Воронкова Любовь Федоровна. Командир звёздочки

   – Ну ладно. Пойдём к ребятам на гору. Только вот птичку с хохолком не дал разглядеть!
   Снежок снова повеселел. Лохматый хвост его закрутился кольцом. Снежок принялся прыгать и хватать Таню за рукава, за варежки. Таня взяла салазки, выбежала на улицу, Снежок – за ней: ну всё, как раньше, когда Таня не ходила в школу. Он прыгал вокруг Тани, убегал вперёд, а потом изо всех сил мчался обратно и всё заглядывал ей в глаза, словно спрашивал: «А куда мы идём? А в какую сторону мне мчаться?»
   Таня зашла за Алёнкой, и они отправились на гору, Снежок теперь понял, куда они идут, и помчался по белой дороге.
   На горе было шумно, весело. Сколько есть в колхозе ребят, все, видно, собрались здесь. Санки мчались одни за другими с крутой горбатой горы, ребята кричали, смеялись, а некоторые визжали от страха. Лёд на горе так блестел на солнце, что глазам было больно.
   Таня и Алёнка подошли к горе и остановились.
   – Ух, как раскатали! – сказала Алёнка. – Один лёд.
   – Что, забоялись? – крикнул им Юрка председателев. – Эх вы, пичужки!
   – «Пичужки»! – обиделась Таня. – А сам и вовсе весь в снегу!
   – Стоят, боятся! – крикнул Дёмушка. – Да им санками не управить!
   – Зато ты управил, – засмеялась Алёнка, – только что из сугроба вылез!
   – Во, как Зеленин помчался! – сказал Юрка. – Сейчас и я так же! Э-гей!
   Он бросился в свои санки и полетел с горы.
   – Я тоже! – сказал Дёмушка. – Э-гей!
   Он поправил шапку и так же, как Юрка, бросился в санки и помчался вниз.
   – А вы что же? – крикнула Тане Ариша Родионова. – Глядите, как я буду санками править, и вы так же!
   И Ариша понеслась вслед за Дёмушкой.
   – Давай и мы! – решилась Таня. – Алёнка, садись!
   Ух, как ринулись санки с ледяного бугра! Снежная пыль била в лицо, сердце замирало. Кусты по сторонам летели вверх, на гору. А ракиты, что в овраге, над речкой, мчались навстречу. Теперь править, править надо, чтобы санки к речке не проскочили!..
   Но куда там, к речке! Санки вдруг свернули да прямо в сугроб. Таня и Алёнка оказались в снегу. Они подняли головы и поглядели друг на друга. А потом засмеялись и начали выбираться из сугроба. Но тут подскочил к ним Снежок, начал играть с ними и никак не давал встать и отряхнуться.
   Еле-еле выбрались подружки на гору. Поехали снова – и опять в сугроб, на потеху ребятам!
   Но зато в третий раз наловчились править. Доехали до самой речки и остановились под ракитами. Вот попробуй, подразни-ка их теперь!
   Долго катались ребятишки с горы. Щёки у всех стали красные и руки красные – в варежках жарко!
   А глупый Снежок совсем запыхался. Он ни за что не хотел отстать от Тани и Алёнки. Подружки с горы – и он за ними мчится! Они санки на гору тащат – и он рядом плетётся, высунув язык. Да ведь и то сказать – неужели ему в такой день в конуре одному сидеть?
   Таня пришла домой, когда уже стемнело и в избах зажглись огни.
   Мать, как увидела Таню, так и всплеснула руками:
   – Ох, дочка, на кого же ты похожа! И вся-то ты в снегу, и варежки хоть выжми. Наверно, и в валенках вода хлюпает!
   – Раздевайся живо! – прикрикнула на Таню бабушка. – Снимай валенки да на печку!
   Таня не спорила. Варежки и правда были совсем мокрые, а в валенках и в самом деле вода хлюпала. Она живо разделась, пальто повесила на свой гвоздик, который для неё прибил дедушка. Валенки поставила на печку. И сама туда же забралась.
   – Смотри не засни там, – сказала мать, – а то ужин проспишь.
   – Во сне поужинает, – отозвался дед.
   Сон тотчас начал одолевать Таню. Ласковое тепло сразу охватило её, глаза начали закрываться. Всё ещё мелькали перед глазами санки, снег, ребячьи лица, ракиты, Снежок… Слышались голоса. Но постепенно эти голоса становились всё тише, удалялись куда-то. И вот уже Таня стоит в белом палисаднике, а на её птичьей кормушке сидит птичка с красноватым хохолком и поёт тоненьким голосом…
   Но это не птичка пела. Это пел на столе самовар, пел-распевал и пускал пар под потолок. И мать звала Таню:
   – Вставай ужинать!
   Таня слезла с печки.
   – Дедушка, – спросила она, – а какая это птичка сегодня ко мне прилетала? Красненькая с хохолком?
   – Я её видел, – ответил дед. – Это свиристель. Видно, совсем голодно в лесу, коли в деревню прилетела.
   И, немного погодя, дедушка сказал:
   – Это хорошо, товарищ командир, что твои октябрята кормушки поразвесили. Посмотрел я сегодня, как у тебя птицы обедали. Поели они, а потом сидели на ветках и всё щебетали что-то. Наверно, говорили тебе спасибо. Не иначе!

Вот и каникулы

   И как это быстро пролетело время! Кажется, что зима совсем недавно наступила, а уже и Новый год на дворе.
   Когда Таня была маленькая, она всё хотела увидеть – как это Новый год приходит? Даже на улицу выходила поглядеть, не идёт ли Новый год по дороге. Вот какая она тогда была смешная.
   И как же плакала тогда Таня, что ребята-школьники не взяли её в школу на ёлку.
   А нынче – вот она, эта ёлка, стоит разукрашенная посреди большого класса. И Таня с Алёнкой вместе со всеми октябрятами ходят вокруг ёлки и поют песню:

 
– В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла.
Зимой и летом стройная,
Зелёная была.
 

   Таня пела песенку, а сама глаз не могла отвести от ёлки. Сколько на ней разных игрушек! Тут и рыбки, и слоники, и звёзды, и снегурочки… А какие шары – они словно светятся своим светом – жёлтые, красные, зелёные. А бусы переплетались на зелёных ветках, словно радужные пузырики, и каждая бусинка сияет и сверкает. А какая звезда горит на верхушке! Словно красный огонёк, у которого пять лучиков.
   Ребята пели, плясали, читали стихи. Таня тоже выступала. Они с Федей Вальковым разучили басню Крылова «Стрекоза и Муравей». Ариша нарядила Таню Стрекозой, прицепила ей зелёные крылья из прозрачной бумаги. А Феде сделала из картонки чёрный панцирь. Но, когда подошла очередь выступать, Федя пропал.
   Ариша рассердилась:
   – Вот какой недисциплинированный человек этот Федя Вальков! А ещё октябрёнок!
   Но Таня вступилась за Федю:
   – Он дис… он диспли… Ну, он хороший, только несмелый. Он просто от страха куда-нибудь спрятался!
   Все стали искать Федю. А он и в самом деле спрятался. Забился в угол за шкаф и стоит там с чёрным муравьиным панцирем на спине.
   – Смотрите, вот он! – закричал Митя. – Будто и правда муравей какой, стоит притаился!
   Марья Васильевна подошла к Феде, взяла его за руку и подвела к ёлке.
   – Ты же очень хороший ученик, Федя, – ласково сказала она, – и октябрёнок ты хороший, и голос у тебя звонкий, чего же ты спрятался?
   Федя стоял весь красный от смущения и не знал, что ему делать. Но тут выручила Таня. Она стала рядом с Федей и громко начала:

 
– Попрыгунья Стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза.
 

   Федя вторил ей чуть слышным голосом, только что губами шевелил. А когда в самом конце ему пришлось отвечать Стрекозе, так он еле прошептал:

 
– Ты всё пела? Это дело:
Так поди же, попляши!
 

   – Громче! – закричали ребята, которые стояли сзади. – Не слыхать ничего!
   Федя перевёл дух и повторил звонко и отчётливо, так, что всем стало слышно:

 
– Ты всё пела? Это дело:
Так поди же, попляши!
 

   Тут все засмеялись и весело захлопали Тане и Феде. Федя улыбнулся, а Таня засмеялась:
   – Ну вот, а ты всё боялся!
   Как будто сама-то она нисколечко не боялась!
   В каникулы каждый день – праздник. Что хочешь, то и делай. Можно и с горы покататься, и в снежки с ребятами поиграть, и радио послушать, и книжку почитать!
   Таня думала, что если ей в школу не ходить, так и времени девать будет некуда. Но оказалось, что его и теперь не хватает. Денёк пробежит – не увидишь как.
   Кажется, давно ли утро заголубело в окнах и солнце засверкало искорками на сугробах? А вот уж и сумерки бредут, и фонари зажглись на улицах.
   Эти каникулы были особенно весёлыми. Наверно, потому они были весёлыми, что все ребята-октябрята очень подружились, играли все вместе и на санках с горы катались вместе.
   И наверно, ещё потому было так весело, что старшие ребята, школьники-пионеры, тоже не забывали про маленьких. Они играли в «гори-гори ясно» и в другие игры и всех маленьких в игру принимали.
   Но вот и каникулы кончились. Завтра в школу.
   Таня с вечера уложила свою школьную сумку и пришила чистый воротничок к своему коричневому платью.
   – Что, не хочется небось в школу-то? – сказала бабушка. – Привыкла гулять.
   Хочется или не хочется? Таня задумалась на минутку. И улыбнулась:
   – Хочется!
   Ей и правда уже хотелось в школу. Она соскучилась по своему классу. И по Марье Васильевне соскучилась. Да, пожалуй, и по урокам тоже – ведь учиться не так уж трудно, если быть внимательной!
   Весело, с песнями отправились ребята на другой день в школу. Отдохнули за эти дни, набегались, наигрались. За парту пора.
   Всех дружней, всех веселей шли ребята из Таниной звёздочки. Все умытые, причёсанные, с чистыми воротничками. Даже у Гриши Чайникова был чистый воротничок и руки чистые.
   В этот день грустным был только Снежок. Он стоял и глядел, как уходили ребята. Не на гору, не в лес, не в клуб они уходили. А уходили в школу. Уходили по той дороге, куда Снежку бегать за ними не велено.
   – Ну, чего загоревал? – сказал дед, проходя мимо. – Придёт твоя хозяйка. Что, у тебя и дел больше нет, как только за ней бегать?
   Снежок посмотрел на деда, замахал хвостом и тотчас увязался за ним, на скотный. Снежок не терпел одиночества!