Волынская Илона. Повелительница грозы

   – Не хочу, – прошептала Ирка, утыкаясь лбом коту между ушей, – не хочу быть ведьмой. Не могу. Я ведь даже на море ни разу в жизни не была.
   Свеча на окне дрогнула и заволновалась.
   – Шо ты там бормочешь? Великое горе – чаю она не напилася! – возмущенно всплеснула руками бабка. – Ото не треба було по всяким кафе лазать – чай за гро́ши пить, колы дома целая банка того чаю, пей, хоть залейся! А може, ты за той чай вже сплатыла? – встревоженно спросила бабка. – Так треба, щоб воны гроши вернули, якщо у них чайники бьются!
   – Не платила, – заикаясь от плача, выдавила Ирка и заревела еще сильнее. Гроши! Деньги! Единственное, что бабку волнует!
   – Та шо ж ты тогда ревешь? – обрадовалась бабка. – Пусть они в том кафе ревуть. Та заспокойся ж ты! Та налью я зараз тоби чаю. Пирожных нема, та я козюлек напекла. – И она бойко затопотала на кухню.
   – Кого? – вытирая слезы торчащим прямо перед носом кончиком кошачьего хвоста, пробормотала Ирка.
   – Та козюлек же! Зараз спробуешь! – откликнулась из кухни бабка. Слышно было, как она возится там, в темноте. Затрещала газовая конфорка, голубые язычки пламени загадочно засветились во мраке. Уютно бурчал закипающий чайник, хлопнула дверца духовки и одуряюще запахло свежей выпечкой. Бабка вынырнула из кухни с парящей чашкой чая в одной руке и плетенкой для печенья в другой.
   – Ось! – горделиво объявила она, водружая принесенное на стол.
   – Что это? – замирающим голосом спросила Ирка.
   Благоухая ванилью и корицей, на дне плетенки лежали золотистые печенюшки – в форме закрученных спиралью змеек!
   – Так козюльки же! – удивленно поглядывая на отпрянувшую от стола Ирку, повторила бабка. – Сретенье сегодня – козюльки треба печь! Звычай такой! – заявила она и, вытащив из плетенки одну змейку, звучно отхрупала ей голову с черненькой изюминкой-глазком.
   – Про Сретенье я знаю, – пробормотала Ирка. Еще бы ей не знать – сама сегодня все утро на кухне воск на громовницы плавила. На подоконнике стояла старая коробка из-под обуви, доверху заполненная спиральными свечами, защищающими от грозы и молнии, изготовить которые можно лишь в день, когда граница между мирами становится проницаемой. Теперь понятно, где бабка взяла свечку. Хотя… Ирка нахмурилась. Ей казалось, что коробку готовых громовниц она унесла к себе в комнату! Неужели забыла? Или бабка шарила по ее шкафам?
   – Что-то раньше ты никаких козюлек не пекла! – подозрительно поглядывая на нее, спросила Ирка.
   После поездки в санаторий на Новый год бабка здорово изменилась. Приготовленный Иркой подарок – брюки и свитер – приняла с привычным ворчанием, долго бубнила о зря выкинутых деньгах… а потом неожиданно начала носить! Через неделю Ирка обнаружила в бабкином гардеробе еще один свитер, длинный жакет из мягкой шерсти и темно-синий брючный костюм! Бабка перетрясла все шкафы – теперь в кладовке лежала целая стопка половых тряпок, еще недавно бывших старыми юбками и обтерханными кофтами (просто выбросить их у нее рука не поднялась, а то б Ирка вообще решила, что ее в санатории подменили и в доме живет принявшая бабкин облик инопланетянка!).
   Теперь вот еще козюльки!
   – Захотела и спекла – що я тоби, отчитываться должна? – знакомо огрызнулась бабка.
   Ирка невольно вздохнула с облегчением – раз склочничает, значит, все в порядке, ее бабка! Она обхватила чашку ладонями, отхлебнула – блаженное тепло растеклось внутри. Опасливо откусила от змейки – печенье оказалось неожиданно вкусным. Из-под дивана слышался торопливый хруст – свою долю лакомства кот изъял быстро и незаметно, прежде чем бабка или Ирка успели возразить.
   – От и добре, и нема чого реветь, – сказала бабка, доставая из плетенки еще печенюшку. – Хиба, що телевизор не работает, – неодобрительно поглядывая на темный экран, заключила она.
   Лампа под потолком затрещала искрой – и вспыхнул свет. Телевизор загудел, темное озеро экрана прорезала белая полоса, и улыбчивая девушка на фоне карты с курчавыми облаками зачастила:
   – …непрогнозируемый циклон над центральными и восточными областями. Сильный ураганный ветер гонит нетипичные для холодной февральской погоды грозовые облака – то и дело срывается дождь, переходящий в град. Пострадал целый ряд домов в центральной части нашего города…
   Кадр стал крупнее – камера наехала ближе. С замиранием сердца Ирка увидела знакомые окна полуподвальчика – разбитое вдребезги стекло щетинилось жуткими иззубренными остриями. Тротуар усыпали переливающиеся в свете ночных фонарей осколки. Камера нырнула внутрь…
   – Андрей! – чуть не завопила Ирка.
   Парень на экране вдруг присел на корточки и стал торопливо разгребать обломки, словно что-то увидел под ними…
   В тот же миг зашелся трезвоном Иркин мобильник. Двумя пальцами она извлекла его из кармана джинсов. Надо же – уцелел! Не выпал, не разбился в недавнем… В чем? Ирка снова нахмурилась – она не помнила. Перед глазами, медленно кружа, ползли смутные тени – и плясал, ослепительно сияя, огонек громовой свечи!
   Она нажала кнопку мобильного.
   – Ирка! Ты где, Ирка, ответь! – надрывался в трубке голос Андрея.
   – Я здесь. Не кричи, – с усилием, будто камни ворочала, пробормотала она.
   Крик немедленно замолк.
   – Живая! – после долгой паузы наконец с облегчением выдохнул парень.
   – И живая, и здоровая, – согласилась Ирка. Насчет последнего она была не вполне уверена. – Даже домой добралась, – похвасталась она.
   – И что это такое было? – после новой паузы спросил Андрей.
   – Ну ты же слышал – циклон, – выдавила Ирка – даже двигать языком было трудно, словно к нему гирю привесили. И пояснила: – Я тут как раз новости смотрю – тебя показывали!
   Весть о собственном появлении на экране Андрея не взволновала. Он в очередной раз помолчал и наконец выдал:
   – Циклон, который вламывается в подвал и за ноги на улицу вытаскивает…
   – Чего только не бывает… – нейтральным тоном отозвалась Ирка.
   Андрей не ответил. Ладно, он ведь звонит – если ему денег на мобиле не жалко, можно и помолчать.
   – Тебя унесло, а у меня тут куча твоих вещей осталась, – пробормотал он. – Обычно наоборот, вещи уносит, а люди остаются.
   Куча – это он куртку имеет в виду? – пожала плечами Ирка, но все равно обрадовалась. Повезло!
   – Ты можешь мне ее завтра утром занести? – жалобно попросила она. – А то мне в школу не в чем идти!
   – Могу, – согласился Андрей.
   Ирка едва не застонала – по его тону было понятно, что новых расспросов не избежать. Но куртка-то нужна – не в этом же пледе завтра на улицу выходить?
   – Заторы на дорогах, повреждены многие линии электропередачи. По прогнозам метеорологов… – продолжала вещать миловидная девушка на экране.
   – Много они понимают, те метеорологи! – глядя на оживший телевизор с умилением, как на потерянного и вновь обретенного ребенка, проворчала бабка.
   Грязная капля ляпнулась на подоконник возле громовницы. «Подбитый» огонек дрогнул, затрещал, но выпрямился и продолжал гореть. Ирка смотрела на потолок – прямо над подоконником на старой штукатурке расплывалось темное влажное пятно. Медленно набухая, тяжелые капли одна за другой падали на подоконник, каждый раз норовя прихлопнуть словно уворачивающийся от них огонек.
   – Говорила – ремонт делать надо, а то скоро нам крыша на голову обвалится, – с совершенно бабкиными интонациями проворчала Ирка и плотнее закуталась в плед, чувствуя себя старой-старой, старше, чем бабка, старше, чем дом!
   Бабка в ответ лишь привычно фыркнула. Ирка устало поднялась, склонилась над подоконником – и резко дунула, гася громовницу. Почерневший фитилек обиженно скорчился, исходя черным дымом.
   – Чуешь? – бабка подняла палец. – В калитку хтось стукает, хиба ни?
   Ирка прислушалась. Издалека доносился размеренный стук – кто-то настойчиво и терпеливо колотил в их калитку.
   – Ты кого-то ждешь? – неуверенно спросила она у бабки.
   – Сама казала – ремонт робыты треба! – с торжествующей улыбкой сообщила та и, накинув куртку на плечи, выскочила в сад.
   Ирка вопросительно поглядела на кота – но его физиономия выражала точно такое же недоумение. Девчонка пожала плечами – и, подобрав свисающие «хвосты» пледа, побежала следом за бабкой. Кто там – бригада ремонтников? На ночь глядя?
   Шлепая тапками по садовой дорожке, бабка добралась до калитки и резко распахнула ее.
   – Чого колотишь? – вместо приветствия неласково осведомилась она. – Позвонить не могла?
   – Я… Я не знала… – тихо прошелестело из-за калитки.
   Ирка чуть не споткнулась, запутавшись в свисающем с плеч пледе – голос был девчоночий. Хотя среди ремонтников тоже девушки бывают. Она ускорила шаг. Кот мыкался в ногах, точно проверял, идет ли Ирка.
   – Как в дверь звонить не знаешь? – склочно поинтересовалась бабка. – З деревни приехала? У вас там керосинки, та ниякого электричества? Ось пипка звонковая на калитке присобачена – пальцем давишь, та и все!
   Ирка наконец добралась до калитки… Кот торопливо просочился у нее между ног, выглянул… И вдруг стремительно взлетел на забор и замер! Потом медленно повернул к Ирке лобастую голову – на кошачьей морде было написано совершенно человеческое изумление! Глаза кота то расширялись, светясь во тьме ярко-зелеными точками, то сужались в тонкие щелки, усы стояли дыбом, а хвост изогнулся вопросительным крючком, точно он спрашивал: что же это такое?
   Толкнув бабку в бок, Ирка наконец протиснулась в калитку… Будь у нее полноценный хвост, сейчас он торчал бы таким же вопросительным крючком, как у кота! Никаких ремонтников за калиткой не оказалось. Там была девчонка! Похоже, старшеклассница, как Андрей и… Неимоверная, просто… просто потрясающая красавица!
   Тоненькая, как тростиночка, с талией, о каких говорят «пальцами обхватить можно», девчонка производила впечатление трогательной, слабой, беззащитной. Раненый олененок. Или замерзшая синичка. Черты лица правильные, но все затмевали глаза. Глазищи! Огромные, в пол-лица, темные настолько, что черная точка зрачка полностью растворялась в радужке, блестящие, как антрацит, опушенные длиннющими ресницами под ровными темными дугами бровей. И волосы! Роскошные пушистые кудри цвета яркого золота закрывали девчонку до самых коленей, как плащ!
   – Ух ты! – только и смогла выдохнуть ошеломленная Ирка.
   – По объявлению явилась? – спросила бабка и, не дожидаясь ответа, скомандовала: – Та проходь вже, якщо пришла!
   Похоже, внешность девчонки не произвела на нее ни малейшего впечатления.
   Незнакомка испуганно кивнула и шагнула вперед, путаясь в старомодной клетчатой юбке. Волосы зацепились за щелястый край калитки, она досадливо мотнула головой. Оборвавшиеся волоски так и остались в щелях досок, переливаясь в отсветах электрической лампочки, как настоящее золото. В руке девчонка судорожно сжимала обыкновенную клеенчатую кошелку с потрескавшимися пластиковыми ручками – бабка с такой на базар ходила.
   – Ох и худющая ты – чисто глиста в корсете! – бесцеремонно оглядывая девочку с ног до головы, припечатала бабка и вдруг жестко отрезала: – Кормить не буду – у мэнэ тут не столовка! Поняла?
   – Поняла, – едва слышно прошелестела девчонка, и ее бледные щеки, казалось, стали еще бледней.
   – А якщо поняла, так чебурляй за мной! – скомандовала бабка и решительно промаршировала к пристройке.
   – Бабушка! – позвала Ирка, кидаясь в погоню.
   Девчонка нервно вздрогнула и покосилась на Ирку глазами испуганной лани, но та уже не обращала на нее внимания – теперь она была полностью сосредоточена на бабке. Путаясь в пледе и коте, она наконец догнала ее…
   – Ты что делаешь? – хватая ту за руку, нервным шепотом спросила она.
   – А що? – приподняв крашеную бровь, невинно поинтересовалась бабка.
   Ирка поняла, что дело худо!
   – Кто это такая? – понижая голос еще больше, чтоб не услышала незнакомка, спросила она.
   – Так сама ж чула… – Глазки у бабки забегали. Точно так же они бегали, когда она разговаривала с работниками собеса, выбивая субсидию на электричество. Или когда подбрасывала в ведро продаваемых на рынке груш пару-тройку похуже. – По объявлению пришла. Жиличка це наша, ось хто! – И она распахнула дверь пристройки.
   – Бабушка! – отчаянно завопила Ирка в полный голос.
   – А чого ты на мэнэ кричишь? – тут же радостно перешла в наступление та. – Мала ще на стару бабку отак орать, що уси соседи слышат! А ты – заходь! – скомандовала она девчонке. – Не стой на пороге – помещение выстудишь, сама мерзнуть будешь! – И широким приглашающим жестом предложила ей проходить в темный проем. Та робко шагнула через порог… Бабка щелкнула выключателем. – Ну ось! – торжествующе провозгласила она. – В своей деревне, мабуть, ты такого не бачила!
   Ирка застонала. Она ни секунды не сомневалась – ни в одной, самой захудалой деревне такого не видели!

3. Сдам сарай. Дорого

   Сдать их старую, наполовину развалившуюся пристройку стало бабкиным пунктиком еще с прошлого лета. Собственно, сперва она собиралась устроить там второй курятник, но на следующий же день куры разлетелись по всему двору, выбравшись сквозь дыры в прохудившейся крыше. Заселенные на их место поросята смотались, сделав подкоп. Ирка все ноги стоптала, пока их переловила! После того как, выбив рогами висящую на одной петле дверь, из пристройки удалилась коза – и канула в ночь, до глубины души оскорбленная предложенными ей жилищными условиями, – от идеи заселить в пристройку какую-нибудь живность бабка отказалась. Вместо этого она заставила Ирку перетащить туда старый диван, постелила пару трухлявых половичков и в несчастную для него минуту изловила заскочившего в гости Богдана – тот навесил дверь и приколотил пару досок, маскируя самые заметные дырки в крытой гнилой дранкой крыше. После чего бабка объявила, что раз с поросятами и козой не вышло, будет сдавать пристройку студентам. Время от времени даже появлялись привлеченные невысокой ценой молодые парни или девчонки. Но ни одного желающего жить в этой пристройке пока не нашлось!
   Ирка уже надеялась, что бабка оставила бредовую затею – и нате вам, появляется перепуганная златовласка с пластиковой кошелкой!
   – Тут жить и будешь! – безапелляционно заявила бабка.
   Златовласка поглядела на нее раненым олененком и покорно прошептала:
   – Хорошо, – и, словно вспомнив, торопливо добавила: – Благодарствуйте.
   – Це заместо «спасибо», чи шо? – озадачилась бабка.
   – Бабуш-шка! – Ирка перешла на змеиное шипение, и несчастная златовласка задрожала. Да что ж она такая пугливая! – Нам надо с тобой поговорить! – многозначительно процедила Ирка.
   – Та шо там говорить, нема чего говорить, – забормотала бабка, но все-таки отступила на полшажочка и остановилась, упрямо поджав губы – давала понять, что никакие Иркины слова не подействуют.
   – Где ты ее нашла?
   – Так я знов объявление повесила! – пожала плечами бабка. – А то нема жильцов и нема, така гарна комната пустует!
   Ирка схватилась за голову – видела она эти объявления на столбах: «Чистый Версаль на одну комнату з доброю хозяйкой! Буду вам ридною мамкою за ваши гро́ши». Ухохатывающиеся соседи немедленно переименовали бабку в королеву-мать. И нашлась же идиотка, которая на такое клюнула! Ирка недобро покосилась на девчонку. Та нервно дышала на руки, ее и без того белая кожа стала практически синей и прозрачной, казалось, каждую жилочку видно!
   – Здесь отопления нет! – яростно зашептала Ирка.
   – Не холодно, – упрямо буркнула бабка – из ее губ немедленно вырвался прозрачный белый клуб пара.
   – Ты посмотри на нее – заболеет и помрет, а тебе отвечать! – пригрозила Ирка.
   Бабка с сомнением поглядела на девчонку.
   – Гей, ты со своей деревни лечиться сюда приихала?
   – Я здорова, – прошептала девочка.
   – Ось, чула! – бабка торжествующе воззрилась на Ирку. – А шо холодно… можу старый обогреватель дать, нам он все одно не нужен. А ще я одеялок натаскала! – она распахнула дверцы развалюхи-шкафа. Высоченной, как стог, кипой там лежали проеденные молью байковые одеяла. А Ирка еще гадала, куда они делись из бабкиного шифоньера.
   – Бери сколько хочешь! – царственным жестом указывая на одеяла, великодушно предложила бабка.
   – Благодар… Спасибо, – кивнула девчонка.
   – Здесь воды нет! Ни душа! Ни туалета! Нет! Совсем! – закричала Ирка.
   – Як це нема? – возмутилась бабка. – Шо ты дивчинке врешь, Яринка – а на двори? И кабинка душевая з баком и той… будочка! З дыркой…
   – Бабушка! – Ирка уже стонала. – Февраль! Как она будет в мороз в дворовой кабинке мыться? Только не вздумай, как в анекдоте, говорить: «Сколько там той зимы!»
   Бабка, которая, похоже, именно это и собиралась сказать, закрыла рот и надулась.
   – Я без воды не могу! – снова испугалась девчонка.
   – Яки все зараз нежные стали, – сквозь зубы процедила бабка. – Ладно… Поки холодно, можешь к нам в дом до душу и туалету ходить. – Судя по ее поджатым губам, можно было не сомневаться – она выставит девчонку из своего туалета при первых признаках оттепели.
   – Бабушка! – в очередной раз взвыла Ирка. Мало ей бабки, которая каждое утро запирается в туалете с газетой и ручкой и вдумчиво прорабатывает там телепрограмму, отмечая каждый сериал, который она хочет посмотреть. Пока Ирка прыгает под дверью, надеясь хоть умыться перед школой! Теперь еще одна конкурентка на ее голову! Или на совсем другое место?
   – Чем ты зараз незадоволена? – накинулась на нее бабка. – Сама ж казала, що нам ремонт делать треба – а де гроши на це взять, га?
   – Я найду деньги!
   – Бач, яка богачка знайшлась, – фыркнула бабка. – Все! Моя хата, кого хочу, того и селю! Тебя як звать? – повернулась она к девчонке.
   Та пробормотала нечто невразумительное.
   – Що – не слышу? Ты шо, глухая – ясно сказать не можешь? Як? Дина?
   Девчонка на мгновение заколебалась – и кивнула.
   – Ось що, Дина… Платыты ты будешь… – бабка подумала и назвала сумму.
   Ирка поперхнулась. Бабка совсем совесть потеряла, нашла перепуганную дурочку и рада! Да апартаменты с евроремонтом столько не стоят! Ирка уже хотела вмешаться…
   Златовласка подняла голову, и ее оленьи глаза блеснули.
   – Двадцать евро в месяц, – железным тоном отчеканила она. – Больше комната без отопления, без газа и без воды не стоит!
   – А свет? – растерявшаяся от неожиданного отпора бабка принялась тыкать пальцем в тлеющую под деревянным потолком тусклую лампочку без абажура.
   – По счетчику, – отрезала девчонка.
   – Ты ж ба яка! – фыркнула бабка, окинула девчонку неодобрительным взглядом – повернулась и вышла.
   – И много ты на двадцать евро наремонтируешь? – злорадно процедила ей вслед Ирка.
   Но та лишь с треском захлопнула за собой дверь.
   Похоже, короткая схватка с бабкой истощила силы золотоволосой Дины. Она медленно опустилась на продавленный диван и понурила голову – длинные волосы рассыпались по плечам и тяжелыми прядями легли на пыльный пол.
   Ирка неловко топталась у двери. Больше всего ей хотелось бежать следом за бабкой и продолжить разборки – может, после того, как выкачать из златовласки деньги не вышло, у той в голове прояснилось, и от нежданной жилички удастся избавиться? Но поникшие плечи Дины выражали такое беспредельное отчаяние, что Ирка невольно шагнула к ней.
   – Ты…
   Дина вскинула голову, испуганно пискнула и вжалась в спинку дивана – продавленные пружины басовито загудели.
   Нет, все-таки никакая она не здоровая! А больная – причем на всю голову!
   – Ты издалека?
   Настороженно поглядывая на Ирку из-под падающих на глаза волос, Дина неопределенно махнула тонкой, как веточка, рукой – куда-то в направлении Австралии.
   – Долго добиралась? Устала?
   Дина обреченно кивнула.
   – Я… Сперва заблудилась… Не туда… поехала.
   – Понятно, – пробормотала Ирка, – учиться в городе собираешься?
   Дина помотала головой:
   – Я… У меня… просто… дома… неприятности. Я думала… знаю, что делать. Но теперь… Я тут совсем никого не знаю! И что делать, тоже не знаю… – Дина вдруг сорвалась на глухое бормотание, как в бреду, попыталась встать, но не смогла, пошатнулась и хлопнулась обратно на диван. Руки у нее повисли как плети.
   Ну прям мелодрама – девчонка приезжает из деревни в большой город, и оказывается, что никому до нее нет дела и никому она тут не нужна и не интересна. Бабке должно понравиться…
   – Слушай! – Ирка поглядела на синие болезненные тени под глазами златовласки и обметанные, как в лихорадке, губы. – Ты, может, голодная?
   – Ужасно! – сдавленно всхлипнув, вдруг выдохнула Дина.
   Ирка тяжко вздохнула:
   – Ну так пошли на кухню!
   Дина отбросила волосы с лица – и недоверчиво уставилась на Ирку.
   – Ты собираешься меня кормить? Почему?
   – Потому что ты голодная! – рыкнула Ирка, которой все это уже стало здорово надоедать.
   Стараясь, чтоб рассохшиеся петли не слишком скрипели, Ирка открыла входную дверь и молча кивнула – проходи! Дина скользнула в коридор – очередные золотистые волоски остались на притолоке и на собачке замка.
   – А… разве мне сюда можно? – шепотом спросила она.
   – Видишь? – Ирка многозначительно ткнула пальцем в дверной проем, сквозь который был виден мерцающий телевизор и бабкина макушка над спинкой кресла. – Когда она вот так отчаливает в мир иной…
   – В какой? – испугалась Дина.
   – В телевизионный! – рыкнула на нее Ирка. – Можно что хочешь делать, хоть хип-хоп танцевать!
   – Я не умею, – опять напряглась Дина, точно подозревала, что не умеющих танцевать хип-хоп в дом не пускают и не кормят.
   – Большое упущение, – старательно сохраняя серьезность, покачала головой Ирка, – но с другой стороны… – она сделала вид, что думает, и наконец торжествующе, словно нашла выход из почти безнадежной ситуации, выпалила: – Я же тебя и не заставляю!
   Дину это заявление почему-то не успокоило – наоборот, она поглядела на Ирку подозрительно, словно ожидала подвоха. Ирка почувствовала, что закипает – оно ей вообще надо?
   – Ты, может, помыться с дороги хочешь? – с надеждой предложила Ирка. Ей надо избавиться от Дины хоть на пару минут, собраться с мыслями и переварить знаменательный факт, что теперь у них есть жиличка!
   – Да! – вскинулась Дина так радостно, что стало ясно – не просто хочет, а мечтает, но попросить стесняется. Интересно, что у нее за жизнь, если она зашугана до такого состояния? И как она при такой пугливости сумела возразить бабке насчет цены?
   Ничего Ирка спрашивать, конечно, не стала, а ткнула пальцем в сторону ванной.
   – Сюда!
   Дина рыбкой скользнула за дверь. Ирка поглядела ей вслед и покачала головой. Двигается, как выглядит, – офигительно! Наверняка или танцами занимается, или гимнастикой. Хотя если она и правда из деревни… Интересно, есть сейчас в селах спортивные секции? Ирка понятия не имела – родственников в деревне у них никогда не было. Только вполне деревенский огород и такой же деревенский курятник посреди большого города! Ирка привычно шмыгнула мимо погруженной в телевизионные страсти бабки и принялась доставать из шкафа постельное белье – а то с бабки станется заявить, что про белье они не договаривались, и отправить девчонку спать на голом матрасе!
   – Эй, тебе полотенце дать? – остановившись у двери ванной, позвала Ирка.
   Там царила абсолютная, нерушимая тишина – ни звука. И вода не текла.
   – Дина! – снова позвала Ирка. – Ты что, воду включить не смогла? Эй! – она тихонько постучала. – Тебе помочь? Можно войти?
   За дверью раздалось едва слышное, точно мышиное, шевеление. Поняв, что другого отклика не будет, Ирка толкнула створку. Все так же безнадежно свесив руки и опустив золотоволосую голову, Дина сидела на краю старой чугунной ванны.
   – Вода включается вот так. – Ирка повернула кран – желтоватая струя ударила в облезлое дно ванны, в старой газовой колонке с гулом стартующей ракеты вспыхнул огонь.
   – Спасибо, – прошелестела Дина и опустила голову еще ниже, так что волосы закрыли ее полностью, до самых пят.
   – Что теперь не так? – устало вздохнула Ирка.
   Дина мотнула длиннющими волосами и наконец тихонько прошептала:
   – Дверь не запирается.
   Ирка ошарашенно уставилась на дверь. Крючок на ней отвалился давным-давно, никто уже толком и не помнил – когда! Они с Богданом даже как-то попытались приладить его на место, но при каждом ударе молотка от старого прогнившего дерева отваливались влажные кусочки, и Богдан решил бросить эту затею. Впрочем, Ирка с бабкой особо не заморачивались: бежит вода, значит, ванная занята, тихо – свободна. Кто ж знал, что бабке приспичит жильцов пускать?
   – У нас тут вообще-то мужчин нет, – дипломатично сказала Ирка.
   И глазам своим не поверила – раньше она о таком только читала и даже не предполагала, что можно вот так краснеть на самом деле. Лоб, щеки, шею Дины залила густая, как кетчуп, краска смущения. Ничего себе стеснительность!