Страница:
Страшно вспомнить. В жизни женщины должно быть что-то помимо работы, и Мэтью был хорошим кандидатом на это «что-то». Ничуть не хуже тысяч других мужчин, что ходили по улицам Барривиля.
Мэтью позвонил на следующий день и пригласил Дженнифер в ресторан. Потом последовала прогулка по ночному городу и вечеринка в баре, выезд на пикник к озеру и первые поцелуи в парке.
Через пару месяцев Дженнифер с удивлением обнаружила, что встречается с мужчиной, которого поначалу совершенно не воспринимала всерьез.
– Почему бы и нет, дорогая? – посмеивалась ее подруга Элизабет. – Сколько можно сидеть со своими книжками, игнорируя мужчин? Мэтью, конечно, ничего особенного не представляет, но он хорошо к тебе относится, и этого вполне достаточно. Сойдет для начала.
Миссис Купер была того же мнения. Узнав, что у дочери появился постоянный бой-френд, она принялась украдкой присматривать свадебные платья и обзванивать кондитерские, специализирующиеся на выпечке к торжественным мероприятиям. Дженнифер поначалу разозлилась, когда обнаружила в доме родителей парочку свежих свадебных каталогов. Но потом поняла, что спорить с Элисон не стоит, и смирилась.
Тем более что дело действительно шло к свадьбе.
Когда пришло время пить чай, Элисон себе в помощницы выбрала Дженнифер.
– Пойдем, дорогая, поможешь мне чай заварить и торт нарезать, – величественно сказала она.
Дженнифер поднялась вслед за матерью. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что чай – лишь предлог. На самом деле миссис Купер жаждет поделиться впечатлениями, а заодно прочитать дочери очередное нравоучение.
Естественно, Дженнифер не ошиблась. Элисон методично заваривала чай, не нуждаясь в помощи, и высказывала дочери претензии.
– Как ты себя ведешь?
– А что я не так делаю? – опешила Дженнифер.
Она ожидала нотаций по поводу опоздания, но уж никак не из-за поведения.
– Абсолютно все! – отрезала миссис Купер. – Сидишь букой, даже не посмотришь на него.
– На кого?
– Да на Мэтью, разумеется! – всплеснула руками Элисон. – Разве можно так общаться с мужчинами? У тебя же опять ничего не получится.
– А что у меня должно получиться? По-моему, у нас все в порядке, – обиделась Дженнифер.
– В порядке, да не в том! – отрезала миссис Купер. – Мэтью милый молодой человек, воспитанный, симпатичный, образованный. Очень тебе подходит. За него надо хвататься обеими руками и крепко держаться.
– Мам, хватит меня сватать.
– Хватит тебя сватать? А что мне еще остается делать, раз ты не можешь сама позаботиться о себе?
– Я прекрасно забочусь о себе вот уже пять лет. И где у тебя поднос, кстати?
– Отлично у тебя выходит заботиться о себе, – фыркнула миссис Купер. – Скоро мхом порастешь, как твоя Мириам. Или Мариам? Эта, которая с тобой в библиотеке работает, в очках и тощая. А поднос в правом ящичке.
– Ее зовут Мэрилин, мама, – улыбнулась Дженнифер, открывая правый ящик. – И она после праздников уходит из библиотеки.
– Слава богу! Хоть одно мудрое решение в жизни этой женщины.
– А меня назначают на ее место. Буду больше получать, представляешь?
Но если Дженнифер думала, что миссис Купер запрыгает от радости, она сильно просчиталась.
– Никогда ты не поумнеешь, Джен! Но раз не хочешь уходить из своей библиотеки, то хотя бы Мэтью не упусти. Больше такого шанса не представится.
– Откуда ты знаешь? – рассмеялась Дженнифер.
Она не теряла надежды перевести разговор на шутливые рельсы.
Но миссис Купер не желала шутить.
– Много мужчин в вашу библиотеку заходят? Да ты должна во всем угождать Мэтью, а ты с ним едва разговариваешь!
– Ты не боишься, что тебя в комнате слышно? – спросила Дженнифер.
Бледное одутловатое лицо Элисон покрылось красными пятнами.
– Я, между прочим, о твоем благе думаю! – В ее глазах заблестели слезы.
– Да знаю я, мам. Но я сама ни в чем не уверена. Хочется еще подумать. Может быть, Мэтью все-таки не то, что мне нужно?
Слезы миссис Купер моментально высохли.
– Хотелось бы наконец выяснить, что тебе нужно. Лично я понятия об этом не имею, – процедила она. – Но, по-моему, Мэтью даже больше, чем ты заслуживаешь! Тридцать два года, и ни одного достойного кандидата на горизонте. Тебе перед подругами не стыдно?
– Давай не будем ссориться сегодня. Рождество все-таки.
Миссис Купер поджала губы.
– Я с тобой не ссорюсь. Я тебя жизни учу! Не хочешь меня слушать, так хоть на подруг посмотри. На ту же Элизабет. Вот умница девочка, устроилась всем на зависть. Работа престижная, популярность, признание. Про мужа даже говорить не хочу. А ведь ты ничем не хуже ее!
С этими словами миссис Купер понесла поднос с чайником и чашками в гостиную. Дженнифер подхватила торт с кружевными сливками и последовала за ней, чуть не лопаясь от негодования.
Ничем ее не хуже! Хоть на этом спасибо. Вечно Элизабет ставят ей в пример, еще со школьных времен. И одевается-то она с потрясающим вкусом, и в колледж ее зачислили престижный, и на работу замечательную устроилась, и денег зарабатывает втрое больше.
А уж когда Элизабет вышла замуж за состоятельного бизнесмена, то Дженнифер совсем жизни не стало. Матери невозможно объяснить, что они с Элизабет совершенно разные люди. Кому-то дано блистать на местном телевидении, а кому-то – перебирать архивный фонд библиотеки. Кто-то покоряет роскошных мужчин с первого взгляда, а кому-то достаются скромные среднестатистические клерки из аудиторской компании.
Как говорится, каждому свое, и отчаиваться из-за этого просто глупо.
Дженнифер не отчаивалась. Она искренне радовалась за подругу и даже чуть-чуть гордилась тем, что дружит с самой Элизабет Вотерфлоу. Круглое розовощекое личико Элизабет было хорошо знакомо жителям Барривиля, которые по утрам включали канал местного телевидения. Элизабет была звездой программы «Утренние новости» и искренне считала, что персоны важнее нее в Барривиле нет.
Эта уверенность невольно передавалась всем ее знакомым, и у Элизабет была репутация женщины чрезвычайно привлекательной, успешной и желанной для большинства мужчин.
Разве могла Дженнифер с ней сравниться?
Она и не пыталась.
После семейного ужина, полного намеков и полутонов, Мэтью проводил Дженнифер домой.
– У тебя изумительная мама, – восхищался он. – А готовит как чудесно, пальчики оближешь.
– Предупреждаю сразу, я так не умею, – улыбнулась Дженнифер.
– Это не страшно. – Мэтью обнял ее за плечи и прижал к себе. – Мы будем часто навещать твою маму. Мне показалось, она не будет против.
Зато я буду, подумала Дженнифер мрачно.
– В общем, праздник получился что надо. Предлагаю его продолжить… Как ты на это смотришь?
Дженнифер прекрасно поняла, что он имеет в виду. Глупо расставаться сейчас, когда у нее есть свободная квартирка и Мэтью вполне может остаться на ночь.
Проблема была в том, что Дженнифер ужасно не хотела, чтобы Мэтью оставался на ночь.
– Я так устала сегодня, – вздохнула она. – У меня был тяжелый день.
– А я бы помог тебе расслабиться…
Дженнифер сдерживала себя, чтобы не сказать грубость.
– Давай в другой раз, хорошо?
С обиженным видом Мэтью потоптался у подъезда, засунув руки в карманы пальто. Он надеялся пробудить в ней хотя бы жалость, но сердце Дженнифер не дрогнуло.
– Спокойной ночи, – сказала она, поцеловала его и скрылась за дверью, прежде чем он успел обнять ее и остановить.
Телефонный звонок Дженнифер услышала еще на лестнице. Дребезжание допотопного аппарата, купленного на распродаже в минуту душевной слабости, было способно мертвого поднять на ноги, и Дженнифер торопливо вытащила из кармана ключи. Кому это она понадобилась в половине одиннадцатого вечера?
В прихожей она, не раздеваясь, сняла трубку. Подтаявший снег комками падал с сапог на чистый пол.
– Дженни, где ты шатаешься? Я тебе уже битый час звоню, а тебя все нет.
Дженнифер улыбнулась. Задорный голосок принадлежал ее лучшей подруге Элизабет, которую буквально пару часов назад восхваляла ее мать.
– Я же всегда у родителей в это время, – напомнила она. – Весь вечер у них просидела.
– А, точно, – протянула Элизабет. – Я совсем забыла. Думала, ты захочешь провести первое Рождество наедине с Мэтью.
От тона подруги у Дженнифер мурашки по телу побежали. Она знала, что Элизабет не одобряет ее отношений с Мэтью.
Точнее, серьезных отношений с Мэтью. Ни к чему не обязывающий романчик – это куда ни шло, а вот замуж выходить за обычного клерка – это уже преступление. По мнению Бетти Дженнифер была достойна большего.
– Как у вас дела, между прочим? Он уже накопил денег на свадьбу? – ехидно осведомилась Элизабет. Ответить Дженнифер не успела, потому что подруга тут же продолжила: – Слушай, у меня для тебя потрясающая новость! Знаешь, кого я сегодня встретила на улице?
– Понятия не имею.
Дженнифер нагнулась и стала расстегивать молнию на сапогах.
– Ну попробуй, угадай.
– Да не знаю я!
– Даже попытаться не хочешь, – обиделась Элизабет. – Ладно. Выхожу я сегодня из магазина и сталкиваюсь нос к носу… с Бланш!
– Что?
От изумления Дженнифер забыла о луже, натекшей с грязных сапог.
– Бланш Хитроу?
– С ней самой.
– Шутишь?
– Я сама чуть в обморок не упала, – тараторила Элизабет. – Больше десяти лет о ней ни слуху ни духу, а тут свалилась как снег на голову. Разодета как картинка, вся в бриллиантах, на пальцах так и сверкают, на коллекционном «кадиллаке», я чуть в обморок не грохнулась, представляешь? Я ее едва узнала, а машина просто отпад. Я такие в каталоге только видела, а она спокойно сидит за рулем, как будто это и не «кадиллак» вовсе, а обычная жестянка…
– Да погоди ты про машину, – перебила Дженнифер. – Про Бланш лучше расскажи. Как она? Сильно изменилась? Как у нее дела? Что она вообще сейчас делает?
– Что ты, Бланш не знаешь? У нее всегда все в порядке. Живет не жалуется, замуж не вышла. В гости нас зовет, между прочим.
– С ума сойти, – прошептала Дженнифер. – Мы же столько лет не виделись…
С Бланш Роксан Хитроу, или просто Бланш, они дружили в школе. На следующий день после выпускного вечера Бланш укатила в Ньюайленд – лично подавать документы в колледж, как она сообщила удивленным родителям, и покорять большой город, как знали ее подруги. Год она звонила подругам и иногда приезжала в Барривиль. Вроде бы дела ее шли на лад – учеба, новые друзья, интересная бурная жизнь.
Впрочем, у Бланш всегда все было отлично. Их подруга отличалась неиссякаемым оптимизмом и верой в то, что ей предстоит исключительная жизнь. А через пару лет Бланш пропала. О ней никто ничего не знал, и только редкие звонки родителям и денежные переводы свидетельствовали о том, что она не сгинула окончательно в ньюайлендских (или каких-нибудь еще) джунглях.
– Ты же знаешь Бланш, – расхохоталась Элизабет. – Она существо необыкновенное. Как я поняла, она в Барривиле уже третий день, успела дом снять и вообще хорошо устроиться. Шустра как всегда.
– А дом-то снимать зачем? Не проще было у родителей остановиться? – удивилась Дженнифер.
– Откуда я знаю? – фыркнула Элизабет. – Сама у нее и спросишь. Как насчет встречи? Завтра суббота, я как раз свободна. Посидим, поболтаем. Я адрес записала, заеду за тобой часиков в шесть, хорошо?
– Договорились.
Дженнифер повесила трубку и стала раздеваться. Она была до такой степени взбудоражена появлением подруги, что только когда ложилась спать, вспомнила, что завтра они с Мэтью хотели сходить в кино. Он так давно приглашал ее… Теперь будет злиться и говорить, что она всегда предпочитает ему подруг.
Ничего, беззаботно подумала Дженнифер, накрываясь одеялом, переживет. В кино в воскресенье сходим.
Успокоив совесть, Дженнифер немедленно заснула на своем узком скрипучем диване, не подозревая о том, что не только завтра, но и послезавтра в кино с Мэтью она не попадет. Безобидная встреча со старой подругой не просто полностью изменит ее жизнь, а перевернет все с ног на голову и насильно заставит поверить в то, что до сих пор казалось абсолютно невозможным.
Дженнифер спала, как ребенок, подложив ладони под щеку, а снег все падал и падал на ночной Барривиль, укутывая его в сказочное белое покрывало, пряча прошлые ошибки и проступки и позволяя проявиться на девственно чистой поверхности страницы новой захватывающей истории…
3
Мэтью позвонил на следующий день и пригласил Дженнифер в ресторан. Потом последовала прогулка по ночному городу и вечеринка в баре, выезд на пикник к озеру и первые поцелуи в парке.
Через пару месяцев Дженнифер с удивлением обнаружила, что встречается с мужчиной, которого поначалу совершенно не воспринимала всерьез.
– Почему бы и нет, дорогая? – посмеивалась ее подруга Элизабет. – Сколько можно сидеть со своими книжками, игнорируя мужчин? Мэтью, конечно, ничего особенного не представляет, но он хорошо к тебе относится, и этого вполне достаточно. Сойдет для начала.
Миссис Купер была того же мнения. Узнав, что у дочери появился постоянный бой-френд, она принялась украдкой присматривать свадебные платья и обзванивать кондитерские, специализирующиеся на выпечке к торжественным мероприятиям. Дженнифер поначалу разозлилась, когда обнаружила в доме родителей парочку свежих свадебных каталогов. Но потом поняла, что спорить с Элисон не стоит, и смирилась.
Тем более что дело действительно шло к свадьбе.
Когда пришло время пить чай, Элисон себе в помощницы выбрала Дженнифер.
– Пойдем, дорогая, поможешь мне чай заварить и торт нарезать, – величественно сказала она.
Дженнифер поднялась вслед за матерью. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что чай – лишь предлог. На самом деле миссис Купер жаждет поделиться впечатлениями, а заодно прочитать дочери очередное нравоучение.
Естественно, Дженнифер не ошиблась. Элисон методично заваривала чай, не нуждаясь в помощи, и высказывала дочери претензии.
– Как ты себя ведешь?
– А что я не так делаю? – опешила Дженнифер.
Она ожидала нотаций по поводу опоздания, но уж никак не из-за поведения.
– Абсолютно все! – отрезала миссис Купер. – Сидишь букой, даже не посмотришь на него.
– На кого?
– Да на Мэтью, разумеется! – всплеснула руками Элисон. – Разве можно так общаться с мужчинами? У тебя же опять ничего не получится.
– А что у меня должно получиться? По-моему, у нас все в порядке, – обиделась Дженнифер.
– В порядке, да не в том! – отрезала миссис Купер. – Мэтью милый молодой человек, воспитанный, симпатичный, образованный. Очень тебе подходит. За него надо хвататься обеими руками и крепко держаться.
– Мам, хватит меня сватать.
– Хватит тебя сватать? А что мне еще остается делать, раз ты не можешь сама позаботиться о себе?
– Я прекрасно забочусь о себе вот уже пять лет. И где у тебя поднос, кстати?
– Отлично у тебя выходит заботиться о себе, – фыркнула миссис Купер. – Скоро мхом порастешь, как твоя Мириам. Или Мариам? Эта, которая с тобой в библиотеке работает, в очках и тощая. А поднос в правом ящичке.
– Ее зовут Мэрилин, мама, – улыбнулась Дженнифер, открывая правый ящик. – И она после праздников уходит из библиотеки.
– Слава богу! Хоть одно мудрое решение в жизни этой женщины.
– А меня назначают на ее место. Буду больше получать, представляешь?
Но если Дженнифер думала, что миссис Купер запрыгает от радости, она сильно просчиталась.
– Никогда ты не поумнеешь, Джен! Но раз не хочешь уходить из своей библиотеки, то хотя бы Мэтью не упусти. Больше такого шанса не представится.
– Откуда ты знаешь? – рассмеялась Дженнифер.
Она не теряла надежды перевести разговор на шутливые рельсы.
Но миссис Купер не желала шутить.
– Много мужчин в вашу библиотеку заходят? Да ты должна во всем угождать Мэтью, а ты с ним едва разговариваешь!
– Ты не боишься, что тебя в комнате слышно? – спросила Дженнифер.
Бледное одутловатое лицо Элисон покрылось красными пятнами.
– Я, между прочим, о твоем благе думаю! – В ее глазах заблестели слезы.
– Да знаю я, мам. Но я сама ни в чем не уверена. Хочется еще подумать. Может быть, Мэтью все-таки не то, что мне нужно?
Слезы миссис Купер моментально высохли.
– Хотелось бы наконец выяснить, что тебе нужно. Лично я понятия об этом не имею, – процедила она. – Но, по-моему, Мэтью даже больше, чем ты заслуживаешь! Тридцать два года, и ни одного достойного кандидата на горизонте. Тебе перед подругами не стыдно?
– Давай не будем ссориться сегодня. Рождество все-таки.
Миссис Купер поджала губы.
– Я с тобой не ссорюсь. Я тебя жизни учу! Не хочешь меня слушать, так хоть на подруг посмотри. На ту же Элизабет. Вот умница девочка, устроилась всем на зависть. Работа престижная, популярность, признание. Про мужа даже говорить не хочу. А ведь ты ничем не хуже ее!
С этими словами миссис Купер понесла поднос с чайником и чашками в гостиную. Дженнифер подхватила торт с кружевными сливками и последовала за ней, чуть не лопаясь от негодования.
Ничем ее не хуже! Хоть на этом спасибо. Вечно Элизабет ставят ей в пример, еще со школьных времен. И одевается-то она с потрясающим вкусом, и в колледж ее зачислили престижный, и на работу замечательную устроилась, и денег зарабатывает втрое больше.
А уж когда Элизабет вышла замуж за состоятельного бизнесмена, то Дженнифер совсем жизни не стало. Матери невозможно объяснить, что они с Элизабет совершенно разные люди. Кому-то дано блистать на местном телевидении, а кому-то – перебирать архивный фонд библиотеки. Кто-то покоряет роскошных мужчин с первого взгляда, а кому-то достаются скромные среднестатистические клерки из аудиторской компании.
Как говорится, каждому свое, и отчаиваться из-за этого просто глупо.
Дженнифер не отчаивалась. Она искренне радовалась за подругу и даже чуть-чуть гордилась тем, что дружит с самой Элизабет Вотерфлоу. Круглое розовощекое личико Элизабет было хорошо знакомо жителям Барривиля, которые по утрам включали канал местного телевидения. Элизабет была звездой программы «Утренние новости» и искренне считала, что персоны важнее нее в Барривиле нет.
Эта уверенность невольно передавалась всем ее знакомым, и у Элизабет была репутация женщины чрезвычайно привлекательной, успешной и желанной для большинства мужчин.
Разве могла Дженнифер с ней сравниться?
Она и не пыталась.
После семейного ужина, полного намеков и полутонов, Мэтью проводил Дженнифер домой.
– У тебя изумительная мама, – восхищался он. – А готовит как чудесно, пальчики оближешь.
– Предупреждаю сразу, я так не умею, – улыбнулась Дженнифер.
– Это не страшно. – Мэтью обнял ее за плечи и прижал к себе. – Мы будем часто навещать твою маму. Мне показалось, она не будет против.
Зато я буду, подумала Дженнифер мрачно.
– В общем, праздник получился что надо. Предлагаю его продолжить… Как ты на это смотришь?
Дженнифер прекрасно поняла, что он имеет в виду. Глупо расставаться сейчас, когда у нее есть свободная квартирка и Мэтью вполне может остаться на ночь.
Проблема была в том, что Дженнифер ужасно не хотела, чтобы Мэтью оставался на ночь.
– Я так устала сегодня, – вздохнула она. – У меня был тяжелый день.
– А я бы помог тебе расслабиться…
Дженнифер сдерживала себя, чтобы не сказать грубость.
– Давай в другой раз, хорошо?
С обиженным видом Мэтью потоптался у подъезда, засунув руки в карманы пальто. Он надеялся пробудить в ней хотя бы жалость, но сердце Дженнифер не дрогнуло.
– Спокойной ночи, – сказала она, поцеловала его и скрылась за дверью, прежде чем он успел обнять ее и остановить.
Телефонный звонок Дженнифер услышала еще на лестнице. Дребезжание допотопного аппарата, купленного на распродаже в минуту душевной слабости, было способно мертвого поднять на ноги, и Дженнифер торопливо вытащила из кармана ключи. Кому это она понадобилась в половине одиннадцатого вечера?
В прихожей она, не раздеваясь, сняла трубку. Подтаявший снег комками падал с сапог на чистый пол.
– Дженни, где ты шатаешься? Я тебе уже битый час звоню, а тебя все нет.
Дженнифер улыбнулась. Задорный голосок принадлежал ее лучшей подруге Элизабет, которую буквально пару часов назад восхваляла ее мать.
– Я же всегда у родителей в это время, – напомнила она. – Весь вечер у них просидела.
– А, точно, – протянула Элизабет. – Я совсем забыла. Думала, ты захочешь провести первое Рождество наедине с Мэтью.
От тона подруги у Дженнифер мурашки по телу побежали. Она знала, что Элизабет не одобряет ее отношений с Мэтью.
Точнее, серьезных отношений с Мэтью. Ни к чему не обязывающий романчик – это куда ни шло, а вот замуж выходить за обычного клерка – это уже преступление. По мнению Бетти Дженнифер была достойна большего.
– Как у вас дела, между прочим? Он уже накопил денег на свадьбу? – ехидно осведомилась Элизабет. Ответить Дженнифер не успела, потому что подруга тут же продолжила: – Слушай, у меня для тебя потрясающая новость! Знаешь, кого я сегодня встретила на улице?
– Понятия не имею.
Дженнифер нагнулась и стала расстегивать молнию на сапогах.
– Ну попробуй, угадай.
– Да не знаю я!
– Даже попытаться не хочешь, – обиделась Элизабет. – Ладно. Выхожу я сегодня из магазина и сталкиваюсь нос к носу… с Бланш!
– Что?
От изумления Дженнифер забыла о луже, натекшей с грязных сапог.
– Бланш Хитроу?
– С ней самой.
– Шутишь?
– Я сама чуть в обморок не упала, – тараторила Элизабет. – Больше десяти лет о ней ни слуху ни духу, а тут свалилась как снег на голову. Разодета как картинка, вся в бриллиантах, на пальцах так и сверкают, на коллекционном «кадиллаке», я чуть в обморок не грохнулась, представляешь? Я ее едва узнала, а машина просто отпад. Я такие в каталоге только видела, а она спокойно сидит за рулем, как будто это и не «кадиллак» вовсе, а обычная жестянка…
– Да погоди ты про машину, – перебила Дженнифер. – Про Бланш лучше расскажи. Как она? Сильно изменилась? Как у нее дела? Что она вообще сейчас делает?
– Что ты, Бланш не знаешь? У нее всегда все в порядке. Живет не жалуется, замуж не вышла. В гости нас зовет, между прочим.
– С ума сойти, – прошептала Дженнифер. – Мы же столько лет не виделись…
С Бланш Роксан Хитроу, или просто Бланш, они дружили в школе. На следующий день после выпускного вечера Бланш укатила в Ньюайленд – лично подавать документы в колледж, как она сообщила удивленным родителям, и покорять большой город, как знали ее подруги. Год она звонила подругам и иногда приезжала в Барривиль. Вроде бы дела ее шли на лад – учеба, новые друзья, интересная бурная жизнь.
Впрочем, у Бланш всегда все было отлично. Их подруга отличалась неиссякаемым оптимизмом и верой в то, что ей предстоит исключительная жизнь. А через пару лет Бланш пропала. О ней никто ничего не знал, и только редкие звонки родителям и денежные переводы свидетельствовали о том, что она не сгинула окончательно в ньюайлендских (или каких-нибудь еще) джунглях.
– Ты же знаешь Бланш, – расхохоталась Элизабет. – Она существо необыкновенное. Как я поняла, она в Барривиле уже третий день, успела дом снять и вообще хорошо устроиться. Шустра как всегда.
– А дом-то снимать зачем? Не проще было у родителей остановиться? – удивилась Дженнифер.
– Откуда я знаю? – фыркнула Элизабет. – Сама у нее и спросишь. Как насчет встречи? Завтра суббота, я как раз свободна. Посидим, поболтаем. Я адрес записала, заеду за тобой часиков в шесть, хорошо?
– Договорились.
Дженнифер повесила трубку и стала раздеваться. Она была до такой степени взбудоражена появлением подруги, что только когда ложилась спать, вспомнила, что завтра они с Мэтью хотели сходить в кино. Он так давно приглашал ее… Теперь будет злиться и говорить, что она всегда предпочитает ему подруг.
Ничего, беззаботно подумала Дженнифер, накрываясь одеялом, переживет. В кино в воскресенье сходим.
Успокоив совесть, Дженнифер немедленно заснула на своем узком скрипучем диване, не подозревая о том, что не только завтра, но и послезавтра в кино с Мэтью она не попадет. Безобидная встреча со старой подругой не просто полностью изменит ее жизнь, а перевернет все с ног на голову и насильно заставит поверить в то, что до сих пор казалось абсолютно невозможным.
Дженнифер спала, как ребенок, подложив ладони под щеку, а снег все падал и падал на ночной Барривиль, укутывая его в сказочное белое покрывало, пряча прошлые ошибки и проступки и позволяя проявиться на девственно чистой поверхности страницы новой захватывающей истории…
3
25 декабря
Элизабет и Дженнифер долго блуждали по улице Гетти Барлоу в поисках дома номер девятнадцать. В целом городская планировка не создавала проблем даже для людей, впервые оказавшихся в Барривиле, – ровные прямые улицы, перекрестки, правильная нумерация домов. Дом номер пять шел за домом номер семь, а шестой и восьмой находились на противоположной стороне улицы.
Однако в этом районе кто-то на славу все запутал. Каждый дом словно стремился подчеркнуть свою индивидуальность, и номера на фасадах, казалось, были взяты «с потолка». Фонари на этой улице горели через один, а то и через два, и если бы не яркое сияние сугробов, кое-где идти пришлось бы на ощупь.
Дорога, в отличие от прямых барривильских дорог, петляла между домами как сумасшедшая. Можно было надеяться лишь на удачу, которая выведет к нужному дому, но никак не на здравый смысл.
– Ни разу здесь не была, – удивлялась Дженнифер. – Разве здесь есть жилые дома? Я думала, на Гетти Барлоу только склады и гаражи. Посмотри, какие дома странные. Вот этот, кажется, сейчас рухнет. Почему его не снесут?
– А чего ты ожидала от Бланш? – пыхтела в ответ Элизабет. – Эти трущобы как раз по ней. Она же любит, чтобы все было не как у людей.
Элизабет чрезвычайно тяжело далось путешествие на окраину города. Изящный автомобильчик, который муж подарил ей на очередной день рождения, пришлось оставить на подходах к улице Гетти Барлоу, потому что он наотрез отказывался ехать по засыпанной снегом дороге. Элизабет вылезла из машины, с силой захлопнув дверцу, и тут же увязла по колено в сугробе. Похоже было, что дороги в этом районе не чистили с начала зимы.
Отчаянно чертыхаясь, Элизабет брела за Дженнифер и обещала, что завтра же весь Барривиль узнает о том, что городские власти нагло пренебрегают своими обязанностями. Когда Элизабет устала ругать власти, она перешла на Бланш, возмущаясь недальновидностью подруги, которая вздумала снять дом в предназначенном к сносу районе.
Дженнифер молча слушала стенания Элизабет и улыбалась. Как же тяжело было бы жить с ней под одной крышей! И как только Дэниел… При мысли о нем Дженнифер сразу расхотелось улыбаться. Это запретная тема. Об этом нельзя даже думать.
Дом номер девятнадцать вырос перед ними словно из ниоткуда, старинное трех-этажное здание, чьи собратья красовались в Барривиле лишь на страницах старых книг в архивах городской библиотеки. Крупная цифра «19» висела около входной двери, как будто издеваясь над подругами, которые блуждали по этому району полчаса и в упор ее не замечали.
– Тьфу, пришли наконец, – выдохнула Элизабет. – У меня прическа совсем испортилась. Я буду похожа на чучело.
Вблизи дом выглядел совершенно заброшенным, а через щели в рассохшейся двери ветер, должно быть, гулял по всем этажам. Однако дорожка к крыльцу была тщательно подметена, а ручка на двери блестела как новенькая.
– Не понимаю, как можно жить в таком кошмарном доме, – невольно поежилась Элизабет. – Просто идеальные декорации для фильма о привидениях.
Дженнифер была полностью согласна с подругой.
– А ты уверена, что правильно записала адрес?
– Конечно уверена! – фыркнула Элизабет.
Она не терпела сомнений в том, что она все делает правильно.
– Ты что, не знаешь Бланш? Снять полуразрушенный дом вполне в ее характере.
И Элизабет смело потянула на себя дверную ручку.
Вопреки ожиданиям, дверь отворилась легко и без скрипа. Внутри было довольно темно, но тепло и сухо. В коридоре этажом выше горел свет, и подруги увидели широкую деревянную лестницу. Перила ее кое-где обрушились, а ступеньки подгнили, но в целом это была вполне симпатичная лестница.
– Если я сломаю здесь ногу, Бланш мне заплатит, – пробормотала Элизабет, скидывая капюшон кокетливой короткой шубки. – Подожди секунду.
Она достала из сумки маленькую расческу и принялась прихорашиваться.
– Ты как на свидание идешь, – рассмеялась Дженнифер, поднимаясь по лестнице. – Кого ты удивлять собираешься? Бланш?
– Красивая женщина всегда должна выглядеть красиво! – гордо сказала Элизабет, убирая расческу в сумку. – Вот поймешь это, и сразу все вокруг тебя изменится. Люди будут по-другому к тебе относиться, и мужчина стоящий в жизни появится, а не бухгалтер какой-то… или кто он там у тебя?
– Лучше скажи, куда дальше идти, – рассмеялась Дженнифер.
– У меня записано просто «второй этаж», – недовольно буркнула Элизабет.
На площадке второго этажа все двери, за исключением одной, имели на редкость нежилой вид – тонкие, деревянные, покрашенные не позднее времен Гражданской войны противной коричневой краской, которая давно облупилась и неопрятными клочьями свисала вниз.
Зато на ту, что являлась исключением, было любо-дорого посмотреть. Надежная, массивная, из темного полированного дерева, на котором не было ни царапинки, ни пятнышка, с внушительной отливающей золотом ручкой, она выглядела как процветающая тетушка на фоне нищих родственников. Ни на одной двери номера не было, но Дженнифер и Элизабет почему-то не сомневались, что им нужна именно эта, неуместно роскошная.
Элизабет протянула руку к дверному звонку, но нажать не успела, так как дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина неопределенного возраста в необъятном ярко-красном пальто. Женщина беспрестанно оборачивалась к кому-то, кто стоял у нее за спиной, и подруги видели только крашеный шиньон на ее затылке.
– Спасибо вам огромное, моя дорогая, слов нет, чтобы выразить мою благодарность. Такой камень с души сняли… – лепетала она.
Элизабет и Дженнифер переглянулись и расступились, чтобы дать женщине пройти.
– Вы же знаете, что благодарить надо не меня, – раздался звучный голос ее невидимого собеседника, а точнее, собеседницы.
Дженнифер покосилась на Элизабет. Она не слышала этот голос очень давно, но ошибиться было невозможно. Сочный, чувственный, с чарующими хриплыми нотками, он мог принадлежать только одной женщине на свете.
Бланш Хитроу.
Красное пальто окинуло подруг быстрым оценивающим взглядом и исчезло на лестнице, махнув на прощание широким подолом.
– Чего стоите? Заходите, – обратился уже к ним голос из квартиры, и тотчас в темном холле зажегся свет.
– Бланш! – взвизгнула Элизабет и бросилась на шею подруге. – Какая ты стала…
Да, Бланш Хитроу было не узнать. Она никогда не отличалась особой красотой, но сейчас в ней появилось то, что в женщине порой ценится гораздо выше яркой внешности, – шарм и стиль. В школе у Бланш была тоненькая темно-русая косичка, которая за годы ее таинственного отсутствия превратилась в роскошную черную шевелюру. Гладкие блестящие волосы были рассыпаны по плечам, а прямая челка придавала прическе Бланш нечто древнеегипетское.
Темные как вишни глаза были подкрашены сильно, но со вкусом, а прозрачная помада искусно скрадывала недостатки узких изогнутых губ. Одета Бланш была в черное шелковое кимоно, расшитое золотистыми и алыми цветами; на узких запястьях поблескивали тонкие браслеты.
– Ты просто чудо! – искренне восхитилась Дженнифер.
– Стараюсь не терять время зря, – хохотнула Бланш. – Эй, Бетти, дверь захлопни.
Элизабет с недовольной миной повиновалась. Она не терпела, когда ей указывали или когда говорили комплименты кому-либо, кроме нее.
Квартира, которую Бланш выбрала для себя в полуразрушенном доме, была под стать хозяйке – дорого обставленная, красивая и чуточку таинственная. Отделка квартиры странно контрастировала со всем домом, и Дженнифер невольно спрашивала себя, как могло так получиться. Какая бессмысленная трата денег – чудесно отделанная квартира в доме, который вот-вот развалится.
Не менее удивительным было и то, что на всем убранстве словно лежал отпечаток личности Бланш. И как она только успела за три дня? Приглушенные краски, множество маленьких светильников на стенах, прозрачные драпировки и еле уловимый запах благовоний создавали неповторимую атмосферу стиля и таинственности.
– У тебя очень красиво, – прошептала Дженнифер, оглядываясь по сторонам.
– Шикарно устроилась, – не без зависти пробормотала Элизабет, вешая шубку в шкаф с причудливыми резными дверцами. – Представляю, сколько эта мебель стоит. Да и в Барривиле такую не купишь.
– Разве я устроилась? – усмехнулась Бланш. – Всего-то на недельку приехала. Сняла первое, что под руку подвернулось. Ну проходите, нечего тут стоять.
Элизабет буркнула себе под нос нечто вроде «ненавижу, когда прибедняются», но послушно пошла за Бланш.
Они вошли в гостиную, и Дженнифер невольно ахнула от удивления. В середине большой прямоугольной комнаты стоял круглый деревянный стол на изогнутых ножках. Он был покрыт чем-то вроде куска черной шелковой ткани, и на нем были разложены самые невероятные вещи – колода карт, хрустальный шар на каменной подставке, несколько мелких и крупных камешков, чистые листы бумаги, графин с водой, раскрашенная деревянная доска с буквами, похожая на детскую игрушку, и еще какие-то предметы, в которых было не разобраться с первого взгляда.
Прямо над столом низко висела люстра, отчего странная коллекция на столе была отлично видна, а все остальное терялось в полумраке.
Дженнифер и Элизабет застыли на пороге комнаты, не понимая, что все это означает.
– Что встали то? – спросила Бланш за их спинами. – Пустите меня, я хоть свет включу нормальный.
Растолкав подруг, она подошла к люстре, дернула за шнурок, и та послушно уползла на свое место к потолку.
– Дженни, нажми на выключатель, вон он на стене справа от тебя, – сказала она.
Дженнифер щелкнула выключателем, и люстра загорелась ярче. Теперь были хорошо видны и пузатый гардероб с зеркалом в полный рост, и потертые кресла по обе его стороны, и книжный шкаф до потолка, и даже небольшая кушетка, притаившаяся в углу и почти скрытая тяжелыми бордовыми шторами.
– Что это такое? – очнулась Элизабет.
Она подошла к столу, взяла в руки карты.
– Почему они такие большие?
– Это карты Таро, – спокойно ответила Бланш.
– Зачем они тебе?
– Это моя работа.
– Работа? А что ты с ними делаешь? Гадаешь? – В голубых глазах Элизабет мелькнуло сомнение.
– И гадаю в том числе. Надо же как-то зарабатывать на жизнь. А теперь помогите, пожалуйста, убрать все это богатство со стола.
Бланш первой взяла доску с буквами и без всякого почтения кинула ее на одну из полок книжного шкафа. Туда же за доской отправились другие предметы со стола и черный шелк, а его место заняла вполне благопристойная льняная скатерть с зелененькими цветочками по краям.
Через двадцать минут стол был накрыт, и подруги разлили по высоким бокалам первую бутылку вина.
– Давайте за встречу! – скомандовала Элизабет, и три руки одновременно поднялись, чтобы извлечь из бокалов мелодичный хрустальный звон.
Дженнифер умирала от любопытства. Бланш всегда умела подпустить туману, но такого полета фантазии она не ожидала даже от нее. Это внезапное появление, шикарная квартира в заброшенном старом доме, ее необычное занятие и внешний вид – все в Бланш интриговало, и Дженнифер горела желанием узнать, чем живет сейчас ее подруга.
– Да что рассказывать, – вздохнула Бланш, – жизнь как жизнь. В колледже недоучилась, ушла после двух лет. Скучно. Поступила в другой, тоже бросила. Потом за границу уехала с мужем…
– Ты была замужем? – одновременно воскликнули Дженнифер и Элизабет.
– И не один раз. Первый муж был шарлатан и пройдоха, пропал через полтора года после свадьбы. Второй задерживался на работе каждый день и мечтал занять место своего начальника. Приходилось каждый день стирать и гладить его рубашки. Я чуть со скуки с ним не умерла… сбежала через четыре месяца. А третий, неземной красавец, бросил меня и прихватил все мои украшения.
– Вот мерзавец, – ошеломленно прошептала Элизабет.
Для нее потеря драгоценностей стала бы страшным ударом.
– Такова жизнь, – пожала плечами Бланш. – Не те мужчины попадались. Но кое-что я от них все-таки получила. Например, первый научил меня с картами работать, и теперь у меня дела идут отлично.
– Значит, ты правда занимаешься гаданием? – переспросила Дженнифер.
– А что в этом странного? Каждый зарабатывает на жизнь, чем может. Если хочешь знать, я довольно неплохая гадалка. По крайней мере, людям нравится. Мне доверяют, и от клиентов отбоя нет.
– Мы видели, – фыркнула Элизабет. – Эта тетка в красном, как я понимаю, тоже за советом приходила?
– Да, – спокойно ответила Бланш. – Потрясающая женщина, между прочим. Второй день с ней работаю, до сих пор прийти в себя не могу. Столько всего она вынесла, и столько всего ей еще предстоит. Но она выдержит, я знаю.
Дженнифер поразилась тому, как изменилось вдруг лицо подруги, когда она произносила эти слова. Оно стало торжественным и печальным, и легко можно было поверить в то, что истины, изрекаемые ею, действительно внушены свыше. У Бланш явно были задатки хорошей актрисы.
Элизабет и Дженнифер долго блуждали по улице Гетти Барлоу в поисках дома номер девятнадцать. В целом городская планировка не создавала проблем даже для людей, впервые оказавшихся в Барривиле, – ровные прямые улицы, перекрестки, правильная нумерация домов. Дом номер пять шел за домом номер семь, а шестой и восьмой находились на противоположной стороне улицы.
Однако в этом районе кто-то на славу все запутал. Каждый дом словно стремился подчеркнуть свою индивидуальность, и номера на фасадах, казалось, были взяты «с потолка». Фонари на этой улице горели через один, а то и через два, и если бы не яркое сияние сугробов, кое-где идти пришлось бы на ощупь.
Дорога, в отличие от прямых барривильских дорог, петляла между домами как сумасшедшая. Можно было надеяться лишь на удачу, которая выведет к нужному дому, но никак не на здравый смысл.
– Ни разу здесь не была, – удивлялась Дженнифер. – Разве здесь есть жилые дома? Я думала, на Гетти Барлоу только склады и гаражи. Посмотри, какие дома странные. Вот этот, кажется, сейчас рухнет. Почему его не снесут?
– А чего ты ожидала от Бланш? – пыхтела в ответ Элизабет. – Эти трущобы как раз по ней. Она же любит, чтобы все было не как у людей.
Элизабет чрезвычайно тяжело далось путешествие на окраину города. Изящный автомобильчик, который муж подарил ей на очередной день рождения, пришлось оставить на подходах к улице Гетти Барлоу, потому что он наотрез отказывался ехать по засыпанной снегом дороге. Элизабет вылезла из машины, с силой захлопнув дверцу, и тут же увязла по колено в сугробе. Похоже было, что дороги в этом районе не чистили с начала зимы.
Отчаянно чертыхаясь, Элизабет брела за Дженнифер и обещала, что завтра же весь Барривиль узнает о том, что городские власти нагло пренебрегают своими обязанностями. Когда Элизабет устала ругать власти, она перешла на Бланш, возмущаясь недальновидностью подруги, которая вздумала снять дом в предназначенном к сносу районе.
Дженнифер молча слушала стенания Элизабет и улыбалась. Как же тяжело было бы жить с ней под одной крышей! И как только Дэниел… При мысли о нем Дженнифер сразу расхотелось улыбаться. Это запретная тема. Об этом нельзя даже думать.
Дом номер девятнадцать вырос перед ними словно из ниоткуда, старинное трех-этажное здание, чьи собратья красовались в Барривиле лишь на страницах старых книг в архивах городской библиотеки. Крупная цифра «19» висела около входной двери, как будто издеваясь над подругами, которые блуждали по этому району полчаса и в упор ее не замечали.
– Тьфу, пришли наконец, – выдохнула Элизабет. – У меня прическа совсем испортилась. Я буду похожа на чучело.
Вблизи дом выглядел совершенно заброшенным, а через щели в рассохшейся двери ветер, должно быть, гулял по всем этажам. Однако дорожка к крыльцу была тщательно подметена, а ручка на двери блестела как новенькая.
– Не понимаю, как можно жить в таком кошмарном доме, – невольно поежилась Элизабет. – Просто идеальные декорации для фильма о привидениях.
Дженнифер была полностью согласна с подругой.
– А ты уверена, что правильно записала адрес?
– Конечно уверена! – фыркнула Элизабет.
Она не терпела сомнений в том, что она все делает правильно.
– Ты что, не знаешь Бланш? Снять полуразрушенный дом вполне в ее характере.
И Элизабет смело потянула на себя дверную ручку.
Вопреки ожиданиям, дверь отворилась легко и без скрипа. Внутри было довольно темно, но тепло и сухо. В коридоре этажом выше горел свет, и подруги увидели широкую деревянную лестницу. Перила ее кое-где обрушились, а ступеньки подгнили, но в целом это была вполне симпатичная лестница.
– Если я сломаю здесь ногу, Бланш мне заплатит, – пробормотала Элизабет, скидывая капюшон кокетливой короткой шубки. – Подожди секунду.
Она достала из сумки маленькую расческу и принялась прихорашиваться.
– Ты как на свидание идешь, – рассмеялась Дженнифер, поднимаясь по лестнице. – Кого ты удивлять собираешься? Бланш?
– Красивая женщина всегда должна выглядеть красиво! – гордо сказала Элизабет, убирая расческу в сумку. – Вот поймешь это, и сразу все вокруг тебя изменится. Люди будут по-другому к тебе относиться, и мужчина стоящий в жизни появится, а не бухгалтер какой-то… или кто он там у тебя?
– Лучше скажи, куда дальше идти, – рассмеялась Дженнифер.
– У меня записано просто «второй этаж», – недовольно буркнула Элизабет.
На площадке второго этажа все двери, за исключением одной, имели на редкость нежилой вид – тонкие, деревянные, покрашенные не позднее времен Гражданской войны противной коричневой краской, которая давно облупилась и неопрятными клочьями свисала вниз.
Зато на ту, что являлась исключением, было любо-дорого посмотреть. Надежная, массивная, из темного полированного дерева, на котором не было ни царапинки, ни пятнышка, с внушительной отливающей золотом ручкой, она выглядела как процветающая тетушка на фоне нищих родственников. Ни на одной двери номера не было, но Дженнифер и Элизабет почему-то не сомневались, что им нужна именно эта, неуместно роскошная.
Элизабет протянула руку к дверному звонку, но нажать не успела, так как дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина неопределенного возраста в необъятном ярко-красном пальто. Женщина беспрестанно оборачивалась к кому-то, кто стоял у нее за спиной, и подруги видели только крашеный шиньон на ее затылке.
– Спасибо вам огромное, моя дорогая, слов нет, чтобы выразить мою благодарность. Такой камень с души сняли… – лепетала она.
Элизабет и Дженнифер переглянулись и расступились, чтобы дать женщине пройти.
– Вы же знаете, что благодарить надо не меня, – раздался звучный голос ее невидимого собеседника, а точнее, собеседницы.
Дженнифер покосилась на Элизабет. Она не слышала этот голос очень давно, но ошибиться было невозможно. Сочный, чувственный, с чарующими хриплыми нотками, он мог принадлежать только одной женщине на свете.
Бланш Хитроу.
Красное пальто окинуло подруг быстрым оценивающим взглядом и исчезло на лестнице, махнув на прощание широким подолом.
– Чего стоите? Заходите, – обратился уже к ним голос из квартиры, и тотчас в темном холле зажегся свет.
– Бланш! – взвизгнула Элизабет и бросилась на шею подруге. – Какая ты стала…
Да, Бланш Хитроу было не узнать. Она никогда не отличалась особой красотой, но сейчас в ней появилось то, что в женщине порой ценится гораздо выше яркой внешности, – шарм и стиль. В школе у Бланш была тоненькая темно-русая косичка, которая за годы ее таинственного отсутствия превратилась в роскошную черную шевелюру. Гладкие блестящие волосы были рассыпаны по плечам, а прямая челка придавала прическе Бланш нечто древнеегипетское.
Темные как вишни глаза были подкрашены сильно, но со вкусом, а прозрачная помада искусно скрадывала недостатки узких изогнутых губ. Одета Бланш была в черное шелковое кимоно, расшитое золотистыми и алыми цветами; на узких запястьях поблескивали тонкие браслеты.
– Ты просто чудо! – искренне восхитилась Дженнифер.
– Стараюсь не терять время зря, – хохотнула Бланш. – Эй, Бетти, дверь захлопни.
Элизабет с недовольной миной повиновалась. Она не терпела, когда ей указывали или когда говорили комплименты кому-либо, кроме нее.
Квартира, которую Бланш выбрала для себя в полуразрушенном доме, была под стать хозяйке – дорого обставленная, красивая и чуточку таинственная. Отделка квартиры странно контрастировала со всем домом, и Дженнифер невольно спрашивала себя, как могло так получиться. Какая бессмысленная трата денег – чудесно отделанная квартира в доме, который вот-вот развалится.
Не менее удивительным было и то, что на всем убранстве словно лежал отпечаток личности Бланш. И как она только успела за три дня? Приглушенные краски, множество маленьких светильников на стенах, прозрачные драпировки и еле уловимый запах благовоний создавали неповторимую атмосферу стиля и таинственности.
– У тебя очень красиво, – прошептала Дженнифер, оглядываясь по сторонам.
– Шикарно устроилась, – не без зависти пробормотала Элизабет, вешая шубку в шкаф с причудливыми резными дверцами. – Представляю, сколько эта мебель стоит. Да и в Барривиле такую не купишь.
– Разве я устроилась? – усмехнулась Бланш. – Всего-то на недельку приехала. Сняла первое, что под руку подвернулось. Ну проходите, нечего тут стоять.
Элизабет буркнула себе под нос нечто вроде «ненавижу, когда прибедняются», но послушно пошла за Бланш.
Они вошли в гостиную, и Дженнифер невольно ахнула от удивления. В середине большой прямоугольной комнаты стоял круглый деревянный стол на изогнутых ножках. Он был покрыт чем-то вроде куска черной шелковой ткани, и на нем были разложены самые невероятные вещи – колода карт, хрустальный шар на каменной подставке, несколько мелких и крупных камешков, чистые листы бумаги, графин с водой, раскрашенная деревянная доска с буквами, похожая на детскую игрушку, и еще какие-то предметы, в которых было не разобраться с первого взгляда.
Прямо над столом низко висела люстра, отчего странная коллекция на столе была отлично видна, а все остальное терялось в полумраке.
Дженнифер и Элизабет застыли на пороге комнаты, не понимая, что все это означает.
– Что встали то? – спросила Бланш за их спинами. – Пустите меня, я хоть свет включу нормальный.
Растолкав подруг, она подошла к люстре, дернула за шнурок, и та послушно уползла на свое место к потолку.
– Дженни, нажми на выключатель, вон он на стене справа от тебя, – сказала она.
Дженнифер щелкнула выключателем, и люстра загорелась ярче. Теперь были хорошо видны и пузатый гардероб с зеркалом в полный рост, и потертые кресла по обе его стороны, и книжный шкаф до потолка, и даже небольшая кушетка, притаившаяся в углу и почти скрытая тяжелыми бордовыми шторами.
– Что это такое? – очнулась Элизабет.
Она подошла к столу, взяла в руки карты.
– Почему они такие большие?
– Это карты Таро, – спокойно ответила Бланш.
– Зачем они тебе?
– Это моя работа.
– Работа? А что ты с ними делаешь? Гадаешь? – В голубых глазах Элизабет мелькнуло сомнение.
– И гадаю в том числе. Надо же как-то зарабатывать на жизнь. А теперь помогите, пожалуйста, убрать все это богатство со стола.
Бланш первой взяла доску с буквами и без всякого почтения кинула ее на одну из полок книжного шкафа. Туда же за доской отправились другие предметы со стола и черный шелк, а его место заняла вполне благопристойная льняная скатерть с зелененькими цветочками по краям.
Через двадцать минут стол был накрыт, и подруги разлили по высоким бокалам первую бутылку вина.
– Давайте за встречу! – скомандовала Элизабет, и три руки одновременно поднялись, чтобы извлечь из бокалов мелодичный хрустальный звон.
Дженнифер умирала от любопытства. Бланш всегда умела подпустить туману, но такого полета фантазии она не ожидала даже от нее. Это внезапное появление, шикарная квартира в заброшенном старом доме, ее необычное занятие и внешний вид – все в Бланш интриговало, и Дженнифер горела желанием узнать, чем живет сейчас ее подруга.
– Да что рассказывать, – вздохнула Бланш, – жизнь как жизнь. В колледже недоучилась, ушла после двух лет. Скучно. Поступила в другой, тоже бросила. Потом за границу уехала с мужем…
– Ты была замужем? – одновременно воскликнули Дженнифер и Элизабет.
– И не один раз. Первый муж был шарлатан и пройдоха, пропал через полтора года после свадьбы. Второй задерживался на работе каждый день и мечтал занять место своего начальника. Приходилось каждый день стирать и гладить его рубашки. Я чуть со скуки с ним не умерла… сбежала через четыре месяца. А третий, неземной красавец, бросил меня и прихватил все мои украшения.
– Вот мерзавец, – ошеломленно прошептала Элизабет.
Для нее потеря драгоценностей стала бы страшным ударом.
– Такова жизнь, – пожала плечами Бланш. – Не те мужчины попадались. Но кое-что я от них все-таки получила. Например, первый научил меня с картами работать, и теперь у меня дела идут отлично.
– Значит, ты правда занимаешься гаданием? – переспросила Дженнифер.
– А что в этом странного? Каждый зарабатывает на жизнь, чем может. Если хочешь знать, я довольно неплохая гадалка. По крайней мере, людям нравится. Мне доверяют, и от клиентов отбоя нет.
– Мы видели, – фыркнула Элизабет. – Эта тетка в красном, как я понимаю, тоже за советом приходила?
– Да, – спокойно ответила Бланш. – Потрясающая женщина, между прочим. Второй день с ней работаю, до сих пор прийти в себя не могу. Столько всего она вынесла, и столько всего ей еще предстоит. Но она выдержит, я знаю.
Дженнифер поразилась тому, как изменилось вдруг лицо подруги, когда она произносила эти слова. Оно стало торжественным и печальным, и легко можно было поверить в то, что истины, изрекаемые ею, действительно внушены свыше. У Бланш явно были задатки хорошей актрисы.