Страница:
Сиверов только вчера вернулся из командировки в Сомали. И, спускаясь с трапа самолета, не почувствовал разницы климатических поясов. Температура за бортом в Москве и на Африканском Роге была практически одинаковой. Только воздух… воздух на пустынном морском побережье казался куда более свежим и чистым, чем в огромном городе.
Но это было еще полбеды. Выйдя из такси в центре города, Слепой чуть было не закашлялся.
Пока жители мегаполиса свыкались со зноем, на их головы обрушилась новая катастрофа. В подмосковных лесах полыхали пожары. Огромное облако смога грозно надвигалось на столицу. Сиверов застал этот процесс в самом разгаре.
– Ладно, дружище, хватит про погоду, – Потапчук вернулся к столу и попытался включить кондиционер. – Мы, старые бойцы невиданного фронта, и не такое терпели…
– Невидимого, вы хотели сказать? – зачем-то поправил его Глеб.
– Нет, именно невиданного. Вот же, елы-палы! Опять техника подводит!
Кондиционер наотрез отказывался запускаться. Тем временем температура в комнате начала стремительно приближаться к критической.
Но собеседники решили терпеть все невзгоды, то и дело вытирая носовыми платками взмокшие лбы. Они и действительно встретились здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать природные явления.
– Глеб, значит ты уверен, что утечки информации не было? – вновь спросил Потапчук.
– С нашей стороны и быть не могло. Об операции в Москве знали только два человека – вы и я.
– А что насчет американцев?
– Тоже крайне сомнительно. Операция разворачивалась поэтапно, как мы и планировали. То есть ни один американец не знал, какой приказ я ему отдам через минуту.
– А что насчет координат базы? – осведомился генерал. – Может, они получили их… слишком рано?
– Исключено, – покачал головой Глеб.
И генерал ему поверил: этот сотрудник заслуживал доверия.
Операция по захвату базы планировалась в условиях строжайшей секретности. Потапчук подробно проинструктировал Глеба о том, какие сведения и в какой момент ему можно сообщать американским партнерам.
И никто из американцев не знал о том, что целью операции была не только ликвидация базы пиратов, но и поимка конкретного человека.
Еще в начале года одно из спецподразделений ФСБ смогло выйти на след крупного торговца оружием. Этот субъект появился на «рынке смерти» сравнительно недавно, но уже успел оттяпать приличный его кусок, успешно сохраняя при этом инкогнито.
Он специализировался на поставках вооружения сущим отморозкам. Два года назад этот тип заключил крупную сделку с «Тиграми освобождения Тамил-Илама». Но доставить танки на Шри-Ланку он так и не успел: как раз к тому времени местные власти перебили всех этих полосатых хищников, включая их лидера Прабхакарана.
В личном бункере главаря, скрытом в глубине джунглей, была обнаружена бутылка «Советского шампанского» в подарочной упаковке. Судя по всему – своего рода протокольный сувенир, который Пхабхакарану вручил дорогой гость при заключении сделки.
Спустя год те же самые бронемашины обнаружились в Кот-д’Ивуаре. А не так давно и сомалийские пираты как следует отоварились. К ним ушли два катера типа «Комар», двадцать ПЗРК «Стрела», с полсотни гранатометов и куча мелочи.
Обо всех этих сделках на Лубянке узнавали постфактум. Как будто тот загадочный тип неустанно водил их за нос: «Эй, чекисты, плохо работаете…»
Чуть ли не во всех горячих точках мира рано или поздно находили оружие советского производства. В России оно значилось как списанное и утилизированное, а на деле – поражало живые мишени где-то в Африке или Латинской Америке.
Сложная схема поставок работала как часы, никогда не давая сбоев. Было очевидно, что ее создал профессионал.
Долгое время все попытки выйти на след этого человека были безуспешными. И когда Потапчук получил агентурную информацию о том, что он должен появиться на одной из пиратских баз в Сомали для заключения очередной сделки, то решил действовать без промедления.
И на тебе – такой облом!
– Но насчет козней американцев… Эта версия, в принципе, заслуживает рассмотрения, – промолвил Глеб, выкурив в молчании сигарету. – Особенно если здесь мы наткнулись на какие-то их интересы.
Генерал укоризненно посмотрел на него. Так обычно смотрят на мальчика, который вдруг ляпнул несусветную глупость.
– Дорогой Глебушка, если бы в этом деле были какие-то их интересы, то там не было бы никаких американцев. Даже и близко бы не было, – объяснил Потапчук. – Эта операция стала международной только потому, что никаких особых интересов у наших лучших друзей-недругов там не могло быть в принципе.
– То есть они вполне совпадали с нашими?
– Вот именно. Ну зачем им эти недоумки-пираты? Для их геополитической модели толку от них никакого, один только вред. Как, кстати, и от парней вроде этого…
– Фреда?
– Да, именно. Кстати, хоть какой, а результат. Теперь мы знаем, что нашего друга зовут Фред, – грустно произнес Потапчук. – Раньше мы не знали даже такой мелочи.
И это была правда.
– А что толку? – спросил Слепой. – Или, может, Фред – это фигура известная?
– Да нет, мы уже пробивали его профиль по всевозможным базам. Нигде он раньше не засветился. В том числе и среди завсегдатаев на рынке.
– Но ведь ниша это специфическая, здесь новые игроки возникают не так и часто…
– В том-то и дело! – охотно согласился генерал. – А этот новичок навязал очень крутую игру. И откуда он вообще взялся? Вот вопрос.
– Ну так ведь не бывает, – не унимался Сиверов. – У них же все как и у нас в плане служебной лестницы. Сначала солдат, потом офицер, потом генерал. А сразу чтобы в генералы выбиться…
– Всякое бывает, – пожал плечами Потапчук. – Это особый случай. Весьма особый…
Тем временем кабинет генерала стремительно накалялся. В прямом смысле слова. Закупоренное помещение было чем-то сродни русской бане.
– Ладно, Глеб, отдыхай пока, – промолвил Потапчук, в очередной раз вытирая пот с лица. – Попробуем снова выйти на этого Фреда, и тогда…
– То есть пока никаких зацепок?
– Да, дружище, увы – сплошные отцепки. Ну да ладно, это все фигня. По сравнению с тем, что у меня кондишн не работает.
Сиверов улыбнулся. Еще пару минут назад шеф говорил совсем о другом. Но его молодецкой удали хватило ненадолго.
– Ну все, Глеб, до встречи, – продолжил Потапчук. – До скорой встречи, так что не расслабляйся. А я пока займусь этой железной штукой, чудом техники, япона мать! Завхоза вызвать, что ли?
Генерал тут же набрал нужный номер на диске внутреннего телефона.
Сиверов пожал ему руку и вышел из кабинета. На другом конце коридора он чуть было не столкнулся с человечком, бодро шагавшим в противоположную сторону.
– Здорово, Никитыч, – поприветствовал его Глеб. – К Потапчуку бежишь?
– Так точно! – радостно подтвердил Никитыч. – Позвонил мне, говорит, у него там проблема…
– Да, чуть не сварился бедняга! – улыбнулся Слепой. – Кондишн у него навернулся. А в наши дни это очень серьезно и чревато.
– Ну да, – односложно ответил завхоз.
Сегодня он выглядел каким-то испуганным. Впрочем, он почти всегда так выглядел. Как будто школьник, который не выучил урок и боится, что его вызовут к доске.
Никитыч появился у них примерно два года назад. Сиверов слышал, что когда-то он тоже был сотрудником особых органов, но потом то ли где-то засыпался, то ли на чем-то проштрафился… А тут как раз был нужен завхоз в здание. И не брать же сюда людей со стороны! Вот Никитыч и сгодился в такой роли.
Роста он был небольшенького, одевался всегда серо и неприметно. Такую же серую и неприметную физиономию украшали усы. То есть у него был вид типичного работяги из Подмосковья.
Никитыч продолжил свой путь и вскоре оказался у двери, ведущей в кабинет Потапчука. Робко постучал, затем вошел.
– И чего тебя в пятницу не было? – вместо приветствия спросил его генерал.
– Так, Федор Филиппович… – запнулся тот. – Я ж отгул брал за майские. Надо было к теще в деревню съездить, там у нее крыша…
– Поехала?
– Ну, это… протекает немножко. Я пару листов шифера поменял, так, вроде, до осени должна продержаться. А там уже надо будет делать что-то посерьезнее.
– Крыша, брат, это дело важное, – Потапчуку снова пришлось вытирать пот с лица. – Слушай, у меня тут проблемка одна возникла. Может, выручишь, а?
Завхоз тут же бросился разбираться с кондиционером. Потапчук с удовольствием наблюдал за его суетой. Это был хороший способ отвлечься от долгих и тягостных раздумий.
Спасение удалось найти в ближайшей кафешке с хорошим кондиционером. Вяло кивнув в ответ на вымученную улыбку официантки, Сиверов направился в уборную и подставил голову под струю холодной воды. Ему тут же стало намного лучше.
Потягивая ледяной фреш, он старался не думать ни о чем серьезном. Надо было дать себе отдохнуть – благо для этого представилась кое-какая возможность. Но следовало спешить – рассчитывать на продолжительные каникулы никак не приходилось.
Однако расслабиться и отрешиться от всех проблем мешал телевизор. К тому же наступило время новостей, и глуповатый ведущий какого-то семейного шоу сменился на говорящую голову диктора.
В новостях сообщили о смелой операции американского спецназа по захвату базы пиратов в Аденском заливе. Глеб с удовольствием разглядывал на экране знакомые места.
Далее речь зашла об арабском государстве Такар. Местным жителям, судя по всему, сильно надоел тамошний диктатор Аль-Самоди, который правил страной уже больше сорока лет.
– Первые стихийные акции протеста были жестоко подавлены полицией, – сообщила голова. – Только за последнюю неделю в Такаре было убито не менее 150 человек. Но решить проблему таким образом официальным властям, похоже, не удастся. Волнения постепенно перерастают в восстание.
«М-да, в мире вот-вот станет на еще одну горячую точку больше, – подумал Глеб. – Хотя таких, как Фред, эта новость обрадует. Кому война, а кому мать родна, как говорится…»
– Тем временем смог над Москвой продолжает сгущаться, – перешел диктор к теме, которая здесь и сейчас казалась куда более актуальной. – Сегодня большинство детских садов столицы закрыли, а в аэропортах отменили многие рейсы. Количество москвичей, вынужденных обратиться за медицинской помощью, за последние сутки увеличилось на 20 процентов. Как бороться с этим стихийным бедствием? Ученые пока лишь разводят руками. А вот у экстрасенсов ответ уже готов. Тему продолжит Сергей Иволгин.
Глеб отвернулся от экрана и принялся изучать узоры на занавеске. Но спустя пару секунд его взгляд снова, словно магнитом, притянуло к телевизору. Так уж всегда получается – если «окно в мир» открыто, оторваться от него невозможно.
Оператор выделил крупным планом карту Москвы. Над ней водил руками пухлый человек с гусарскими усиками. Сиверов принял его за свадебного тамаду из не самого дорогого агентства развлечений. Но, как объявил автор сюжета, на самом деле этот мужчина владеет тайными знаниями о мироздании. И, более того, умеет применять их на практике.
– Как-то меня попросили заштопать озоновую дыру, – сказал мужчина с усиками. – Конечно, я понимаю, что для человечества это большая проблема. Но моего энергетического потенциала вполне достаточно для такой работы. Я перекрыл потоки с Альфа-Центавра, уменьшил плотность энергетического поля и магнетически перенастроил конвергентность некоторых созвездий. Результат не заставил себя ждать. Уже через неделю озоновая дыра сократилась более чем вдвое. А ведь упусти я момент, наша планета могла бы погибнуть.
Глеб весело улыбнулся – в первый раз за весь этот день, а то и за всю неделю. Ему редко приходилось слышать такой изумительный бред. И он очень удивился тому, что дамы, сидевшие за соседним столиком, приняли слова экстрасенса за чистую монету.
– Это Иван Правдин! – с восхищением воскликнула одна из них. – Великий человек, пришедший к нам из Космоса. Он не только озоновую дыру заштопал, он еще и остановил цунами на Черном море. Если б не сила его поля, Крым давно бы накрыло волнами. А у меня же там дача…
– Слушай, Илона, а со смогом он не сможет справиться? – с надеждой поинтересовалась подруга. – А то уже надоело… Мне вчера пришлось отказаться от конного выезда.
– Да ему это раз плюнуть, ты что! Смог – это же даже не цунами!
Слепой слегка повернул голову, чтобы глянуть на этих дамочек. Судя по всему, обе они принадлежали к той категории, которую принято называть «бизнес-леди». Об этом свидетельствовали их строгие деловые костюмы, купленные явно в бутиках, дорогие часики, качество макияжа на лице…
«Вроде серьезные люди, а верят во всякую чепуху», – удивился Глеб.
Тем временем Правдин уже объяснял, откуда на Москву обрушилась такая напасть:
– Смог не зря имеет один корень со словом «мочь». Это значит, что они смогли. Смогли устроить нам эту ловушку. Многие говорят о том, что причина дыма – лесные пожары. Но это неправда. Пожары только добавляют дыма в огонь. Я говорю про огонь той ненависти к великой расе руссов, которую питают враги рода человеческого из племени черных хазар. Это их негативная энергия смогла материализоваться и отравить наш воздух.
Сиверова не удивило появление в эфире такого сюжета. Когда власти бессильны, когда они не могут решить проблему, остается одно – дурить народу голову.
«Но не до такой же степени! – про себя возмутился он. – По этому парню психушка плачет, а его по телеку на всю страну показывают».
Дамы смотрели в экран телевизора не отрываясь. Они даже позабыли про свое капуччино. А Правдин продолжал вещать:
– Я давно говорил о том, что ментальное поле Москвы требует серьезной очистки. Ведь именно здесь находится биоэнергетический центр Вселенной, примитивно описанный как библейский Рай. И неудивительно, что враги пытаются ударить именно сюда, в самое сердце. Но они просчитались! В поединок с ними вступит такой непобедимый противник, как я. И если уж силой мысли мне удалось остановить немецкие танки в 1941 году, то этот дым… Как поется в народной песне, я тучи разведу руками.
Интервью перемежевывалось какими-то невнятными «лайфами». Правдин то ходил по улице, то водил руками по карте Москвы, то делал некие странные движения головой, стоя на Красной площади…
– Так что пусть не беспокоятся жители нашей любимой Москвы, – продолжил Правдин. – Я уже накапливаю в этом направлении космическую энергию, и когда ее соберется достаточное количество, смог развеется сам собой.
– И когда же это случится? – тут же спросил журналист.
– Враг рассчитывал, что дым продержится над городом не меньше года…
Слепой услышал, как охнула одна из дамочек за соседним столиком.
– И тогда столица мира просто опустеет – жизнь в ней и в самом деле была бы невозможной, – продолжал Правдин. – Но, как говорится, не тут-то было! Где-то в двадцатых числах августа жители Москвы проснутся и увидят, что смога уже нет. Моих энергетических способностей для этого достаточно. Постараюсь даже и раньше справиться, но что-то конкретное обещать пока не могу.
Сюжет продолжался, но Глеб больше диктора не слушал. Зачем засорять голову всяческой ерундой? Мозг – это ведь не помойка. Человеку он нужен для другого.
Слепой попросил официанта уменьшить звук в телевизоре, заказал кофе, закурил уже не первую за этот день сигарету и пустился в раздумья.
Он снова и снова возвращался к недавней операции, «прокручивая» позавчерашние события как бы в замедленном воспроизведении. Глебу очень хотелось понять, на какой стадии случился прокол.
Успеха эта затея не принесла, хотя он перебрал все мыслимые и немыслимые варианты.
Было очевидно, что Фред улизнул из форта за считанные минуты до начала его штурма. Узнать об операции он мог только из переговоров Сиверова с Москвой. Но для перехвата шифрованных сообщений требовались серьезные технические средства. И, разумеется, нужен был ключ от шифра.
Слепой понимал, что сомалийские пираты – это уже не те дикари, какими они были еще каких-то лет десять назад. Но он сомневался в том, что в их ряды затесались контрразведчики высшего пилотажа.
Когда думать о грустном Глебу надоело, он расплатился с официантом и без особого желания вышел на улицу. Как ему показалось, смог немного развеялся. Но дышать все равно было тяжело.
Путь к стоянке шел мимо станции метро. Небольшая площадка перед ней была наполовину перегорожена строительным забором. На бетоне то и дело попадались афиши с чьим-то портретом. Невольно приглядевшись, Глеб сделал зарубку в памяти, что где-то уже видел этого мужика с гусарскими усиками.
Отгороженный забором пятачок полностью заполняла людская масса. Слепой насилу из нее выбрался, пройдя насквозь. Настроение от этого испытания, конечно же, не улучшилось. А тут и очередной Правдин – на сей раз прямо на столбе, где афиши клеить запрещено.
– Молодой человек, что-то вы неважно выглядите!
– Ч-что-что? – переспросил Слепой, вздрогнув от неожиданности.
Перед ним, откуда ни возьмись, возникла пожилая женщина в старомодном платьице из ситца.
– Судя по вашему взгляду, вам необходима срочная очистка биополя, – сообщила она. – А то оно у вас совсем загрязнилось.
– Биополе… Ах, да… – рассеянно промолвил Сиверов. – Приду домой – и сразу возьмусь за щетку.
Грубить этой интеллигентного вида сумасшедшей совесть ему не позволяла.
– Ничего, думаю, ускоренный курс вам поможет, – бодро продолжала дамочка. – Иван Правдин исправит положение. Приходите во вторник, чтобы записаться. Вот адрес.
В руке Сиверова оказался листочек мелованной бумаги с уже знакомым ему портретом.
– А если вам нужна еще и корректировка кармы, тоже милости просим, – добавила женщина. – Но это уже по средам, в семь вечера. А то я сразу заметила, что ваша сущность под угрозой. И пора избавляться вам от этих внутренних могикан. А то…
– Простите, но никаких могикан у меня не водится, – прервал ее Глеб. – Есть только ацтеки и майя. А также поляне, готы и южноафриканские пигмеи.
Слепой сразу же понял, что шутка была неудачной. Потому что тетушка не поняла, что это шутка.
– А вы знаете, что в пещерах майя были обнаружены надписи на древнерусском языке? – зарядила она. – Еще тринадцать тысяч лет назад, до первой ядерной войны, руссы владели миром…
– Простите, я очень спешу, – Глеб попытался вырваться.
Но не тут-то было. Схватив его за рукав рубашки и глядя прямо в глаза, женщина продолжала:
– Руссы – посланцы великих планет – основали цивилизацию на земле. Это они построили пирамиды, от них пошла китайская культура и Древняя Греция. Но черный Тартар захватил над нею власть. И длилась она больше двух тысяч лет, пока не произошла великая реинкарнация и очеловеченный бог русских Радомир (Христос, кстати, тоже одна из его инкарнаций) снова не воплотился на нашей земле.
– На этой торжественной ноте я хотел бы откланяться, – Слепой все еще держал себя в руках. Хотя уже и с трудом. – Спешу!
– И теперь мы вернем себе нашу законную власть над Вселенной. Ведь у нас есть Великий Учитель – Иван Викторович Правдин. И пусть враги трепещут…
Договорить она не успела. Глеб осторожно оттеснил даму в сторонку и юркнул в узкую лазейку, образовавшуюся в плотной толпе.
– А Сталин был наследником великого Чингисхана… – неслось ему вслед.
Тетушка попыталась было догнать беглеца, но не тут-то было. Людская масса сомкнула ряды. По случаю прибытия очередной электрички метро на пятачке стало многолюдно до невыносимости.
«Хрен знает что! – думал Сиверов, бодро шагая к своей машине и ежеминутно вытирая пот. – Радомир, инкарнация, биополе… Какая-то дикая смесь бульдога с носорогом. Коктейль из простокваши с виски».
Он твердо решил больше об этом не думать. И сейчас же отправиться домой. Плотно закрыть все окна, включить кондиционер, хорошенько выспаться, принять ванну… И ни в коем случае не прикасаться даже к пульту от телевизора.
– В конце концов, я заслужил сегодняшний выходной, – оправдывал он свое поведение. – Не даром ведь говорят: как отдохнешь, так и поработаешь…
В салоне автомобиля температура уже была критической. Но кондиционер, к счастью, отлично справлялся со своими обязанностями. В отличие от дохлого потапчуковского.
Когда машина выезжала из подворотни, навстречу ей вдруг откуда ни возьмись выскочил немолодой мужчина в белой бейсболке. Глеб резко ударил по тормозам, и пешеход отделался легким испугом.
– Наверное, иностранец, – подумал Слепой. И, между прочим, не ошибся.
Американец очень жалел, что ему пришлось покинуть уютное кафе «Мой лондонский дедушка». Там было тихо, спокойно, работал кондиционер.
– Да, тридцать лет назад в Москве таких кафешек не было, – отметил он, ускоряя шаг, чтобы не опоздать на встречу.
Действительно, за последние тридцать лет жизнь Белокаменной сильно изменилась. Прямо и не узнать! И несмотря на докучливую суету, да еще и на этот смог, город произвел на Джона самое лучшее впечатление. Не то что в прошлый раз.
В прошлый раз Москва ему, мягко говоря, не глянулась. Именно поэтому Кистофф долго не хотел сюда возвращаться. И если бы не дела, которые требовали его личного участия, никогда бы не отважился на эту поездку. Слишком уж неприятные воспоминания были связаны у него с этим городом.
Двадцатисемилетний Джон приехал в Москву на Олимпиаду. В его кармане было удостоверение спортивного комментатора небольшой газеты из Аризоны, симпатизировавшей социалистическим идеям.
Это было его первое серьезное задание. В силу своей молодости он надеялся одним глотком выпить море и одним махом свернуть гору или, по меньшей мере, перехватить коды шифрования для советского атомохода «Акула».
В первый же день своего пребывания в Москве Джон сделал вид, что переусердствовал во время банкета и заперся в своем интуристовском номере, отказавшись от посещения Большого театра.
Когда другие представители иностранного пресс-корпуса отправились слушать оперу, из номера Джона вышел усатый морщинистый господин в сером плаще и с большим дипломатом – типичный советский инженер. Он спустился на первый этаж, прокрался через холл и выбрался на улицу. Сел в трамвай, проехал пару остановок, переместился в метро. Затем едва втиснулся в переполненный троллейбус и вскоре вывалился из перекошенных дверей на остановке под названием «Второй Пролетарский переулок».
Именно этот переулок ему и был нужен. Здесь, в неказистом двухэтажном домишке под номером 9, жил некто Сергей Павлович Викин. С восьми утра до шести вечера он прилежно трудился в пожарном депо, а вот время с шести до восьми уделял своему хобби – сбору всяческой полезной информации о новинках советского военпрома.
У Викина была целая сеть агентов, были и свои методы. Многие тайны государственной важности удавалось узнать, проставив нужному человеку пару рюмок коньяку.
Джон вошел в грязный подъезд дома № 9, кивнул бабушке, тащившей в свою квартиру мешок картошки, и бодро поднялся по лестнице. Позвонил в дверь.
Ему открыл немолодой мужичонка в халате. Джон негромко произнес пароль, назубок выученный еще в самолете:
– Валентин просил передать, что меховую шапку ему купить не удалось, а старую съела моль.
Джон даже не старался скрыть акцента. Он считал, что это было ни к чему. Мужичок посмотрел на него странным взглядом, пригласил на кухню, угостил чаем. И тут же вышел, чтобы куда-то позвонить.
Кистофф прекрасно запомнил лицо советского агента, который ворвался в квартиру и свалил его на пол ловким броском. Такой совсем еще молодой, чернявенький… знать бы только, как его зовут, чтобы сейчас можно было свести счеты. Если он, конечно, еще жив.
О причине прокола Джон узнал позже. Уже после того как он, проведя месяц на Лубянке, был с позором депортирован из страны победившего социализма. Ребята из аналитического отдела ЦРУ все же рассказали ему по секрету, почему так случилось.
Оказывается, ровно за месяц до приезда Джона Второй Пролетарский переулок был переименован в Третий, а Третий – во Второй. В чью умную голову пришла такая идея, оставалось только догадываться. Как и о целях такого переименования. Но в итоге советской контрразведке удалось поймать на одного шпиона больше.
Сегодня, шагая по Тверской, Кистофф вспоминал эту историю как анекдот. Тогда же ему было совсем не до смеха.
Молодого агента, который начал свою карьеру с такого глупого прокола, вышвырнули из конторы как плешивого кота. В зубах у него был волчий билет, и трудоустроиться по специальности не оставалось ни единого шанса.
Тогда Джон впал в глубокую депрессию. Полгода пил, полгода лечился от алкоголизма… Но потом все же смог взять себя в руки.
И сегодня он об этих перипетиях уже не жалел. Тем более, ему удалось найти неплохую возможность использовать навыки и знания, полученные в разведшколе.
Но это было еще полбеды. Выйдя из такси в центре города, Слепой чуть было не закашлялся.
Пока жители мегаполиса свыкались со зноем, на их головы обрушилась новая катастрофа. В подмосковных лесах полыхали пожары. Огромное облако смога грозно надвигалось на столицу. Сиверов застал этот процесс в самом разгаре.
– Ладно, дружище, хватит про погоду, – Потапчук вернулся к столу и попытался включить кондиционер. – Мы, старые бойцы невиданного фронта, и не такое терпели…
– Невидимого, вы хотели сказать? – зачем-то поправил его Глеб.
– Нет, именно невиданного. Вот же, елы-палы! Опять техника подводит!
Кондиционер наотрез отказывался запускаться. Тем временем температура в комнате начала стремительно приближаться к критической.
Но собеседники решили терпеть все невзгоды, то и дело вытирая носовыми платками взмокшие лбы. Они и действительно встретились здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать природные явления.
– Глеб, значит ты уверен, что утечки информации не было? – вновь спросил Потапчук.
– С нашей стороны и быть не могло. Об операции в Москве знали только два человека – вы и я.
– А что насчет американцев?
– Тоже крайне сомнительно. Операция разворачивалась поэтапно, как мы и планировали. То есть ни один американец не знал, какой приказ я ему отдам через минуту.
– А что насчет координат базы? – осведомился генерал. – Может, они получили их… слишком рано?
– Исключено, – покачал головой Глеб.
И генерал ему поверил: этот сотрудник заслуживал доверия.
Операция по захвату базы планировалась в условиях строжайшей секретности. Потапчук подробно проинструктировал Глеба о том, какие сведения и в какой момент ему можно сообщать американским партнерам.
И никто из американцев не знал о том, что целью операции была не только ликвидация базы пиратов, но и поимка конкретного человека.
Еще в начале года одно из спецподразделений ФСБ смогло выйти на след крупного торговца оружием. Этот субъект появился на «рынке смерти» сравнительно недавно, но уже успел оттяпать приличный его кусок, успешно сохраняя при этом инкогнито.
Он специализировался на поставках вооружения сущим отморозкам. Два года назад этот тип заключил крупную сделку с «Тиграми освобождения Тамил-Илама». Но доставить танки на Шри-Ланку он так и не успел: как раз к тому времени местные власти перебили всех этих полосатых хищников, включая их лидера Прабхакарана.
В личном бункере главаря, скрытом в глубине джунглей, была обнаружена бутылка «Советского шампанского» в подарочной упаковке. Судя по всему – своего рода протокольный сувенир, который Пхабхакарану вручил дорогой гость при заключении сделки.
Спустя год те же самые бронемашины обнаружились в Кот-д’Ивуаре. А не так давно и сомалийские пираты как следует отоварились. К ним ушли два катера типа «Комар», двадцать ПЗРК «Стрела», с полсотни гранатометов и куча мелочи.
Обо всех этих сделках на Лубянке узнавали постфактум. Как будто тот загадочный тип неустанно водил их за нос: «Эй, чекисты, плохо работаете…»
Чуть ли не во всех горячих точках мира рано или поздно находили оружие советского производства. В России оно значилось как списанное и утилизированное, а на деле – поражало живые мишени где-то в Африке или Латинской Америке.
Сложная схема поставок работала как часы, никогда не давая сбоев. Было очевидно, что ее создал профессионал.
Долгое время все попытки выйти на след этого человека были безуспешными. И когда Потапчук получил агентурную информацию о том, что он должен появиться на одной из пиратских баз в Сомали для заключения очередной сделки, то решил действовать без промедления.
И на тебе – такой облом!
– Но насчет козней американцев… Эта версия, в принципе, заслуживает рассмотрения, – промолвил Глеб, выкурив в молчании сигарету. – Особенно если здесь мы наткнулись на какие-то их интересы.
Генерал укоризненно посмотрел на него. Так обычно смотрят на мальчика, который вдруг ляпнул несусветную глупость.
– Дорогой Глебушка, если бы в этом деле были какие-то их интересы, то там не было бы никаких американцев. Даже и близко бы не было, – объяснил Потапчук. – Эта операция стала международной только потому, что никаких особых интересов у наших лучших друзей-недругов там не могло быть в принципе.
– То есть они вполне совпадали с нашими?
– Вот именно. Ну зачем им эти недоумки-пираты? Для их геополитической модели толку от них никакого, один только вред. Как, кстати, и от парней вроде этого…
– Фреда?
– Да, именно. Кстати, хоть какой, а результат. Теперь мы знаем, что нашего друга зовут Фред, – грустно произнес Потапчук. – Раньше мы не знали даже такой мелочи.
И это была правда.
– А что толку? – спросил Слепой. – Или, может, Фред – это фигура известная?
– Да нет, мы уже пробивали его профиль по всевозможным базам. Нигде он раньше не засветился. В том числе и среди завсегдатаев на рынке.
– Но ведь ниша это специфическая, здесь новые игроки возникают не так и часто…
– В том-то и дело! – охотно согласился генерал. – А этот новичок навязал очень крутую игру. И откуда он вообще взялся? Вот вопрос.
– Ну так ведь не бывает, – не унимался Сиверов. – У них же все как и у нас в плане служебной лестницы. Сначала солдат, потом офицер, потом генерал. А сразу чтобы в генералы выбиться…
– Всякое бывает, – пожал плечами Потапчук. – Это особый случай. Весьма особый…
Тем временем кабинет генерала стремительно накалялся. В прямом смысле слова. Закупоренное помещение было чем-то сродни русской бане.
– Ладно, Глеб, отдыхай пока, – промолвил Потапчук, в очередной раз вытирая пот с лица. – Попробуем снова выйти на этого Фреда, и тогда…
– То есть пока никаких зацепок?
– Да, дружище, увы – сплошные отцепки. Ну да ладно, это все фигня. По сравнению с тем, что у меня кондишн не работает.
Сиверов улыбнулся. Еще пару минут назад шеф говорил совсем о другом. Но его молодецкой удали хватило ненадолго.
– Ну все, Глеб, до встречи, – продолжил Потапчук. – До скорой встречи, так что не расслабляйся. А я пока займусь этой железной штукой, чудом техники, япона мать! Завхоза вызвать, что ли?
Генерал тут же набрал нужный номер на диске внутреннего телефона.
Сиверов пожал ему руку и вышел из кабинета. На другом конце коридора он чуть было не столкнулся с человечком, бодро шагавшим в противоположную сторону.
– Здорово, Никитыч, – поприветствовал его Глеб. – К Потапчуку бежишь?
– Так точно! – радостно подтвердил Никитыч. – Позвонил мне, говорит, у него там проблема…
– Да, чуть не сварился бедняга! – улыбнулся Слепой. – Кондишн у него навернулся. А в наши дни это очень серьезно и чревато.
– Ну да, – односложно ответил завхоз.
Сегодня он выглядел каким-то испуганным. Впрочем, он почти всегда так выглядел. Как будто школьник, который не выучил урок и боится, что его вызовут к доске.
Никитыч появился у них примерно два года назад. Сиверов слышал, что когда-то он тоже был сотрудником особых органов, но потом то ли где-то засыпался, то ли на чем-то проштрафился… А тут как раз был нужен завхоз в здание. И не брать же сюда людей со стороны! Вот Никитыч и сгодился в такой роли.
Роста он был небольшенького, одевался всегда серо и неприметно. Такую же серую и неприметную физиономию украшали усы. То есть у него был вид типичного работяги из Подмосковья.
Никитыч продолжил свой путь и вскоре оказался у двери, ведущей в кабинет Потапчука. Робко постучал, затем вошел.
– И чего тебя в пятницу не было? – вместо приветствия спросил его генерал.
– Так, Федор Филиппович… – запнулся тот. – Я ж отгул брал за майские. Надо было к теще в деревню съездить, там у нее крыша…
– Поехала?
– Ну, это… протекает немножко. Я пару листов шифера поменял, так, вроде, до осени должна продержаться. А там уже надо будет делать что-то посерьезнее.
– Крыша, брат, это дело важное, – Потапчуку снова пришлось вытирать пот с лица. – Слушай, у меня тут проблемка одна возникла. Может, выручишь, а?
Завхоз тут же бросился разбираться с кондиционером. Потапчук с удовольствием наблюдал за его суетой. Это был хороший способ отвлечься от долгих и тягостных раздумий.
* * *
Выйдя на улицу, Глеб тут же закашлялся. Он уже успел привыкнуть к свежему морскому воздуху, и в центре Москвы чувствовал себя не в своей тарелке.Спасение удалось найти в ближайшей кафешке с хорошим кондиционером. Вяло кивнув в ответ на вымученную улыбку официантки, Сиверов направился в уборную и подставил голову под струю холодной воды. Ему тут же стало намного лучше.
Потягивая ледяной фреш, он старался не думать ни о чем серьезном. Надо было дать себе отдохнуть – благо для этого представилась кое-какая возможность. Но следовало спешить – рассчитывать на продолжительные каникулы никак не приходилось.
Однако расслабиться и отрешиться от всех проблем мешал телевизор. К тому же наступило время новостей, и глуповатый ведущий какого-то семейного шоу сменился на говорящую голову диктора.
В новостях сообщили о смелой операции американского спецназа по захвату базы пиратов в Аденском заливе. Глеб с удовольствием разглядывал на экране знакомые места.
Далее речь зашла об арабском государстве Такар. Местным жителям, судя по всему, сильно надоел тамошний диктатор Аль-Самоди, который правил страной уже больше сорока лет.
– Первые стихийные акции протеста были жестоко подавлены полицией, – сообщила голова. – Только за последнюю неделю в Такаре было убито не менее 150 человек. Но решить проблему таким образом официальным властям, похоже, не удастся. Волнения постепенно перерастают в восстание.
«М-да, в мире вот-вот станет на еще одну горячую точку больше, – подумал Глеб. – Хотя таких, как Фред, эта новость обрадует. Кому война, а кому мать родна, как говорится…»
– Тем временем смог над Москвой продолжает сгущаться, – перешел диктор к теме, которая здесь и сейчас казалась куда более актуальной. – Сегодня большинство детских садов столицы закрыли, а в аэропортах отменили многие рейсы. Количество москвичей, вынужденных обратиться за медицинской помощью, за последние сутки увеличилось на 20 процентов. Как бороться с этим стихийным бедствием? Ученые пока лишь разводят руками. А вот у экстрасенсов ответ уже готов. Тему продолжит Сергей Иволгин.
Глеб отвернулся от экрана и принялся изучать узоры на занавеске. Но спустя пару секунд его взгляд снова, словно магнитом, притянуло к телевизору. Так уж всегда получается – если «окно в мир» открыто, оторваться от него невозможно.
Оператор выделил крупным планом карту Москвы. Над ней водил руками пухлый человек с гусарскими усиками. Сиверов принял его за свадебного тамаду из не самого дорогого агентства развлечений. Но, как объявил автор сюжета, на самом деле этот мужчина владеет тайными знаниями о мироздании. И, более того, умеет применять их на практике.
– Как-то меня попросили заштопать озоновую дыру, – сказал мужчина с усиками. – Конечно, я понимаю, что для человечества это большая проблема. Но моего энергетического потенциала вполне достаточно для такой работы. Я перекрыл потоки с Альфа-Центавра, уменьшил плотность энергетического поля и магнетически перенастроил конвергентность некоторых созвездий. Результат не заставил себя ждать. Уже через неделю озоновая дыра сократилась более чем вдвое. А ведь упусти я момент, наша планета могла бы погибнуть.
Глеб весело улыбнулся – в первый раз за весь этот день, а то и за всю неделю. Ему редко приходилось слышать такой изумительный бред. И он очень удивился тому, что дамы, сидевшие за соседним столиком, приняли слова экстрасенса за чистую монету.
– Это Иван Правдин! – с восхищением воскликнула одна из них. – Великий человек, пришедший к нам из Космоса. Он не только озоновую дыру заштопал, он еще и остановил цунами на Черном море. Если б не сила его поля, Крым давно бы накрыло волнами. А у меня же там дача…
– Слушай, Илона, а со смогом он не сможет справиться? – с надеждой поинтересовалась подруга. – А то уже надоело… Мне вчера пришлось отказаться от конного выезда.
– Да ему это раз плюнуть, ты что! Смог – это же даже не цунами!
Слепой слегка повернул голову, чтобы глянуть на этих дамочек. Судя по всему, обе они принадлежали к той категории, которую принято называть «бизнес-леди». Об этом свидетельствовали их строгие деловые костюмы, купленные явно в бутиках, дорогие часики, качество макияжа на лице…
«Вроде серьезные люди, а верят во всякую чепуху», – удивился Глеб.
Тем временем Правдин уже объяснял, откуда на Москву обрушилась такая напасть:
– Смог не зря имеет один корень со словом «мочь». Это значит, что они смогли. Смогли устроить нам эту ловушку. Многие говорят о том, что причина дыма – лесные пожары. Но это неправда. Пожары только добавляют дыма в огонь. Я говорю про огонь той ненависти к великой расе руссов, которую питают враги рода человеческого из племени черных хазар. Это их негативная энергия смогла материализоваться и отравить наш воздух.
Сиверова не удивило появление в эфире такого сюжета. Когда власти бессильны, когда они не могут решить проблему, остается одно – дурить народу голову.
«Но не до такой же степени! – про себя возмутился он. – По этому парню психушка плачет, а его по телеку на всю страну показывают».
Дамы смотрели в экран телевизора не отрываясь. Они даже позабыли про свое капуччино. А Правдин продолжал вещать:
– Я давно говорил о том, что ментальное поле Москвы требует серьезной очистки. Ведь именно здесь находится биоэнергетический центр Вселенной, примитивно описанный как библейский Рай. И неудивительно, что враги пытаются ударить именно сюда, в самое сердце. Но они просчитались! В поединок с ними вступит такой непобедимый противник, как я. И если уж силой мысли мне удалось остановить немецкие танки в 1941 году, то этот дым… Как поется в народной песне, я тучи разведу руками.
Интервью перемежевывалось какими-то невнятными «лайфами». Правдин то ходил по улице, то водил руками по карте Москвы, то делал некие странные движения головой, стоя на Красной площади…
– Так что пусть не беспокоятся жители нашей любимой Москвы, – продолжил Правдин. – Я уже накапливаю в этом направлении космическую энергию, и когда ее соберется достаточное количество, смог развеется сам собой.
– И когда же это случится? – тут же спросил журналист.
– Враг рассчитывал, что дым продержится над городом не меньше года…
Слепой услышал, как охнула одна из дамочек за соседним столиком.
– И тогда столица мира просто опустеет – жизнь в ней и в самом деле была бы невозможной, – продолжал Правдин. – Но, как говорится, не тут-то было! Где-то в двадцатых числах августа жители Москвы проснутся и увидят, что смога уже нет. Моих энергетических способностей для этого достаточно. Постараюсь даже и раньше справиться, но что-то конкретное обещать пока не могу.
Сюжет продолжался, но Глеб больше диктора не слушал. Зачем засорять голову всяческой ерундой? Мозг – это ведь не помойка. Человеку он нужен для другого.
Слепой попросил официанта уменьшить звук в телевизоре, заказал кофе, закурил уже не первую за этот день сигарету и пустился в раздумья.
Он снова и снова возвращался к недавней операции, «прокручивая» позавчерашние события как бы в замедленном воспроизведении. Глебу очень хотелось понять, на какой стадии случился прокол.
Успеха эта затея не принесла, хотя он перебрал все мыслимые и немыслимые варианты.
Было очевидно, что Фред улизнул из форта за считанные минуты до начала его штурма. Узнать об операции он мог только из переговоров Сиверова с Москвой. Но для перехвата шифрованных сообщений требовались серьезные технические средства. И, разумеется, нужен был ключ от шифра.
Слепой понимал, что сомалийские пираты – это уже не те дикари, какими они были еще каких-то лет десять назад. Но он сомневался в том, что в их ряды затесались контрразведчики высшего пилотажа.
Когда думать о грустном Глебу надоело, он расплатился с официантом и без особого желания вышел на улицу. Как ему показалось, смог немного развеялся. Но дышать все равно было тяжело.
Путь к стоянке шел мимо станции метро. Небольшая площадка перед ней была наполовину перегорожена строительным забором. На бетоне то и дело попадались афиши с чьим-то портретом. Невольно приглядевшись, Глеб сделал зарубку в памяти, что где-то уже видел этого мужика с гусарскими усиками.
Отгороженный забором пятачок полностью заполняла людская масса. Слепой насилу из нее выбрался, пройдя насквозь. Настроение от этого испытания, конечно же, не улучшилось. А тут и очередной Правдин – на сей раз прямо на столбе, где афиши клеить запрещено.
– Молодой человек, что-то вы неважно выглядите!
– Ч-что-что? – переспросил Слепой, вздрогнув от неожиданности.
Перед ним, откуда ни возьмись, возникла пожилая женщина в старомодном платьице из ситца.
– Судя по вашему взгляду, вам необходима срочная очистка биополя, – сообщила она. – А то оно у вас совсем загрязнилось.
– Биополе… Ах, да… – рассеянно промолвил Сиверов. – Приду домой – и сразу возьмусь за щетку.
Грубить этой интеллигентного вида сумасшедшей совесть ему не позволяла.
– Ничего, думаю, ускоренный курс вам поможет, – бодро продолжала дамочка. – Иван Правдин исправит положение. Приходите во вторник, чтобы записаться. Вот адрес.
В руке Сиверова оказался листочек мелованной бумаги с уже знакомым ему портретом.
– А если вам нужна еще и корректировка кармы, тоже милости просим, – добавила женщина. – Но это уже по средам, в семь вечера. А то я сразу заметила, что ваша сущность под угрозой. И пора избавляться вам от этих внутренних могикан. А то…
– Простите, но никаких могикан у меня не водится, – прервал ее Глеб. – Есть только ацтеки и майя. А также поляне, готы и южноафриканские пигмеи.
Слепой сразу же понял, что шутка была неудачной. Потому что тетушка не поняла, что это шутка.
– А вы знаете, что в пещерах майя были обнаружены надписи на древнерусском языке? – зарядила она. – Еще тринадцать тысяч лет назад, до первой ядерной войны, руссы владели миром…
– Простите, я очень спешу, – Глеб попытался вырваться.
Но не тут-то было. Схватив его за рукав рубашки и глядя прямо в глаза, женщина продолжала:
– Руссы – посланцы великих планет – основали цивилизацию на земле. Это они построили пирамиды, от них пошла китайская культура и Древняя Греция. Но черный Тартар захватил над нею власть. И длилась она больше двух тысяч лет, пока не произошла великая реинкарнация и очеловеченный бог русских Радомир (Христос, кстати, тоже одна из его инкарнаций) снова не воплотился на нашей земле.
– На этой торжественной ноте я хотел бы откланяться, – Слепой все еще держал себя в руках. Хотя уже и с трудом. – Спешу!
– И теперь мы вернем себе нашу законную власть над Вселенной. Ведь у нас есть Великий Учитель – Иван Викторович Правдин. И пусть враги трепещут…
Договорить она не успела. Глеб осторожно оттеснил даму в сторонку и юркнул в узкую лазейку, образовавшуюся в плотной толпе.
– А Сталин был наследником великого Чингисхана… – неслось ему вслед.
Тетушка попыталась было догнать беглеца, но не тут-то было. Людская масса сомкнула ряды. По случаю прибытия очередной электрички метро на пятачке стало многолюдно до невыносимости.
«Хрен знает что! – думал Сиверов, бодро шагая к своей машине и ежеминутно вытирая пот. – Радомир, инкарнация, биополе… Какая-то дикая смесь бульдога с носорогом. Коктейль из простокваши с виски».
Он твердо решил больше об этом не думать. И сейчас же отправиться домой. Плотно закрыть все окна, включить кондиционер, хорошенько выспаться, принять ванну… И ни в коем случае не прикасаться даже к пульту от телевизора.
– В конце концов, я заслужил сегодняшний выходной, – оправдывал он свое поведение. – Не даром ведь говорят: как отдохнешь, так и поработаешь…
В салоне автомобиля температура уже была критической. Но кондиционер, к счастью, отлично справлялся со своими обязанностями. В отличие от дохлого потапчуковского.
Когда машина выезжала из подворотни, навстречу ей вдруг откуда ни возьмись выскочил немолодой мужчина в белой бейсболке. Глеб резко ударил по тормозам, и пешеход отделался легким испугом.
– Наверное, иностранец, – подумал Слепой. И, между прочим, не ошибся.
* * *
Джон Кистофф продолжил движение в направлении Тверской. Смог давал о себе знать, и для того чтобы не зайтись в кашле, приходилось прикрывать лицо платком.Американец очень жалел, что ему пришлось покинуть уютное кафе «Мой лондонский дедушка». Там было тихо, спокойно, работал кондиционер.
– Да, тридцать лет назад в Москве таких кафешек не было, – отметил он, ускоряя шаг, чтобы не опоздать на встречу.
Действительно, за последние тридцать лет жизнь Белокаменной сильно изменилась. Прямо и не узнать! И несмотря на докучливую суету, да еще и на этот смог, город произвел на Джона самое лучшее впечатление. Не то что в прошлый раз.
В прошлый раз Москва ему, мягко говоря, не глянулась. Именно поэтому Кистофф долго не хотел сюда возвращаться. И если бы не дела, которые требовали его личного участия, никогда бы не отважился на эту поездку. Слишком уж неприятные воспоминания были связаны у него с этим городом.
Двадцатисемилетний Джон приехал в Москву на Олимпиаду. В его кармане было удостоверение спортивного комментатора небольшой газеты из Аризоны, симпатизировавшей социалистическим идеям.
Это было его первое серьезное задание. В силу своей молодости он надеялся одним глотком выпить море и одним махом свернуть гору или, по меньшей мере, перехватить коды шифрования для советского атомохода «Акула».
В первый же день своего пребывания в Москве Джон сделал вид, что переусердствовал во время банкета и заперся в своем интуристовском номере, отказавшись от посещения Большого театра.
Когда другие представители иностранного пресс-корпуса отправились слушать оперу, из номера Джона вышел усатый морщинистый господин в сером плаще и с большим дипломатом – типичный советский инженер. Он спустился на первый этаж, прокрался через холл и выбрался на улицу. Сел в трамвай, проехал пару остановок, переместился в метро. Затем едва втиснулся в переполненный троллейбус и вскоре вывалился из перекошенных дверей на остановке под названием «Второй Пролетарский переулок».
Именно этот переулок ему и был нужен. Здесь, в неказистом двухэтажном домишке под номером 9, жил некто Сергей Павлович Викин. С восьми утра до шести вечера он прилежно трудился в пожарном депо, а вот время с шести до восьми уделял своему хобби – сбору всяческой полезной информации о новинках советского военпрома.
У Викина была целая сеть агентов, были и свои методы. Многие тайны государственной важности удавалось узнать, проставив нужному человеку пару рюмок коньяку.
Джон вошел в грязный подъезд дома № 9, кивнул бабушке, тащившей в свою квартиру мешок картошки, и бодро поднялся по лестнице. Позвонил в дверь.
Ему открыл немолодой мужичонка в халате. Джон негромко произнес пароль, назубок выученный еще в самолете:
– Валентин просил передать, что меховую шапку ему купить не удалось, а старую съела моль.
Джон даже не старался скрыть акцента. Он считал, что это было ни к чему. Мужичок посмотрел на него странным взглядом, пригласил на кухню, угостил чаем. И тут же вышел, чтобы куда-то позвонить.
Кистофф прекрасно запомнил лицо советского агента, который ворвался в квартиру и свалил его на пол ловким броском. Такой совсем еще молодой, чернявенький… знать бы только, как его зовут, чтобы сейчас можно было свести счеты. Если он, конечно, еще жив.
О причине прокола Джон узнал позже. Уже после того как он, проведя месяц на Лубянке, был с позором депортирован из страны победившего социализма. Ребята из аналитического отдела ЦРУ все же рассказали ему по секрету, почему так случилось.
Оказывается, ровно за месяц до приезда Джона Второй Пролетарский переулок был переименован в Третий, а Третий – во Второй. В чью умную голову пришла такая идея, оставалось только догадываться. Как и о целях такого переименования. Но в итоге советской контрразведке удалось поймать на одного шпиона больше.
Сегодня, шагая по Тверской, Кистофф вспоминал эту историю как анекдот. Тогда же ему было совсем не до смеха.
Молодого агента, который начал свою карьеру с такого глупого прокола, вышвырнули из конторы как плешивого кота. В зубах у него был волчий билет, и трудоустроиться по специальности не оставалось ни единого шанса.
Тогда Джон впал в глубокую депрессию. Полгода пил, полгода лечился от алкоголизма… Но потом все же смог взять себя в руки.
И сегодня он об этих перипетиях уже не жалел. Тем более, ему удалось найти неплохую возможность использовать навыки и знания, полученные в разведшколе.