Востоков Станислав. Картуз уполномочен заявить

   По показаниям Сидорова женщина, вылетевшая через трубу, жила напротив.
   Картуз пожал руку Сидорову и принялся изучать объект.
   Из-за ограды видна была только требующая ремонта крыша. Поэтому раньше, без повода, инспектор и не обращал на дом внимания. Но теперь... Он легко раздвинул подгнившие доски забора.
   Строение было - ни в сказке сказать, ни пером описать. Сруб из столетних бревен, обращенный сплошной стеной на улицу, опирался на куриные ноги. А из грязной, нечищенной трубы, при определенных усилиях вполне могла вылететь некрупная ведьма.
   ВАГОНовцы хлопнули калиткой и остановились возле дома.
   - Ну-ка, как там... - сказал Картуз. - Гражданка, повернитесь-ка к лесу задом, а к нам передом.
   Изба, судя по всему, плевать хотела на указание.
   Иван Иванович достал красное удостоверение ВАГОНа.
   - Инспектор уголовного розыска Картуз, - сказал он. - Так что без шуточек!
   Изба заскрежетала и неохотно повернулась.
   - Так-то лучше, - хмыкнул Картуз.
   Он постучался. Дверь скрипнула. На пороге появилась заспанная бабка. На вид ей было лет двести с хвостиком.
   - Инспектор ВАГОНА, - представился Картуз.
   - Гражданка Покрышкина? Тамара Ильчибеевна? - уточнил Ведеркин.
   - Ну Покрышкина, ну Ильчибеевна.
   - Род занятий?
   - Да так... медициню народно.
   - Понятно, - сказал Картуз. - Кодунья.
   - Почему сразу колдунья? Почему колду... Ну колдунья! А что? Нельзя?
   - Людей травите?
   - Да ты что, начальник? Это ж десять лет тюрьмы, при моем-то возрасте!.. Лечу, гадаю, плюю через плечо.
   Глаза старухи зажглись, на лице появилась профессиональная улыбка.
   - Дай ручку, золотенький, погадаю. Всю правду скажу!
   - На метле летаете? - поинтересовался инспектор.
   Бабка пристально на него посмотрела.
   - Сами расколемся, или обыск произвести? - добавил Ведеркин.
   - Летаю, - призналась старушенция.
   - И каков принцип действия вашего летательного аппарата?
   - Заклинания, привороты, наговоры.
   - А бензином почему пахнет?
   - Каким бензином? - встрепенулась Ильчибеевна. - Лягушками пахнет, ушами собачьими пахнет, бензином не пахнет.
   - Покажите-ка нам метлу. Для освидетельствования, - велел Картуз.
   - Старуха сбегала во двор и вернулась, скрипя суставами и костяной ногой, с обычной метелкой.
   - Вы с диспетчерской службой связаны? А-то, знаете ли, самолеты... Недалеко и до катастрофы. Аэропорту следовало бы учитывать ваши взлеты и посадки.
   - Да дальше деревни на ней захочешь - не улетишь. У нас в Кисляевке энергетический центр аномальный, треугольник местный, метла за него не летает.
   - Ну что ж, - козырнул Картуз, - извините, бабушка, за беспокойство.
   - Ладно-ладно, - недоверчиво сказала Ильчибеевна, никак не рассчитывавшая на столь легкий исход.
   - Бывайте! - попрощался лейтенант. - Кстати, вы не забываете пристегиваться привязными ремнями?
   - Что ты, милый, конечно, - зашамкала старуха, выпихивая назойливых представителей органов за дверь, - обязательно пристегиваюсь. И возле школы притормаживаю.
   - И помните, - уже от забора прокричал Ведеркин, - в деревне быстрее шестидесяти нельзя!
   - Она у меня больше пятидесяти и не тянет, мочей нету, - вслед им проорала Покрышкина.
   - Не нравится мне эта бабка, - вздохнул лейтенант, захлопывая калитку. - А ведь не придерешься.
   - Ведеркин, Ведеркин, - отечески улыбнулся инспектор и похлопал лейтенанта по плечу. - Врет она все. И является преступницей деревенского масштаба.
   - Доказательства?
   - А вот! - Картуз вытащил из кармана руку. На ладони сыщика лежал полуживой таракан. - Я его в камин к бабке сунул, так там загазованность такая, что он и минуты не выдержал, едва ноги не протянул. А ведь это наш участковый таракан, тренированный, травленный-перетравленный. Шарман, Ведеркин?
   - А как жесь, Иван Иванович.
   - Сегодня ночью, после отлета бабки, устроим обыск. Не забудьте противогазы.
   Картуз с Ведеркиным так долго и пристально смотрели из-за кустов на печную трубу, что им в каждой тени стали мерещиться вылетающие старушки.
   - Так не пойдет, - решил инспектор, - давайте десять минут вы, десять - я.
   Лейтенант поморгал для разминки и взял трубу на прицел.
   Задремавшего Картуза разбудил возглас:
   - Инспектор, слышите?.. Летит.
   В избушке что-то затарахтело как старый мопед. Потом кто-то во тьме дома дал газ, и из трубы в облаке выхлопных газов вынеслась Тамара Ильчибеевна Покрышкина. На метле горело пять звездочек.
   Картина была потрясающей. Бабка летела как рокер - под хэвиметэл, в куртке с заклепками и черной повязке на голове. Она что-то орала на ломаном английском.
   - Ужасное произношение, - поморщился Картуз, когда рок-бабка скрылась за лесом. - Ну что, коллега, вперед!
   Мерцая стеклами противогаза в свете луны друзья остановились перед задним забором с зарослями крапивы и репейника.
   Лейтенант глухо осведомился из противогаза: - Через крапиву полезем?
   - А мы легких путей не ищем, Ведеркин, - ответил задыхаясь шеф. Потом сдвинул противогаз и сказал: - Запомни, нормальные герои всегда идут в обход. - Поправил маску и двинулся дальше.
   При перелазе через забор лейтенант порвал штаны, а Картуз лишился башмака.
   В сарае была найдена метла, которую гражданка Покрышкина выдавала за средство передвижения.
   - Возьми-ка ее с собой, - велел Картуз. - Пригодится.
   Сыщики пыхтя подобрались к дому. Лейтенант подсадил Картуза к окну, и тот с грохотом скрылся в недрах дома.
   Избушка сонно заворочалась.
   - Ух-ты! - донеслось изнутри. - Ой-ты! - послышалось снова, - Ах-ты!
   Лейтенант засуетился, беспокоясь. Привстал на цыпочки, нес- колько раз подпрыгнул, но ничего не увидел.
   - А я? А меня? - бормотал он.
   Наконец его глаза за стеклами противогаза осветились решимостью. Он взял метлу на изготовку, как спортсмен-шестовик. Отошел, разбежался, воткнул метлу в сыру землю. Та согнулась луком под тяжестью блюстителя порядка. Пружинно разогнулась. Потенци- альная энергия перешла в кинетическую, и Ведеркин со скоростью ядра просвистел над инспектором, влетел в печку, пронесся сквозь трубу, скатился по крыше и упал перед окном, точно в том месте, откуда затеял свое мероприятие. Противогаз, на секунды застрявший по дороге, догнал наконец хозяина, стукнув по голове.
   - Лейтенант, - из окна высунулся довольный Картуз, - знаете, зачем у нее звездочки на метле? Это судимости. Я тут ее документы нашел. Интересная личность. Причем два раза судима за мелкие пакости, один за крупные: пыталась в самолет зайти на высоте 10 тысяч метров. А также привлекалась за торговлю радиоактивными отходами, добываемыми через некоего Горыныча Адольфа Иогановича. За что пятая звездочка - пока не ясно, в деле ничего нет.
   - Может, она заранее сообразила, что мы не зря зарплату получаем, ну и представила свое скорое будущее во всей очевидности?
   - Лейтенант, запомните, - строго сказал шеф, - это нелогично. Все преступники всегда уверены в полной безнаказанности. Ну вот вы, Ведеркин, пойдете на улицу, где вам на голову упадет кирпич? Так вот и колдунья не станет заниматься мелко-крупными экологическими пакостями, если будет знать, сколько у нас паутины на участке.
   - А причем тут паутина?
   - Ну убирать-то её ей придется! Шарман, Ведеркин? А теперь слушайте меня внимательно... - и две тени перешли на шифрованный шепот.
   Тамара Ильчибеевна вернулась домой под самое утро, темным силуэтом на восходящем солнце нырнула в трубу.
   Колдунья явно была недовольна прошедшей ночью. Она швырнула метлу в угол, сплюнула на грязный пол, засыпанный высохшими лягушачьими лапками вперемешку с насекомыми, и ворча что-то на рокерско-деревенском жаргоне Кисляевского диалекта, легла на печь, бряцая молниями с заклепками.
   Когда храп наполнил избу, из-за пестрой занавески с веселыми роджерами высунулась рука в черной перчатке и вместо супер-современной самонаводящейся метлы с ручным управлением поставила обычную - подметательно-собирательное приспособление.
   На участке Картуз предложил подчиненному полетать на метле вокруг дома, чтоб замерить уровень загазованности, создаваемый метлой. Он прикрепил датчик к выхлопному отверстию и дал добро.
   Ведеркин сказал:"Поехали!", махнул рукой и скрылся в зарослях смородины, прилегающих к левой стене участка.
   Несмотря на повреждения, полученные экипажем метлы при полете и приземлении, уровень удалось замерить. Он значительно превышал норму содержания углекислого газа, что не могло не отразиться на Кисляевской экологии.
   Инспектор, забинтовывая Ведеркина, пообещал дать ему звание летчика-испытателя и при первой возможности послать в космос. Лейтенант поморщился, но козырнул и сказал:
   - Всегда готов!
   Вечерело. Друзья обсуждали положение дел.
   - Ну что, - спросил Ведеркин, - будем брать?
   - Незачем, - хитро улыбнулся инспектор, - нам ее на блюдечке принесут, с голубой каемочкой.
   - Кто? - удивился молодой лейтенант.
   - Сидоров и "Скорая помощь".
   - Кто? - остолбенел помощник инспектора.
   Зазвенел телефон.
   Трубку, после некоторой неразберихи, взяли оба.
   - Это Сидоров! - раздалось там. - У меня соседка на метле с трубы спрыгнула. Ногу сломала. "Скорая" спрашивает, ее сразу в больницу или сперва к вам?
   - К нам, к нам. У нас к ней дело.
   Колдунья выглядела плохо. На носилках ее поддерживали два крепких санитара.
   - Ну что, - спросил Картуз, - заклинание забыли?
   - Да какое там заклинание, - проскрипеле пострадавшая, - я завожу, а она никак, я по газам, а она ни в какую. Ну, думаю, может, с разгону осилит. Вылезла на трубу, разбежалась, ручку до отказа, и в крапиву - в пике.
   - Это все потому, что без номеров, - осведомил Тамару Ильчибеевну лейтенант.
   - Вы сейчас выздоравливайте, а потом к нам. На пятнадцать суток. Здесь все запаутинилось - прямо Алибаба какая-то с сорока разбойниками. Так что ваше метелка пригодится. Нога у вас костяная, срастется быстро. Да, кстати, на метле можете еще две звездочки добавить.
   - Как две? - удивился Ведеркин. - Еще и за ночные хулиганства. Это ведь она ночью звонила.
   - Ну все, - сказала бабка, - кранты. Окончательно ухожу в народную медицину.
   Глава четвертая
   Дело о синих баклажанах,
   или Галактическая история
   На дворе ярко сияло свежее солнце, умытое летним дождем. Погоды стояли отменные. Деньки чудесные. Звонков не было.
   - А что, - спросил Ведеркин, не сходить ли нам по грибы?
   - Можно, - ответил начальник, - грибы дело хорошее, я бы даже сказал вкусное. Дождик был, солнце есть, грибы будут. Собирайтесь.
   Ведеркин экипировался, как и положено, за 45 секунд. Картуз на две с половиной секунды быстрее.
   - Рядовой Кукушка, остаетесь на часах, - скомандовал Картуз.
   - Всегда на них, - ответил рядовой Кукушка.
   - Вот и ладно, - подытожил инспектор. - Но знаете, Ведеркин, по закону вероятности со следствием "падающего бутерброда" именно сейчас кому-то мы должны срочно понадобиться.
   Зазвонил телефон. Трубку взял рядовой Кукушка.
   - Инспектура ВАГОНа, - сказал он.
   В трубке что-то возмущенно запищало. Кукушка повернулся к грибникам:
   - Инопланетяне безобразничают.
   - Где именно они этим занимаются? - спросил Картуз.
   Трубка выслушала Кукушкина и снова заверещала.
   - В Охломоново, за версту отсюда, - ответил часовой.
   - А грибы у них есть?
   - А грибы у вас есть? - эхом прореагировал Кукушка.
   Трубка удовлетворенно ухнула.
   - С дом, - перевел часовой.
   - Выезжаем немедленно. И запишите вызов в журнал, - напомнил инспектор выходя.
   Охламоново было обычной деревней средней полосы России, с колодцем и сельсоветом. Друзья вышли из электрички и осмотрелись. Мимо них пробегал мальчик с кастрюлей на голове, в кирзовых сапогах и с фонариком, привязанным к животу.
   Картуз, любивший малышей, подошел к замаскированному дитяте и спросил:
   - Во что играете? В Мойдодыра?
   - Какого Мойдодыра, - возмутился из-под посудины ребенок. - Инопланетное вторжение, марсиане атакуют, но наши не сдаются. Ур- ра-а!
   Кастрюльный мальчик, бултыхаясь в кирзовых сапогах и мигая фонариком, помчался дальше.
   В сельсовете дело уточнилось.
   Год назад под Охломоновым потерпела крушение летающая тарелка без опознавательных знаков. Экипаж в составе одного сиреневого слизнеобразно-безобразного существа с рожками принялся за ремонт. А пока суд да дело пошел в трактористы. Так и жил при колхозе. Неделю пашет, в выходные ремонтирует свою тарелку. А еще занялся он садоводством. Построил чудной аппарат, от которого счетчики Гейгера зашкаливают, и начал выращивать призовые баклажаны. Но постепенно и все вокруг пошло в рост - ромашка аж по плечо, земляничины с голову. Елки соответственно выше облаков. Ходили слухи, что один местный преступник, скрывающийся от милиции, по ним на Луну ушел.
   Сперва удивлялись, потом привыкли.
   Но когда в деревне появилась корова с шестью ногами и с хвостом на месте вымени, запахло межпланетным скандалом.
   - Как же я их доить буду, клятых, - вопрошал председатель, размахивая руками перед невозмутимым Картузым, - Сколько за хвост ни дергай, молоко не течет. У меня план, у меня график, а мне вместо молока, понимаешь, хвосты подсовывают! Это ж просто хвостовство какое-то!
   - И как нам его найти? - спросил Ведеркин.
   - А по грибам! Чем ближе к нему, тем больше грибы.
   - Спасибо.
   Сыщики вышли из сельсовета и направились пыльным проселком в лес. Охломоновцы провожали их как на войну.
   Чем дальше они забирались в чащу, тем больше все становилось. Небо постепенно исчезло в вышине. Стволы деревьев уходили в недосягаемую высь. Кусты с четырехэтажный дом нависали над головами. Под десятиметровой шапкой пятиметрового гриба стояла небольшая голубая тарелка.
   Из-под нее торчали два кирзовых сапога. Картуз прокашлялся.
   Появилась симпатичная зеленая штука с глазом.
   - Наверное, голова, - вслух подумал Картуз и обратился к ней:
   - Это что ж, гражданин инопланетянин, делается? Цветы с человека, кусты с дом! Непорядок.
   - А что? - удивленно спросил зеленый кисель, вываливаясь из-под машины и принимая форму обычного тракториста. - По-моему хорошо, - сказал он, оглядываясь, - продуктивность повышенная.
   - Да вы только посмотрите, до чего его продуктивность довела! Кисель в сапогах!
   - Насчет киселя я бы попросил... рагу в фуражке...
   - Спокойней, граждане, спокойней. Это дело расследовать надо, а не ругаться. На вас, уважаемый пришелец, заявление поступило: в селе шестиногие коровы без вымени появились. Молока нет. Что делать? Придется с производством призовых баклажанов завязывать.
   - Да не могу я с ними завязать!
   Зеленый кисель в форме тракториста от расстройства пожелтел и пошел малиновыми пятнами:
   - Радиоактивные баклажаны - моя основная пища.
   Картуз с интересом обошел вокруг механизма.
   - И в чем у вас поломка?
   - В антигравитаторе. Без него возможно только припланетное передвижение.
   - Вот что, сейчас все бросай и полетим на станцию тех. обслуживания к нам, в Кисляевку. Там как раз высококлассный механик с инженерным уклоном отбывает наказание за несанкционированный запуск соседей в космос в обычном бытовом холодильнике.
   Инопланетянин согласился, перелился в выходные лапти, принял праздничный серо-буро-малиновый цвет и пригласил на посадку.
   Сыщики залезли во что-то очень напоминающее ванну, емкость быстро приняла форму ответственных товарищей.
   - Готовы? - спросил кисель.
   Картуз поправил симметричность козырька фуражки по отношению к носу и посмотрел на часы.
   - Готовы!
   Под ними что-то мягко заурчало, тарелка поднялась в воздух и полетела к Кисляевке.
   Две старушки охломоновки, набиравшие воду из колодца, сочувственно проводили взглядом аппарат.
   - Увез, - сказала одна.
   - Тьфу на него, - отозвалась другая.
   Механик Звездного городка Сергей Шаваевич Головастик закручивал гайку номер семь. Гайка шла туго. Головастик налег двумя руками и помог пузом. Запорожец накренился.
   Из-за него медленно выплыла летающая тарелка.
   У механика Головастика выпал ключ.
   В боку тарелки появилось отверстие.
   В нем показался инспектор ВАГОНа Картуз.
   - Сергей Шаваевич, вы в антигравитаторах разбираетесь? - спросил он.
   - Ну вот, - сказал Головастик, - говорили мне: не работай допоздна. Все. С завтрашнего дня режим и витамины.
   Тем временем тарелка приземлилась рядом с обалдевшим механиком. Картуз выпрыгнул из нее.
   - Тут антигравитатор полетел, - сообщил он. - Посмотрите?
   - А что, - спросил Головастик, - у нас вся милиция на тарелки пересела?
   - Да нет, просто гражданин подбросил.
   Гражданин показался в люке.
   Головастик тихо сполз по стенке.
   ВАГОНовцы учтиво подняли его за локотки и завели под тарелку.
   - Вы тут покажите Сергею Шаваевичу что у вас где, а мы пока отчетом займемся.
   Постепенно механик и инопланетянин разговорились, у них завязалось взаимопонимание на автолюбительской почве. Так и сыпались слова: кардан, ось, коленвал... И наконец они полезли в железные внутренности тарелки.
   Через полтора часа сдружившиеся братья по разуму - механик в кисельных пятнах, марсианин в мазуте - заявили, что все готово.
   - Неважно, где у него мозги, - сказал Головастик, - главное, что они работают.
   В дорогу механик подарил пришельцу любимый набор гаечных ключей, а инопланетянин портативный перемещатель соседей на дальние расстояния с гарантией на пятьсот лет.
   Картуз попросил кисельного подвезти их до участка.
   Когда тарелка зависла над отделением ВАГОНа, инспектор с помощником спустились на родную землю.
   - Ну, спасибо, - сказал кисельный, - большое галактическое спасибо, родные уже забыли, наверное, как я выгляжу.
   - Это трудно забыть, - пробурчал Ведеркин.
   - До свидания, - попрощался пришелец, - и еще раз спасибо.
   - Не за что, - ответил Картуз, - это наша обязанность. Счастливого пути!
   Ведеркин козырнул. Люк захлопнулся. Тарелка замигала разноц- ветными огнями, поднялась, накренилась и, резко взмыв, исчезла в темнеющем небе Подмосковья где-то в районе созвездия Волопаса.
   Сыщики разошлись по домам.
   Соседка Картуза, отставив лейку, еще долго смотрела на звезды.
   - Летають, летають... А чего летають?
   Глава пятая
   Дело о бабакуде,
   или Крылатые качели
   Картуз сочувственно слушал заведующего лабораторией Сохранения ненужных зверей при Институте Ненормальных Явлений, прибывшего к прославленному сыщику с первой электричкой.
   - Бабакуда пропала, - гундосил завлаб, - сгинула на погибель моей диссертации.
   - Опишите подоз.., тьфу, пропавшую поподробнее.
   - Такая кутасивая, с нюнзиком.
   - По буквам, пожалуйста.
   - Ню-нзи-ком.
   - А еще приметы у нее имеются?
   - Приметы, приметы, - задумчиво протянуло светило. - Да! Есть! Синдром закачивания имеется, открытый Синяковым.
   - Поподробнее, мы должны знать все.
   Оказалось, что бабакуда - отечественное дальневосточное млекопитающее средней комплекции, довольно лохматое, но симпатичное. Похожее на смесь слона собаки и кенгуру. Хотя в науке признано ближайшим родственником домовой мыши. Любит две вещи - сыр и качели. Вид качелей вызывает неодолимое желание качаться. На качелях впадает в глубокий сон и падает обычно после десятого качка. Спит до весны. Весной просыпается и снова ищет качели. Называется все это синдромом Синякова. Под большим секретом завлаб сказал, что Синяков это он и есть, а пропавшая бабакуда - единственный зарегистрированный экземпляр.
   В папке, лежавшей перед Картузом, были две фотографии убегшей - в профиль и фас.
   - Так себе нюнзик, - сказал Ведеркин из-за плеча шефа.
   - Бабакуда как бабакуда, - пожал плечами инспектор.
   - Бабакуда обыкновенная, ручная, - прочитал Ведеркин, - найдена при таинственных обстоятельствах группой геологов на Камчатке. Геологи сделали качели для отсеивания молибдена от курчатовия. Животное пришло на скрип, взобралось на качели и на десятом махе свалилось рядом в глубоком сне, в котором и пребывало до прибытия в Институт Ненормальных Явлений. С удовольствием ест сыр. Где живет и чем питается в природе, неизвестно.
   - Будем брать на качели. Шарман, Ведеркин?
   - А как жесь, Иван Иванович!
   Ведеркин взял лупу, Картуз фотоаппарат и сыщики отправились на место происшествия.
   ** У дверей белокафельного института их встретил местами поседевший от горя Синяков.
   Завлаб привел их к невысокому зданию в стиле Мозговитости и Просвещенности. Перед входом стояла статуя Менделеева, открывающего свою таблицу.
   Они прошли мимо доски, на которой значилось Институт НЕЯВКИ. Последние две буквы были намалеваны штатным юмористом.
   Группа миновала светлый вестибюль и двинулась гулкими тусклыми коридорами. Иногда по ходу на стенах попадались схемы невыполнимых, но оригинальных проектов Вечного Двигателя, Шапок-невидимок и видимок.
   - А что, у вас тут и шапки делают? - спросил Картуз.
   - Нет. Просто одно время здесь работали два Димки в лаборатории Непризнанных гениев - англичанин Неви и француз Ви, так это их шапки.
   - Ага, - глубокомысленно изрек инспектор.
   Они свернули за угол, обошли скульптуру Дедала в разрезе, объясняющую принцип использования крылатого двигателя в Древней Греции, миновали группу нобелевских лауреатов, забивающих козла.
   - Ну вот и прибыли, - остановился Синяков перед белыми дверями, потрепанными учеными буднями.
   - Рыба, - гаркнул сзади лауреат по физике.
   Дверь закрылась.
   Стены лаборатории были увешаны фотографиями Синякова рядом с выдающимися людьми, даже с Архимедом. Где раздобыл изыскательный завлаб Архимеда, никто не знал.
   Расследование отпечатков было нетрудным. Наследил исчезнувший изрядно. Цепочка следов тянулась по клетке, спускалась на пол, пересекала спектроскоп, проходила по спящему лаборанту, поднима- лась на потолок и исчезала в вентиляционном отверстии.
   - Э-э, - прокричал Ведеркин в шахту.
   - У-у, - донеслось оттуда.
   - Труба загибается по небольшим углом влево, на 40 градусов, - сказал умный Ведеркин.
   Крошки сыра и следы на халате спящего показали, что бабакуда съела завтрак лаборанта и вытерла об него лапы.
   - А почему он спит? - спросил Картуз, рассматривая помощника светила через увеличительное стекло.
   - Экзамен вчера сдал, - ответил Синяков, отечески глядя на студента.
   При слове "экзамен" спящий застонал.
   - Ну и как? - спросил инспектор.
   - Порядок.
   ** После похода в Институт Ненормальных Явлений сведений прибавилось мало.
   На прощание Синяков сказал, что бабакуда с нюнзиком днем скорее всего будет отсиживаться в укромности и сокрытости, а на большую дорогу выйдет ночью. Об опасности и хищности ее никто ничего не упоминал.
   До вечера Ведеркин, заведывавший художественно-просветительной работой в Кисляевском отделении ВАГОНа, отпечатал объявления с фотографиями. В них значилось:
   Разыскивается гражданка Бабакуда (с нюнзиком).
   Приметы: похожа на кенгуру, собаку и слона одновременно.
   Особые приметы: при скрипе качелей впадает в спячку.
   Просьба: без нюнзика не приводить.
   Отметив границы микрорайона, где предположительно скрывался убегший, ВАГОНовцы принялись за дело.
   Сгущались фиолетовые сумерки, дома загорались топазовыми окнами, слагающимися в причудливые узоры.
   Ведеркин расклеивал объявления.
   Приладив на стену последнее, он довольно разглядывал дело своих рук.
   Сзади кто-то подошел, большая темно-синяя тень упала на листок.
   - Сбежал? - спросили его.
   - Далеко не сбежит, - ответил лейтенант и пригладил рукавом отклеивающийся уголок.
   - Ну-ну, - сказали за спиной, и некто растворился в темноте.
   Ведеркин нагнулся за сумкой с клеем и картой и оставался в такой позе минуты три: следы показали, что это была бабакуда. С нюнзиком или без осталось загадкой.
   Лейтенант, понурившись, стоял перед Картузом.
   - Ну, будет... - шеф снисходительно похлопал его по плечу. - Против качелей он не устоит, заодно и ребятишек здешних порадуем.
   Сыщики нырнули в ближайшую мусорную свалку и через какие-нибудь полчаса из старой кровати, пылесоса, ящика из-под бутылок и кое-каких мелочей создали штуку, которой бы и Кулибин позавидовал. Конструкция держалась на медной проволоке и честном слове инспектора.
   Качели приводились в движение Ведеркиным, сидящим в засаде, путем дергания бельевой веревки, конфискованной для проведения операции. Прищепки на ней поблескивали зеленым и казались светлячками, плавно парящими над землей.
   "Маяк" пропикал двенадцать часов. Картуза видно не было.
   Луна отражалась в лакированном козырьке Ведеркина. Монотонный скрип качелей отражался эхом от соседних домов. Прищепки, усыпляя бдительного лейтенанта, межденно маячили перед глазами.
   Вдруг на стену слева от Ведеркина упала большая тень, напоминающая слона, кенгуру и собаку одновременно.
   Лейтенант вскочил. Пятно тени на стене отпрыгнуло огромным австралийским скачком. Земля вздрогнула.
   Ведеркин, человек в общем-то серьезный и не суеверный, в такой ответственный момент все же дал слабинку, но принялся зазывать животное:
   - Ловись, бабакуда большая и маленькая, - приговаривал он.
   Глаза лохматого зверя дальневосточной наружности были прикованы к качелям.
   Наконец бабакуда не вытерпела, зевнула, с разбегу вскочила на качели и, странно, сама принялась их раскачивать. Картины была не для слабонервных, но Ведеркин выдержал.