«Абонент временно недоступен, – услышал он женский голос, – оставьте после сигнала сообщение на почтовый ящик».
Глеб на мгновение задумался, затем произнес:
– Где? Когда? Во сколько? Жду звонка. После этого закрыл квартиру, сбежал вниз. Телефон – самое дорогое, единственная ниточка, которая его связывала с Ириной и Ренатом.
– Ну же, ну, – поглядывая на телефон, думал Глеб, – давай звони, назначай встречу!
Он сел в машину, вытащил пачку сигарет, нервно закурил, откинувшись на спинку и положив ноутбук себе на колени.
«Ну где же ты? Наверное, на его месте я поступил бы точно так. Он слишком умен. Где они назначат встречу? Знать бы где – бары, улицы, магазины, стоянки? Где конкретно, вот в чем вопрос».
Телефон пропел начало сороковой симфонии Моцарта Глеб прижал трубку к уху.
– Надеюсь, диски уже у тебя? Нам нужен один из них.
– Да, оба диска при мне, – ответил Сиверов. – Какие гарантии, что, отдав диск, я получу Ирину?
– Честное слово.
– Я тебе не верю.
– Тебе ничего не остается. Хочешь – верь, хочешь – не верь.
– Где встретимся?
– Автозаправка на кольцевой по Ярославскому шоссе со стороны города. Сколько времени тебе надо, чтобы до нее добраться?
– Полчаса, – сказал Глеб, хотя понимал, что сможет добраться до заправки за пятнадцать минут.
– Хорошо, – услышал он Рената. – К тебе подойдет мой человек. Не надо за ним следить, отдашь диск. Он сам его проверит. Завтра получишь свою подругу.
Глеб повернул ключ, запуская двигатель машины.
«Ну вот, началось, – подумал он, – теперь все зависит только от меня!»
Он посмотрел на часы: было двенадцать минут первого. Он пронесся по переулку так, словно за ним гнались. Через пятнадцать минут он уже был на автозаправке. Не успел он остановить машину, как к ней подбежал мальчишка с ведром и тряпкой и, даже ничего не спросив, принялся протирать лобовое стекло. Мальчишка уже протер стекла и начал протирать капот.
– Иди сюда, – позвал его Глеб.
Мальчишка подошел, держа в руке тряпку, с которой стекала грязная вода. Глеб вытащил из сумки маленький радиомаячок.
– Друг, – сказал он, – если ты сделаешь одно доброе дело, я тебе дам пятьдесят долларов. Хочешь?
– Кто же не хочет, дядя! – сказал мальчик лет двенадцати, с недоверием глядя в глаза Глебу. – Что надо сделать?
– Сейчас приедет машина. Ты подойдешь, помоешь стекла и примагнитишь эту штучку под бампером или под машиной, к днищу. Сделаешь?
– Заплатите? – улыбнулся паренек, продолжая вглядываться в лицо Сиверова.
– Я никогда не обманываю, если обещаю, то выполняю. Вот деньги, держи, – Глеб вытащил из кармана пятьдесят долларов и отдал пареньку. Тот повертел их в руках, провел ногтем.
– Годится, – сказал он, принимая маячок, – это не бомба, бомбу я не стал бы ставить.
– Станешь вот там, – Глеб показал на столб под козырьком. Когда я дважды щелкну зажигалкой, сделаешь свое дело.
– К какой машине клеить? – спросил сообразительный мальчишка.
– Она подъедет к моей тачке. Понял?
– Не вопрос.
Паренек с синим пластиковым ведром, в котором плескалась вода с пеной, с тряпкой в руке подошел к столбу и сел прямо на асфальт. Ночь была теплая.
«К утру случится гроза, а может, и раньше», – подумал Глеб, глядя на низкие облака, нависшие над землей.
Зазвенел телефон.
– Ты в какой машине?
– Серая «Тойота», – Глеб назвал номер.
– Очень хорошо. Диск у тебя?
– Да. Я хочу поговорить с Ириной.
– Поговоришь еще, – услышал он голос Рената.
Через две минуты почти вплотную к его машине подъехал джип «БМВ». Глеб сунул в рот сигарету, дважды щелкнул зажигалкой, прикуривая. Мальчишка с синим пластиковым ведром бросился к джипу и без спроса принялся протирать стекла. Из джипа вышел, оглядевшись по сторонам, высокий мужчина в серой куртке с волнистыми русыми волосами.
Подошел к «Тойоте» Глеба:
– Волнуешься? – произнес он, глядя на Сиверова.
– Волнуюсь, – ответил тот.
– Думаю, волноваться осталось недолго. Диск давай, – Раймонд протянул левую руку, правую держа в кармане куртки.
«Там у него пистолет», – безошибочно догадался Глеб.
– Пошел вон! – крикнул на мальчишку Раймонд. Тот яростно тер лобовое стекло. – Вон, я тебе сказал, не надо мыть!
– Как хотите. Но я уже помыл, – мальчишка скорчил недовольное лицо, зло ударил машину ногой в переднее колесо, схватил ведро и побежал к окошку, у которого стояло несколько водителей.
– Надеюсь, ты умный, за мной не поедешь?
– Нет, – сказал Глеб, поднимая стекло. Раймонд сел в джип. Тяжелый автомобиль, взревев мощным мотором, сорвался с места. Глеб поехал в сторону города. Проехав несколько километров, съехал на обочину. В том, что за ним никто не следит, он был уверен. Вытащил из сумки компьютер, подключил к нему радиосканер.
– Ну, родной, – сказал он, включая его, – давай работай. Давненько я тобой не пользовался, послужи сейчас, – быстро щелкая клавишами, говорил сам себе Сиверов. – Давай, родной, давай. Что я, зря за тебя такие деньги платил?
Жидкокристаллический монитор наполнился цветом. На нем была карта.
– Ну, давай! – Глеб еще пощелкал клавишами.
Наконец на экране появилась ярко-зеленая точка. Она двигалась по кольцевой. Глеб уставился в экран. Иногда он щелкал клавишами, меняя масштаб карты Москвы и Московской области. Затем вернулся к автозаправке.
Мальчишка мгновенно подошел к нему.
– Я все сделал правильно? – спросил он.
– Молодец, – похвалил сообразительного паренька Глеб. – Тут такси нигде нет?
– Есть. Два частника, они девчонок по заказу возят.
Глеб захлопнул компьютер, забросил на плечо сумку.
– Ты присмотришь за моей машиной? Где ее можно поставить?
– Вон там, – мальчишка указал место, – отдельно платить не надо.
Глеб загнал машину на площадку и вместе с мальчишкой пошел к таксистам. Те сидели в одной машине, пили кефир из пакетов. Глеб поздоровался. Таксисты ответили, продолжая жевать булку – одну на двоих, рвали ее руками с разных сторон.
– Кто хочет денег заработать?
– Кто же не хочет? – ответил тот, который был помоложе. – Куда надо ехать?
– Думаю, километров пятьдесят отсюда, а может, шестьдесят.
– Куда все-таки?
– Вначале по кольцевой, а затем скажу.
– Сколько заплатите?
– Не меньше двадцатки, по спидометру точнее определим. У меня машина забарахлила.
– Бывает. Доставлю куда надо.
– Вот и хорошо.
Глеб действовал осмотрительно. Ехать на своей машине было опасно, а на такси можно.
– Садись в мою машину.
Второй таксист вышел. На его лице было завистливое выражение к собрату по профессии, который легко срубит деньги, и, судя по всему, срубит неплохо.
Глеб сел на заднее сиденье «Форда Скорпио».
– На кольцевую рвем?
– Затем направо.
Глеб раскрыл ноутбук. Таксист удивился, людей с включенным компьютером ему возить не приходилось.
– Все, приятель, спасибо, – сказал Глеб, закрывая крышку компьютера, когда «Форд Скорпио» подъехал к дачному поселку. – Свободен. Поезжай в город, я теперь пешком доберусь, мне осталось всего ничего, – сказал Сиверов, протягивая водителю деньги.
Тот взял деньги, включил свет. Глеб зажмурил глаза.
– Подождать?
– Поезжай, все в порядке.
Водитель «Форда» ловко развернулся на гравийке и помчался к шоссе. Глеб с сумкой на плече сошел с дороги. Трава была сухой.
«Значит, будет гроза, через час или полтора. Обязательно – гроза с ливнем».
Через пятнадцать минут он был уже в пятидесяти метрах от дома, обнесенного высоким бетонным забором. Он еще не знал, что за то короткое время, пока он выслеживал дом, Екатерина Маслицина побывала в нем. Ренат скопировал диски Глеба и отдал ей их вместе с билетами на самолет. Сиверов разминулся с ней буквально на полчаса.
«Ну вот, друзья, вы совсем рядом, – маячок ярко мигал зеленым светом. – Значит, вы спрятались здесь. Что ж, хорошо. Сейчас посмотрим, кто кого!»
Прячась в кустах, Глеб попытался позвонить. Ренат отключил телефон. Раймонд сидел перед компьютером, на экране монитора ползли столбцы цифр и формул.
Он удовлетворенно потирал руки:
– Ну вот, а ты говорил! Все в полном порядке. Текст полный. Кодируй и отправляй по этому адресу, – Ренат быстро набрал на экране логин и пароль.
– Все, я закодировал, порядок, – глядя на экран своего компьютера, произнес Раймонд. – Отправляем?
– Скорее! Ты отправляешь не цифры и формулы, ты отправляешь деньги, большие деньги, слышишь? – на лице Рената было удовлетворенное выражение. – Талибы заплатят нам по высшей ставке. Немного меньше, чем американцы. Но они получат диски позже, им их после Америки привезет Екатерина.
– Вот и порядок. Через десять минут нам останется свинтить отсюда.
Глеб стоял у столба и смотрел вверх. «Надеюсь, приборов ночного видения у вас нет». Он обошел участок по периметру, прячась за кустами и деревьями, забрался на столб так быстро, будто всю жизнь занимался только этим, перерезал ножом провод. Экраны компьютеров погасли.
– Что такое? – воскликнул Ренат.
– Света нет.
– Какого черта?
– Ты что, не видишь?
– А файл ушел?
– На сорок пять процентов, – ответил Раймонд, вытаскивая из кармана зажигалку и щелкая ею. – Что за чертовщина? Я же говорил, надо поставить бесперебойные источники питания, ты сэкономил на четыреста баксов, а потеряем мы миллионы.
Ренат тоже щелкнул зажигалкой. Когда Раймонд взглянул на Рената, ему стало не по себе.
– Беда.
Глеб, оставив компьютер в кустах возле столба, уже перепрыгнул через бетонный забор. Он был в двадцати метрах от дома. На первом этаже вспыхнул в окне свет, зажгли фонарь. В доме началась суета. Быстрицкая, когда в подвале погас свет, испугалась. Она ходила в кромешной темноте, вытянув перед собой руки, натыкалась на стены, ей казалось, она никогда не сможет отыскать дверь. Наконец под руками почувствовала не холодный бетон, а теплое дерево. Женщина принялась колотить в дверь кулаками и кричать:
– Выпустите! Выпустите меня отсюда! Руки у нее были скованы наручниками. Через пять минут Ирина поняла, что никто ее выпускать не собирается. За дверью раздался голос:
– Заткнись, дура! Сиди тихо! – голос был совсем незнакомый.
Глеб стоял за деревом в пяти шагах от окна первого этажа. Он видел двух мужчин, у одного в руках был фонарь. Луч замирал на розетках, выключателях, иногда упирался в окно, и тогда становилось видно, что оно давно не мыто.
«У меня, друзья, есть преимущество: я вас вижу, а вы меня – нет».
Что такое? Ветра нет, грозы нет, предохранители исправные, куда делось электричество?
Он слышал голоса.
«Кавказцы, – по акценту определил Глеб. – , Ну, сейчас вы у меня попляшете!»
Он навернул на ствол пистолета короткий глушитель, затем бросил в окно два камешка. Луч фонаря упал на стекло. Глеб затаился за деревом.
– Ты слышал?
– Слышал, – сказал второй. Кавказцы были с пистолетами. – Ветер, наверное, – они оба подошли к окну. – Открой пошире, сдохнуть от жары можно!
Когда окно было распахнуто, Глеб выстрелил – два негромких хлопка с интервалом в одну секунду. Зажженный фонарь выпал из рук мертвого кавказца на бетонную отмостку у стены дома и погас. Глеб впрыгнул в дом и притаился у стены. Он пробирался из комнаты в комнату, скользя как тень, бесшумный и невидимый, он был готов в любой момент выстрелить.
Ренат и Раймонд вытаскивали из компьютера диски.
– Надо отсюда уходить, – бормотал Ренат. – Раймонд, скорее!
Тимур шел, светя перед собой фонарем, в левой руке – фонарь, пистолет – в правой, светил себе под ноги. Луч метался от стены к стене. Глеб спрятался за дверью, услышал, как поскрипывают ступеньки. Тимур прошел рядом с Сиверовым. У тут у него за спиной скрипнула дверь. Тимур обернулся, луч взметнулся к потолку. Коротким быстрым ударом Глеб выбил пистолет, тот загремел по ступенькам, следующий удар Глеб нанес в горло. Но Тимур увернулся, ушел от удара. Фонарь вспыхнул, в его луче Тимур разглядел мужчину, увидел пистолет, и это было последнее, что он видел в своей жизни.
«Она должна быть здесь! Она где-то здесь, в доме! Куда они ее спрятали?»
Пуля, выпущенная Глебом, угодила Тимуру в глаз. Сиверов подхватил безжизненное тело, оттащил со ступенек за дверь.
– Надо взять с собой женщину.
– Зачем она нам? – сказал Раймонд. – Надо уходить отсюда. Где Тимур?
Глеб слышал голоса на втором этаже. «Вы спуститесь, обязательно спуститесь. Вы же не ангелы, по воздуху улететь не сможете, вам обязательно придется спуститься вниз».
– Ты иди за ней, – сказал Ренат, обращаясь к латышу, – а я в гараж.
– Может, не стоит дергаться? Может, подождем?
– Надо уходить, – на лице Рената застыло странное выражение. Такое бывает, когда в ход событий вмешиваются потусторонние силы, объяснить присутствие которых невозможно.
Если бы Глеб знал, где находится подвал, он оказался бы там первым. Но Сиверов начал подниматься на второй этаж, а Ренат и Раймонд тем временем спустились по черной лестнице. Они были вооружены, двигались в темноте, по очереди освещая дорогу газовыми зажигалками.
Когда Глеб открыл дверь, большая комната была пуста. В кабинете и спальнях тоже никого не оказалось.
«Куда же они поделись?»
Наконец Глебу удалось отыскать вторую лестницу, вход в нее напоминал встроенный платяной шкаф с зеркальной дверцей.
В это время Ренат уже открыл подвал, схватил Ирину и, подталкивая ее стволом пистолета в спину, заставил идти в гараж. Он затолкал ее в «БМВ».
– Тимур, ты где? – крикнул Раймонд. – Где все?
Никто ему не ответил, дом наполняла зловещая, вязкая тишина.
Ирина закричала.
– Заткнись! – услышала она голос Рената. – Заткнись, а то я прострелю тебе голову!
– Раймонд, открывай гараж! – Ренат уже сел за руль. Он повернул ключ в замке зажигания.
Быстрицкая сжалась на переднем сиденье. Раймонд возился с замком.
Глеб в это время спускался по лестнице в гараж. Он слышал голоса, грохот поднимаемой роллеты.
– Да помоги мне, черт подери! – крикнул Раймонд, не в силах поднять заклинившую роллету.
Ренат взглянул на Быстрицкую, схватил ее за плечо и ударил по голове рукояткой пистолета. Ирина потеряла сознание. Ренат выскочил из машины. Вдвоем с Раймондом они подняли роллету на высоту, достаточную для того, чтобы смогла проехать машина. Глеб четко видел два мужских силуэта, на мгновение застывших в проеме.
Он поднял пистолет и четыре раза нажал на спусковой крючок. Сиверов стрелял в руки. Роллета с грохотом упала вниз, придавив и Рената, и Раймонда. Глеб не спеша подошел и ногой откинул пистолеты. Раймонд зажимал ладонью рану, хрипел, Ренат корчился от нестерпимой боли – пуля раздробила плечевой сустав. Глеб за ноги втащил Раймонда в гараж, наступил ногой на горло Ренату.
– Где Ирина? – Глеб всунул ствол пистолета в рот Раймонду. – Где Ирина, я у тебя спрашиваю?
– В машине… – выдавил из себя Ренат.
Небо расколола вспышка молнии.
– Можете продолжить игру, Федор Филиппович. У меня не было выхода. Только из уважения к вам и вашей работе я их не пристрелил. Возьмите диски. Переправить их они не успели, лишь скопировали.
– Где копии?
– Их переправит в Америку Екатерина Маслицина. Я бы на вашем месте проследил ее до самого адресата, чтобы знать, кто именно должен получить их в Штатах.
Двадцать пятого августа Глеб позвонил Потапчуку. Тот был удивлен.
– Как, ты еще здесь? Ты никуда не уехал?
– Здесь, слушаю музыку.
– Какую? – с досадой в голосе поинтересовался генерал.
– Замечательную музыку, Федор Филиппович. Хочу, чтобы и вы послушали. В двадцать один тридцать я вас жду.
– Ты приглашаешь меня на домашний концерт?
– Приходите.
В двадцать один тридцать генерал уже стоял у двери нужной ему квартиры. Глеб встретил его с загадочной улыбкой на лице.
– Чем обрадуешь, старика?
Глеб вертел в руках компакт-диск.
– Знаете, что это? – как фокусник, он провел компактом перед лицом генерала.
– Вагнер, наверное, – произнес Потапчук чуть раздраженно.
– Нет, – сказал Глеб, – это Верди, «Реквием» Верди.
– Ну и что из того?
– «Реквием», Федор Филиппович. Догадываетесь, кому раньше принадлежал этот компакт-диск?
– Верди сейчас в моде. Я это в газете вычитал.
– Мне подарила его вдова академика.
– Смоленского? – переспросил генерал.
– Разумеется. Последние дни меня мучила одна мысль, я пытался решить одну головоломку. Почему вы не спрашиваете какую?
– Считай, уже спросил. :
– Помните ту ночь, когда мы сидели у Горелова?
– Помню, – сказал генерал.
– На компакте записаны три формулы, на которых держится открытие, без них оно мертво.
– Три формулы? – произнес генерал, и на его лице появилось восхищение. Он с ног до головы оглядел Глеба, его взгляд замер на компакте.
– Я нашел одну строчку в дневниках Смоленского, всего одну строчку. Цитирую: «…с Моцартом может сравниться только Верди, для меня они равновелики…» Вот «Реквием» Верди, здесь три формулы – три формулы смерти. Что мне с ними делать?
Потапчук вытащил из портфеля бутылку коньяка, дрожащими руками откупорил ее и поставил на журнальный столик.
– Давай бокалы, Глеб Петрович. Выпьем и решим, что с ними делать. Хотя, думаю, ты это уже решил за меня.
Глеб на мгновение задумался, затем произнес:
– Где? Когда? Во сколько? Жду звонка. После этого закрыл квартиру, сбежал вниз. Телефон – самое дорогое, единственная ниточка, которая его связывала с Ириной и Ренатом.
– Ну же, ну, – поглядывая на телефон, думал Глеб, – давай звони, назначай встречу!
Он сел в машину, вытащил пачку сигарет, нервно закурил, откинувшись на спинку и положив ноутбук себе на колени.
«Ну где же ты? Наверное, на его месте я поступил бы точно так. Он слишком умен. Где они назначат встречу? Знать бы где – бары, улицы, магазины, стоянки? Где конкретно, вот в чем вопрос».
Телефон пропел начало сороковой симфонии Моцарта Глеб прижал трубку к уху.
– Надеюсь, диски уже у тебя? Нам нужен один из них.
– Да, оба диска при мне, – ответил Сиверов. – Какие гарантии, что, отдав диск, я получу Ирину?
– Честное слово.
– Я тебе не верю.
– Тебе ничего не остается. Хочешь – верь, хочешь – не верь.
– Где встретимся?
– Автозаправка на кольцевой по Ярославскому шоссе со стороны города. Сколько времени тебе надо, чтобы до нее добраться?
– Полчаса, – сказал Глеб, хотя понимал, что сможет добраться до заправки за пятнадцать минут.
– Хорошо, – услышал он Рената. – К тебе подойдет мой человек. Не надо за ним следить, отдашь диск. Он сам его проверит. Завтра получишь свою подругу.
Глеб повернул ключ, запуская двигатель машины.
«Ну вот, началось, – подумал он, – теперь все зависит только от меня!»
Он посмотрел на часы: было двенадцать минут первого. Он пронесся по переулку так, словно за ним гнались. Через пятнадцать минут он уже был на автозаправке. Не успел он остановить машину, как к ней подбежал мальчишка с ведром и тряпкой и, даже ничего не спросив, принялся протирать лобовое стекло. Мальчишка уже протер стекла и начал протирать капот.
– Иди сюда, – позвал его Глеб.
Мальчишка подошел, держа в руке тряпку, с которой стекала грязная вода. Глеб вытащил из сумки маленький радиомаячок.
– Друг, – сказал он, – если ты сделаешь одно доброе дело, я тебе дам пятьдесят долларов. Хочешь?
– Кто же не хочет, дядя! – сказал мальчик лет двенадцати, с недоверием глядя в глаза Глебу. – Что надо сделать?
– Сейчас приедет машина. Ты подойдешь, помоешь стекла и примагнитишь эту штучку под бампером или под машиной, к днищу. Сделаешь?
– Заплатите? – улыбнулся паренек, продолжая вглядываться в лицо Сиверова.
– Я никогда не обманываю, если обещаю, то выполняю. Вот деньги, держи, – Глеб вытащил из кармана пятьдесят долларов и отдал пареньку. Тот повертел их в руках, провел ногтем.
– Годится, – сказал он, принимая маячок, – это не бомба, бомбу я не стал бы ставить.
– Станешь вот там, – Глеб показал на столб под козырьком. Когда я дважды щелкну зажигалкой, сделаешь свое дело.
– К какой машине клеить? – спросил сообразительный мальчишка.
– Она подъедет к моей тачке. Понял?
– Не вопрос.
Паренек с синим пластиковым ведром, в котором плескалась вода с пеной, с тряпкой в руке подошел к столбу и сел прямо на асфальт. Ночь была теплая.
«К утру случится гроза, а может, и раньше», – подумал Глеб, глядя на низкие облака, нависшие над землей.
Зазвенел телефон.
– Ты в какой машине?
– Серая «Тойота», – Глеб назвал номер.
– Очень хорошо. Диск у тебя?
– Да. Я хочу поговорить с Ириной.
– Поговоришь еще, – услышал он голос Рената.
Через две минуты почти вплотную к его машине подъехал джип «БМВ». Глеб сунул в рот сигарету, дважды щелкнул зажигалкой, прикуривая. Мальчишка с синим пластиковым ведром бросился к джипу и без спроса принялся протирать стекла. Из джипа вышел, оглядевшись по сторонам, высокий мужчина в серой куртке с волнистыми русыми волосами.
Подошел к «Тойоте» Глеба:
– Волнуешься? – произнес он, глядя на Сиверова.
– Волнуюсь, – ответил тот.
– Думаю, волноваться осталось недолго. Диск давай, – Раймонд протянул левую руку, правую держа в кармане куртки.
«Там у него пистолет», – безошибочно догадался Глеб.
– Пошел вон! – крикнул на мальчишку Раймонд. Тот яростно тер лобовое стекло. – Вон, я тебе сказал, не надо мыть!
– Как хотите. Но я уже помыл, – мальчишка скорчил недовольное лицо, зло ударил машину ногой в переднее колесо, схватил ведро и побежал к окошку, у которого стояло несколько водителей.
– Надеюсь, ты умный, за мной не поедешь?
– Нет, – сказал Глеб, поднимая стекло. Раймонд сел в джип. Тяжелый автомобиль, взревев мощным мотором, сорвался с места. Глеб поехал в сторону города. Проехав несколько километров, съехал на обочину. В том, что за ним никто не следит, он был уверен. Вытащил из сумки компьютер, подключил к нему радиосканер.
– Ну, родной, – сказал он, включая его, – давай работай. Давненько я тобой не пользовался, послужи сейчас, – быстро щелкая клавишами, говорил сам себе Сиверов. – Давай, родной, давай. Что я, зря за тебя такие деньги платил?
Жидкокристаллический монитор наполнился цветом. На нем была карта.
– Ну, давай! – Глеб еще пощелкал клавишами.
Наконец на экране появилась ярко-зеленая точка. Она двигалась по кольцевой. Глеб уставился в экран. Иногда он щелкал клавишами, меняя масштаб карты Москвы и Московской области. Затем вернулся к автозаправке.
Мальчишка мгновенно подошел к нему.
– Я все сделал правильно? – спросил он.
– Молодец, – похвалил сообразительного паренька Глеб. – Тут такси нигде нет?
– Есть. Два частника, они девчонок по заказу возят.
Глеб захлопнул компьютер, забросил на плечо сумку.
– Ты присмотришь за моей машиной? Где ее можно поставить?
– Вон там, – мальчишка указал место, – отдельно платить не надо.
Глеб загнал машину на площадку и вместе с мальчишкой пошел к таксистам. Те сидели в одной машине, пили кефир из пакетов. Глеб поздоровался. Таксисты ответили, продолжая жевать булку – одну на двоих, рвали ее руками с разных сторон.
– Кто хочет денег заработать?
– Кто же не хочет? – ответил тот, который был помоложе. – Куда надо ехать?
– Думаю, километров пятьдесят отсюда, а может, шестьдесят.
– Куда все-таки?
– Вначале по кольцевой, а затем скажу.
– Сколько заплатите?
– Не меньше двадцатки, по спидометру точнее определим. У меня машина забарахлила.
– Бывает. Доставлю куда надо.
– Вот и хорошо.
Глеб действовал осмотрительно. Ехать на своей машине было опасно, а на такси можно.
– Садись в мою машину.
Второй таксист вышел. На его лице было завистливое выражение к собрату по профессии, который легко срубит деньги, и, судя по всему, срубит неплохо.
Глеб сел на заднее сиденье «Форда Скорпио».
– На кольцевую рвем?
– Затем направо.
Глеб раскрыл ноутбук. Таксист удивился, людей с включенным компьютером ему возить не приходилось.
– Все, приятель, спасибо, – сказал Глеб, закрывая крышку компьютера, когда «Форд Скорпио» подъехал к дачному поселку. – Свободен. Поезжай в город, я теперь пешком доберусь, мне осталось всего ничего, – сказал Сиверов, протягивая водителю деньги.
Тот взял деньги, включил свет. Глеб зажмурил глаза.
– Подождать?
– Поезжай, все в порядке.
Водитель «Форда» ловко развернулся на гравийке и помчался к шоссе. Глеб с сумкой на плече сошел с дороги. Трава была сухой.
«Значит, будет гроза, через час или полтора. Обязательно – гроза с ливнем».
Через пятнадцать минут он был уже в пятидесяти метрах от дома, обнесенного высоким бетонным забором. Он еще не знал, что за то короткое время, пока он выслеживал дом, Екатерина Маслицина побывала в нем. Ренат скопировал диски Глеба и отдал ей их вместе с билетами на самолет. Сиверов разминулся с ней буквально на полчаса.
«Ну вот, друзья, вы совсем рядом, – маячок ярко мигал зеленым светом. – Значит, вы спрятались здесь. Что ж, хорошо. Сейчас посмотрим, кто кого!»
Прячась в кустах, Глеб попытался позвонить. Ренат отключил телефон. Раймонд сидел перед компьютером, на экране монитора ползли столбцы цифр и формул.
Он удовлетворенно потирал руки:
– Ну вот, а ты говорил! Все в полном порядке. Текст полный. Кодируй и отправляй по этому адресу, – Ренат быстро набрал на экране логин и пароль.
– Все, я закодировал, порядок, – глядя на экран своего компьютера, произнес Раймонд. – Отправляем?
– Скорее! Ты отправляешь не цифры и формулы, ты отправляешь деньги, большие деньги, слышишь? – на лице Рената было удовлетворенное выражение. – Талибы заплатят нам по высшей ставке. Немного меньше, чем американцы. Но они получат диски позже, им их после Америки привезет Екатерина.
– Вот и порядок. Через десять минут нам останется свинтить отсюда.
Глеб стоял у столба и смотрел вверх. «Надеюсь, приборов ночного видения у вас нет». Он обошел участок по периметру, прячась за кустами и деревьями, забрался на столб так быстро, будто всю жизнь занимался только этим, перерезал ножом провод. Экраны компьютеров погасли.
– Что такое? – воскликнул Ренат.
– Света нет.
– Какого черта?
– Ты что, не видишь?
– А файл ушел?
– На сорок пять процентов, – ответил Раймонд, вытаскивая из кармана зажигалку и щелкая ею. – Что за чертовщина? Я же говорил, надо поставить бесперебойные источники питания, ты сэкономил на четыреста баксов, а потеряем мы миллионы.
Ренат тоже щелкнул зажигалкой. Когда Раймонд взглянул на Рената, ему стало не по себе.
– Беда.
Глеб, оставив компьютер в кустах возле столба, уже перепрыгнул через бетонный забор. Он был в двадцати метрах от дома. На первом этаже вспыхнул в окне свет, зажгли фонарь. В доме началась суета. Быстрицкая, когда в подвале погас свет, испугалась. Она ходила в кромешной темноте, вытянув перед собой руки, натыкалась на стены, ей казалось, она никогда не сможет отыскать дверь. Наконец под руками почувствовала не холодный бетон, а теплое дерево. Женщина принялась колотить в дверь кулаками и кричать:
– Выпустите! Выпустите меня отсюда! Руки у нее были скованы наручниками. Через пять минут Ирина поняла, что никто ее выпускать не собирается. За дверью раздался голос:
– Заткнись, дура! Сиди тихо! – голос был совсем незнакомый.
Глеб стоял за деревом в пяти шагах от окна первого этажа. Он видел двух мужчин, у одного в руках был фонарь. Луч замирал на розетках, выключателях, иногда упирался в окно, и тогда становилось видно, что оно давно не мыто.
«У меня, друзья, есть преимущество: я вас вижу, а вы меня – нет».
Что такое? Ветра нет, грозы нет, предохранители исправные, куда делось электричество?
Он слышал голоса.
«Кавказцы, – по акценту определил Глеб. – , Ну, сейчас вы у меня попляшете!»
Он навернул на ствол пистолета короткий глушитель, затем бросил в окно два камешка. Луч фонаря упал на стекло. Глеб затаился за деревом.
– Ты слышал?
– Слышал, – сказал второй. Кавказцы были с пистолетами. – Ветер, наверное, – они оба подошли к окну. – Открой пошире, сдохнуть от жары можно!
Когда окно было распахнуто, Глеб выстрелил – два негромких хлопка с интервалом в одну секунду. Зажженный фонарь выпал из рук мертвого кавказца на бетонную отмостку у стены дома и погас. Глеб впрыгнул в дом и притаился у стены. Он пробирался из комнаты в комнату, скользя как тень, бесшумный и невидимый, он был готов в любой момент выстрелить.
Ренат и Раймонд вытаскивали из компьютера диски.
– Надо отсюда уходить, – бормотал Ренат. – Раймонд, скорее!
Тимур шел, светя перед собой фонарем, в левой руке – фонарь, пистолет – в правой, светил себе под ноги. Луч метался от стены к стене. Глеб спрятался за дверью, услышал, как поскрипывают ступеньки. Тимур прошел рядом с Сиверовым. У тут у него за спиной скрипнула дверь. Тимур обернулся, луч взметнулся к потолку. Коротким быстрым ударом Глеб выбил пистолет, тот загремел по ступенькам, следующий удар Глеб нанес в горло. Но Тимур увернулся, ушел от удара. Фонарь вспыхнул, в его луче Тимур разглядел мужчину, увидел пистолет, и это было последнее, что он видел в своей жизни.
«Она должна быть здесь! Она где-то здесь, в доме! Куда они ее спрятали?»
Пуля, выпущенная Глебом, угодила Тимуру в глаз. Сиверов подхватил безжизненное тело, оттащил со ступенек за дверь.
– Надо взять с собой женщину.
– Зачем она нам? – сказал Раймонд. – Надо уходить отсюда. Где Тимур?
Глеб слышал голоса на втором этаже. «Вы спуститесь, обязательно спуститесь. Вы же не ангелы, по воздуху улететь не сможете, вам обязательно придется спуститься вниз».
– Ты иди за ней, – сказал Ренат, обращаясь к латышу, – а я в гараж.
– Может, не стоит дергаться? Может, подождем?
– Надо уходить, – на лице Рената застыло странное выражение. Такое бывает, когда в ход событий вмешиваются потусторонние силы, объяснить присутствие которых невозможно.
Если бы Глеб знал, где находится подвал, он оказался бы там первым. Но Сиверов начал подниматься на второй этаж, а Ренат и Раймонд тем временем спустились по черной лестнице. Они были вооружены, двигались в темноте, по очереди освещая дорогу газовыми зажигалками.
Когда Глеб открыл дверь, большая комната была пуста. В кабинете и спальнях тоже никого не оказалось.
«Куда же они поделись?»
Наконец Глебу удалось отыскать вторую лестницу, вход в нее напоминал встроенный платяной шкаф с зеркальной дверцей.
В это время Ренат уже открыл подвал, схватил Ирину и, подталкивая ее стволом пистолета в спину, заставил идти в гараж. Он затолкал ее в «БМВ».
– Тимур, ты где? – крикнул Раймонд. – Где все?
Никто ему не ответил, дом наполняла зловещая, вязкая тишина.
Ирина закричала.
– Заткнись! – услышала она голос Рената. – Заткнись, а то я прострелю тебе голову!
– Раймонд, открывай гараж! – Ренат уже сел за руль. Он повернул ключ в замке зажигания.
Быстрицкая сжалась на переднем сиденье. Раймонд возился с замком.
Глеб в это время спускался по лестнице в гараж. Он слышал голоса, грохот поднимаемой роллеты.
– Да помоги мне, черт подери! – крикнул Раймонд, не в силах поднять заклинившую роллету.
Ренат взглянул на Быстрицкую, схватил ее за плечо и ударил по голове рукояткой пистолета. Ирина потеряла сознание. Ренат выскочил из машины. Вдвоем с Раймондом они подняли роллету на высоту, достаточную для того, чтобы смогла проехать машина. Глеб четко видел два мужских силуэта, на мгновение застывших в проеме.
Он поднял пистолет и четыре раза нажал на спусковой крючок. Сиверов стрелял в руки. Роллета с грохотом упала вниз, придавив и Рената, и Раймонда. Глеб не спеша подошел и ногой откинул пистолеты. Раймонд зажимал ладонью рану, хрипел, Ренат корчился от нестерпимой боли – пуля раздробила плечевой сустав. Глеб за ноги втащил Раймонда в гараж, наступил ногой на горло Ренату.
– Где Ирина? – Глеб всунул ствол пистолета в рот Раймонду. – Где Ирина, я у тебя спрашиваю?
– В машине… – выдавил из себя Ренат.
Небо расколола вспышка молнии.
* * *
Когда на рассвете приехал Потапчук и его люди, Глеб на кухне варил кофе. Связанные Раймонд и Ренат лежали в подвале.– Можете продолжить игру, Федор Филиппович. У меня не было выхода. Только из уважения к вам и вашей работе я их не пристрелил. Возьмите диски. Переправить их они не успели, лишь скопировали.
– Где копии?
– Их переправит в Америку Екатерина Маслицина. Я бы на вашем месте проследил ее до самого адресата, чтобы знать, кто именно должен получить их в Штатах.
* * *
Екатерину Олеговну Маслицину арестовали в Шереметьево. У нее был билет до Франкфурта, там она должна была пересесть на другой рейс до Нью-Йорка, где ее должны были встретить друзья Ахмедшина.Двадцать пятого августа Глеб позвонил Потапчуку. Тот был удивлен.
– Как, ты еще здесь? Ты никуда не уехал?
– Здесь, слушаю музыку.
– Какую? – с досадой в голосе поинтересовался генерал.
– Замечательную музыку, Федор Филиппович. Хочу, чтобы и вы послушали. В двадцать один тридцать я вас жду.
– Ты приглашаешь меня на домашний концерт?
– Приходите.
В двадцать один тридцать генерал уже стоял у двери нужной ему квартиры. Глеб встретил его с загадочной улыбкой на лице.
– Чем обрадуешь, старика?
Глеб вертел в руках компакт-диск.
– Знаете, что это? – как фокусник, он провел компактом перед лицом генерала.
– Вагнер, наверное, – произнес Потапчук чуть раздраженно.
– Нет, – сказал Глеб, – это Верди, «Реквием» Верди.
– Ну и что из того?
– «Реквием», Федор Филиппович. Догадываетесь, кому раньше принадлежал этот компакт-диск?
– Верди сейчас в моде. Я это в газете вычитал.
– Мне подарила его вдова академика.
– Смоленского? – переспросил генерал.
– Разумеется. Последние дни меня мучила одна мысль, я пытался решить одну головоломку. Почему вы не спрашиваете какую?
– Считай, уже спросил. :
– Помните ту ночь, когда мы сидели у Горелова?
– Помню, – сказал генерал.
– На компакте записаны три формулы, на которых держится открытие, без них оно мертво.
– Три формулы? – произнес генерал, и на его лице появилось восхищение. Он с ног до головы оглядел Глеба, его взгляд замер на компакте.
– Я нашел одну строчку в дневниках Смоленского, всего одну строчку. Цитирую: «…с Моцартом может сравниться только Верди, для меня они равновелики…» Вот «Реквием» Верди, здесь три формулы – три формулы смерти. Что мне с ними делать?
Потапчук вытащил из портфеля бутылку коньяка, дрожащими руками откупорил ее и поставил на журнальный столик.
– Давай бокалы, Глеб Петрович. Выпьем и решим, что с ними делать. Хотя, думаю, ты это уже решил за меня.