, не останется, снова уедет.
Ирка помчалась вверх по крутой темной улице. Единственный фонарь светил далеко-далеко, а под фонарем… Ирка остановилась, напряженно всматриваясь. Да, под фонарем, на самой границе света и тьмы, виднелась женская фигура. Откуда же мама звонила, там же нет телефона, подумала Ирка и тут же сама себя успокоила. С мобильника, конечно. Батарейки, наверное, садятся, поэтому голос такой слабый. Ирка припустила дальше.
Она пробежала половину улицы, уже видела лицо стоящей женщины. Это была мама, мама! Молодая, красивая, как в тот день, полгода назад, когда она небрежно чмокнула дочку в лоб и, подхватив чемодан, покинула дом. Сейчас мама улыбалась и протягивала к ней руки. Ирка побежала быстрее…
С фонаря обрушился кот. Он летел прямо на голову женщине, вот сейчас острые когти вопьются в волосы… Ирка вскрикнула… И остановилась. Кошачьи когти коснулись головы и… прошли ее насквозь. Фигура все так же стояла, улыбаясь и протягивая к Ирке руки, а внутри нее, насквозь видный через полупризрачное тело, бесновался кот.
Ирка остановилась, прижимая руки к бешено колотящемуся сердцу.
– Тебя нет! Нет! – крикнула она.
Фигура заколебалась и медленно растаяла. Кот удовлетворенно фыркнул, победно встопорщив усы, поглядел на Ирку и тут же отчаянно, тревожно заорал. Ирка оглянулась.
По склону улицы катился большой лохматый клубок шерсти. Ирка пригляделась, стараясь понять, что в безобидном клубочке могло так напугать кота. И вдруг с ужасом сообразила. Клубок двигался не вниз! Он летел вверх, вверх по крутой улице! Прямо к Ирке!
Они побежали одновременно. Ирка вверх по улице – туда, где проспект, фонари, люди. Кот – вниз. Он пронесся мимо Ирки, и за ее спиной раздалось страшное фырчание и истошный мяв. Ирка понимала, что должна бежать, но все-таки не утерпела, оглянулась.
Придавив клубок к земле, кот бешено рвал его когтями. Клочья шерсти летели во все стороны. Клубок бился, выдираясь из-под кота, будто живой. Враз, словно щупальца спрута, из клубка выметнулись длинные нити. Они плотно охватили кошачье тело и зашевелились, задергались, со всех сторон оплетая кота, опутывая ему лапы. Кот страшно зашипел, скаля клыки. Толстая витая нить захлестнулась на его шее, безжалостно сдавливая горло. Угрожающее шипение сменилось хрипом. Не выдержав, Ирка развернулась и бросилась назад, к сражающимся.
Страшным усилием приподняв голову, кот глянул на Ирку… Он судорожно открывал пасть, но ни звука не вырывалось из перехваченного горла. Ирка вцепилась в сплетение ниток. Клубок словно того и ждал. Кота шарахнуло о забор, а шерстяные щупальца кинулись Ирке в лицо.
Нити захлестнули руки, безжалостно стягивая запястья. Шерстяная петля оплела лодыжку. Ногу дернуло, и Ирка рухнула на дорогу. Колючая шерсть ткнулась ей в губы, Ирка принялась отплевываться. Тут же целый комок шерсти пропихнулся между зубов, забивая рот.
«Голубенький…» – успела подумать Ирка и тут же ощутила, как ворох ниток захлестывает ей горло. Дышать стало трудно, словно огромный колокол забил у Ирки в ушах, полностью заглушая слабый, далекий крик:
– Держись!
Сквозь мерзкое дымное марево, застилавшее Ирке глаза, на мгновение проступило лицо Рады Сергеевны… а потом Ирка во второй раз провалилась во тьму.
7
Много шума не понятно из-за чего
Под веками стало красно, словно в лицо бил прожектор. Ирка приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. Сквозь широкое окно лился поток яркого солнечного света. Проморгавшись, Ирка снова решилась приподнять веки. И тут же глубоко задумалась. Кажется, она хлопнулась в обморок в номере у Рады Сергеевны. Точно. Она лежит на диване, а Рада… Рада Сергеевна наклонилась к ней, и лицо у нее доброе и очень встревоженное. Совсем такое же, как тогда, в гостинице.
Тогда? В гостинице? Значит…
Ирка чуть приподнялась на локтях. Она лежала в большой полупустой комнате – шкаф, диван, журнальный столик с парой стульев. За распахнутым широким окном весело зеленел сад. Не было вокруг ни золоченых финтифлюшек, ни курильниц, ни пучков сушеных трав. И призрачной фигуры под фонарем тоже не было. Ирка вскинула руки, боясь увидеть опутывающую запястья голубую шерсть. Но руки были свободны. Вместо голубой шерсти у самого Иркиного носа появился голубой рукав блузы – Рада Сергеевна опять протягивала ей полный стакан воды, издающей легкий и свежий травянистый запах, будто ее только что набрали из лесного ручья.
– А где… кот? – спросила Ирка. Она хотела спросить: «А где я?» – но вопрос про кота выпрыгнул сам собой.
Лицо Рады жалостливо сморщилось.
– Не волнуйся, Ирочка, тебе нельзя сейчас волноваться, – забормотала она.
– Скажи ей правду, Рада, – прогудел приятный мужской голос, и рядом с Радой встал высокий немолодой мужчина в дорогом костюме. – Она крепкая девочка. Боец.
Ирка зачарованно смотрела, как солнечные блики мелькают на гладко выбритом черепе мужика. Она понятия не имела, почему ее считают бойцом, но похвала ей понравилась.
Рада присела возле Ирки на край дивана.
– Погиб твой котик, Ирочка.
– Он не мой, – слабо возразила Ирка, но Рада только отмахнулась.
– Да твой, твой. Просто ты об этом не знала.
Ирка возмущенно уставилась на Раду Сергеевну. Как это – кот ее, но она об этом не знала? И вообще, что происходит? Что здесь делает этот бритый мужик? И Рада? А сама Ирка – как она здесь оказалась? И где находится это самое «здесь»?
– Тсс! – сказала Рада и прижала палец к Иркиным губам. – Так много вопросов! Давай не все сразу.
Ирка изумленно воззрилась на Раду. Она ведь не задала ни одного! По крайней мере, вслух.
– Для начала разберемся, как ты себя чувствуешь. На что жалуемся? – шутливо поинтересовалась Рада, беря Ирку за руку.
– На галлюцинации, – зло буркнула Ирка. – Коты здоровенные чудятся, собаки с бельмами, агрессивные клубки шерсти, директрисы школы иностранных языков, какие-то вообще незнакомые мужчины и чужие дома!
Рада Сергеевна и бритый мужик расхохотались, словно услышали какую-то остроумную шутку.
– Вижу, с тобой и впрямь все в порядке, – вытирая проступившие от смеха слезы, сказала Рада. – Мы должны попросить у тебя прощения, девочка. – Она мгновенно стала серьезной. – Поверь, мы искали тебя всеми силами. – Директриса прижала крепко сжатые кулаки к груди. – Но нашли слишком поздно!
Губы у Ирки невольно начали подергиваться. В голосе Рады Сергеевны было столько трагизма – точь-в-точь как у Богдана, когда его собираются постричь. Но смеяться было неловко – взрослая женщина все-таки, к тому же директор школы. И Ирка уставилась Раде в глаза преувеличенно серьезным взглядом.
– Когда твой кот ощутил твое присутствие, мы сразу же начали поиски… – торопливо продолжала Рада Сергеевна.
– Но знаешь, Иришка, коты – совершенно неуправляемые существа, – доверительно пояснил мужчина. – Он, понимаешь, кот, ходит где вздумается и гуляет сам по себе! Не проследишь! В один прекрасный день ушел тебя искать – и все! А результаты кошачьей самостоятельности – трагические!
– Мы не теряли ни минуты, – тут же заверила Ирку Рада Сергеевна. – Мы сразу поняли, что кот отправился к тебе, и задействовали все доступные нам силы. Но его-то чутье ведет, а мы всего лишь люди! Мы ничего о тебе не знали – ни где ты живешь, ни как выглядишь! Мы не знали, что твои враги – наши враги! – тоже напали на след! Пока мы тебя вычислили, пока проверили – мы же не имеем права ошибаться, мы должны быть абсолютно уверены!
– А эти мерзавки тем временем тоже – вычисляли и проверяли! – гневно стиснув кулаки, вскричал мужчина. – Убийцы!
– Мы сами виноваты, – прервала его Рада Сергеевна. – Негодяи увидели, как ты идешь ко мне в гостиницу, и сразу поняли, что ты именно та, та самая! И кот начал вокруг тебя крутиться…
– На кота не наезжай, Рада. – Теперь уже мужчина прервал директрису. – Если бы не он, удавили бы девчонку прямо там, в темном переулке! Одна беда: не кошачье дело такая драка!
– Конечно, конечно, – закивала Рада. – Если бы он не бросился на тот страшный клубок – мы бы не успели! Кот выиграл для тебя всего пару минут, но эти минуты решили – жизнь или смерть! Он спас тебя, но вот ему уже ничем нельзя было помочь!
Мужчина и Рада одинаково четким движением, словно офицеры в старых фильмах, склонили головы. И была в каждом их движении и слове какая-то убийственная, абсолютная серьезность…
Ирка, во время разговора метавшаяся взглядом от одного к другому, теперь прикрыла глаза и отчаянно потрясла головой:
– Б-р-р!
Рада погладила Ирку по голове.
– Но теперь ничего не бойся! – решительно заявила директриса. – Ты с нами, мы сумеем тебя защитить! Поедешь со мной в школу, начнешь учиться, будешь лучше всех!
– Без кота трудно! – предостерегающе заметил мужик.
– Ничего, ты сам сказал, она – боец! – ощетинилась Рада. – И без кота справится!
Ирка, то погружаясь в диванные подушки под давлением поглаживающей Радиной руки, то взмывая на пружинах вверх, ее почти не слушала. Но на всякий случай поинтересовалась:
– Это что, новый метод преподавания такой?
Рада прекратила поглаживать девчонку по голове. Ирка облегченно перевела дух – еще чуть-чуть, и лысину бы протерла!
– Какой новый метод? – недоуменно переспросила Рада.
Ирка пожала плечами:
– Не знаю, кошачий, наверное. Я так поняла, ученикам школы иностранных языков без кота теперь никак!
Бритый мужик коротко хмыкнул.
– Ученикам школы иностранных языков без кота запросто, – тихо ответил он. – А вот ведьмам – тем действительно сложно!
– Особенно таким молоденьким и неопытным, как ты! – добавила Рада.
Не дожидаясь, пока они вновь начнут перебрасываться фразами, будто мячиком, Ирка откатилась по широкому дивану – прочь от Радиной руки – и вскочила.
– Так, всем спасибо большое, – пробормотала Ирка. – И уважаемой Раде Сергеевне спасибо, и вам спасибо, э-э…
– Аристарх Теодорович, – подсказал мужик.
– И Аристарху Теодоровичу спасибо, – согласно кивнула Ирка и сделала шажок к двери. Потом еще один, еще, продолжая бормотать: – И коту вашему спасибо…
– Твоему коту, – поправила ее Рада.
– Моему, моему, – закивала Ирка, продолжая пятиться. Говорят, с сумасшедшими лучше не спорить. Во всяком случае, пока не окажешься от них подальше. А что эти двое именно сумасшедшие, у Ирки не было ни малейших сомнений. Может, даже маньяки. Похитили ее… Бежать, скорее! Ирка метнулась к распахнутой двери.
Дверь захлопнулась прямо перед девочкой. Не успевшая затормозить Ирка с разбега врезалась в нее лбом. Пошатываясь, она стояла перед дверью и держалась за голову руками.
– Больно? – спросил из-за спины участливый голос Рады. – Извини, не рассчитала.
Не оборачиваясь, Ирка навалилась на дверь всем весом, отчаянно затрясла ручку.
– Выпустите меня! – закричала она. – Эй, там, за дверью, немедленно выпустите меня!
– За дверью никого нет, Ирочка! – мягко сказала Рада. – Во всем доме, кроме нас троих, – никого.
Ирка обернулась, вжимаясь лопатками в дверь.
– Что вам от меня нужно?! – с ненавистью спросила она. – Я хочу домой! Отпустите меня, слышите? Отпустите! Помогите! – вдруг изо всех сил заорала Ирка. – Помогите!
– А ну-ка тихо! – вдруг гаркнул бритоголовый Аристарх Теодорович, и его рык враз перекрыл Иркины вопли о помощи. – Прекратить истерику!
Ирка осеклась.
– Черт! Извини, – тут же смущенно прогудел он. – Не хотел на тебя орать, но ты такой кипеж подняла!
– Мы сами виноваты, – вмешалась Рада. – Напугали.
Аристарх Теодорович согласно кивнул:
– Давайте-ка начнем все сначала. Иди сюда, Ира. Сядь.
– Никуда я не пойду, – ответила Ирка, пристально глядя на него сузившимися глазами.
– Хорошо, не ходи, – тут же согласился Аристарх. – Но все равно – нужно поговорить спокойно. Возьми стул… – Он сделал шаг, собираясь подать Ирке стул, но она тут же отпрянула.
Тогда? В гостинице? Значит…
Ирка чуть приподнялась на локтях. Она лежала в большой полупустой комнате – шкаф, диван, журнальный столик с парой стульев. За распахнутым широким окном весело зеленел сад. Не было вокруг ни золоченых финтифлюшек, ни курильниц, ни пучков сушеных трав. И призрачной фигуры под фонарем тоже не было. Ирка вскинула руки, боясь увидеть опутывающую запястья голубую шерсть. Но руки были свободны. Вместо голубой шерсти у самого Иркиного носа появился голубой рукав блузы – Рада Сергеевна опять протягивала ей полный стакан воды, издающей легкий и свежий травянистый запах, будто ее только что набрали из лесного ручья.
– А где… кот? – спросила Ирка. Она хотела спросить: «А где я?» – но вопрос про кота выпрыгнул сам собой.
Лицо Рады жалостливо сморщилось.
– Не волнуйся, Ирочка, тебе нельзя сейчас волноваться, – забормотала она.
– Скажи ей правду, Рада, – прогудел приятный мужской голос, и рядом с Радой встал высокий немолодой мужчина в дорогом костюме. – Она крепкая девочка. Боец.
Ирка зачарованно смотрела, как солнечные блики мелькают на гладко выбритом черепе мужика. Она понятия не имела, почему ее считают бойцом, но похвала ей понравилась.
Рада присела возле Ирки на край дивана.
– Погиб твой котик, Ирочка.
– Он не мой, – слабо возразила Ирка, но Рада только отмахнулась.
– Да твой, твой. Просто ты об этом не знала.
Ирка возмущенно уставилась на Раду Сергеевну. Как это – кот ее, но она об этом не знала? И вообще, что происходит? Что здесь делает этот бритый мужик? И Рада? А сама Ирка – как она здесь оказалась? И где находится это самое «здесь»?
– Тсс! – сказала Рада и прижала палец к Иркиным губам. – Так много вопросов! Давай не все сразу.
Ирка изумленно воззрилась на Раду. Она ведь не задала ни одного! По крайней мере, вслух.
– Для начала разберемся, как ты себя чувствуешь. На что жалуемся? – шутливо поинтересовалась Рада, беря Ирку за руку.
– На галлюцинации, – зло буркнула Ирка. – Коты здоровенные чудятся, собаки с бельмами, агрессивные клубки шерсти, директрисы школы иностранных языков, какие-то вообще незнакомые мужчины и чужие дома!
Рада Сергеевна и бритый мужик расхохотались, словно услышали какую-то остроумную шутку.
– Вижу, с тобой и впрямь все в порядке, – вытирая проступившие от смеха слезы, сказала Рада. – Мы должны попросить у тебя прощения, девочка. – Она мгновенно стала серьезной. – Поверь, мы искали тебя всеми силами. – Директриса прижала крепко сжатые кулаки к груди. – Но нашли слишком поздно!
Губы у Ирки невольно начали подергиваться. В голосе Рады Сергеевны было столько трагизма – точь-в-точь как у Богдана, когда его собираются постричь. Но смеяться было неловко – взрослая женщина все-таки, к тому же директор школы. И Ирка уставилась Раде в глаза преувеличенно серьезным взглядом.
– Когда твой кот ощутил твое присутствие, мы сразу же начали поиски… – торопливо продолжала Рада Сергеевна.
– Но знаешь, Иришка, коты – совершенно неуправляемые существа, – доверительно пояснил мужчина. – Он, понимаешь, кот, ходит где вздумается и гуляет сам по себе! Не проследишь! В один прекрасный день ушел тебя искать – и все! А результаты кошачьей самостоятельности – трагические!
– Мы не теряли ни минуты, – тут же заверила Ирку Рада Сергеевна. – Мы сразу поняли, что кот отправился к тебе, и задействовали все доступные нам силы. Но его-то чутье ведет, а мы всего лишь люди! Мы ничего о тебе не знали – ни где ты живешь, ни как выглядишь! Мы не знали, что твои враги – наши враги! – тоже напали на след! Пока мы тебя вычислили, пока проверили – мы же не имеем права ошибаться, мы должны быть абсолютно уверены!
– А эти мерзавки тем временем тоже – вычисляли и проверяли! – гневно стиснув кулаки, вскричал мужчина. – Убийцы!
– Мы сами виноваты, – прервала его Рада Сергеевна. – Негодяи увидели, как ты идешь ко мне в гостиницу, и сразу поняли, что ты именно та, та самая! И кот начал вокруг тебя крутиться…
– На кота не наезжай, Рада. – Теперь уже мужчина прервал директрису. – Если бы не он, удавили бы девчонку прямо там, в темном переулке! Одна беда: не кошачье дело такая драка!
– Конечно, конечно, – закивала Рада. – Если бы он не бросился на тот страшный клубок – мы бы не успели! Кот выиграл для тебя всего пару минут, но эти минуты решили – жизнь или смерть! Он спас тебя, но вот ему уже ничем нельзя было помочь!
Мужчина и Рада одинаково четким движением, словно офицеры в старых фильмах, склонили головы. И была в каждом их движении и слове какая-то убийственная, абсолютная серьезность…
Ирка, во время разговора метавшаяся взглядом от одного к другому, теперь прикрыла глаза и отчаянно потрясла головой:
– Б-р-р!
Рада погладила Ирку по голове.
– Но теперь ничего не бойся! – решительно заявила директриса. – Ты с нами, мы сумеем тебя защитить! Поедешь со мной в школу, начнешь учиться, будешь лучше всех!
– Без кота трудно! – предостерегающе заметил мужик.
– Ничего, ты сам сказал, она – боец! – ощетинилась Рада. – И без кота справится!
Ирка, то погружаясь в диванные подушки под давлением поглаживающей Радиной руки, то взмывая на пружинах вверх, ее почти не слушала. Но на всякий случай поинтересовалась:
– Это что, новый метод преподавания такой?
Рада прекратила поглаживать девчонку по голове. Ирка облегченно перевела дух – еще чуть-чуть, и лысину бы протерла!
– Какой новый метод? – недоуменно переспросила Рада.
Ирка пожала плечами:
– Не знаю, кошачий, наверное. Я так поняла, ученикам школы иностранных языков без кота теперь никак!
Бритый мужик коротко хмыкнул.
– Ученикам школы иностранных языков без кота запросто, – тихо ответил он. – А вот ведьмам – тем действительно сложно!
– Особенно таким молоденьким и неопытным, как ты! – добавила Рада.
Не дожидаясь, пока они вновь начнут перебрасываться фразами, будто мячиком, Ирка откатилась по широкому дивану – прочь от Радиной руки – и вскочила.
– Так, всем спасибо большое, – пробормотала Ирка. – И уважаемой Раде Сергеевне спасибо, и вам спасибо, э-э…
– Аристарх Теодорович, – подсказал мужик.
– И Аристарху Теодоровичу спасибо, – согласно кивнула Ирка и сделала шажок к двери. Потом еще один, еще, продолжая бормотать: – И коту вашему спасибо…
– Твоему коту, – поправила ее Рада.
– Моему, моему, – закивала Ирка, продолжая пятиться. Говорят, с сумасшедшими лучше не спорить. Во всяком случае, пока не окажешься от них подальше. А что эти двое именно сумасшедшие, у Ирки не было ни малейших сомнений. Может, даже маньяки. Похитили ее… Бежать, скорее! Ирка метнулась к распахнутой двери.
Дверь захлопнулась прямо перед девочкой. Не успевшая затормозить Ирка с разбега врезалась в нее лбом. Пошатываясь, она стояла перед дверью и держалась за голову руками.
– Больно? – спросил из-за спины участливый голос Рады. – Извини, не рассчитала.
Не оборачиваясь, Ирка навалилась на дверь всем весом, отчаянно затрясла ручку.
– Выпустите меня! – закричала она. – Эй, там, за дверью, немедленно выпустите меня!
– За дверью никого нет, Ирочка! – мягко сказала Рада. – Во всем доме, кроме нас троих, – никого.
Ирка обернулась, вжимаясь лопатками в дверь.
– Что вам от меня нужно?! – с ненавистью спросила она. – Я хочу домой! Отпустите меня, слышите? Отпустите! Помогите! – вдруг изо всех сил заорала Ирка. – Помогите!
– А ну-ка тихо! – вдруг гаркнул бритоголовый Аристарх Теодорович, и его рык враз перекрыл Иркины вопли о помощи. – Прекратить истерику!
Ирка осеклась.
– Черт! Извини, – тут же смущенно прогудел он. – Не хотел на тебя орать, но ты такой кипеж подняла!
– Мы сами виноваты, – вмешалась Рада. – Напугали.
Аристарх Теодорович согласно кивнул:
– Давайте-ка начнем все сначала. Иди сюда, Ира. Сядь.
– Никуда я не пойду, – ответила Ирка, пристально глядя на него сузившимися глазами.
– Хорошо, не ходи, – тут же согласился Аристарх. – Но все равно – нужно поговорить спокойно. Возьми стул… – Он сделал шаг, собираясь подать Ирке стул, но она тут же отпрянула.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента